Текст книги "Река времени Книга 9"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)

Глава 3 Липпиццанер

Было утро субботы. Александр Константинович спустился и заглянул в голубую гостиную, куда с вечера всех звали завтракать. Час был довольно ранний. Дом еще не ожил. В гостиной были баронесса и Эл. Он вошел приветствовал старшую из дам, поцеловав ей руку, а потом склонился и поцеловав в скулу супругу произнес беззаботным и нежным голосом.

– Лизанька, душа моя, мне нужно бы съездить в Вену.

Графиня изобразила вопросительный взгляд и посмотрела снизу вверх, не опуская чашечку из тончайшего фарфора. Он чуть не засмеялся. Когда Эл научилась этим трюкам? Ее лицо выразило удивление, потом усмешку, потом кокетливое недовольство, а потом выразило обещание скорой маленькой мести.

– Как уже? – разделила ее недоумение баронесса. – А как же ярмарка? Вы прибыли вчера и опять хотите нас покинуть? Вы пропустите все веселье.

– Вы хотите поразить русского человека ярмаркой? – спросил он в ответ и улыбнулся баронессе приветливо, но снисходительно. – Увольте, почтенная хозяйка этого дома. Приезжайте к нам в Россию, вы непременно поймете, что ваши чинные состязания, сущая церковная служба, по сравнению с нашими гуляниями.

Потом он склонился к уху Эл и спросил снова:

– Так вы меня отпустите?

Баронесса поняла, что графиня падка на обаяние супруга, попроси ее мужчина вот так с многообещающими интонациями в голосе, она не смогла бы отказать.

– Ну что с вами сделаешь, не соглашусь, вы будете скучать с кислой миной. Поезжайте, не смею вас просить остаться. Ждать вас когда?

– К вечеру.

– Не вздумайте играть, вы мне обещали, Александр Константинович.

– Я Рагнара с собой возьму, он мне не позволит.

– Как? А я так желала побеседовать с ним о таинственном? Я видала некоторые события в Тунисе, хотела бы его расспросить, – баронесса расстроилась.

– Мы непременно возвратимся к ужину, вот и расспросите. Я и Грэга с собой возьму. – Потом он посмотрела на баронессу и подмигнул. – Моя супруга – ангел.

Он снова поцеловал жену и, не дожидаясь согласия, исчез в дверях.

Баронесса печально опустила плечи и посмотрела на графиню с обидой.

– Не сердитесь. Это же была моя идея приехать сюда. Они проводят Элберета и вернуться. Я думаю, мы без них недурно развлечемся.

Баронесса помолчала и вздохнула.

– Да, барон, мой супруг, тоже не любит этот дом.

– Он просто огромен. Я представляла себе что-то менее внушительное! Я вообразила особняк, где-нибудь на центральной улице Бадена, а тут роскошное поместье! До города нужно ехать. Обожаю такие места. Здесь столько зелени, совсем не чувствуется осень, кое-где. И погода просто великолепная.

– Да в этом году на удивление теплая осень, – задумчиво произнесла баронесса.

– Вас что-то тревожит?

– Я подумала, какое проникновенное чувство меня посещает, когда я вижу вас и графа вместе. За этим я ощутила удивительное единение сердец, такую гармонию. Я бы желала того же любому человеку, но подобное взаимопонимание – редкость. Признаться, я горжусь знакомством с вами, вы иное поколение, с иными взглядами. Вы вовсе не походите на то окружение, в котором мне довелось жить всю жизнь. Временами я мечтаю вернуться в Тунис. Жизнь там тяжелая, почти первобытная, но она более подлинная, чем та, какой я живу теперь.

– Это же вы нашли свитки, а не барон, – сказала загадочно графиня.

– Почему вы так решили? – ничуть не смутилась и не напряглась баронесса.

– Потому что мы видели их в Хофбурге. Эти артефакты перекочевали через весь Восток в Африку, а ваш супруг там не был. Похожие документы находили в горах Персии, но похожие.

– Вы говорите, как знаток.

После исследований документов они теперь знали наверняка, что свитки побывали в африканском климате. С первых дней Эл посетила догадка, что документы нашла Матильда, это было чисто интуитивное знание.

– Мне немногое известно. Как это случилось? Как вы их нашли?

– Случай, ничего примечательного. Мы шли с караваном, произошла стычка с разбойниками и моего африканского слугу и моего проводника-араба убили. Вещи обоих бедняг достались мне. Среди них был сундучок со свитками. Я, признаться, и заглянула в него не сразу. Уже потом в Александрии, на борту парохода, который шел в Европу, я стала разбирать багаж, вещей было много, я хотела раздать всякие мелочи пассажирам третьего класса. Я вспомнила о моем бедном проводнике, когда обнаружила в вещах сундук и тогда же его открыла. О ценности свитков я узнала там же, на корабле. С нами на одной палубе плыл египтолог, мы познакомились за обедом, он объяснил мне, что эти документы древнее Корана, что письмо не похоже на арабское, а когда я предложила ему исследовать документы, он отказался. Выяснилось, что мой проводник был то ли колдуном, то ли членом какой-то религиозной общины. Его вещи потому и остались целы, что люди в караване понимали, кто он такой. У меня что-то все время воровали по дороге, а вот из того скромного скарба не пропало ничего. Я признаться путешествовала с тем арабом больше года и ничего такого не замечала, он казался мне обычным туземцем. Его достоинством было то, что он знал немного французский, и мы могли друг друга понимать, но платила я ему дорого. Он не стыдился торговаться всякий раз, когда нам грозила опасность. В итоге, все вернулось ко мне, его деньги я раздала беднякам на пароходе. А вот от его вещей я избавиться не могла, еще в караване никто не желала их брать. В Каире я предложила их лавочнику, он шарахнулся от меня как от чумной.

– На вещах были знаки? – спросила Эл и нарисовала на столе пальцем несколько символов.

Баронесса посмотрела на нее с изумлением и закивала.

– Вам известно больше, чем мне. О боже, все кто интересовался этими письменами, переживали эйфорию. Половина наших несчастий в той магнетической силе, которая будто бы окружает эти таинственные документы. Откуда вы знаете, что на них начертано?

– Я подозреваю, кто их автор, а это был его именной знак.

– Вы каждый раз чем-нибудь да поразите меня. То ваше свободолюбие и ум, то разительное сходство с братом. Теперь ваши знания о тайных знаках. Будто бы вы не с другого континента, а невесть откуда. Вы разительно отличаетесь от всего, что мне известно, вы словно не вмещаетесь в то пространство, в котором живете. Я подозревала, что вы знаете о свитках.

– Вашему супругу не нравиться, что мы пробовали их найти.

– Не просите ни меня, ни его. Я не знаю, где они, а барон вам их не покажет. Мне очень жаль. Вы можете пользоваться нашим расположением и нашим домом, отдыхайте, здесь чудесные места, но не заводите речи о свитках. Я лишь хочу вас предостеречь, это не значит, что я разделяю мнение супруга. Здесь вы меня поймете, вы тоже жена, которая имеет собственное мнение. Я суеверна, и не желаю вам дурного.

– Хорошо, даю слово при бароне не заводить об этом речи. Я здесь не за этим. Я еще должна опробовать оружие. Что вы мне предложите?

– Мужчины соревнуются в стрельбе из арбалета, а женщины из лука. Хотите выбрать? В нашей коллекции их несколько.

Баронесса проводила графиню в глубь дома и открыла ключом небольшой зал, отделанный темным деревом. Тут было оружие на любой вкус.

Луки хранились в чехлах. Эл осмотрела коллекцию из пяти предметов, внимательно исследуя их, потом выбрала длинный лук украшенный цветными перьями.

– Африканский, – сверкнув глазами, сказала она, потом смущенной улыбнулась. – Видела на картинках нечто подобное.

– Не удивлюсь, если вы с ним справитесь, – улыбнулась баронесса.

***

Барон, как будто бы исчез, он только встретил гостей, поприветствовал и почтил их за ужином в пятницу, а в субботу с утра его никто уже не видел, ни за завтраком, ни во время сборов на ярмарку.

Игорь не уехал в Вену, это было предлогом для отлучки, его задачей было наблюдение за окрестностями, домом и окнами комнат барона. Его личные покои занимали два этажа западного крыла дома.

Игорь ждал, когда баронесса, Хельга, Теодор и Элизабет в сопровождении почти всех слуг отправятся на ярмарку. Хельга и баронесса ехали в экипаже, графиня настояла на том, что поедет верхом. Теодор не желал ехать вместе с тетушкой и предпочел составить компанию графине.

Игорь дождался, когда экипаж и верховые скроются в аллее, и приготовился к разведке. В доме осталось не более четверых из прислуги и те были заняты обедом на кухне. Игорю предстояло незаметно оказаться внутри запустить мышку-разведчика и исследовать дом на предмет тайников.

Теодор тем временем молчаливо ехал рядом с графиней Элизабет. Конь под ним похрапывал и дергал поводья. Графиня ехала ровным шагом, конь под ней шел ровно, он был гнедым и стройным. Теодор не знал, о чем с ней можно говорить, Рагнар шепнул как-то, что она строгая дама и ее стоит побаиваться, единственный авторитет для нее среди мужчин – это ее супруг. Тетя отметила ее вольное поведение, Теодору так не казалось, со стороны она выглядела равнодушно спокойной, ее неброский даже аскетичный для графини наряд и шляпа с широкими полями делали ее незаметной, волосы были спрятаны. Она точно намеревалась прятаться от толпы, чем блистать в ней.

Она почувствовала, что ее изучают, и обернулась к нему.

– Ваш конь нервничает, – заметила она.

Она обернулась как-то неестественно, и тут до Теодора дошло, что она сидит не в дамском седле. Его лицо вытянулось от удивления, а она, склонив голову явно улыбнулась его недоумению, но поля шляпы скрыли улыбку, он это знал наверняка. Лишь однажды на охоте он видел даму в мужском седле, она была француженкой, и все считали, что у нее не слишком чистая репутация.

– Считаете, господин барон, что женщина не должна так ездить? Ох, уж эти мне условности, – весело сказала она.

– Я? Пожалуй мне все равно, – сказал он, чтобы казаться человеком свободных взглядов. Он придумал, как продолжить разговор. – Можно мне задать вам вопрос, госпожа графиня?

– Разумеется, барон.

– Вы видели индейцев?

– Нет. Только полукровок. И еще тех, чьи предки когда-то были индейцами.

– Но в вашей стране полно индейцев.

– Не там, где живу я, – ответила она.

– Вы янки?

– Да, если вы имеете в виду с северных ли я штатов. Могу я называть вас Теодор, мне так приятнее?

– Как вам угодно.

– Теодор, я заметила, что вам нравиться наша милая Хельга, или я ошиблась?

– Нет. Я ценю знакомство с фройлен Карлсон очень высоко. Она редкая девушка, достойная наилучших похвал. Если вы боитесь, что я начну ухаживать за ней, то я могу дать вам слово дворянина, что ни коим образом не намерен пятнать ее честь.

– Оставьте, Теодор, я вас ни в чем не подозреваю. Не вы один заметили, что они с Грэгом не слишком-то сблизились. Ваша тетушка откровенно заявила однажды, что она его не любит. Да, я почти готова с нею согласиться.

– Вы? Вы подаете мне надежду? – не сдержался Теодор. – Мне кажется, я не интересен фройлян Карлсон.

– Я этого утверждать не могу. Я пекусь не о ее чувствах, а о чувствах моего любимого брата. Я не хочу, чтобы он страдал, а Хельга не понимает, что приносит ему разочарование. Одно за другим. Я знаю о том случае на прогулке, когда он застал вас вдвоем и вспылил.

Теодор покраснел.

– Простите, что вспоминаю. Это все мой прямолинейный нрав, который не скроешь никаким светским воспитанием, простите меня барон. Временами я уже не верю в этот брак.

Теодор оценил откровенность. Их лошади шли рядом, и его конь, кажется, успокоился. Он уловил добрый взгляд графини, брошенный из под полей ее шляпы.

– И вы были бы не против, если бы я заслужил расположение Хельги?

– Я не могу сказать, возможно, ли подобное, вообразить себе могу с трудом, что кто-нибудь тронет ее сердце, – уклончиво ответила она.

Теодор оживился.

– Ваш ум так же остер, как наконечник стрелы, которой вы сегодня собираетесь поразить цель. – Она засмеялась. – Вы подарили мне надежду. Я не увижу врага в вашем лице?

– Что вы! Единственное мое намерение, чтобы мои друзья имели возможность быть счастливыми, а я делаю для этого что могу, – заверила она несколько кокетливо.

Теодору понравился ее смех, и он тоже рассмеялся.

Из окна экипажа тут же показалась голова баронессы фон Лейдендорф, Теодор успел отъехать от графини на некоторое расстояние, пока тетушка поворачивалась. К счастью обратилась она не к нему.

– Вы не устали, моя дорогая? – спросила она у графини.

– Ничуть. Ваш племянник интересный собеседник.

– Теодор! Умоляю, побереги слух графини и не рассказывай ей своих анекдотов! – предостерегла баронесса племянника.

– Обещаю, ma tante.

Элизабет поравнялась с экипажем, и баронессе пришлось сосредоточить внимание на ней.

– Вы строги с ним. Мы просто болтали об индейцах.

– Помилуйте, что мой Теодор знает об индейцах?

– Столько же сколько и я. Не более чем из книг Джеймса Фенимора Купера, – беззаботно пожала плечами графиня.

Она снова засмеялась и пришпорила лошадь. Баронесса с удивлением наблюдала, как графиня пустила коня в галоп по осеннему убранному полю. Заметив беспокойство баронессы, Хельга заверила.

– Она ощутила свободу, с ней ни случиться ровным счетом ничего. Вы не сказали о состязании. Из чего она собралась стрелять?

– Из лука изготовленного воинами одного африканского племени, – гордо заявила баронесса. – Она сможет?

Хельга многозначительно хмыкнула.

– В Элизабет полно скрытых талантов.

– Удивительно, как скромный наряд ее преобразил. Она несется, как настоящая амазонка! – восхитилась баронесса.

Оля не поняла последнего слова, посмотрела на Эл, лошадь которой шла рысью.

– Она ездит, словно кавалерист, – засмеялась баронесса.

– Как американка,– возразила Оля.

– Я нахожу, Хальга, ваша подруга все делает на всю широту души, – сказала Матильда фон Лейдендорф с восхищением. – Верно ли это?

Баронесса заметила, как фройлян Карлсон задумалась.

– Да, пожалуй. Мы давно знакомы, но я порой не понимаю ее порывов, – ответила она.

Ольга чуть не сказала, что у Эл вообще нет порывов, но, глядя в окно, она увидела, как Эл опять пустила лошадь в галоп, конь понесся через поле к видневшимся вдали ярмарочным шатрам и изгородям. Эл сделала круг и возвратилась к ним довольная, с некоторым превосходством посмотрев на Хельгу.

– Она не может проиграть, – услышала она восхищенный шепот баронессы.

Потом Хельга заметила, как на нее смотрит Теодор, в его взгляде было любование и надежда. Она вопросительно посмотрела на него, а он вдруг беззастенчиво улыбнулся и поравнялся с каретой. Ей пришлось вести с ним беседу до самой ярмарки, при этом баронесса на удивление молчала, только мило улыбалась.

Они оставили слуг присматривать за лошадьми. Эл извлекла откуда-то свой длинный лук в чехле из бархата, и они направились делать заявку на состязание.

Через час начался первый тур состязаний. Хельга потянула Теодора за рукав.

– Вам интересно, господин барон? – спросила она.

Теодор заметил скуку на ее лице.

– Я был бы рад пройтись, – подхватил он ее настроение. – У вас как будто соревнование не вызывает интереса?

– Если Элизабет ставит перед собой цель, она ее добивается, – заявила Хельга.

Ей в голову бы не пришло, что ее слова барон мог истолковать в ином смысле. Он с воодушевлением повел ее по ярмарке, ему все окружающее было знакомо с детства, ее внимание к окружающему был не поддельным, словно такое действо было ей в диковинку. Ее вопросы удивляли.

– Где вы провели детство? – спросил он. – Вы так внимательно изучаете обыденные вещи. Как ребенок, который никогда не видел козу или бычка.

– Я? Я исключительно городской житель, – смутилась она.

– А кто ваши родители? Я так и не спросил.

– О, я вовсе не родовита. Мой отец врач, поэтому я больше разбираюсь в медицине, чем в сельском хозяйстве.

– Вы мне кажетесь очень образованной девушкой, – без иронии сказал он.

– Вы так считаете? Мне, наверное, следует сказать, что это не так и покраснеть, – сказала она и улыбнулась. – Мне порой кажется, что я совсем ничего не понимаю, жизнь часто ставит меня в тупик, особенно в вашей чужой мне стране.

– Для меня эта страна тоже чужая. Я же немец. Я не люблю австрийцев, они слишком гордятся своей империей. Если бы я мог показать вам мои родные места.

– Я бы с радость, если бы это было возможно.

– Вам когда-нибудь хотелось убежать? – спросил он. – От всего. От друзей, от глупых обязанностей и обязательств.

– Да, – кивнула она беззаботно, – особенно от глупых обязанностей.

– Я подчас не знаю, что я здесь делаю, можете себе такое представить?

– Могу, эти мысли преследуют меня все чаще последнее время. Знаете, Теодор, меня сюда привезли совсем не для того, чтобы любоваться красотами.

– Я часто видел вас рядом с графом.

– Вы следили за мной?

– Признаюсь. Но вы неуловимы, или я плохой сыщик. Мне удавалось видеть вас издали, я был этому рад. Хельга, я не питал никаких надежд, вы просто озарили мою жизнь. Я несчастный мечтатель. Вы бы поехали со мной в Германию? Если бы это было возможно?

– Конечно, мне следует лучше узнать Европу.

– Правда?

Он взял ее за руку. Тут мимо них с шумом прошла компания человек из десяти.

– А где это? – спрашивал кто-то.

– Да, там. Ей богу не вру. Бьет из здоровенного лука в любую мишень.

Ольга поняла, что Теодор обнял ее, защищая от толчков прохожих.

– Осторожней! – возмутился он.

– Простите, фройлян, – извинился перед ней крепкий селянин.

– Что случилось? – спросила она.

– Там стреляют стрелами. Говорят какая-то фрау лупит так, что дух захватывает. Надо бы взглянуть. А вы бы не дороге не обнимались голубки.

Хельга подскочила на месте.

– Элизабет. Она с ума сошла?

Она выскользнула из рук Теодора и стремительно заскользила среди зевак, он не успевал за ней. Эта девушка из хрупкой статуэтки превратилась в нечто неуловимое и подвижное. Она сновала в толпе, подобрав свои юбки со скоростью неприличной для девушки. Он сначала недоумевал, а потом рассердился. Затеи его тетки постоянно выходили ему боком. Ему не было дело до того, что делает теперь графиня, но он потерял внимание Хельги, а потом не только внимание, но и ее саму, толпа отрезала ему путь. Он рассердился на всех женщин сразу. В первых рядах слышались крики и аплодисменты. Он залез на какую-то телегу, потеснив крестьян, их возмущение было не долгим, едва он признался, что потерял девушку. Ему помогли устоять, он увидел ряд стрелков. Это было дамское соревнование. Женщины стреляли с пятнадцати шагов, может быть с двадцати. Графиня стояла пятой, за ее спиной и рядом сгрудились зрители. Теодор увидел, что в ее мишени больше всего стрел, правда они не все были в центре мишени, но и того уже было достаточно.

– Робин Гуд в юбке, – сказал молодой человек в очках, по виду студент.

– Кобыла точно ей достанется, – тоном знатока сказал хозяин телеги. – Ишь ты лук какой, заморский, не иначе. Чудной, а бьет хорошо.

– Так и уметь надо.

– А чем им еще аристократам заниматься, стреляй хоть целый день. Ты гляди, снова попала.

Теодор перестал слушать реплики и сосредоточился на поисках, но в пестрой толпе он не смог различить Хельгу. Зато внезапно он заметил Грэга Макензи. Проклятье! Чтобы ее найти, придется присоединиться к тете, а этот франт непременно пойдет туда, ведь его сестра удивляет публику своей меткостью, у него будет повод гордиться. Теодор предпочел слезть с телеги, чтобы остаться незамеченным.

Хельга нашла его сама, ухватив под руку, потянула прочь от места состязаний.

– Вы не рады? – спросил он. – Фройлян Карлсон.

– Зовите меня Хельга.

– Вы чем-то взволнованы.

– Я не понимаю, о чем она только думает? – спросила она не то возмущенно, не то растерянно. Не могла выиграть лошадь без пафоса? Как это тут называется? Устраивать цирк.

Она была взволнована, обескуражена и очень хороша с этим взглядом румянцем на щеках. Локоны выбились из прически.

– Поступок графини кажется вам безрассудством?

– А вам не кажется? Вы сочтете нормальным то, что она так себя ведет? Вот скажите, Теодор, что вы думаете об этом?

– К черту условности, Хельга. Моя тетя, когда вернулась из Африки, умирала с тоски на светских приемах, сто раз пересказывая одно и тоже. Потому она и потворствует этой забаве. Она вынуждена соблюдать приличия, умела бы стрелять сама – стояла бы там. Эти две дамы стоят друг друга, они замечательная компания. Давайте убежим отсюда. Ваша графиня, пример весьма заслуживающий подражания. Смелая женщина – обаятельна и опасна. Это очень современно, уж куда лучше светских матрон. Видимо поэтому муж без ума от нее.

Теодор оживился. Грэг Макензи не найдет своей невесты, он гость и не посмеет ему угрожать. Затея казалась ему захватывающей.

– Муж будет без ума, когда узнает, что она здесь вытворяет! – нахмурилась фройлян Карлсон, перекрикивая восторженную толпу.

– Забудьте вы эти светские глупости. Давайте уйдем отсюда, купим сладостей и фруктов. Здесь полно других развлечений.

– Да, Теодор, вы правы.

Она со всей решительностью ушла с ним кататься на карусели. Грэга Макензи он больше, к счастью не видел.

Баронессу распирала гордость.

– Я ваша должница навек, моя дорогая! Боже! Какая красавица! – она провела рукой в перчатке по шее белой кобылицы.

Баронесса в надежде на победу привезла с собой одного из конюхов. Пока она восхищалась трофеем, он придирчиво осмотрел лошадь.

– Могу одно сказать, нрав у нее должно быть покладистый, – сказал он, чтобы сделать хозяйке приятное.

Он отошел в сторону. Заметил, что графиня идет следом, обернулся, изобразил почтение.

– С лошадью что-нибудь не так? – спросила она.

Он смутился. Не знаешь, что ждать от такой меткой женщины.

– Хорошая лошадь.

– Если вас что-то тревожит, говорите. Есть время вернуть приз. Что-то не так? – настаивала она.

– Хорошая лошадь, ваша светлость, но для нашей хозяйки она малость мелковата. Вот под вами хорошо бы пошла, а баронесса тяжеловата, ей бы постарше и покрупнее коня надобно. Только не говорите хозяйке, она добрая, расстроиться. Трех леток кобылка, молодая еще.

– Значит, еще вырастет, – улыбнулась ему графиня.

Баронесса не отходила от лошади. Она удалилась к экипажу и осталась там, иного удовольствия, как созерцать лошадку, она для себя не видела. Элизабет скоро пришлось вернуться к ней, Хельга и Теодор, куда-то запропастились, ходить одной было невозможно. В нее тыкали пальцами.

– Тебе помочь? – раздался рядом голос Игоря.

– Ты тут как?

– Я все уже сделал, тайники обозначил. Вот захотелось взглянуть на праздник. Здесь звучит совсем иная музыка, – он ей подмигнул.

– Невесту не ищешь?

– Я видел ее с Тео. Они очень заняты.

– Ты не ревнуешь?

– К кому? – протянул он.

Она в ответ улыбнулась.

– Ты к ужину появишься? – поинтересовалась она.

– Да.

– Смотри не попадись на глаза своей Хельге.

– Я же разведчик, – загадочно протянул он.

В одежде простолюдина он утратил свой лоск и изящество, в глазах играло лукавство, азарт.

– Ты что-то затеял?

– Я понимаю Дмитрия, незнакомая обстановка вызывает у него кураж. Кажется у меня тоже. Мои грядущие возможные казусы по сравнению с твоей стрельбой сегодня выглядят, как сущий пустяк. Александр Константинович будет недоволен.

Эл достала книжку из сумочки и хлопнула его ею в грудь.

– Читай, исследователь.

Игорь прочел строки на нужной странице. "Из африканского лука и его зеленых перьев вырастает белая лошадь", – прочел он часть фразы.

– Эл ты только сегодня увидела этот лук.

– Ну и что? Хорошее оружие, межу прочим. Мастерские сделано. Я получила удовольствие, промахиваться было неприлично.

Они разошлись.

Матильда очень суетилась, забыла о ярмарке, заговорила о бале.

– Вот что, дорогая моя, езжайте домой и займитесь балом, если мысли о нем вас беспокоят. Оставьте нам человека, чтобы присмотрел за лошадьми и мой приз, я посажу на него Хельгу, и мы вернемся верхом. Теодор нас доставит невредимыми. Фройлян Карлсон будет чудо как хороша на белой лошади. Согласны? – предложила графиня.

Баронесса повела бровями.

– Тогда я распоряжусь, что купить на ярмарке для завтрашнего праздника и верно поеду домой, вы молодые любите развлечения, а я сюда прибыла только из-за состязания.

– Отлично, – кивнула Элизабет. – Если мы не появимся к обеду, ждите нас к ужину.

Баронесса кивнула, они попрощались.

Когда довольные Теодор и Хельга возвратились то кортежа из экипажей, повозок, слуг и самой баронессы они на месте не нашли. Рядом с четырьмя лошадьми скучал конюх.

– Нас оставили? – удивилась Хельга.

– Графиня осталась, фройляйн, – ответил ей конюх. – Белая лошадка для вас оставлена. Красавица.

Он погладил холку кобылки.

Хельга растерянно огляделась, куда подевалась Элизабет после своего триумфа?

– Поезжай домой, любезный, мы приедем сами, – тоном господина сказал конюху Теодор.

– Слушаюсь, – кивнул тот и неторопливо сел в седло.

Он уехал. Теодор обошел белую лошадь вокруг.

– Неужели графиня ее выиграла. Утром затея виделась мне абсурдом. Она оставит это замечательное животное моей тете?

– Ей такая лошадь не нужна, она не повезет ее с собой, – ответила Хельга.

– А вам она нравиться? Хотите сесть в седло? Я помогу. Я подсажу вас, Хельга.

– Нет-нет. Пусть сначала появиться Элизабет. Неужели она отправилась гулять одна?

Теодор заметил волнение на лице девушки. Она так пеклась о спокойствии графини, о соблюдении правил. А сама недавно хотела сбежать с ним. Он вспомнил, что они не закончили разговор.

– Хельга, – он подошел и сказал так тихо, словно их могли подслушать. – Если завтра я буду вас ждать в аллее, с экипажем, вы поедете со мной?

– Куда? – спросила она и увидела, как Элизабет свободной походкой шагает к ним, не торопясь, теребя в руках тросточку. У нее было лицо довольного жизнь существа, на губах мечтательная улыбка, из-под шляпы выглядывали локоны, от нее веяло покоем и легкостью.

– Так вы поедете? Хельга, – услышала она над ухом шепот Теодора. – Утром. В семь, я буду ждать вас в аллее. Вы поедете?

– Да, конечно, – машинально ответила она. К ним подошла Элизабет, и Теодор сделал шаг назад. Хельга обратилась к подруге. – Ты вся светишься. Довольна выигрышем?

Элизабет повернулась лицом к ярмарочным строениям, сложила на груди руки и залюбовалась.

– Это мне напомнило прошлое, – сказала она, улыбаясь. – Когда-то торжище было для меня способом пообщаться с простыми людьми. Это высоко ценишь, когда заперт, как в клетке, и скован обязанностями. Я здесь никому, ничего не должна, вот в чем прелесть.

И она сладко вздохнула.

– Вы тоскуете по простой жизни, графиня? – спросил Теодор.

– Моя жизнь никогда не была и нее будет простой, барон, – отозвалась она, чуть обернувшись к нему, – но в такие мгновения, обычного человеческого праздника, когда люди закончили свои труды и веселятся, понимаешь, что наше бытие по большей части протекает в суете. Человек, который живет простой жизнью, находит радость в простых вещах. Мир слишком многогранен.

Барон сначала удивился, потом улыбнулся снисходительно.

– Вы чувствуете себя победителем. Вам захотелось пофилософствовать? – спросил он.

Она посмотрела на обоих милым взглядом. Хельге захотелось протереть глаза. Она ощутила в Эл то, чего прежде не наблюдала. В ней было что-то такое, что завораживало, становилось тепло на душе. Все годы после возвращения Эл из миров Ольга чувствовала себя, как натянутая струна, в ее присутствии. И что было точно – то что Оля боялась поворачиваться к ней спиной. Она даже проверила свои ощущения и повернулась лицом к Теодору. Он с иронией смотрел на Эл. Рассуждения графини показались ему пустыми и забавными, зато он не скрыл своего отношения к ней, загадочно и торжественно улыбнувшись уголками губ. А она ничего не почувствовала, ни тревоги, ни холодка по коже, она состроила Теодору приветливую мину и опять сосредоточилась на своих ощущениях. Они были красивыми. Оля снова обернулась к Эл и всмотрелась. Она много раз в уме, логическим путем приходила к выводу, что Эл другая, она учила себя так думать. Но логические выкладки никак не превращались в окончательно понимание и натыкались на клише старого восприятия. Если бы ее попросили перечислить кто такая Эл, она бы в последнюю очередь назвала ее человеком. Только теперь, в совсем не подходящей случаю обстановке, без всякой логики Оля почувствовала то, о чем твердил Игорь, что знал Алик, что забавляло и тревожило Дмитрия, заставляя напрягаться и следить за ее безопасностью. Эл вела себя как человек. Оля уловила грани эмоций на ее лице, эмоций не подобранных к случаю, а совсем натуральных. Прежняя Эл, закованная в броню, или в толстую ледяную корку, преобразилась в подвижное, изящное создание, по-человечески обаятельное. Она вовсе не изображала графиню Шеховскую, она была собой в эти минуты. Ольгу поразило открытие.

Пока она вживалась в новый аккорд ощущений, ее без возражений усадили на лошадку, причем Теодор весьма вольно помог ей сесть, чего она даже не заметила.

Она забыла тронуть лошадь с места. Из забытья ее вырвал вопрос Теодора.

– Вы о чем-то задумались, Хельга? – спросил он. – Вы выглядите немного растерянной. Вы удивительно милы сейчас.

Он снова загадочно ей улыбнулся, как заговорщик. Оля поняла, что бессознательно улыбается.

– Теодор, вам известна более короткая дорога? – спросила Элизабет.

– Да. Через поля, нам придется пересечь овраг. Хельга, вам это под силу? Вы неуверенно чувствуете себя в седле, – заботливо сказал Теодор.

– Ничего. Мы спешимся. Барон, проверьте подпругу, ваш конь опять нервничает, может быть его переседлать? – заметила графиня.

– Пустяки, – улыбнулся он. – Конь норовист.

– Тогда едем, нам нужно успеть к ужину.

К середине пути у Ольги затекла нога и спина.

– Устала? – спросила Эл. – Хочешь спешиться?

– Бедная моя спина, – простонала Ольга в ответ. – Хочу сесть как ты.

Барон красовался перед дамами, ездил быстро, кругами, пускал коня в галоп. Он спрыгнул с коня и с излишним воодушевлением кинулся помогать дамам сойти.

Потом снова лихо вскочил в седло.

– Хочу пустить коня вскачь. Он потому и брыкается, что застоялся, – сказал он.

Он ударил коня каблуками и пустил в галоп.

– Не рухнул бы он с лошади, – прищурившись, протянула Эл.

– Он уж точно лучший наездник, чем я, – со стоном разминая спину, сказала Ольга. – Я хочу сесть.

– Идем, там поваленное дерево, – позвала Эл и взяла лошадей за поводья.

Они удобно уселись на стволе дерева. Ольга ощутила дикую усталость, она провела на ногах несколько часов, верховая езда ее доконала.

– Я даже ужинать не стану, сразу лягу спать. Как бы вообще доехать.

– Сядешь в мое седло, а мне все равно, – сказала Эл.

– К черту приличия, пусть меня сочтут кем угодно, по мне лучше идти пешком, чем в этом седле. Конь красивый, но меня это уже не радует.

– Это кобыла, – улыбнулась Эл. – Местная породе. Липпиццанер.

– Ты отдала ее баронессе из-за свитков?

– Эту породу нельзя вывозить из страны. Зачем мне лошадь? Баронесса сказала, что не знает где именно свитки. Она, конечно, немного лукавит, но ничего не поделаешь. Семейство Лейдендорфов нам не помощники, придется расстаться с этой мыслью. Если ты собралась спать, то когда же ты будешь обследовать дом, Грэг поставил датчики. – Эл покосилась на Ольгу.