Текст книги "Душа Демона (СИ)"

Автор книги: Маруся Мусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Аджей отстранился, гладя меня по голове, по лицу, прошептал хрипло:

– Не так… Не здесь…

Я не понимала его. Меня трясло.

Зачем он отпустил меня? Он нужен мне.

Я ухватилась за ворот его рубашки и дернула на себя. Ткань жалобно затрещала. Мои ладони коснулись его груди, живота. Вот он. Так нужный мне. Рядом. Горячий, задыхающийся, стонущий.

Реальность снова исказилась, поплыла… Нет. Это Аджей подхватил меня на руки. Дверь спальни с грохотом отлетела в сторону. Я упала на кровать.

Трещит и рвется ткань. Горячее тело Аджея придавливает к кровати. Он пылает и дрожит, так же как и я. Наконец-то.

Пожалуйста… или я сейчас умру. Кажется, я говорю это вслух.

Я не лгу. Это правда. Желание сжигает меня изнутри.

Он пытается быть сдержанным. Но разве лесной пожар, шторм или ураган могут быть сдержанными?! Они слишком сильны. Да и я не жду нежности и ласки. Я не обманываю себя. Я готова к тому, что меня сметет как пушинку, раздавит, развеет пылью. Я сделала последний шаг, пути назад уже нет, мосты сожжены…

Хочу его. Глубже, сильнее…

Спираль внутри тяжелеет, сжимается еще больше, лишая дыхания, и, наконец, распрямляется, выстреливает.

С моим криком мир разлетается на части.

Если это – смерть, то она прекрасна…

Прикосновение губ к виску… Цепочка коротких поцелуев на плече… Влажная дорожка, оставленная языком, между лопаток… Аджей гладит мою поясницу.

– Зачем ты так долго бегала от меня?

Я, кажется, пытаюсь что-то сказать, открываю рот, но его тут же накрывают губы Аджея. Поцелуй горячий и сладкий.

– Диана… Моя маленькая Диана…

Я не понимаю, что со мной. Перед глазами все плывет, их застилает туман.

Моя мечта сбылась. Моя любовь рядом со мной. Но я не знаю хорошо это или плохо.

Я опустошена. У меня нет мыслей, нет чувств. Ничего нет.

Туман сгущается, и я проваливаюсь в него, вязну…

* * *

Я открыла глаза внезапно, как будто кто-то тронул меня за плечо. Комната тонула во мраке. До рассвета еще часа три, не меньше.

На подоконнике застыла темная фигура, красные глаза, как тлеющие угли камина мерцали в темноте.

Я воровато оглянулась на Аджея. Тот спал, отвернувшись в другую сторону. Его бок мерно вздымался, дыхание было ровным и глубоким. Осторожно, боясь его потревожить, я выбралась из постели. Ноги слегка подгибались, но в целом самочувствие было вполне приличным.

– Привет, – прошептала я.

Глаза демона, пройдясь по моему телу, остановились на груди. Его рот скривила странная усмешка.

– Ты меня такой уже видел, – зачем-то напомнила я.

– Можешь говорить громче, – от звука его голоса у меня вдоль позвоночника побежали мурашки, – он не проснется.

– Почему? – глупый вопрос.

Но демон на него все же ответил:

– Потому что я так хочу.

Сегодня в присутствии Дамиэна я чувствовала странное волнение. Скорее приятное. Никакого страха. А еще, кожу как будто покалывали маленькие иголочки. Приятно. Но странно…

Ночь была ясная. Небо густо-черное, глубокое, усыпанное звездами. Словно темный бархат, расшитый бриллиантами. Тонкий белый месяц острым серпом висел высоко над кронами деревьев. Да, до рассвета еще далеко.

– Любуешься звездами? – спросила я, чтобы что-то спросить.

– Да, – демон моргнул. – У меня есть одна любимая звезда. Я смотрю на нее, когда выпадает такая возможность.

– Которая? – мой голос почему-то был хриплым.

– Самая красивая, – Дамиэн подался вперед, его глаза широко открылись, зрачки трепетали, вздрагивали, как пламя свечей, завораживали. – Она близко и далеко, одновременно. Она манит меня своим холодным равнодушным светом… но она недоступна. Пока недоступна…

– Хочешь, я подарю ее тебе? – сама не понимая, что говорю, вдруг спросила я.

Демон улыбнулся. Как-то так улыбнулся, что мое сердце пропустило удар. И совсем не от страха.

– Ты щедрая… – прошептал он и потянулся рукой к моему лицу. В этот момент я бы все отдала, лишь бы ощутить его прикосновение. – Или глупая…

– Скорее – второе, – улыбка тронула мои губы.

– Я подозревал, – согласился Дамиэн. Так тепло, по-доброму, что у меня было чувство, как будто мне только что сказали самый лучший комплимент, и на душе так хорошо-хорошо, легко и радостно.

– Ты давно не приходил и… Ой! У меня же к тебе масса вопросов! – вдруг опомнилась я.

Демон расхохотался.

– Тихо ты! – шикнула я, беспокойно оборачиваясь на спящего Аджея.

– Я же сказал, что он не проснется. Не паникуй!.. Кстати, расскажи-ка, как он тебе в сравнении с блондином?

Я задумалась. Почему-то сравнить Аджея с Рианом мне даже в голову не приходило.

– Так что?! – поторопил Дамиэн.

– Они совершенно разные, – пожала плечами я. – Как тут сравнишь?!

– А твои ощущения? Сила чувств, интенсивность, острота наслаждения, наконец?!..

Я рассеяно чертила узоры на подоконнике, вспоминая пережитый водоворот эмоций. Как тут объяснить, что чувствуешь?! Слова кажутся жалкими и неуместными, ими невозможно передать то, что твориться внутри. Однако сделать это необходимо, в первую очередь для себя.

– С Аджеем я – не я, – начала я медленно, – близость с ним… мучительна. Мучительное удовольствие, я бы так сказала. Это прекрасно и… опустошающе… вытягивает так много энергии. Мне, пожалуй, проще желать его абстрактно, на расстоянии. Я к этому уже привыкла. А Риан… я хочу его, когда он рядом. Это внезапная страсть. Быстрая острая разрядка. Сны о нем мне не снятся… Так! Стоп! Я же не об этом хотела с тобой поговорить! – возмутилась я.

Демон засмеялся.

– Ты, наверное, хотела поблагодарить меня за Адора?!

– Что?.. А… Нет.

Тут меня прошиб холодный пот. Я же хотела ехать вслед за экипажем.

Проклятье!

– Адо-о-ор… – простонала я и стукнулась головой об оконную раму.

– Тебя беспокоит, насколько верны твои предположения о нападении?! – проявил догадливость демон. – Не тревожься… – Я подняла голову и взглянула на Дамиэна с надеждой. – Они полностью оправдались.

– ЧТО?! – у меня перехватило дыхание.

– А что?! – усмехнулся собеседник. – Разве ты не этого ждала?!

– Адор и Трин… живы? – мой голос был уже почти спокойным. В конце концов, это уже произошло.

– Хотелось бы помучить тебя неведением, но я все же отвечу: они живы, и мало того никакая опасность в ближайшем будущем им не угрожает. Блондинчик не дурак, и дело свое знает.

Я облегченно выдохнула.

– Но как ты понимаешь, меня в любом деле волнует исключительно моя персона, – продолжил демон. – И на данный момент она изволит слышать благодарности и восхваления. К тому же и повод имеется, я ведь фактически спас твоего дружка, когда его пытались отравить.

– О! Дан, не надо меня дурить! – я нетерпеливо отмахнулась. – Ни за что не поверю, что ты сделал то, что тебе не выгодно! Раз ты сказал мне об этом, значит, в этом был смысл, и польза лично для тебя.

Он усмехнулся:

– Ты не права. Точнее не совсем права. Я уже дважды нарушил принцип невмешательства. Хотя нет, не дважды – четырежды. И в трех случаях я при этом действовал себе во вред.

– Значит, в тот момент для тебя имело смысл что-то другое.

– Да, – мурлыкнул демон, – имело…

По моей спине, снова протопталась армия мурашек. Глаза Дамиэна сверкнули, он лукаво улыбнулся, неотрывно глядя на мою приподнявшуюся грудь с затвердевшими сосками.

– Прохладно, – буркнула я и отправилась на поиски рубашки.

Отыскать ее я так и не смогла и конфисковала халат Аджея, лежавший в кресле. Приятный, кстати. Кажется, шелковый.

– Дан, за что тебя выгнали из своего мира? – спросила я, подтянув полы своего одеяния и устраиваясь на подоконнике. Предусмотрительно мной были прихвачены две подушки.

– О! Ты, наконец, решила расширить свои знания о демонах, – хихикнул собеседник. – Похвально… Хоть и поздновато.

– Лучше поздно, чем никогда, – продекламировала я всем известную истину.

– Возможно… – не стал спорить демон. – А почему ты думаешь, что я отвечу на этот вопрос?

Я пожала плечами и ухмыльнулась.

– Почему нет?! Вдруг повезет.

Демон клыкасто улыбнулся в ответ.

– Сегодня тебе уже повезло, – он указал глазами на кровать.

– То есть – не ответишь?

– Нет, – качнул головой демон. – Во всяком случае, не сейчас. Но ты все узнаешь в свое время, моя маленькая Латэ.

Снова его улыбка, и снова мои взбесившиеся мурашки.

– Ладно. Тогда такой вопрос: Риан – вампир? – Несмотря на то, что Нолан отверг мое предположение в виду отсутствия у Наблюдателя клыков, передающихся по наследству в пяти поколениях, сама я от этой идеи окончательно не отказалась.

– Вампир?! – удивленно спросил Дамиэн и рассмеялся. – Почему ты так решила?

– Потому что демонов чувствуют «пьющие кровь», и еще вампиры очень сильные, это всем известно. А Риан тогда отшвырнул меня через всю комнату…

– И у него есть клыки?! – ну вот, и этот туда же.

Я недовольно фыркнула.

– А может он пил твою кровь?! – лукаво предположил демон.

– Если говорить фигурально, то выпил не мало, – проворчала я. – С этим психом поседеть можно… Ладно, если не вампир, то кто? Темная тварь?! Тогда вопрос: какая?

– Ты меня спрашиваешь?!

– А здесь есть кто-то еще?!

– Латэ, ты сама загадала себе загадку. Я дал тебе подсказку… Но ты не желаешь думать. Ты хочешь получит готовый ответ просто так, – демон разговаривал со мной, как с капризным ребенком.

Но меня волновала не манера обращения, а ответ на вопрос.

– А почему бы просто не сказать, кто он такой?!

– Разве это нужно мне?! – красиво изогнутые брови демона изогнулись еще больше.

– Это нужно мне! – я и не собиралась скрывать очевидное.

– И что с того?! – мои надобности демона, понятное дело, не волновали.

Тогда я решила, что пора переходить к просьбам:

– Скажи, пожалуйста.

– Не могу, – развел руками демон.

– Не можешь или не хочешь? – после просьб я уже готова была перейти даже к нытью.

– А есть разница?! – собеседник ухмыльнулся.

– Ну, Дамиэ… – я осеклась, едва не произнеся его имя целиком.

– Да! – демон подался вперед. – Ну же! Скажи! Позови меня! ПО-ЗО-ВИ!!!..

Зрачки в его глазах расширились, став почти круглыми. Передо мной распахнулись два озера пугающей первозданной тьмы. Не темное небо беззвездной ночью, а мрачная бездна. От его рычания у меня вибрировало в груди, и снова эти проклятые мурашки…

– Нет… – я отпрянула, прижимаясь к стене. – Нет!

– Вот видишь, – демон отстранился, непроглядная темнота в его глазах схлопнулась, снова стала лишь двумя узкими щелями. – Ты хочешь ответы на все вопросы, но не хочешь дать ничего взамен.

– Так он не вампир? – спросила я.

– Ты неисправима, – демон вздохнул и ухмыльнулся.

– А ты ведь знаешь, кто организовал покушения?! – мне вдруг поразила внезапная догадка.

– Конечно, знаю, – пожал плечами Дамиэн, как будто это было совсем не интересно: так – обыденность и скука.

– И мне не скажешь?!

– Зачем? – натурально удивился он.

– Зачем?! – переспросила я. Он что, не понимает?

– Что будет, когда ты об этом узнаешь?

– Я смогу вывести его из игры.

– И тогда игра закончится.

– Ну да…

– Ты ходишь к гадалкам? – вдруг спросил демон.

– Нет, конечно, – я нахмурилась, не понимая, куда он клонит. – Вот еще!

– Почему? Не хочешь знать свое будущее?!

– Не хочу, – согласилась я.

– Но ведь именно сейчас ты пытаешься в него заглянуть.

– Я не…

– Ложись спать, – улыбнулся демон. – Я покараулю тут и разбужу тебя в случае опасности,

– Но…

– Спать.

– Последний вопрос. – Я собралась с духом. – Ты не ответил, хочешь ли ты, чтобы я подарила тебе звезду?

– Латэ-Латэ… – Дамиэн покачал головой. – Эта звезда уже принадлежит мне, но я заберу ее чуть позже. Пусть пока сияет на небосводе и радует чужой взгляд. Это не надолго…

Почему-то мне вдруг стало горько. Эта горечь разливалась в груди и чувствовалась даже на языке.

А чего я от него хотела?! Это же демон.

* * *

Мне снился странный сон. Тяжелый и вязкий, как желе. Я то висела над пропастью, совершенно не испытывая при этом страха, то пряталась от никогда не виданных ранее зверей, почему-то превращаясь при этом в лиану и обвиваясь вокруг дерева, а потом обернулась черной лисицей со светящимися изумрудными глазами и пошла разбираться с противником с мыслью: «если не я, то кто же?!».

Проснулась я, уже сидя на кровати и уже сжимая в руке нож, а причиной тому был посторонний шум в соседней комнате: шаги, бряцанье оружия, приглушенные голоса.

Аджей заворочался в подушках, искоса глянул на меня прищуренным заспанным глазом и проворчал:

– Это Лагри.

После чего, не обращая ни малейшего внимания на острое, как бритва, лезвие, обхватил меня поперек туловища и опрокинул на спину. Я слабо пискнула, сопротивляясь больше для вида, и тут же забыла обо всем на свете, когда губы герцога добрались до моей шеи, и теперь если и брыкала ногами, то уже совсем по другой причине.

Сегодня все было совсем не так, как накануне: никаких болезненных ощущений, никакого падения в бездну. Страсть – да, но не безумие.

В дверь постучали вежливо, но настойчиво.

– Встаю! – хрипло крикнул Рагдар и, перевернув меня на живот, подмял под себя.

Атака была неожиданной и стремительной, и крепость в моем лице с коротким всхлипом сдалась на милость нетерпеливого и бесцеремонного захватчика. Под барабанный бой разгоряченных схваткой сердец и приглушенные стоны побежденных, власть агрессора была установлена окончательно, и безоговорочная победа ознаменовалась потрясающим по красоте и яркости фейерверком.

Последние искры еще осыпались с темного небосвода сознания, когда от двери прозвучало:

– Ваша Светлость… хм… – обычная невозмутимость в голосе Лагри к концу реплики заметно сдала позиции и стыдливо спряталась за почти застенчивое «хм».

Зрелище изменившего своей выдержке Квентина безусловно стоило того, чтобы быть оцененным по достоинству даже в такой пикантной ситуации, и хоть это и требовало определенных усилий, я все же обернулась. Но вскинутая бровь начальника охраны не шла ни в какое сравнение с мертвенно-бледным лицом Наблюдателя, потеснившего Лагри в дверном проеме.

М-да… Все те же, все то же…

А ведь когда что-то повторяется с завидной регулярностью, это становится нормой. Стоит задуматься, однако. Может в следующий раз мне сразу позвать всех заинтересованных лиц?!

Я представила, как рассылаю приглашения на розовых листочках с сердечками, начинающиеся словами: «Уважаемый ирье». Далее формулировка путалась, то ли: «окажите мне честь посетить…», то ли: «имею честь сообщить, что…». В моей фантазии так же фигурировал демон в образе кота сидящий рядом и следящий, чтобы никто из участников зрелища не был забыт, а сама я при этом путалась в широких рукавах Аджеева халата. Потрясающая картина!

– Уважаемые ирье… – начал герцог, но я, в ту же секунду представив, что Рагдар сейчас озвучит мои мысли, невежливо прервала его речь, издав что-то среднее между смешком, фырканьем и хрюканьем.

Мне адресовали удивленно-предупреждающе-угрожающий взгляд, который я благополучно проигнорировала, сделав лицо: «я тут ни при чем, и вообще не понимаю, на что вы намекаете», и независимо натянула на себя простыню(благо «захватчик», наследив и натыкав, куда можно и нельзя своих «штандартов» из «крепости» уже смылся).

К этому моменту бровь Лагри уже сползла на свое место, вернув физиономии симметричность и невозмутимость, а Наблюдатель перестал соперничать цветом лица с белоснежным кружевом на воротнике своего камзола и казаться свежим покойником(теперь на мой взгляд он выглядел, как несвежий – сине-зеленый).

– Уважаемые ирье, – на этот раз никакая наглая личность не прервала Его Светлость невразумительными звуками своего организма, позволив закончить мысль, – полагаю, столь внезапное вторжение обусловлено крайней государственной необходимостью?!

По тому, как у Риана едва заметно дрогнул уголок губ, я поняла, что он в бешенстве.

«Что ж, по крайней мере, теперь они с Аджеем квиты», – хмыкнула я про себя.

В голове отчего-то всплыли воспоминания об эрде Реверно, которые в сочетании с последними событиями и теперешними состоянием и физиономией ирье Керша, рождали чувство злорадного удовлетворения, необыкновенным образом согревающего душу. Жаль, конечно, того хрупкого воцарившегося было между нами перемирия, но, черт возьми, это того стоило!

– Прошу прощения, мой герцог, – Лагри сдержанно поклонился. – Новости, не терпящие отлагательств.

– Слушаю, – Аджей поднялся, одновременно облачившись в халат, выпрямился во весь свой не малый рост, повел плечами, как полный сил, сытый хищник.

Наблюдатель проигнорировал столь явно демонстрируемое чужое удовлетворение и холодно-бесстрастным тоном сообщил:

– Нападение на кортеж элиссы Тиро. На Таверонской дороге.

После разговора с Дамиэном, я ожидала чего-то подобного, но все равно вздрогнула. Очень даже достоверно, как будто и не знала.

– Что с элиссой и… сопровождающими? – спросил герцог.

– Трое убиты, двое ранены. На место выехал отряд воинов.

– А что с Адором?.. – это не Аджей спросил, это я спросила. Вышло придушенно и хрипло – очень подходяще случаю.

– Мы ждем более подробную информацию, – спокойно соврал блондин.

Вот ведь сволочь!

То, что он говорит неправду, я знала совершенно точно.

– Худшие предположения оправдались… – не без язвительности начал герцог.

– Что, несомненно, прискорбно, – перебил его ирье Креш. – Но дурные предчувствия, знаете ли, имеют тенденцию сбываться, особенно, если им активно способствовать.

Последние слова были произнесены со значением, и в комнате повисла пауза. Я бы даже сказала: напряженная тишина.

Жаль, мне не видно было лица Аджея, и его эмоции я могла определить только по голосу. Голос был спокоен и ленив, как лесное озеро в жаркий летний полдень.

– Ваши… предположения, – герцог выделил это слово, – подтверждаются фактами?!

Не знаю, чего ожидал однозначно намекающий на заговор Риан, но, прежде чем придать своему лицу выражение искреннего непонимания, улыбнулся он хищно.

– Какие предположения?! Я всего лишь говорил о дурных предчувствиях, и о том, что если усердно им предаваться, можно накликать беду… Вот собственно и все… – он сделал короткую паузу, и неожиданно закончил: – что я хотел вам сообщить. Не смею больше отнимать у вас время. – И, резко развернувшись, стремительно покинул помещение.

Теперь тишина повисла озадаченная. Какое-то время, мы все втроем просто пялились на закрывшуюся за сказавшим гадость и благополучно смывшимся Наблюдателем дверь. Потом Лагри с Аджеем молча переглянулись и повернулись ко мне.

Я же пожала плечами и, по причине не отягощенности вежливостью и соблюдением политических интересов, высказала общую мысль, уложившись в одно непечатное слово…

* * *

При взгляде на камердинера принца многие благородные досадливо кривились. Уверена, сморщенное лицо Альберта и тщедушное тело вызывали у холеных дворян жалость, смешанную с презрением, и раздражающую неловкость, какую обычно испытывают к старикам, в глубине души прекрасно понимая, что время не пощадит никого. У меня же старость никогда не вызывала ни отвращения, ни благоговейного трепета.

Да, Альберт был стар, почти лыс, сух, как прошлогодний лист, и придавлен жизнью к земле. Голова его казалось непропорционально большой по отношению к тощей цыплячьей шее и, наверное, тяжелой, так как постоянно тряслась, тоненькие ручки-веточки с желтыми неухоженными ногтями вызывали ассоциации с птичьими лапками, а общим своим видом в профиль слуга напоминал рыболовный крючок. Количество морщин на лице Альберта наводило на мысли, что ему довелось служить не только покойному королю Эдгару, но и его отцу. Однако при всей своей не только предполагаемой, но и сознательно демонстрируемой немощности, я вполне допускала, что камердинер переживет нынешнего наследника престола, и может даже статься – его детей. Альберт был глуховат, подслеповат, нерасторопен и неуклюж, но только тогда, когда это было ему выгодно, потому как пару раз мне случилось стать свидетелем его необыкновенной ловкости, проворства, превосходного слуха и острого зрения.

Поговорить со стариком по душам следовало уже давно, но мне, при моей постоянной занятости, все никак не удавалось подкараулить его в нужное время в нужном месте. Однако если верить пустому коридору и шаркающей впереди фигуре, сегодня удача мне улыбнулась.

– Альберт! – окликнула я.

Сухонькие плечики даже не дрогнули.

Притворяется?! Или занят своими мыслями и действительно не слышит?!

Велико было желание подкрасться сзади и положить руку ему на плечо, но я решила не рисковать, мало ли что. От такого ведь и молодой может начать заикаться.

На всякий случай, громко топая, как лось, я догнала слугу, на подходе начав истерично кашлять, чтоб уж наверняка обратить на себя внимание, но все равно «заметили» меня только тогда, когда я забежала вперед и перегородила коридор.

– Доброго утра, уважаемый офицер, – прокряхтел слуга, щуря на меня выцветшие слезящиеся глаза, отчего казался еще дряхлее обычного: дунь – рассыплется.

Готова поспорить, дед меня узнал, но «идти на контакт» не желал категорически и решил «подурить» в надежде, что я отстану.

Ха! Не на ту напал!

Я оценила предназначенное мне представление по достоинству, а так как настроение у меня после утренних событий было все же отчасти злорадно-приподнятое, чужое лицедейство тут же нашло отклик в моей душе.

В этот момент в конце коридора послышались приближающиеся шаги и оживленные голоса. По сморщенному личику проскользнула едва заметная тень удовлетворения, – старый хрыч однозначно решил прикинуться пеньком и свалить под шумок, когда в коридоре появится народ. Ведь мы находились на хозяйственном этаже, и камердинер был уверен, что появление других слуг помешает мне осуществить свои намерения, какими бы они не были. Но я нарушила его планы.

С громким всхлипом, я рухнула перед слугой на колени и, закрывая одной рукой лицо, а другой крепко уцепившись за его пояс, запричитала:

– Альберт, помоги мне… помоги мне… мне нужна помощь…

И ведь ни словом не солгала!

Альберт остолбенел, – что и понятно, так как я была последней, от кого он мог ожидать подобного поведения, – а потом попытался сбежать. Но сделать это ему, конечно, не удалось – я уже предугадала такой поворот событий и вцепилась в него, как клещ.

Голоса приближались.

– Элисса… Элисса, что вы?!.. Элисса… – громким шепотом затарахтел слуга, «неожиданно» меня узнав. – Элисса, успокойтесь!.. Сюда идут, элисса… Да встаньте же!

Упрямится, особенно, когда так настойчиво просят, я не стала. С видимым трудом поднялась с колен и трагически заявила:

– Мы с принцем были близки…

Расчет мой оказался верным: услышав подобное признание, которое, я уверена, новостью для старого слуги не являлось, но вполне могло стать неожиданностью для приближающихся людей, Альберт уже сам подхватил меня под локоток и стремительно увлек в ближайшее подсобное помещение.

Не знаю, для каких целей предназначалась данная комната, но ею явно не пользовались достаточно давно. Воздух здесь был тяжелый и затхлый, а пол устилал слой пыли толщиной в хорошую ковровую дорожку.

Вот и спрашивается, зачем королям такие хоромы? Чтобы медленно покрывались плесенью?

Альберт протащил меня в самый дальний угол, к закрытому ставнями окну и попытался сгрузить на покосившуюся скамейку, чему я даже будучи «не в себе» категорически воспротивилась, не пожелав пачкать штаны.

– Рассказывай, – распорядился старик и, не скрывая брезгливости, протянул мне свой платок.

Меня так и подмывало ответить, что интересоваться подробностями в его возрасте уже поздновато, но пришлось следовать выбранной роли, и я тоскливо вздохнула:

– А чего рассказывать-то?!..

Предложенным платком, не слишком свежим, кстати, я естественно пренебрегла и вытерла несуществующие слезы рукавом куртки, активно поелозив жестким швом по физиономии, для предания последней необходимого постистерического вида. Не знаю, на сколько в действительности хорошо видит слуга, но для меня здесь было достаточно светло.

– Ты заманила бедного мальчика в постель, – грозно обличил меня не иначе как в страшном грехе Альберт, – и что?!.. Только не говори мне, что ты от него беременна! Я в эти сказки не поверю!..

Беременна?!

Я чуть не расхохоталась.

Во-первых, было бы весьма сложно утверждать подобное всего через два дня после самой близости, а во-вторых, – об этом старик, конечно же, знать не мог, – я была неспособна к деторождению. Неудачное падение еще на заре туманной юности лишило меня сомнительного удовольствия стать счастливой матерью. И надо признаться, я ни капельки об этом не жалела.

– …Если учесть скольких ты одаривала своей благосклонностью, – продолжал возмущаться слуга, потрясая сухоньким кулачком, – то и сам черт не разберет, чей же это ребенок…

Я решила внести ясность:

– При чем здесь…

– Молчи, бесстыжая! – рявкнул дед. – Как ты могла?!.. Сегодня ты с одним, завтра с другим, а мальчик страдает!..

В то, что Нолан страдает, я как-то верила слабо, но противоречить больше не пыталась, молча наблюдая за развернувшимся на моих глазах представлением – театром одного актера.

– …То он рассеянный, то раздражительный… – Камердинер перестал махать руками и грустно поник, драматически сморщив и без того сморщенное личико. – …Кричит на меня… – Альберт всхлипнул и тоскливо закончил: – Все от женщин…

Вот это игра! Вот это я понимаю! Коротенькая речь, а сколько экспрессии!

Мое лицедейство не идет ни в какое сравнение – одно лишь жалкое кривляние.

Я громко захлопала в ладоши.

Слуга резко вскинул голову, пару мгновений смотрел на меня с непониманием, а потом засиял пятнами болезненного румянца на скулах.

– Ах ты!.. – с уже совершенно искренним возмущением зашипел он.

А я порадовалась, что мне удалось выбить его из колеи еще раз.

– В чае, который принц пьет с утра, обнаружена отрава, – мое сообщение, ушатом холодной воду вылившись на собеседника, повергло его в ступор.

С минуту Альберт тупо смотрел на меня, вытаращив глаза и открыв рот. Потом глубокие морщины его лица выразили целую гамму чувств от «не может быть» до «я тут не причем» и обратно, после чего слуга взял себя в руки.

– Этого не может быть, – заявил он надменно, но в голосе его все же слышался отголосок сомнения. – Во всяком случае, если яд и оказался в чашке, то уже после того, как я передал ее Его Высочеству.

– Откуда такая уверенность? – полюбопытствовала я.

– Не только телохранители, но и я сам всегда предварительно пробую чай принца!

– А ты умеешь определять яды?

– Я жив – и это лучшее доказательство!

– Пока жив, – криво усмехнулась я. – Бывают же не только быстродействующие яды…

Старик сглотнул, серея лицом.

Клиент, что называется: «был готов», и его испугом следовало пользоваться незамедлительно.

Теперь следовало вести допрос быстро, не давая ему времени задуматься, говорить строго, без излишней мягкости, которая могла бы способствовать жалости допрашиваемого к самому себе, но и не пытаться больше запугать, что могло вызвать желание оправдаться и протест. Мне нужны были факты, голые факты без чужих эмоциональных окрасок.

– Кто готовит чай? – жестко спросила я.

По версии принца его готовил именно Альберт, но мне было интересно, что на это ответит сам слуга. Своего рода проверка на вшивость.

– Я…

– Ты готовишь его на кухне?

– Да…

– Кто еще там обычно присутствует кроме тебя?

– Кухарка, поварята…

– Они тебе помогают? Расскажи мне весь процесс приготовления…

Расширение круга подозреваемых, меня совершенно не радовало, но необходимо было знать, кто имеет или может иметь доступ к чаю на всех стадиях доведения напитка до готовности.

Оказалось, что кухарка, две ее молодые помощницы и восемь поварят снующие на кухне в утренние часы так или иначе вполне могли капнуть какой-нибудь дряни в напиток наследника. Хотя Альберт и божился, что не спускает с него глаз.

– Кто из телохранителей пробует чай? – если уж я не знала вкус Зелья Забвения, то бедняга, проверяющий наличие ядов, тем более, и за очередным кандидатом в умалишенные следовало приглядывать.

– По-разному, – голова Альберта начала трястись с опасной частотой и глубиной колебаний. – Иногда Ноберт, но, как правило, ирье Лагри…

– Лагри?! – боюсь, что на этот раз сдержать удивление мне не удалось. Но я быстро взяла себя в руки и перешла в наступление: – Ты что мелешь, старик? Что за нелепое заявление? С каких пор начальник службы безопасности дворца, без пяти минут главнокомандующий, доверенное лицо герцога Рагдара проверяет напитки принца на наличие ядов?

О нет. Я не уважаю старость. И не делаю скидок на возраст. Мне просто нужна информация.

Я взяла верный тон, и «била» в нужное место и в нужное время: камердинер, задетый моими словами, конечно, захотел оправдаться.

– Ха! Доверенное лицо герцога! – по-змеиному зашипел старик. – Блядун он, такой же, как и ты! Вам бы только в постели кувыркаться и не важно с кем. Розу он нашу обхаживал, земля ей пухом, все вертелся рядом, вот и повод нашел – яд выискивать, где его нет и быть не может. Я и за себя, и за Розку поручиться могу! Не было никогда в чае отравы. Только если вы сами и подлили, чтоб потом перед Его Светлостью выслужиться! Прихлебатели!..

Он еще что-то говорил, в основном какие-то гадости, но я уже не слушала. В голове у меня крутились Роза и Лагри.

Лагри и Роза… Лагри?!..

* * *

Говорят: «на ловца и зверь бежит». Не знаю, на основе исследований каких ловцов и зверей сделан был данный вывод, но как Охотник, – и скажу без лишней скромности – ловец профессиональный, – с данным утверждением я могла бы поспорить.

Звери, в том числе и двуногие, крайне осторожны и совершенно не страдают излишним легкомыслием настолько, чтобы искать встреч с проблемами на свою шкуру. Так что никакой заслуги, точнее идиотизма, потенциальной добычи тут нет и быть не может. Дело скорее в другом: ловец, если он достаточно опытен, может с определенной долей вероятности предположить, где зверя искать, но все равно самое главное, и не только в охоте, но и в жизни в целом – это удача. Без нее можно знать все звериные тропы, сидеть на каждой в засаде по нескольку дней и все равно ничего не поймать. Так что «народная мудрость», тем более в такой формулировке – полнейшая чушь. Не такие звери дураки, чтобы на ловцов бежать.

К чему это я?!

А к тому, что удача ко мне сегодня явно благоволила. Не успела я, пообщавшись с камердинером наследника, возжелать приватной беседы с Квентином Лагри, как обнаружила ирье Без-пяти-минут-главнокомандующего во внутреннем дворе, где муштровали будущих охранников.

Нельзя сказать, что это произошло совершенно случайно, так как мимо я проходила с определенной долей надежды, но то, что искомая персона оказалась в данное время в данном месте, было не иначе, как большой удачей.

Надо сказать, Квентин частенько появлялся в Тохаровом ведомстве, и причиной тому было внимание Аджея к воспитанию подрастающего поколения: герцог Рагдар чуть ли не каждый день захаживал глянуть, как идут учения, а Лагри его сопровождал. Но сегодня Его Светлости поблизости видно не было, и начальник охраны стоял во дворе только в обществе Мурата. Умудренные опытом вояки снисходительно усмехались, глядя, как молодежь мечет ножи в деревянные мишени, и иногда обменивались явно саркастическими замечаниями.