Текст книги "Река времени Книга 9"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 45 страниц)

Часть 1
Глава 1 Бракосочетание

Игорь примостился на перилах галереи, свесив ноги вниз. Он смотрел в колодец овального двора и читал рисунки ровных арочных кружев. Он приходил сюда за вдохновением. У колодца двора была особенная энергия, свое дыхание сил, свое движение. Такие утренние свидания с островом определяли его день. Он уловил, что колодец отражает все события происходящие на острове. Он тренировался и различал то, как отзывается его существо, когда и как ловит перемену в потоке силы. Тиамит подтрунивал над ним, что он любит подслушивать остров. Ну что же, так и было. Шевеление воздуха превращалось для него в звук, ветер в пение, жизнь друзей в аккорд сил.

Он выпытывал у Дмитрия, каким образом тот чувствует пространство и расстояние. Поразительно, как легко ему давались способности. Расспросы доводили его друга до исступления. Он начинал злиться и обзывал Игоря препаратором. Он не мог толком объяснить, как внутри него происходит анализ, как он улавливает присутствие Эл на острове, как находит ее, как он слышит.

Игорь старался осмыслить то, что чувствует он. Способность, как инструмент, ею нужно владеть в совершенстве. Он уворачивался от клинка Дмитрия, пытаясь ему объяснить, как он ощущает звуковые колебания. Он говорил, как чувствует волну воздуха, как слышит клинок, когда металл режет воздух. Димка шутил и смеялся. Орудовал клинком так, что резал его рубашку, но не ранил тело. Игорь видел, что друг способен его перехитрить, а каким способом объяснить не мог. Димку это просто забавляло. Они играли в эти игры каждое утро, когда встречались на острове.

Сегодня будет обычный утренний набор событий. Игорь вставал раньше всех. Он любил этот промежуток времени, когда их присутствие ощущалось минимально. Точнее он любил периоды одиночества на острове, когда даже Тиамита здесь не было. Вот тогда это место будоражило его чувства с наибольшей силой. В такой день как сегодня, он мог сидеть в опасном положении, свесив ноги в обрыв колодца, но когда он бывал на острове в одиночестве, то не рисковал так. У него наступали периоды экстатических состояний, когда он терял ощущение собственного существования. Остров втекал в его сосуды, как кровь. В таком забытьи легко соскользнуть в колодец двора и разбиться.

Сегодня на острове нет ни Тиамита, ни Эл. Они периодически отсутствовали, обычно синхронно. Тиамит словно следил за ней. Их отношения были трогательно теплыми. Новость, что Эл и Алик не женаты из-за воли Тиамита, удивила и опечалила его. Игорь ощущал, как растет напряжение между двумя влюбленными. Наверное, там, за границами острова он не чувствовал бы с такой очевидностью. Как инженер он сравнил бы эту силу с реактором, работающим внутри человека.

Такие источники были у каждого. Мерная, ласкающая сила Тиамита, едва ощутимая, потому что его посыл всегда складывался с его, Игоря, собственными порывами. Тиамит и возникал, и пропадал незаметно.

Если на остров прибывал Дмитрий, если он приходил первым или один, то визит сопровождался шепотом и шорохом, прокатывавшимся по галереям. Вещи менялись местами, комнаты переставали находиться там, где были без него, вокруг царил некий хаос, но искусственный. Дмитрий и остров составляли парочку шалящих невидимок, которые доставляют обитателям невинные неудобства. В этой волне было что-то стихийное, природное. Она прокатывалась и замирала, все становилось на места и текло дальше. Пришел, нашумел и улегся спать. Игорь сравнивал Дмитрия с греческим Дионисом, окруженного толпой вакханок, задорного и энергичного, бурлящего как весенний поток или молодое вино. Таким был отголосок его силы. При этом внешне вид у Дмитрия был совершенно расслабленный, порой мешковатый, когда эта груда мускулов валялась на пляже, шаркала ногами по галереям, лениво потягивалась и ничего не делала, кроме утреннего тренинга всех присутствующих. Вот тогда он был тем Димкой, который умел слышать, воевать, толково объяснять ошибки и грамотно раздавать тумаки сопернику. Если он не желал встреч, то найти его было невозможно, он присутствовал, ощущался, но не пускал к себе "посторонних".

Оля приносила ветер и приятный запах цветущего сада. Если у него сладко щемило сердце, это означало, что появилась она. Он сам попросил Эл вернуть Ольгу на остров. Ему не хотелось назад в свое время, к музыке, к заботам. Но он хорошо понимал, что нельзя тут поселиться навечно, хоть и проводил тут все возможное время, больше, чем другие. Ольга обладала качеством напоминания, что существует и его родная реальность, где есть она, где неслышны ему ее тонкие струны, терзающие его душу. По ту сторону дверей он был бессилен уловить ее звук, там ее просто не было рядом. Здесь даже в удалении он мог почувствовать ее музыку.

Алик появился со звуком дальнего гула уносящейся грозы. Он будил в Игоре ощущения восторга, с каким человек не может оторваться от огня или океана. Воин, как еще это можно было описать. С Аликом являлась сила, та, что разрывает на деревьях почки, давая жизнь листве. Этот ровный звук, от которого закладывает уши, хочется замереть и вслушиваться.

Собственно, лишь по реакциями Дмитрия и Алика Игорь понимал, что пришла Эл. Ее саму заметить невозможно, она втекала в пространство, не принося с собой ничего. Она приходила только чтобы отдохнуть, ее присутствие чувствовалось лишь со временем в смене световых периодов, в дожде, который только в ее присутствии мог случиться, в яркости звезд. Если она пыталась подняться на башню, на острове неизменно поднимался сильный ветер. Эти попытки были редки.

Сегодня первым проснулся Алик. Начинался день.

Игорь слез с перил, попрыгал на месте, ноги от долгого сидения занемели.

Вдруг он уловил порыв, он даже резко вздохнул и выдохнул, чтобы приглушить излишнюю чувствительность. Ему мерещилось движение схожее с потоком. Он пошел за этой силой, не выбирая дороги. Поток привел его во внешнюю галерею второго яруса к самому спуску на первый. Он увидел, как он берега к ступеням лестницы бежит Эл. Она бежала радостно, в припрыжку. Игорь улыбнулся. Эл не каждый день такой увидишь. Потом показался и Алик, он только что очнулся ото сна и выскочил ей навстречу в расстегнутой рубашке, в легких брюках с одной закатанной штаниной. Ему не следовало спускаться или приближаться к ним, вообще приходить сюда, но в этом фонтане радости было что-то особенное. Он проглотил от волнения комок.

Эл взлетела по лестнице, и Алик подхватил ее. Объятия сомкнулись, Эл повисла у него на руках. Он стал невольным свидетелем поцелуя. Действительно невольным, потому что бессознательно откликнулся на порыв. Вот только чей? Обоих? Их радость перетекла в страсть. Прежде он чувствовал ее в Алике и удивлялся, как он контролирует свои порывы. При его силе удержаться в спокойном состоянии трудно. Ни он, ни Эл открыто никогда не демонстрировали, что их любовь имеет оттенок влечения. Игорь никогда не видел, как они целовались. Он не улавливал в их взаимных прикосновениях того языка, каким изъясняются мужчина и женщина. Теперь он стал свидетелем слишком личной сцены и захотел уйти. Но, черт побери, то, что они испытывали, было так красиво! Он, прежде чем отвернуться, посмотрел с доброй завистью на Алика. В груди защемило уже его собственное чувство. Они так увлечены друг другом, что должно быть не почувствовали его, или сделали вид.

Он скрылся сначала в верхней галерее, а потом в своих комнатах. Он сел у окна. Да! Это была сцена достойная сонета.

Алик оторвался от ее губ.

– Как бы мне хотелось, чтобы младший братец был вежлив и не пришел тебя встречать немедленно, – сказал он.

Он снова принялся целовать ее. Снова оторвался, переводя дыхание.

– М-м-м, – простонал он. – Это пытка.

Ее голова лежала на его груди, он баюкал ее в объятиях, словно хотел успокоить, а успокаивал собственный порыв.

– Я готова нарушить обещание.

– Эл, – он произнес только имя.

– Я знаю, что ты не пойдешь против обещания. А я пойду.

Она посмотрела на него с нежностью, глаза были ясными. Он сдержал желание снова ее поцеловать.

– Эл, что ты задумала? Тиамита нет на острове.

– Я хотела быть человеком, смертной, обычной. Да как угодно назови. Я могу испытывать чувства и порывы, весьма человеческие. Ни один объект именуемый лицом мужского пола не вызывал такой бури чувств, как ты. Я держу дистанцию между нами не потому, что мне интересны доводы Тиамита, а потому что это дань уважения ему, кто меня опекал, кто меня спасал во времена моей беззащитности. Но ответственность за свои действия несу я.

– Нет. Не ты одна.

Эл посмотрела на него снизу вверх.

– Если бы не твоя сила воли…

– Поэтому ты задерживаешься после экспедиций? Ты выдворяешь нас сюда, чтобы я тебя от дел не отвлекал?

Она отстранилась, взяла его за руку.

– Идем.

– Куда?

– Увидишь. Тиамит решил меня испытать. Что ж. Я его огорчу.

Он пошел за ней. Эл привела его ко входу в башню.

– Мы поднимемся.

– Эл, Тиамит ставил условия, имея в виду, что ни ты, ни я туда не попадем. Это все равно, что после дождичка в четверг, или пока рак на горе свиснет.

– Я туда поднималась, – заявила она. – Когда-то.

Она вошла первой.

– Я готов, даже если до середины доберемся, там у меня не хватит сил даже поцеловать тебя в лобик. Обморок лучшее состояние для нас обоих. Я люблю тебя, командор.

Он в шутку использовал звание, которым к ней обращался Дмитрий. Если Димка проснулся и ощущает ее, а он на это способен, тогда он сидит на постели и потирает руки от удовольствия. Димка сто крат клялся не шутить на эту тему, но его клятв хватало на неделю самое большее. Будет еще повод.

Дмитрий действительно уже проснулся. Эл принесла на остров теплый бриз, который он ощутил, выйдя из комнаты в галерею. Купаться он сегодня не пошел. Он поднялся ярусом выше и ввалился в комнаты Игоря без стука. Игорь сидел в дальней из них у окна и смотрел на горизонт. Поза его была мечтательной, он подпирал лоб пальцами и смотрел на лист перед собой. Дмитрий вздохнул. Еще одна жертва любви начинала утро с грустных мыслей.

Он подумал о том, что бы сам чувствовал, будь у него предмет вожделений, который ходил бы с ним в одной плоскости на расстоянии вытянутой руки. И наверное, Алику даже легче, в отличие от поэта, который однажды вкусив радостей пылкой страсти, имея близость с любимой, был теперь этого лишен. Раньше Дмитрий думал только о выдержке Алика и о том, что сам бы не смог снести такого испытания, извелся бы сам, довел бы до исступления предмет своей любви. И смертью бы обоих все закончилось, как в трагедиях. Игорь переживал неудачу отношений с Ольгой по-своему, с тихой тоской на сердце.

Дмитрий еще раз шумно вздохнул.

– Ты не плаваешь? – удивился Игорь, делая вид, что ему причина поведения друга не ясна.

Играется. Ладно.

– Ветер сегодня сильный. Боюсь простудиться, – заметил Дмитрий с серьезной миной на лице.

– Как ваша экспедиция?

– Опять могли застрять. Не выходит у Эл. Злой рок.

– Нашли человека?

– Угу. Три месяца искали. Вторая мировая. Двадцатый век. Так близко к нашему времени мы еще не были.

– Хорошо адаптировались?

– Хм. Да. Я постоянно чувствую себя инопланетянином на собственной родной планете.

– Ты появился тут уже давно. Вдруг решил поделиться ощущениями.

– Я хочу пари.

– Великий космос! Что на этот раз?

– У кого из них сдадут нервы? Давай сделаем ставки Алька или Элька?

Игорь от возмущения скомкал лист бумаги, лежавший на подоконнике, и швырнул комок в Дмитрия. Дмитрий ловко поймал бумажку, развернул, она была пустая, без стихов, скомкал снова и запустил обратно.

– Будто ты не почувствовал! – с вызовом заявил он.

Они перекидывались скомканной бумагой несколько раз.

– Ты со мной согласен! Согласен! – настаивал Дмитрий, уклоняясь, подхватывая комок и запуская его назад.

– С чего ты взял?

Наступила очередь Игоря кидать комок. Он угодил Дмитрию в лоб.

– Ты не стихами в меня кидаешься. Значит, не совсем уверен. Ты будешь спорить! Вот если бы там был сонет, то тогда бы потерпели еще. Страсть описать невозможно! – рассуждал Дмитрий, пару раз успевая кинуть бумажку.

Игорь поймал комок и остановился.

– Я не смог! Я видел, как они целовались! Я хотел написать сонет! Слов нет. И я против предостережений Тиамита. Будет возможность, я их поддержу. Пусть меня хоть с острова гонят. Давай пойдем к нему. Если у него есть серьезный довод – пусть озвучит. При всех.

Дмитрий забрал у него из рук бумажку и сбросил на макушку Игоря.

– Бум. Не скажет.

Тут лицо Дмитрия просияло, потом стало серьезным.

– Сбежали, – сказал он.

– Ты не чувствуешь их?

– Не-а. Были в башне, а потом исчезли.

– Поднялись? Наверх?

– Не знаю.

– Ты? И не знаешь.

– Клянусь. Они сбежали.

– Куда? – изумился Игорь.

Дмитрий почесал затылок.

– Не нашего ума дело. Я их даже искать не намерен. Эл, точно знает, что я чувствую ее, и ты ощущаешь кое-что. Им полагается медовый месяц без Олиного занудства, твоих поделок и моих шуток. Я рад за вас ребята! – напутствовал Дмитрий.

***

Алик осматривал зал с нишами, рисунки на полу, небо так схожее с реальным. Эти звезды были ему неведомы.

– Нравиться? – спросила она.

Алик обернулся к ней и выдохнул. На ней было точно такое платье, какое он помнил при их встрече у реки, белое с каймой.

– Видение? – просил он. – Такое, что можно спутать с реальностью?

– Нет. Это место действительно существует. И путь сюда весьма опасен. Мы прошли в двери. Не знала, что окажусь здесь по такой надобности, но места для свадьбы лучше вообразить не могу. Уж если клясться – то в храме. Ты кстати тоже неплохо выглядишь.

Эл осматривала его с головы до ног уже не в первый раз. Ей требовалось придти в себя, не только от осознания, что они преодолели лестницу башни, но и от вида любимого мужчины. Он был одет в точности, как она когда-то. Слуга владыки. Святые небеса. Такое облачение было бы идеальным для него. Верность слову и долгу, ненарушение законов и воли господина. Да, Алик таков. В первые мгновения этот образ охладил ее пыл. Она и свого наряда не ожидала. Быть может для него она такова. А он для нее? Цвета свадебные, по меркам двадцатого века. Хорошо бы она смотрелась в сером походном костюме и сапогах, в форме Космофлота или службы времени! Лучше в джинсах. От своего белого наряда она почувствовала себя словно на утренней церемонии в мире отца. Даже плечам стало тяжело. Впрочем, эта тяжесть не сравниться с той, которую она испытывала несколько мгновений назад.

На последней трети подъема она начала терять сознание. Прежде она оставляла отметки на стенах, стараясь подняться выше раз от разу. В этом случае она не просто ушла дальше. Они, кажется, поднялись на самый верх. В этом она не была уверена. Кстати, как и в реальность происходящего. Давно на острове с ней не случалось видений. Но одно определенно, Алик, что был теперь перед ней, отличался от Алика из ее видений.

Последнюю треть пути он нес ее на руках, как традиционно полагается жениху, но причина была лишь в том, что у нее кончились силы. У них хватило сил иронизировать на этот счет.

Зато результат похода был неожиданным. Это уже не был остров. Это был тот храм в красных скалах. Эл вспомнила напутствие странника, что ниши – это двери, и они куда-то ведут. Направление одной она теперь разгадала. Она вела на остров и обратно. Упорство привело их сюда готовыми к тому, чтобы совершить по обоюдному желанию еще один значительный в их общей жизни поступок.

Алик подошел к ней, коснулся тыльной стороной руки ее щеки.

– Эл, мне не нужна клятва. Я прекрасно знаю, что любим. Мне странно считать тебя женой, называть женой. Что может измениться оттого, что мы пообещаем друг другу? Ритуалы – это уже давно не для нас.

– Изменится, – сказала она коротко. – Ты изменишься.

Они обнялись.

– Эл, только успокой меня, что это не твое упрямство против желания Тиамита. Он сам назвал эту меру, это условие – подняться сюда вдвоем. Попыток было достаточно, что случилось теперь?

– Любовь горами движет. А в нашем случае и страсть тоже. Я люблю тебя, я готова быть твоей. У меня опасные родственники, ты знаком с ними немного. Этот брак нам, ох как, аукнется. Если отец узнает…

Он положил пальцы на ее губы, но он упрямо вскинул подбородок и произнес:

– Я клянусь, что буду тебя хранить и защищать от кого угодно, кто решит покуситься на твою жизнь или твою свободу. Я не отдам тебя даже владыке. Если я нарушу это обещание, считай наш брак расторгнутым.

– А я обещаю любить тебя. Я помогу тебе достичь того, чего ты жаждешь. Ты получишь силу равную той, которой владела я. Я не спрошу, зачем она тебе. Я не знаю, куда она приведет тебя, – ответила она.

Она положила руку на его рукав и провела по черной, гладкой с отблеском стали ткани. В точности такая, какую носила она. Страшно.

– Я знаю, чего ты боишься, Эл. Любовь моя, этого не будет. Твои подозрения напрасны.

– И все же я сделаю оговорку. Если ты вознамеришься вернуться в миры, если он привлечет тебя на службу, я за тобой не пойду. Я не стану тебя спасать.

– А если ты примешь такое решение, я пойду за тобой. И никому кроме тебя там служить не буду. Ты выиграла состязания на моих глазах. Я свидетель.

– Я туда не вернусь. Если где-нибудь придется искать мирам владыку, то не там, не внутри. Мироздание безгранично. Кто-нибудь отыщется.

– Я буду близко. Отныне твоя судьба будет моей.

– И наоборот.

Они вместо объятий или поцелуя стиснули руки друг друга. И улыбнулись этому обстоятельству.

Эл посмотрела в центр зала. Там должна быть колонна с огнем. Ах, да. То было видение. Она не смотрела на него. Алик поднял ее кисть, поднес к губам и поцеловал.

– Ничего себе клятва. Мы словно не в брак вступаем, а братство образуем. И свидетелей у нас нет, – сказал он.

– Я командор и капитан, и еще я жрица культа Владычицы в мирах отца. Полномочий достаточно?

– Я бы Тиамита предпочел, – вздохнул Алик.

Они обнялись.

– А знаешь, мне стало легче, – вздохнул он и поцеловал Эл в плечо. – Ты права, в этом есть смысл. В сердце покой и любовь, а в голове легкий туман.

***

Алик поднялся, опираясь на локоть. Она лежала на спине рядом. Жена. Он улыбнулся этой мысли. Взгляд прочел изгибы ее тела под тонким покрывалом. Он снова улыбнулся, по телу разлилось приятное тепло. Потом он стал серьезным.

– Эл, – осторожно позвал он.

Она не спала, открыла глаза и посмотрела с нежностью, взгляд ее был туманным и совершенно безмятежным.

– Ты бледная. Тебе не хорошо? Я сделал что-нибудь не так?

– Все замечательно.

Голос был успокоительно нежным. Она улыбнулась, а тревога не покинула его. Он коснулся лица, провел большим пальцем по лбу. Она сделала движение, словно собираясь подняться, он отстранился назад.

– Раны? – встревожился он.

– Нет.

Теперь он лежал на спине, а она положила одну руку ему на грудь, уперлась подбородком в предплечье и изучала его.

– Ты меня удивил, – сказала она загадочным полушепотом.

– Что? Тебя можно чем-либо удивить? – он испытал некоторую неловкость от ее сканирующего взгляда, точно она искала разгадку в его лице. – Я очень давно не видел тебя удивленной.

Она лукаво улыбалась, тянула паузу, прищурила глаза. В нем опять начала разгораться страсть от этого взгляда, наполненного чувствами, глаза светились счастьем, любовью.

– Ты страстный, – констатировала она и ничего не добавила. В этом и была причина ее удивления?

– Не смотри так, женщина.

– А какой вулкан чувств! Я не знаю этого человека, я знала мальчишку из своего детства. Я отстала от жизни?

Она дразнила его.

Алик приподнялся, притянул ее за плечи и поцеловал, как мог страстно.

– Ты терзала меня ожиданием годы! Ты думала, что я смогу сдерживаться в такой момент?

Он снова поцеловал ее, а потом они смотрели друг на друга, позволяя изучать себя в новом качестве.

– Что тебя тревожит? – спросила она. – Ты слишком хорошо меня чувствуешь.

– Сейчас почти не чувствую. Поэтому мне кажется, что я причинил тебе боль или обессилил тебя. Я однажды так сделал в мирах.

Эл тихонько ткнула его пальцем в лоб.

– Вывод неверный. Подумай еще. Нет. Лучше не думай.

Она поцеловала его.

– М-м-м, как приятно, – выдохнул он. – Я начинаю приходить в себя и перестаю верить в то, что вижу.

– Не можешь поверить, что я могу вести себя, как человек, как женщина?

– Я не могу поверить, что смог выразить свои чувства в полной мере. Что имею такое право. Прежде мне казалось, что в моем сознании сработает какая-нибудь перегородка, и я навсегда откажусь от тебя. Я люблю тебя, Эл. Тебя, твое тело, твой характер, тебя, которую знаю и не знаю. Я ощущаю себя дикарем, вырвавшимся из плена на свободу. И одновременно, я спокоен. Ты права, страсть во мне бурлила так, что я едва мог ее сдерживать. А теперь мне легче.

Она снова хитро улыбнулась.

– И это сдержанный и правильный Алик, которым правит разум? Хм.

– Это твой муж, принимай, какой есть, – парировал он.

– Я люблю тебя, глупый мальчишка!

– Я бы попросил. Ты прожила жизнь в десятки раз насыщеннее, чем моя, возразить нечего. Но я не зову тебя старушкой.

Она рассмеялась, а он важно закинул руки за голову.

Она опять сощурила глаза и взглянула туманным взглядом.

– Эл, – выдохнул он, и напускная важность исчезла. – Не смотри так… У меня мурашки по коже. Давай удерём куда-нибудь от всех. Нам просто необходимо побыть наедине, я не смогу ни работать, ни думать, пока ты так на меня будешь смотреть. И ни дай Бог, если я увижу хоть фрагмент твоего обнаженного тела!

– У-у-у. У нас есть слабости?

– Ты – моя слабость!

Он почувствовал, как страсть снова закипает, как сердце бьется чаще. Он полагал, что они утолят свой пыл, им обоим станет легче. Не тут то было.

***

Дмитрий возвращался после купания через сад. Здесь появились листья, кое-где появились маленькие бело-розовые цветы. Он отлично знал причину этого явления. Он улыбался, был доволен царившей вокруг весной. Их не было на острове, а он все равно цвел в их честь.

В галерее мелькнуло одеяние Тиамита.

– Ой, елки-палки, – прошептал он.

Он хотел бы затеряться в саду, остаться незамеченным. Но стрик жестом поманил его. Дмитрий не спешно поднялся по лестнице, наклонив голову, подошел к Тиамиту.

– Где они? – спросил Тиамит.

Дмитрий, как провинившийся школьник, потупил глаза.

– Не знаю.

– А должен. Ты отпустил ее.

Дмитрий отвел взгляд в сторону, потом поискал что-то на потолке.

– Я не… соглядатай, – решился сказать он. – Уверен, что ее телу ничто не угрожает.

Он свел губы в трубочку, чтобы не улыбнуться своей неосторожно вырвавшейся двусмысленной фразе.

– Веселишься, – укоризненно произнес Тиамит.

– Ну, да. Если бы я был снаружи, напился бы на радостях.

Он больше не смог сдерживаться и улыбнулся, давая понять магу, что рад происшествию.

– У тебя будет возможность. Я намерен выставить вас с острова до того момента, пока они не возвратятся. Побудете снаружи.

– Игоря оставьте.

– Исключено.

– Уже можно проваливать? – спросил Дмитрий.

– Корабль забери.

– Угу.

Дмитрий спустился обратно в сад, обошел дворец, спустился с холма. Геликс нереальным пятном красовался на фоне пейзажа.

– Дружище, нам пора домой.

Он сел в траву под той частью, которую можно было считать крылом.

– Чего он сердиться? Лично в моем мозгу эти двое сплавлены вместе. Когда они теперь появятся? Придется бездельничать.

– Не придется, – заявил Геликс. – Эл получила разрешение на переброску Игоря и Ольги в двадцатый век. Мы должны помочь им адаптироваться.

– Как мило. Эти двое во дворце держаться подальше друг от друга, а в моей квартире они меня со свету сживут. За что мне, одинокому холостяку, такие страдания? Ну, что ж. Трудности формируют характер. А спасибо Эл, что она Нике разрешения не выхлопотала, а то мне – каюк.

***

В Москве был вечер, когда он открыл двери своей квартиры.

– Заходи, народ, – призвал он.

Забавное зрелище – двое людей будущего у него дома, местный быт они представляли по редким рассказам. Хорошо, что хотя бы так. Учебники им не помогут.

– Как мало места, – произнесла Ольга, поправляя воротник пальто.

Ей было неудобно в местной одежде. Им могли бы предложить трикотаж для привыкания к местной моде. Игоря нарядили в костюм и галстук, сверху пальто. Вид достаточно солидный. Это на вкус Дмитрия он выглядел элегантно, а по его собственному определению чувствовал себя нелепо. Да и Оля тоже.

– Советую не шуметь, здесь шумоизоляция неважная, про имитаторы речи не забывайте, пока не освоите язык. Завтра и начнем, а сейчас можно спать завалиться. Ночь почти.

Половину коридора занимала библиотека.

– Книги, – произнес Игорь.

– Художественные.

– Что значит?

– Ну, в них вымышленные истории, вроде той, какую про нас сочинили Рассел и Бишу. Что капитан Нейбо выжил один, что свита его погибла, кто-то пропал без вести. То есть мы.

– Вымысел, – догадалась Ольга.

– Да.

– Все равно интересно.

– Голодные? Гляну в холодильник.

Он пошел на кухню, его гости тоже. Холодильник не был пуст. Набор продуктов вызвал у Дмитрия подозрение.

– Вот чего нет у вас в будущем, так это хорошего кофе. Нет. Лучше утром, а то не заснете.

Игорь осторожно опустился на табурет, осматриваясь в маленьком пространстве кухни.

– Мы и так не заснем.

– Необычно. Завтра осмотрим окрестности. Только дымно снаружи, – сказала Ольга с опаской в голосе. – В горле першит и привкус во рту неприятный. У меня есть инъекции для адаптации.

– Вас прислали на неделю, ничего вы тут не подцепите, у вас лошадиное здоровье по сравнению с тутошними аборигенами, – пояснил Дмитрий.

Он посмотрел на Игоря. Типаж не местный. Крепкий статный парень, тридцати лет не дашь, белозубая улыбка, пепельные вьющиеся волосы, взгляд чистый, слишком прямой, идеальная кожа, да и черты лица, каких здесь нет. Раньше не придавал этому значения. Игорь, как Игорь, даже имя старое еще древнерусское. Только не здесь. Выделяется. И Оля тоже.

Девушка поймала его взгляд на себе. Чисто женская реакция, она сразу же себя осмотрела, что не так.

– Нужно над вами поработать, – заключил Дмитрий.

Они были ошарашены. Их все приводило с недоумение. Кофе, который не понравился им, электричество, провода, телевизор. Телефон вызвал смех у Игоря.

– Как вы здесь живете, – посочувствовала Оля.

– Я уже говорил, каждый раз возвращаюсь из патруля и чувствую себя, словно инопланетянин, – сказал Дмитрий. – Это мой дом.

– Ты хозяйственный, чего по тебе не скажешь, – заметила Ольга.

– Это Алик хозяйственный, – признался Дмитрий. – Узнаю руку капитана.

Ответ на его подозрения пришел полчаса спустя, когда дверной замок щелкнул, открылась дверь, и в прихожей послышался смех. Потом наступила тишина. Дмитрий молнией метнулся к двери.

– Попались!

– Лисий ты хвост! – прогремел голос Алика.

Игорь вышел вторым, потом Оля остановилась на пороге комнаты, потому что в тесной прихожей места уже не было. Игорь кинулся к ним и, обняв обоих за шеи, стукнул их головами.

– Ну, что! Поздравляю! Простите, мы случайно здесь. Тиамит выгнал нас с острова из-за вас.

И он опять их обнял.

– Случайно. Ха. Наивный малый, – задорно ответила Эл.

Оля догадалась, что она чего-то не знает. На нее смотрели две пары счастливых глаз, два сияющих лица, потом она посмотрела на довольную Димкину физиономию и догадалась.

– Поженились?!

Ей кинула Эл.

– Я мог бы раньше догадаться. Продукты в холодильнике, вещи на своих местах, – пробубнил Дмитрий. – Ах, вы конспираторы! Здесь мы бы появились в последнюю очередь!

– Недолго вас не было, – не без тени разочарования выговаривал Алик.

Ольга осмотрела всех обиженным взглядом.

– Почему я узнала только сейчас? Друзья называется.

– А ты бы Тиамиту наябедничала, – сказал ей Игорь, едва выговорив последнее слово.

– Русский у них ужасный, – вздохнула Эл.

– Родители знают? – спросил Дмитрий у нее.

– Угу. Мы только что от них. Все счастливы.

– Только не мои, – пояснил Алик. – Эл для них – персона нон грата. Даже в известность ставить не буду.

– У такого взрослого мужчины проблемы с родителями? – удивился Игорь.

– Казус местных нравов, – ответил Алик. – У нас полно еды. Мама Эл – хороший кулинар. Давайте праздновать.

– Хотите правду. Я еще до войны хотела отметить ваше бракосочетание в двадцатом веке, – сказала Ольга.

Они достаточно давно не собирались тесным кругом, не болтали обо всем и ни о чем конкретно. Долгожданное событие в одночасье стерло все взаимные недовольства и противоречия. Это было необычно. Дмитрий добыл старые бабушкины пластинки, поставил танго и вытащил танцевать Эл. Едва ли у них выходило правильно и красиво. Дмитрий бросил ехидный взгляд на Алика, как обычно, подтрунивая над ним. Тот встал и оттеснил его от Эл, она перекочевала в его объятия, и Алик одним взглядом дал понять Дмитрию, что это больше не работает. Димка в ответ не скорчил рожу, а глянул с гордостью и покивал головой. На душе у него было так хорошо, как никогда прежде.