Текст книги "Река времени Книга 9"

Автор книги: Майя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

Если на Хельгу смотрели со сдержанным любопытством, то графиня привлекла пристальное внимание от окружающих. Она вела себя, словно привыкла и к такому обществу и к комплиментам в ее адрес. Все обращения были только к ней. Александр не подал виду, но поводов для ревности у него было достаточно.

– Господа! Я надеюсь, что мы успели во время, и господин Гаруди еще не просил сразиться с ним? – потребовала она ответа.

– Графиня! Вы проницательны!

– Неужели? Рагнар! Господа! – она жеманно возмутилась. – Что у мужчин за страсть соревноваться друг с другом?

– Так же как вы, дамы, стремитесь превзойти соперниц в красоте и изяществе в борьбе за наше внимание. Так же и мы стремимся превзойти друг друга в ловкости и умении владеть собой, в любом искусстве, – парировал Рагнар. – Все ради вас, прелестных женщин.

Его тирада вызвала одобрение.

– Ради славы, – возразила она.

– Господа! Господа, на следующей неделе я даю ужин в честь графа и графини Шехофских, извольте принять мое приглашение, – заявил Ванхоффер.

Так все толпой они вышли из театра, и долго прощались. Экипажи покатили по улицам. Веяло осеней прохладой.

– Ну, господа авантюристы, вечер удался? – спросила Эл.

– Отлично! – ответил Дмитрий.

– С кем ты фехтуешь?

– Князь Рушель.

– Вот так повезло! Императорский адъютант!

Она протянула ему руку, и он ее пожал.

– Ванхоффер помог, – с благодарностью произнес Дмитрий. Он указал на Алика, – Он тоже мог найти партнера, но вы помешали.

– А? Хотел бы? – спросила Эл у Алика. – У нас теперь достаточно знакомых офицеров.

– А нужно? – обратился он к жене.

Она дернула плечами.

Дом их встретил готовностью, огнями, ужином. Они ходили из комнаты в комнату, расходились и сталкивались. От возбуждения они шумели, вызывая недоумение у своих помощников, которые переглядывались. Алик скользнул за Дмитрием, так чтобы остаться одним.

– Спасибо за Элизабет, – искренне поблагодарил он. – Мне было приятно.

В ответ друг по-мальчишески смутился.

– А я тут ни при чем. Она послала меня в ложу к Диане, я естественно, не утерпел. В этом и была уловка, я попался на их с Дианой хитрость. Я лишь таскал по коридору коробку с платьем, дежурил у двери и слушал визг и хихиканье девушек в балетной уборной. Кажется, ее одевали всей труппой балета, такое там было веселье. Фуф, ты – избранник фортуны! Она ради тебя все это затеяла.

Алик сиял счастьем.

– Все равно, спасибо. Если тебе нужен напарник для тренировок на саблях, я – твой должник, – заверил он.

– Я сам справлюсь. Неужели не желаешь попрактиковаться?

– Я подумаю. Это хороший повод для знакомств. Ванхоффер нам откровенно помог. Как считаешь, он по доброте так сделал или с умыслом?

– Не увидел я в нем пока коварства, – признался Дмитрий.

– Он намекнул на мистическую сторону твоей личности. Как ты будешь выкручиваться?

– Разве у меня нет некоторых способностей? Придумаю что-нибудь. Всегда можно сойти за шарлатана. А князь опасно на меня смотрел. Придется ему уступить ради пользы дела. Гордец. Проигрыша он мне не простит.

– А мы Верещагина видели после антракта.

– Ух, ты! Художника?

– Эл его узнала. Ты был прав, я – профан по части искусства.

Дмитрий прищурился.

– А ты ревновал ее к офицерам, – заметил он.

– Ха, я и к тебе ее ревную. Вот влюбишься однажды и поймешь меня. Я с ума по ней схожу, честное слово. Столько лет длятся наши отношения, столько было поводов, столько упущенных возможностей и в прах разбитых надежд, а у меня сердце из груди выскакивает, как у мальчишки. Я знал, что она играет, так натурально жеманничает, так на настоящую Эл не похоже. Пара этих бравых ребят просто пожирала ее глазами, думали я не замечу. Да, мне было неприятно. Разум тут бессилен.

– Я придушу тебя братец, если ты посмеешь ранить ее сердце, – вдруг серьезно заявил Дмитрий. – Пусть она и великая, но все же она – мой друг. Эл благородна на столько, что никогда даже повода не подаст. Она любит тебя.

– Почему ты решил, что она – великая? – удивился Алик.

– Ты совсем слеп от любви. Ты воскресил в ней силу. Ты в глаза ей как смотрел? Там огонь и величие, которые были раньше. Впрочем, вам сейчас обоим кажется, что ничего не происходит. – Дмитрий сильно стукнул его кулаком в грудь. – Пойдем ужинать, влюбленный. Наши помощники уже сочли нас дикарями из будущего, нас ждали, старались. К ужину полагается переодеваться?

Алик кивнул.

– Ох, уж эти условности.

Ужинали они не узким кругом. Эл настояла, чтобы ради знакомства все их помощники вышли к столу. Таким образом, им удалось ближе познакомиться и смягчить отношения, которые действительно было немного напряженным из-за их бурного появления в доме. Они переживали эйфорию от еще одного насыщенного дня.

Глава 8 Таинственный Рагнар

Можно в удовольствие прохаживаться по дому. Четыре этажа принадлежали только им. Была у них своя зала с роялем, своя библиотека, своя столовая и кухня. Мучимый утренним голодом более всякого голода днем, вечером и ночью, Дмитрий проснулся засветло. На часах было почти шесть. Он оделся сам, особенно не старался: рубашка, брюки и домашние туфли на босу ногу, – в таком виде он спустился, чтобы устроить себе первый завтрак. Повар уже не спал и девушка, кажется приставленная к Ольге, помогала ему. Он пробубнил, что хотел бы выпить кофе. Взгляд у него был голодный, повар кивнул и сообщил, что подаст завтрак на двоих в столовую через двадцать минут. На двоих. Дмитрий кивнул, потер щетину, нужно бы привести в порядок бороду, но подумал, что бриться опасной бритвой самому будет рискованно. Он поднялся на третий этаж, где располагались их спальни. Кто-то не спал. Коридор третьего этажа был узкий, нельзя двоим пройтись, а с девушкой в местных модных юбках разойтись невозможно, только забежав в ближайшую дверь. Вечером он совсем не заметил такого неудобства. Этажами ниже коридоры были широкими, на первом этаже короткий коридор заканчивался залом для танцев. Он посмотрел на босые ноги в туфлях. К завтраку стоит привести себя в приемлемый вид. Бриться он не стал, его «камердинер» еще дрых, не зная привычек «хозяина». Он открыл дверцу гардероба, без труда нашел, что тут относилось к утренней одежде.

В столовой, в легком халате его встретила Эл. Она выглядела легкомысленной в облаке кружев, с волосами, перетянутыми атласной ленточкой, из-под края халата виднелась ее стопа в голубой атласной туфельке. Она сидела во главе стола и перелистывала вчерашние газеты. Серьезное выражение ее лица не вязалось с такой утренней Эл, он улыбнулся.

– Доброе утро, – сказал он и поцеловал ее в щеку.

– Что не спиться, Рагнар? – спросила она.

– А мне как обращаться? Кузен или Элизабет?

– Я тебе не кузен, но в шутку можно, при своих.

– А сама, как вчерась при офицерах? Александр Константинович едва не кипел, как чайник под парами.

– А это, видишь ли, работа у меня такая.

– Очаровывать?

– Не выглядеть очень умной.

– А Ванхоффер тебя отрекомендовал, как умнейшую даму. Да, фрау Шеховская, вы уж определитесь с вашими особенностями характера, – подтрунивал он.

– Тут понятие "умная женщина" может трактоваться по всякому. Давай лучше по ходу завтрака твою роль обсудим. С Хофманом у тебя будет близкое знакомство. Я "окучу" Арнольда, выведаю у него, где и как хранятся свитки. Тебе придется использовать свою внешность и чутье на человеческие характеры, как подтверждение твоего дара прорицания.

– Хочешь из меня этакого графа Калиостро изобразить?

– Дим, чтоб так летать, как ты, нужно ощущать побольше, чем рули. Пора бы тебе осмыслить, как ты чувствуешь все вокруг. Меня. Людей. Не думаю, что демонстрация твоих способностей будет истолкована тут как естественная. Ты же можешь. Сам только реши, что именно.

– Боюсь задуматься. Ты как двери чувствуешь? Ответишь? Нет. Вот и я не отвечу. Это тайна.

– Не существует тайн, существует наше незнание, – сказала она.

У нее в руках оказалась монетка. Она хлопнула ладонью по столу, монетка была накрыта ею.

– Орел? Решка? – спросила она.

Дмитрий накрыл рукой ее руку.

– Решка.

Эл посмотрела на монетку.

– Правильно.

– Больше трех раз подряд не угадывал, я устаю.

– Научу, если пообещаешь не использовать для привлечения девушек, – пообещала Эл.

– Как?

Эл подняла вверх палец. Он замер, понял ее.

Девушка внесла в столовую их завтрак.

– Балканские железные дороги – дело прибыльное. Учуял верную выгоду наш Грэг, – прокомментировала она, играя монеткой.

Дмитрий ничего не сказал, проводил девушку взглядом до стола.

– Дальше мы сами. Не утруждайтесь, спасибо, Шарлота, – сказала ей Эл.

Они остались одни.

– Как? – переспросил он.

Эл налила ему кофе.

– Не секрет, что у нас с тобой тесная связь. Еще с детства. Ты практически живешь на одних со мной энергиях, а значит, можешь способность перенять или повторить.

– Ты угадываешь события.

– Это Оля их угадывает, а я их создаю.

С этими словами Эл резким броском запустила монету в стенку. Она застряла в штукатурке.

– Глупость. Но какой будет эффект! – заключила она.

– Во черт! – Дмитрий встал, чтобы рассмотреть монету. – Со мной будет, как с Аликом?

– Примерно. Даже проще. Ты податлив, ты не делаешь от ума. Тут есть пустая комната, ключ – у меня. Хватит сил подниматься рано утром?

– Прямо тут? Не уверен, что получиться. Мы не на острове.

– А зачем тебе – остров? Дружище, ты забыл кто ты?

– Ну не великий же.

Он задумался, посмотрел на нее.

– Хочешь стать? – спросила она загадочно.

– Нет, – твердо ответил он.

– Почему?

– Им, кажется, нужна твоя сила. Я так не хочу, – он сказал твердо, лицо его стало мрачным.

Эл не удивилась и успокоительно подняла руку.

– Тебе нечего бояться, только я тебя разочарую. Механизм ты уже запустил. Подумай, как ты собираешься мне помочь, если не будешь понимать на что я способна. Тебе не грозит участь Лоролана, отца или Алика. Ты иной.

– Я убью сам себя, если стану требовать от тебя больше того, что имею теперь.

– Нет, ты, пожалуйста, останься в живых, мне без тебя скучно будет. Спасибо за заботу вчера в театре. Ты мне помог.

– Забавно вышло, – он помолчал. – Хорошо. Завтра, в заветной комнате. Хофмана я и так разгадаю, без всяких там способностей. Здесь – курорт, по сравнению с нашими предыдущими заданиями.

Эл посмотрела на него, словно любуясь, улыбнулась нежно.

– Все идет как-то слишком гладко. Не привыкла. Ладно. Предскажешь будущее жене Хофмана. Она турчанка. Особа интересная, суеверная. У меня есть хронология событий на три дня вперед. Хитрим?

Он кивнул.

– Давай завтракай, твой кофе остывает, Рагнар.

Он сел ближе к ней, их разделял угол стола.

– Что в этих свитках? – спросил он.

– Думаю, ничего, что осложнит мне жизнь еще больше.

– Тогда зачем ищем?

– Чтобы мы все смогли узнать, на что способны. Время необходимо. Не один день, ни один век. Эти путешествия нужны, как почва для роста.

Она протянула руку и коснулась его виска.

– Тут должна появиться мысль о безграничности всего. Свобода. А тут, – она тронула его грудь, – особенная жажда. Особенная, потому что своя у каждого.

– Какое утро интересное, – заурчал Дмитрий. – Жажда, говоришь?

– Голод, – улыбнулась она и протянула ему кусочек поджаренного хлеба.

– Дрессировать нас решила?

– Ну, вы же рветесь быть со мной рядом. Это тебе нынешнее путешествие трудным не кажется. В твоем существе ощущение свободы живет своей жизнью. Мне не трудно с тобой. Мне не трудно в этом времени. Чего об остальных не смею утверждать.

Он задумался. Дальше они пили кофе молча, какое-то время. Дмитрий посматривал на монетку. Что за сим последует, угадать он не мог. Предложение Эл казалось ему искушением, которое она устроила для проверки. Он не красовался, сказал, как думал.

– Ты не любишь философствовать, командор. Ты действуешь, как только чувствуешь эту самую жажду. Почему ты решила, что такая роль мне подойдет? Я не стремлюсь к познаниям Тиамита, сила мне тоже нужна, только для того, чтобы тебе помочь. Лично мне ничего этого не нужно.

Эл улыбнулась какой-то особенной улыбкой. Он заметил.

На этой его фразе она вспомнила себя, она в точности так говорила сама когда-то. "Эх, Димка, Димка, не чуешь, как к тебе подбирается твое непростое будущее. Что же тебя переломит? Заставит ли осмыслить и принять иного себя?" – подумала она.

– А тебе обычно мало что нужно, такова твоя жизненная позиция, – сказала она вслух. – Я вижу стремление Алика, муки Ольги, азарт Игоря, а ты просто течешь в ручейке событий. И ведь не скучно тебе!

– Но и ты течешь, – он улыбнулся и откусил хлеб.

– Я хотя бы знаю приблизительно – куда.

– А я за тобой. Мне проще. В тебе нет жажды, о которой ты говоришь. Ты в свое время вдоволь ее утолила. Эл, я могу сказать обидную для тебя вещь. Ты, кажется, увидела конец своего пути, и срок знаешь. Тебя ничто не прельщает, кроме конечной цели. Тебе не интересно, что с нами будет, как будет. У тебя своя цель, никто из нас не пройдет этот путь за тебя. Только рядом, где-то. Мы близкие тебе люди, но так ли уж мы важны, так уж интересны? Ты – наблюдатель. Не тебе выбирать наши пути, ты только отдаешь дань обстоятельствам, которые смогут нам помочь. Ты подыгрываешь событиям. Под давлением окружающих сил умения и навыки вонзаются в нас, как эта монетка в стенку. Опыт накапливается, и мы начинаем осмысливать его. Однажды ты совершила интересное открытие относительно течения жизни, законов бытия, и хочешь, чтобы мы эту завесу тоже приподняли. Не приподнимем – ты не расстроишься. Жажда есть. Мы хотим. Быть близко от тебя. Ты – источник нашей жажды. Несколько лет назад тебя не стало, и наша команда развалилась. Нас всегда объединяла только ты.

– Ты прав на половину. В каждом из вас, как в часах, есть шестеренка, которая цепляется за мои. Иначе не было бы нашей команды. Мы друг другу предназначены. Зачем? Не так-то легко ответить. Что связывает? Каждый сам должен определить.

– Да. Помню-помню, как ты отправила нас к пиратам. Ей Богу, не представлял, что смогу злиться и ненавидеть тебя снова. А потом опомнился и понял, что этот эпизод заставил нас очнуться. Каждый не по разу подумал, насколько он тебя простил. Насколько готов принять те жестокие условия игры, в которой мы можем оказаться, следуя за тобой. Мы столкнулись не с тобой, не с прошлым, а с нашими собственными демонами и иллюзиями. Взять хоть наших влюбленных. Всех троих. Как просто Алик тебя простил. Ты стала для него важней его собственной гордыни. Я даже думал, что он просто затаит обиду и скроет от тебя свое истинное отношение. Я ошибся. Я поверил, что его любовь перестала быть простым желанием обладать тобой, завоевать тебя, превзойти. Я опасался, что он однажды потребует тебя, как награду за ожидание. Не теперь.

– Что значит, не теперь? Что учуял, мой чуткий друг?

– Он не догадывается, что ты вернешься в прежнее состояние. Что он будет делать, когда твоя сила снова превзойдет его силу? Он однажды очнется с мыслью, что не способен осмыслить твою любовь. Он мыслит земными категориями. Близость, сила, страсть. Тебе не интересна страсть, ты созерцаешь ее в Алике и радуешься ее игре, ты ее принимаешь, как любое течение силы, как волну, которая схлынет. Я знаю, что ты ему подыгрываешь, чтобы он, как ты выразилась, состоялся. Ты веришь в гораздо более крепкие узы, потому что знаешь, откуда они берутся. Ты сама обозначила эту связь шестеренками, а кто их вращает, тому нет объяснения. Разве только какая-нибудь рука из прошлого, которое нам недоступно. И если в тебе еще существует некая жажда, то она направлена на поиск этого источника. Ты и в Ольге с Игорем это увидела. Для тебя их расположение друг к другу – аксиома. Ты хочешь, чтобы они поняли, что доказывать тут ничего не надо. Тебе нравиться роль доброй феи, которая помогает влюбленным. Приятно, правда?

– Чего боится Ольга?

– Потерять контроль. Она думает, что должна уметь контролировать свои чувства. Спору нет – намерение благородное. Но она так Игоря до ненависти доведет. Я уже наблюдаю, как он меняет отношение. Однажды он повернется к ней спиной и уйдет. Она убьет его чувства, как врач болезнь. Она питает себя устаревшей притчей. Однажды, она сочла, что ее обманули, и обманщик, по ее мнению должен мучаться. Но я то знаю, он никогда не лгал. Он бросился в этот омут с головой, чтобы ее спасти, а она потом очнулась от сумасшествия и решила, что ее слабостью воспользовались. Она всегда была для нас слабой. Она пыталась доказать обратное, и постоянно терпела неудачу. Странно, она врач, который сам себе помочь не может. Ты устроила ей хорошую трепку в прошлый раз. И чудо! Кое-что изменилось. Она знает, что любит его.

– Уверен?

– Да.

– Контроль, говоришь. Так нужно, чтобы она его потеряла. Чтобы контролировать было нечего. И что бы ты посоветовал?

– Я опять сойду за повесу.

– Да, ладно.

– Я бы на месте Игоря за шиворот затащил ее в постель.

– Сильно! Видимо ее выходки нам всем поперек горла, если ты говоришь такое. Не тот век я выбрала.

– Да что ты? А доктор Фрейд? Наша Хельга вполне сгодиться ему в пациентки! Давай опять ее тряхнем.

– Алик прав. Кто мы такие, чтобы решать их судьбы? – усомнилась Эл.

– Командор. Тебе Олю жалко? Ты на чьей стороне?

– Я – за Игоря.

– Вот ты умеешь управлять событиями, вот и управляй ими дальше.

– Тогда я больше не стану слушать Олины страдания. Я попрошу тебя, как попросила Алика, сдвинуть ее ход мыслей в другое русло, – предложила Эл.

– Если нужно, я ими займусь. Только учти, их отношения изменяться, и они изменятся. Они могут уйти из команды в семью.

– Их выбор. Ты сам сказал – я не расстроюсь. Так хоть друзей не потеряем.

– Что-то мне подсказывает, что вы с Аликом будете примером другой модели отношений. Все-таки вы первые нормально поженились.

– Ты не знаешь?

– Чего?

– Они женаты. Игорь обещал расторгнуть брак и отослал запрос, а вот Оля его не подтвердила. Они женаты все это время, – с довольной миной сказала Эл. – И оба это знают.

Дмитрий изобразил восторг на лице.

– Во чума! Не так все плохо, командор!

– А по мне – просто тупик.

– Это признак, что развязка непременно наступит. Катарсис нужен, катарсис.

– Он чуть не погиб в прошлый раз. И каков был результат? Она ему на шею не бросилась.

– Ха, воевать нам не впервой, не те острые ощущения. Так ты над этим давненько трудишься?

– Да что я уже не делала! Совместные проекты устраивала, прямым текстом говорила обоим, оставляла наедине, на остров Ольгу не пускала.

– Заверяю тебя, любовь тут не платоническая.

– Ника донесла, что Оля по нему скучала, пока он на острове был. А потом я ее привела туда, и что? Я ее не понимаю, – призналась Эл.

– Ты не одинока. Олю, как настоящую женщину, понять, ох, как тяжело. Поссорились они из-за непристойного предложения Игоря. Будь они трезвыми… Тут я переусердствовал, хотя не планировал ничего дальше совместной прогулки. Нужно, чтобы она к нему в здравом рассудке в объятия бросилась. Только ее рассудок должен думать по другому к тому моменту. Вот и устроим так, чтобы ее саму осенило. Ты же знаешь, как эти токи замыкаются. А я помогу, как всегда, можешь рассчитывать.

Эл вздохнула с лукавым огоньком в глазах.

– Заметь, – добавил он. – Визит к Хофману мы даже не обсуждали. Не той трудности задачка.

– Согласна. Она сейчас завтракать придет. Если ты сыт, то оставь нас одних. Чтоб наш заговор был не так откровенно заметен.

Дмитрий налил себе еще чашку кофе, забрал оставшиеся тосты вместе с тарелкой и удалился.

Ольга вошла в столовую и деловито позвонила в колокольчик. "Освоилась", – подумала Эл. Сама сделала вид, что увлечена газетной статьей.

– Доброе утро, Элизабет.

– Доброе утро, Хельга. Как спалось?

– Хорошо, спасибо. – Она села на тот же стул, где сидел Дмитрий. – Какие на сегодня планы?

– Уф, планов масса, – выдохнула тяжко Эл. – Работа – в разгаре. Александр Константинович и Рагнар встречаются с Хофманом. Повезет – будет вечером работа для перевода. Я иду общаться с пугливым Арнольдом. Грэг занимается дальше своими железными дорогами, раз так лихо дело пошло. Ванхоффер устраивает ужин, а значит, нам нужно будет дать ответный, примерно через неделю. Того, за десять дней мы должны быть к такому мероприятию готовы. И не просто готовы, а на высоте. Нам нужно познакомиться с Лейдендорфом. Он в Вене, он был в театре вчера. Он не вышел из ложи в антракте и ни с кем не общался. Ума пока не приложу, как к нему подобраться.

– Через племянника, – неожиданно посоветовала Ольга.

– Племянника? Ты знаешь племянника Лейдендорфа? Каким образом?

– Я лично с ним не знакома, я знаю его в лицо. В наш первый вечер в парке Дмит…, то есть Рагнар, вытаскивал его из фонтана. Он кутил там с друзьями.

– В фонтане?

– В парке, – улыбнулась Хельга. – Я лицо запомнила. Узнала вчера, судя по тому, как жена барона с ним обходилась, он родственник. Я подумала, что племянник. Точно. Он – барон Теодор Циммер. Я уточнила вчера.

– Ух, ты!

– Это удачное совпадение, – скромно ответила Хельга.

– Ну, вот тебе и придется устроить наше знакомство хоть с Теодором, хоть с его тетей или дядей.

– Я и с ужином разберусь. Не трудно. Я читала об этом.

– Прекрасно. Я хотела провести с Арнольдом как можно больше времени, он через два часа будет в университете. Навяжусь на сегодня ему в помощники.

В столовую вошли Грэг и Александр.

– Доброе утро, господа! Что так рано подвигло вас совершить утренний туалет? Какие галстуки! – воскликнула Элизабет.

Они были оба готовы к выходу в город. Александр поцеловал ей руку.

– Не время бездельничать. Кроме Хофмана у нас еще Лейдендорф на прицеле, – сказал он деловым тоном.

– Где ты так рано собираешься его искать? – спросила Элизабет и покосилась на Хельгу.

– На самом деле, я хотел повидаться с Ванхоффером по поводу вчерашних знакомств. Мне нужна консультация. Он не удивится раннему визиту. Потом я иду в музей, поскольку я совершенно не разбираюсь в искусстве, в чем был накануне обвинен дважды. Хотя бы что-то я должен познать. А потом – Хофман.

– А что Рагнар будет делать? – спросила Хельга.

– Я ему не нянька, – пожал плечами Александр.

– Завтракайте, я иду приводить себя в порядок, – сообщила Элизабет. – Кстати, будете бродить по городу, присмотрите нам школу бальных танцев. Цену не забудьте спросить. Это обязательно.

Хельга обратила внимание, что, рассаживаясь за столом, место Эл никто из молодых людей не занял. Интересный нюанс.

Шарлота подала их порцию завтрака и ушла.

– Грэг, сюда, – Александр указал ему место рядом Хельгой.

– Так обязательно? – удивился он.

– Привыкай.

Александр Константинович осмотрел обоих. Было бы хуже, если бы они напротив сидели, глаза в глаза.

Она схватила кофейник.

– Налить тебе кофе? – спросила она, обращаясь так, будто они завтракаю вдвоем.

– Да, благодарю, – ответил он.

Она со вчерашнего вечера чувствовала себя неловко, поговорить не удалось за осмотром дома, обустройством и суетой. А ей хотелось сгладить хоть чуть-чуть то напряжение, которое наросло в театре.

Теперь он был непроницаем. Благодарил спокойно, прохладно, не смотрел в ее сторону, в глаза тем более. Поел наскоро и ушел, извиняясь, как полагается, оттачивая хорошие манеры. Они остались с Александром вдвоем, она смогла вздохнуть спокойно.

– Ты любишь его?

От вопроса в лоб она замерла с чашечкой на весу. Предательское волнение опять вернулось. Ожидать такого вопроса от друга, который предпочитал не вмешиваться в их отношения, было даже страшнее, чем слышать намек Эл или Дмитрия.

Она посмотрела умоляюще, а он улыбнулся. Он выглядел представительно, официально, эта улыбка не вязалась с его важным видом. Она знала, что он способен быть очень строгим, на себе не однажды испытывала его командные способности. Он не требовал отчета, а внутри все скрутило от смущения, напряжение выросло больше, чем в присутствии Игоря минуту назад.

– Страх не скоро пройдет, поверь мне, – сказал он с той же улыбкой.

– Страх?

Он говорил о страхе? Он?

– Страх потери. Проснуться и понять, что видел сон.

Она вспомнила недавние события на острове. Ведь он очень чувствительный, она забыла, что под этой маской скрыт весьма ранимый человек. Алик о муках такого рода знает, как никто из них.

– Да. Люблю, – кивнула она, едва выдавив из себя пару слов.

Вдруг кольцо в груди разжалось, и она смогла ровно дышать. Она улыбнулась радостно.

– И всего-то, – сказал он, пожимая плечами, словно добился, чего хотел.

Он ничего больше не сказал. Она была так ему благодарно, за его осторожность и немногословность.

– Хочешь пройтись со мной по галереям, посмотреть живопись?

– У меня есть идея, как найти Лейдендорфа.

– Правда? Не объединить ли наши силы, фройляйн?

– Я тебе не помешаю?

– Нисколько.

Наконец-то она ощутила себя в общем потоке событий. Быть просто созерцателем чужых трудов, чувствовать, что тебя, как ребенка, ищут, чем бы занять, чтобы не мешал, – все это усугубляло ее далеко не радужное настроение.

В половине девятого они уже катили в коляске по утреннему городу. Она вновь окунулась в тот приятный мирок ощущений, который родился в первый день приезда. У нее появились вдохновение и уверенность, и нетерпеливое ожидание новых знакомств.

***

Рагнар появился в дверях прихожей профессора первым, без четверти три. Он представился и назвал цель визита. Слуга любезно сообщил, что профессора пока нет дома. Ссылаясь на то, что он, вероятно, перепутал время, что должен был придти с другом, Рагнар долго говорил со слугой, пока к нему навстречу не вышла фрау Хофман.

Она был моложе Хофмана. Трудно было определить возраст, может чуть за тридцать. Черты лица выдавали восточное происхождение, особенно разрез глаз, а сами глаза были темно-янтарные, глубокие. Она заговорила с акцентом, смущаясь.

– Мой супруг говорил о вас, господин Гаруди. Если изволите его подождать?… – Она повела рукой в сторону дальней двери.

– Мне неловко. – Бросая на нее короткий взгляд, ответил он. – Я могу зайти позднее, но опасаюсь, что разминусь со своим другом графом Шехофским. Совсем окажусь в неприятном положении.

– Проходите, не стоит извинений. Это мелочь, – стала заверять она.

Его извинения были приняты, а сам он скоро сидел в гостиной профессорской квартиры. Они беседовали чинно, как полагалось воспитанным людям этого времени. Фрау Хофман исподволь изучала его, он видел, как растет интерес. Смущалась она первые пятнадцать минут, а потом, найдя собеседника приятным, стала разговаривать без волнения в голосе и более доверительно. Скоро в гостиной появился еще один персонаж. Мальчик лет семи-восьми тихонько подсматривал за ними из-за дверной гардины. Рагнар сидел спиной, но уловил шум детских шажков, благодаря своему слуху. Он улыбнулся фрау Хофман.

– У вас в доме завелся невидимка? – спросил он.

Она не поняла, что он имеет в виду.

– За занавесом стоит маленький человек и считает, что невидим, – пояснил он.

Фрау Хофман глянула в сторону двери и громко, строго сказала:

– Франси, это очень плохо подсматривать и подслушивать за взрослыми. Я накажу вас.

За занавеской повисла тишина, даже дыхания не было слышно.

– Вы там задохнетесь, – добавил Рагнар.

Тихие шажки за креслом и тоненький голосок:

– Мамочка, простите меня. Я не буду больше так поступать.

Рагнар обернулся к нему, и мальчик замер, вытаращив глаза. Он был похож на мать, такой же смуглолицый и кареглазый, с вьющимися волосами. Он был взволнован и обескуражен своим разоблачением.

– Это мой старший, Франц, – сказала фрау Хофман. – Пойди к себе, дорогой. У нас гость, он пришел к твоему отцу, ты выглядишь невоспитанным мальчиком.

Но он не послушался, подошел ближе к незнакомцу в кресле.

– Как вы узнали, что я прячусь? Вы не видели меня, – прошептал он загадочно.

– Я – волшебник, – серьезно заявил Рагнар.

Мальчик чуть подскочил, испугался и кинулся наутек.

Фрау Хофман смущенно покачал головой.

– Он слушается только мужчин, – посетовала она.

– Все дети очень любопытны, а иначе, как они познают жизнь, – добродушно заметил Рагнар. – Если вам необходимо заниматься обычными делами, я подожду здесь один. Не стоит уделять мне столько внимания. Я нарушил покой в этом доме раньше времени.

– Нет-нет. У нас не часто бывают гости, кроме университетских знакомых Рудольфа, мне приятно просто с вами беседовать. У меня здесь не так много знакомых. Вы интересный молодой человек. Мой сын заметил верно. Как вы узнали?

– Я чувствую людей, – неопределенно ответил он. – Их магнетизм.

Она склонила голову чуть на бок, в янтарных глазах застыло любопытство.

– Как? – удивилась она.

– Ничего трудного. И вы так можете.

– Никогда. Я не знала, что сын прячется.

– Вы были заняты беседой со мной.

Она замолчала, подыскивала слова.

– Я ничего в этом не смыслю, – вздохнула она и потупила глаза.

– Хотите, я вам напомню?

Она снова удивленно посмотрела на него.

– Когда господин Хофман возвращается домой, вы почти с порога знаете, в каком он нынче настроении, насколько он устал, озабочен, поглощен мыслями.

Она задумалась, посмотрела на него и спрятала улыбку.

– Но я прав?

– Правы, господин Гаруди. Но это просто наблюдения.

– Любая способность начинает развиваться от наблюдений и анализа, – заверил Рагнар с твердым кивком головы. – Вы просто не обращали внимания, как в случае с мальчиком. Такие способности есть у всех людей, просыпаются они не у каждого. А потом они превращаются в инструмент для исследования мира. Иногда, он становится ясновидением, пророческим даром, то, что человек может в себе открыть.

– И вы обладаете таким даром? – сказала она, хотя уже сочла вопрос излишним.

– Я бы выглядел шарлатаном, если уже не выгляжу. Мои способности не совсем те, о которых принято сплетничать в салонах.

Она бросила на него заинтересованный взгляд.

– Сейчас придут ваш супруг с графом Шеховским. Я поступлю просто.

Он достал из кармана книжечку размером с ладонь и карандаш. Быстро написал на листочке несколько строк, вырвал его из книжечки, свернул вчетверо.

– Положите записку в книгу, или в некое укромное место. Не читайте раньше, чем вечером через два дня, – сказал он с лукавой улыбкой, которая сделала его моложе. Этот мальчишеский взгляд приковал ее к себе своей непосредственностью, и она едва расслышала звук дверного молотка. – Они пришли.

Профессор Хофман спешно вошел в гостиную, шляпа и перчатки были еще при нем.

– Хасима. Я слышал, что один наш гость уже здесь, – сказал он.

Рагнар заметил, как женщина спрятала записку. Он встал и подал хозяину дома руку.

– Добрый день, профессор, я пришел раньше, мои часы вдруг стали спешить, прошу прощения.

– Добрый день, господин Гаруди. Александр Константинович нагнал меня у самого дома. Я едва не опоздал. Хорош хозяин, позвал гостей, а сам вот только явился. Дела в университете. Простите.