Текст книги "Река времени Книга 9"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

Провозгласит конец всего земного,

Любое всуе брошенное слово

Придется искупить под небесами.

Но что поделать с теми словесами,

Которые без умысла дурного,

Когда бывала ты ко мне сурова,

Лавиной с уст моих срывались сами?

Подумай, не пора ли, друг мой милый,

Тебе пойти моим речам навстречу,

Чтоб мир избег негаданной невзгоды?

Ведь если перед вечною могилой

Мне замолить придется эти речи,

То судный день затянется на годы".

Она смотрела на него, хотела что-то сказать, но он положил ей палец на губы и отрицательно замотал головой. Она улыбнулась.

– Мир? – спросил он.

Она кивнула.

Как же ей захотелось его обнять, без всякого намека на возможную близость, просто в знак того, что она ощущает его заботу и ценит ее. Она побоялась, что он неверно поймет ее порыв. Она испытывала к нему сладкое щемящее чувство нежности.

– Почитай мне еще, – попросила она.

Глава 10 Званный ужин

Гости съезжались в дом господина Ванхоффера заранее. Они являлись на полчаса ранее назначенного времени, пренебрегая этикетом. Причиной была обширная коллекция технических диковин, хранившихся в выставочной комнате на первом этаже его личного дома. Он слыл холостяком, хлебосолом, но без специального приглашения хозяина в дом попасть было невозможно. Общество у него собиралось изысканное. В этот день на ужин он пригласил несколько именитых лиц, заманив их рассказом о его удивительных новых знакомых. Поэтому гости съезжались рано, чтобы еще раз посмотреть на его шуточную коллекцию и увидеть новинки. В списке гостей значилась и фамилия Лейдендорфов. Приглашение им отослали в самый последний момент с запиской, что оно послано по просьбе графини Шеховской.

Пока Ванхоффер развлекал гостей внизу в своей "комнате чудес", как он ее в шутку называл, Диана царила в гостиной и столовой. Все считали ее племянницей Ванхоффера.

Виновники званного ужина явились к назначенному времени. Чинный дворецкий проводил их в обширную гостиную, заполненную гостями. Тут было не менее тридцати человек.

Александр Константинович вел жену под руку, за ними следовал господин Макензи с невестой, последним в одиночестве следовал Рагнар. Пока шла положенная церемония знакомства, Рагнар чутким ухом слушал шепот в толпе, подмечая почву для мистических инсинуаций. Он увидел Хофмана с супругой, радостно кивнул, подошел, чтобы приветствовать их отдельно. Хасима смотрела на него во все глаза.

– Жена с душевным трепетом рассказала мне о вашей записке, господин Гаруди, – сказал профессор.

– Я была очень взволнована, – созналась она. – Я не могла сдержаться.

– Я не говорил, что в записке некий секрет, – сказал он серьезно и любезно. – Но я опасался вашего скепсиса профессор, а скепсис часто – помеха феноменам.

– Горшки валялись под нашим окном в точности, как вы написали, и заметка в воскресной газете тоже была в точности такой, как в записке.

– И дождь, – добавил Хофман. – Он пошел в назначенный час.

– Я же говорил вам, что вижу сны. То был один из них, – сказал Рагнар равнодушно, словно для него такие события нечто обыденное.

– Тем не мене это крайне удивительно. Сновидения все чаще становятся объектом научных исследований.

– Я согласен, что этому должна быть посвящена целая наука. В этой области найдется место и физике, и медицине. Как там ваш ассистент?

– Я слышал от Арнольда, что произошло с братом вашего друга, господина Макензи. Мальчик не заслужил его гнев. Арнольд сказал, что он за час сделал прекрасный перевод с латыни. Я бы рискнул простить за него. Что вы посоветуете?

– Боюсь, господин Макензи будет неумолим. Бедный Элберет. Признаюсь, тут есть и моя вина. Я не осторожно пообещал ему помощь. Лучше подождать, пока буря минет. Я вам хочу указать на другой феномен, и тут уж постаралась сама природа. Посмотрите внимательно, профессор, на графиню Элизабет Шеховскую.

– Она очень красива, – сказала Хасима Хофман. – Мужчины глаз с нее не сводят.

– А что вы еще видите, профессор? – Рагнар улыбнулся.

– Я вижу ту же красоту, что и моя супруга. Хасима права, хоть меня такая остроугольная красота не прельщает.

– Какой интересный термин вы применили. Остроугольная, – Рагнар засмеялся. – Вглядитесь профессор. Подсказываю. Она родная сестра, господина Макензи.

– Да. В них есть сходство. Правда, едва уловимое.

– А еще?

– Вы решили над нами подшутить, – догадался профессор.

– Ничуть. Жаль, Элберет наказан.

Элизабет заметила, что в ее сторону смотрят, тронула извинительно локоть супруга, извинилась перед собеседниками и подошла к ним.

– Графиня, хочу еще раз представить вам профессора Хофмана и его супругу, Хасиму, – сказал Рагнар.

Элизабет пожала руки обоим.

– Очень рада знакомству. Граф о вас рассказывал, как о замечательном ученом, профессор. – Я, кажется, догадываюсь, что тут происходит, – сказала она со смущенной улыбкой, почти ангельской. Ее мягкий акцент делал речь протяжной. – Рагнар занят своим любимым развлечением? Он снова выдает меня за моего кузена?

Профессор с недоумением посмотрел на Рагнара.

– Поспорьте со мной, – обратился он к профессору и его супруге.

– Я не знакома с вашим кузеном, – с сожаление сказала Хасима.

– Я знаком, немого, но я бы не стал утверждать, что сходство разительное, – сказал профессор.

– Однажды я сказала, что женщинам нужно позволить учиться в университетах, прошу прощения профессор, за крамольные для вас слова, – сказала Элизабет, – тогда Рагнар предложил мне переодеться мужчиной, выдать себя за кузена и учиться сколько вздумается.

– Я на самом деле не считаю, что женщинам не следует учиться, – возразил профессор. – Некоторые науки вам будут интересны. В истории известны великие женщины-ученые, но еще больше имен история не сохранила. Современность приносит нам все больше таких имен.

К ним подошел Александр.

– Добрый вечер, госпожа Хофман, добрый вечер, профессор, – приветствовал он. – Рад снова видеть вас. Можно вас на пару слов, прости нас Элизабет.

Трое мужчин отошли в сторону.

– Вам нравиться Вена? – спросила Хасима.

– Я здесь недавно, архитектура замечательная. Мне нравиться, что центр города так гармонично обновляется. У нас в Америке много строят, порой мне жаль, что Новый свет не имеет того удивительного опыта, какой есть в Европе. Здесь присутствует имперский размах, величие.

– Признаться, я пугаюсь этих улиц, я тут плутаю, не смотря на десять лет пребывания, – созналась Хасима.

– А я чувствую себя героиней детской сказки, – добродушно рассмеялась Элизабет. – Того и гляди увидишь дракона.

Хасима улыбнулась. В этой молодой женщине не было светской заносчивости, ни тени высокомерия.

– Составьте мне компанию. Я тут совершенно никого не знаю. Я не хочу выглядеть смущенной. Мне кажется, на меня все смотрят. Хочется спрятаться, – прошептала она.

– На вас во все глаза смотрит вон та дама. Я ее не знаю.

Эл скосилась и увидела баронессу фон Лейдендорф.

– Неприлично такое рассказывать, – хихикнула она. – Но я ее знаю по шуточной истории, которую мне рассказал кузен. Рагнару удалось ее убедить, что я и кузен Элберет – один человек. Она поверила. Представляете. Занятная, наверное, дама. Я сделаю вид, что не вижу ее. Я не знаю как себя с ней вести.

Они двинулись через гостиную от Матильды фон Лейдендорф, она заметила их и двинулась наперерез.

– Графиня Элизабет, ваша светлость, добрый вечер, – обратилась баронесса и сделала приседание.

– Добрый вечер, баронесса. Позвольте вас познакомить. Это баронесса Матильда фон Лейдендорф. Это фрау Хасима Хофман, жена известного профессора-востоковеда Рудольфа Хофмана, – сказала Эл.

Хасима поклонилась баронессе с восточным достоинством.

– О-у, я наслышана о профессоре Хофмане, – добродушно, низким бархатным голосом заговорила баронесса. – Я читала его статьи о древней Персии. Вы, должно быть, родились в этой чудной стране?

– Да. Моя родина – Турция, – подтвердила госпожа Хофман.

Баронесса со свойственным ей темпераментом заговорила о Востоке, о прошедшей войне. Высказала возмущение, что Великобритания объявила великую Индию собственностью Британской короны. У нее были четкие политические взгляды. Эл понравилось, что она не видела в Хасиме Хофман женщины более низкого положения, иной веры, иной крови. Они живо беседовали, напрасно Хасиму считали застенчивой. У этих дам неожиданно обнаружились общие интересы. Баронесса высказала желание учить турецкий язык и вручила Хасиме свою визитную карточку. Эл с удовольствием молчала, ловила слова баронессы, стараясь вычленить почву для расспросов.

К ним подошел Грэг.

– Прошу прощения, дамы. Элизабет, с тобой хотели бы побеседовать мои новые знакомые. Составь нам компанию.

Они отошли к камину.

– Нам полагается курсировать от компании к компании. Диана сделала тебе замечание. Тебе нужно обойти всех гостей, – прошептал он.

– Куда невесту дел?

– Она вон там, беседует с моим знакомым банкиром.

Он подвел ее к Диане.

– Объект доставлен, – с улыбкой сказал он.

Они с Дианой сделали круг по гостиной, со всеми перемолвились ни о чем. Эл держалась свободно, в отличие от Оли, глазки которой были похожи на глаза испуганного зверька. Но ни Эл, ни Диана не пришли ей на помощь, поэтому она нашла пристанище в обществе баронессы фон Лейдендорф, которая, упустив миленькую графиню Шеховскую, не хотела теперь расставаться с обществом Хельги Карлсон. Ей было, за что благодарить эту девушку. Минут десять они обсуждали пристрастия Теодора. Баронесса старалась представить племянника в лучшем свете, чем он мог показаться накануне. Теодор, по ее словам был крайне застенчив. У него было много увлечений, в список которых неожиданно попало фехтование. Хельга решилась подшутить над Теодором, а заодно и над Рагнаром.

– Госпожа баронесса, хочу вам сообщить, что господин Гаруди отлично обращается со шпагами или с саблями, я право в этом не разбираюсь, – сказала она. – Теодор может найти в нем хорошего партнера и учителя. Господин Гаруди фехтовал с самим князем Рушелем. Он мог бы дать несколько уроков вашему племяннику. Он стеснен в средствах, и очень горд, чтобы жить в долг. Только не говорите, господину Гаруди, что я вам это сообщила. Он согласился бы за небольшую плату обучить господина барона.

– Милочка, да вы – истинное сокровище. Я с ног сбилась, чтобы найти такого учителя для моего дорогого Теодора.

– Мне очень приятно вам помочь. Я так мало людей знаю здесь, в Вене. Мне приятно знакомство с вами. Ваша энергия и ум покорили меня с первой встречи. Мне бы хотелось, чтобы наше знакомство не осталось коротким.

Баронесса была довольна и зарделась, как девушка. Она стала энергично махать своим веером.

Был подан ужин, а после гости разошлись по кружкам. Тут и началось то, ради чего затевался вечер. Рагнар общался с Хофманом и офицерами, граф Александр с чиновником из министерства просвещения, который имел доступ в библиотеку. Грэг, не выпуская из виду Хельгу, говорил с деловыми людьми. Человек, назначенный ему в помощь Ванхоффером, взял на себя роль лидера, и излагал вкратце их общий новый проект. Ванхоффер что-то обсуждал с теми, в ком был заинтересован сам. Женское общество расположилось одним тесным кружком в уголке на диванчиках. Центром внимания стала баронесса фон Лейдендорф. Она сидела в центре, окруженная Хасимой, Элизабет, Хельгой, Дианой. Ей предназначалась роль главной болтушки. Говорили, конечно, о путешествиях. Дамское хихиканье заглушало мужские голоса, а порой перерастало в громкий смех, дамы ничуть не тушевались, потому что всем было интересно. Эл выступала либо как слушательница, либо как участница. Хасима обронила несколько слов о Рагнаре и его записке. История тут же была пересказана.

– Я и не знала, – удивилась графиня, – Горшки? Что вы говорите? Да бывало, что мой друг угадывал дождь и даже кораблекрушение, но чтобы речь шла о простых горшках.

– Они валялись прямо на мостовой, – заверила Хасима. – Такого прежде не случалось. Мы очень крепко крепим их.

– О, что же за дар у господина Гаруди? Я давеча тоже слышала нечто подобное, – сказала баронесса. – Он нашел Теодора, но как? Как, графиня? Как он это делает?

Элизабет сделала очень серьезное лицо и даже прикрыла глаза.

– Признаться, у меня мурашки по коже, когда он подходит и говорит, что видел меня во сне. Обычно в таких случаях в голову приходит дурное. Но представляете, он описал мою с Александром свадьбу. Однажды, за обедом он заявил мне, что я выйду за русского. Мои родные подняли его на смех. А потом он видел меня снова и описал, что у жениха будет такой-то рост, такие-то глаза. Он не видит весь облик целиком, детали. И вот я знакомлюсь с Александром, совсем случайно, когда Рагнар находится в другом конце Лондона, далеко от меня. Он бы не мог подстроить встречу. Это исключено. Моя знакомая англичанка представляет графа мне. Я поднимаю глаза, – она изобразила, как она поднимет глаза, замерла, и все замерли. – Я не знала, что он русский, моя знакомая назвала имя мгновение спустя. Но взгляд и облик так подействовали, что я тут же вспомнила о намеке Рагнара. У меня не было никаких сил сопротивляться своим чувствам. И он тоже признался, что влюбился мгновенно. С тех пор я не смею сомневаться в том, что говорит мой друг, каким бы с виду глупым это не казалось.

– Постойте, а не тот ли это Гаруди, что однажды лечил мою троюродную сестру в Неаполе. Кажется прошлым летом,– сказала одна дама.

– Я не знаю, где Рагнар был прошлым летом. Он часто уезжает надолго, не говорит куда, не рассказывает, что делает. Он, признаться, бывает недоволен, когда я о нем рассказываю. Не говорите ему. Ну вот, он идет сюда.

Графиня Элизабет изобразила волнение.

– Госпожа Хофман, – подойдя к ним, произнес Рагнар. – Я буду впредь осторожен с вами. О, женщины, почему вам, милым созданиям Господь вручил такой порок, как страсть передавать друг другу новости.

Дамы притихли, но он улыбнулся, и его тут же обступили со всех сторон, осыпая вопросами.

Диана на правах хозяйки предложила танцы. В соседней зале зазвучали фортепиано и скрипка.

Ванхоффер пригласил на танец Элизабет.

– Спуститесь со мной в мою комнату чудес минут через двадцать, дорогая графиня, у меня к вам срочный разговор.

– Хорошо. Вы прекрасно танцуете, Карл.

– Я очень давно живу в Вене, – улыбнулся он.

После танца он подвел ее к важному господину, который был чиновником министерства просвещения. Она была приглашена на танец, и оказалось, что этот важный человек разговорчив. Они не долго беседовали на принятые в обществе темы.

– Я слыхал вашего друга интересуют свитки Лейдендорфа, – заговорил он.

– Да. Странно, что их так называют, кажется это арабские письмена, – сказала она.

– Вы не там ищете, – сказал он.

– Вот как?

– В Хофбурге ничтожная часть коллекции, графиня. Мы перемолвились с вашим мужем.

– Да, пожалуй, Александр быстрее вас поймет.

– Он послал меня к вам. Странно.

– Свитки интересны не ему, а господину Гаруди, а он мой друг, мой муж согласился выступить его покровителем в этом деле. Я слишком откровенна, должно быть, в ваших глазах, но мне чужды интриги.

– Вы хорошо танцуете, – похвалил он.

– Спасибо. Так с кем вам будет угодно говорить?

– Тогда с обоими. Господин Ванхоффер не имеет сомнительных знакомств. Сейчас всем и всюду мерещатся шпионы, даже в моем ведомстве.

– Да, мы в Вене несколько дней и я уже успела услышать намек, что к русским здесь относятся настороженно. Но ни я, ни господин Гаруди не являемся таковыми.

– Ваш супруг не рассердиться, если я оформлю допуск в библиотеку на вас и на господина Гаруди? Мне так будет проще.

– Нет, не рассердиться. Вы можете такое обещать?

– Я имею такую возможность, – улыбнулся он.

– Вы меня сразили, я не знаю, что сказать, как вас благодарить, – она казалась растерянной и счастливой.

– Это господин Гаруди должен благодарить вас, – сказал он и посмотрел не так уж невинно и чуть сильней сжал ее кисть. – Пообещайте мне еще один вальс.

– Он ваш, – заверила она.

– Что вас связывает с господином Гаруди? Он, как мне стало известно не дворянин.

– У нас, в Америке на такую разницу смотрят спокойно. Он спас мне жизнь, этот долг оплатить невозможно, я во всяком случае не смогу. Моя семья, мой брат, все мы считаем его равным, – сказала она с той нарочитой откровенностью, которая не была принята в подобном обществе. Даже была лишней, но произвела нужный эффект. – Он очень благородный человек не по рождению, а по сути, и настоящий друг.

– Графиня, ваш муж – счастливчик, вы – сокровище.

– Я знаю, – сказал она, и улыбнулась.

Он засмеялся.

Эл покинула танцующих, как только закончился вальс.

– Господин Хофман, – обратилась она к профессору, – вы не знаете, где Рагнар?

– Вы взволнованы, графиня?

– У меня прекрасные новости.

– Я видел, с кем вы танцевали, – улыбнулся ей профессор.

– У нас будет разрешение для осмотра свитков, – со счастливой улыбкой сообщила она. – На мое имя и на имя Рагнара. Вы нам покажете их?

Хофман не смог не улыбнуться, она была рада, как ребенок. Улыбка действительно напомнила ему Элберета. И глаза. Не возможно не заметить, что ее светлые волосы находятся в контрасте с темными глазами. Эту же особенность Хофман подметил в юноше.

– Я должна найти Рагнара.

Но угодила она в руки Александра.

– Потанцуй со мной, – просил он. – Ты сияешь.

Он повел ее обратно в зал, где увлек в круг.

– Я говорил с этим человеком, – сказал он. – Ванхоффер занимается благотворительностью? Он не обязан нам помогать в таких масштабах. У меня иногда возникают недобрые подозрения.

– И у тебя? Это больше, чем подозрение. Я видела патрульного. Диана знала, где мы собираемся танцевать.

– Нас пасут. Знаю. Забудь. Давай болтать о глупостях, на нас все смотрят. Я уверен, что все мужчины в этом доме мне сегодня завидуют. Сейчас еще больше будут завидовать.

Он стал ее кружить, круг, второй к третьему вокруг них не стало танцующих, они вальсировали вдвоем. Пространства стало больше, движения стали свободнее. Его выдали глаза.

– Господин граф, – осуждающе выдохнула она. – Вам не стыдно?

– Ничуть, – улыбнулся он.

– Как не красиво применять свои способности, к ничего не подозревающим людям.

– Они сами захотели уступить нам место.

– Это вы так захотели.

– Я вдруг сделал открытие, решил убедиться.

– А теперь верните людей обратно.

– Это проще.

Он остановился и жестом попросил окружающих танцевать. Ответом ему были довольные улыбки, но в круг пары входили не столь охотно. Он поцеловал руку Элизабет, и они разошлись в разные стороны зала.

Наконец-то мелькнул Рагнар. Эл подскочила к нему.

– Пригласи меня, – заявила она.

– Мне не до танцев. Тут такое твориться, – сказал он.

– Что?

– Тео на улице. Он торчит под окнами. Совсем с ума сошел. Что делать будем? Он выследит, где мы живем и где бываем, тогда забот у нас прибавиться. У меня идея. На третьем этаже есть комната, я там свет зажег, ты отправишь туда Хельгу, а я Грэга. Устроим театр теней.

– Не понимаю.

– Представь. Два силуэта, на фоне занавески. Поцелуй.

– Это может быть любая девушка.

– Пусть Хельга выглянет в окно.

– Ты совсем заигрался? О чем ты думаешь? У нас будет разрешение для осмотра свитков со дня на день, вот это – новость. А Теодор под окнами – это просто глупость.

– Когда эта глупость начнет таскаться за нами по городу, за Хельгой, мешая ей работать, вот тогда будет уже не смешно. Ее же нельзя будет одну отпустить. Кто тут отвечает за нашу безопасность?

Он действительно думал о безопасности. Эл видела, как он скользит глазом вокруг, чтобы их не могли подслушать.

– Может просто Матильду на него натравить. В два счета, – предложила Эл.

– Она тебе уже Матильда. Бедная баронесса. Бедный Теодор. Иди за Хельгой, – настаивал он.

– Ох, что-то меня уже злят ваши любовные треугольники, – нахмурилась Эл.

– Я же не тебя прошу с Грэгом целоваться. Я ж не о себе пекусь.

– Сходи, поцелуй Диану, может быть, у тебя идей поубавиться. Я просто выйду и поговорю с ним.

– Он тебя не знает.

– Узнает.

– Что, замуж вышла, и азарт пропал?

– Это что за разговоры? На что ты намекаешь?

– Тебе про Диану можно, а мне про тебя нельзя? На нас люди смотрят, не сверкайте на меня своим глазищами, графиня. Сам, без вас обойдусь, вон они танцевать пошли.

– Баламут.

Продолжения истории она не могла увидеть, потому что к ней шел Ванхоффер.

– Сегодня вечер интересных знакомств, – сказал он.

Она взяла его под руку. Спускаясь с Ванхоффером на первый этаж, она думала о Теодоре. Его увлечение и верно могло обернуться проблемами.

Ванхоффер вошел первым, покрутил ручку газового фонаря, и в комнате стало светло. Эл увидела зал, который можно было лицезреть либо в урбанистическом сне, либо с воспаленным умом. В витринах за стеклом, на стеллажах, столах и столиках были расставлена коллекция Ванхоффера.

– Минуту, – сказал он.

– Вы как Дроссельмаер из сказки Гофмана. Это ваше царство?

Ванхоффер улыбнулся.

– Эл, я удивляюсь живости вашего ума. Вы первая женщина, которая заставляет меня думать, что она умнее мужчины, – сказал он.

– Мы ждем кого-то? – спросила она.

– На днях к нам приехал инженер из Парижа. Он спешит и уже сегодня ему нужно уехать. Диана мне сказала, что вашей группе нужна техническая поддержка. Он согласился дать вам консультации.

– Вот как?

– Расскажете в общих чертах. Я заметил, что ваши подчиненные очень сильно заняты и не только общением, но в самых разных областях. Что им понадобилось на третьем этаже?

– Вас не поставили в известность? За домом следит молодой человек, который неожиданно влюбился в нашу Хельгу. Он может стать препятствием в нашей работе. Рагнар придумал, как охладить его пыл и решил продемонстрировать, что между ней и женихом царит гармония.

– Почему бы его просто не прогнать?

Эл была того же мнения, но ей пришлось встать на сторону друзей.

– Потому что он – племянник Лейдендорфов. Не хочется упускать даже такую связь. Просто будем держать его на расстоянии. Бывает и такое, – она улыбнулась так, словно ей не в новинку такие поступки команды. – С третьего этажа все будет выглядеть натурально. Молодая пара решила уединиться, что неприлично, но объяснимо с точки зрения страсти. Такой удар наш влюбленный не перенесет и оставит Хельгу в покое.

– Однако у вас театральный размах! – выдохнул немного возмущенно Ванхоффер.

– Если вы запрещаете, я подчинюсь и остановлю их, – заверила Эл.

– Я, конечно, не разделяю подобных методов, но если уже начато, пусть закончат.

– Все получилось спонтанно. Нужно реагировать. Это займет не более пяти минут. Я лично проверю.

– Как вы узнали, ведь вы были заняты разговорами и танцами?

– Господин Ванхоффер, я умею контролировать своих подопечных, даже если со стороны это так не выглядит.

– Вот наш гость, – сказал Ванхоффер.

Эл повернула голову. Она чуть не присела. Дубов.

– Господин Шарль Боссе, – представил Ванхоффер. – Графиня Элизабет Шеховская.

Она протянула руку. Дубов ее дважды пожал.

– Какие у вас сложности? – спросил господин Боссе.

– Нам нужна мобильная система наблюдения, которая позволит установить просмотр императорской библиотеки. Сложность может быть в том, что придется проникнуть в хранилище, куда простых смертных не пускают. Документы могут находиться в ветхом состоянии, снять копии точно нам не представиться возможности. Нам нужно что-то маленькое, подвижное и то, что не привлечет внимания местных. Задачка не простая. Скопировать манускрипт на расстоянии, не видя его, не прикасаясь. Не я буду заниматься настройкой системы. У нас есть технический эксперт. Быть может, его прислать?

– Ваш эксперт, должно быть, занят наверху, – намекнул Ванхоффер.

– Это важнее.

– Тогда поспешите. Отсюда по коридору, потом по другой лестнице на третий этаж, – сказал Ванхоффер.

Эл проскочила мимо Дубова, взглядом задавая ему вопрос. Она, не спеша, поднималась по лестнице на третий этаж. В коридоре тускло горел фонарь, дверь заветной комнаты была приоткрыта, Дмитрия, как режиссера действа, на месте не оказалось. Эл подкралась к двери, заглянула в щель. Они стояли близко друг к другу, насколько позволяло ее бальное платье, голова Хельги лежала на плече Грэга, он стоял ближе к занавеске. Эл мысленно прикинула силуэт. Сойдет ли это за поцелуй, сказать было трудно.

– Не расходитесь, – прошептала она. – Так и стойте. Грэг ты мне нужен, срочно. У нас еще одна нештатная. Расцепились. Натурально, посмотрели в глаза друг к другу, теперь чмокнулись для порядка. Теперь, Грэг, отходи, Хельга, руку его не отпускай, тянись за ним. Просто – немой кинематограф. Грэг отойди и погаси светильник. А теперь уходим. Дело есть.

– Эл, ты циник, оказывается, – сказал Грэг.

Они вышли из темной комнаты.

– Где наш Рагнар?

– На улице, пошел смотреть, как это снаружи.

– Оля, сама по лестнице вниз. Игорь, за мной, – скомандовала она.

– Что-то случилось? – спросила Оля.

– Да. Полезное. Иди, Алик там один. Я быстро.

Они спускали по той, лестнице, по которой она поднималась.

– Там наш с тобой знакомый, глаза круглые не делай, – почти не шевеля губами, очень тихо, в темноте лестницы прошептала Эл.

Игорь увидел Дубова рядом с Ванхоффером и подумал, что бредит.

– Грэг Макензи, – он протянул Дубову руку, не дожидаясь представления Ванхоффера.

– Шарль Боссе, – ответил ему с рукопожатием Дубов. – Готов вас выслушать.

Дубов дважды мягко стиснул ему руку. Знак, что все нормально.

Эл обратилась к Ванхофферу:

– Мне нужно подняться к гостям. Я тут лишняя.

– Конечно. Ваше исчезновение нельзя не заметить.

– Я пришлю еще Рагнара, – сказала она.

– Поторопитесь, у меня поезд в девять вечера, нужно не опоздать, – сказал Шарль Боссе.

Эл не знала, что устроить, чтобы Игорь мог перекинуться парой фраз с Дубовым наедине. Необходимо отвлечь Ванхоффера. Эл почувствовала напряжение. Она едва вошла, как Рагнар и Александр со счастливыми лицами оказались поблизости, подошла и Хельга.

– Дим, иди вниз. Найдешь куда, – кивнула она и улыбнулась ему.

Он поцеловал ей руку и отошел.

– Я обещала вальс, – сказала Эл. – Побудьте вдвоем.

Она прошлась, улыбаясь всем. К ней подошел чиновник, которому она обещала танец и они пошли танцевать. Эл казалось, что вечность прошла, пока они кружились. Но и потом он ее не отпустил. Они оказались в пустой каминной комнате, граничившей с гостиной. Тут был сквозняк, свежо и ни кого из гостей.

– Госпожа графиня, я очень рад нашему знакомству и хотел бы его продолжить. Моя супруга устраивает салоны. В следующую пятницу она как раз что-то устраивает. Мне без ее ведома позволено приглашать гостей, так я вас жду. Нельзя скрывать вас, такую драгоценность, от общества, я уже заметил это графу. Он со мной согласен. Приходите. Я как раз приготовлю вам разрешение. Приглашение будет непременно, куда прислать?

Эл назвала фальшивый адрес. И тут к ее радости в комнату пришел Ванхоффер. Он подошел, чтобы мельком обменяться любезностями. Но отойти в сторону ему так просто не удалось. Она стала благодарить обоих господ за помощь, вовлекая Ванхоффера в беседу. К их оживленной компании присоединилось двое офицеров. Пошутили. Она звонко рассмеялась. Потом к ним подошел заинтересованный шумом банкир. Эл взяла Ванхоффера под руку, как старшего мужчину, давая всем понять, что она более всех расположена к хозяину дома. Уйти обратно вниз он уже не мог.

Через пятнадцать минут в зале для танцев осталось три пары. Диана, которая ходила кругами весь вечер, наблюдая за ходом событий, обнаружила, что кое-где по уголкам сидят дамы по две или три, тихо шепчутся и обстановка не радостная. Большая часть мужчин куда-то подевалась. Никого из команды Эл она не видела. Из каминной комнаты доносился гул голосов. Она вошла и минуту следила за происходящим. У камина стояла графиня Элизабет, окруженная толпой мужчин, ни одной дамы в комнате больше не было. У Дианы в душе началась буря. Но увидев среди прочих Ванхоффера, она удилась еще больше. "Боже, что она делает?" – вспыхнул вопрос в уме Дианы. Тут она вспомнила, как что-то такое ей обещал Дмитрий. Она прислушалась, как он советовал. Разговоры были совсем не праздные. Обсуждалось положение на Балканах, война с Турцией, восстания в Индии, создание военных союзов. И Эл посреди всего этого. Она ничего не говорила, но ее выражение лица было серьезным, в глаза светился ум, ей объясняли то, что могло быть непонятно, и она слушала с полным вниманием и кивала. Периодически она вставляла дежурные фразы.

На Диану даже не обратили внимания. Картина была пристранная. Она не знала, как ей поступить, Ванхоффер ее словно не видел. Если не разбить компанию дискуссия затянется до неприличия долго. Хорошо дамы этого не видят, однако отсутствие мужчин подозрительно.

Она вышла из комнаты, через гостиную прошлась к лестнице. Рагнар и Александр о чем-то серьезно беседовали в проеме выхода на лестницу. Она подошла и с осуждающим выражением на лице обратилась к Александру:

– Спасайте положение, граф. Ваша жена обсуждает политическое положение в Европе, в каминной комнате в окружение подавляющего большинства приглашенных в дом мужчин. Выйдет скандал. Дамы в недоумении. Вызволяйте ее оттуда.

Она увидела довольную мину на лице Рагнара, и он почему-то разрешающе кивнул Александру. Его взгляд говорил: "Убедилась. Я предупреждал".

– Передай Ванхофферу, что Шарль Боссе спешил на поезд и просил за него проститься.

И он улыбнулся ей умильной улыбкой.

– Что нам еще предстоит? – спросил он.

– Чай, – сказала она с упреком.

– Какая насыщенная у нас программа.

– Ты и вчера говорил что-то такое.

– И завтра скажу, – вздохнул он уже не так весело.

Они уезжали от Ванхоффера в половине одиннадцатого, почти последними.

– И как мы смотрелись в окне? – спросил Игорь задумчивого Дмитрия.

– Хм. Я ожидал большего эффекта. Тео ушел, как только увидел ваши объятия, я думаю, он поцелуй смотреть не смог.

– Что я говорила, обидели мальчишку. Представьте, какая буря у него сейчас внутри, – вздохнула Эл без всякого намека на сарказм.

– Не такой он мальчишка, – вдруг вступилась Оля. – Он безрассуден, у него острое воображение. Мне его жалко.

– Дамы, это время определенно повлияло на вас, вы проявляете сострадание? – воскликнул Рагнар.

– Этот упрек ты мог бы адресовать мне, – возразила ему Эл. – Мне приходиться быть безжалостной временами, а вот Оля у нас – образец милосердия.

– Перестань, командир, припомни, как я орала на тебя после истории с пиратами, – заметила Оля.

Оля никогда не называла Эл командиром, сейчас ей так захотелось. Эл в ореоле накладных волос, в этом несвойственном для нее обличии, вызывала у Оли желание закрыть глаза, вообразить, что ей все это сниться. Эл была очень красива, Франсин и Шарлота трудились больше двух часов, чтобы создать такое великолепие. Диадема, шикарное платье, бриллианты. Эл была похожа на одну из кукол, которых Ольга видела в витринах местных кукольных магазинов. Это была вовсе не зависть, глядя на себя в зеркало, она испытала что-то подобное. За неделю ей хватило впечатлений от этих нарядов, неудобной обуви. Поведение Теодора вчера и сегодня усугубило недовольство. Ей хотелось чего-то натурального, искреннего. Она охотно отправилась якобы целоваться с Игорем на фоне занавески, но обняла его совершенно искренне, так, как ей хотелось вчера. От этого подлинного порыва ей стало хорошо на душе.