Текст книги "Лунные дети (СИ)"

Автор книги: Наталья Тишь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

– Держи щиты, – велел Кэл. отыскав взглядом иррийца, державшего в руке фонарь. Это что, чтобы жертвы лучше рассмотрели, кому противостоят? В его руке был пистоль, наверняка заряженный.

Элиш лишь коротко кивнула и сцепила руки.

Кристалл связи сработал мгновенно.

– Кэл? – Кеннет явно не ожидал увидеть племянника.

– Алва еще у тебя? – резко спросил Кэл и выбросил вперед руку, поддерживая собственные щиты. Один пришлось снять, магия утекала как вода сквозь пальцы, и это начинало бесить. Специальные заклинания не должны так действовать, какое-то влияние извне, но сейчас не время выяснять. Выжить бы.

– Здесь они с Тайгом.

– Позови Алву.

Она тут же появилась в кристалле, озадаченно глядя на Кэла.

– Что?..

– В темпе болтай! – снова рявкнула Элиш и шагнула вперед, почти лбом прижимаясь к его щиту.

– В переулок… – Кэл нашел взглядом покореженную табличку, – в переулок Ярких Снов группу захвата, быстро. Здесь ирриец, зомби и кайт ши.

Алва тут же пропала, кристалл погас, и Кэл снова направил силы на щиты. Им сейчас главное продержаться, не время геройствовать. К тому же против троих не справиться. Он может снять ррийца, успеет, но кайт ши не нападает пока лишь потому, что хозяин не разрешил. Вероятно, им управляет тот же, кто создал зомби. Значит, в противниках четверо, нельзя не учитывать, что лунный может вмешаться. Четверо на двоих слишком много, надо от кого-нибудь избавиться. Вернее всего – от зомби. Но если ирриец сейчас выстрелит, щиты, конечно, погасят скорость пули, но вряд ли остановят полностью.

– Ну что, помираем смертью храбрых? – зло бросила Элиш. – Что за тварь-переросток?

– Кайт ши, главный среди котов-людоедов. Ты можешь уничтожить зомби?

– Смеешься? – она вздрогнула, когда мертвец сделал шаг вперед, а кайт ши утробно заворчал, замахал хвостом, явно готовясь атаковать их.

– Специальное заклинание, – Кэл принялся в воздухе чертить сеть. – Повторяй. Быстро. Я сниму общие щиты, ты ударишь и тут же назад. Поняла?

Элиш молча, но много медленнее повторила рисунок и аккуратно подтолкнула его вперед, удерживая последнюю нить.

– Докейн, – шепнул он и снял щиты. В тот же момент раздался хлопок, Кэл метнулся в сторону, пытаясь уйти от пули. Элиш бросила заклинание, выкрикнула слово, кажется, почти срывая голос, тут же бросилась назад и столкнулась с Кэлом. Да как можно драться!.. Кэл стиснул зубы, когда пуля задела бок. Кажется, по касательной. Он сразу возвел щиты – ирриец оказался слишком близко, совсем рядом, он ударился о щит, забился об него, как рыба об лед, ощерился, показавшись на долю секунды страшнее нечисти. Фонарь валялся в стороне, не погасший каким-то чудом. Элиш молча метнулась вперед, не встав до конца, щит треснул – ну куда прыгает, дурная! Кэл перекатился на другой бок, дернул ее назад, снова возводя щит, ирриец оказался на земле, сбитый Элиш. Она тяжело дышала, вновь надевая свои щиты – прежние рассыпались от столкновения. Кайт ши разъяренно шипел. Он отпрыгнул в сторону, но все так же не предпринимал ничего, оставаясь на месте. Его это явно бесило, раздражало, и Кэл мог только представить, что их ждет, когда лунный спустит нечисть с поводка.

Зато зомби сгорел. Пока частично, он превратился в факел, стоял на месте и равнодушно позволял пламени поедать давно не живую плоть, уже ненужную хозяин. Воздух наполнился запахом горящей плоти. Элиш странно булькнула и сжала себе горло, явно стараясь сдержать рвотные позывы.

– Еще одно заклинание, – велел Кэл, схватив ее за руки и отвлекая внимание на себя. Нельзя, нельзя было так делать, но если парни не успеют, спасать станет некого. Иррийца не убивать ни в коем случае, он будет нужен для допроса, но кайт ши необходимо уничтожить. Его сил не хватит, но Элиш с ее лунной магией может хотя бы ранить кота. Правда, не разозлит ли еще больше? Хотя если кот съест их, о несделанном все равно не пожалеешь.

Элиш только кивнула, судорожно сглотнула. Кэл дернул ее в сторону, снова уходя от очередной пули. Хотя куда там – уходя! Опять обожгло бок, на этот раз определенно серьезнее. Шуба потяжелела, мешалась, а Элиш неожиданно оказалась без дубленки. Когда успела сбросить?

– Держись, – прохрипела она, перевешивая с себя щиты. Ну конечно, еще не умеет держать сразу несколько и способна защитить либо себя, либо кого-то другого. Кэл мотнул головой и начертил знак на снеге. Не то заклинание, чтобы сеть рисовать в воздухе. – Скриос. Я дам тебе время.

Оставив ей щит, Кэл бросился в сторону, к иррийцу. Блеснул кинжал, взрезая шарф. Кэл запустил в убийцу шапкой, но тот отпрыгнул, снова прицелился, только на этот раз выстрелить не удалось. Пистоли заряжаются долго, нужно время. Кэл поставил на это и ударил иррийца под дых, почти сразу получая в ответ кулаком. Рядом внезапно взвыл, нет, взревел кайт ши, обдало жарким смрадным дыханием, и Кэл успел каким-то чудом отскочить, когда в пасти нечисти исчезла голова убийцы. Тело свалилось кулем, Кэл обернулся к Элиш – почему не атакует? – и едва не вскрикнул, когда когтистая лапа прижала его к земле.

Сверкнуло фотеа. Какое к бесу фотеа, идиотка! Кэл дотянулся до кинжала, вонзил его в лапу, чтобы хоть как-то освободиться. Скриос уничтожит и его тоже, если Элиш ударит сейчас, но вряд ли она понимает это. Кайт ши зарычал, к счастью, убрал лапу, и Кэл откатился в сторону, держась за бок. Он почти перестал его чувствовать, только в нос ударял вместе с запахом сгоревшего мяса тяжелый запах крови. Закружилась голова, кайт ши снова оказался почти рядом, и вот в этот момент блеснула ярко-серебристая сеть, а вместе с ней перед Кэлом замерцали базовые щиты.

– Скриос!

Кайт ши взревел от боли, отскочил к стене, когда заклинание ударило его. Шерсть загорелась, в темноте кот оказался похож на огромный оживший костер, метавшийся из стороны в сторону.

– Танатос!

У нее еще остались силы?.. Элиш оказалась внезапно рядом, подхватила под руку, потянув наверх.

– Вставай, – рыкнула она похлеще визжавшего кайт ши. – Ну же, Кэл!..

Замелькали еще какие-то тени, рядом как будто из ниоткуда оказалась Алва и Кеннет, оттеснившие Элиш к Джету. Кэл успел увидел, как группа захвата во главе с Тайгом бьет кайт ши заклинаниями и спутывает нечисть, а потом что-то коротко ударило его по шее, и наступила тьма.

* * *

Где-то осенью, когда Алва немного приболела, она жаловалась на их сыскного целителя. Вернее, целитель работал в главной гестольской клинике и был приписан к сыску. Вопреки ожиданиям это оказался не сухонький старичок, а очень высокий (наверное, даже выше Моргана и декана Каллагана) и довольно плотно сбитый мужчина преклонного возраста. Он странно по-женски поджимал губы на любые вопросы и немногословно объяснял, что надо лежать и лечиться. Да, просто лежать и лечиться. Потому что все равно его никто домой не отпустит. Еще и нависал многозначительно над кроватью, иногда странно то ли подмигивал, то ли просто у него начинался нервный тик.

Звали целителя Солав Хили. Смешно на первый взгляд, но когда смотришь ему в глаза, смеяться совсем не хочется. Кэл, впервые встретившись с Хили, понял, что целитель при желании может убить взглядом, и никакая магия ему для этого не понадобится.

– Лежите, – припечатал Солав, когда Кэл смог воспринимать чужую речь, и поджал губы. – И лечитесь.

Он окутал Кэла исцеляющими заклинаниями, замотал его практически в кокон и ушел с чувством выполненного долга, а Кэл боялся пошевелиться потом еще с полчаса. Хотя все равно было больно, никакие заклятья не сумели полностью приглушить нытье растерзанного бока. Пулю уже извлекли, на его счастье, ловкость спасла Кэлу жизнь, хотя кайт ши неплохо придавил своим весом. Когда Хили разрешил войти в одиночную полупустую палату, где его держали, первой, что удивительно, появилась Элиш. Кэл даже глаза потер, чтобы убедиться, что это не сон.

– От парней, – она поставила небольшую корзину, заполненную почему-то пирожками, на прикроватный столик. – С мясом.

– Я думал, Алва придет, – ошарашенно пробормотал Кэл, неуклюже садясь.

Элиш внимательно посмотрела на него и пожала плечами.

– Я сейчас уйду, – пообещала она. – Алву пустят, тут половина сыска собралась полюбоваться на раненного бравого шефа. Ты герой.

Кэл чуть прикрыл глаза, разглядывая Элиш. Она впервые побывала в настоящем бою, если можно было так назвать неравную схватку, и отделалась очень коротким откатом и парой царапин да синяками. Тогда ведь вместе с сыщиками примчались Джет с Кеннетом, но с нечистью они все равно бы не справились, зато, похоже, утащили Элиш с собой. Кеннет наверняка прочитал своей девочке пару-тройку нотаций. Кэл невольно ухмыльнулся. Можно было бы порадоваться, что закончилось все хорошо, но где-то в Гестоле, если еще не сбежал из города, до сих пор бродил лунный, который поднял труп и вызвал кайт ши. Ирриец умер. У Кэла осталось странное ощущение, что убийцу использовали, хотя сам он об этом не подозревал. Вряд ли вообще собирался нападать на них в тот вечер, Элиш никто не заказывал, его самого тоже. Возможно, внушение? Загадочный лунный слабаком не был… или работал не один? Ритуал вызова кайт ши вполне мог или могли провести и солнечные. Сколько человек во всем этом замешаны на самом деле, и каковы были их настоящие цели? Досадно было осознавать, что сейчас ответов не найти, пока преступники себя снова не проявят.

– У тебя красивая магия, – произнес Кэл, когда Элиш собралась уходить.

Она скептически фыркнула.

– Да ну?

– Правда.

Серебристая сеть отложилась в памяти стремительной вспышкой – очень яркой, что казалось странным. Ведь золотые нити заклинаний солнечных магов всегда мерцали так, что даже слепили. Серебро лунного не било по глазам, но сияло сильнее. Красиво.

– Парни интересуются, откуда там опять то же эхо магии, – внезапно сообщила Элиш и криво улыбнулась. – Ты же им скажешь?

– Придется.

И пусть только хоть кто-то попробует проговориться о лунном маге… Хотя Кэл пока не представлял, как заставит их молчать, а заклинаний, действующих на сознание он почти не знал. Те, что были в арсенале, действовали по-другому.

– Ладно, – Элиш помялась и кивнула каким-то своим мыслям. – Отправлю к тебе Алву. Поговорите… Я попрошу, чтобы парни перенесли визит к тебе на другой день.

Кэл моргнул, раз-другой, чтобы удостовериться, что он правильно понял намек, и хмыкнул.

– Не надо, – попросил он и указал на стул. – Лучше посиди со мной еще. Кайт ши уничтожили?

– Тебе Алва расскажет, – поддразнила его куда веселее Элиш и все-таки не села обратно. – Убили. Кстати…

Кэл насторожился. Что-то еще произошло? С Кеннетом и Джетом? Но вроде «Джохо» снова заработал в прежнем режиме, завсегдатаи уже потянулись обратно. С Элиш тоже все нормально, она не выглядит усталой или изможденной. Снова что-то без него произошло? Нет-нет, повторения с отравлением не хотелось до зубовного вкрежета. Если понадобится, он прямиком через окно сбежит от Хили, и пусть целитель потом что хочет, то и говорит, а у него – работа.

– Видел руку Кеннета? – вдруг выпалила Элиш и нервно оглянулась на дверь, проверяя, не подслушивает ли кто.

– Видел, – медленно протянул Кэл и облегченно выдохнул: все нормально. Но неужели дядя соизволил показать ей эту когтистую конечность? Вот интересно: испугалась или нет? Хотя после зомби и кайт ши пугаться обросшей шерстью руки как-то глупо, но женская душа – потемки.

– Круто выглядит, правда?

Кэл подозрительно посмотрел на восхищенную улыбку и тихо рассмеялся. Конечно, Элиш не могла испугаться, она просто посчитала, что это здорово! Ох, Элиш… Кеннет наверняка обрадовался, определенно Кэл шумно выдохнул и уже мягко улыбнулся.

– Ты неподражаема, – сообщил он негромко и улыбнулся снова, уже своим мыслям. – Добро пожаловать в сыск, Элиш. Я надеюсь, что мы сработаемся.

Интермедия

В столице зима мало была похожа гестольскую. Несмотря на то, что Берстоль располагался гораздо севернее Альоры и Уллаури, здесь все равно выпадало слишком мало снега, да и температура почти никогда не опускалась слишком низко. Правда, свой минус в этом был – некоторая нечисть приспособилась к такой погоде и не впадала в спячку. Первое время люди с непривычки успевали среагировать на появившихся домовых в последний момент или узнавали о нечисти в доме только перед смертью. Позже, естественно, маги разобрались в странном феномене и за много лет привыкли, что работа по изгнанию не останавливается даже зимой.

Совершенно седой маг в полосатом костюме аккуратно отпил горячий чай, разбавленный молоком, и отставил чашку в сторону. В чаевне было тепло, за окном поднималась метель, не особенно характерная для столицы. Крупные хлопья снега, еще несколько минут назад плавно падающие на землю, сейчас бились в окна, словно стремились тоже оказаться в тепле и спрятаться от резких порывов ветра, не думая о том, что сразу растают. В чаевне играла тихая музыка: пианист почти бездумно нажимал на клавиши, похоже, на ходу создавая новую мелодию, но получалось что-то плавное с долей безумия. Впрочем, мужчина не обращал на это никакого внимания.

– Простите, что опоздал.

Его собеседник выглядел совсем юным, но маг знал, что мужчине напротив не так давно исполнилось тридцать пять, просто общая субтильная внешность создавала обманчивое впечатление. Он стряхнул с плечей снег, снял подбитую мехом курточку и, наконец, сел, успокаиваясь. Дерганые движения выдавали его нервозность, но маг молча и терпеливо ждал, пока можно будет начать разговор. Подошла кельнер, вежливо улыбнулась и протянула меню. Собеседник не глядя ткнул куда-то пальцем, и девушка вернулась к стойке.

– Мы не сумели ее вызволить, – выпалил мужчина.

Седой только поморщился.

– Потише.

Его собеседник судорожно кивнул, сцепил узловатые пальцы. Не то чтобы это был провал, никто не приказывал ему спасать девушку, но и оставлять ее в руках врагов было нельзя. Вероятней всего, девушке угрожали, а она вряд ли знала и понимала, что много сильнее своих врагов. Может, и выглядела слабой, но ее сила превышала магию солнечных в несколько раз. И это девушка еще не знала о других особенностях лунных! Впрочем, судя по всему, ее надзиратель тоже мало что знал, иначе бы не требовал от пленницы использовать столь сильные заклинания. Ему еще повезло, что не случилось полного отката, иначе бы и он мог пострадать. Счастливчик.

– Вы теперь станете присматривать за ней? – осведомился маг и расплатился с подошедшей кельнер за своего собеседника.

– Мы начали следить с того момента, как сработала сеть.

– Прекрасно, – кивнул Седой. – Необходимо будет встретиться с ней и все объяснить. Я бы не отказался и сам, но сейчас дела в столице. И я на неделю уезжаю на юг.

– Если что, я вышлю вам послание птицей, – мужчина отхлебнул не поморщившись обжигающий чай и блаженно выдохнул. – Тепло… Мы ищем. Уже есть наводки, и мы взяли еще нескольких солнечных, они должны помочь нам с Академией. Точных сведений пока нет, тем не менее, остается лишь проверить.

– Декан Академии опасен?

– На входе заклинание, которое не пропустит постороннего без предварительного разрешения.

Седой едва заметно нахмурился, между бровей появилась морщинка. Любой другой вряд ли бы понял, что маг чем-то обеспокоен, но этот нервный человек слишком хорошо знал своего покровителя, много времени провел рядом и был готов сделать что угодно ради свободы себе подобных.

Лунные считались опасными, их следовало запирать в клинику, в комнаты с мягкими стенами, потчевать таблетками. Безумие! Лунных убивали, медленно сводили их с ума, заставляли верить, что лучше бы они не существовали, а потом кричали на всех углах: лунные – безумны, их нужно изолировать от общества!

А ведь они были такими же людьми, только с другим типом «ключа», не более того. Седой медленно потягивал чай, о чем-то раздумывая, его собеседник горько улыбался своим мыслям. Если все получится, они станут свободными, получат право жить, как остальные, заводить семью, учиться, работать – быть нормальными. Только лунными, а не солнечными магами. Та девушка училась в Академии, Нервный уже навел справки через преподавателя. Пришлось потрудиться, конечно, вылавливая его, поддерживать солнечных в подчинении, ломая им волю. У солнечных магов куда лучше получалось накладывать чужие личности, но, к сожалению, они слишком быстро сдавались, а сломанные куклы уже не могли выполнять приказы. Хорошо, что последняя марионетка сумела навесить сеть на девушку, ей это спасло жизнь. Всегда был риск, что «хамелеон» сработает неправильно – никто не мог предсказать, какое заклинание скроет в себе сеть. Возможно, интуит бы определил, но среди лунных этого рода магов никогда не существовало.

– Возвращайтесь домой, – наконец проговорил Седой. Он отставил опустевшую чашку в сторону и медленно кивнул. – Присматривайте за детьми и ищите наших братьев и сестер дальше. Я встречусь с теми, кто прячется на юге, и постараюсь переправить их к вам. На север наши враги почти не смотрят, среди лесов и гор могут жить только сумасшедшие.

Его собеседник усмехнулся, оценив шутку.

– Хорошо, – сказал он. – Удачи вам. Надеюсь, мы скоро добьемся цели.

– Я сделаю для этого все возможное.

Мужчина оставил на столе чаевые и ушел, сегодня отходил из Берстоля поезд, нужно было успеть купить билет. Маг еще какое-то время оставался в чаевне, глядя в окно на метель. К нему подсела девушка, но не сказала ни слова, просто тоже смотрела на метель, затем встала и пересела за другой столик к низенькой полноватой женщине. Седой словно бы не обратил никакого внимания на нечаянное короткое соседство. В какой-то момент он будто очнулся ото сна, посмотрел на поставленные в углу часы и неспешно поднялся. Сегодня он сделал все, что запланировал, пора было возвращаться на работу, иначе сотрудники могут забеспокоиться.

Часть третья

Интермедия

Будь он в силах, запретил бы в Рохстале книгопечатание, за последние триста лет расползшееся по стране как Серая Химера. Каким образом можно было обязать всех книгопечатников сначала присылать экземпляр издания во дворец и лишь потом, получив разрешение королевского Совета, распространять тираж? Подобный указ не решил бы проблемы, он понимал это прекрасно и именно поэтому отверг робкое предложение личного помощника – смышленого, в общем-то, мальчишки Алсандера, но слишком молодого, чтобы понимать бесполезность идеи. Указ, приказ, закон – как ни назови, все равно нашлись бы те, кто проигнорирует его. Даже не со зла, а просто по незнанию: до севера королевские законы доходили в последнюю очередь, особенно когда принимались зимой. Пользоваться заклинаниями было опасно, да и сама мысль прибегнуть к помощи магов казалась ему чудовищной.

Иногда Джудас Ханрахан думал, что все-таки родился не в той стране. Его родители были рохстальцами, но бабка по отцовской линии происходила родом из Ирры. Она еще маленькой девочкой со своей семьей пришла в Рохстал, сбежав от гражданской войны на родине, да так и осталась здесь, осела, вышла замуж за рохстальца. Именно из-за бабки Джудас получил свое имя, резкое на слух для местных, и именно она растила внука, когда сын и невестка погибли, разбились в кэбе. Извозчик оказался пьян, да только он выжил, а родители Джудаса – нет. Перевернувшийся несколько раз кэб просто-напросто развалился, упав на камни, фич, как сказали потом, умер еще раньше, одна из оглобель сломала ему шею. Странно, но городской охране, занимавшейся этим делом, было больше жаль коня, чем родителей Джудаса. Джудас это запомнил. Его бабка, Эсмен Ханрахан, забрала внука в тогда еще строившийся Берстоль, поселилась в почти хижине неподалеку от строителей. Она варила рабочим в огромных котлах обеды вместе с другими женщинами, которые пришли вслед за мужьями на большую стройку. Сухонькая, тощая, острая на язык, Эсмен командовала зарвавшимися мужиками в два раза больше ее, таскала тазы с глиной, могла с легкостью поднять шестилетнего внука за загривок и швырнуть его в ближайшее озеро, окажись оно рядом. Джудас в озере Лахрет бывал часто – помогая рабочим возводить дворец, сложно было не измазаться, – пока озеро не высушили, чтобы возвести там площадь Мечты.

Эсмен Ханрахан боялись и уважали. Порой к ним приходила богато одетая, но такая же сухощавая и жилистая старуха и о чем-то подолгу разговаривала с бабкой. Джудаса всегда в такие часы отправляли на улицу, но он прятался в буйных зарослях крапивника, обрамлявшего живой изгородью дом, и, не обращая внимания на колючие листья, слушал речи двух старух. И не понимал в то время ни слова.

Это много позже он узнал, что разодетую женщину звали Беа Темная. Не за кожу или волосы (которые были цвета спелой пшеницы), а за странный, мало кому понятный характер. Беа Темная оказалась женой короля Ллевелиса Щедрого, уже стоявшего одной ногой на Небе, и именно для нее возводился город под названием Берстоль. Ллевелис Щедрый… Храбрый и дальновидный король, о котором шестилетний Джудас слышал от людей только хорошее, да и бабка не раз говорила, что не дай он разрешение, сгинула бы семья Кампо в разгоревшемся костре гражданской войны. Поэтому Джудас тоже восхищался незнакомым старым королем, позволившим ему, Джудасу Ханрахану, появиться на свет. Он унаследовал от бабки иррийскую внешность и молчаливость. От отца досталось упрямство, категоричность в суждениях и болезненная преданность одному человеку. Джудас помнил о родителях больше по рассказам Эсмен, а она между ворчаниями утверждала, что ее сын, Неал, был предан телом, сердцем и душой своей семье и жене, любил ее больше жизни и умер много раньше. Если бы городская охрана прибыла на место аварии быстрее, Ашлин могла бы выжить.

Бабка прожила ровно столько, чтобы увидеть, как почти закончено строительства королевского дворца – Исога-Тич, Обитель горностаев. Эсмен умерла тихо, спокойно, но совсем не в кровати, а на рынке, куда только-только начинали стекаться продавцы. Джудаса рядом с Эсмен не оказалось в тот момент, он оставался дома – в красивом одноэтажном особняке с невысокими колоннами, изображающими огромных горностаев, у входа. Беа Темная подарила своей безродной подруге этот дом, пожелав, чтобы ее внук Флари имел верных подданных, тех, кто точно его не предаст.

Эсмен принесли с рынка рабочие. Молча внесли словно еще больше иссохшее на солнце тело, уложили на кровать, где она ночевала последние три недели, и тихо пожелали своей старой поварихе и хорошему другу спокойствия на Небе.

Джудас остался наедине с трупом еще на двое суток. Он сидел рядом с бабкой и силился вспомнить иррийское пожелание смерти. Эсмен рассказывала, что в Ирре не было Неба, но Мать Солнце привечала всех и даровала своим детям жизнь. Джудас никак не мог вспомнить, что же требовалось говорить, чтобы бабка ушла именно к Матери Солнце, а не рохстальскому Небу, но так и не сумел отыскать в памяти нужную фразу. Да и рассказывала ли ему об этом сама Эсмен? Он сидел на полу, положив голову на постель, и думал, что делать дальше. Больше родных в Рохстале у Джудаса не было, многие родственники Эсмен вернулись в Ирру, но ему, выросшему в Рохстале, соседняя страна казалась совершенно чужой. Незнакомой. И не было ни единого шанса, что дальние родственники примут полукровку.

Когда на пороге комнаты внезапно появился полноватый парнишка с точками мелких, но странно ярких и по-летнему солнечных веснушек на щеках, Джудас решил, что у него начались галлюцинации.

– Бабушка сказала перед смертью, что Эсмен Ханрахан умерла, – произнес, немного запинаясь, незнакомый гость. – Она знала.

Джудас безучастно смотрел на него. Он хотел прогнать незнакомца, скомандовать, как любила делать бабка, но не мог сказать ни слова. И все-таки появление парнишки разбудило его, организм окончательно понял, что Джудас не намерен умирать, и тут же заворчал желудок, требуя заполнить сосущую пустоту. Мышцы заныли от долгой неподвижности, и Джудас встряхнулся, как кот, медленно поднялся, вытянулся во весь свой немаленький рост, пытаясь не запутаться в собственных длинных руках и ногах. Появилось странное ощущение, что за два дня он вырос еще больше, как будто забрал у Эсмен последнее. Труп на кровати выглядел совсем маленьким, и никто сейчас не поверил бы, что эта женщина при жизни нагоняла страх на рабочих и была на короткой ноге с самой Старой Королевой.

Первый вопрос Джудаса был о ней.

– Беа Темная мертва? – хрипло спросил он и сглотнул, смачивая показавшейся едкой слюной горло.

Парнишка кивнул, помялся на входе и неуверенно, но невыносимо печально улыбнулся.

– Они будут вместе в Небесных садах.

Джудас не сразу понял, что имел в виду незнакомец, но потом покачал головой.

– Моя бабушка, – он впервые назвал ее бабушкой, а не бабкой, как привык, – ушла к Матери Солнце, потому что иррийка, – и, подумав, добавил:

– Наверное.

Парнишка оказался ни много ни мало наследным принцем, Флари, внуком короля Ллевелиса Щедрого и Беа Темной, всего на полтора года младше самого Джудаса, в месяц смерти Эсмен Ханрахан и Беа Темной ему исполнилось четырнадцать. Сын Дагды Десятого оказался тихим, вдумчивым мальчиком, чаще всего отвечавшим на вопросы молчанием. Многие считали, что трон ему не подойдет, но Джудас изо всех сил доказывал обратное. Он стал не другом, но верным сторожевым котом и советником Флари, прозванного родными Мудрым непонятно за что. Джудас не мог это увидеть, насколько бы ни был близок к своему королю, он терялся в догадках, за что Дагда Десятый наградил сына таким прозвищем. Народ, что удивительно, не возражал, и Джудас оставил попытки понять.

Именно Дагда Десятый перенес столицу из Уллаури в Берстоль, как желал того Ллевелис. Джудасу подобный поступок казался злой насмешкой Неба – Берстоль возвели в честь Беа, но она так и не увидела его во всей красе, пожелав уйти в Небесные сады вслед за безродной подругой. Или просто совпало? Джудас так и не узнал, как и когда встретились Старая королева и Эсмен, но эта встреча предрешила его судьбу.

И когда десять лет назад на трон взошел Флари Мудрый, Джудас Ханрахан стоял за его правым плечом и был готов сделать все ради своего короля и его династии в целом.

Поэтому следовало хоть как-то урегулировать ситуацию с книгами. Запретить их печатать было нельзя – народ не поймет такого поступка, а бунты, которых не было слишком давно, сейчас по-прежнему не нужны. Флари не тот король, который твердой рукой усмирит недовольных. Флари мягкий, он слишком медленный, неповоротливый из-за своей полноты-пухлости, и Джудас не мог позволить кому бы то ни было нарушить мирное течение жизни в Рохстале. Тем более, себе самому. Требовалось придумать другой выход из ситуации, но сначала…

Существовала еще одна проблема, и здесь Джудас тоже оказался бессилен. Королевский Совет требовалось бы поменять, но на кого? Проводить выборы кандидатов сейчас не казалось целесообразным. Вскоре после наступления нового года – года короля Ллевелиса, к слову, – менять советников было глупо. Ненужные волнения, ненужные перемены. Джудас ненавидел что-то переделывать, перестраивать всем сердцем, он стремился сохранить тот покой, что царил в Рохстале. Слишком долго? Да, пожалуй, но Джудас готов был молиться Небу, чтобы так продолжалось до самой смерти Флари Мудрого.

Ему всем нравился король и друг, правда. Единственная червоточинка, что портила образ идеального правителя, заключалась в прочном доверии к магам. Нет, Флари их не превозносил, но и не ненавидел, как сам Джудас. Он спокойно разговаривал с Тедором, единственным магом в Совете, предлагал помощь Академии и порой передавал деньги на обучение молодых беспризорных магов.

Джудас скрипел зубами, но не встревал. Они уже прошли этот этап – от увещеваний и настоящих ссор до безмолвного соглашения. Джудас ненавидел магов, это было такой же аксиомой, как то, что солнце всегда вставало, а потом закатывалось за далекий горизонт, окрашивая небеса в ярко-алый. Но маги!.. Маги!.. Именно они были главной головной болью Джудаса, именно они, по мнению советника, могли оказаться причиной глобальных перемен, тех самых, которых Джудас хотел любым образом избежать. Если бы это было в его силах, Джудас бы давно выслал магов в Ирру или Четту – неважно куда, лишь бы как можно дальше. С обычными людьми проблем не возникало, городская охрана работала исправно, и человека всегда можно было посадить в клетку. Мага никакие решетки не удержат, с их силой приходилось считаться и избирать другие методы борьбы. Именно поэтому бельмом на глазу оставался сыск, который, вопреки всему, был для Джудаса и опорой. Он ненавидел магов, но злорадно улыбался, когда сыщики искали, арестовывали, убивали себе подобных. Джудас верил, что так можно сохранить равновесие и спокойствие в Рохстале, что только так можно уменьшить количество ненавистных магов, а потом подсунуть Флари приказ истребить всех владеющих силой, и тогда можно будет уходить на покой. Впрочем, это были далеко идущие планы, и Джудас нисколько не сомневался, что Флари Мудрый так просто приказ не подпишет.

Нет, все же стоило сначала разобраться с книгами.

Коридоры дворца давно опустели, и служанки готовили спальни для короля, его гостей и тех, кто жил здесь год за годом. Дворецкий, слуги, стража, некоторые советники, дипломаты из Ирры и Четты, многие-многие люди, и каждого человека Джудас проверял лично. Стражу короля, денно и нощно охранявшую Флари, он подобрал сам, изучил их родословную на несколько сотен лет вглубь вдоль и поперек и только когда убедился, что их предки не участвовали в восстаниях, не болели ничем серьезным и происходили родом с севера, позволил молодым мускулистым парням надеть форму со знаком горностая. До сих пор они ни разу его не подвели. Личный шпион Джудаса, о котором не знал никто, следил за Флари издалека, но, к счастью, пока только в этом и заключалась его работа.

Книги. Джудас напомнил себе об этом еще раз и поморщился, помассировал виски. Сегодняшний совет прошел на редкость бесполезно, старичье даже не соизволило выслушать своего главу. Нет, они не перебивали, но по глазам было видно, что книги их не волнуют. Джудас, обладай он другим темпераментом, готов был топать ногами, давно бы приказал выгнать стариков взашей, а мага если не повесить, то посадить и вести за ним неусыпное наблюдение. Но – снова все то же, ни в коем случае нельзя провоцировать народные волнения и кадровые перестановки, это пройденный этап. Когда Флари умрет (Джудас надеялся, что это произойдет очень нескоро), пусть рохстальцы творят, что душа пожелает, но до этого момента глава королевского Совета и верный кот правящей семьи не позволит нарушить мир. За последние сутки приходилось буквально уговаривать себя помнить об этом и действовать привычно.