Текст книги "Душа Демона (СИ)"

Автор книги: Маруся Мусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Четвертый месяц моей беременности ознаменовался тем, что меня наконец-то перестало тошнить. И я почувствовала себя значительно лучше. К этому моменту как раз наступила осень, – с некоторых пор мое любимое время года. Летняя жара спала, но было еще достаточно тепло, чтобы не отягощать себя лишней одеждой. Я много гуляла в маленьком запущенном садике позади дома и практически перестала цепляться к Риану. Аджей уже не снился мне каждую ночь, и я перестала просыпаться на мокрой от слез подушке. Время и растущая во мне новая жизнь лечили мою рану. А в канун Самайна я неожиданно поняла, что ужасно скучаю по Дамиэну.

Нет, я, конечно, и раньше вспоминала о демоне(в основном незлым, но непечатным словом), но тут вдруг внезапно осознала, что мне его не хватает. Я соскучилась по его кривлянию, позерству, дурацким шуткам, пошлым намекам, а больше всего по щекочущим нервы ощущениям, которые я испытывала в его присутствии. К тому же мне было интересно, чем закончилась схватка с Маркусом. За Дамиэна я, кстати, совершенно не беспокоилась, и была уверена, что уж кто-кто, а он-то обязательно выкрутится из любой ситуации. А еще я немного злилась на демона за то, что он бросил меня тогда и не приходит сейчас. Его юмор и цинизм были мне просто необходимы.

К началу первого зимнего месяца в моей беременности наметился новый этап, который сложно было назвать иначе, как «гнездование». В спальне и маленькой гостиной, выходящей окнами в сад, где я проводила большую часть своего времени, мною постоянно создавались мягкие коконы из шкур и одеял, куда я заползала, как в нору. Намира, служанка, первое время разрушала мои гнезда и раскладывала строительные материалы по отведенным им местам, но вскоре бросила это бесполезное занятие.

Еще меня все время тянуло делать запасы, поэтому в мои апартаменты плавно перекочевали три глиняных кувшина с компотом и мешок сушеных слив, снятая с подушки наволочка наполнилась засохшими хлебными корками, а грецких орехов хватило, чтобы плотно набить два чулка. Также появилась настоятельная необходимость заниматься рукодельем. В результате этого, исколов все пальцы иглой, я пошила таки одну маленькую распашонку для младенчика, увековечив себя на ней в большом цветке латэ на спине, а еще связала жуткий красный шарфик, в котором спущенных петель было больше чем дырок в решете.

Гнездованию сильно способствовало то, что я начала стремительно тяжелеть, и если раньше, тайком от Риана, частенько забиралась на башню полюбоваться окрестными далями, то теперь довольствовалась лишь видами из окна, – передвигаться стало трудно и неудобно. Живот рос, я набирала в весе, и для прогулки в саду теперь одевалась втрое дольше, чем обычно.

Перед Йолем в Вельскую Крепость доставили подарок для меня от принца Нолана. Мой супруг, проигнорировав фразу: «лично в руки», вскрыл сверток сам и ознакомился с его содержимым прежде, чем уведомить об этом меня. Я, конечно же, не преминула высказаться по данному поводу, причем в выражениях весьма грубых. Риан проглотил мое недовольство молча, но комнату покинул, громко хлопнув дверью, и весь оставшийся день, на мою радость, ходил мрачнее грозовой тучи.

Ругаться со мной он последнее время перестал совсем, считал это вредно для ребенка, чем я и пользовалась, с удовольствием вытирая об него ноги(в переносном смысле), правда не часто – настроения не было.

В подарок принц прислал мне две книги: учебник по старорунному и уже известные мне «Ясность и проз…», повествующие о временах «больших груш и сладких яблок».

Шутник, однако.

Сопровождала презент коротенькая записка: «Уважаемая эрда Керш, поздравляю Вас со светлым праздником Йоля и прошу принять мой скромный, но смею надеяться, полезный дар в память о нашей встрече, день и час которой навсегда запечатлелся в моем сознании».

Я без особого интереса пролистнула книги и забросила их в ящик комода к уже опостылевшему вязанию и шитью, где они и пролежали два дня, прежде чем на третью ночь я проснулась от внезапной догадки.

На сколько я успела узнать принца, шутки подобного рода все же были не в его характере. К тому же с нашей последней встречи прошло почти полгода, а что-то мне подсказывало, что Нолан не стал бы столько времени ждать повода для отправления подарка. И эта странная записка…

Если отбросить мысль о розыгрыше, но мальчик говорил о пользе, которую, как он считает, принесут мне эти книги. Упоминание о дне и часе нашей встрече – что это? Ключ к разгадке?! Учитывая краткость сопроводительного письма, в нем вполне возможно каждое слово что-то да означает. Тогда вопрос, какая встреча имеется в виду: самая первая, когда мы столкнулись в библиотеке, или та, когда стали близки?

Провалявшись без сна полночи, спалив две толстенные свечи и перепробовав несколько вариантов, я так и не обнаружила ничего интересного. Ответ пришел с поздним рассветом. Шестьсот сорок третья страница «Ясностей» при свете дня имела другой едва отличимый оттенок, чем остальные листы старой книги. Более внимательное ее изучение позволило заметить, что и шрифт на ней тоже немного отличается, а благодаря призванному на помощь учебнику старорунного выяснилось, что продолжение фразы на этой странице не имеет ничего общего с началом предложения на ее предшественнице. Я осмотрела переплет и обнаружила, что нитки, скрепляющие книгу, совсем не тянут на одряхлевшие от времени. Талмуд недавно перепрошивали, в этом не было сомнений, но сделано это было очень качественно.

Я вернулась к шестьсот сорок третьей странице. Да в самый первый раз мы встретились с Ноланом в четвертый день первого летнего месяца, – шестого месяца года. Я только не помнила, сколько времени тогда было, но определенно позже полудня, так как колокол на городской ратуше уже прозвучал, и раньше шести часов вечера, так как навестить кухню на предмет ужина я еще не успела. Не думаю, что и Нолан мог четко сказать, что это случилось в три часа дня. Но необходимая мне, по мнению принца, информация содержалась именно на шестьсот сорок третьей странице другой, неизвестной мне, безжалостно оскверненной книги. Мне помнится, не позволили брать «слишком редкие и ценные» сочинения не слишком чистыми руками, что уж говорить о вырванных листах. Наверное, сведения были действительно важными, раз наследник решился на такое.

Что ж, теперь мне определенно было чем занять свой досуг. Учитывая мои познания старорунного, времени на расшифровку требовалось немало.

* * *

Йоль принес мне еще один подарок. В самый канун праздника почти в полночь, когда я уже задремывала у жарко растопленного камина, от густой тени в углу вдруг отделилась темная фигура, распахнулись большие красные глаза, взметнулись широкие призрачные крылья, и передо мной предстал Дамиэн во всем своем великолепии.

– Привет, крошка! – интригующе мурлыкнул демон.

– Привет, – я ответила холодно-сдержанно-вежливой улыбкой, которую за последнее время мне удалось довести до совершенства.

– Ты что-то грустна сегодня…

– Это твое субъективное восприятие… – мой голос был нейтрален, тогда как душу раздирали противоречивые чувства.

Хотелось то ли броситься Дамиэну на шею, то ли кинуть в него чем-нибудь тяжелым, но поскольку ни то, ни другое сделать было невозможно, я придала своему лицу отстраненно-равнодушный вид, как будто вовсе не ждала демона, и растянула губы в еще одной жесткой, как наждак, и сухой, как ветер пустоши, улыбке.

– Эй! Не умничай! – фыркнул собеседник, одарив меня снисходительным взглядом. – Меня ты не обманешь! И позволь заметить, такая улыбка действует только на твоего дражайшего супруга. Со мной этот номер не пройдет.

Я скривилась.

– Вот! – отреагировал Дамиэн. – Это по-нашему! Больше жизни детка!

Я махнула рукой и уставилась в камин. «Мне плевать, что ты пришел», – должен был говорить весь мой вид. Но демона провести не удалось. Он скользнул ко мне, приняв образ маленького дракончика. Очень маленького и совершенно умильного. Еще и на спину перевернулся, демонстрируя беззащитное круглое пузико: знак доверия и просьба о ласки. Мне в лицо заглянули красные глаза.

– Чего ты хочешь малышка?

– Сейчас?! – неожиданный вопрос поставил в тупик.

– Да, именно сейчас, – качнул хвостиком дракоша.

Сейчас мне хотелось почесать представленное на обозрение брюшко, но говорить этого я естественно не собиралась. С хмурым видом вытащила из-под себя подушку и замахнулась.

– Ударить?! – глаза миленькой иллюзии округлились. – Меня?!

– А почему бы и нет?!

Дракон хмыкнул, плавно перетек в облик змеи и в мгновение ока неосязаемо обвился вокруг моего тела.

– Может, ты хочешь меня погладить?! – интимно зашептал демон. – Так в чем же дело?! Пусти меня в свое тело и гладь на здоровье… хм… где хочешь!

– Пошляк!

Змеиная голова на плече порядком раздражала, но вставать или менять положение не хотелось.

– Я вижу, тебя заботят какие-то мысли… – голосом вошедшей в транс предсказательницы забормотал демон, – Хмурые мысли… и ты меня к ним не пускаешь…

Он совершенно точно пытался отвлечь меня от грустных размышлений, вызвать на разговор, рассмешить. Только я этого определенно не хотела. Сегодня у меня было желание упиваться своими страданиями и обвинять всех вокруг, включая разных демонов. Особенно демонов! К ним у меня были личные претензии. Однако высказывать их я не собиралась. Зачем?! Выговорюсь – они уйдут, и что мне тогда лелеять в душе?!

Я решила озадачить Дамиэна глобальной темой(вдруг не выдержит моего занудства и свалит?!) и озвучила то, о чем действительно размышляла в последнее время довольно часто:

– Дан… Я тут подумала… Знаешь, отбирать жизнь так легко, а создавать ее так трудно. Долго растить, лелеять, заботиться, а потом раз – и нет ее. Ее забирает какой-нибудь… Охотник… – окончание фразы потонуло в тяжелом вздохе и жалостливом всхлипе.

– Эк тебя плющит! – фыркнул демон. – Всегда знал, что с беременными лучше не связываться.

– И все-таки… это так странно… – на этот раз притворяться не пришлось, со дна души действительно поднялась едкая тоска, заполняя все серой беспросветной хмарью, отзываясь в сердце глухой болью, комом подкатывая к горлу и застилая глаза слезами.

Дамиэн тяжело вздохнул, а потом серьезно сказал:

– А я вот, когда вижу тебя в таком состоянии, у меня… у меня сердце разрывается.

– Врун, – вопиющая ложь не могла оставить меня равнодушной. – У тебя его нет.

– Ну и что! Мне все равно больно.

Змей снова стал милым дракончиком, свернулся клубком рядом со мной, и из его красных глаз покатились кровавые слезы.

– Позер! – фыркнула я. – Хватит претворяться!

– Я не позер, я серьезно. И вот эта твоя улыбка мне нравится больше, чем та унылая гримаса, что ты изобразила вначале.

– Дан, ты меня не бросишь? – неожиданно вырвалось у меня. И голос дрогнул.

– Ты что?! – резко спросил демон, меняя облик и принимая свое истинное обличье.

Но даже его идеально-красивое обнаженное тело не могло остановить рвущуюся наружу истерику(увы, с беременностью я стала еще и удивительно плаксива).

– Дамиэн, – по моему лицу потекли слезы, и горло перехватил спазм, – Дамиэн, тебя не было так долго! Я думала ты больше не вернешься. Я прошу тебя… Нет, я тебя умоляю, не оставляй меня…

На этой торжественной ноте я зарыдала, тихонько подвывая.

Ничего такого в этот раз я не почувствовала, поэтому догадалась, что демон в моем теле только тогда, когда ноги уже донесли меня до умывальника, руки налили в таз воды, и демон резко макнул мое-свое лицо в воду. Потом еще и еще. Плакать расхотелось сразу же. «Ты что, сдурел?! Пусти меня сейчас же!» – мысленно заорала я, и тяжело осела на пол, когда вновь получила контроль над своим телом.

– Хватит сопли распускать! Охотник еще называется… – зло бросил Дамиэн.

Странное дело, когда он покинул мое тело, от тоски и боли не осталось и следа, только опустошенность и какое-то умиротворение. Ругаться мне сразу расхотелось, равно как и истерить дальше.

– Дан…

Демон не ответил и не повернулся, слился с тенями в углу.

– Методы у тебя, конечно… – проворчала я вытирая лицо. – Но знаешь, мне лучше стало. Отпустило… Дан! Ты чего?! Посмотри на меня…

Он резко повернулся, а я отшатнулась, взглянув в его глаза. В них плескалась моя боль, которую демон оттянул на себя.

– Дамиэн… прости… – прошептала я.

– Ничего страшного, малышка. Я справлюсь.

Помолчав немного, он сказал:

– Пора мне… Да, еще… Запомни. Я. Всегда. Буду. С тобой. Поняла?! Всегда! А теперь ложись спать.

* * *

Говорят, если пустить демона в тело человека, он рано или поздно прочно обоснуется в его душе, и ничего человеческого в ней уже не останется. Может быть. Но остаток своей беременности я переживала вместе с демоном.

После того памятного разговора, Дамиэн объявлялся у меня чуть ли не каждый день, и очень часто я пускала его в свое тело. Он был очень чутким, прислушивался к движению жизни внутри, а потом с предыханием восторженно говорил:

– Он там шевелится, представляешь?! Шевелится! Это так… приятно даже.

– Ага, – соглашалась я, – пока по печени не пнет.

– Так он же не специально! И, кстати, он меня совсем не боится. Ты заметила?!

Действительно, мне казалось, что когда во мне был демон, ребенку это нравилось. Никакого неудовольствия от него я не чувствовала. И мне даже чудилось, что демон с ним играет, как будто качает и слегка подбрасывает.

– А ты знаешь, что у тебя будет мальчик? – доверительно сообщил мне Дамиэн.

– Здорово! – порадовалась я. – А то девочки – все такие стервы…

Мы с демоном гуляли, читали книги, болтали. Дамиэн умывался и принимал пищу, деля со мной мое тело, слушал мои мысли, жил моей жизнью. Я просыпалась вместе с ним по утрам и нежилась в постели, пока он мурчал мне на ухо разные веселые глупости, а вечером засыпала в его неощутимых объятиях под колыбельные песни и сказки.

Одна сказка мне нравилась особенно. Сказка об Ильзидор – Чаше Тысячи Звезд.

В ней говорилось, что в мире демонов раз в тысячелетие одновременно гаснет тысяча звезд, чтобы зажечь одну, самую яркую и самую красивую – Ильзидор – Чашу Тысячи Звезд. Она мерцает только одну ночь и на рассвете, отдает всю свою силу, обновляя мир, в котором сияет. И вот как-то раз два молодых и глупых демона на спор пообещали достать ее с небес. Это было крайне рисковое и дерзкое предприятие, но два неразлучных приятеля, два верных друга, почти что братья, смогли все-таки это осуществить. Просто игра, забава, шутка. Демоны не хотели на этом нажиться, они собирались сразу же вернуть звезду обратно. Во всяком случае один из них… А второй исчез наутро, и вместе с ним исчезла Ильзидор. Гнев верховного демона пал на оставшегося шутника. Его заперли в темнице, в каменном склепе среди песков, лишили души, оставив только пустую оболочку и сознание, чтобы помнил, что с ним произошло. Много лет он провел в заточении, терзаемый болью и воспоминаниями, но потом ему удалось сбежать. Оставаться в своем мире он не мог, и долго скитался по чужим, пока не встретил Ее – Прекрасную Принцессу, в которой узнал часть себя. Она указала ему путь. С помощью нее он нашел своего бывшего друга и расправился с ним. А потом…

* * *

Я разродилась в первый день весны, и, как мне кажется, только благодаря Дамиэну. Если бы не он, даже не знаю, что бы вышло. При этом ругался демон так, что у меня самой уши краснели, когда я озвучивала весь его богатый словарный запас в хитросплетении оборотов и образности создаваемых картин.

Нашими с Дамиэном совместными усилиями на свет появился красный орущий склизкий комок, набором конечностей и общим видом напоминающий человека. Я нашла его довольно таки страшным и, если честно, была несколько разочарована.

Однако Намира, одобрительно причмокивая, провозгласила, что мальчик здоровый, крепкий и очень красивый.

Что ж, оборотням, наверное, виднее.

Риан и служанка с орущим младенцем на руках отошли к камину. Я не слышала, о чем они говорили, но общий тон беседы был ровный, успокаивающий, как шум прибоя.

– Пора заканчивать эту историю, детка, – ласково шепнул мне демон. – Пришло время ставить точку.

– Давай заканчивать, – вяло согласилась я.

Мне хотелось только, чтобы меня оставили в покое и дали поспать. Наверное, я и заснула, потому что увидела вдруг свое тело со стороны. Бледное осунувшееся лицо с заострившимися чертами, резко проступившие ключицы, хрупкие плечи, остальное лишь очертание – невысокий, теряющийся рельеф на широком материке кровати. Обертка, упаковка, пустая оболочка, сломанная игрушка…

Я медленно повернула голову вправо и увидела рядом демона. Он скалился довольной улыбкой:

– Хорошо, что ты не против. Сэкономит силы нам обоим.

И только тогда я поняла, что стою рядом с ним, такая же призрачная и невесомая.

– Что это? – страха не было, только удивление, с которым я рассматривала свое прозрачное нагое тело, отдельное от того, что осталось лежать на постели, и похожее больше на сгусток неплотного тумана.

– Это значит, что мы с тобой уходим, – промурлыкал демон. – И ты даже не представляешь, как я ждал этого момента!

– Может, объяснишь?! – мне все же было немного любопытно.

– Конечно, объясню. Хотя на самом деле это абсолютно бессмысленно. Ты все равно скоро все забудешь. Как только связь с телом оборвется окончательно, – Дамиэн кивнул в сторону кровати.

Я проследила за его взглядом, и снова наткнулась на бледное расслабленное лицо. Почему-то мне казалось, что лежащая женщина не имеет со мной ничего общего.

– Хозяин! – вдруг отчетливо прорычала из угла комнаты Намира, повела острым носом в нашу сторону, а потом резко ткнула пальцем в тело на постели. – Она уходит!

Риан в два прыжка очутился у кровати, схватился за мое ожерелье с кошачьим глазом, которое в свое время заменило кожаный ошейник, и с вскриком отдернул руку.

– Да, мальчик! – расхохотался Дамиэн. – Я нашел способ обойти все твои магические игрушки!.. Жаль, что он меня не слышит, – посетовал мне демон. – Уверен, его бы заинтересовал мой рассказ. Он ведь думал, что избавился от меня раз и навсегда. Не тут то было!

Риан, сидя на кровати рядом с моим телом, озабоченно растирал мои запястья.

– Думаешь, птичка моя, отчего я пропал так надолго?! – мурлыкнул Дамиэн. – Ты ведь хотела объяснений, что ж твое право их получить. Твой муженек хотел выкупить тебя у меня… наивный мальчик. Нашел способ связаться со мной, но вот прижать мне хвост ему не удалось. Мы с ним договорились на отсрочку. Твой блондинчик не знал, что пока ты носишь его ребенка, забрать тебя я не могу. Почему думаешь, ты перестала вдруг меня бояться?! Именно по причине беременности. Еще тогда, когда вы таскались с той глупой шлюхой по коридорам, я почувствовал, что мне что-то мешает, как заноза, только не придал этому значения. И я вовсе не бросал тебя во время боя. Напрасно ты заподозрила меня в предательстве, – демон усмехнулся. – Ты была на пределе своих возможностей. Еще чуть-чуть, и я выпил бы твои силы до дна, поэтому меня просто выкинуло из твоего тела… Так вот твой муженек позвал меня, и я конечно, откликнулся из любопытства. Он попросил отсрочку, чтобы я не трогал тебя до родов. Взамен предложил мне ключ от Нижнего мира, Силы Тьмы знают, где он его раздобыл… Правда отдавая ключ мне он забыл предупредить, что в Нижний мир есть только вход. Выход оттуда не предусмотрен. Однако, как видишь, я справился. И вернулся. За тобой.

Риан продолжал шаманить над моим телом. От его рук расходилось едва заметное золотое свечение. Намира топталась рядом, укачивая младенца. Тот беспрерывно орал.

– Дело в том, милая, – голос Дамиэна стал необычайно нежным, – что ты, точнее твоя душа, принадлежит мне по праву. Это, видишь ли, моя душа. Помнишь, я рассказывал тебе сказку про Ильзидор?! Ты ведь умненькая девочка, ты сразу поняла, что эта сказка про меня. Не могла не понять… Так вот у меня отобрали мою душу и вышвырнули ее сюда, в ваш отсталый мир, где за сто двадцать восемь лет семь месяцев и двадцать один день моего заточения она пережила несколько перерождений. Она принадлежала палачу, портовой шлюхе, наемному убийце, вору, нищему бродяге и даже золотарю. Ее основательно изваляли в дерьме, прежде чем она досталась тебе, ребенку деревенской убогой дурочки, которую в канун Самайна изнасиловали трое пьяных придурков. Однако тогда я уже вырвался на свободу, и мои добрые сородичи потеряли контроль над моей душой. Именно поэтому тебя не придушили, корзинку с ребенком подобрал Николас Ицгерт, и жизнь твоя сложилась так, как сложилась. Я не мог вмешаться в нее, потому что тоже был не властен над своей заблудшей душой. Но я мог наблюдать за тобой хотя бы издалека, потом, когда нашел. И нашел ведь не сразу, но вовремя. Очень скоро тебе понадобилась моя помощь, и я откликнулся сразу, – я ждал только этого. Ты забыла ограничить меня клятвой, и я мог забрать тебя сразу, тем более, что значительно повысил свой энергетический потенциал в Наргизе. Но еще раньше, когда ты отправилась на встречу со своим «братцем», меня так захватили ваши страсти, что я тогда проводил немного младшего Ицгерта, и таким образом совершенно случайно вышел на Маркуса. Я также был свидетелем разработки планов твоего уничтожения. Лагри отправился в Лебяжий Лог не только для того, чтобы поддержать своего племянника, он шел за тобой. Однако ты не торопилась к оборотням и благополучно все пропустила. После того, как мы с тобой порезвились в Наргизе, я решил оставить свою душу в твоем теле еще на некоторое время. Я думал, ты выйдешь на Маркуса, и тогда мне удастся поймать двух гарпий одновременно. Но ты сбежала в монастырь, и там я не мог тебя достать. Было обидно, очень. Так долго ждать и так просчитаться. Моя печаль была беспредельна, однако я был уверен, что в монастыре ты не задержишься надолго. К тому времени я уже успел неплохо тебя узнать. Ты нравилась мне. Я был даже рад, что моя душа оказалась в таких крепких, надежных руках. Ты не мешала ей развиваться, кормила ее прозрачностью горного воздуха, простором равнин, свежестью восходов, кровавым закатом и полетом облаков. Ты не препятствовала ее желаниям, давала возможность расти, становится сильнее. С тобой она поднялась до того уровня, на котором была когда-то со мной, и даже переросла его. Ты очистила ее от той грязи, в которой ее полоскали долгие годы. Ты хорошо о ней заботилась, и за это заслужила право пожить чуть дольше. В конце концов, когда ждешь больше века, несколько месяцев ничего не значат. Но теперь тебе больше нечего здесь делать. Все закончилось. Прощайся, твоя связь скоро оборвется.

Я снова поглядела на распростертое на постели тело. Риан все еще пытался возродить угасающую в нем жизнь: делал искусственное дыхание. Несколько резких толчков в грудь, потом принудительное наполнение легких воздухом. Эти живительные поцелуи тянули меня-прозрачную обратно, вызывали раздражающее беспокойство. Что ему еще от меня надо?! Неужели нельзя, наконец, оставить в покое?!

– Погоди, – обратилась я к демону, – я ведь так и не разгадала твою загадку. Кто такой Риан?

– Не разгадала, – Дамиэн сначала нахмурился, оттого, что уход затягивался, но потом улыбнулся. – Все просто: он – Воин Света.

– Нет! – теперь уже нахмурилась я, по причине чужого наглого вранья. – Этого не может быть! Воины Света совсем другие! – А потом разочаровано протянула: – Ты и сам не знаешь…

Демон хихикнул:

– Милая, для людей форма всегда приоритетней содержания. Хотя это всего лишь оболочка, сосуд… Да, блондинчик совсем не похож на своих магически созданных собратьев. Он здорово отличается от них не только внешне: его способности по очищению мира от скверны весьма сомнительны, но при этом он все равно не перестает быть Воином Света. На самом деле он выбраковка, магическая ошибка, насмешка судьбы. Так получилось потому, что он с самого детства выглядел не слишком внушительно, и в свои полные двенадцать с трудом тянул на восемь. Как говорится: маленькая собачка – до старости щенок. В ордене допустили ошибку – не проверили биологический возраст. А родственникам пацана главное было сбыть того с рук. Он сын непутевой деревенской девахи и неизвестного проезжего молодца. Принесенный в подоле ублюдок. Родня поспешила избавиться от него сразу же, как только его мать умерла от болотной лихорадки. И какая разница восемь лет мальчишке или двенадцать?! Сказать же можно все, что угодно… О допущенной ошибке поняли только через несколько дней после ритуала, но прежде чем принять решение о кардинальном ее исправлении, посредством уничтожения неудачного материала, у мальчика проявились непревзойденные целительские способности. Такого с Воинами Света не случалось, и парня оставили, как исследовательский образец. Только исследовать до конца не успели: Горзуольский отдал душу чертям, а чудо-ребенка прибрал к рукам Шадагар, и вырастил, как видишь, очень любопытный экземпляр. Скажу тебе еще кое-что, чтобы тебе совсем уж было не грустно покидать этот мир: твоя встреча с блондинчиком была не случайна. Хотя в Ньюбере романтическое свидание как раз таки произошло само собой… Судьба видимо, – демон хохотнул. – Однако в Орнизан твоего муженька отправили не просто так. Должен был ехать совсем другой Наблюдатель. А Шадагар все переиграл в последний момент, когда узнал, что Рагдар направляется к поместью Верье. Нибеос, старый пройдоха, хотел проверить одну свою догадку. Видишь ли, Воины Света не имеют потомства. У них вообще отсутствует репродуктивная функция по причине особенности создания. Но вот непохожая на всех выбраковка развилась как раз нормально, и все необходимое для воспроизведения себе подобных у нее присутствовало. Вопрос заключался в том, какими будут эти самые «подобные». Шадагар тщательно следил за пассиями блондина, но не одна из них, увы, не понесла… Ты ведь тоже до определенного момента была бесплодной?! Возможно, Нибеос увидел что-то такое в тебе уже довольно давно, и только и ждал случая вас свести. Как оказалось, идея была весьма удачной. Так что ты поучаствовала еще в одном эксперименте старого мага. Знаю, ты хотела сбежать к нему сразу после родов. Думаю, теперь желание твое поубавилось, если не исчезло совсем… Ну вот! Карты раскрыты. Теперь ты знаешь все. Нам пора…

– Еще секундочку, – попросила я. – Хочу сказать тебе кое-что…

– Говори, – милостиво кивнул демон и улыбнулся.

Я тоже ему улыбнулась и произнесла:

– Ano ersios vegrotrat dimenium nastrasa khet! Я, Диана, разрываю с тобой, Дамиэн, связь без возможности восстановления, пускаю вспять энергетические потоки, и своею волей, с помощью Высших Действующих Сил, запечатываю окно тонкого мира!.. Прощай, Дамиэн…

Уши заложило от негодующего вопля демона, яркая вспышка боли, пронзила меня снизу вверх и взорвалась в голове ослепительным фейерверком…

Нолан был прав, его подарок оказался необычайно полезен для меня, так как содержал заклинание способное оборвать связь с демоном…

Тело было тяжелым, гулким. Я с трудом разлепила склеившиеся ресницы, моргнула раз-другой, возвращая предметам четкость очертаний, и встретилась взглядом с желтыми глазами, в которых дрогнул и медленно начал таять лед отчаянья. Риан молча уткнулся лицом в простыни, где-то в районе моего плеча. Его слегка знобило.

– Вернулась, – облегченно выдохнула Намира.

* * *

Я уехала через две недели.

В Фелибарде даже на севере снег сходил гораздо быстрее, чем в Орнизане, поэтому долго ждать мне не пришлось. Свою часть соглашения я выполнила, и в Вельской Крепости меня больше ничего не держало: кормилицу для малыша перевезли в замок еще за неделю до родов, и кроха получал свое многоразовое питание без моего участия. Я ребенка даже толком рассматривать не стала и запретила ко мне приносить, именем тоже не поинтересовалась – ни к чему. Он, по сути, и не мой вовсе, – я его не хотела.

Я уезжала ясным погожим денечком, но провожать меня никто не вышел. Слуги были заняты своими делами, кормилица сидела с ребенком, а Риан… Готова поспорить, Риан смотрел на меня из окна своего кабинета: ничей другой взгляд не мог бы так жечь мне спину. Но напутствовать меня парой теплых или не очень слов он не спустился. Даже обидно. В конце концов, мы прожили под одной крышей больше полугода, а уж ругались столько, что игнорирование моего отъезда было просто таки проявлением дурного тона. Если бы он жил в моем доме и мозолил мне глаза столько времени, я бы уж обязательно его проводила, да еще пару тухлых яиц заранее приберегла бы на этот случай.

Я собиралась к морю. Увидеть его бескрайние просторы стало моей навязчивой идеей на протяжении последнего месяца. Изначальным моим планом было ехать в Идабру, поместье, которое пожаловал мне Аджей, и право на которое подтвердил принц Нолан перед моим отъездом из Эвиноллы. Но к Лифесскому побережью путь был неблизкий, а необходимость видеть море слишком велика, буквально жизненно важна, поэтому вместо того, чтобы пересечь границу, я повернула вглубь страны, чтобы выехать к тому же Ронскому морю, но с противоположной стороны. Имелась также надежда, что мне удастся найти корабль идущий в Пагризу, самый крупный город в районе Идабры.

Море встретило меня редким в здешних местах штормом. Серое хмурое небо нависало над свинцовой водой. Тяжелые волны с грохотом обрушивались на прибрежные скалы, жадно вылизывали камни, взрыкивали, ощетинивались брызгами, вскипали и бесновались, как голодные вервольфы. Гул раздраженной стихии острыми иглами протыкали истеричные крики чаек, то ли скорбящих о своей судьбе, то ли возмущенных появлением чужака. Иногда накрапывал холодный весенний дождь.

Я оставила лошадь в маленькой рыбацкой деревушке за линией береговых скал, а сама, прихватив сумки, ушла искать место поближе к воде. Мне повезло, среди гранитных утесов над маленькой песчаной бухтой, куда попасть можно было только во время отлива, нашлась подходящая неглубокая сухая пещера. От входа в нее море открывалось во всю свою необъятную ширь, близкое и далекое одновременно, серый островерхий валун прикрывал расщелину от ветра, внутри уютным клубком свернулся мягкий полумрак, – для меня это была идеальная берлога. А грохот волн, свист ветра в скалах и шорох дождя стали моими собеседниками на некоторое время.

Я много думала. Вообще говоря, одиночество этому очень способствует и однообразный пейзаж, где не за что зацепиться глазу – тоже. Завернувшись в одеяла, скользя задумчивым взглядом по линии горизонта, я вспоминала свою жизнь вновь. Перед мысленным взором снова вставали картины прошлого, четкие, ясные. И то, что раньше было трагедией или счастьем, вызывало яркие эмоции, здесь у моря, перед лицом стихии, живой и вечной, казалось цветным калейдоскопом. Разноцветные стекляшки складывались в узор, в простой рисунок, который нельзя было назвать ни красивым, ни уродливым. Моя жизнь… Она была многогранна, и я любила каждую ее минуту, какой бы она ни была.