Текст книги "Душа Демона (СИ)"

Автор книги: Маруся Мусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

О, нет, при борделе не был открыт целительский пункт, где останавливали бы кровь из разбитых в пьяном угаре носов, сращивали кости и заживляли раны ретивым молодцам жадным до приключений, не принимали там и рожениц, и сгорающих в лихорадке детей. Дара лечила не тело, ее пациентом неизменно была душа.

Полуэльфийка проникала туда, куда невозможно было добраться ни одним имеющим вес, плотность и форму предметом, и там, на глубине, в этом недоступном, но крайне болезненном, месте, незаметными глазу прикосновениями она исцеляла повреждения страшнее переломов и ран. Целительница душ, она ложилась в постель не за деньги, а лишь тогда, когда видела, что человеку это действительно необходимо. И ласки ее не разжигали огонь страсти, а приносили умиротворение и покой.

Постоянных клиентов у нее не было, и, хоть нуждающихся всегда было больше, чем достаточно, отказывала она многим, но те, кто когда-либо побывал в ее объятьях, никогда не забывали о ней, испытывали благоговение и глубокую благодарность.

За счет этих уже исцеленных Дара могла бы жить как королева(подарки бывших пациентов были, как правило, редкими и очень ценными), но она, во-первых, с рождения была весьма неплохо обеспечена, а, во-вторых, не собиралась менять не только свой род занятий, но и место, где она отдавала ему всю себя. Дом Матушки Агар ее вполне устраивал, и она даже не рассматривала возможность устроиться в более элитный бордель, а в больницу при храме Всемогущего ее бы все равно не взяли в виду особенности процесса исцеления.

Меня Дара не лечила никогда, хоть и пыталась не раз. Проблема заключалась в том, что моей души она не видела, чувствовала только, как она говорила: «размытую, ускользающую тень». Подозреваю, именно это вызывало интерес полуэльфийки ко мне, и побуждало поддерживать некое подобие дружбы. Я была своего рода загадкой, интересной головоломкой, разгадать которую было просто необходимо, хотя бы для того, чтобы потешить свое самолюбие и подтвердить статус лучшего специалиста в данной области. Хотя может я совершенно зря приписывала Даре честолюбивые замыслы, ведь нас связывало еще кое-что…

– Два раза ты пила яд, один раз отрава попал в открытую рану, и еще ты принимала Зелье Забвения, – Дара отстранилась и, нахмурившись, легонько хлопнула меня по груди, что в ее интерпретации означало крайнюю степень возмущения.

За неимением лучшего, полуэльфийка считала своим долгом тщательно обследовать мой организм и обязательно указать на приверженность далекому от здорового образу жизни.

В последние дни я действительно дважды отбраковывала поданные Аджею напитки. Определенные мной яды были мне знакомы, привычны и вреда не оказали, с отравой, попавшей в открытую рану, тоже все было предельно ясно, а вот Зелье Забвения требовало особого внимания.

– Что за зелье? – я перехватила руку Дары и сжала, – находясь рядом, я испытывала необъяснимую потребность постоянно к ней прикасаться.

Полуэльфийка снова склонилась к моим губам, словно бы затем, чтобы подтвердить вынесенный ею вердикт. Но мы обе знали, что в повторной проверке нет никакой необходимости, и второй поцелуй означает лишь то, что я могу на него ответить и позволить себе больше, чем подержать собеседницу за руку. Я крепко обняла Дару, будто приникла к чистому прохладному источнику, смывающему усталость и несущему умиротворение. Утонуть в этом роднике было невозможно, но потерять счет времени – очень даже легко. И я прервала поцелуй много раньше, чем хотела бы.

– Зелье Забвения любят горные тролли, – Дара с сожалением провела пальцами по моим губам. – Только для них оно не опасно. На разные расы эта настойка оказывает разное воздействие, но конечный эффект один для всех: существо теряется в мире своих снов… Ты приняла его один раз, и тебе ничего не угрожает, но если будешь пить достаточно часто, начнешь путать фантазии с реальностью. Зелье Забвение накапливается в теле.

– Если ее пьет человек, какие будут симптомы? – спросила я, в уме прикидывая, где могла хлебнуть подобной отравы.

Подозрения почему-то крутились вокруг ирье Риана Керша.

Дара потянула меня к дивану, рассказывая на ходу:

– Сначала частая рассеянность, потом внезапные вспышки бешенства, затем долгий сон, вялость и раздражительность в период бодрствования, дальше путаность сознания и переход его в мир грез.

– Есть возможность остановить или замедлить процесс? – я подняла с сиденья небрежно заложенную на середине смятым свитком потрепанную книгу и присела рядом с полуэльфийкой.

– Остановить можно на любом этапе, кроме последнего, – просто прекратить прием зелья. Но если сознание уже ушло, то не вернется больше никогда. – Дара забрала у меня видавший виды том и зашвырнула его в окно.

В полете тот превратился в упитанного ворона и с возмущенным карканьем скрылся среди цветущих розовых кустов маленького садика возле дома.

– Отец… – словно оправдываясь, вздохнула полуэльфийка. – Не теряет надежды наставить меня на путь истинный…

Я только кивнула. Так как знала, что ее заботливый родитель, упертый лорд, имевший в своем труднопроизносимом имени буквы: «м», «ф», «н» и «т», порядок следования которых я постоянно забывала, считал необходимым раз в месяц напоминать Даре о ее дочернем долге. В пространных письмах папаша не скупился на нравоучения и прочие занудства, целью которых было заставить заблудшее чадо презреть текущий образ жизни, а главное принять предложение от найденного отцом жениха. Нареченный последние пять лет был лицом постоянным(раньше по словам Дары избранники менялись каждые два года), это был чистокровный эльфийский лорд, его длинное витиеватое имя начиналось с буквы «г», – я точно помнила, – и было ему на текущий момент шестьсот девяносто два года.

Дара, однако, советам отца внимать не желала, продолжала упорствовать в своем заблуждении относительно истинности жизненного пути и категорически отказывалась стать леди на букву «г». Почему-то я была с ней в этом солидарна.

– Можешь сказать, когда я выпила эту дрянь? – оторвавшись от созерцания окна, где скрылся ворон(раньше магические вестники имели вид голубочков или райский птичек, но видно терпение папаши было на пределе) я с надеждой перевела взгляд на свою собеседницу.

– Около суток назад, – с уверенностью заявила полуэльфийка. – Предположительно вчера утром.

– Проклятье! – не сдержалась я.

Подозрения были сняты с Наблюдателя и перенесены на камердинера принца.

Не зря мне не понравился тот утренний чаек…

– У зелья травянистый вкус, с едва заметной горчинкой. А потом еще с полчаса во рту остается приятная сладость… Не пей его больше, – Дара погладила меня по щеке.

– Одна доза может быть достаточной, чтобы сойти с ума? – этот вопрос меня определенно волновал.

– Нет. От такого количества настойки сразу же вырвет. Это медленная отрава, которую принимают по чуть-чуть.

– Спасибо, что предупредила. Буду иметь в виду… А где Адор?

– Спит, – Дара небрежно махнула в сторону скрытой драпировкой двери, ведущей из ее небольшой уютной гостиной в спальню.

– Разбуди его, – попросила я, – и мы пойдем. Очень мало времени…

– Подожди.

Она еще не успела подойти к секретеру, а я уже знала, что меня ждет. И не ошиблась. На ладони полуэльфийки, отбрасывая завораживающие алые всполохи, лежал рубиновый кристалл.

– Я ему не говорила, – Дара перехватила мой взгляд. – От него был посланник.

– Блондин с желтыми глазами, – озвучила внезапную догадку я.

– Да… – полуэльфийка удивленно приподняла бровь.

– И он видел Адора, – я не спрашивала, я утверждала.

– Я подвела тебя, прости, – Дара печально вздохнула. – Я не сразу заметила, как он появился. Потому что он…

– Не человек, – продолжила я.

– Не человек, – кивнув, повторила Дара. – И я так и не поняла – кто.

– Что он сказал?

– Одну только фразу: «Ты все знаешь», отдал кристалл и ушел.

– И все?

– Все.

– Может, не для меня?! – я осторожно взяла кристалл двумя пальцами, разглядывая его на свет. Между рубиновыми гранями время от времени пробегали волны более насыщенного оттенка.

– А когда их передавали для кого-то другого?!.. – невесело усмехнулась полуэльфийка и положила прохладную ладонь мне на лоб. – Сейчас пойдешь?

Тяжело вздохнув, я отняла ее руку от своего лица и поцеловала.

– Нет смысла оттягивать неизбежное. Не буди пока Адора. Потом… когда я вернусь.

Я сжала в ладони кристалл, он хрупнул, как тонкое стекло, и в тот же миг меня окутал темно-бордовый туман…

* * *

Роскошный просторный кабинет, в котором я оказалась, пустовал недолго. Не успела я и шагу ступить в направлении заваленного картами длинного стола, как дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина.

Не без сожаления вынуждена была заметить, что за то время, пока мы не виделись, у него не прибавилось ни морщин, ни седины. Все такое же моложавое, волевое и решительное лицо, та же крепкая подтянутая фигура. На вид ему сложно было дать больше сорока пяти, но я была уверена, что он старше вдвое, если не втрое.

– Ирнан! – Голос у него тоже был совсем не старческий – звучный, сильный, полный уверенности и властности.

– Господин! – я шагнула навстречу, поймала отягощенную массивными перстнями руку и, опустившись на одно колено, прижалась к ней губами.

– Ох, Ирнан! – мужчина рассмеялся и потянул меня вверх, заставляя подняться. – Ты так безупречно демонстрируешь преданность и повиновение, что не оставляешь мне возможности усомниться в их лживости хоть на минуту!

Я лишь низко склонила голову, отдавая дань уважения его прозорливости.

– Тем не менее, я рад тебя видеть.

Он сжал мои руки, и по онемению пальцев я поняла, что он читает меня, причем, не делая попыток хоть как-то это скрыть и совершенно не заботясь о моих ощущениях.

– Потрясающе! – Его глаза азартно заблестели. – Просто потрясающе!

Когда несущее холод оцепенение добралось до локтей, он отпустил меня.

– Я, кажется, забылся. Прости. – В его голосе не было и капли раскаянья. – Ты не перестаешь удивлять меня, моя девочка. Я, конечно, надеялся, но зная тебя… Кстати, ты отлично выглядишь!

– Ты тоже совсем не постарел… – проворчала я с нескрываемым сожалением.

– И как всегда деликатна, – мужчина снова улыбнулся, но улыбка вышла жесткой – брошенный наугад камень достиг цели – у моего собеседника явно имелся пунктик по поводу возраста. – Вина?! – вежливо предложил он.

– Пива. – О том, что он терпеть не может не только его вкус, но и запах, мне было известно доподлинно.

– Если тебе будет от этого легче, – в глазах мужчины вдруг отразилось понимание, и выражение лица стало мягче.

А я разозлилась, потому что совершенно не нуждалась в уступках и жалости с его стороны, во всяком случае, в данный момент.

– Сейчас я выполняю заказ, – сказала я чересчур резко.

– Я знаю.

– Тогда зачем звал?

– Ирнан – Ирнан… – он покачал головой. – Мы не виделись почти два года. Признаться, я скучал… Присядь.

Мне небрежно указали на кресло у камина. Я хотела было воспротивится, но вовремя вспомнила, что вернуться смогу только с помощью моего собеседника, и, вздохнув, заняла отведенное мне место. Мужчина с удобствами разместился в кресле напротив, щелкнул пальцами, и на низком столике между нами появился красивый серебряный кубок с вином, а следом большая запотевшая глиняная кружка, украшенная белой шапкой пены.

Пивную пену я терпеть не могла, так что мы были квиты.

– Конечно, я знаю, что ты сейчас занята, – сделав глоток из своего кубка и с наслаждением прижмурившись, начал мужчина. – И конечно, я знаю последнего заказчика. И о том, что за другую работу ты не возьмешься, пока не закончишь эту, мне тоже известно. Я вовсе не собираюсь тебе мешать. Наоборот, я готов помочь.

– Помочь?! – я отвлеклась от пенной шапки, которую силой мысли безуспешно пыталась заставить опуститься, и перевела изумленный взгляд на хозяина кабинета. – Ты перенесешь на завтра заседание Альянса?!

– О! Ты слишком высокого мнения о моих возможностях! – Он рассмеялся. – Увы, сделать то, что ты предлагаешь, я не в силах, но… До меня дошли сведения, что ты испытываешь некоторые трудности, в том числе информационного характера… И я подумал, что дружеская беседа со старшим товарищем, возможно будет тебе полезна, а?!

– Хочешь сообщить мне, кто убийца?

– Хочу немного прояснить природу и некоторые закономерности тех событий, в гуще которых ты оказалась.

«Природа и закономерности» меня, надо признаться, волновали довольно мало, но отказываться было глупо, вдруг действительно пригодится, и я кивнула, выражая готовность внимать.

Собеседник начал издалека:

– Ты знаешь, за что борется Альянс?

– Я знаю, за что борешься ты, – фыркнула я, в очередной раз разочаровано заглянув в кружку.

– Вот как! – он усмехнулся. – И за что же?

– За соблюдение твоих правил.

Мужчина покачал головой, продолжая улыбаться.

– Не только… не только… Видишь ли, Ирнан, человек существо стадное и предпочитающее стабильность. А стабильность дают правила. Без них – никуда. Возьмем группу людей не связанных друг с другом, поселим их на закрытой от посторонних территории и оставим на некоторое время. Что мы получим через полгода? – Я подавила тяжелый вздох – мой старый знакомый обожал теоретизировать и философствовать, а значит, разговор предстоял долгий. – Мы получим маленькое Общество с установленными правилами и принятыми нормами морали. Там обязательно будет вожак и крутящиеся вокруг него прихлебатели, будет простое население, подчиняющееся приказам, и будет оппозиция. Каждый, согласно своим склонностям, займет отведенное ему место. Вожаков всегда мало, противников власти тоже, а вот «простого населения» готового подстроиться под чужие интересы, чтобы получить свою вожделенную стабильность, всегда большинство. Они как стадо баранов, которое гонят то в одну, то в другую сторону. И самое забавное, что без пастуха, придумывающего, куда идти и следящего за исполнением своих желаний, они не могут существовать. Они разбредутся, потеряются и в итоге погибнут. У пастуха большая зона ответственности, но и большая власть. А ведь главный пастух в нашем случае тоже баран, только чуть более амбициозный и чуть менее трусливый… – Мужчина покрутил кубок в руках, сделал глоток и продолжил: – Так вот моя политика направлена на то, чтобы не дать барану забыть, что он баран. Не дать одуреть от власти и вседозволенности. А еще по возможности пресечь грызню за теплое место. Переворот в странах Альянса практически неосуществим. Как только правитель умирает не своей смертью, соседние государства сразу вводят войска. Первый круг рвущихся к власти убирается тут же: виновны-невиновны – не важно. Наблюдатели проводят расследование, а уже потом собирается Совет Альянса и решает вопрос престолонаследия… – Еще одна пауза, еще один глоток. – В случае с Орнизаном войска не вводились, так как маги-целители доложили, что преждевременной кончине короля Эдгара способствовал лишь разгульный образ жизни. Перед смертью правитель при свидетелях назначил регента. Епископа Иверри я знаю лично, и у меня не было никаких оснований ставить под сомнение его слово… А теперь мы подходим к самому интересному. У нас есть престол, есть несовершеннолетний наследник, есть временный регент, а так же группа, как всегда жаждущих власти, лиц, не согласных с текущим положением дел. Среди последних выделяются две достаточно сильные фигуры, такие как Вариян Радон и Бальтазар Нагори, метящих на место опекуна. Треугольник вокруг наследника престола очевиден. Убирать друг друга кардинальным образом им не слишком выгодно, так при гибели одного из них всех остальных тут же отстранят от участия в политической жизни страны до окончания расследования. Наблюдатель как всегда мозолит всем глаза и мешает, как кость в горле. Но он личность вообще неприкосновенная. Если пропадет Наблюдатель, в Орнизан сразу введут войска. То же самое произойдет при внезапной смерти юного наследника. В итоге злоумышленники, жаждущие власти, поставлены в несколько сложное положение, но, увы, только если они из первого круга. А если они не из правящей верхушки, то нам остается уповать лишь на Наблюдателя, в задачу которого входит вывести преступников на чистую воду. Но! Предположим, что Наблюдатель надежд не оправдал, и преступника не нашел. Такое ведь тоже бывает. Давай, немного пофантазируем. К примеру, погибает Рагдар, никаких улик нет, все следы ведут в тупик. Нагори и Радона берут под наблюдение и ограничивают их перемещения. Всеми делами страны руководит Наблюдатель, и в помощь мы ему кого-нибудь пришлем… Однако на Совете Альянса мы все равно рассмотрим кандидатуру Радона на пост регента, ведь он относится к монаршему роду. Хотя скажу тебе сразу, что я его не поддержу. Второго Эдгара мне в Орнизане не надо, итак еле дождался, пока первый преставится…

– А если улики все же будут, и они приведут следствие к наследнику престола? – мельком глянув на часы, спросила я.

– Ты ограничена во времени, – собеседник перехватил мой взгляд, и тоже посмотрел на большой круглый циферблат. – Совсем я тебя заболтал…

– Ты не сказал ничего лишнего, – возразила я. – Даже лекция про баранов была очень познавательна.

Мужчина усмехнулся:

– За что люблю тебя, так это за непосредственность… Ладно, постараюсь говорить кратко. Итак, жертва – регент, преступник – принц. Если вина будет полностью доказана, то мальчика ждет пожизненная ссылка в отдаленный монастырь.

– Кто в этом случае займет престол? Вариян Радон?

– Увы, да.

– А если улики будут косвенными?

– Мальчика все равно отправят в монастырь, но на этот раз до совершеннолетия. Страной будут править новый опекун и Наместник Альянса. А когда принцу исполнится восемнадцать, снова соберется Совет, и будет решаться вопрос, имеет ли смысл менять временное правительство.

– И что же, если временное правительство хорошо себя зарекомендует, его так и оставят?

– Если опекун действительно проявит себя достойным правителем и будет иметь однозначную поддержку народа, его коронуют, и монархия перейдет к другому роду. Но это произойдет только в том случае, если законный наследник своим поведением будет внушать определенные опасения.

– Странно… Я об этом раньше не слышала.

– А раньше такого и не случалось, – пояснил мужчина.

– Здорово. – Полученные сведенья следовало обдумать. – А если жертва – принц, преступник неизвестен, и улик никаких?

– Войска Латуринии, Цихора и Шевеллы на территории Орнизана, отставка первого круга и срочное заседание Совета в течение трех дней.

– А дальше?

– Следующий претендент после Радона – граф Набелиан Виалеску.

– Виалеску?! – я покатала имя и так и эдак. – Впервые слышу.

– Конечно, – мой собеседник снисходительно улыбнулся. – Ведь он не любитель придворной жизни, и всегда держался особняком. Затворник. Хотя ему нет и тридцати.

– И в помощь ему останется Наблюдатель?!

– На первые месяца два, вряд ли больше. За это время он успеет его проверить…

– А Ирсо Харжело? Что будет с ТарнОнлаид, если он внезапно скончается?

– У него нет наследника, и первое время государство перейдет под патронаж одного из своих соседей.

– Латуринии, к примеру?! – осторожно предложила я.

– Как вариант, – беспечно отозвался мужчина.

Я задумчиво почесала нос.

– А, скажи мне с высоты своего положения, и исходя из политических интересов, чем может быть полезна такая страна, как ТарнОнлаид?

– Только близостью к Вобарасту.

– А за Вобарастом орочьи степи… – проявила я знание географии.

– А за ними эльфийские леса… – в тон мне продолжил собеседник.

– Случится война?!

– Только если необъявленная и внезапная.

– И Альянс ее поддержит?

– Альянс заключил мир с иными расами, – напомнил мужчина.

– Официально, – заметила я.

– А неофициально все зависит от ситуации, – он широко улыбнулся.

– То есть, если военная компания некоего государства сделавшего ТарнОнлаид своей стартовой площадкой увенчается успехом, Альянс посмотрит на это сквозь пальцы?! – я не любила говорить о большой политике, да и о политике вообще, но сегодня был особый случай.

– Население быстро растет, – развел руками мужчина, – ему нужны новые территории.

– Но ты ведь что-то говорил о том, что баран не должен забывать, что он баран?!

– О! Не беспокойся! Мы обязательно ему об этом напомним, но делать это тоже нужно вовремя.

– Когда он уже выполнит всю грязную работу…

Собеседник расхохотался громко и искренне.

– Не представляешь, как же я по тебе скучал! Ни один твой последователь не обладал столь богатым воображением, и не был так умен.

На этот раз мужчина первым взглянул на часы и поднялся.

– К моему глубокому сожалению, я вынужден прервать нашу замечательную беседу. Увы, дела не позволяют мне и далее наслаждаться твоим обществом…

Я тоже встала. Мимоходом заглянула в кружку. Пена наконец-то осела, но матово поблескивающей мутноватой жидкости было буквально на глоток.

– Спасибо за пиво, – криво усмехнулась я.

– Всегда пожалуйста, – охотно отозвался собеседник. – Нет большего удовольствия, чем угодить женщине!..

* * *

Голова пухла от обилия информации, и растущих на основании нее, как грибы, предположений. Вести в таком состоянии вдумчивую беседу, отвечать на вопросы, а уж тем паче объяснять необоснованность чужих претензий было бы крайне трудно. Но на мое счастье, ни Дара, ни едва пришедший в себя от гипнотического сна Адор, не спешили со мной пообщаться.

За время данной мне передышки, ушедшей на быстрые сборы, мне удалось кое-как скомпоновать полученные сведения и запихать их на задворки сознания, где они должны были «доходить до готовности», чтобы в один прекрасный и, надеюсь, подходящий момент озарить разум яркой вспышкой внезапной догадки.

К моменту, когда Дара на прощанье бросила мне привычное: «Приходи», я уже была внимательна, собрана и работоспособна.

Как ни странно, весь путь до дворца Адор упорно молчал. Не скажу, что соблюдаемый им обет «благословенной тишины», так уж действовал мне на нервы, но его следовало предупредить об опасности, а у меня почему-то все никак не находились подходящие слова для начала разговора.

Королевская резиденция неумолимо приближалась, и я, наконец, решилась, а, решившись, сказала естественно глупость:

– Что молчишь?

Дурацкий вопрос, занимающий почетное второе место среди самых идиотских вопросов!

На первом месте: «О чем думаешь?».

– Да вот не знаю с чего начать, – проворчал Адор, – наорать на тебя, послать подальше или поблагодарить.

– Благодарность нравится мне больше всего, – воодушевилась я.

– Спасибо, – буркнул он.

– Не хочу показаться привередливой, но уж как-то без души ты это сказал… – я сделала печальное лицо и с сожалением вздохнула.

– Без души?! – Адор фыркнул. – Я, знаешь ли, не привык, чтобы женщины водили меня по борделям!

Чары, которыми я околдовала Гвиоля, отличались от других подобных им тем, что, вызывая оцепенение сознания, совершенно не влияли на память, и когда время действия их заканчивалось, объект воздействия прекрасно помнил все, что с ним происходило, вплоть до мельчайших подробностей.

– Все когда-то бывает в первый раз, – невинно заметила я. – К тому же на твою честь ведь не покушались омерзительно толстые грубые шлюхи?!

– Фу! – Адора передернуло. Видимо он тоже обладал достаточно хорошим воображением.

– И ничего не «фу», – возразила я, – некоторым очень даже нравится. (Знавала я таких извращенцев).

Парень опять скривился, а я посчитала прелюдию оконченной.

– Адор, – серьезно сказала я, – по приходе в замок, я отведу тебя к Наблюдателю. С этого момента ты поступаешь в его распоряжение, и очень тебя прошу, делай все, что он говорит.

– Что это означает?.. Что с герцогом? – он всполошился ни на шутку.

– Аджей был жив – здоров, когда я покидала дворец. Не беспокойся за него… Не беспокойся ни за кого, кроме себя… и Трин.

– Трин?!

– Да. Ты сопровождаешь элиссу Тринитту Тиро в качестве телохранителя. И это все, что должно тебя заботить на ближайшее время.

– Диана, что происходит?

– Адор, прости, но у нас совсем нет времени на долгие беседы. – Мы как раз подошли к окружающей дворец стене. – Поэтому буду краткой. Наблюдатель отпускает элиссу Тиро в родовое поместье. Времени хватит обернуться туда – обратно до заседания Альянса. По официальной версии девушка едет навестить прикованную к постели больную мать. Аджей в курсе. Все согласовано и одобрено.

– А по неофициальной? – уцепился за мою оговорку Адор.

– Неофициальную знает ирье Керш, – печально вздохнула я. – Это ведь его задумка. Но делиться ею он не торопится.

– А ты… случайно не знаешь? – намекнул Адор на мое близкое знакомство с Наблюдателем и чуть заметно покраснел.

Я подавила желание сказать, что в постели предпочитаю заниматься делом, а не разговорами, и дипломатично ответила:

– Догадываюсь… что нападения можно ожидать в любой момент, и надеяться придется только на себя…

* * *

Час Икс наступил – Адор и Тринитта покинули Эвиноллу. Случилось это(не без помощи Наблюдателя) только ближе к вечеру. Как по заказу(чьему – неизвестно) к самому моменту отбытия начался проливной дождь. Карету подали к самому крыльцу, но, уверена, и тех поспешных десяти шагов по ступеням хватило для того, чтобы промокнуть до нитки.

Трин выглядела отвратительно: одежда висела на ней как на вешалке, лицо осунулось, кожа приобрела землистый оттенок, а темные круги вокруг глаз потрясали своей величиной. Выражение: «краше в гроб кладут» в данный момент подходило ей идеально. И даже угасающий свет дня, обычно тактично скрадывающий мелкие недостатки внешности и добавляющий ей благообразия, был не в силах смягчить печальное зрелище.

Адор явно чувствовал себя не в своей тарелке и деликатно отводил глаза от спутницы.

Экипаж сопровождали четверо верховых, среди которых не было никого из охраны замка. Пользуясь своим положением, Наблюдатель отобрал их из свиты прибывших королей. Воины, все как один были рослые, крепкие(во всяком случае с виду) и хмурые. Еще бы! Кому захочется мотаться под дождем по чужой стране, вместо того, чтобы беззаботно подпирать стены у покоев своих правителей, время от времени радуя душу глотком-другим принесенного под полой вина.

Аджей, также присутствовавший при отъезде, пытался делать вид, что происходящее не имеет к нему никакого отношения, но так часто хмурился, поджимал губы и преимущественно хранил молчание, что сомнений относительно его недовольства по поводу подозрительного путешествия не возникало.

По данной теме он высказался лишь однажды, довольно резко заметив, что отправляться в путь на ночь глядя весьма опрометчиво, но Риан невозмутимо пропустил эту реплику мимо ушей, и Аджей посчитал ниже своего достоинства и дальше продолжать проявлять свое негодование прилюдно. Однако не надо было обладать выдающимися умственными способностями, чтобы понять, что его раздражение никуда не денется, а так же предположить с большой долей вероятности, на кого оно потом выльется. Особенно если учесть свидетелем какой почти интимной сцены волей случая стал герцог.

Вышло так, что мы с Наблюдателем совершенно неожиданно и буквально всего на пару минут оказались вдвоем за поворотом узкого, ведущего к служебному выходу коридора.

– Твое несчастное лицо вселяет в меня сомнение в собственных силах, – с легкой иронией сказал Риан. – Если не перестанешь заранее хоронить своих друзей, накличешь беду.

Вместо ответа я грустно улыбнулась. И тогда он коснулся пальцами моего лица – неожиданный ободряющий и очень личный жест, говорящий гораздо больше слов. Я накрыла его руку своей, прижалась щекой к теплой ладони, замерла, жадно впитывая в себя и этот жест, и то хрупкое равновесие, которое появилось между нами с прошедшей ночи.

Он тоже улыбнулся сдержанно, едва заметно, но при этом необычайно нежно.

– Я сделаю все возможное. Верь мне…

И именно в этот момент из-за поворота появился Аджей…

Так что в ближайшем будущем меня, скорее всего, ожидал список очередных претензий. И это была еще одна причина, по которой мне хотелось оттянуть момент отъезда Адора и Трин. Но, увы. Дверца кареты захлопнулась, возница щелкнул кнутом, и лошади покорно зарысили к воротам в дождливом сумраке прохладного вечера.

* * *

На этот раз я шла позади герцогской процессии, уступив место на передовой другим телохранителям. Шла, и с каждым своим шагом отставала все больше и больше. Мужчины скрылись за поворотом коридора, звуки постепенно отдалялись. Я потопталась на месте и свернула к лестнице.

Шальная, совершенно безумная мысль родилась в моей голове: нагнать экипаж и сопровождать его лично, хотя бы до рассвета.

Только, похоже, это будет последнее своеволие, которое я позволю себе прежде, чем Рагдар расторгнет наш договор. А в том, что после третьей ночи моего отсутствия он это сделает, я почти не сомневалась. Конечно, я потеряю при этом очень приличную сумму денег, но…

– Диана, – стальные пальцы сжались на моем запястье.

Руку обожгло огнем. Я вскрикнула от неожиданности и боли. В глазах замелькали золотистые точки.

Передо мной стоял Аджей…

Стоял пару секунд не больше, после чего повернулся и потащил меня за собой.

Его охрана ждала нас в следующем коридоре. Пропустив вперед, воины потянулись следом, осматриваясь по сторонам с крайне сосредоточенным видом, по нам же лишь изредка скользя рассеянными невидящими взглядами.

Весь путь до покоев герцога мы проследовали молча.

Весь путь я готовилась к разговору, и продумывала речь.

У меня не было времени для бесед, но я все же решила поговорить. Недолго. В конце концов, Аджей имеет на это право.

Как только за нами с грохотом закрылась дверь, отрезая от посторонних, я набрала в грудь побольше воздуха, открыла рот… но Аджей меня опередил.

– Я слишком долго ждал, когда ты придешь сама, – он притянул меня к себе, сжав в болезненно-крепких объятиях, и накрыл мои губы своими, горячими и жадными…

Это было как вспышка, как столб ярчайшего пламени прокатившего по телу от пяток до макушки и взмывшего вверх…

Это было как шторм, как гигантская волна, сносящая с ног, подхватывающая и затягивающая в безумный водоворот…

Это было как ураган, как порыв ветра, ужасающий по своей силе, сметающий все на своем пути…

Это была стихия. Просто стихия, безразличная к судьбе отдельно взятого существа…

…С этим поцелуем, горячим, страстным, ненасытным я выпала в другую реальность, тонувшую в бордовых тонах, где тело стало мягким и податливым, словно воск. Каждое прикосновение жадных ищущих губ отзывалось искрящейся вспышкой в затуманенном сознании, сладкой болью.

Руки торопливые, настойчивые, нетерпеливые, заставляли кожу гореть. Кровь стучала в ушах, сердце колотилось как безумное. В животе скручивалась, разрасталась тугая спираль напряжения. Еще немного и она развернется, пронзит тело насквозь.