Текст книги "Канализация, Газ & Электричество"
Автор книги: Мэтт Рафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)
– Charcharodon carcharias[18]18
Charcharodon carcharias (лат.) – большая белая акула.
[Закрыть], – объяснила Фатима Сигорски, когда перепуганные канализационные работники пришли в себя. – Наши друзья из зоопарка в Бронксе точно ее опознали. Мы просто пока не уверены насчет того, как она сюда попала, но в Штабе есть версия, что кто-то смыл в унитаз своего питомца. Либо розыгрыш этих дятлов из Департамента ихтиологии Нью-Йоркского университета.
Потрясенный Эдди Уайлдер:
– Какая охуенно здоровая белая акула!
Услышав его голос, Джоан Файн оглянулась. Эдди наполовину сполз со стула и сидел так, дрожа, а Прохаска с Хартауэром старались удержать его на месте за локти.
– Заткнись! – неистово прошептал Прохаска. – Заткнись и веди себя прилично – тебе не терпится получить выговор в первый же рабочий день?
Джоан улыбнулась. В конце концов Эдди ей, наверное, надоест, но ей все равно симпатичны люди, которые еще достаточно невинны и выражаются без какого-либо такта и эвфемизмов.
Тем не менее Фатиме не понравилось это отклонение от принятой терминологии.
– Это Charcharodon carcharias, – резко поправила она, чеканя все твердые согласные латинского языка. – Приспособившаяся к альтернативной среде Charcharodon carcharias. Я полагаю, все это запомнят, на случай если поблизости окажется представитель СМИ. В канализации есть только одно существо с названием короче десяти букв, и это не «акула».
– Извините, – сказал Эдди, – просто похоже на…
– Более того, в Штабе продолжают давать кодовые названия выдающимся представителям каждого вида. Хотя нет поводов считать, что их будет несколько – то есть я, по крайней мере, на это надеюсь, – решено называть представителей Charcharodon различными марками пива. Это, – Фатима показала на дергающуюся голограмму, – Майстербрау. И я надеюсь, что за ланчем вы будете использовать именно это имя, не Рот-до-ушей, не Челюсти, не Мэкки Нож[19]19
«Челюсти» (1975) – фильм американского режиссера Стивена Спилберга об акуле-людоеде. «Мэкки – Нож» (1928) – песня немецкого композитора Курта Вайля (1900–1950) на текст немецкого писателя Бертольта Брехта (1898–1956) из «Трехгрошовой оперы».
[Закрыть], а Майстербрау. Ясно? – Эдди смиренно кивнул. – Сейчас, по имеющимся у нас данным, Майстербрау обедает в сети тоннелей под развязкой Таймс-сквер. Все Мэйские Команды должны собраться на этом участке, вооружившись как можно лучше. Руководителям групп выписать оружие и взять из парка по Негру; помимо всего прочего, сегодня отмечены высокие уровни метана и других токсичных веществ, так что заполните кислородные баллоны. Ну все, ребята. Все по баржам, желаю удачи, и будьте там осторожны. И следите за языком!
РАСПИСАНИЕ НА УТРО
На запястье Гарри Ганта заговорил вежливый бесплотный голос:
– Четверть девятого, сэр.
Гант поднял рукав, и показалось лицо Дика Трэйси[20]20
Дик Трэйси – детектив, персонаж комиксов американского художника Честера Гоулди (1931–1977).
[Закрыть], сжатое до размера кварцевых часов. Большим пальцем Гант потер линию подбородка Трэйси, а потом спросил:
– Тоби, это ты?
– Да, сэр, мистер Гант. Меня послала мисс Доминго. Пора спускаться, сэр.
– Тоби, что у меня запланировано на утро?
– В девять вы произносите речь в «Гантовском Техникуме СМИ для Развитых Подростков-Иммигрантов», сэр. После – встреча в Департаменте общественного мнения по поводу смягчения кризисной обстановки, вызванной пиратом Фило Дюфреном. Ну и, конечно, по проблеме Негров вообще.
– А, – произнес Гант, – только и всего. Тоби?
– Да, сэр?
– А есть что-нибудь такое, о чем сегодня нужно не забыть? Не в смысле бизнеса; проверь-ка мою личную папку.
– Слушаюсь, сэр. – На террасе 208-го этажа Автоматический Слуга потер смуглым пальцем щеку. Потом сказал: – Возможно, вы имеете в виду годовщину вашей свадьбы, мистер Гант. Точнее сказать, сегодня была бы годовщина, если бы вы все еще…
– Точно, – щелкнул пальцами Гант. – Перед самым Хэллоуином, странно, что я забыл.
– У бывшей миссис Гант, – добавил Тоби, – в следующем месяце еще и день рождения. Сорок первый. А вам на следующей неделе исполнится сорок три.
– Да, точно. Ладно, Тоби, передай мисс Доминго, что я скоро спущусь. И скажи, что мне понадобится шесть Портативных Телевизоров для демонстрации наглядных материалов – на этом выступлении в Техникуме в девять. Всё.
– Слушаюсь, сэр. – И Слуга исчез. Гант еще ненадолго задержался в своем гнезде. «Старушка Джоан», – думал Гарри; воспоминания о ней отдавали мягким сожалением, но без недоброжелательности. Последнее, что он слышал о своей бывшей супруге: она сейчас где-то «синий воротничок» и возглавляет благотворительный приют в Бауэри. Недостойно она использовала свои таланты… Но Гарри все равно улыбнулся, поскольку мысли о Джоан возвращали его в прошлое, а мысли о прошлом заставляли задуматься и о себе, о сборнике сказок про исполнение Американской мечты, которым являлась его жизнь.
Гарри Деннис Гант родился в 1980 году на заднем сиденье битой «тойоты», припаркованной на придорожной стоянке у Джерсийской платной автострады. Его мать по профессии была строителем, отец – школьным учителем, и на момент рождения Гарри оба безработные и бездомные, а разваливающаяся «тойота» представляла собой их последнее имущество. И тем не менее при таком скромном начале – Гарри любил думать, что это эквивалент деревянной хижины XX века, – посмотрите, что он из себя сделал всего лишь за сорок три года. Посмотрите, что он создал в этом мире, а ведь его жизнь еще не закончилась – даже наполовину.
Любовь к самому себе и своей стране зажгла в сердце Гарри Ганта огонь, подогревавший его интерес к каждому новому дню. Он радовался тому, что жив: радовался своему прекрасному дару – дару вдохновения, которым он через полчаса поделится с Развитыми Подростками. Почтительно кивнув лежащему внизу великому городу, он поднял люк в полу гнезда и начал спускаться по лестнице.
НЕМНОГО О ПРОБЛЕМЕ НЕГРОВ
Проблему Негров, терзающую «Промышленные Предприятия Ганта», не стоит путать с афро-американской проблемой – хотя бы потому, что никаких афроамериканцев уже не осталось. Как и черных африканцев, по крайней мере – среди тех, кого можно пригласить к себе домой на обед. Дело в том, что на рубеже столетий разразилась в буквальном смысле слова Черная Пандемия, происхождение и причина которой по сей день совершенно неизвестны. За одну ночь она превратила американские гетто в города-призраки, опустошила Нигерию и три дюжины других субсахарских стран, а жалкие горстки выживших разбежались по совсем уж отдаленных заповедным уголкам. Знаменитый журналист-катастрофист Тэд Уинстон Пеллер написал об этом книгу «Говорят, все началось в Айдахо: рассказы о Черной Пандемии 2004 года», которая тут же стала бестселлером. Эта популярная работа легла в основу по меньшей мере семи мини-сериалов, уж не говоря про еженедельную научно-фантастическую драму «Темное сердце, красная планета», повествующую о семье астронавтов – любителей джаза, которых мор не коснулся, поскольку в то время, когда разразилась чума, они находились на Марсе.
Но это все отдельная история. Проблема Негров никак не связана с болезнью или кабельным телевидением; это лишь феномен потребительского маркетинга.
Самомотивирующийся Андроид – в 2003 году филиал «Диснея»[21]21
Уолтер Элиас Дисней (1901–1966) – американский продюсер, кинорежиссер, сценарист и филантроп. Вместе со старшим братом Роем Оливером (1893–1971) основал одноименную компанию в 1923 г.
[Закрыть] выпустил пробную партию, а в начале 2007-го оперяющаяся фирма «Промышленные Предприятия Ганта» наладила его массовое производство в качестве Автоматического Слуги – изначально получил популярность как дешевая промышленная рабочая сила. Первые андроиды напоминали людей лишь немного, поскольку предназначены были для работы, а не для того, чтобы радовать глаз, но Гарри Гант, заглядывая вперед, в то время, когда его Слуг можно будет купить и в дом, а не только в шахты или на фабрики, настоял на более привлекательном дизайне. Так что с 2010 года стало возможно приобрести Автоматических Слуг самых различных правдоподобных оттенков кожи и соматических типов. Гант, считавший, что покупатель жаждет разнообразия, не распорядился, чтобы какую-то определенную модель производили в большем объеме, чем остальные; и был удивлен не меньше остальных, узнав, что Модель АС204 – Автоматический Слуга основного черного цвета – продается в десять раз лучше, чем все остальные вместе взятые.
Долгое время ничто не указывало на возможные проблемы в сфере общественного мнения. Люди, казалось, не возражали против того, что внезапно появилось множество темнокожих Слуг, вежливых и крайне трудолюбивых – то есть это народ как-то даже успокаивало. Главный козырь в имиджевой рекламе – естественное желание человека свести к минимуму крупные неприятности или вовсе от них отвернуться, и андроиды АС204 способствовали этому, словно отряд Сидни Пуатье и Хэтти Макдэниел[22]22
Сидни Пуатье (р. 1924) – американский актер, первый чернокожий обладатель «Оскара» (1962). Хэтти Макдэниел (1895–1952) – первая чернокожая актриса, получившая «Оскара» в номинации «лучшая актриса второго плана» за роль в фильме «Унесенные ветром» (1937).
[Закрыть], высланный уничтожить страшные воспоминания об Африканской Пандемии; оборотной же стороной медали оказались скрытые муки совести, и когда Гарри Ганту рассказали о какой-то наследнице Дочерей американской революции[23]23
«Дочери американской революции» (с 1890) – американская женская общественная организация, объединяющая потомков участников Войны за независимость, выступает за «сохранение идеалов американизма». Девиз: «Дом, Бог и страна».
[Закрыть], купившей три сотни рабов для работы на плантациях в парке развлечений, устроенном в стиле довоенной эпохи, Гарри использовал все возможности рекламы, чтобы отвлечь от этой истории внимание СМИ.
Но американского словообразования он остановить не смог. По оценкам одного филолога из Оксфордского университета, работу которого оплачивал Департамент общественного мнения Ганта, слово «Электронегр» вошло в английский диалект где-то между 2014 и 2016 годами.
«Электронегр»: злобное прозвище, которое мало того что демонстрировало ужасное неуважение по отношению к усопшим, так еще и связывалось с кучей образов, а «Промышленные Предприятия Ганта» не хотели, чтобы такой качественный товар, как Автоматический Слуга, вызывал подобные ассоциации. На поверхность это слово полезло несколько лет назад в прессе и видеотрансляциях, по каплям стало просачиваться в общенациональных публикациях, и наконец, на лукавое упоминание «Электронегра» в одном из ночных ток-шоу Ванна Доминго и Департамент общественного мнения отреагировали лавиной гневных факсов с угрозами рекламного бойкота. Некоторое время казалось, что проблему удалось искоренить, но вскоре возникла новая волна, когда группа кантри-металлистов из Делавэра выпустила хитовый диск под названием «Электронегры в неоновых прериях». А по данным на август текущего года, это выражение встречалось уже даже в «Уолл-Стрит Джорнэл», причем – в заголовке, и битва за то, чтобы убрать «Электронегра» из лексикона СМИ, похоже, проиграна.
В этом и заключалась проблема Негров. Она не велика, и Гарри Гант сам с готовностью это признает: пока продажи нисколько не пострадали, и общественность вполне довольна своими Слугами, как бы их ни называли.
На самом же деле Гарри Ганту еще многое предстоит узнать о Электронеграх и потенциальных проблемах.
«ТАЙМЕКС» ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Джоан надела четки на шею вместе с собачьими бирками. Хотя она давно отошла от церкви, снаряжалась на работу Джоан с таким рвением, что любой иезуит гордился бы: с орудиями и оборудованием она обращалась как с реликвиями. Прохаска всегда как-нибудь высказывался по поводу этой ее утренней напряженности, потому что для него канализация была просто работой, хоть и с высокой платой за риск.
– Подготовилась к очередной неделе борьбы с силами зла? – Он показал на крест. – Эта религия умерла, если вдруг ты не в курсе.
– В курсе, – ответила Джоан, застегивая переднюю молнию на синтетическом комбинезоне, который, следует надеяться, защитит ее от химикатов и заразы, если она окажется в воде. – А у тебя на этом этапе какое кредо, Ленни?
– Я поклоняюсь Пану, – и он показал окаменевшую щепку. – Экологически чистая языческая сила деревьев.
Джоан рассмеялась:
– Сила деревьев. В дерьме это тебе сильно поможет, да? Ты же вроде сам говорил, что Тэдди Мэй был католиком?
– Конечно. Но когда это было – они в те времена еще охотились на аллигаторов с винтовками 22 калибра и крысиным ядом.
– Ну можешь считать меня традиционалисткой. – Джоан взяла кислородный баллон со стеллажа для зарядки и пристегнула к спине. Позади Хартауэр инструктировал не поддающегося обучению Эдди.
– Гранаты крепятся на ремень, вот так, – говорил он. – Не трогай их, пока не поймешь, что это дело жизни и смерти, понял? Потом…
– Подождите, – вставил Эдди. – Погодите-ка. Я знаю, как пользоваться обрезом, а все остальное… может, мне надо пройти какое-нибудь, типа, обучение? Нет тут какой-нибудь учебной части?
– Зоологическое бюро не может позволить себе специальной подготовки. Четверть средств, которые мы получаем из Штаба, тратится на оборудование и амуницию, остальные три четверти – на покрытие страховок. Смотри на это так: если возникнет неизбежность преждевременного выхода на пенсию из-за того, что ты не знал, как чем-то пользоваться, твои родственники получат охрененное пособие за твою смерть…
Джоан пошла к клетке с инвентарем, чтобы выписать четыре набора экипировки.
– И еще ключ от Слуги, – добавила она, проводя профсоюзной карточкой под оптическим сканером. Сидевший в клетке тонкогубый юноша безмолвно выдал ей ключ; он учился на искусствоведа в Колумбийском университете, работал тут на полставки, чтобы платить за квартиру, и считал, что человек, устроившийся сюда на полную занятость, – сумасшедший. Так что разговоры с ними лучше не заводить.
Бюро Автоматических Слуг располагалось почти в самой глубине склада, за отсеком запчастей для двигателей барж. Джоан нашла Слугу, к которому подходил ее ключ, и открыла криптонитовый замок фирмы, которым тот крепился к стене. Перед ней стояла достаточно старая версия АС204, выпущенная, когда конструкторы Ганта все еще экспериментировали с сочленением суставов; Слуга хоть и пытался подражать естественным человеческим движениям, иногда выделывал всякие фокусы, например сгибал локти в обратную сторону, и на это было больно смотреть. Кожа Слуги, уже износившаяся за годы службы в недружелюбной преисподней, больше походила на потертую выделанную шкуру, чем на человеческую плоть. Джоан так и не поняла, нравятся ли ей больше такие Слуги или новые, которых практически невозможно отличить от живых людей; но скорее – ни те, ни другие. Похоже, богу-леваку где-то в процессе творения идея автоматов вообще не пришлась по вкусу.
– Харпо-115[24]24
Слуга назван именем Харпо Маркса (Адольф Артур Маркс, 1888–1964) – одного из «Братьев Маркс», популярного в США комедийного квинтета – ребячливого немого.
[Закрыть], – прочитала Джоан имя и номер на идентификационном значке Слуги, – проснись.
Слуга открыл глаза; за его фальшивыми шоколадно-коричневыми радужками прятались видеокамеры. Сфокусировав на Джоан взгляд, он широко улыбнулся, словно встретив лучшего друга после долгой разлуки.
– Тарам-парам-здрасьте-вам! – поприветствовал он человека. Как и все Слуги, при разговоре он рот широко не раскрывал, стараясь не показывать, что у него вместо языка Электрогортань. – Не правда ли, чудесное утро?
– Харпо-115, – спросила у него Джоан, – а у тебя когда-нибудь было не чудесное утро?
Слуга, модель для физического труда низшего уровня, запрограммированная лишь на простейшую беседу, лишь улыбнулся еще шире и повторил приветствие:
– Тарам-парам-здрасьте-вам! Эй, за работу!
Джоан со Слугой на хвосте пошла назад за Хартауэром и Прохаской – и за Эдди, который наконец полностью экипировался, но было видно, что ему до сих пор все мешает. Грузовой лифт отвез их вниз, где стояли баржи: это был искусственный отстойник с бетонным причалом, на глубине примерно тридцати футов под конференц-центром. Там ждали семь барж – бронированных плоскодонок с прожекторами и голографическими камерами на носу и корме. Экипаж зашел на ту, поперек киля которой шла кривая надпись белой краской: «М Команда 23»; Прохаска завел мотор, Хартауэр снял швартовы, а Джоан проверила, всего ли в достатке в аптечке. Хватило бы бинтов и дезинфицирующего средства, чтобы остановить сильное кровотечение из носа; а случись что-нибудь пострашнее… остается только надеяться, что во время происшествия они окажутся прямо под больницей.
– Радуйся, пока есть чему, – сказал Хартауэр, заметив, как Эдди смотрит на отстойник. – Тут вода наполовину свежая, они сюда дерьмо подкачивают, чтобы баржи держались на плаву. А в главных тоннелях проблема в том, что его не слишком мало, а слишком много. Ты раньше когда-нибудь видел реку человеческих отходов?
Эдди ушел от ответа. Вместо этого, оценив размер входа в тоннель, к которому подруливал Прохаска, он сказал:
– Не думал, что тут все такое большое.
– Раньше было не так, – сообщил Прохаска. – Во времена Тэдди Мэя почти везде можно было пройти или проползти без лодок или каких-то еще плавательных устройств. Кое-какие из второстепенных тоннелей еще маленькие, так что по ним можно просто гулять. Но здания становились все выше, вниз поступало все больше и больше грязи, так что с каждым годом приходилось расширять основные участки…
– …а потом, – продолжил Хартауэр, – в конце 90-х, случился бум в генной инженерии, после чего отходы стали странными, завелась всякая живность, в одночасье происходят забавные фокусы эволюции, существа приспосабливаются к местным условиям. Поэтому и возникло Зоологическое бюро.
– Остается лишь надеяться, что у тебя сильный иммунитет, – сказал Прохаска. – В тоннелях полно бактерий, для которых даже еще не придумали длинных названий.
После этого они ненадолго замолчали, а энтузиазм Эдди по поводу новой работы поиссяк. Автоматический Слуга стоял в носу баржи и нюхал воздух, каждые три секунды производя полный химический анализ атмосферы. Когда они углубились в сплетение тоннелей, Хартауэр показал Эдди на воду – за плоскодонкой что-то всплывало, кружилось и поблескивало:
– Вот теперь мы по-настоящему в дерьме – видишь, дружок?
За ними отчалили и остальные Мэйские Команды, но к этому времени все уже разбились по маршрутам, и каждая баржа отправилась к назначенному участку. Они остались одни среди миазмов. Прохаска настроил верхние и подводные прожекторы на максимум.
– Где мы? – поинтересовалась Джоан. Она открыла комикс и начала его листать.
– Электромеркатор[25]25
Герард Меркатор (1512–1594) – фламандский картограф и географ.
[Закрыть] говорит, что под 41-й и Девятой, идем на восток, к развязке.
– Тогда ты осторожнее. Тут где-то рядом водопад.
Эдди легонько похлопал Джоан по плечу.
– Слушайте, – начал он, – вдруг я подхвачу какое-нибудь заболевание и не смогу спросить потом – вы правда были замужем за миллиардером?
– Кто тебе это сказал? – вместо ответа спросила Джоан. Стоявший за рулем Прохаска принялся что-то невинно насвистывать; Хартауэр начал внимательно изучать последние известия от «Мобил» на редакционной полосе «Таймс». – Уж не остальные ли два члена этой Мэйской Команды насплетничали? Те двое, которые поклялись, что перестанут трепаться о моей личной жизни?
– Мы ему ни слова не сказали, – отрезал Хартауэр, а Автоматический Слуга заорал – радостно, как всегда:
– Метан! Тарам-парам-здрасьте-вам, у нас тут в тоннеле образуется смертельная концентрация метана!
Прохаска сверился со вспомогательным атмосферным сканером, прикрепленным к его комбинезону; на Жидкокристаллическом Экране Жидкокристаллическая Канарейка упала со своей Жидкокристаллической Жердочки замертво.
– Он прав, – сообщил Прохаска. – Всем надеть маски.
Когда они задышали кислородом из баллонов, Эдди Уайлдер снова спросил, только несколько приглушенно:
– Это правда?
Джоан вздохнула и затем кивнула. Прямота Эдди уже перестала воодушевлять.
– Ого, – пер дальше Эдди. – Вы за него вышли из-за денег?
Прохаска затявкал – он так смеялся.
– Джоан деньги не интересуют. По крайней мере, сами по себе, – сказал он. – Бросающееся в глаза богатство противоречит ее политическим воззрениям.
– Но тем не менее, – добавил Хартауэр, – после свадьбы с Гарри Гантом она перешла в другую налоговую категорию. Однако, наверное, важнейшим мотивом стала его историческая значимость…
– …ну и, конечно, настоящая любовь. Ка-а-ак это современно…
– Ребятки? – сказала Джоан. – Вы же знаете, что я смогу выбить эту дурь из вас обоих, даже если у меня одна рука будет завязана за спиной, так что давайте сменим тему?
– Историческая что-что? – переспросил Эдди.
– Историческая значимость, – ответил Прохаска. – Дело в том, что решение Гарри Ганта на тему, где позавтракать, оказывает большее влияние на историю, нежели решения большинства из нас о том, как прожить целую жизнь. А Джоан всегда хотела оставить след в истории…
– Как и ее мать, – добавил Хартауэр. – Хоть и надеется, что ей повезет больше.
– Точно. Поход католичек-женщисток провалился.
– Поэтому-то у Папы до сих пор пиписька болтается.
– Хватит, – предупредила Джоан, схватив банку средства от рептилий. – Богом клянусь, уроды, пить я с вами больше не буду.
– Слушай, не мы же виноваты, что ты после трех кружек болтать начинаешь. К тому же мне твое желание сделать так, чтобы всем в мире зажилось лучше, показалось очень милым. Трогательным и наивным, но милым…
Джоан нацелилась банкой; Хартауэр пригнулся. Эдди Уайлдер поднял руку, чтобы предупредить драку, – и тут невидимый оркестр заиграл фортиссимо из «Болеро» Равеля[26]26
Жозеф Морис Равель (1875–1937) – французский композитор, один из реформаторов и самых значительных деятелей музыки XX века. «Болеро» (1928) – его самое известное произведение.
[Закрыть], перепугав всех насмерть.
– Простите, простите, – извинился Эдди. Он нащупал что-то массивное на запястье, под рукавом комбинезона.
– Что это такое? – заорал Прохаска, едва не вписав баржу в стену тоннеля. – Кто-то взял с собой духовой оркестр?
– Это прощальный подарок от моих, – сказал Эдди. – «Таймекс-Филармония». Они заказали специальную доставку от «Л.Л. Бина».
На носу баржи Автоматический Слуга показал в воду и что-то проговорил, но из-за рева фаготов его никто не услышал.
– Они могут сыграть десять классических произведений, – продолжал объяснять Эдди. – Шестьдесят четыре голоса.
– Это мы слышим, – сказал Хартауэр. – А вот можешь ли ты сделать так, чтобы они заткнулись?
– Ну, я стараюсь, – ответил Эдди. Он пытался припомнить, где кнопка, выключающая звук, но, прежде чем успел ее найти, из воды высунулась акула и слопала его.
СИЛА ПОЗИТИВНОГО МЫШЛЕНИЯ (I)
Ванна Доминго с Портативными Телевизорами, заказанными Гантом, ждала в Парковочном крыле «Феникса». Портативные Телевизоры – это Автоматические Слуги с возможностью подключения к кабельной сети и мониторами с высоким разрешением вместо головы. Поначалу это может показаться жуткой затеей – такое выдумал бы Рене Магритт[27]27
Рене Магритт (1898–1967) – бельгийский художник-сюрреалист, в конце карьеры работал в рекламе и разрабатывал узоры обоев.
[Закрыть], если бы работал в «Зените»; на самом же деле Гарри Гант нанял лучшую чешскую дизайнерскую фирму, стараниями которой его Портативные Телевизоры получились не страшными, а смешными. Первым шагом к достижению этой цели стали забавные наряды. Судя по предварительным заказам, можно сказать, что американское мещанство было готово, оно просто жаждало появления домашней техники в костюме ковбоя, которая могла бы мыть, сушить и расставлять посуду, одновременно принимая один из пятисот существующих телеканалов.
Телевизоры, которых привела Ванна Доминго на выступление Ганта перед учениками, были наряжены как астронавты с «Аполлона»[28]28
«Аполлон» – американская космическая программа полетов человека на Луну (1967–1972), выдвинутая 35-м президентом США Джоном Фицджеральдом Кеннеди (1917–1963). Первая высадка состоялась в июле 1969 г.
[Закрыть]. Отец Гарри Ганта любил с гордостью поведать о том, что видел репортаж «Эн-би-си» о первой посадке на Луну, да и сам Гарри всегда испытывал слабость к свежим исследованиям НАСА, хотя сам бы ни за что не стал вкладывать деньги в космический проект. Высота.
– С добрым, Ванна, – поприветствовал Гант, выходя из личного лифта.
– Гарри. – Она почтительно кивнула, как полагается вассалу феодала. Гант старался такого не замечать. Хотя он и понимал, что правила этикета, действующие в корпоративной иерархии, требуют некоторого уважения к вышестоящим, но есть все же разница между капиталистом высокого ранга и владельцем поместья, а Ванна со своей преданностью, граничащей с обоготворением, эту разницу не особо улавливала. Но работу свою выполняла превосходно, тут не поспоришь.
Гант показал на то, что Ванна держала под мышкой, – тоненький фолиант в матовой черной обложке. Электрокнига.
– Что читаешь нынче? – поинтересовался он. Ванна читала много, но сама стыдилась своего вкуса и вообще была немалым параноиком, поэтому предпочитала анонимность программируемого устройства для чтения болтливым книжным суперобложкам.
– Новую книгу Тэда Уинстона Пеллера, – ответила она, еле заметно пожав плечами. – Все о землетрясениях.
– Землетрясениях!
– Да, ожидается большое землетрясение на Восточном побережье. Пеллер пишет, что Бостон и Нью-Йорк в миг сровняются с землей.
– Ну, про Бостон ничего не могу сказать, – отреагировал Гант, – но запомни мои слова: чтобы разрушить этот город – особенно те части, к строительству которых приложил руку я, – землетрясения маловато. У нас тут лучшие конструкции, стоящие на самых твердых породах в мире.
– Мужской ответ, – сказала Ванна и нажала брошь на шее, которая поначалу могла показаться украшением. Со стоянки в противоположной стороне крыла тронулся бронированный автобус и замер перед ними. Двери открылись, и по команде Ванны Портативные Телевизоры зашли внутрь и расселись.
– Тэд Уинстон Пеллер, – проговорил Гант, покачивая головой. – Знаешь, я сам-то особо не писатель и должен бы уважать человека, который сделал себе такое состояние на словах, но тем не менее…
– Вам не нравится эта мура.
– Ну… Все вот эти катастрофы… Землетрясения, наводнения, радиоактивные блюдца «Тапперуэр»… слишком пессимистичный взгляд на жизнь. Я предпочитаю зарабатывать, продавая людям вещи, улучшающие жизнь, понимаешь, да?
Спокойствие Ванны Доминго поколебнулось лишь на миг – ничтожное движение, которого Гант не заметил. Потом она нацепила широкую улыбку и кивнула. И повторила:
– Мужской ответ.
ДЖОАН И МАЙСТЕРБРАУ (I)
Последним орать перестал Прохаска. В угасающем свете задних прожекторов Джоан заметила, как блеснуло его цирконовое колечко, и Майстербрау утащила Ленни под воду. Обрез Прохаски выстрелил всего однажды, и с синего керамического потолка тоннеля полетели осколки; когда эхо выстрела смолкло, слышно было только, как об атакованное патрульное судно бьются волны отходов, – и еще какой-то монотонный рев, но Джоан была настолько ошеломлена, что не сразу обратила на него внимание.
Белая громадина налетела по дуге, словно зубастая крылатая ракета, и смела весь экипаж за борт. Одна Джоан смогла невредимой влезть обратно на баржу. Хартауэру тоже это почти удалось, но его схватило и шарахнуло о днище с такой силой, что пробило топливный бак и замкнуло электросистему; как это сказалось на самом Хартауэре, Джоан предпочитала не знать. Он так больше и не всплыл.
Баржа начала крениться на правый борт, набирая воду через треснувший киль. Джоан дрожащим комочком доползла до кормы; вытащила обрез, но забыла снять с предохранителя, хотя это не имело особого значения после того, как прожектора отказали. Какой-то свет оставался от фосфоресцирующего лишайника, разросшегося в канализации, но недостаточно, чтобы прицелиться. А акулы видят в темноте?
– Ленни! – позвала Джоан (но не слишком громко), хоть и осознавала, что это бесполезно. – Ленни Прохаска! Хартауэр!
Нет ответа, а баржа качнулась в отходах: под ней что-то прошло. Может, бревно. Джоан скомандовала сердцу не колотиться так быстро – ей же, черт возьми, сорок лет, значит, она стойкая, в свое время она поработала на «Юнион Карбайд» и «Африкаанс Кемикл», да ради бога, она же голыми руками справится с этой рыбиной-мутантом. Повторив несколько раз это самонадеянное заявление, она смогла унять дрожь в свободной руке и снять с пояса гранату.
Когда Джоан вынула гранату из подсумка, в приблуде включился внутренний механизм, похожий на те, что установлены в носу Автоматического Слуги. Механизм сделал пробы воздуха, обнаружил недостатки и высветил микроминиатюрную голограмму на капсюле гранаты.
Когда перед Джоан в темноте материализовалась полупрозрачная голова Джона Фицджеральда Кеннеди, она заморгала.
– Прошу прощения, собрат-американец, – сказал Кеннеди приветливо, но твердо. – Окружающая атмосфера содержит смесь газов, делающих возможной цепную реакцию взрывов. Федеральные и местные правила безопасности запрещают использование ручных гранат в подобных условиях. Ваше правительство приносит извинения за неудобства, которые это могло вызвать.
Джоан попыталась возразить, но как раз в этот момент и обратила внимание на монотонный рев, не прекращавшийся все это время.
– Водопад, – тупо констатировала она, когда под ней провалилось дно тоннеля. Сначала Джоан подбросило на палубе, потом она погрузилась на пятнадцать фунтов в отходы; обрез и граната при этом курбете потерялись, но ей самой как-то удалось удержать кислородную маску и всплыть в прямоугольном бассейне размером с футбольное поле: развязка Таймс-сквер.
Она гребла, чтобы не снесло потоком, стараясь сориентироваться. Одна рука в перчатке обо что-то ударилась, Джоан показалось, что пальцы запутались в волосах, и она подняла руку.
– Хартауэр?
– Тарам-парам-здрасьте-вам! – поприветствовала ее оторванная голова Автоматического Слуги. – Не правда ли, славное утро?
Джоан отшвырнула голову подальше, и та плюхнулась где-то на другом краю бассейна. Следующий звук просто переполнил ее сердце ужасом: «Болеро». Из-под воды звучало «Болеро» Равеля, а она знала наверняка, что живого и здорового Эдди там быть не может. Рев марша фаготов нарастал, и тут прямо перед ней поверхность взрезал плавник.
Поскольку Майстербрау уже плотно позавтракала, для начала она просто обнюхала жертву. Акула проплыла мимо, и ее наждачная шкура разодрала правую штанину комбинезона Джоан, хотя контакт был таким болезненным, что ей показалось, будто Майстербрау откусила ногу целиком. Джоан энергично рванулась в другую сторону, шевеля пальцами: она все не могла поверить, что те по-прежнему на месте. Кислородный баллон звякнул о стену.
«Я в ловушке», – подумала Джоан: ее стоицизм среднего возраста потонул в дерьме. Несомненно, будь она Жанной д'Арк из комикса, святой воительницей Древней Франции, она смогла бы разжечь в себе праведный гнев, который поразил бы врага; но она всего лишь Файн – и потому охваченная обычным звериным страхом Джоан вертела в темноте головой, когда разглядела малюсенький шанс на спасение, очерченный кругом светящегося фиолетового лишайника.
Тоннель. Не для барж, а один из старых второстепенных, не шире ярда, расположен он был выше уровня воды в бассейне на развязке, и из него вытекала лишь струйка отходов. Только бы туда забраться…
Когда Майстербрау занырнула и начала широкий поворот по кругу, синтетический оркестр сбавил громкость до меццо-форте[29]29
Меццо-форте в музыке служит для обозначения динамического оттенка «умеренно громко».
[Закрыть]. Джоан отцепила вторую гранату; и, пока Кеннеди не вылез снова, с силой долбанула гранатой по стене, сломав анализатор воздуха. Джоан выдернула чеку и швырнула гранату, как и голову Слуги в прошлый раз, придавая больше значения дальности броска, а не меткости. Гидростатический шок может поранить или даже убить акулу, но при таких обстоятельствах Джоан будет достаточно, если та просто отвлечется.
Стандартные гранаты, применяемые Департаментом, детонировали через пятнадцать секунд: цель столь долгой задержки заключалась в том, чтобы необученные работники не повредили дорогие трубы, нанеся себе при этом право на посмертную материальную компенсацию. Пытаясь забраться в примеченный тоннель, Джоан про себя делала обратный отсчет. Лишайник на выступе тоннеля был скользким, упереться не во что, а сил уже не осталось, хотя она не знала, от страха или от потери крови; кислородный баллон казался таким тяжелым, что грозил утянуть ее на дно. Джоан пару раз подтягивалась, но снова соскальзывала и падала.
