Текст книги "Когда говорит кровь (СИ)"

Автор книги: Михаил Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 61 страниц)

Глава пятнадцатая: Дары желаний

Мать снова была пьяна. Хотя совсем рядом стояла небольшая жаровня, над которой поднимался сизый дымок источающий аромат трав и благовоний, Айна четко чувствовала кисло-терпкий запах перебродившего винограда, всякий раз, когда женщина напротив открывала рот. Да и помутневшие глаза и смазанные движения, безошибочно указывали, что она вновь не смогла противостоять своей пагубной привычке. Айна демонстративно поморщилась, немного придвинув к себе жаровню, но мать, похоже, даже не заметила этого жеста. Она так была погружена в свои мысли, что, казалось, и вовсе забыла о сидевшей напротив дочери.

Старый Урпа привел её во внутренний сад должно быть уже десятую часть часа назад, сказав, что мать желает с ней поговорить. Но вот о чем именно, он либо не знал, либо предпочёл не рассказывать. И с тех пор девушка так и сидела, словно невидимка, ожидая, когда же хозяйка дома соизволит обратить на неё внимание.

Айна уже было хотела встать и пойти по своим делам, как вдруг мать подняла глаза и проговорила:

– Как ты относишься к браку, Айна?

От этих слов девушку передернуло. Её память тут же выловила и выбросила наружу воспоминания о толстых сальных пальцах, до боли сжимающих её груди и лезущих между ног. О скользких губах и шершавом языке, что проходили по её плечам и шее, оставляя полоску вязкой слюны. О непомерном весе, навалившегося на неё потного тела и тяжелом сопящем дыхании возле уха, то и дело превращавшегося в настоящее хрюканье. И, конечно же, о боли, которая не желала утихать всё это действие, во время которого Айна мечтала лишь отпихнуть от себя всю эту мерзкую и липкую тушу. Ну и, конечно о том облегчении, которое она испытала, когда всё это закончилось.

Да, сам брак с ней так и не случился. Хвала милосердию Жейны и Венатары, тот боров успел сбежать намного раньше. Но вот всё, что ему предшествовало, она запомнила очень хорошо. Даже лучше чем сама того желала.

– Как к своему долгу перед моей семьей, мама, – ответила девушка едва слышно.

– Ну, брак, это совсем не только долг перед семьей и родом.

– Я знаю. Это ещё и долг перед избранным для меня мужем.

Мать, к удовольствию Айны, скривилась так, словно в рот ей попал натертый горчичными зернами лимон.

– Милая, ты всё ещё дуешься из-за того старика? Брось, тебя это совершенно не красит.

– Как скажешь, мама.

– А твоя наигранная покорность и вовсе бесит. Айна, девочка моя, тот брак был глупостью и чудовищной несправедливостью. Я была в ужасе от выбора твоего отца. Но разве могла я ему перечить? Разве могла пойти против его воли, когда он сказал, что так было нужно?

– Я понимаю, – девушка невинно хлопнула ресничками. Мать опять врала, и, похоже уже и сама начинала верить в свои россказни. Конечно, она была совсем не против продать её тогда, этому мерзкому старику Мирдо Мантаришу. И, конечно, она сама активно участвовала в этой продаже, убеждая Айну «пойти наверх и потерпеть».

– Так было необходимо, но поверь, я страдала от одной мысли, что эта жирная свинья будет взбираться на тебя и делать мне внуков. Клянусь милосердием и дарами Жейны, я надеялась, что он и вовсе окажется бессильным и быстро отправиться под присмотр Моруфа.

«Однако силы у него всё же нашлись, мама», – подумала девушка.

– Так что не держи на меня зла, – добавила Лиатна, покосившись на дочь с подозрением.

– Разве я вправе на это?

Лиатна смерила её тяжелым взглядом, но в ответ Айна лишь захлопала пышными ресницами. Рука матери тут же, словно и без её воли, начала шарить по столу, явно желая найти полный вина кубок, которого там не было. Поняв это, а также заметив взгляд дочери, она отдернула руку.

– Так вот, как я и говорила, брак это не только долг. Особенно если он удачный.

– А разве такие бывают?

– Бывают. И куда чаще, чем ты сейчас думаешь.

– А ваш с отцом брак был удачным?

Лиатна сжала губы и посмотрела куда-то в сторону. Айну до дрожи бесило это безразличие матери к смерти отца и нежелание хотя-бы вспоминать о нём. Да, на публику он хранила траур, носила серую накидку и говорила всё то, что и положено говорить добропорядочной женщине, что утратила своего мужа. Но стоило ей оказаться вдали от посторонних глаз, как вся эта показная скорбь тут же смывалась с её лица. Айне даже начинало казаться, что мать радовалась случившемуся. И потому при всяком удобном случае, девушка стремилась напомнить ей о своем покойном отце и её покойном муже.

– Он был… разным, – произнесла, наконец, Лиатна.

– Но не удачным?

– Разным. Во всяком случае, я не желаю сейчас говорить об этом.

– Почему?

– Потому что сейчас нам нужно думать о будущем, а не вязнуть в прошлом. И в первую очередь это относится к тебе, моя девочка. Ведь вскоре тебя ждет свадьба.

Ещё пару месяцев назад сердце Айны забилось бы с безумной силой, а дыхание перехватило, унося её в мир грез и наивных девичьих фантазий. Но она больше не была девицей, а визит Мирдо Мантариша лишил её всякой наивности в вопросах брака. Она не могла забыть, как мать, да и отец тоже, стелились перед этим жирным стариком, как пытались ему угодить и как чуть ли не силой затолкали его к ней в спальню, где Айна, как приличная девушка и смиренная дочь благородной семьи, сделала всё, чего от неё хотели.

Так что она уже успела уяснить, что взросление и семейный долг, от которого никому из живых не деться, всегда оставляют горький привкус.

– Ну что ты молчишь, тебе, что совсем не интересно кто станет твоим мужем?

– Я приму любой выбор, к которому меня обяжет семейный долг, мама, – холодно произнесла она.

– Пф… и снова этот тон. Милосердная Жейна, как же нелегко порой бывает быть матерью. Айна, девочка моя, я понимаю, что у тебя есть все основания не ждать от брака ничего хорошего. Но в этот раз всё будет иначе.

Айна лишь отвела глаза. Иначе для неё могло значить лишь хуже. Из-за семейных долгов, брак для неё был всё равно, что рабством, а дарованная богами красота – жестокой насмешкой. Ведь именно ей мать и намеревалась расплатиться.

– Да право дело, Айна, с твоим характером тебя бы пороть как кухарскую девку! Я же говорю, теперь всё будет иначе. Забудь про Мантариша. Забудь всё, что было раньше и не держи на меня обиды. Ничего похожего с тобой больше не случится. Ведь теперь тебя ждет молодой, богатый и очень красивый жених.

Айна удивленно подняла глаза.

– Молодой?

– Именно, – на лице матери расползлась самодовольная улыбка. – Он молод, красив, умен, а главное – он признанный наследник одной очень богатой и очень влиятельной семьи, которая совсем скоро, если на то будет воля богов, возьмет нас под своё тёплое крылышко.

Девушка изумленно захлопала длинными ресницами, пытаясь найти хоть какой-нибудь подвох в словах матери. Всё что она говорила сейчас, было слишком хорошим, чтобы быть правдой.

– Не веришь в своё счастье и ждешь от меня какого-нибудь «но»? – словно прочитала её мысли Лиатна. – Оно и вправду есть, но не такое существенное и не столь важное лично для тебя. Куда важнее, что наши долги будут списаны в качестве свадебного дара.

– И кто же он?

– Рего Кардариш. Племянник и наследник Кирота Кардариша.

Рот Айны сам собой открылся от удивления. Конечно она знала род Кардаришей. Да и кто не знал одних из крупнейших землевладельцев Нового Тайлара и очень влиятельных алатреев. Не то чтобы девушка была особенно сильна в политических раскладах, но даже она слышала, что именно Кирот сейчас сплотил свою партию в борьбе с Тайвишими – их, Себешей, родственников и многолетних покровителей.

– Но… но Кардариши же борются с Тайвишеми.

– И что?

– Но ведь мы… мы….

– А что мы? Что мы, Айна? Мы были их услужливыми собачками на очень коротком поводке, которым Тайвиши даже не удосужились бросить нормальной косточки. Думаешь это мы с твоим отцом решили подложить тебя под того жирного борова? Пффф. Будь моя воля, я бы и на порог не пустила эту свинью и прогнала его плетками. Это наши добрые покровители и благодетели использовали твоё тело, как разменную монету в своей игре. Это они заставили нас толкнуть тебя в его объятья. И что мы за это получили? А ничего. Ни-че-го. Так что и мы им ничего не должны. Мы отдали им всё, а взамен получили лишь смачный плевок прямо в лица.

Рука матери снова зашарила по столу, но в этот раз Айна даже на неё не посмотрела. Она была сбита с толку, смущена и одновременно заинтригована. Рего Кардариш. Кто бы мог подумать. Воистину боги чудны в своих играх с судьбами смертных. Ещё пару минут назад она ждала, что мать попробует подложить её под какого-нибудь похотливого борова, в тщетной надежде списать хоть малую часть долгов. А теперь выходило, что её отдают за одного из самых завидных женихов Кадифа.

– И когда же я его увижу?

Губы матери расползлись в самодовольной улыбке. Она явно давно ждала этого вопроса.

– Уже этим вечером.

– Что?!

– Ага, я пригласила Кирота Кардариша и его дорого племянника к нам в гости. Должна же ты, в конце концов, познакомиться со своим будущем мужем до свадьбы.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Я сказала, когда сочла нужным, дочь. Так что вместо того, чтобы изводить меня вопросами, лучше пойди и приведи себя в порядок. И во имя милостивых и великих богов – сними уже этот безвкусный траур.

Айна тут же поднялась и ноги, словно развив свою собственную волю, сами повели её в сторону дома.

И так, сегодня её ждала встреча с будущим мужем. И даже не с заплывшим жиром дряхлым стариком, решившим, словно рабыню, прикупить себе молодую девушку благородных кровей, а с молодым, знатным и красивым юношей. Конечно, она снова стала товаром. Айна была не настолько глупа или наивна, чтобы даже предположить, что в её жизни, да и в жизни любой другой благородной девушки, может быть как-то иначе. Но неожиданно у неё появилась надежда. Вполне реальная надежда, что её брак не превратиться в горькое испытание посреди беспросветной тьмы.

Зайдя в дом, она свернула в восточное крыло, поднялась по узкой лестнице на второй этаж и оказалась возле белой двери, за которой находилась её спальня. Она уже было хотела толкнуть дверь, но её рука замерла, так и не коснувшись ровной деревянной поверхности. Девушке стало страшно. Неожиданно Айна почувствовала, как внизу живота рождается тёмное и холодное чувство, что быстро начинало расползаться по всему телу, сковывая его мелкой дрожью.

Что-то похожее она чувствовала в тот самый вечер, когда, сидя в своей спальне, ожидала Мирдо Мантариша. Страх, тупой животный страх, завладел тогда её телом. Только дрожь была гораздо сильнее и прокатывалась волна за волной, заставляя девушку с силой кусать пальцы.

Она вспомнила как сидела в темноте, прислушиваясь к звукам дома, к приглушенным стенами голосам, смеху и, конечно же шагам. Именно по шагам она и узнала о его приближении. Они были гулкие, неравномерные, то и дело прерываемые долгими остановками, во время которых девушка слышала нечеткое бормотание. Даже не видя его, она уже поняла, что Мантариша шатает от выпитого вина.

Он отворил дверь так, словно она всегда ему принадлежала. Наотмашь, с ударом. Шагнув внутрь, он на мгновение застыл, явно приглядываясь к темноте. А когда его глаза привыкли, и он разглядел девичий силуэт, сидевший на кровати, то пошёл к ней. Пошёл шатаясь, ставя ноги так, словно пол превратился в палубу корабля, попавшего в обезумевшее от волн море, а подойдя, не говоря ни слова, навалился на неё всем телом.

Айна чуть было не задохнулась под его массой. Он придавил её, словно каменная плита. Только камень этот оказался горячим и липким от пота.

Его шершавый язык прошелся по её шее, ключицам и груди, а пальцы, липкие толстые пальцы, быстро пробежавшись по бедрам, вонзились в неё, заставив девушки с силой закусить губу, чтобы не закричать. Потом он вошел в неё. Грубо, без нежности, и даже без страсти. Он пыхтел и сопел, пуская слюни в её ухо, а запах его тела быстро начал сводить Айну с ума. К счастью совсем скоро он как-то особенно громко захрюкал, словно довольная свинья, дернулся, чуть отстранившись, и девушка почувствовала, как на её живот полилась теплая жидкость. В этот момент он обмяк и засопел. Айна даже испугалась, что Мантариш отрубился, просто не представляя, как ей вылезти из-под этого грузного тела. Но тут жирдяй снова зашевелился, облизал языком её шею, и, кряхтя, поднявшись, пошёл прочь, так и не сказав своей невесте ни единого слова.

В ту ночь Айна не смогла уснуть. Она лежала на смятой кровати не шевелясь и даже не отдергивая подола платья. Девушка пыталась понять, что же это было и сможет ли она терпеть это год за годом, пока её обещанный муж не отправится в страну вечной тени. Конечно, она знала, что удовлетворять мужчин можно разными способами, а ещё всегда можно подложить вместо себя рабыню. Вот только брак требовал детей, а дети иначе не появлялись. Так что как бы Айна и не старалась, полностью избежать этой участи ей уже не удастся.

Так думала она, лёжа на успевшей пропитаться его потом кровати и чувствуя резкий, ни на что не похожий запах. Так думала она все следующие дни, пока однажды смущенная и растерянная мать не позвала её к себе и не сказала, что свадьбы всё-таки не будет. Как девушка тогда не визгнула от радости она и сама до сих пор не понимала. Боги всё же уберегли ее от жирного и вонючего борова.

И вот теперь к ней сватался красивый и молодой жених. И она почти была готова поверить, что подаренная Меркарой красота, была всё-таки даром, а не злобной издевкой.

Глубоко вдохнув полной грудью и задержав ненадолго дыхание, она закрыла глаза и толкнула дверь, сделав шаг к новой жизни.

В спальне, впрочем, её ждала не новая жизнь, а самая привычная атмосфера. Пол, застланный старым и потертым, но всё ещё роскошным ковром из Каришмянского царства, парочка резных сундуков с одеждой, стол, стулья, лежанка, высокие полки с ворохом свитков покрытых слоем пыли и стоячие зеркало из отполированной бронзы напротив открытого окна. Ну и конечно кровать. Большое резное ложе, укрытое шелковым покрывалом, на котором, свернувшись словно кошка, лежала смуглокожая девушка с пышной копной черных завитков волос, которые темным пожаром разбегались по белой ткани.

– Кусса, ты спишь на моей кровати! – с немного наигранной строгостью проговорила девушка.

Служанка приподнялась на одном локте, потянулась, захлопав пышными ресницами вокруг огромных глаз, а потом улыбнулась пухлыми губами.

– Простите моя хозяйка, у меня и в мыслях такого не было! Я просто убиралась и хотела расправить покрывала, но знаете, солнце сегодня печет так сильно. Почти как на пастбищах моей родной Мефетры. Вот видно оно меня и сморило.

Айна огляделась – беспорядок, оставленный ей после пробуждения, недвусмысленно намекал, что Кусса врала. И как всегда нагло и неумело. В семье Себешей к рабам обычно относились дурно. Словно желая отомстить за долги, за потерю влияния и значения в государстве, родственники Айны вымещали всю злость и всю обиду на своей прислуге. Их били, наказывали, морили голодом, а порою даже убивали. Но девушка была не такой. Она никогда не поднимала ни на кого руки и не позволяла поднимать её на свою личную служанку, надежно оградив Куссу от всех ужасов этого дома.

Куссаршиара, это юная девушка, была её рабыней уже половину жизни. Отец подарил её Айне на восьмой день рождения, сказав, что она, как будущая благородная женщина и мать семейства, должна иметь свою личную челядь. С подаренной девочкой они были ровесницами и в некотором смысле росли вместе. Наверное, поэтому для Айны служанка была ни сколько невольницей, сколько подругой. Тайным близким человеком, который всегда был с ней рядом. И как близкому человеку она позволяла ей многое. Возможно, даже слишком многое.

Пройдя через комнату Айна села на край кровати. Кусса тут же проворно перекатилась к ней и начала нежно массировать плечи девушки, словно стараясь загладить свою вину. Её пальцы разминали мышцы, пробегаясь по спине и шее, выгоняя напряжение и усталость, и на пару мгновений Айна застыла, растворяясь в потоке расслабления, не смея даже пошевелиться.

– Нет, – встрепенулась девушка, сбрасывая плечами руки. Как бы мягка она не была с Куссой, уж слишком размякать было опасно: поняв своё особое положение в доме, эта невольница то и дело пыталась и вовсе сесть на плечи, скинув с себя всякие обязательства. – Даже не начинай. Ты не должна тут спать Кусса. И ты это знаешь.

– Прошу простить меня, госпожа. Я понесу наказание, если вам будет угодно, – с наигранной тревогой и покорностью проговорила служанка. Она хорошо знала, что Айна еë не накажет. И Айна тоже это знала.

– Не сегодня, Кусса. Сегодня меня ждет встреча с новым женихом.

Служанка тут же напряженно вытянулась и придвинулась к ней, заглянув в глаза уже с неподдельным страхом. Кусса была единственной, кто знала обо всех терзаниях юной девушки. Только ей она смела доверить свой пережитый и ожидаемый ужас. Только ей она могла сказать всё, как есть. Могла открыться, не боясь показаться слабой, недостойной или неблагодарной. И потому Кусса прекрасно понимала, что именно ждала девушка от своего замужества.

– Нет, Кусса, в этот раз всё будет по-другому. Теперь всё будет совсем по другому.

Айна откинулась на кровать и с мечтательным взглядом уставилась в белый потолок, который она всегда мечтала расписать фресками садов, животных и птиц, чтобы лежа вот так, по вечерам, ей было проще мечтать о счастливой и беззаботной жизни.

Кусса легла рядом и их пальцы легко коснулись друг друга. Рабыня тоже любила мечтать. Хотя мечты её были больше связаны не с будущем, а с прошлым. С бескрайними изумрудными лугами Мефетры, где под бесконечно синим небом, пастухи перегоняли отары овец и коз, а по вечерам, собравшись вокруг большого котла, все вместе варили цвистаку – густое варево из козлятины с горохом, чечевицей, чесноком и диким луком.

Род Куссы владел отарой в несколько сотен овец. Её отец, дядья, братья, да и все родичи были пастухами. Овцы были их жизнью. И именно из-за них она и стала рабыней. В одну из летних ночей, пока пастухи праздновали День долгого солнца, чествуя мефетрийских богов, стая волков вышла на их пастбище, растерзав оставленного на присмотр юношу, нескольких животных и распугав всех остальных. В мгновение ока их род потерял всё и чтобы выжить, мужчины решили продать своих младших детей в рабство, а на вырученные деньги купить новое стадо. Куссе тогда было семь. И у своего отца она была самым младшим ребенком.

Вместе с другими детьми, она оказалась на рынке невольников в Арихе, где их обменяли на отару овец у купца, возившего товары в города Верхнего Джесира, Барлады и Кадифара.

Большая часть детей так и осталась в городах по дороге. А её и ещё двух маленьких девочек, как самый ценный товар, приберегли для Кадифа, где продали в разные благородные семьи. Хотя Кусса не знала, как сложилась судьба её родственниц в столице, самой ей повезло. Да, она не могла вернуться к своей семье и столь любимым ей изумрудным лугам, но в остальном, у неё была хорошая жизнь. Айна позаботилась об этом. И она очень надеялась, что боги вернут ей эту доброту.

– Мама говорит, что меня ждет молодой, красивый и богатый жених, – тихо проговорила девушка.

– Вы достойны самого лучшего мужа, моя госпожа.

– Я достойна только того, что решит моя семья, – проговорила Айна, резко поднявшись. – Помоги мне переодеться.

Служанка проворно спорхнула с кровати и, подбежав к сундукам, открыла оба, зарывшись с головой сначала в один, а потом во второй. Вынырнув с парой свертков и резной деревянной шкатулкой, служанка разложила вещи на кровати, а потом, взяв Айну за руку, потянула вверх, заставив распрямиться. Быстро, всего парой ловких движений, она сняла с неё серую накидку, пояс, платье цвета пепла с закрытой до шеи грудью и кожаные сандалии, оставив девушку совершенно нагой.

Айна покосилось на себя в стоявшее напротив зеркало. Воистину боги подарили ей удивительно совершенное сочетание длинных изящных ног, широких бёдер с округлыми ягодицами, тонкой талии с плоским животом, крепкой налитой груди и высокой шеи. Она была красива. Красива в каждом проявлении своего тела. Но до сегодняшнего дня она ненавидела свою красоту. Ненавидела это слишком прекрасное тело, что созрев, превратило её в товар. Но кто знает, может, всë это было не зря и теперь она, наконец, сможет его полюбить?

Может с прекрасным и молодым мужем она вправду станет счастлива? Родит ему детей, полюбит его и проживет хорошую жизнь, полную не боли и скорби, но наслаждений и радостей? Вдруг всё, что с ней случалось до этого часа, было не более чем испытанием, что послали ей боги для закалки, и теперь её ждала законная награда?

Айна провела рукой по груди и животу, спустившись к вьющимся волосам в паху, и дотронулась до половых губ. Может она даже научится получать плотское удовольствие? Другие же получают.

Поймав лукавый взгляд Куссы, девушка отдёрнула руку и выпрямилась, словно воин, поставленный в почетный караул. Служанка же, едва слышно хихикнув, переодела её в короткое платье белого шелка с глубоким вырезом. Опустившись на колени, она зашнуровала сандалии и, достав из шкатулки украшения, надела на руки своей госпожи золотые браслеты и кольца, а шею украсила золотым ожерельем с крупными хризолитами. Расчесав гребнем волосы девушки, служанка уже было начала собирать из них прическу, но Айна ее остановила.

– Это лишнее Кусса. Я останусь в накидке.

– И спрячете красоту ваших волос?

– Я буду верна трауру.

– Как пожелаете, хозяйка, – чуть расстроено проговорила Кусса. Ей всегда нравились волосы Айны. Нравилось расчёсывать их, завивать и делать прически. Она могла играться с ними часами и всегда расстраивалась, когда госпожа не позволяла ей этого. – Ну, хоть позволите подвести вам глаза и накрасить губы?

– Давай, – покорно согласилась девушка, позволив служанке немного поколдовать с её лицом.

– Так кто он?

– Что?

– Как его имя? – в глазах мефетрийки забегали шальные огоньки. – Вы так и не назвали мне имени вашего жениха.

– Рего Кардариш, – проговорила Айна, смакуя каждую букву и каждый звук этого нового для неё имени.

– Кардариши? Я думала они алатреи.

– Так и есть. Но прошу, не спрашивай меня о политике, Кусса. Боюсь, что я понимаю в ней немногим больше твоего. Точно я сейчас знаю только одно: если всё будет так, как говорит мать, то я решу проблемы нашей семьи этим браком.

– И для этого даже не придётся ложиться под очередного толстого и вонючего старика.

– Кусса!

Рабыня улыбнулась своим огромным ртом, скорчив забавную рожицу, и Айна не сдержавшись, прыснула от смеха. Засмеялась и служанка, и спальня, до самого потолка, наполнилась звонким и беззаботным девичьим смехом.

Уже давно Айна не чувствовала себя так легко и спокойно, но вот лицо вдруг служанки вдруг стало серьезным.

– Хозяйка, вы же не бросите меня здесь? Ну, когда уйдете в другую семью.

Куссе и вправду было чего бояться. День за днём она видела, как обращаются в этом доме с другими рабами. Конечно, её саму не касались ни побои, ни оскорбления, ни домогательства. Но она отлично знала, что единственная её защита – это Айна и стоит ей покинуть этот дом, как её тут же ждет жизнь самой обычной невольницы. И тогда ей придется на своëм теле прочувствовать все ужасы неволи с утроенной силой. Ведь рабы всегда беспощадны к утратившим покровительство любимчикам. Судьба несчастной дурочки Хъелуг, которую примечал отец Айны, была отличным тому примером. И Кусса безумно боялась оказаться на её месте.

– Ну конечно я заберу тебя с собой, – поспешила успокоить девушку Айна. – Мы навсегда с тобой вместе.

– Спасибо вам, госпожа, – только и прошептала невольница.

Когда со сборами было покончено, Айна вновь села на кровать и растерянно разгладила покрывало. Она понятия не имела, как долго придется ждать гостей. Мать сказала, что встреча будет этим вечером. И хотя солнце и клонилось к закату, вечер мог растянуться до самой ночи.

– Спой мне что-нибудь, Кусса, – проговорила она.

Рабыня кивнула и запела чуть грустную песню на своем родном языке. Ее низкий, глубокий голос звучал чарующе и волнительно. Он уносил Айну прочь, в залитые ярким солнцем изумрудные луга Восточных провинций, где могучий ветер играет с морем сочных трав.

Айне всегда нравились песни на незнакомых ей языках. Они, оставляя лишь мелодию, превращали голосовые связки в инструмент, который наполнял мир музыкой. Чистой, естественной музыкой, лишенной слов и смыслов. А такая музыка помогала Айне отвлечься от всех мыслей, растворяясь в потоке звучания.

Вот и сейчас девушка откинулась назад и, закрыв глаза, ощутила покой и безмятежность. Нет, она не спала и не проваливалась в дрëму, но обретала именно покой и равновесие души. И вместе с ними – набиралась сил и смелости.

Увы, покой длился недолго – на пятой песне служанка резко замолчала, а до Айны донесся звук открываемой двери и деликатное покашливание. Открыв глаза и сев, она увидела Урпу. Старый раб внимательно смотрел на неё, явно оценивая вид девушки. Пошамкав губами, вероятно найдя его подходящим, он негромко проговорил:

– Пора, госпожа.

– Я выйду через минуту.

Раб кивнул, а потом скрылся за дверью.

«Вот и всё», – подумала девушка. Почему-то волнения, которого она так ожидала, больше не было. Все её тело чувствовало покой. Нет, даже не покой – а решимость. Теперь она былы покорна ожидавшей её судьбе.

Встав с кровати, Айна расправила одежду и, укрыв голову серой накидкой, пошла к двери.

– Дэкхэ морудэ Дэвада кашэбэл, – произнесла Кусса, хитро переплетая пальцы чуть ниже живота

– Что?

– Да оградит Всемать своих дочерей. Так говорят в Мефетре.

Неожиданно для себя Айна подошла к своей служанке и крепко её обняла, прижавшись всем своим телом, а потом быстро покинула спальню. Сразу за дверью её ждал Урпа. Старший раб был один. В полумраке коридора его высокая но сутулая фигура казалась скорее мрачной тенью, нежели облаченным в плоть живым существом и Айна невольно вздрогнула когда он, резко повернувшись, пошёл по коридору.

Вместе они спустились вниз, в трапезную залу, где за большим столом, помимо матери и брата, сидели двое гостей. Один очень крупный и грубый на вид мужчина, с косматыми бровями над маленькими крысиными глазками, и жестким ежиком седых волос, а второй – атлетично сложенный юноша, с тонкими, но при этом мужественными чертами лица. Его большие серые глаза так и светились озорством и лукавством, а краешек полных губ застыл в полуулыбке.

Стоило Айне переступить порог зала, как эти хитрые глаза тут же посмотрели в её сторону, заставив сердце девушки ёкнуть. Он и вправду был красив и молод. Но дело было даже не в этом. Какая-то незримая сила тут же повлекла её к нему. Айне вдруг захотелось дотронуться до него. Провести руками по плечам и груди и убедиться, что он настоящий.

– О, а вот и наша молодка! – прогремел грубый голос Кирота Кардариша, от которого девушка вздрогнула.

– Милейший господин Кардариш, позвольте представить вам мою дочь, Айну Себеш, – улыбка матери показалась девушке до боли знакомой. Она уже видела её. В тот самый вечер, когда её отдали в объятья Мирдо Мантариша. Мать снова её продавала.

– А и верно хороша. Что скажешь, Рего, недурная порода у Себешей, а?

– Скажу, что деликатность тебе совсем не свойственна, дядя, – с улыбкой проговорил юноша, у него оказался мелодичный и приятный голос.

– Ха, деликатность! Тоже мне скажешь! Как видите, госпожа Себеш, мой мальчик не столь прямолинеен как я.

– Ты хотел сказать груб? – большие глаза юноши беззвучно засмеялись.

– И грубости ему тоже недостаёт, да. Зато дерзости – хоть отбавляй.

Они рассмеялись. Кирот громко и раскатисто, откинув назад голову. Рего чуть приглушенно, прикрыв рот кулаком, а мать звонко и как всегда фальшиво. Только Энай остался черствым к этому веселью. Брат сидел с краю, весь скрюченный и зажатый, упрямо рассматривая мозаику на полу. Мальчик напоминал гуся, которого только что окатили ведром ледяной воды, и Айне показалось, что ещё немного и он по-гусиному зашипит. «Энай против этой свадьбы», – моментально поняла девушка. Но вот что именно не нравится еë брату, она пока не знала.

– Айна, деточка моя, прекрати жаться к двери и подойди к нам, – проговорила мать. – Как видите, господин Кардариш, моя дочь суть истинная красота и очарование, а ещё она прекрасно воспитана, верна традициям нашего высокого сословия и очень угодлива богам.

На последних словах женщина пристально посмотрела на укрывающею голову дочери серую накидку. Ту самую накидку, от которой она велела ей избавиться. Что же, от возможности немного позлить мать девушке стало только веселее. Пусть смотрит на эту серую ткань, смотрит и знает, что и у покорности Айны есть свои пределы.

Девушка прошла через весь зал и остановилась возле стола.

– Ну и что ты застыла? Садись.

Скомандовала мать и Айна заняла место напротив Рего. Хитрые глаза юноши тут же неспешно прошлись по ней, изучая её тело. От любого другого подобного взгляда она бы, наверное, испытала смущение или возмутилось, но сейчас девушка чувствовала нечто иное – ей было интересно. Интересно, куда падал его взгляд и где он задерживался. Она даже немного выгнулась, чтобы юноша смог лучше разглядеть изгибы её тела и самые прекрасные его части.

Наконец их глаза встретились и Рего подмигнул ей, растянув губы в очаровательной улыбке, от которой Айна ощутила лëгкий жар на щеках.

– И так, Айна, знакомься с нашими любезными гостями. Это Кирот, глава славного рода Кардаришей и его племянник и наследник Рего.

– Всех благ и благословений вам, о благородные господа. Да не обойдут вас боги в своей милости, – кивнула им девушка.

– И тебе всех радостей, – проговорил Кирот Кардариш, но тут же к его уху наклонился Рего и что-то прошептал, отчего глава рода немного притворно поморщился и шлепнул себя по лбу. – Пха, и верно, что это я. Какие ещё радости в месяц утешений. Радость у тебя будет потом, когда ты станешь женой моего племянника. А пока разделяю твою скорбь и боль, Айна Себеш. Твой отец был хорошим человеком.

– Благодарю за теплоту ваших слов, господин Кардариш. Они приглушают мою боль.

– Не стоит меня благодарить. Слова это просто слова. Они не греют.

– Но они способны поддержать и не дать пасть духу, дядя. Прекрасная Айна, знайте, что я понимаю и разделяю вашу боль утраты. Мой отец тоже отправился в последний путь под присмотром Моруфа, и скорбь по нему так и не покинула моего сердца.

– О, мне очень жаль. Я понимаю и разделяю вашу скорбь.

– Мои боль и скорбь успели притупиться. Все-таки время величайший из всех лекарей. Но ваше сердце только начинают терзать страдания от этой жуткой утери. И потому, если я хоть как-то способен смягчить вашу боль – только скажите. Я сделаю всё для этого.