Текст книги "Канализация, Газ & Электричество"
Автор книги: Мэтт Рафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)
– Целься на двенадцать часов! – заорал Максвелл. – Перезаряжай!
– Перезаряжаю! – кричал Кёртис Дули, вгоняя еще один снаряд. – Готов!
– Пли!
Не доверяя визиру лазерного прицела, Шивон Йип вручную установила прямую наводку и нажала гашетку. Медная сфера разлетелась на части; куски полетели назад с ураганной силой и подрезали Атланту колени. Статуя повалилась, голова откололась и поскакала в сторону, хотя каменные черты лица еще хранили выражение идиотской радости.
Под куполом танк развернулся туда, откуда приехал. Еще два осколочно-фугасных снаряда и несколько очередей из спаренного пулемета убрали снайперов со стен ущелья. Трех-снарядным залпом танк подорвал свод Ворот Родного Языка, так что въезд оказался засыпан. На площади выли полицейские сирены, а сверху доносился рокот вертолета ФБР: прилетел спецагент Эрнест Г. Фогельзанг, получивший сообщение, что «Вавилон» захвачен африканскими террористами.
И в Вавилонской Башне действительно были террористы: теперь уже – даже не один вид.
– Всем наружу! – крикнул Максвелл, открывая верхний люк. Когда он встал на орудийную башню, к нему порхнул Электроколибри и опустился на сжатую в кулак руку. При виде птички Максвелла охватила безмерная печаль – он осторожно погладил существо пальцем, приговаривая: – Все хорошо. Мы потом все починим, все будет хорошо.
Морские пехотинцы из уцелевших «феррари» образовали у броневика «Бринкс» почетный караул. Бронированные двери открылись, и оттуда вынесли сокровище – священный кибернетический артефакт, который Максвелл называл Ковчегом Глаза. Он представлял собой прочную раму для переноски тяжестей на спине, к которой привинтили компоненты разобранного «Крэя» Джоан, а также два блока мощных батарей. Конструкция была укутана пуленепробиваемой тканью и обложена пластинами кевлара.
Почетный караул поднес Ковчег к танку. Максвелл подтолкнул Колибри в воздух, спустился за Ковчегом; накинул на плечи лямки и застегнул пояс.
– К лифтам, – сказал он.
Кёртис Дули рысью побежал к лифтам и нажал стрелку вверх. Она зажглась и погасла.
– Проблемы, командир, – доложил он.
– Сержант Йип! – рявкнул Максвелл. Над кнопками располагалась панель; Шивон Йип сорвала ее рывком Электроруки. Максвелл размотал крепившийся сбоку Ковчега кабель и подключил к коробочке с разъемами. Открылось два лифта.
– Делимся на две группы, – приказал Максвелл. – Йип, Дули, Эймс, Нимиц, Монах, Сантос, Бойчук и Гуревич со мной. – Он посмотрел на Клэйтона Брайса, который по-прежнему стоял на орудийной башне, моргая, словно сова, вынесенная на дневной свет. – И ты, боец.
Благодаря уколу, который ему сделал Нимиц, опухоль на языке спала, так что Клэйтон говорил уже почти нормально.
– Что происходит? – спросил он. – Что творится? – Но ему никто не отвечал. Морпехи грузились в лифт; прислушавшись, какая суматоха стоит на площади – многочисленные голоса выкрикивали через мегафоны всякие угрозы, – Клэйтон решил пойти с ними.
Под танком что-то шевельнулось. То был Пауэлл-617, вернее, то, что от него осталось после того, как он, зацепившись за шасси «Бьюкенена», доехал сюда из Бауэри. Когда лифты закрылись, Пауэлл вытянул руку, сжал ее и приветственно потряс кулаком.
– Р-ребята, я с вами! – сообщил он.
22И•ро•ни•я, сущ., ж. р. 1) отрицание или осмеяние, притворно облекаемые в форму согласия или одобрения; 2) стилистическая фигура: выражение насмешки или лукавства посредством иносказания, когда слово или высказывание обретает в контексте речи смысл, противоположный буквальному значению или отрицающий его; 3) вид комического, когда смешное скрывается под маской серьезного (в противоположность юмору) и таит в себе чувство превосходства или скептицизма. (От греч. eironeia – притворство.)
КАПИТАЛИЗМ
В половине седьмого, после того как разошлись последние работники, Ванна Доминго зашла в кабинет Гарри отдать кое-какие бумаги. Гарри сидел за столом и собирал трехмерную головоломку – памятник четырем президентам на горе Рашмор[317]317
Национальный мемориал «Маунт-Рашмор» – гранитная скала в горах Блэк-Хиллс штата Южная Дакота, на которой скульптор Гутцон Борглум высек профили четырех президентов – Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна и Теодора Рузвельта. Высота каждого портрета около 20 м.
[Закрыть].
– Вы еще тут? – спросила Ванна, не удивившись. Рабочий график Гарри менялся непредсказуемо, в зависимости от настроения.
Он, прищурившись, посмотрел на резной нос, пытаясь определить, чей он – Линкольна или Джефферсона.
– Жду звонка Джоан, – объяснил он.
– А. – На лицо Ванны набежали тучи. – И я вообще-то жду звонка – друзья должны рассказать, как порыбачили. – Она положила принесенную стопку на край стола-мастодонта и уже было повернулась к выходу, но остановилась и начала:
– Гарри, разрешите вас кое о чем спросить.
– Хм-м?
– Мне стоит беспокоиться из-за того, что вы на этой неделе несколько раз общались с Файн?
– Беспокоиться? – Он отложил нос Линкольна-Джефферсона. – Ты о чем?
– Я вам жизнью обязана, – сказала Ванна, не глядя на Гарри. – По крайней мере – всем хорошим в ней. И если вы хотите, чтобы я подала в отставку, я уйду. Но…
– В отставку? – Гант рассмеялся. – Да ради бога… Ванна, к чему это харакири?
– Я не шучу!
– Я понимаю, что не шутишь. – Гарри улыбался и говорил мягко. – Но Джоан не вернется, по крайней мере – на работу. А даже если бы и вернулась – ты слишком ценный сотрудник, чтобы тебя просто выставить за дверь, понятно? Работай, сколько тебе хочется.
– Хорошо. – Ванна осмотрительно кивнула, после чего осмелилась посмотреть ему в глаза и спросить: – Точно?
– Совершенно. Ванна, тебе действительно не стоит так волноваться. Здесь с тобой ничего плохого не случится. – Он посмотрел на часы. – Так во сколько, ты говорила, Джоан должна перезвонить?
– Я говорила?
– В полседьмого, правильно?
– Гарри, я ничего об этом не знаю.
– Да знаешь, разумеется. Не помнишь, что ли? Днем ты позвонила из Лаборатории мультимедии и передала, что звонила Джоан, и…
– Нет. – Ванна покачала головой. – Я не ездила сегодня в Мультимедию. И я бы не… то есть я не… не передавала сообщений от Файн.
– А похоже было на тебя, – сказал Гант. – Кто еще станет мне сообщения передавать?
– Можете называть меня Роем.
Он стоял в дверном проеме: белый мужчина в безупречном сером костюме, с зализанными назад черными волосами, голубыми глазами, шрамом на выступающем носу и хищной улыбкой; рядом стоял Электронегр-карлик в форме цирюльника. У малыша в руках был пистолет-пулемет Томпсона, который напоминал скорее театральный реквизит, чем оружие.
– М-м-можете н-н-называть м-м-меня… М-м-меня з-з-зовут… М-м-мои п-п-партнеры н-н-называют м-м-меня… Не делайте резких движений!
Похоже, Ганта не поколебало ни это внезапное вторжение, ни угрозы.
– Я вас знаю? – спросил он у Роя, словно они столкнулись в ресторане.
– Непосредственно – нет, – ответил Рой Кон. – Но я вас, Гарри, знаю.
В дверь вошла третья фигура – и вот она уж Ганта поразила: то был его двойник.
– Гарри… – выдохнула Ванна.
– Привет, Ванна! – сказал Электрический Гант. Тот же голос, та же походка, одежда… даже складки на костюме казались совершенно одинаковыми. Он вошел в офис уверенно, по-хозяйски, но все же крутил головой, изучая обстановку. Его взгляд упал на голографическую игровую установку, и лицо раскололось ухмылкой. – Ух ты, круто!
– Извините? – сказал настоящий Гант.
– Что это такое? – требовательно спросила Ванна Доминго.
– Капитализм, – сказал Рой Кон.
– Капитализм, – эхом отозвался Электрогант, покручивая в пальцах джойстик. – Существительное. От латинского capitalis, «касающийся головы».
– Экономическая си-си-система, к-к-которой с-с-свойственно… Си-си-система с-с-свободного… Ча-ча-частное владение и ра-ра-распроспределение… Ко-ко-конкуренция м-м-между… Не-не-невмешательство г-г-государства… Жадность – это хорошо! – запинаясь проговорил Цирюльник Коротышка.
– Конкуренция, – сказал Рой Кон.
– Конкуренция, – эхом отозвался Электрогант. – Существительное. От латинского competere – «стремиться вместе». Противоборство за получение прибыли, приза или определенного положения. Процесс отсеивания, либо соревнование, целью которого служит отделение лучшего от худшего. – Андроид уставился на игру, на черно-белые грузовички с мороженым, рассекающие по идеализированному острову потребителей. И ухмыльнулся. – Слушайте, Гарри, – сказал он, – у меня есть клевейшая идея…
ДЖОАН И МАЙСТЕРБРАУ (II)
Айн канализация дико не понравилась.
– Как Петроград после революции, – сказала она с отвращением к жидким испражнениям и прочим миазмам, освещаемым светом ее Лампы. – В нем бурлила скверна и коррупция.
– Зато здесь нет компьютерных вирусов, – отметила Джоан. – Вам волноваться не о чем.
– Но как вы можете такое выносить? Мне бы надо было неделю отмываться после часа пребывания в подобном месте...
– Сейчас, честно говоря, меня больше беспокоит качество воздуха. – Джоан часто сверялась со сканером атмосферы на комбинезоне. – У меня всего один бак с кислородом, а я забыла спросить у Фатимы отчет по метану.
Некоторое время они плыли молча, Айн корчила рожи при виде каждой новой прелести, поднимающейся от хода баржи. Потом Джоан сказала:
– Айн, разрешите воспользоваться вашей мудростью…
– Теперь вам понадобился мой совет?
– Я вот думаю о том, что сказала Фатиме, и как-то не совсем все складывается. Если ГАЗ вправду не может прямо так меня убить, потому что это было бы не иронично, то что делала Собака на вокзале? Как пить дать, было похоже, что она собирается меня убить, хотя, если вот сейчас прикинуть, она могла бы и куда агрессивнее себя вести…
– Агрессивнее? – удивилась Айн. – Вам же пришлось расплющить ее такси.
– И кстати, – ответила Джоан, – само такси? Очень любезно с его стороны было появиться в тот миг, когда мне понадобилась тачка. И какая удача, что Слуга решил остановиться и выйти из машины, а не переехать меня. И еще бо́льшая удача, что он сначала перестрелял вокзальных охранников, а не снес мне башку, хотя у него была такая возможность.
– Вы думаете, все это было напоказ?
– Не все, – сказала Джоан, потрогав ребра. – Если бы я не воспринимала угрозу всерьез, я уверена, что мне бы досталось – куда больше досталось. Но интересно, как получилось, что, когда я вышла из поезда, на меня начали нападать, не давая передохнуть ни секунды… пока я не добралась до Зоологического бюро. А теперь вот я тут… кстати, где? – Она посмотрела на Электромеркатор. – На перекрестке 70-й и Колумба, и с тех пор, как мы отошли от причала, ко мне даже не клеятся. Может, вся эта суматоха, что происходила снаружи, была для того, чтобы заставить меня плыть в «Вавилон» под землей.
– Но почему?
– Вот это я как раз и хотела бы узнать, – сказала Джоан. – С одной стороны, если я попаду в «Вавилон» через канализацию, это значит, что входить я буду через подвальный этаж, где как раз должна располагаться бомба. Если… Айн, вы уверены, что вы не бомба?
– Абсолютно. – Философ нахмурилась. – Но поскольку я не знаю, почему я абсолютно уверена, глупо с вашей стороны этому верить.
– Ну, допустим, я это принимаю дискуссии ради. Если вы не бомба, то где ловушка?
– Этого я тоже не знаю. Но поскольку мы обе знаем, что ловушка есть, зачем вы в нее идете?
– У меня нет выбора, – ответила Джоан. – Я должна рискнуть. Гувер сказал, что в моих силах остановить геноцид, и если…
– Нет, – поправила Айн. – Гувер сказал, что в ваших силах прервать цепь описанных им событий. Но он не гарантировал, что это кого-то спасет. Что, если вы остановите вирус – возможно, пожертвовав собой, – а геноцид все равно случится, как-нибудь иначе? Разве это не будет иронично?
– Почти так же иронично, как если бы я остановила геноцид из эгоизма, а это не принесло бы ничего хорошего… С другой стороны, если я попробую перехитрить ГАЗ и не пойду в «Вавилон», вирус выйдет наружу, и я умру, зная, что могла бы это предотвратить… – Джоан покачала головой. – Путаница какая-то. Что ни выбери, все может оказаться ошибкой. А возможно, правильного решения и нет – Янтарсону Чайнегу ГАЗ выхода-то не оставил. Проблема в том, что у меня, как и у Чайнега, не хватает информации, чтобы сделать правильный выбор.
– И поэтому вы плывете в «Вавилон»? Делаете именно то, чего от вас хочет ГАЗ?
– Мне все же может повезти, – сказала Джоан. Она потрогала четки и добавила с большей уверенностью: – К тому же, если все равно умирать, лучше уж умереть, пытаясь что-нибудь сделать, чем в бездействии.
– Может, в этом и ловушка.
Что-то стукнулось в баржу снизу.
– А! – вскрикнула Айн. – Голова!
– Что?
– Оторванная голова! Вон!
Позади плоскодонки плавали различные части тела.
– Это от андроида, – сказала Джоан, заметив торчащие из оторванной конечности провода. Впереди из темноты показались две угнанные баржи. Они столкнулись, либо случайно, либо намеренно; одна почти лежала на другой, и у обеих были повреждены килевые доски. На палубе верхней плоскодонки, распластавшись, лежал безголовый Автоматический Слуга.
– Еще кое-что забыла спросить у Фатимы, – сказала Джоан, обруливая обломки. – Сводку из мира живой природы.
– Кто мог это сделать?
– Например, Architeuthis princeps[318]318
Головоногий кальмар, спрут (лат.).
[Закрыть]. Или особо резвый Crocodylus niloticus. Хотя он должен был быть охрененных размеров, чтобы настолько изуродовать лодки. Или, может… «Болеро».
– Что?
– Слушайте, – сказала Джоан. И Айн тоже услышала: музыка – классическая – раздавалась где-то неподалеку в тоннеле, но звучала приглушенно, словно из-под воды.
– Что это? – спросила Айн.
– Старый партнер по плаванию, – ответила Джоан. Она подняла гранатомет и проверила, заряжен ли он.
Прямо впереди лежал перекресток; когда они на него вышли, музыка стала громче. Джоан посмотрела в тоннель по левую руку и увидела, как поверхность воды взрезал плавник. Она выстрелила в него гранатой и врубила полную скорость. Взрыв добавил перкуссии к маршу Равеля.
До этого момента Джоан фары не включала, Лампа Айн служила единственным источником света. Теперь же она зажгла все прожектора, стараясь при этом выжать из баржи максимальную скорость.
В кильватере плоскодонки показался плавник Майстербрау. Судя по всему, взрыв ей особого вреда не нанес. Джоан зарядила еще одну гранату. Несмотря на то что двигатель крутился на максимальных оборотах, акула плыла быстрее баржи, поэтому Джоан стала ждать, когда она подплывет ближе. У самой кормы Carcharodon высунула из воды морду. Джоан выстрелила; граната разорвалась над головой Майстербрау, осыпав спину осколками.
А ей опять хоть бы хны.
– Вот блядина бронированная, ебаный мутант… – проговорила Джоан.
Разряд был такой, словно пятки ей пробили две гремучие змеи. Придя в себя, Джоан поняла, что голова ее свисает с транца, а в ноздри бьет противный запах канализации. Она подняла взгляд: Майстербрау вздыбилась из воды, а ее тело обвил громадный коричневый угорь, испускающий синие электрические молнии. Carcharodon с угрем ударились о потолок тоннеля и снова рухнули, подняв в битве фонтаны мерзости. Баржа стремительно плыла дальше – все еще на полной скорости.
– Что… – Изображение Айн было нечетким, словно отражение на подернутой рябью поверхности пруда; ей пришлось постараться, чтобы вернуться в форму. – Что… что это было?
– Electrophorus electricus, – пояснила Джоан. Она села; все суставы были словно из битого стекла. – Предполагается, он обитает где-то под Второй авеню, но, наверное, заскучал и переселился. – Дрожа, она протянула руку к рулю, чтобы отойти от тоннеля, к которому несло баржу. – Резиновые сапоги я тоже забыла…
СИЛА ПОЗИТИВНОГО МЫШЛЕНИЯ (II)
Услышав призыв Роя, в офис Ганта вошли Амос и Энди – они вталкивали большой комод на колесиках, завернутый в простыню. Поставили его около игровой установки и подключили к центральному процессору. Потом открыли одинаковые коричневые ящики с инструментами и принялись ковыряться в панелях управления, а беседа тем временем продолжалась.
– Давайте все проясним, – говорил Гарри Гант, – вы хотите устроить соревнование, чтобы выяснить, кому из нас быть мной?
– Считайте это попыткой агрессивного поглощения, – предложил Электрогант. – Вам бы это все равно грозило, если бы у Янтарсона Чайнега голова была потверже.
– Янтарсон Чайнег… – У Гарри расширились зрачки – самую малость. – Значит, действительно…
– Это довольно долгая история. Джоан знает почти все, так что, может, вам потом лучше попросить ее объяснить. Если, конечно, вы попадете с ней в одно и то же место.
– Ха, – сказал Гарри, который до сих пор был больше удивлен, чем напуган. – Ха. – Он посмотрел на Цирюльника Коротышку и как будто только что заметил пулемет. – И вот вы пришли сюда, чтобы…
– Мы пришли, услышав ваше выступление.
– Выступление?
– В понедельник в Техникуме СМИ. Помните – про то, что в Америке всякий может добиться успеха? Ну вот, я об этом поразмыслил и решил, что вы и есть тот успех, которого я хочу добиться.
– А еще вы много говорили о силе позитивного мышления, – влез Рой Кон. – Вы сказали этим детишкам-иммигрантам, что подлинная сила американской промышленности – в ее оптимизме: американцы ценят честную игру, сказали вы, но, помимо этого, из истории они знают, что при должной уверенности в себе можно одержать победу и на неровном поле. Это прозвучало как вызов, и я решил проверить.
– Что проверить?
– Ваш оптимизм. – Рой показал на игру. – Вашу уверенность в себе на неровном игровом поле. Один раунд, без слез, победитель получает все… а Коротышка получает проигравшего.
– А что вы вообще за люди?
– Тьфу ты! – фыркнул Электрогант. – Гарри, стыдно быть таким отсталым. Мы не люди.
– Это безумие, – сказал Гарри. – Вы же это понимаете, не так ли?
Рой Кон заржал:
– Не ломайтесь пока, Горацио Алджер[319]319
Горацио Алджер (1832–1899) – американский писатель, автор многочисленных романов, в которых бедные мальчишки добивались осуществления «американской мечты».
[Закрыть]. Вы еще и половины не слышали.
– Я готов, – сообщил Амос, отодвигая инструменты.
– Я тоже, – сказал Энди.
– Отлично! – обрадовался Электрогант. – Теперь, Гарри, будьте внимательны. Немного изменились правила, так что вам лучше послушать как следует…
– А что под простыней? – поинтересовался тот, кивая в сторону закутанного шкафа.
– Изменение номер один, – сказал Рой. – Когда Тоби, – и показал на личного Слугу Ганта, стоявшего статуей около Электрокарты «транзитных молний», – когда он передал мне замечание вашей бывшей жены про «маленькие голографические мусорные свалки», мне показалось, что игра станет интереснее, если в нее добавить индекс загрязнения. Посему…
Он щелкнул пальцами, и Амос с Энди сняли простыню. Комод оказался прозрачным и герметичным ящиком с компрессорами.
Внутри сидели родители Гарри. Отец выглядел растерянно, мать – рассерженно; оба были напуганы. Увидев сына – в двойном экземпляре, – Винни Гант принялась стучать кулаком, требуя, чтобы ее выпустили, но ничего не было слышно. Шкаф не пропускал звука.
– Уровень кислорода в шкафу соответствует среднему качеству воздуха в игровом мире, – объяснил Рой. – Если там нечем дышать, то и там нечем дышать. Плюс в том, что качество воздуха не сказывается на игре, и если контроль загрязнения вас не прикалывает, то беспокоиться об этом не обязательно. Чисто с экономической позиции этого даже лучше не делать. Но…
Ванна забилась в уголок и наблюдала – ее психика начала махриться по краям; она думала: Вот опять. Стоит чуть сбавить бдительность, почувствовать себя в безопасности, начать доверять окружающему миру, и тут…
Коротышка рассмеялся над какими-то словами Роя, и Ванна рефлекторно сделала шаг назад. И толкнула задом что-то из хлама, который Гарри собирал у себя в кабинете. Ванна протянула руку, чтобы не дать этой штуке упасть, и нащупала гладкую деревянную рукоять. Бейсбольная бита – тренировочная, под названием «БыстроУдар», ее производила та же компания, что делала для Ганта шкатулки с секретом. Бита измеряла скорость замаха игрока и отображала ее на цифровом дисплее в нижней части ручки в формате «миль в час». Корпус биты был ясеневым, наконечник утяжелен.
Теперь смеялся Рой, и смех его был над Гарри – в нем слышалось почти неприкрытое презрение. Ванна не задумываясь бросилась вперед. Она целила Рою в маковку, на велосиметре мелькали трехзначные числа.
Рой даже взглядом ее не удостоил – он просто поднял руку и остановил удар; бита замерла и зависла неподвижно, пока ему не наскучило. И лишь после этого Рой обернулся к Ванне с напряженной акульей улыбкой и проговорил:
– Вы закончили?
Ванна выпустила биту. Злость рассыпалась в крошки, храбрость переломилась; и она побежала – через собственный кабинет в Кору. Коротышка развернулся, как на шарнире, собираясь пристрелить ее, но Рой его остановил.
– Оставь, – сказал он. И слегка наклонил голову. – Амос, Энди.
– Тебя понятно, – сказал Энди. Они оба не спеша двинулись за Ванной, закрыв за собой двери в кабинет и оставив игроков их игре.
Рой поднял биту, посмотрел, какая была скорость.
– Хм-м… – Похоже, его впечатлило. – Ну… – И снова его внимание вернулось к Гарри и игровой установке. – Приступим?
ЛОВУШКА
В канализации под Гарлемом было полно дыма; никакого огня Джоан не видела, но по мере того, как они двигались на восток под 116-й улицей, воздух сделался таким густым, что пришлось надеть кислородную маску. Прожекторы баржи ничего не давали – свет попросту отражался от дыма, так что она их снова отключила и рулила, полагаясь на Электромеркатор. Под Мэдисон-авеню она повернула на север и зигзагом прошла по нескольким мелким проходам, стараясь найти, где воздух почище.
Другую баржу она заметила, лишь когда уже почти насела на нее. На борту оказалось три Автоматических Слуги: двое со штурмовыми винтовками, третий – с пистолетом и длинным ножом, – и все они смотрели не в ту сторону. Джоан отвернула вправо, подошла к барже сзади и встала с ней бок о бок: шум водопада неподалеку позволил ей подойти незаметно; она подняла дробовик и выстрелила по обоим автоматчикам – те даже отреагировать не успели. После этого баржи столкнулись, качаясь на волнах отходов. Третий Слуга, поворачиваясь, потерял равновесие, споткнулся и полетел на Джоан; ему удалось воткнуть нож ей в бедро, пронзив мышцу до кости, – как раз в тот момент, когда она прижала дуло дробовика к его груди и нажала на спуск.
– Вы как? – спросила Айн, когда третий Слуга плюхнулся в воду. – Все в порядке?
Джоан выронила дробовик и схватилась за торчащую из ноги рукоять ножа.
– У вас все хорошо?
– Да отлично, Айн! – сказала Джоан, скрежеща зубами. Она слишком поздно вспомнила, что выдергивать нож из раны не всегда самое умное решение: при этом можно нанести вреда не меньше, чем когда его вонзали. В данном случае это уж точно казалось справедливым: когда лезвие вышло, сильнее стала и боль, и кровотечение. По тоннелю эхом разлетелся ее вопль.
В кислородной маске дышать было трудно. Она сорвала маску, расстегнула комбинезон, достала сигарету – при этом чуть не подожгла кислород – и первой затяжкой втянула две трети. Дыхание стабилизировалось. Второй затяжкой она прикончила сигарету, выбросила окурок и открыла аптечку. Замотала рану марлей и стерильной ватой – плотно, однако не так, чтобы получился жгут. И сказала себе, что важные артерии не перерезаны; такого она себе просто не могла позволить.
Джоан поплыла дальше. От дыма осталась лишь полупрозрачная дымка, хотя, возможно, дымка была и от шока. Через некоторое время Джоан осознала, что Айн указывает ей направление:
– Тут налево… теперь направо… потом в следующий боковой тоннель… сейчас снова направо… Мы на месте, – наконец сказала Айн. Они находились в узком второстепенном тоннеле, где потока едва хватало, чтобы поддерживать баржу на плаву. Электромеркатор говорил, что они на 124-й улице, между бульварами Адама Клэйтона Пауэлла-младшего[320]320
Адам Клэйтон Пауэлл-мл. (1908–1972) – американский государственный деятель, реформатор, пастор баптистской церкви в Гарлеме (с 1936), политический и религиозный лидер. В 1941 г. стал первым негром, избранным в городской совет Нью-Йорка, в 1942 г. основал газету «Пиплз войс», в 1944 г. избран в Палату представителей от Демократической партии.
[Закрыть] и Малколма Икса – несуществующий отрезок улицы. Они под «Вавилоном».
В стене тоннеля была пробита дыра – такая большая, что через нее прошел бы человек или Слуга. Рядом с дырой в стену был вбит металлический клин.
– Это здесь? – спросила Джоан.
– Да, – ответила Айн.
– Что внутри?
– Я не знаю.
– Вы знали, как досюда добраться.
– Это не значит, что я знаю, что внутри, – ответила Айн, несколько смущенно.
Джоан намотала швартов на клин. Проверила ногу: она утратила гибкость и болела, такое ощущение, будто лезвие так и осталось в бедре, – но не онемела, и ходить Джоан могла. Кажется, артерии действительно не перерезаны, подумала она с вынужденным оптимизмом. Повязка промокла, и с пятки капала кровь.
Липкими пальцами Джоан перезарядила дробовик. Сменив повязку, она спросила у Электромеркатора, нет ли других входов в здание, – она хотела отыскать место, менее похожее на ловушку. Меркатор сообщил, что чуть южнее есть люк, поднявшись через который оказываешься прямо перед Воротами Родного Языка; единственная засада в том, что к нему придется карабкаться по пятидесятифутовой лестнице. Джоан перенесла вес на здоровую ногу и согнула колено больной, изображая шаг на ступеньку. И чуть не потеряла сознание от боли.
– Черт с ним. – Бросив бак с кислородом, держа в одной руке дробовик, а в другой Лампу, она вошла в дыру.
Узкая яма вела сквозь утрамбованную землю к еще одной сломанной стене. Джоан оказалась в темном бетонированном коридоре, над головой тянулись трубы. Там были установлены аварийные лампочки, но электричества не было; светить приходилось Лампой Айн.
– Куда? – спросила Джоан.
– На север, – ответила Айн. – Прямо вперед. Видишь те ворота с решеткой? Это оно.
– Что оно?
– Не знаю.
Ворота оказались новенькими – очевидно, их недавно поставили. Из блестящей стали, на Электропетлях, а прутья решетки располагались так близко друг к другу, что Лампу просунуть не удавалось; Джоан чувствовала, что за воротами очень большое пространство, но света Айн не хватало, чтобы увидеть, что внутри.
– Пожалуйста, станьте поярче, – попросила Джоан.
– Не могу.
Джоан навалилась на ворота, но те и с места не сдвинулись. Она поискала механизм, который их отпирает, и нашла на передней стороне металлическую коробочку с микрофонной решеткой.
– Это звуковой замок, – объяснила Айн, словно бы просто констатируя факт, – открывается определенной комбинацией звуков.
Джоан посмотрела на нее:
– Айн, а вы волшебное слово знаете?
Айн подумала.
– Да, – сказала она. – Это… О! Ах ты сволочь!
– Что?
– Сволочь!
– Айн, что такое? – Впервые на памяти Джоан философ была так зла.
– Это чистое, абсолютное зло! – сказала Айн. И потом, с выражением совершенного омерзения, выталкивая из себя слова по одному, пробормотала: – С… каждого… по… способностям… каждому… по… потребностям.
Замок щелкнул; Автоматические Петли повернулись, ворота распахнулись. Джоан, приподняв Лампу, сделала полшага вперед. Казалось, свет тускнеет пропорционально расстоянию, на котором она держит Лампу перед собой, так что все равно ей не удавалось увидеть, что за воротами, не пройдя в них.
– Это ловушка, – сказала Джоан только ради того, чтобы услышать свой голос. Потом добавила: – Так, Айн?
Айн не отвечала. Да и не нужно было. Разумеется, это ловушка. И Джоан нутром чуяла, что Фатима Сигорски была права: стоило отказаться, просто развернуться и уйти, не входить в логово льва.
Чуять-то чуяла, но ей не нравилась такая мысль.
Сразу от ворот вниз уходили пологие ступеньки. С минуту Джоан постояла неподвижно на верхней, ожидая, что будет. Ничего не произошло. Она спустилась на одну ступеньку, потом еще на одну.
До низа девять ступеней. Чем дальше она спускалась, тем больше ей становилось не по себе; тело напряглось, готовое рвануть вверх и наружу, если ворота начнут вдруг закрываться. Но ворота были неподвижны, и Джоан спустилась, чувствуя себя слишком беззащитной и открытой.
– Вот, – сказала Айн, когда Джоан сошла с последней ступеньки на пыльный бетонный пол. Лампа внезапно вспыхнула, и в новом свете Джоан наконец увидела, где стоит и что находится вокруг.
– Боже ж ты мой, – сказала она.
НАС ВЗЯЛИ В КЛЕЩИ
– Твое оно еще готово? – требовательно спросил Ватаман, глядя в открытую шахту строительного лифта. – Они поднимайтся!
Позади него Автоматический Слуга и Портативный Телевизор Ганта боролись с автогеном. Слуга был из строителей – один из четырнадцати бригад, работавших в «Вавилоне» и переведенных на службу ГАЗа. Телевизор поднялся сюда вместе с Ватаманом, когда со стройки эвакуировали всех людей. В общей сложности у Ватамана было две дюжины корпусов для защиты верхних этажей башни, пока не будет сброшен вирус – и не произойдет массовое убийство, если все пойдет по плану.
Но все не шло по плану. Что само по себе неожиданностью не являлось, а вот степень несоответствия – да. ГАЗ до сих пор не мог понять, откуда взялась морская пехота и кто ее послал; и пока суперкомпьютер бился над такими сложными вопросами, Ватаман спешно пытался по возможности укрепить защиту.
– Ну, ну, ну! – поторапливал он.
Строитель изолентой примотал сварочную горелку на место, направив сопло на клапаны ее собственного бака с горючим. Переносной Телевизор поджег струю из сопла и быстренько сбросил эту штуковину в шахту. Семнадцатью этажами ниже горелка пробила крышу лифта-клетки и взорвалась; кислородно-ацетиленовое возгорание погнуло клетку и перерезало подъемные кабели, так что лифт стремительно полетел вниз.
– Пока, синюхи! – крикнул Ватаман. Затем, уловив еще какое-то движение, поднял голову: кто-то завел краны-«кенгуру». – Эй! Кто это делает? – Он сосредоточился, мгновенно получив сведения о местоположении и деятельность каждого находящегося под его командованием Слуги; это не был никто из них. – Кто, нахер, в кабинах крана?
– Мистер Ватаман, в кабинках не обязательно кому-то быть, – пояснил строитель. – Краны могут управляться дистанционно. По радио.
– По… вот дерьмо.
Над головой прошла стрела крана, на тросе которой болтался одноногий морпех. С высоты упала граната и приземлилась между носками «Бастер-Браунов»[321]321
Бастер Браун (с 1900 до середины 1920-х гг.) – персонаж газетных комиксов, десятилетний мальчишка – наследник огромного состояния, который развлекается тем, что вместе со своим веселым бульдогом Тайджем и сестрой Мэри Джейн устраивает немыслимые проделки, доводя до белого каления окружающих. В 1904 г. создатель образа художник Ричард Фентон Аутколт продал права на его коммерческое использование обувной фирме «Браун».
[Закрыть] Ватамана.
– Мальчики, – сказал Ватаман, – нас взяли в клещи!
НЕ БЕГИТЕ
– С целью обеспечения безопасности и комфорта, данный блок лифтов в настоящее время отключен, – сообщил блок лифтов. – Пожалуйста, оставайтесь на месте и дождитесь инструкций от уполномоченного лица. Если вам грозит неотвратимая опасность, следуйте к ближайшему аварийному выходу согласно карте эвакуации. Не бегите.
Ближайший аварийный выход представлял собой череду пожарных лестниц, расположенных по правую руку от лифтов; но когда Ванна попробовала открыть дверь на эту лестницу, та не открылась.
– С целью обеспечения безопасности и комфорта, – сообщил ей Электрозамок двери, – данный аварийный выход временно заблокирован. Пожалуйста, попробуйте выйти через другой аварийный выход. Не бегите.
Следующий аварийный выход находился в юго-западной части здания, с противоположной стороны Коры. Ванна повернулась туда и увидела, что среди столов и рабочих кабинок стоят два черных пугала.
– Что думаешь, Амос? – спросило первое пугало. – Побежит она?
