Текст книги "Когда говорит кровь (СИ)"

Автор книги: Михаил Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 61 страниц)

Ей было хорошо и радостно. Впервые за очень долгое время серая тьма уныния и тревоги отступила и Айна была счастлива. И в каждое мгновение, где бы она ни оказывалась, рядом был Рего. Она чувствовала близость его тела, чувствовала его руки на своих плечах или талии. Он прижимал её сильнее и ближе, чем это требовалось. И ей нравилась эта близость. Нравилось быть рядом с ним. И она не хотела, чтобы это заканчивалось.

Они следовали за странными и хаотичными завихрениями толпы, когда она вынесла их к очередному кругу – но в этот раз внутри оказались не танцовщицы или музыканты, а мужчины и юноши, одетые в одни штаны. Их кулаки, у кого правые у кого левые, были перемотаны розовыми лентами, а сами они, смеясь и подначивая друг друга, готовились бороться. Неожиданно один из них, худой как жердь с далеко выступающими вперед, словно у лошади, зубами посмотрел прямо на Рего и замахал ему рукой.

– Эй, парень. Вродь крепкий ты. Давай ка с нами, это, поборемся!

– Что скажешь, Айна, проучить мне это простонародье?

– А это не опасно?

– Ха, это всего лишь потешная борьба, а они не воины, а опившиеся вином лавочники и ремесленники. Подержишь мою одежду?

Сказав это, он развязал кушак и стянул через голову тунику, оставшись в одних штанах. У него оказалось жилистое и мускулистое тело с плоским животом и широкими плечами. Протянув Айне одежду, он взял за край одну из ленточек, которую повязали ей жрицы.

– Позволишь?

Айна кивнула, и Рего, сжав ленту в кулаке, поцеловал розовую ткань, глядя прямо в глаза девушки.

– На удачу.

Юноша вышел в круг борцов и самый старый из них, толстяк с седой бородой до середины груди, поросшей густой белой шерстью, одобрительно ему кивнул, а потом обратился ко всем сразу:

– Ну, мужики, восславим богов и людей и город наш славный. Ай да, две команды то выходят? Ну-ка, левые руки поднимите? Так, раз, два, пять, семь, десять. А теперь правые. Так, так. Ага, одиннадцать. Так, юный, ленту давай на левую наматывай и по левую руку, это, от меня вставай.

Два десятка мужчин разошлись по разные стороны. Седовласый бородач ещё раз оглядел их и махнул рукой:

– Ну, хвала богам, хвала Меркаре Сладострастной, и нам всем хвала, мужики! Начали!

Закричав что было сил, они бросились друг на друга, разбиваясь на борцовские пары. Хотя кулаками в такой борьбе бить было нельзя, а главной целью было лишь повалить соперников на землю, назвать безопасной эту забаву язык не поворачивался. Почти сразу кому-то разбили нос локтем, другого схватили так, что рука его неестественно вывернулась, а третий, пропустив подсечку, рухнул плашмя, ударившись головой о камни мостовой. Но Айна совсем не глядела на прочих борцов. Все её внимание было поглощено лишь одним Рего. А он, легко и играючи, сразу же повалил на землю своего первого соперника – того самого жердеподобного мужичка, что и зазвал его на состязание.

Второй соперник, грузный мужчина с круглым брюхом, похожим на набитый под завязку мешок зерна, дался ему немного сложнее – завалить такую махину юноши явно не хватало веса и сил. Тот стоял крепко, махая руками и пытаясь поймать за плечи или руки Рего, но юный ларгес раз за разом оказывался для него слишком быстрым и ловки, проворно уходя от всех его захватов. Наконец, когда здоровяк вновь наклонился вперед, протянув к Рего свои руки, он поднырнул под них, и оказавшись за спиной повис на его шее, крепко сжав её изгибом локтя. Айна заметила, как свободная рука юноши проскочила между ног жирдяя и резко схватила его за пах. Глаза толстяка тут же превратились в два шара, а лицо стало багровым. Взвыв, он рухнул на колени, признавая свое поражение.

Третьим и последним оказался невысокий мужчина лет тридцати с руками, покрытыми старыми шрамами от ожогов. Хотя выглядел он крепче первых двух, Рего даже не потратил на него особых усилий. Когда тот пошел на юношу, он просто сбил своего соперника одним сильным ударом по ногам, от которого тот рухнул на мостовую, и так и остался сидеть, недоуменно хлопая большими глазами.

А вместе с ним, на землю рухнули и последние два борца правой команды.

Седобородый тут же замахал руками давая понять, что состязание окончено. Подманив к себе четырех оставшихся на ногах борцов, он одобрительно хлопнул каждого из них по плечам.

– Победила левая команда! – прохрепел он, и толпа тут же взревела, одобрительно затопав ногами.

Рего подошел к девушке и, взяв у неё свою тунику и кушак, оделся.

– Эта, добрый ты борец парень, – окрикнул его худой мужик с лошадиными зубами. – Может, эта, ещё разочек, а?

– На сегодня мне хватит. Ждут и другие развлечения.

Сказав это, Рего посмотрел на Айну долгим и пронзительным взглядом, от которого что-то внутри у неё забилось и заклокотало.

– Ты так легко с ними справился. Даже с тем, большим.

– Это было несложно. Никто из них и не умеет бороться. Они привыкли к пьяным боданиям, а со мною занимались прекрасные мастера.

И вновь были танцы, и вино, и выступления жонглеров и музыканты. Все те простые радости, которые никогда раньше не знала Айна, и которые открыл для нее Рего.

Толпа вновь вынесла их к большой жаровне возле струи богини, изображенной в виде обнаженной пышногрудой девы с волосами, падающими ниже поясницы, что лила на себя воду из кувшина в виде ракушки, Айна подошла, как только смогла близко и зажмурилась, втянув пряный аромат пропитанного благовониями дыма. Она протянула руку и едва коснулась кончиками пальцев ноги Меркары.

«Пусть всё случится, великая богиня. Пусть всё случится», – прошептала она про себя, едва пошевелив резко пересохшими губами, и тут же две ладони легли на её бедра. Со спины к ней прижалось сильное и крепкое тело, и девушка почувствовала жар дыхания на своих ключицах. Айна захотела, чтобы эти руки скользнули дальше и ниже, а губы впились в её шею долгим поцелуем. То ли дело было в вине, то ли в этом пряном дыме, но её ещё никогда так не влекло в мужчине. Никогда раньше, даже предаваясь мечтам, она не чувствовала такого желания.

– Нам надо вернуться, пока за нами не отправили поисковый отряд.

Это были совсем не те слова, что хотелось услышать сейчас девушке. Это был голос разума, а ей так хотелось слышать голос страсти. И всё же, они были правдой. Им надо было возвращаться.

– Да, конечно, – смущенно и чуть растерянно проговорила она.

Юноша взял её за руку и повел обратно через толпу. Повел туда, где возвышающаяся над головами, деревьями и зданиями статуя Великолепного Эдо, словно маяк, указывала направление к дому. К пустым и безлюдным улицам Палатвира.

Они шли молча и быстро. Так быстро, что Айну даже слегка замутило. Увидев это, юноша остановился.

– Тебе плохо?

– Нет, все нормально. Просто голова закружилась от вина. Давай пойдем немного помедленнее.

– Конечно.

Он взял её за талию, и они пошли полуобнявшись.

– Всё же чего не отнять у блисов, так это умение искренне радоваться всяким мелочам, – проговорил Рего. – Мы, благородные ларгесы, так приелись всякими развлечениями, что вино, танцы и песни обычно кажутся нам скучной обыденностью. А простонародье этому безмерно рады. Ты это заметила?

– Да, они все выглядели такими счастливыми.

– Ещё бы. Только подумай: им дали возможность не работать, пить и есть бесплатно. А для того, кто каждый день с трудом добывает себе горсть зерна и муки, это совсем не мало. Знаешь, мне иногда нравится погулять по Каменному городу. Просто так, без всякой цели. Это хорошо напоминает, кто мы и что мы имеем.

Они дошли до ограды дома Себешей и юноша остановившись, провел рукой по шершавому белому камню.

– А ограда-то высока. Прошу, скажи, что и тут у тебя припрятана лестница.

– Не совсем.

Она повела его чуть в сторону, пока не нашла нужный участок стены. Несколько камней в кладке выпали и образовали три ниши, за которые можно было зацепиться рукой, или поставить ногу. Только увидев их, Рего тут же ловко забрался на стену и, замерев на самой вершине, повернулся к девушке.

– Буду ловить тебя в низу, Айна.

Он спрыгнул вниз, а девушка, обернувшись в ту сторону, где начинался Царский шаг, крепко прижала руки к груди.

– Пусть всё будет, – прошептала она. – Пусть всё будет.

Айна поднялась по стене, точно так же как в детстве поднималась вместе с Куссой, а потом, спрыгнув вниз, оказалась в руках юноши. Он и правда, её поймал, ловко перехватив за талию. Они оказались рядом. Совсем рядом. Она подняла глаза, и их взгляды пересеклись. Её руки легли на его плечи, губы потянулись вперед и словно сами собой нашли его губы. Он прижал её к себе, и они соединились в страстном поцелуе.

В первом настоящем и желанном поцелуе Айны.

– Твоя комната свободна? – прошептал Рего, продолжая целовать её шею и ухо, пока его руки блуждали по телу девушки.

– Да, да, конечно да, – слова ели-ели вырвались из её горла, тонув в нахлынувшей страсти.

– Покажешь дорогу?

– Да.

Он шагнул в сторону и Айна, лишившись жара его тела, почувствовала неуютный холод. Она не желала останавливаться. Не желала, чтобы всё это прекращалось. Взяв его за руку, девушка повела юношу к дому, туда, где на втором этаже в просторной комнате, находилась большая кровать, скрытая от глаз и родных и посторонних.

Они прошли через дальнюю часть сада к заветной двери возле кладовки. Рабы никогда её не запирали, вот и сейчас она осталась открытой. Войдя внутрь, Айна повела юношу по пустому коридору приямком к лестнице. А там, поднявшись, они быстро добрались до её покоев. Оказавшись возле своей двери, она чуть надавила на неё, но та не поддалась. Дверь была закрыта.

В растерянности Айна даже шагнула назад и удивленно уставилась на выбеленное деревянное плато. А потом, немного громче чем следовало, ударила по нему ногой. С той стороны тут же послышалось легкие торопливые шаги и скрип засова. Дверь слегка отворилась, и через проём показалось личико Куссы.

– Хозяйка? Вас не могли найти, и я…

– Выйди, Кусса, – её голос прозвучал непривычно хрипло. Айна сама его не узнала, а на лице рабыни и вовсе застыло недоумение. Но вскоре оно сменилось удивлением, а потом игривой улыбкой.

– Как прикажете, моя хозяйка. Всех благ и благословений вам благородный господин.

Служанка распахнула дверь и проворно выскочила в коридор.

– Дозволено ли мне будет остаться у двери, чтобы никто не потревожил ваш покой, хозяйка?

– Кусса. Уходи. Немедленно. Сегодня поспишь с остальными рабами, – шикнула на неё Айна, и, утянув за собой Рего, захлопнула дверь, прямо перед носом рабыни.

Их губы вновь встретились и руки юноши притянули её к себе. Ладони оказались у неё под платьем, на бедрах, а потом между ног, и его пальцы проникли внутрь, срывая сладкие стоны удовольствия. Страсть завладела девушкой. Она растворилась в этих чувствах. Спешно стянув платье через голову, она направила Рего к своим грудям и он впился в них, покрывая поцелуями и покусывая.

Они рухнули на кровать и девушка помогла ему избавиться от одежды. Она легла, раздвинув ноги, задыхаясь от страсти, захлебываясь чувствами и мечтая лишь об одном – почувствовать его внутри себя. Айна положила сама руки ему на бедра и попыталась притянуть к себе столь желанного юношу, но Рего не двигался.

– Войди в меня, ну же, молю! – простонала она.

Юноша не сдвинулся с места. Он возвышался над ней, смотря прямо в глаза, и Айна с удивлением поняла, что больше не видит в них страсти или любовного порыва. Они полнились злорадством.

– Что случилось, Рего? – удивленно произнесла девушка, но вместо ответа пришла боль.

Хлёсткий удар пришёлся по её щеке, обжигая, словно выпрыгнувший из печи уголек. Следом болью полыхнула вторая, а потом руки юноши сомкнулись на её шее. Она попыталась вырваться из этих, всего мгновение назад столь желанных рук, но юноша ловко оказался сверху, придавив её коленями.

Пальцы, что ещё недавно доставляли ей столько удовольствия, превратились в острые когти и впились в горло, выдавливая воздух и жизнь. Она захрипела, почувствовав, как мир вокруг смазался и поплыл, превращаясь в неясное хохочущие пятно. Тьма уже подступала, обволакивая её и стремясь утянуть в свои глубины, но тут жесткие когти разомкнулись.

Айна жадно вздохнула и тут же новая пощечина ударила по губам, наполнив рот соленым привкусом крови.

Одним сильным движением юноша перевернул её на живот, а потом, заведя за спину руки, заломил их так, что девушки визгнула от резкой боли, пронзившей сразу и плечи, и локти, и запястья. Ударами коленей, он раздвинул её ноги.

– Так ты хотела, чтобы я в тебя вошел? Сейчас я выполню твое желание, тупая сука.

Свободной рукой Рего вдавил её голову в подушку. Она услышала звук плевка и ощутила влагу между своими ягодицами, а следом сзади пришла боль. Резкая, давящая боль, медленно раздираемой плоти. Слезы прыснули из её глаз. Она закричала что было силы, но подушка поглотила все её крики. Толчками он загонял в неё эту боль, двигаясь медленно, но неотвратимо, разрывая её, заламывая руки, вдавливая. Дыша, словно взбесившийся зверь, он прижимал её своим телом, хотя девушка даже не пыталась сопротивляться. У неё не нашлось сил для борьбы и сопротивления. Слишком много боли. Слишком много слёз.

Мир вновь стал пропадать. Её сознание и тело будто разделились. И в теле, над которым толчками извивалось чудовище, остались боль и унижение. А сама она исчезла. Всё, что сейчас происходило, было уже с ней. Там лежало какое-то другое тело. Незнакомое и чужое. Это оно давилось криком и рыдало от боли, а Айна… Айна была далеко.

Прижимавший чужое тело зверь стал двигаться всё быстрее и быстрее, пока вдруг выпрямившись, не издав подобие рыка, и не упал на неё сверху. Его руки ослабли, переставив выламывать её локти и вдавливать в подушку. Он обмяк, и откинулся назад, освободив свою жертву.

И тут же Айна почувствовала, как вновь вернулась в ставшее таким мерзким ей тело. Она словно бы заново прочувствовала всё то, что только что делал с ней Рего. Прочувствовала всю ту боль. Весь тот ужас. И слезы вновь полились из её глаз.

– А неплохо. Даже лучше чем я думал. Хотя ты слишком мало сопротивлялась.

– Зачем? Зачем ты сделал это? – она даже не сразу поняла, что прорезавшийся сквозь рыдания голос принадлежал ей самой. Слишком чужим и хриплым он показался.

– Зачем? – рассмеялся Рего. Он повернулся к ней и девушка отпрянула, вжавшись в дальнюю часть кровать. – Ты наивная дура, Айна, раз спрашиваешь об этом. Я насмехался над тобой всё это время. Знаешь, это было так забавно. Даже забавнее чем я думал. Ты ведь так и не поняла, что тебя просто-напросто купили? Да, Айна, купили, как самую обычную рабыню. Пусть и весьма дорогую. Тебя купил мой дядя, что развлечь меня, ведь больше ваш ничтожный род ни на что не годится. И знаешь что? Я планирую получить как можно больше удовольствия от своего подарка. Ведь не каждый день получаешь в собственность благородную алетолатку.

– Я думала между нами…

– Между нами политика и серебро. Твой род беден, погряз в долгах и долго служил врагам моей фамилии. Да он и сам был считай что врагом. И теперь наступает время наказаний. Ваш покровитель издох, а через пару дней мы лишим его дорогого сыночка всех военных регалий и славы героя, осудив прямо в Синклите за тиранию и призрение к богам и законам. Ну и за порчу имущества и убийства граждан, конечно. Например, достопочтенного Патара Ягвиша. Ты знала, что Тайвиши желали натянуть на свои плечи царскую порфиру? Ну так вот, вместо нее мы стянем с них вообще всю шкуру. Мы сокрушим и растопчем все их имя, а следом и тех, кто служил им и пресмыкался перед ними все эти годы. Но не пугайся родная, для тебя всё не так уж и плохо. Ведь тебе ещё предстоит стать моей женой и выносить моих детей. Так хочет мой дядя, в конце концов, а значит – так нужно для блага моего рода.

Он встал и, натянув штаны и тунику, посмотрел на Айну с той самой улыбкой, что так пленило ее вначале. Только теперь Айна ненавидела это гримасу.

– Знаешь, а вообще ты очень даже ничего. Я получил большое удовольствие от тебя, Айна. Пожалуй, я теперь частенько буду это с тобой повторять. Конечно не всегда именно так, ведь нам потребуется ещё зачать детей. Но всё это будет уже потом. После нашей свадьбы. А сейчас меня ждут дела. И да, не волнуйся, я, конечно же, выражу твоей матери свою глубокую признательность за гостеприимство этого дома. Не скучай тут без меня, любимая. Может со временем мы ещё и поладим.

Послав ей воздушный поцелуй, он скрылся за дверью.

Натянув на голову покрывало, девушка свернулась, обхватив что было сил руками колени, и тихо завыла. Её трясло. Крупная дрожь била волнами по всему её телу, а сама она, задыхаясь от слёз, жадно хватая ртом воздух, словно пойманная и брошенная на берегу рыба. Но она и была такой рыбой. Тупой безмозглой рыбиной, что возомнила будто бы схватившие её руки отнесут в прекрасный и безопасный пруд, а не кинут в уже закипающий на костре котел.

Великие горести, она, что всю свою жизнь видела лишь темную изнанку судьбы, и вправду поверила, что с ней может случиться что-то хорошее. Поверила, что новый изгиб жизни откроет перед ней прекрасные и светлые дали. Что богиня услышит её мольбы, что Рего окажется заботливым и боготворящим её мужем. Что дальше её ждет счастье.

Глупая, наивная дурочка.

Она получила ровно то, что и заслуживала.

Её трахнули как рабыню.

Дверь заскрипела и Айна почувствовала, как её сковывает лёд ужаса. Нет, она была не готова. Только не так. Только не сейчас. Он же обещал уйти. Обещал ей! Она зажмурилась и вжалась в саму себя, ожидая, что беспощадные когти-пальцы вновь вопьются в ее тело. Но вместо наглых шагов и боли, услышала лишь торопливые шаги и вздох удивления.

– Жейна милосердная, что с тобой случилось моя девочка?

Голос матери разрезал тишину, словно призрак из другого мира. Того самого мира, где прекрасный юноша ещё казался ей даром, а не проклятьем бессердечных богов. Она почувствовала как мать села рядом на кровать и её рука легла на плечо девушки, от чего она вздрогнула и сжалась ещё сильнее.

– Ты что там, плачешь? Я только что проводила Рего. Он был таким веселым и радостным…

От одного этого имени Айну замутило. Страх, первобытный животный страх овладел ей и она вновь почувствовала как пальцы сходятся на её горле, выдавливая саму её жизнь, как заламывают руки, как пинками раздвигают ноги…

– Во имя милости всех богов, Айна, да что у тебя произошло?

Мать резко дернула покрывало, но Айна, вцепившись в край, не дала стянуть его с себя полностью.

– Ты что, голая? Девочка моя, у вас же всё прошло хорошо?

– Нет… – еле слышно выдавили из себя Айна.

– Нет? Мне показалось, что Рего остался доволен вашем вечером.

Не выдержав Айна приподнялась, укрывшись покрывалом, и вонзилась в мать взглядом полным ненависти. Судя по тому, как удивленно метнулись вверх её брови, на шеи девушки остались очень заметные следы от удущения.

– Доволен? Доволен? Мама, он бил меня, душил и взял… взял так… взял как берут рабынь!

Каменная маска, столь часто заменявшая лицо матери, не треснула от этих слов. Даже её густые брови, что изогнулись было в удивлении, почти сразу вернулись в обычное положение.

– Мне жаль, что так получилось Айна, – проговорила мать без всякого намёка на сожаление.

– Жаль? – девушка не верила своим глазам и ушам. Она просто не могла заставить себя поверить в то, что эта холодная и равнодушная женщина напротив родила и воспитала её.

– Ну да. Откуда мы могли знать, что у этого юноши окажутся такие пристрастия. Но ты же понимаешь, что это не отменяет вашу свадьбу?

– Мама, я не желаю его видеть! Он мучал меня.

– Айна, ты говоришь как неразумное дитя. Наши желания, не только твои, но и мои тоже, не имеют никакого значения. Этот брак нужен нам. Нужен семье.

– Этот брак меня убьёт.

– Ну что ты. Не говори глупостей. Со временем ты либо сама привыкнешь к его забавам, либо он просто тобой приесться и найдет кого-нибудь другого.

– Мама, то, что он делал со мной – это не забавы.

– Некоторые мужчины любят и куда более мерзкие и жуткие вещи, моя девочка. И женщины дают им это. Ты просто ещё молода и неопытна. А что до того, что он с тобой делал. Пффф немного сноровки и терпения, и ты даже научишься получать от этого удовольствие.

– Я лучше наложу на себя руки.

Её щеку обожгло от хлесткого удара. Рука матери была легче, чем у Рего, но девушка, визгнув, вжалась в изголовье кровати. Сидевшая напротив женщина расправила покрывало перед собой, а потом, подняв холодную сталь глаз, проговорила низким голосом.

– Прекрати вопить и рыдать и слушай меня внимательно, девочка. Твой отец умер, оставив нас с просто невообразимыми долгами. Такими, по которым нам никогда не расплатиться. А по закону кара за невыплаченный долг очень сурова. Ты знаешь, что нас лишат всего? Всех наших домов, земель, рабов, даже твоей милой Куссы и твоих украшений. Всю нашу собственность арестуют именем Синклита и выставят на торги, а самих нас лишат гражданства и изгонят из Тайлара. Нас посадят на первый попавшийся корабль и запретят под страхом смерти возвращаться. Только мы и не сможем вернуться. У нас же ничего не будет, так что моряки в лучшем случае попользуют нас. Меня, тебя, твоего брата, а потом продадут на рынке невольников в каком-нибудь вонючем варварском крае. И тогда ты до конца своих дней будешь сидеть на привязи в хлеве какого-нибудь дикаря, который будет трахать тебя и пороть, за то, что ты плохо вычищаешь говно за его козами. Ну а может, нас даже не довезут до рынка и просто выкинут в море, когда вдоволь наиграются. Так что этот брак – наш единственный шанс выбраться из ямы долгов и не погибнуть. И если для спасения нашей семьи тебе придется потерпеть немного боли, то будешь её терпеть. Ты будешь делать всё, что захочет твой будущий муж Рего Кардариш. Ты поняла меня, Айна?

– Я…

– Ты поняла меня, девочка?

– Да, мама, – сокрушенно проговорила девушка.

– Громче, Айна. Я не понимаю этот бубнёж.

– Да, мама!

– Вот и славно, моя девочка. И не расстраивайся ты так. Может ваш брак ещё окажется не столь дурным, как ты сейчас думаешь. Знаешь, рождение детей меняет многое.

От этих слов на Айну накатил приступ тошноты. Сама мысль, что внутри неё окажется частичка этого чудовища, выворачивала её наизнанку. Но перечить она больше не смела. У неё просто не осталось на это сил. Беспощадный рок, отлитый в лицах матери и Рего, навалилися на неё своей бесконечной жестокостью и смял девушку своим порывом. Раздавил её саму и её волю. И Айна вдруг поняла, что всё что ей остаётся – это сдаться и покорно принять весь тот ужас, что уготовили ей боги.

Мать встала и, расправив своё платье цвета свежей луговой травы, пошла к двери. Открыв её, она обернулась и посмотрела на Айну. В её глазах было сожаление.

– Однажды ты поймешь, что быть великой семьей – значит каждый день приносить великую жертву.

Лиатна скрылась за дверью и девушка, закрыв лицо руками, беззвучно закричала. Если Рего надругался над её плотью, то мать сделала то же самое с её духом.

Она легла, натянув покрывало на голову. Слезы больше не лились из её глаз. Она просто лежала, раз за разом переживая то насилие Рего, то разговор с матерью.

Видимо она была проклята. Теперь Айна понимала это. Все, что происходило с ней – было гневом богов. Вот только за что? Чем она могла их прогневать? Или это проступки её семьи? Или просто богам не всегда нужен повод для издевок над смертными? Ведь на то они и боги, чтобы быть всемогущими.

Айна лежала, не понимая спит она, или бодрствует, путаясь в мыслях и чувствах, пока вслед за проникшей в комнату зарей, не заскрипела дверь и, словно бесплотная тень, не прошмыгнула юная девушка. Она легла рядом с Айной, совсем близко, свернувшись по-кошачьему.

Её тело едва коснулось тела Айны, но девушке хватило и этого чтобы вздрогнуть и невольно отпрянуть.

– Простите, я думала, что вы спите, моя хозяйка, я не хотела… Ох, Праматерь извечная и милосердная, что с вами случилась?!

Глаза служанки округлились от удивления. Она было потянулась к Айне, но девушка остановила её строгим жестом.

– Нечего.

– Но ваша шея… и руки… я…

– Ты не будешь спрашивать и не будешь пытаться узнать что случилось. Я не хочу говорить об этом. Ты поняла меня, Кусса?

– Как пожелаете, моя госпожа, но может быть я…

– Кусса. Не надо. Прошу.

Рабыня кивнула, а потом, придвинувшись, нежно обняла Айну, уткнувшись головой в её плечо. Девушка вновь вздрогнула. Её кожа напомнила о пережитом ужасе, но вскоре место страха занял покой. Тело служанки было совсем другим чем у Рего. Оно источало тепло и мягкость. Айна положила голову сверху, на мягкие волосы, в которых чувствовался запах дыма и выпечки.

Они лежали так долго. Не двигаясь и не говоря. Пока солнце не поднялось достаточно высоко, ознаменовав окончательное наступление нового дня.

Айна, легко дотронулась до плеча Куссы и произнесла тихим охрипшим голосом.

– Мне надо одеться.

Рабыня тут же оказалась возле сундука, но открыв крышку, замерла в нерешительности, посмотрев на Айну.

– Серое, – ответила она на невысказанный вопрос. – И серую накидку.

Пока рабыня доставала одежду, девушка встала с постели и её взгляд невольно упал на стоявшее на столе зеркало. В отполированной бронзе черты смазывались, но она все равно видела, как на запястьях, локтях, шеи и бедрах, полосками и пятнами, наливались багровые кровоподтёки. Каждый след, каждый отпечаток будил в ней воспоминания, напоминая обо всём, что было прошлым вечером. Айна дотронулась до отметины на запястье и память тут же положила ей на руку жесткую ладонь, которая с силой сжала и вывернула её.

Всё тело сразу болезненно заныло и девушка резко отвернулась от зеркала. Ей не хотелось видеть себя такой. Ей вообще не хотелось себя видеть.

Служанка помогла ей надеть длиннополое серое платье, с закрытой до самой шеи грудью. Потом она взяла гребень и потянулась к волосам Айны.

– Как уложить ваши волосы?

«Оставь, мне нравится это буйство», – прозвучавший в её голове голос заставил девушку вздрогнуть. Она посмотрела на свои пышные и растрепанные волосы и захотела взять со стола нож, чтобы без всякой жалости искромсать и изрезать это буйство.

– Собери их в хвост или пучок. Как угодно, только чтобы я их не видела.

Рабыня кивнула и расчесав локоны Айны, завязла их в тугой хвост на затылке, сразу укрыв серой накидкой. Девушка вновь посмотрела на себя в зеркало и в этот раз осталась довольна увиденным. Всё, чем она была, исчезло, уступив место пепельному приведению.

Айна спустилась вниз, в трапезную залу, где мать и брат уже приступили к завтраку. Молча пройдя рядом с ними, она села чуть в сторонке, опустив голову.

Одна из служанок поставила перед ней тарелку, положив туда лепешки, брынзу и разные фрукты. Девушка посмотрела на них и поморщилась. Сидеть и так было больно, а от одного вида еды её выворачивало. Но Айна всегда была хорошей дочерью, и старалась оставаться такой даже сейчас, когда всё внутри неё отмирало.

Вскоре служанка вернулась, принеся политую медом кашу, смешанную с орехами и сухофруктами, и налила в кубок фруктовой воды.

Девушка попыталась заставить себя взять ложку и съесть хоть немного, но все её внутренности разом яростно запротестовали, давая понять, что любая оказавшаяся внутри еда, тут же окажется снаружи.

– Почему ты не завтракаешь, дочь? Рабыня может падать тебе и что-нибудь другое, – проговорила Лиатна, заметив неподвижность Айны.

– Благодарю мама, но я совсем не голодна.

– Вот как? Может тогда тебе лучше вернуться в свою комнату?

– Я была бы признательна за это, мама.

Айна встала и кивнув родственникам, пошла обратно. Уже на выходе из трапезной, она поймала на себе взгляд брата. Он смотрел на неё с тревогой и немым вопросом. Мальчик как всегда был не в курсе того, что творилось в его же собственном доме. Она вздохнула, и чуть качнув головой, скрылась за дверью. Вероятно, она и вправду была последней надеждой для их семьи. И именно ей предстояло выплатить всю цену этой надежды.

Вернувшись, девушка легла на кровать, попросив Куссу оставить её одну. Она прикрыла глаза, понадеявшись, что сон сжалиться и вырвет её из этого мира. Пусть ненадолго, но подарив забвение. Вот только покой не желал к ней идти. Вместо этого к ней начал подбираться страх.

Ей было некуда деться и нечем спастись от своей судьбы. Прекрасный юноша, что так взволновал сердце девушки и так пьянил наивными мечтами, оказался бессердечным чудовищем, а мать… мать гнала её к этому зверю на растерзание, которое она упрямо называла браком. Все ради семьи, говорила она. Вот только что осталось от этой самой семьи? Имя, да три одиноких человека, запертых за стенами ветшающего особняка.

Легкое постукивание в дверь прервало её мысли.

– Айна? Айна, ты тут?

Она тяжело вздохнула, услышав приглушенный шепот брата. Ей совсем не хотелось, чтобы Энай увидел её такой. Чтобы он узнал о её позоре и об уготованной ей судьбе. Ну, или хотя бы, чтобы он узнал это так быстро.

– Айна, я знаю, что ты тут. Я войду, не пугайся, пожалуйста.

Дверь чуть скрипнула, и в комнату вошел худой и бледный юноша. Подойдя к кровати, он встал рядом, опершись на полку и скрестив руки на груди. Его взгляд был тревожным, но Айна сразу же поняла, что он если и догадывается о чем-то, то лишь весьма смутно. Ее брат жил в своем мире. Мире чернил, свитков, тонкого пергамента и глиняных дощечек. Мертвые и выдуманные люди всегда заботили его куда больше чем живые. Даже если эти живые были его родственниками.

– С тобой что-то случилось. Я вижу это.

– Да? Ты, правда, заметил? – нервный смешок сам собой слетел с губ девушки, но Энай словно и не услышал её иронии.

– Это был Рего. Он как-то обидел тебя?

– Обидел? Обидел? Это слишком слабое слово, братик. Он надругался надо мной. Ты ведь знаешь, что это значит?

Глаза брата изменились. В них появилась необычная для него злость и холод, а губы поджались, превратившись в тонкую бледную полоску. Он долго смотрел на неё, явно подмечая следы на руках и шее, а потом произнес непривычно жестоким голосом.

– Я разорву эту помолвку. Официально её все равно ещё не было

– И что мы тогда будем делать, Энай? Кто защитит нас?

– Тайвиши были нашими покровителями много лет. Они не откажут в помощи.

Айне захотелось засмеяться в голос. А потом завыть. Завыть, как воет бродячая собака, которую подманили к кухне куском мяса, но вместо вожделенной кости окатили кипятком.

Великие горести, как же все же мал и наивен был её братик. Маленький книжный мальчик. Как же плохо он понимал жизнь. И как же трудно ему будет. Видимо мать была права. У Айны не было иного выхода кроме как терпеть. Терпеть сжав зубы всё, через что ей предстояло пройти в этом браке.