Текст книги "Канализация, Газ & Электричество"
Автор книги: Мэтт Рафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)
Максвелл поднял канистру, которая чудом не разбилась.
– Вирус, – повторил он. Потом поднял голову, снова посмотрев на Фило. – Черный вирус… Глаз мне сказал… берегись… надо… – Веки у него задрожали, голова упала; канистра заскользила из рук, но Моррис успел ее подхватить.
– Черный вирус? – переспросил капитан Бейкер. – Что это за херню он несет?
– Я точно не уверен, – сказал Моррис, разглядывая канистру. Она была из стекла с металлическими крышками. Внутри находилась какая-то серебристо-серая пыль; на крышках было что-то выгравировано, на одной – трехлистный символ биологической опасности, на другом – пара… ну, если бы Моррис не знал, он бы обозвал это ушами Микки-Мауса. – Хм-м…
Голос Лексы:
– Фило! Ты в порядке?
Фило выглянул из окна и увидел Лексу с Серафиной в двери парящей гондолы.
– Все отлично! – прокричал он, махая им, чтобы летели отсюда. – Закрой дверь, пока еще кто-нибудь не вывалился! Встретимся у Могилы Гранта!
– Может быть, – сказал Моррис, сосредоточившись на канистре, – может быть, это какой-то вирус.
– Что делать, если так и есть? – спросил капитан Бейкер. – К обезвреживанию биологического и химического оружия меня не готовили…
– Ну, похоже, что канистра герметичная, – сказал Моррис. – Если так, то, пропустив через нее электрический ток, мы, по идее, превратим содержимое в плазму… тогда все болезнетворные организмы сгорят. – Он постучал костяшкой по одной из крышек. – Да…
– Я про это не знаю, – сказал капитан Бейкер. – Ты уверен?..
– Ага. – Моррис уже кивал сам себе. – Ага, давай попробуем. Он посмотрел через дверной проем в соседнюю комнату и увидел там козлы с электроинструментами. – Будь добр, принеси мне удлинитель понадежнее.
ПОДСОЕДИНИЛ
Клэйтон Брайс жался за мешками с цементом, приговаривая:
– Надо идти. Надо идти. Надо идти.
Он это бормотал уже несколько минут. Каменный Монах, как и планировалось, снял караульного, но сам при этом был ранен – возможно, даже убит; выглядывая из своего укрытия, Клэйтон увидел, что Монах упал на тело андроида. Когда в наступление пошли остальные пехотинцы, Клэйтон поднялся и кинулся к центру управления «кенгуру», но взрыв первой мины вернул его на место – загрохотало так, что Клэйтон был уверен: целились в него. И теперь он боялся выходить, а не меньше боялся того, что, если не выйдет, Слуги победят пехотинцев и отыщут его.
Волоски на загривке поднялись дыбом, предвещая опасность.
Клэйтон развернулся. Над ним стоял Портативный Телевизор, показывая документальные съемки вскрытия в полевых условиях, а сам целился клепальным молотком ему в лицо. Клэйтон взвизгнул и кинулся в сторону; пистолет плюнул, и горячая заклепка задела щеку Клэйтона, а потом вошла в мешок с цементом.
Клэйтон неловко вскочил на ноги. Ковчег сковывал действия, но в то же время защищал; другая заклепка, которая иначе вошла бы в позвоночник, ударилась о корпус батарей. Он нырнул за мешки и бросился бежать. Еще одна заклепка попала в плечо – сначала оно горело, потом онемело; бежал он быстро.
Вверху слышалось трак-так-так вращающихся лопастей.
– Это ФБР, – прогремел голос. – Мы сейчас упадем. Расчистите место. – С неба свалился черный вертолет – прямо на Портативный Телевизор; Клэйтон поскакал по лестнице в центр управления, поток воздуха от пропеллера лишь подталкивал его. Вбежав в бункер, он хлопнул дверью, закрыл ее на замок и сразу же повернулся к суперкомпьютеру.
– Разъем, – бубнил Клэйтон, – разъем, разъем…
Снаружи, достаточно близко, взорвалось что-то крупное, возможно – вертолет. В центре управления лопнули все окна, армированное стекло разлетелось, словно свадебный рис.
Клэйтон бросился на пол. Когда сыпаться перестало и он снова поднял голову, прямо перед собой он увидел панель с круглым разъемом и маркировкой ЛИНЕЙНЫЙ ВХОД/ВЫХОД.
Трясущимися руками он быстро размотал кабель, который крепился на боку Ковчега.
Сдул пыль с разъема.
Подсоединил.
Ковчег мягко загудел, устанавливая связь с суперкомпьютером «Вавилона». Глаз Африки проснулся и потек по приготовленному Клэйтоном каналу.
И по чистому совпадению через двенадцать секунд город вздрогнул от землетрясения.
ДРУГОЙ ПОДНЯЛ ВЗГЛЯД
– Ох блядь! – сказал Рой Кон.
– Ч-ч-что н-н-не т-т-т… Ч-ч-что-то п-п-произо… т-т-там… Какие-то проблемы, босс? – сказал Коротышка.
– Теперь и Тоби подстрелили! – сказал Рой. Он сосредоточился. – Кто-то из них еще на ногах – думаю, Доминго. У нее эта ебаная пушка.
– М-м-мне…
– Иди и обыщи весь зал. Стреляй во все, что движется.
Всякое барахло в комнате Ганта начало съезжать и падать. Коротышка в кои-то веки даже не заикался:
– Босс, все двигается!
– Землетрясение, что ли? – сказал Рой, воздев руки. – А дальше что – Армагеддон?
Коротышка собрался было выйти, но его ударил толстый кусок дверной панели.
– Босс! – завизжал он, крутнувшись вокруг своей оси. Вторая пуля попала ему в спину; пальцы сжались на курке «Томми», и в окно кабинета полетели пули. Рой лишь успел отобразить на лице, насколько его все заебало, – и тут же здание качнулось и сбросило его с подоконника, наружу, вниз.
Ванна пнула дверь, Коротышка упал. Она уперлась в косяк, чистая ярость на миг подавила головокружение, и она еще раз выстрелила в дергающегося на полу маленького цирюльника. После этого посмотрела на двойняшек Гарри, надеясь заметить какие-нибудь признаки, которые подскажут, кто настоящий. Это было несложно.
Один Гарри все еще стоял, нагнувшись над игрой, не замечая ни землетрясения, ни стрельбы, ни шума разрушения, – он играл, улыбаясь, в то время как вокруг него бушевал хаос.
А другой поднял взгляд.
– Ванна! – сказал этот второй Гарри, сверкая поддельной улыбкой облегчения. – Слава богу! Я так перепугался! Я чуть… Ванна! Ванна, погоди! Не…
– Неверный ход, самозванец!
И Ванна выстрелила.
БРЮХО ЧУДОВИЩА
Так что у нас осталась Джоан – одна в подвале «Вавилона» она боролась лишь за собственную жизнь, хотя еще этого не знала.
Она все еще стучала по решеткам – Айн только что возобновила обратный отсчет, – когда все вдруг задрожало. Джоан потеряла равновесие, ее отбросило вниз, на лестницу, дыхание сперло.
– …восемнадцать… семнадцать… шестнадцать…
Задыхающаяся Джоан села и выкашляла свисток Фатимы. Подвал просто ходуном ходил; стоящие вдоль стены соты начали распадаться, аккуратные связки динамита стали превращаться в кучи.
– …пятнадцать… четырнадцать…
И все равно сквозь грохот землетрясения слышались ноты «Болеро» Равеля, хотя Майстербрау видно не было.
– …тринадцать… двен…
По лестнице прошел толчок – но не от землетрясения. Лампа, которая и без того уже качалась, опрокинулась, запрыгала по ступеньками и приземлилась Джоан на колени.
– Что? – сказала Джоан.
– Что? – вякнул Гувер – и как раз в этот миг динамики закоротило.
– …десять… девять…
Джоан стала карабкаться назад. В полу расползалась щель.
– …восемь…
Щель делалась шире. Словно люк, поднялся пласт пола. Обнажилась черная земля, кривые доски с запекшейся глиной, кусок стены древнего канализационного тоннеля…
– …семь… шесть… пять…
Показался серый плавник; серая морда; пара серых когтистых лап. Майстербрау поднялась, словно демон Левиафан в средневековом миракле.
– …четыре…
Джоан тоже поднялась. Земля дрожала и подпрыгивала, и Джоан подпрыгивала на ней, позабыв о ранах. Она пнула подкатившуюся слишком близко связку динамита. Лампа в руке разогрелась; стекло накалилось. Джоан посмотрела на философа в последний раз, Айн кивнула.
– …три… два…
Майстербрау широко раскрыла пасть; загремела музыка. Джоан бросилась вперед, а в руке у нее зажглась звезда. Земля тряслась, «Вавилон» ходил ходуном и раскачивался, и Джоан вогнала Лампу – вместе со своей правой рукой – чудовищу в брюхо.
& 23Радуйся, пока жив.
Птах-Хотеп, XXIV век до н. э.
ЭЛЕКТРИЧЕСТВО
Эпицентр Большого землетрясения 2023 года на Восточном побережье находился в Нью-Джерси, но чувствовалось оно во всей Новой Англии, а на юге дошло до Атланты. 7,1 балла по шкале Рихтера, продолжительность – 82 секунды.
Первые толчки включили предупреждающие ревуны на силовых станциях всего региона. Сработали аварийные прерыватели, отключив турбины генераторов; техники на атомной станции «Кон-Эда» в Скарсдэйле бросились останавливать реактор. Манхэттен потемнел. Гарри в своем офисе лупил по игровой установке, приговаривая:
– Ну давай же!
В «Вавилоне» тоже погас свет – но уже после того, как Моррис Каценштейн успешно казнил нановирус электрическим током. А к тому времени, как электричество выключилось на вершине башни в центре управления, Глаз Африки уже покинул место происшествия. По скоростной сети передачи зашифрованных данных он перебрался в Маунт-Уэзер, Вирджиния, и переустановился в суперкомпьютере Министерства обороны, защищенного даже на случай ядерного удара; таким образом ему стали не страшны ни природные, ни не-природные катастрофы, и он немедленно создал смертельную вирусную подпрограмму и тут же послал ее на запад с миссией возмездия.
Оптоволоконные линии перенесли сей эйдолон, этот крик возмущения, пущенный по стеклянным нитям, к подножию Скалистых; он, словно призыв к оружию, прозвонил во все телефоны по всем Колорадо и Нью-Мексико. Потом, нарастив темп, перепрыгнул континентальный водораздел и помчался через пустыни Юты и Невады. Когда он в поисках тайного черного хода проходил через центральную АТС региона с телефонным кодом 714, западные города еще тряслись.
С приличной космической высоты Электрическое Око спутника ЦРУ «Глазница» заметило небольшой тепловой ореол. Микропроцессоры спутника заработали, занося явление в каталоги, для начала, с возрастающей точностью – в графы местности: Западное полушарие. Северная Америка. Соединенные Штаты Америки. Штат Калифорния. Округ Ориндж. Город Анахайм. Развлекательный парк Диснейленд. Площадь Новый Орлеан. Юго-восточный угол.
Что-то горит.
ГАЗ
Ресторан назывался «Галаад». Он располагался напротив небесного велодрома и особенно нравился новеньким, поскольку там приятно было отдохнуть, попить «май-тай», попривыкнуть к загробной жизни.
Джоан, Змей и сестра Эллен Файн сидели за барной стойкой, пили пиво и курили. Курили в две руки, по крайней мере – Джоан: вместе с зубами мудрости у Жемчужных Врат им со Змеем вернули руки – Святому Петру пришлось порыться в ящиках своего римского конторского шкафа, где хранились оторванные конечности. Но в отличие от Джоан Змей не спешила прикреплять руку на место – просто носила с собой, как сомнительный подарок, который она сохранит, но к которому нужно привыкнуть.
– Так что даже если бомба взорвалась бы, – говорила Джоан, – это бы роли не сыграло. Нановирус уже обезвредили… Максвелл, как ни парадоксально.
– С некоторой помощью прессы и «Шин Бета», – сказала мать Джоан. – И хорошо, потому что, если бы они этого не сделали, во время землетрясения канистра бы упала, так что взрыв не взрыв…
– То есть все, что я сделала, ни на что не повлияло.
– Для чернокожих – нет. Но, предотвратив взрыв, ты сэкономила Гарри Ганту миллионы на ремонт небоскреба.
– И ты все же убила Майстербрау, не забывай, – добавила Змей.
Окна бара выходили в сад с бассейном, в котором довольно кружил серый акулий плавник. За столиком у воды сидели мужчина и женщина. Женщина была с короткой стрижкой «под пажа», в ниспадающей черной накидке и с золотой брошью в виде доллара над сердцем. Мужчина – с длинными кудрями, в рубахе, сшитой из кусочков американского флага; три верхние пуговицы были расстегнуты, обнажая волосатую грудь и пацифик на серебряной цепочке.
– А почему Эбби Хоффман сидит с Айн? – поинтересовалась Джоан.
– Общественная работа, – сказала ей мать.
– Общественная работа?
– Он покончил с собой. Самоубийцы получают миллиард часов общественных работ.
– Что за работа?
– Психотерапия. Ему дали задание развить у нее чувство юмора.
– Линдон Джонсон[326]326
Линдон Бейнс Джонсон (1908–1973) – 36-й Президент США от Демократической партии (1963–1969).
[Закрыть] и гремучая змея сидят на заборе, – говорил Эбби Хоффман. – Змея поворачивается к Линдону и говорит…
– Нет, – перебила его Айн Рэнд.
– Что?
– Змеи не разговаривают.
– Ну да, я знаю, но…
– К тому же маловероятно, что президенту Соединенных Штатов разрешат подвергать себя такой опасности, как сидеть рядом с ядовитой рептилией. Да рациональный человек и сам на такое не пойдет – хотя, конечно, не сказать, что зодчих государства всеобщего благосостояния стоит считать рациональными людьми. Но…
– Ну да, – сказал Эбби, – но понимаешь, это анекдот? Он не должен быть абсолютно осмысленным, по крайней мере – завязка. На самом же деле доля абсурда лишь делает его смешнее. – Айн скептически посмотрела на него. – Ну так вот, – продолжал Эбби. – Линдон Джонсон с гремучей змеей сидят на заборе…
– На каком именно заборе?
Змей покачала головой.
– Я рада, что не сама нанесла себе смертельные ранения.
– Змей, – поинтересовалась Джоан, – а ты насколько серьезно была ранена?
– Я сижу тут, а ты еще спрашиваешь?
– Но куда тебе попали? Что за раны?
– Пуля пробила ребро с левой стороны, проковыряла отверстие в легком и укусила за селезенку. Я потеряла много крови.
– Но позвоночник не пострадал? Сердце не тронуто?
– К сожалению, нет. В таком случае было бы не так больно и все кончилось бы куда быстрее.
Джоан посмотрела на подругу.
– Можно пожить без селезенки, ты же знаешь. Такое бывало.
– Бывало, – согласилась Змей. – Но, похоже, не мой случай.
– Нет, я к тому, что ты все еще в силах чудесным образом поправиться. Тебе же не голову отрубили…
– Погоди-ка, – сказала сестра Эллен Файн. – Что это еще за речи про поправиться?
– Мы могли бы вернуться, – сказала Джоан. – Вдвоем – и я, и Змей. Ведь на этом все может и не кончаться. Мы могли бы вернуться.
– Джоан… – Мать вздохнула. – Джоан, ты умерла.
– Я могу поправиться!
– Тебе откусили руку…
– Такое человек может пережить. Змей пережила.
– Не без помощи, – ответила Змей. – И я не застряла в подвале.
– Насчет подвала не беспокойся, – сказала Джоан. – Из него я выберусь.
– Как? – поинтересовалась мать.
– Ну, может, от землетрясения открылись ворота. В то время я этого не заметила, поскольку была не в себе, но…
– А что, если не открылись? Что, если наоборот – их завалило еще больше?
– Выберусь через дыру, которую Майстербрау проделала в полу.
– Там же акулье тело.
– Подвину.
– Одной рукой?
– Термитный взрыв уничтожил все ее кишки. Что там от нее осталось?
– Ага. А если тебе удастся выбраться из дыры, что дальше? Ты ведь снова окажешься в канализации. Если ты до этого не могла выбраться через люк, как ты сделаешь это теперь?
– Я не полезу в люк. Я обойду вокруг, вернусь в подвал так же, как и в первый раз, и пойду по лестнице.
– Плохая идея, – сказала Эллен Файн. – Помнишь, они выкорчевали технику, чтобы сложить динамит? Ею забаррикадировали лестницу. Ты замурована.
– Тогда я возьму немного динамита и взорву баррикаду. К тому же это привлечет внимание копов, так что даже если я сама не выберусь в фойе, меня спасут…
– Ни за что не получится.
– Ты не можешь этого знать.
– Джоан, ты в раю. Ты умерла.
– Мам, – сказала Джоан, – это не рай. Если рай вообще существует, то он совершенно не такой…
– Да ну?
– Во-первых, если это рай, то где все, кто погиб от Пандемии? Оглянись. Видишь хоть одного африканца или афроамериканца? Где они?
– Ну, Джоан, это и для них рай. С чего ты взяла, что они хотят провести целую вечность с тобой?
– Мам, это не рай. А раз это не рай, значит, меня глючит, а если меня глючит, значит, я еще жива, возможно, я затягиваю жгут и болтаю сама с собой.
– А с чего ты взяла, что у мертвых не может быть галлюцинаций? – спросила Змей. – Весьма необоснованное предположение, не так ли?
– Не начинай, – предупредила Джоан.
– Ладно, – сказал Эбби Хоффман. – Давай попробуем что-нибудь попроще. Тук-тук.
– Прости? – сказала Айн Рэнд.
– Не «прости». Я говорю «тук-тук», а ты отвечаешь «кто там?».
– Да я уже знаю, кто там. Я вижу, что это ты.
– Да, но сделай вид, что ты меня не видишь. Просто…
– Ты хочешь, чтобы я отрицала очевидные свидетельства собственных органов чувств?
– Нет, понимаешь, идея заключается…
– Ты коммунист? – внезапно спросила Айн. – Это поэтому ты разрезал американский флаг?
– Джоан! – закричала сестра Эллен. – Джоан, сядь!
– Нет! – ответила Джоан. – Да, блядь, мам, я еще не все сделала, что собиралась. И не хочу, чтобы мое последнее дело вот так пошло коту под хвост. Я возвращаюсь!
– Джоан… – Но та уже неслась к выходу, оттолкнув сына плотника, который только что вышел из мужского туалета.
– Вот те на, – сказала Змей. Оставив руку в баре, но не забыв сигареты, она тоже встала и поспешила за подругой.
КАНАЛИЗАЦИЯ
К понедельнику на Манхэттен вернулся свет.
Гарри Гант говорил, что в его городе «лучшие конструкции, стоящие на самых твердых породах в мире», и он был прав, особенно в том, что касается пород; в то время как некоторые участки на территории трех штатов сильно пострадали от землетрясения, остров Манхэттен остался почти не поврежден. Бесспорно, 82 секунды основательной тряски вскрыли кое-какие технические дефекты. Были повреждены многие старые здания, а некоторые конструкции, за которыми плохо следили, вообще рухнули; например, уже через минуту упал Бруклинский мост. Землетрясение также указало на некоторые проблемы в четырехсотлетней инфраструктуре острова. В отдельных районах из-за прорванных газо– и водопроводов разбушевались пожары и потопы; самый ужасающий случай был зафиксирован в «Прибрежной Аркадии Трампа» – от взрыва газа все три башни загорелись, и жильцы, которым удалось вырваться из пламени, на улице были атакованы нашествием мутантов Rattus norvegicus[327]327
Крыса серая, крыса норвежская, пасюк (лат.).
[Закрыть], выгнанных из-под земли приливом сточных вод.
Так что у групп аварийного реагирования коммунальных служб какое-то время работы было в буквальном смысле по горло. Но к утру понедельника начала восстанавливаться нормальная обстановка. В конце концов, Нью-Йорк всегда в некотором смысле считался зоной бедствия, и, как напомнил по радио в час пик своим уцелевшим избирателям мэр города, все могло быть гораздо хуже: 7,1 балла по шкале Рихтера – это пустяки по сравнению с 8,5-балльным апокалипсисом, предсказанным некоторыми пессимистами. Более того, похоже на то, что неделя выдастся чудесная, необычайно теплая и солнечная, и всех жителей приглашают насладиться новыми видами, появляющимися благодаря тому, что подрывают неустойчивые здания.
Около девяти утра, вскоре после того, как в деловом районе снова появилось электричество, Гарри Гант решил сходить прогуляться. Как и Департамент общественных работ, после землетрясения он был сильно занят – на временном командном посту, который развернули на первом этаже «Феникса». За выходные его торговые менеджеры обработали сотни звонков из различных учреждений города и штата, желающих закупить Слуг на восстановительные работы; чтобы обеспечить достаточные поставки, на заводах Ганта потребовалось ввести дополнительные рабочие смены. Когда у Гарри появлялась свободная минутка, он общался с родителями, которые все еще не могли отдышаться, но в остальном от пытки не пострадали, – они восстанавливали силы в «Хилтоне» на Таймс-сквер; он также регулярно разговаривал с Ванной, которая, несмотря на полученную при падении травму головы и сильную контузию, настояла на том, что будет рулить освещением ситуации в СМИ с больничной койки. К понедельнику Гант понял, что можно сделать перерыв, и после того, как ему позвонила мать и напомнила, что у него день рождения, он решил позволить себе утром отдохнуть. Гарри сообщил персоналу, что его не будет несколько часов, и вышел на 34-ю улицу поздороваться с миром.
На улице действительно было хорошо; дул теплый мягкий ветерок – дул он с Ист-Ривер, но запаха почти не чувствовалось. Центр города выглядел отлично – там просто было побольше камней, чем обычно. Правда, на Пятой авеню разверзся огромный провал, поглотивший две полосы движения, но это был не такой уж невиданный случай, а все остальные ньюйоркцы – те, которых не раздавило, которые не сгорели, не утонули и не были съедены крысами, – спешили куда-то по своим делам и казались весьма бодрыми и целеустремленными.
Обойдя провал, Гант направился на запад к Гудзону – по тому же самому маршруту, по которому только неделю назад прошел Эдди Уайлдер. Как и Эдди, он остановился на углу Бродвея, чтобы поглазеть на достопримечательности; к одной у него был особый интерес: бросив через плечо взгляд на «Феникс», он с удовлетворением заметил, что Электроафиши снова работают. Но пока не было света, сменилась сама реклама; вместо гигантского отрывного календаря, который так озадачил Эдди, появился не менее таинственный глаз, и этот единственный зеленый глаз внимательно наблюдал за городом.
– Хм-м, – промычал Гарри, не узнав логотипа. – Интересно, что это такое… – Но как раз в этот миг пробило четверть часа, и реклама сместилась по часовой стрелке; Глаз сменился «кока-колой». – Да, – сказал Гарри Гант. – Хорошая идея.
Он купил у уличного торговца баночку содовой и сэндвич и остановился у газетной стойки посмотреть. В «Таймс» не было почти ничего, кроме мрачных отчетов о последствиях землетрясения с последними оценками ущерба и числом пострадавших; на редакционной странице «Локхид-Мартин» производители качественных боевых самолетов приносили потерпевшим соболезнования.
Репортажи «Нью-Йорк Пост» были менее сдержанны. В утреннем издании красовалась шапка во всю ширину:
ВСЕ ЕЩЕ СТОИТ!
Ниже – две фотографии «Вавилона», одна – все здание, снятое издалека, вторая – крупный план самой высокой строительной платформы зиккурата, с фигуркой на фоне облаков: человек на высоте, один, бесстрашный. Гарри узнал работу Ванны Доминго: этот кадр был из кучи рекламных снимков, которые сделали год назад; после землетрясения Гант еще не успел слазить на «Вавилон», но интересовался отчетами о том, что там происходит. Как и «Пост». Подпись под фотографиями гласила:
Необычное поведение андроидов связывают с магнитными колебаниями, предшествующими землетрясению; согласно предположениям представителя «Ганта», Слуг можно использовать в качестве предсказывающих устройств. [Читайте на стр. 3.]
– Хороший ход, Ванна, – сказал Гарри Гант. – Теперь бы нам узнать, что там на самом деле произошло… На боковой врезке анонсировались другие темы:
Найдена «Мона Лиза»; убегающий от Национальной армии грабитель обнаружил шедевр Да Винчи в здании Гарлема, которое некогда пользовалось популярностью. [Стр. 7.]
По заявлениям врачей, агенту ФБР, сумевшему выскочить из подбитого вертолета, становится лучше; его начальство обещает, что Фогельзанга ждет поощрение и продвижение по службе. [Стр. 15.]
Выброшенный в Рокауэе на сушу кит отрыгнул безглазого человека; раздраженный Иона оскорблял санитаров, и его отвезли в Белльвью. [Стр. 19.]
Фило Дюфрен: нацист в душе? Бывший директор Центра Визенталя[328]328
«Центр Визенталя»(с 1977) – международная правозащитная еврейская организация, названа в честь австрийского архитектора-конструктора, писателя, общественного деятеля и «охотника на нацистов» Симона Визенталя (1908–2005).
[Закрыть] взвешивает улики. [Ред., стр. 24.]
Есть опасения, что журналист-катастрофист Пеллер погиб от рук серийного убийцы из Л.A. Опознавание невозможно провести из-за отсутствия многих частей тела; копы рассчитывают на вашу помощь. [Цветные фотографии и подробности телефонного конкурса на центральном развороте секции Б.]
Гарри заплатил за «Пост» и пошел дальше по городу. Около Одиннадцатой авеню он заметил женщину в бело-зеленой форме Департамента канализации и вспомнил, что до сих пор ничего не слышал про Джоан. Учитывая события прошедшей недели, ему бы стоило побеспокоиться о ее благополучии, но что-то подсказывало ему, что волноваться не стоит: Джоан не из тех, кто гибнет при землетрясении, – Гарри один раз видел, как она отколошматила мужика, вырывавшего у прохожих сумочки, и мог лишь пожалеть того человека – или робота, – которому взбредет в голову напасть на нее.
И все знаки указывали в другую сторону. В четверг от ранений скончалась Змей, подруга Джоан, – она отошла, когда Гант и полубессознательная Ванна пытались придумать, как перенести ее через две сотни лестничных пролетов. В конце концов они нашли способ опустить без электричества платформу для мойщика окон – Гарри надеялся, что больше подобных волнующих событий на открытом воздухе с ним происходить не будет, – но к тому времени, как они добрались до тротуара и остановили «скорую помощь», было уже слишком поздно; согласно официальному заявлению, Змей умерла на месте происшествия. Но в пятницу до Гарри дошли слухи из морга, что тело исчезло. Наверное, просто забыли, куда положили, – подумал он сперва. Столько жертв – там, наверное, просто зоопарк творится. Но потом Ванна отправила туда ассистента, чтобы убедиться во всем лично, и выяснилось, что они не забыли, куда положили Змея: она просто встала и ушла. Патологоанатом вернулся с забега за пончиками и увидел пустой стол и выброшенную бирку с пальца; кровавые отпечатки шли по коридору из холодильной камеры к лаборатории судебной экспертизы (где лежали спички), а оттуда – по лестнице к выходу.
Так что, раз уж происходят подобные вещи, Гарри не стал расточать силы на беспокойство о Джоан; но ему хотелось бы, чтобы она позвонила.
Он уже дошел до конца 34-й, до верфи. Как и Ист-Ривер, Гудзон сегодня пах весьма неплохо; многие фабрики и заводы, стоящие выше по течению, закрылись на ремонт, и даже слив из канализации стал поменьше, поскольку чинили водопроводы. Оглядываясь в поисках местечка, где можно позавтракать, Гант заметил старенький деревянный пирс. Он дошел до самого его конца и сел, свесив ноги над водой; развернул газету, открыл «кока-колу» и откусил сэндвич.
Открыв рот, чтобы откусить еще, Гарри заметил аллигатора. Весь пирс был завален ящиками и прочим упаковочным мусором; на расстоянии примерно в две руки от Гарри на боку валялась стальная бочка – открытой стороной к нему. Он думал, что она пустая, но его привлекло сиплое дыхание, и тут он увидел, что внутри свернувшись лежит небольшая рептилия-альбинос и глядит на него.
– Ха, – сказал Гарри Гант. – Ха. – Аллигатор слегка пошевелился; утренний свет падал на кончик его морды, и было хорошо видно, насколько бледная у него кожа. Alligator manhattoe, подумал Гарри, услышав голос отца. Alligator manhattoe, легендарный манхэттенский канализационный аллигатор – многие ученые считали, что они вымерли либо их вообще никогда не существовало. Но Джерри Гант знал правду – а теперь ее знал и Гарри.
– Тунца любишь? – неуверенно спросил Гарри. Аллигатор поднял голову, и шестое чувство подсказало Ганту, что сэндвич из руки лучше выпустить. Он бросил его снизу, как мяч в софтболе. Аллигатор ринулся вперед с поразительной скоростью; распахнулась челюсть, мелькнули мышцы и зубы, и сэндвича не стало. Земли он даже не коснулся.
– Ха, – снова сказал Гарри. Аллигатор был уже рядом, обнюхивал бедро и лежащую на коленях газету; Гант вдруг обрадовался, что не купил съедобный «Межгород». – Эй, полегче, – сказал он, когда аллигатор ткнулся носом в его штаны. – Полегче, малыш… – Аллигатор снова поднял голову, и Гант застыл, подняв руки. Но аллигатор его не укусил; он прополз вперед еще на пару футов и положил свой длинный подбородок человеку на колени.
Голова у Манхэтто была тяжелая. Он покрутился, устраиваясь поуютнее. Возможно, собирался поспать. Гант повернул голову, чтобы посмотреть, нет ли кого еще на причале. К сожалению, никого; машины ехали по Двенадцатой авеню, но пешеходов, которые могли бы его увидеть, поблизости не было.
– Ха. Ну ладно. – Подбородок аллигатора лежал на раскрытой газете; Гарри подумал, что, если зверь действительно заснет, можно будет попробовать вытащить из-под него ноги. Возможно. Но аллигатор не засыпал; он просто лежал. Гарри, не зная, что еще сделать, опустил правую руку и коснулся ладонью морды Манхэтто. Аллигатор заморгал, но недовольства не выразил; Гарри стал передвигать руку, осторожно гладя животное.
Из глотки аллигатора раздался удивительный звук – как будто мурчала, набрав в рот болотной воды, большая кошка. Гарри осмелел и руки не отнял; веки аллигатора задрожали, глаза закрылись. Он даже вроде как захрапел. В порядке эксперимента Гарри на полдюйма передвинул ногу.
Аллигатор перестал храпеть. Глаза снова резко открылись. Выглядел он грустно.
– Ладно, – сказал Гарри и продолжил гладить.
Он сидел, рассматривая своего нового друга. Аллигатор действительно был малюсеньким, не больше четырех футов от носа до хвоста. На голову ему привили странную черную коробку; какое-то из первых устройств управления сознанием. Коробка была уже сломана – по всей видимости, той же силой, которая вынесла аллигатора из его канализационного гнезда в реку.
Светлая шкура была испещрена шрамами. Из-за альбинизма она поначалу казалась нежной, но теперь Гант понял, что это совсем не так: очевидно, несчастный малыш многое пережил. Разглядывая заднюю лапу Манхэтто, из которой был выдран кусок плоти, Гарри снова услышал отцовский рассказ про эволюцию. Аллигаторы с крокодилами, говорил отец, – это древние существа, зародившиеся миллионы лет назад, тогда же, когда и первые динозавры; их род продолжался еще долго после того, как вымерли ужасные ящеры. Даже человечество не смогло их полностью уничтожить. Пока.
– Герой, – сказал Гарри, смягчаясь. – Ты маленький герой.
А потом его посетила мысль: знаете, если бы этих созданий удалось приручить, чтобы они перестали кусаться, росли может чуть поменьше, – отличные ведь домашние зверьки получились бы. Их полюбят детишки, и в рекламе есть на что упирать: домашнее разведение вымирающего вида. И не успел Гарри додумать эту мысль, как в голове у него потянулась линейка товаров для крокодильчиков: прибамбасы для домашних Манхэтто, ветеринарные услуги, школы дрессировки, кру́жки с символикой «Я ♥ Манхэтто», рубашки от модных дизайнеров с изображением аллигатора-альбиноса на кармашке… Эй.
Эгей.
– Какая клевая идея, – сказал Гарри Гант. Мозг закрутился, полилось вдохновение, бившее ключом из той же точки подсознания, откуда появились пластиковые фламинго для газонов.
Утреннее солнце поднялось над изломанными городскими башнями, принеся новый свет и новую надежду. Действительно получается хороший день, размышлял Гант; и с нетерпением ждал, что же придумается еще.
Бостон / Блэйрсвилль, Джорджия / Портленд, Мэн Февраль 1990 – сентябрь 1994 г.
