Текст книги "Река времени Книга 9"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

– Мастер, – приветствовал Хёйлер Самадина Бхудта с глубоким поклоном.

Эл подметила этот нюанс. Можно было назвать иначе, официально. Она, дубов и Самадин можно сказать имели дружеские отношения. Самадин и глава патруля тоже. Дубов и глава были приветливы. Патрульные остались нейтральными, кроме последнего знакомого Эл.

– Все здесь знакомы? – Хёйлер обратился к Эл.

– Не со всеми, не обязательно со всеми знакомиться, – сказала она. – К делу.

Все расселись в круг, стола не было.

– Должен предупредить, – заговорил Хёйлер, – наши реакции будут фиксировать и записывать. – Поскольку Элли замечена в воздействии на окружающих, нам нужны предельно точные реакции всех присутствующих.

– И мои? – наивно удивился Самадин.

– Прости, учитель. Мы можем помолчать какое-то время, чтобы сосредоточиться. Речь пойдет о вещах неприятных, непринятых в этих стенах, поэтому самообладание всем необходимо.

Хёйлеру потребовалось закрыть глаза. Остальные с добродушным любопытством изучали друг друга.

Она бывала в этом времени все реже, начала отвыкать от воспитанного в них благородства, чувства служения чему-то высокому, неосознанному. Лица были удивительными, дома такие отыщутся единицы из тысячи, открытые, но не наивные, без идеализирования жизни. Ей хотелось им ответить. Эл оказалась в мужской компании и оглядела всех испытующе обаятельным взглядом. Дубов и Самадин улыбнулись, Самадин даже хохотнул. Хёйлер, уже открыл к тому моменту глаза, остался недоволен.

– У нас печальный повод для встречи, – сказал Хёйлер. – Я вынужден обвинить Эл в корыстном использовании своих полномочий патрульного. Расследование привело меня к неприятным выводам, и я с горечью заявляю, что выступаю тут как обвинитель.

– Это серьезное обвинение, – с уважением в голосе согласился Самадин. – Излагай.

– Я склонен верить хорошим рекомендациям сотрудников. Не стану скрывать, что Эл буквально навязали моему отделению службы времени. Рекомендации и сама работа были отличными, отзывы хвалебными, в том числе и ваши, мастер. Тем тяжелее под грузом обстоятельств бросать такие обвинения. Но некоторое количество фактических материалов, которые я изучал полгода, дают мне повод обвинять Эл, как патрульного, в использовании своих полномочий сверх разрешенного уровня. Я готов обвинить ее саму и ее группу в незаконном проникновении в другие эпохи. Прошу карту.

Перед ними возникла модель. Простая временная диаграмма в декартовых координатах. По одной оси было отмечено время в веках и годах, другая линейка оказалась подписана, как точное совпадение по сто бальной шкале, рядом столбик с картографическими метками – географические зоны.

– Перед вами горизонт событий. Это временные отметки, где мы столкнулись с одним и тем же феноменом. Я не могу точно утверждать, что всё, что тут изображено, имеет отношение к нарушению. Это только общая картина. Оставьте точные совпадения.

Остались десятка два с половиной полосок.

– Эти отметки наиболее точны. Их двадцать шесть. Ключевые совпадения, – он волновался, набрал в грудь воздуха. – Внешность. Количество человек в группе и их описания. Цель поисков везде одна и та же. В пятнадцати случаях имя персонажа созвучно имени Эл. Вы можете возразить, что это не более чем скромные записи очевидцев, но их анализом независимо друг от друга занималось десяток лучших аналитиков. Их мнения совпали, словно они читали мысли друг друга.

– Что искала группа уточните? – сказал Алексей Дубов.

– Свитки, авторство которых приписывается некоему мудрецу Махали Кавая Язата Атраван. Имя разумеется интерпретируется поздними источниками, но анализ дал совпадение по этим эпитетам. Персонаж существовал и считался в своей эпохе чародеем.

– Язата Махали Нарьосанха, остальное – поздние эпитеты зороастрийской традиции смешанные с его именем, – сказала Эл.

– Вы знаете этот персонаж?

– Я и мои друзья искали его. Это было задолго до того, как мы оказались у вас на службе.

– Но как? Зачем?

– Он хранитель уникальной традиции, к которой я имею отношение. Разумеется, мы не использовали временные каналы вашей службы. Из всего вашего горизонта событий я ни одного не узнаю. Из чего могу сделать вывод, который противоречит вашему. Это не прошлое. Это будущее. Дайте хоть одно описание.

– Описание номер шесть. В нем упоминается только один персонаж. Совпадение редкой точности. Оно дает описание схожее с вашей внешностью, – сообщил Хёйлер и протянул Эл табличку.

Она прочла восемь сток текста.

– Вот демон, которого я видел? – переспросила она. – Он явился ветром в окне моей кельи. Волос бел, глаза черны, блестят адским огнем, одеждой чёрен. Красотой схож с ангельской, женской. Голос его был таков, что противится невозможно. Он менял облик с мужского на женский. Под властью нечистого я согрешил и повелел предупредить еретика и поклонника дьявола Доминика Бешара о грозящей ему каре Господней. Сей демон явился в доме его и напал на воинов святой инквизиции огнем и мечом. И помог сему еретику избежать кары.

Она засмеялась.

– Вы серьезно? Можно еще?

– Я перейду сразу к точному совпадению, чтобы быть еще более убедительным. Мы проверили эту временную точку. У нас есть фиксация события глазами нашего патрульного. Случай номер двадцать шесть. Осень 1887 года.

Эл увидела улицу старого города. Открытую коляску, запряженную парой лошадей. В коляске сидело пятеро людей – четверо мужчин и девушка. Сомнений нет – это была Ольга. Молодой человек в цилиндре рядом с ней точь-в-точь был похож на ее саму. Троица ребят сидела спиной, теснясь на сидении за кучером. Потом проектор развернул картинку. Не поспоришь, лица принадлежали ее друзьям.

Алексей Дубов боялся этого момента. Хёйлер заранее ознакомил его и Самадина с этими доказательствами. Они ожидали реакции Эл. Если описание средневекового аббата могло еще вызывать сомнения, то запись события опротестовать нельзя. Он смотрел девушке в лицо.

– Это мы?! – спросила она, открыто улыбнулась и засмеялась. – Возражать не буду. Это мы. Возражать не имеет смысла. Объяснить, пока не берусь.

Она поймала на себе взгляд патрульного, с которым ездила по банкам. Он теребил свой безымянный палец на левой руке. Это был знак, который Эл не поняла.

– Покажите всю запись, – попросил он. – Ее сделал я и там есть важные детали. Может быть, Эл заметит их. Я утверждаю, что это были вы.

Коляска остановилась у тротуара. Первым, открыв дверь, из нее выскочил Алик, потом Игорь. Она должна была выйти, поскольку сидела рядом с дамой и обязана подать руку. Дмитрий остался сидеть. Поднялась она и собралась спуститься. Алик вдруг подал ей руку, на что она, изобразив недовольство, что-то ему прошептала сквозь зубы. Он быстро убрал руку за спину. Он единственный из них был без белых перчаток. Эта деталь первой врезалась в ее ум. Жест патрульного возник в памяти.

– Стоп, – мягко попросила она. – Увеличьте его руку. Левую, пожалуйста. Что у него на пальце?

– Кольцо, – быстро ответил патрульный, он не скрывал удовольствия, что она поняла его намеки. – Это обручальное кольцо. По католическому обряду женатый мужчина обязан носить кольцо на безымянном пальце левой руки. Деталь существенная. Едва ли патрульный стал бы шутить таким образом. Тут каждая мелочь имеет смысл.

– На ком же он женат? – спросил Хёйлер.

– На мне. Вы можете снять с меня перчатки? – попросила Эл.

Простая манипуляция – и она увидела свою руку с кольцом.

Патрульный опять улыбнулся и заговорил.

– Меня смутило, когда он подал вам руку. Странная ошибка. Невольная, подсознательная. В этой истории вы действительно выдавали себя за супругов. Я не был уверен, но сегодняшняя встреча была назначена раньше, чем я проверил эту подробность. Я снимаю это обвинение, потому что о вашей свадьбе я узнал три дня назад во время нашей встречи. Банк просил изменить документы, потому что брак был зарегистрирован после прихода денег.

– Вы работаете в банке? – констатировала Эл.

– Я изучаю экономику вашего периода, – ответил он.

– Да. Я стала женой моего друга. Мы женаты две недели. Пять дней мы провели без надзора, в месте которое не наблюдается вашей службой. Могу дать адрес.

– Не нужно. Ваше право. Поздравляю, – ответил ей патрульный. – Я не склонен считать вас нарушителем. А вот прецедент с деньгами придется объяснить. Их происхождение сомнительно, но ваш шок меня убедил.

– Я сейчас расследую этот случай, – кивнула Эл. – Я ими не воспользуюсь, пока не узнаю источник.

– Мы проверяли еще трижды, – настаивал Хёйлер.

Трое других патрульных закивали.

– Они были женаты во всех случаях? – спросил Самадин у троих.

Лишь один пожал плечами, двое изобразили согласие.

– Вопрос проясняется, – заметил он.

– Это будущее, – уверенно заявила Эл. – Мастер Хёйлер, положа руку на сердце, должна признать, что я еще не совершала этих путешествий. Вы сделали их неизбежными. Теперь мне ясен мой горизонт событий.

Она поклонилась главе патруля, который к ее удовольствию облегченно выдохнул.

Потом Эл ждала Самадина на стоянке для катеров, он любезно попросил отвезти его домой. С ним пришел Дубов. Оба были в хорошем настроении.

– Как впечатление? – спросил Дубов.

– Еще один повод для высказываний вроде: у нее везде найдутся покровители, – ответила Эл.

Дубов засмеялся свои добрым и заразительным смехом.

– А как тебе, Самадин, такой пилот?

– Мне очень понравилось, – заверил тот. – Хёйлер настаивал, чтобы я прибыл лично. В этом полете есть что-то вдохновляющее, только не стоит вниз смотреть.

– Эл, могу и я воспользоваться вами, как пилотом. Мне нужно на Юкон, – попросил Дубов.

– Вы собираетесь возить меня туда обратно? – с нескрываемым опасением спросил Самадин.

– Как легко разрушить ваше наслаждение полетом, – со смехом сказал Дубов.

Они обменивались жестами, вообще вели себя как старые друзья.

Эл села за управление.

– Профессор садитесь посередине, между нами. Я переключила управление на крайнее кресло. Алексей, предлагаю отвезти домой профессора, а потом я вас доставлю, куда укажете, – предложила она.

– А я собирался пригласить Эл на чай, – возмутился Самадин.

– Хорошо. Я отвезу вас обоих, а потом вернусь к чаю, – согласилась Эл.

– Ты не всегда так уступчива. Довольна тем, что быстро нашла объяснение? – заключил Самадин.

– Да. Быстро находить объяснение – большая удача, – сказала довольным тоном Эл, манипулируя панелью с координатами и проверяя сводку погоды. – Космофлот бы с меня три шкуры содрал, простите за старинное, резкое выражение. Выскакивает иногда. Приятно, когда тебе верят на слово и не треплют нервы. Мне начинает нравиться эта служба.

Самадин сел на свое сидение, подобрал подол своих одежд и стукнул ребром ладони садящегося рядом Дубова.

– А патрульный? Видел, как она ему пришлась по душе? Защищал. Жесты показывал. Я про кольцо не знал.

Он и Дубов засмеялись. Дубов потом серьезно заметил:

– Хёйлер въедливый и строгий руководитель, я бы стал утверждать, что очень строгий. Эл, а если он проверит все варианты?

– А зачем проверять? Пошлите меня туда.

– Ты серьезно? – удивился он.

– Это мое будущее.

– Слишком уверена.

Катер поднялся верх. Эл закрыла купол и опустила щиток. Горизонт исчез, в салоне зажглось внутреннее освещение.

– Мы полетим вслепую? – спросил Дубов.

– Почему? Мне все видно, – ответила Эл.

– Но там нет горизонта. Вида.

– Есть параметры. Этого достаточно.

– Ты летаешь вот так?

– Я – космический пилот. Будете возмущаться, Алексей, – высажу. Профессору неуютно на высоте.

– Я рассчитывал увидеть полет.

– Увидите, когда мы оставим профессора дома. Я сбавлю скорость и включу ручное управление. Мы полетаем над Гималаями.

– Хорошо. Жду не дождусь.

Самадин наконец-то оказался у своего дома, склонился и почтительно коснулся пальцами каменистой земли. Дубов, который освобождал ему проход, так как кресла пилота и пассажиров располагались в ряд, а Самадина Эл милосердно посадила между ними, запрыгнул обратно в кабину.

– Я хочу настоящий скоростной полет, – потирая руки, потребовал он.

– Ремни безопасности набросьте. На транспортном катере особенных кульбитов не сделаешь, но этот капитанский, на нем на орбиту летают. Хотите? – предложила она.

– Щедрое предложение. Ты не торопишься?

– Жаль, что профессор боится высоты, ему я придумаю иную форму благодарности, а для тебя устрою показательный полет. На орбиту?

– А можно?

– Мне можно.

Дубов вжался в кресло, когда Земля стала стремительно уходить куда-то вниз. В первые секунды сердце забилось от волнения и некоторой доли испуга. Когда тело планеты, лениво поворачиваясь, поплыло одним своим боком к ним, а потом катер легонечко развернулся, когда перед ними остались только звезды и блики рабочих орбитальных станций, Алексей благоговейно вздохнул.

– Просто как в детстве. За что такой подарок? Ведь за что-то, Эл.

– За то, что не дали меня в обиду моему прямому начальству. Вы и Самадин видели и изучали версию патруля, а остались на моей стороне. Меня всю жизнь ловят на каких-то хитростях, подозревают в обмане, а вы положились на мою честность. Спасибо.

Она помолчала, а потом спросила.

– Разрешите в прошлое в расширенном составе? Хёйлер будет рад сплавить нас из патруля под вашу ответственность. Возьмете нас? У меня есть время выдрессировать моих новичков?

– Полно, Эл, они не новички.

Эл откинулась в кресле и сложила руки на груди. Дубов любовался звездами и оживленной жизнью орбиты, а она с удовлетворением на душе думала, что все обошлось, а главное пришло долгожданное событие, которое буквально открыло будущее.

***

На острове было оживлено. Катера стояли впритык, их вручную разместили на площадке, так плотно как могли. Эл посадила катер на пляже, там ей хватило места. Подняв столбы песка, она вспомнила бурю, как в той пустыне, что видела ночью. Она ночевала у Самадина, они говорили о прошлом, о легендах. Эл рассказала Самадину о свитках. Ночью она увидела далекие картинки своего детства. Махали, то есть Тиамит исчез во время обычной песчаной бури. Чуткий Такманди узрел в этом руку зла. Так родилась легенда о богоподобном старце и страннике. Смешанная с традицией зороастризма она перекочевала сквозь время. Все это случилось после того, как Махали написал свой трактат, сам разобрал его на части, подарил, выменял и продал куски, потом приготовил себе зелье, от которого его ум начал гаснуть. Трагическая история этой ночи не давала Эл покоя много лет назад. В беседе с Самадином снова вернулись воспоминания тех дней. Осмыслить бы. А тут еще полно гостей!

Эл уселась на песке в тени катера и, сложив ладони лодочкой, закрыв глаза, стала вспоминать, потом, добыв из заднего кармана брюк пластинку и стилос, стала быстро писать даты в столбик. За этим делом ее нашла вездесущая Ника.

– Эй, ты откуда? Улетела вчера, ни одного сообщения.

– Откуда столько народу? Впихнуться некуда, – возмутилась Эл.

– А мы знали, что ты и на пляже сядешь. Тут тебя патрульный дожидается, еще Хёйлер. Рассел вчера в гости прилетел, не удержался, остался посмотреть, во что ты еще вляпалась.

– Хёйлет тут? Каким ветром?

– Они тут ночевали. Я уговорила. Потом Хёйлер вызвал Дубова.

– Что еще! – Эл поднялась. – Они решили перенести заседание в мой дом?

– Я и Игорь можем свинтить, если что, – предложила Ника.

– Вот еще, – хмуро ответила Эл. – Не хочу сейчас обсуждений.

– Эл, – Ника перешла на трепетный шепот. – Тебя ждет глава патруля. Лично. Отказаться нельзя.

Они прошли к дому, на террасе Рассел, наблюдатель-экономист, уже практически старый знакомый, и Игорь, в креслах, вели беседу за завтраком. Игорь приветственно помахал ей рукой, в которой была булочка, в другой руке он держал пластину с записями. Подобным образом завтракали все трое.

Рассел сидел к ней ближе всех, спиной. Проходя мимо, Эл положила ему руки на плечи.

– С добрым утром. Заниматься делами за едой – вредно.

На вопросительный взгляд патрульного, где она была, она ответила:

– У мастера Самадина. – А Игорю с отрицательным кивком. – Еще не знаю. Потом.

Дубов и Хёйлер были в библиотеке, в подвале дома, где был микроклимат. Эл спустилась к ним, плотно прикрыв за собой двери.

– Доброе утро. Не ждала такой делегации? – спросил Дубов.

– Старик не захотел расстаться с тобой? Доброе утро. Только тут уже день, – заговорил Хёйлер.

В его речи были слышны укоризна и оттенок ревности.

– Я не ждала гостей.

– Ты полагала, что если мастер вступился за тебя, то и вопросы исчезли?

Эл присела на подлокотник старинного, громоздкого кресла.

– Вы тут из-за денег?

– Если бы не упорство моего подчиненного, я бы не стал акцентировать внимание на этом вопросе, – пояснил Хёйлер. – Мне чужды материальные выгоды твои или чьи-либо. Мы здесь не по этому поводу. Ваш опекун собрал прекрасную библиотеку.

Хёйлер протянул ей современное издание "Трактата о времени" за авторством Самадина Бхудта, который он издал еще в молодом возрасте.

– Вы сошлись на этой почве? – строго спросил Хёйлер, словно предъявлял претензии. – Эл, это старый трюк. Ты знаешь, чем зацепить пожилого человека.

– Бхудта? Зацепить? Как можно так об учителе? – возмутилась Эл и взяла у него из рук книгу. – Я его изучила, разумеется. Мне нравиться его гипотеза, мне так и осталось не ясно, почему ее отвергли как нерабочую. Нет математического механизма? Зато пропорции верны.

Хёйлет усмехнулся.

– Не замечал, чтобы ты занималась наукой.

– Да? Я по другой части. Я все больше ошибки ваших ученых исправляю. Вчера мне дали ясно понять, что источник неприязни ко мне в том, что меня навязали Службе времени. В патруль взяли, потому что девать меня было некуда? Никудышный я человек, получается. Что взялись следить за мной? Да, в космосе было бы проще, уверяю. Не появись эти пришельцы, почитатели артефактов, служба времени в свою вотчину на пушечный выстрел меня не подпустила.

– Эл, ты сыплешь старыми терминами, – заметил Дубов.

– Я не профан, я понимаю, о чем она говорит, – осек его Хёйлер. – Милейший Алексей…

– Пифанович, – поправила Эл.

– Да. Алексей Пифанович, взялся быть нашим арбитром. Я обещал, что не буду устраивать разбирательства. Но лично правду знать хочу. Самадин очень чуткий и мудрый человек, начни ты лгать, он остановил бы тебя. Значит, нарушений не было. Но мы работали полгода над тем, что не имеет пока объяснения.

– Вчерашняя диаграмма, – утвердительно кивнула Эл.

– Самадин – глава отдела аномальных временных парадоксов, а я руковожу патрулем, который эти парадоксы изучает и ликвидирует. Пять, семь аномалий за столетие – это не пугающий результат. А вот промахнуться мимо расчетных точек ухода шесть раз подряд, это повод снять группу с патруля. Вы промахивались все двенадцать заданий.

– Вы выбирали самые глухие варианты. Одних невозвращенцев. Ни связи, ни данных. Чего вы хотели? Чтобы мы не вернулись? Грех на душу решили взять? – сыпала вопросами Эл.

– Вчера я узнаю, что ты замахнулась на проверку моих исследований. Вот это называется: грех на душу. Я не знаю, каким путем твоя компания возвращалась. И объяснений я не нахожу.

– Потому что ваши модели не работают. А простенькие пропорции Самадина, – Эл тряхнула книгой, – двенадцать раз нас спасали. Корабль сам прыгнуть не может, ему нужна модель.

– Ты хочешь сказать, что вы сами считали точки ухода? – Хёйлер смотрел на нее, как на ребенка произносящего речи в песочнице.

– Я специалист несколько в другой области. Космос и время – взаимодополняющие понятия. Я, не скромно звучит, капитан Космофлота, на пространственных скачках собаку съела. Я могу швырнуть флот из одной точки в другую, ни одного корабля не потеряв. Это подразумевает, что я могу просчитать простые пропорции. Хотите пример? Эл взяла со стола лист для записей. Вам прошлое просчитать или будущее?

– Какое будущее?

Хёйлер недоверчиво глядел на нее, но под напором этой заразительной в своем азарте девушки безразлично махнул рукой, считай, что хочешь.

– Значит прошлое, – заключила Эл.

Она села в просторное кресло и начала быстро писать столбики цифр. Смешливый Дубов, отвернулся к стеллажу с книгами, и его плечи затряслись.

– Можете пойти пообщаться, позавтракать, прохладительного выпить. Мне нужно полчаса, больше или меньше, – намекнула Эл.

Дубов продолжая хохотать потянул главу патруля прочь. Хёйлер и Дубов поднялись в жилой ярус дома.

– Поговори с Расселом Курком, он вчера предлагал пояснения, – сказал Дубов.

– Я предпочитаю собственные наблюдения, – ответил Хёйлер.

В просторной гостиной сновала Ника.

– Чаю или чего-нибудь холодного? – спросила она. – Эл что делает?

– Считает временные координаты, – ответил Дубов.

– В уме и на коленке, – добавил Хёйлер скептически.

Ника пожала плечами, словно удивительного ничего не было.

– Угу, – уяснила Ника и спросила – Вы пари не заключили?

Ее глаза с жадность посмотрели на Хёйлера.

– Нет, а зачем? – с улыбкой спросил у нее Дубов.

Протеже Эл поразительно была похожа на нее. В ее вопросе был явный подвох.

– Так веселее. Рассел!

– Да, малыш! – отозвался он с террасы.

– Эл считает координаты ухода и возращения по методу Бхудта! Давай поспорим с гостями, что она это сделает! На мое назначение в Службу времени!

– Не верьте ей! Не думайте спорить! Она знает результат! – крикнул Рассел.

– Рассчитает? – добродушно спросил у Ники Дубов.

– А то!

– В ручную, – уточнил Хёйлер.

– На коленке, – сморщила нос и передразнила Ника.

– Мастер Хёйлер Нойалдс! – крикнул Курк. – Прежде, чем было брать ее на службу, нужно было найти меня! Я с вечера предупреждал!

Хёйлер вышел на террасу. Трое сидели в креслах, на столе уже не было остатков завтрака, стол был завален пластинами с расчетами.

– В нашей области единицы дилетантов. Эл именно из их числа. – Заявил Хёйлер, потом обратился к Игорю. – А дилетантам все кажется упрощенным. Не примите за недоверие, я имею большой опыт в этой сфере.

– Я тоже так считал когда-то, – согласился Рассел. – Значит, мое досье останется не прочитанным. Вы ее полюбите, как профессионала, и года не пройдет.

Из-за косяка появилась рожица Ники.

– Дилетанты вроде нас не заморачиваются, они в натуре все проверяют, – пробубнила она.

– А ну брысь, Димки на тебя нет! – возмутился Игорь.

– А я знаю, откуда взялись счета. Я вам не скажу, раз считаете меня маленькой дилетанткой, – ответила Ника и скрылась.

– Знает? Она? – удивился патрульный.

– Знает, – вздохнул Игорь, – но теперь так просто не скажет.

Он бросил свои записи.

– Поймаю и подвешу за ноги, может, выпытаю правду, – сказал Игорь и стал подниматься.

– Она уже удрала через окно, – сообщил Дубов, выходя на террасу.

– А куда она денется с острова? Катера я на прикол поставил. У катера Эл спецдоступ, как раз от нее.

– Она тебя обманет, – констатировал Рассел.

– Меня обманет. А датчики биополей?

Игорь достал из нагрудного кармана кружок, она превратилась от касания в полусферу, он раскинул карту, что-то прикинул в уме.

– Три минуты. Она бегает хуже, чем я, – сказал он и, сорвавшись с места, как хищник за добычей, перемахнув через ограждения террасы, побежал за угол дома.

Рассел засек время.

– Что это значит? – спросил Дубов.

– Мы со вчерашнего вечера решаем вопрос, ответ на который она знает, пигалица хитрая. Не призналась, потому что Эл ждала, – сообщил Рассел с недовольством. – Да, жаль, нет здесь Дмитрия.

– Она телепат? – догадался Хёйлер.

– Да. Но этим ее таланты не исчерпываются.

– Эл простила ее в группу, – сказал Дубов.

– Разрешите. На счет космоса я сильно сомневался, а вот патрульный поиска из нее будет отличный, – заверил Рассел.

– Ваше слово, как печать правды, – кивнул Дубов.

– Ребенка в команду? – Хёйлер посмотрел на Дубова, как на чумного.

Тут в дверях появилась Эл с расчетами.

– Мне было столько же, сколько Нике, когда меня отправили в экспедицию далече от Земли. Мне переброски не вредят, ей тоже не будут. От нее пользы будет больше, чем от многих взрослых. Рассел прав на все сто процентов. – Она протянула лист с расчетами Хёйлеру. – Наймите аналитика, пусть проверит, но не с помощью техники, а сам, сначала вашим методом, потом методом Бхудта. У него будут вот такие расхождения с моими расчетами и вот такие поправки, а к ним еще восемнадцать таблиц ваших поправок. Вот поэтому мы не попадаем назад вашими путями, мастер.

– Я дам задание пятерым ученым независимо друг от друга. Что? Здесь два расчета. 1887?

– Мы попадем именно туда. Вена девятнадцатое августа, тысяча восемьсот восемьдесят седьмой. На пять персон, пожалуйста.

Эл по ступенькам сбежала с террасы, напевая вальс, сделала оборот вокруг своей оси.

– Па-рам-парам, – напевала она. – Пойду ловить Нику.

Она побежала совсем не туда, куда направился Игорь.

Рассел поднялся из кресла, потянулся с удовольствием, посмотрел на Хёйлера и констатировал:

– Да, мастер. Она всегда такая наглая, если уверена в своей правоте.

Хёйлер просматривал ее расчеты, стройные ряды знаков, уверенный почерк.

– Я проверю, обязательно проверю, – сказал он.

– Не тратьте время. Пошлите ее туда, куда она просит.

Патрульный последним встал со своего места, с уважением посмотрела на Рассела. Крупный, рослый наблюдатель Галактиса, коим являлся Рассел, выглядел авторитетно. Еще ему импонировало искреннее и спокойное поведение самой Эл. Жаль, что в ее команде ему никогда не оказаться.

Поимка Ники завершилась унизительно для нее. Игорь и Эл шли друг за другом, несли на плечах длинный шест, к которому лианой была привязана девочка. Ника, в поту, недовольная, пыхтела и бросала на них умоляющие о пощаде взгляды.

Первым не выдержали Дубов и Рассел, причем Алексей повалился со смеху в кресло. Хёйлер посмотрел на шествие и развел руками. Патрульный с недоумением смотрел на издевательство над почти девушкой, улыбнулся смущенно.

– Три минуты ровно! – с хохотом выговорил Рассел. – Дикие люди. Так ее!

– Весело у вас тут, – сказал Хёйлер.

– На обед будет человеческое мясо, – сказал Игорь. – Будем жарить на костре, и нарезать мелкими кусочками.

– Я не человек! Я отравлена космической пылью! Я ядовита! – голосила Ника.

Нику поставили на песок перед домом, вынули шест, она устояла на ногах благодаря тому, что Игорь бесцеремонно держал ее за шиворот, торжественно предъявляя зрителям свою добычу с видом воинственным. Его крепкие мускулы отливали на солнце. Расселу захотелось узнать, каким образом ему, столь миролюбивому, не уважавшему боевые потасовки своих товарищей, удалось накачать мускулатуру. Эл едва помогала ему.

– Развязывайте, мучители! – потребовала Ника.

Игорь в ответ укусил ее тихонько за ухо.

– Молчи, добыча, – алчно сказал он. – Я обещал привязать тебя за ноги. Я это сделаю.

– Ну не до такой же степени!

– А ну говори, откуда деньги?!

– Не скажу! – насупилась Ника.

Игорь действительно перевернул ее вверх ногами, грозя поставить на голову.

– Доктор Дубов! Мастер Хёйлер! Взываю к вашему милосердию! Скажите вашим подчиненным, чтобы они прекратили издевательство над потенциальным патрульным! – заголосила Ника.

– Пощады не будет, – ответил ей Рассел.

– Я Эл ждала.

– Решила прикрыть свое издевательство над нами именем любимой Эл? – ответил ей Рассел.

– Я предана, а за преданность убеждениям наказывать нельзя!

– За преданность убеждениям в средневековье на костре жгли, – заявил вдруг патрульный. Шутка начинала ему нравиться, вряд ли взрослые стали бы издеваться без веских причин. – Лучше признайся.

Эл посмотрел на нее серьезно.

– Ник, вываливай гостям правду. Я уже знаю, поэтому просто сверим версии. Все равно я обещала назвать источник. Говори.

– Сама говори, – обиделась Ника.

– Висеть тебе вверх ногами, – вздохнула Эл.

– Злые люди, – пропищала Ника.

– Не дави на жалость, – предупредила Эл. – Ты могла шепнуть вчера Расселу, Игорю, тогда бы они не корпели ночь над расчетами. Сама, небось, выспалась.

– У него все равно сил не хватит долго меня держать, – заявила Ника, имея в виду Игоря.

– А турник на что? – спросил Игорь. – Скоро будет жарко, солнце, пот, насекомые. Кровоизлияние в мозг. Думаешь, что я добрый, не добрее Димочки твоего.

Ника замолчала, подумала.

– Скажу.

Эл и Игорь дружно перевернули ее на ноги.

– Уф-ф, – выдохнула Ника. – Средства передал капитан Нейбо. Это те средства, которые Эл заплатила за Рассела.

Патрульный посмотрел на Рассела.

– Ваша книга – правда?!

– Ну, почти, за исключением художественного вымысла, – неопределенно ответил Рассел.

– Сумма при переводе не сходиться, потому что кое-что я все-таки оставила на черный день, – сказала Эл.

– Это пиратские средства? – спросил у нее патрульный.

– Нет. Это то, что мне заплатили за охрану транспортных кораблей, когда я перестала быть пиратом.

– Так кто же капитан Нейбо, если средства твои? – спросил Хёйлер.

– Я его прототип. Поскольку источник известен и он легален, то я принимаю эти средства, – заявила она.

– Но каким образом они были доставлены и так точно переведены в эквивалент вашего времени?

– Спросите это у капитана Нейбо, – посоветовал Рассел. – Я, как наблюдатель Галактиса, не вижу тут сделки с тайным умыслом.

Хёйлер без надежды на объяснения осмотрел Эл и Рассела. Эти двое не вчера родились.

– Вопрос исчерпан, – согласился он.

Игорь одним движением развязал узел, путы стали сваливаться с Ники, но она ждала, когда он сам ее освободит. Он отряхнул и поправил ее одежду, даже волосы. Ника со строгим равнодушием принимала его ухаживания.

– Умница, – сказал он.

– Не прощу, – прошипела она в ответ.

– Сама напросилась.

– Жди возмездия, бледнолицый враг.

– Димке расскажу.

– Ябедничай, не поможет, когда еще с ним свидимся, – заверила она.

– У Дубова карточка с назначением в кармане, – шепнул Игорь.

– Как узнал, он не думал о ней.

– Ну, куда там, столько событий. Эл на тебя еще данных не дала. Он заранее.

– Так и быть, муравьев в твоей кровати не будет, а водой тебя спящего я оболью.

Игорь не стал возражать.

Эл поднялась на террасу. Хёйлер и Дубов начали прощаться. Ника, узнав о карточке, замялась на месте, бросая на Эл и Дубова призывные взгляды.

– Минуту, – попросила Эл и скрылась в доме.

Она возвратилась и протянула Дубову и Хёйлеру по экземпляру прозрачных пластин с оранжево-красным краем.

– Мои данные, – замирая, сказала Ника.

Хёйлер взял пластину, посмотрел на Нику, на Эл. Ника закусила губу. Он ничего не собирается обещать и говорить. Хёйлер оказался трудно проницаемым для Ники, он был сосредоточен не на размышлении, а на восприятии. Решения принимал быстро, совсем как Эл, повинуясь внутреннему отражению событий, без всякого порой анализа. Эта спонтанность сбивала Нику с толку. С Дубовым было легче. Он уже был согласен, взял пластину из интереса. Нике хотелось увидеть Самадина, единственного из этой тройки начальников, перед кем Эл испытывала не то робость, не то чувство благоговения. Ника определила эти чувства Эл, как уважение, как некое торжественное состояние. В случае с Самадином Эл не вела себя как равная. Вот тут было то, что Нике хотелось самой уловить в незнакомом ей еще человеке. Бывают же люди, перед которыми Эл готова голову склонить.