Текст книги "Люди сорок девятого (СИ)"

Автор книги: Мария Минаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

Ни Морган, ни Джек ни разу до этого не пользовались сетью "подземного негоциантства". Их ободрали до нитки, когда переводили из лагеря в лагерь: у Моргана даже шляпу кто-то украл, не говоря обо всем остальном, а крыс, когда их удавалось поймать, или накопанных в грязи слизняков, второпях поджаренных на огне, друзья съедали вместе, считая нецелесообразным менять их на что-то менее существенное, когда в животе пусто. Иногда по ночам Моргану снилась самокрутка, но он мог без нее обойтись и подождать окончания войны, чтобы накуриться вволю, предварительно до отвала наевшись. Но теперь, увидев серьезность в глазах друга, парень поддержал его решение. По правде, ему самому не терпелось узнать день, когда он станет свободным. А уж тогда никакое федеральное правительство его больше не захомутает. Пускай другие воюют, а он рванет, пожалуй, в сторону Великих равнин, и черта с два они его там отыщут. Но Джек так и не показал Моргану газету, да и Джуннайт уже не вспомнил о ней на следующее утро. Только сейчас в его голове возник вопрос: а что если парень действительно выменял газету и прочел там нечто, заставившее его потерять осторожность? Морган потряс головой, отгоняя остатки сна, и, встав, направился к месту, где раньше спал Джек. Встряхивание одеяла в конце концов принесло желаемый результат. Собрав три разлетевшиеся в стороны листа, Морган просмотрел их, долго разглядывая буквы и стараясь ничего не упустить. Потом пролистал еще раз. И еще. Ничего. Листая в четвертый раз, случайно кинул беглый взгляд на номера страниц. Второй не было.

Несколько секунд Морган колебался, помня слова Андена и ни на миг не сомневаясь в искренности его намерений, но скрытая пружина внутри него уже решила все сама. Тихой, кошачьей походкой, стараясь не потревожить никого, он прокрался к краю пустого теперь плаца и застыл. Его глаза быстро пробегали по утрамбованной площадке, отмеряя расстояние через освещенное фонарем пространство: взад и вперед. И снова: взад и вперед. Он пригнулся и побежал, каждую минуту внутренне холодея в ожидании окрика, настороженно замер в черноте за палаткой, куда складывали тела умерших, чтобы их не достали стервятники, если не удавалось их похоронить в тот же день, ловя каждый звук. Только бы никто не увидел... Помедлив мгновение, Морган пробежал вдоль стены, приподнял парусиновый полог и шмыгнул в кромешную тьму. Кое-как на ощупь отыскав свечу со спичками, он зажег фитиль и приблизился к накрытым мешковиной телам. Преодолевая отвращение и страх, Морган раздвигал и переворачивал сваленные как попало трупы, ища своего друга. Ничего. Он развернулся в недоумении и внезапно заметил еще один мешок, под которым угадывались очертания неподвижного человеческого тела. Черные тени метнулись по стенам, будто потревоженные чужаком привидения; ни единый звук не нарушал безжизненную тишину. Минуты шли. Морган все стоял, испуганно держа в одной руке свечу, в другой – край мешковины. Капли горячего расплавленного воска одна за другой сползали по свече ему на руку. Все та же тревога, только во сто крат усиленная кричала внутри него: "Нет! Лучше не знать..." Тайна мертвеца не желала пускать его к себе.

Стиснув зубы и обозвав себя суеверным идиотом, Морган отшвырнул мешок в сторону и, стараясь не глядеть в восковое лицо друга, закрыл ему глаза. Торопливо сунув руку под рубашку Джека, он вытащил вчетверо сложенный листок и, встряхнув, развернул его. Газета была почти свежей для Анденсонвилля – всего трехмесячной давности. В глаза Моргану сразу же бросилась статья. Вот оно! Он читал быстро, как только мог, его взгляд выхватывал отдельные слова и фразы. "...Потери в форте Пиллоу[5.]... генерал Улисс Грант потребовал... обращаться со сдавшимися солдатами одинаково, вне зависимости от цвета... Джефферсон Дейвис и генерал Ли отвергли... В связи с вышеизложенным... север уведомил... прекратить любой обмен военнопленными." Морган уронил свечу, чувствуя, как непреодолимо кружится от слабости голова, и, смяв в ладонях бумагу, сполз на пол вдоль стены.

* * *

Откуда-то издалека, вероятно, из-за ограды, донеслась песня – условный сигнал для «подпольных негоциантов». Красивый голос, принадлежавший какому-то негру, выводил слова, точно попадая в ритмичную мелодию гитары, в которой, скорее всего, и был спрятан товар.

"– Следуй за тыквенной бутылью..."

Обычно сигналом была песня "Беги, плакальщик, беги", эту Морган слышал впервые, но не поднял головы.

– Морг... – голос был тихий, будто дуновение теплого воздуха, но Джуннайт резко обернулся, готовый атаковать. Теперь он хотел одного – умереть. Но это оказался всего лишь Рой Нэйл – парень из Иллинойса, который сидел на корточках рядом, зажигая потухшую свечу, упавшую на земляной пол.

– Это я, я... – быстро зашептал он, весь сжавшись, – У тебя глаза как... Что случилось?

Морган глубоко судорожно вздохнул, и глаза его потухли.

– Ничего.

Зачем парню знать...

– Морг, я понимаю..., – начал Рой, избегая глядеть на Джуннайта, – Джек погиб сегодня, но у меня тут... как бы...

– Говори быстрее, – шикнул на него Морган, чувствуя, что еще немного, и он придушит болтуна. Рой поднял на него усталые глаза.

– Фил умер, – сказал он. Морган вздрогнул: еще один... Его ужаснуло, что в душе не возникло никаких чувств. Просто еще один...

Песня как будто приблизилась, можно было уже разобрать каждое слово:

"Река – хорошая дорога.

Мертвые деревья укажут тебе путь.

И ты шагай вперед

Держись тыквенной бутыли..."

– Мы с Филом запланировали ходку на сегодня, а он умер..., – пояснил спокойно Рой. – Я не смог разбудить его, вот и все. Я не спал и видел, как ты ушел, и подумал, может, ты пойдешь?

– Сегодня? – Морган усмехнулся.

– Конечно! – Рой схватил его за рукав. – Они не станут ожидать второго побега сегодня. Пойдешь к стене, потрясешь шесты. Чего проще?

"Вон меж двух холмов кончается река,

Следуй за тыквенной бутылью!

Пройдешь через них – увидишь другую реку..." – надрывался голос снаружи, и сердце Моргана болезненно сжалось и рванулось из груди на свободу так, что в глазах потемнело. Через мгновение парень уже снова владел собой, только внутри зрачков сверкнула молния, когда он заговорил.

– А что, если действительно убежать? Мы могли бы...

– Да брось ты, Морг, – оборвал его Рой, – Мне и тут неплохо, главное – не высовываться. А вот если за оградой поймают... Нет, Морг, у меня тут бизнес неплохой, как-нибудь проживу, а под пулю соваться... Не для меня это.

Глаза Моргана угасли; говорить больше было не о чем.

– Отвлекать их, конечно, придется мне, – уточнил он.

"Здесь большая река встречается с маленькой речкой..." От этих слов тянуло прибрежной тиной и арбузом, как от болот в окрестностях озера Мичиган и, должно быть, в сотне других мест, где он мог бы побывать... Ритм бился в его голове, стучал в висках в мучительных поисках выхода.

– Я ногу подвернул в этой ночной неразберихе, – соврал Рой, и Морган знал, что он лжет, но все воспоминания, теснившиеся в его голове, грозили разорвать мозг на части. Нечеловеческая усталость, повисшая у него на плечах, тянула к земле, и он вдруг догадался, что если он сейчас не встанет – не поднимется никогда. До безумия простая мысль влетела в его растревоженный, измученный раздумьями мозг и засела внутри острым лезвием боли.

"Старик ждет тебя, чтобы привести к свободе

Следуй за тыквенной бутылью..."

– Согласен, – сказал он и, подтянув к подбородку колени, встал. Мучивший его вопрос: "как не стать таким безразличным, как Рой?" более не существовал; выход был предельно ясен. Нэйл вскочил, как развернувшаяся пружина, задул свечу и побежал за ним.

На пороге Морган обернулся.

– Но мои услуги стоят дорого, – бросил небрежно он, – возьму девяносто.

Роя всего передернуло.

– Это же против всяких правил...

– Нет 90 процентов – нет дела, – отрезал Морган.

– Тогда я найду кого-нибудь еще, – сжавшись, как пнутый ногой койот, огрызнулся Рой, но Джуннайт уже вошел во вкус новой "игры". Сейчас ему как никогда хотелось подразнить степного волка, скалившего зубы в узкой норе, чтобы проверить, сколько в нем осталось живого человека.

– Кого? – спросил он, еле сдерживая клокочущий в горле смех. – Многие вообще бояться участвовать.

"Ну, ударь меня, ты же хочешь! Ударь! – кричали его глаза. – Не позволяй себя унижать. Пусть прибежит охрана, пусть все сбегутся, если им так хочется, это неважно... Кричи, ори на меня, ударь, если хочешь, только не дай равнодушию высосать тебя до дна..." Но Рой лишь пожал плечами.

– Возьму Питта, – сказал он. А ведь когда-то Рой лез в драку, защищая новичков от охранников, пытавшихся их обобрать... Как давно это было.

– Питт считает опасными вылазки чаще, чем раз в месяц. – Морган потряс головой. – Последний его рейд был неделю назад.

– Джош! – тявкнул Рой. Когда-то он не любил проигрывать в споре. – Он лучший.

– Джош нездоров – вчера жаловался на простуду.

– Нед... Черт, он в карцере. Тогда Эл.

– Эл выменял недавно фляжку виски и вечером нализался под одеялом. Джош просил его поделиться, но он не дал. Я лежал рядом и все слышал.

– Зак. Он никогда не пьет и здоров, как бык. Вылазок не было давно, и он сидит на мели.

– Сегодня уже 13-ое, – сморозил Морган первое, что пришло ему в голову, – Зак суеверен.

– Тогда... – Рой осекся, тщетно пытаясь вспомнить кого-нибудь еще из "подземного негоциантства", но потом развел руками.

– Ладно... – неохотно сказал он.

– Что-то не слышу прежнего энтузиазма в твоем ласкающем слух голосе, – сделал последнюю попытку Морган, пристально глядя в зрачки Роя, пытаясь уловить в них хоть малейший признак жизни, но они оказались еще более мертвыми, чем убитая луна в глазах Джека, тоже искавшего выход и нашедшего его для себя. Джуннайт приподнял парусину и выглянул на улицу.

– Пошли, – сказал он, на мгновение закрыв глаза и вдыхая прохладный отравленный воздух полной грудью. – Пока совсем светло не стало.

Обернувшись, он поглядел на Роя с ощущением легкой грусти.

"Старик выведет тебя на свободу,

Если будешь идти за тыквенной бутылью".

– Закрой трупы, не то они догадаются, что мы были здесь, – сказал он и улыбнулся своим мыслям, слушая, как Рой ругается сквозь зубы, натягивая мешковину на тела в углу.

* * *

Надежды больше не было. Да и существовала ли она когда-нибудь вообще в этом мире? Реальностью была лишь нескончаемая апокалиптическая война и мрак, скрывающий Моргана от чужих глаз, пока он крался к освещенной фонарями полосе перед высоким частоколом. Все пространство заполнял предрассветный сумрак, и Джуннайт плохо видел то, что его окружало. Да и зачем? Если уж надо попасться на глаза часовым, лучший способ – переть напролом. Совсем бледная луна висела в небе, да горела одинокая утренняя звезда; все выглядело черно-белым, поблекшим и размытым, и это тоже была реальность. Его предали. Их всех предали. Конечно... У мистера Линкольна и мистера как-там-его-еще теперь есть горящие энтузиазмом «цветные волонтеры», чтобы воевать. Вымученная едкая усмешка застыла на губах Моргана. Рой так злился, когда понял, что придется уступать 90 процентов... «Неужели человек в погоне за деньгами, за выгодой, может забыть о свободе? Неужели эта погоня может сделать человека свободным?.. Роя ждет большой сюрприз, хотя он сам вряд ли поймет... Но уж обрадуется, это точно. А всего-то надо – не остановиться... Пара пуль в голову – и все проблемы будут решены». Он наткнулся на стену, задумавшись, и остановился, медленно осматривая частокол. «Спят они там, наверху, что ли? Может, покричать надо?» Удивляясь, что его еще никто не засек, Морган сделал несколько шагов назад, примерился и ударил ногой жердь, показавшуюся наиболее хлипкой. В тишине звук удара показался громом. «Ну чего они ждут, – в отчаяньи думал Морган, – пусть приходят, или я сломаю чертов забор, и тогда никто меня не остановит!» Он стоял на освещенном месте, прямо под фонарем, и с остервенением бил неподдатливый шест снова и снова, когда солдат на ближайшей вышке наконец-то заметил его.

– Стоять! Ни с места! – заорал тот, вскинув ружье. Морган усмехнулся и опять ударил, со злорадством отметив, как палка дала трещину. Одной было, конечно же, мало, однако Джуннайт больше не надеялся, что удастся вырваться отсюда. Жердь переломилась, но вместо выстрела Джуннайт услышал истошный крик:

– Побег! Побег!

Он глянул вверх и сплюнул, увидев за дулом нацеленного в него "Энфилда" лицо парнишки, которому, наверное, еще не исполнилось столько, сколько было Моргану, когда началась война. Новобранец чертов. Они бы еще младенцев в армию набирали. Джуннайт нагло подмигнул мальчишке и ударил снова, довершая начатое.

– Стрелять буду! – крикнул молокосос, но голосу его не хватало уверенности. Морган вцепился в надлом палки, пытаясь разодрать ее пальцами, пьяный от сознания собственного бессмертия...

Чьи-то руки ухватили его сзади и опрокинули на землю, оторвав от забора. Он вскочил, пытаясь защищаться, не желая сдаваться без боя, но снова был сбит с ног. Со вздохом облегчения паренек на вышке опустил винтовку и стал наблюдать за происходящим внизу. Бежать было некуда – над Морганом нависали трое конфедератов. Хлопнула дверь в казарме, чей-то сонный голос прокричал:

– Что у вас там за шум?

– Ничего! – отозвался один из "серых".

– Вот и не мешайте спать, – констатировал голос, и дверь снова хлопнула.

– Только один... – скривился мятежник с нашивками сержанта, – потащим его к Андену, что ли? Как думаешь, Алекс?

Алекс, выругавшись, схватил Моргана за воротник и пинком поставил на ноги. Надо было что-то придумать, чтобы потянуть время...

– Брат мой... – начал Морган, судорожно припоминая всех сумасшедших проповедников, которых когда-либо видел, – близок Конец Света...

В следующую секунду кулак Алекса разбил его губу в кровь, а на лице сержанта возникла глумливая улыбка.

– Я тебе поговорю..., – пригрозил третий. – А ну, подними руки.

Джуннайт медленно вытянул ладони вверх и на мгновение зажмурился: "Сейчас надо бы дернуться в сторону..." Он не сделал этого. Жажда жизни, питавшая его силы все эти годы, не позволила: парень будто окаменел.

– Пошел! – крикнул Алекс. Морган сплюнул кровь и не двинулся с места. Мальчишка на вышке отвел взгляд, ему совсем не хотелось видеть, как избивают безоружного человека: "И зачем я пошел в армию?.. В Калифорнию уехал бы лучше... К тетке". Внезапно краем глаза он засек мимолетное движение и, развернувшись, замер, на мгновение лишившись дара речи: с одной стороны забора, прижавшись к нему, стоял пленный янки, а чернокожий человек в темной рубахе, едва различимый во тьме по другую сторону, совал между палками частокола какие – то свертки: это явно противоречило приказам Андена.

– Тревога! – сорвался вдруг парень не в силах более выдерживать напряжение этой ночи и выпалил в воздух из своего "Энфилда". – Ребята! Тревога!

Он орал изо всех сил, показывая направление, и раннее утро взорвалось криками и хлопаньем дверей, когда сонные конфедераты и сам Анден без штанов, но при оружии, бросились на улицу, натягивая на ходу сапоги или куртки от мундира. Негр, уронив все свои пожитки, кинулся наутек.

– Держите второго! Черномазого держите! – крикнул пришедший в себя мальчишка в предвкушении славы, увидев, как орущая толпа конфедератов приперла к стенке Роя.

– Справишься один, Алекс? – спросил сержант и, не дожидаясь ответа, вместе с третьим солдатом побежал вдоль стены туда, куда указывал часовой. Алекс приблизился к Моргану, не спуская с него глаз.

– Пошел, – повторил он. – Ох, если бы не этот идиотский приказ брать беглецов живыми...

Джуннйат не двинулся, нагло усмехаясь углом рта, и тогда приклад ружья впечатался в его поясницу. Морган упал, переломившись пополам, задыхаясь, будто в астматическом припадке, чувствуя, как боль разрывает бок, и что-то вдруг "щелкнуло" внутри него, будто пружину заклинило. Алый свет брызнул в глаза, ослепив на мгновение, что-то врезалось в спину, и парень инстинктивно нащупал рукой холодный шершавый скол... Он не даст издеваться над собой. Ни сейчас и никогда больше. Сапог Алекса врезался во все еще ноющий бок, и Морган, резко перекатившись на спину, швырнул камень в солдата. Он не должен был попасть. Грохнул "Энфилд", ближайший фонарь разлетелся на куски и потух. Шансы были слишком малы, да и сил больше не было, но в следующий миг он уже задыхался под тяжестью тела, прижавшего его к земле. Лишь через несколько секунд Морган понял, это – Алекс, безмолвный и неподвижный. С его виска по щеке стекала тоненькая струйка крови и капала Джуннайту на губы.

Мимо проносились люди, повсюду грохотали ружья, пахло порохом.

– По коням! – истошно орал Анден, перекрывая общий гам. – Доставить мне ниггера!

Джуннайт моргнул несколько раз и, когда его глаза привыкли к полумраку раннего утра, напряг все остатки своих сил, пытаясь спихнуть с себя труп. Ему это каким-то чудом удалось, он встал, подхватил "Энфилд" Алекса и почти машинально зарядил его. Мимо пробежал один из мятежников, ведя в поводу коня. Жеребец был не оседлан, и седлать не будет времени. Морган поднял ружье и выстрелил, этот звук утонул во множестве других, ему подобных. Джуннайт сорвал с мертвеца куртку и шляпу и, натянув их на себя, вскочил на спину коня, опершись о холку, на индейский манер. Он не испытывал сожаления из-за двух убитых им человек, это были нелюди, которым не было места на его земле. Им владела холодная расчетливая злоба, он забыл о Рое, значение имело только то, что надо вырваться, если удастся, из этого ада. Конь фыркнул и попятился, почувствовав чужого, но Морган сильно натянул поводья и заставил его подчиниться. Он ехал не торопясь, пока не оказался у ворот.

– Быстрее! Чего копаешься?! – закричал на него Анден, стоящий рядом с выходом. – Остальные давно уже уехали!

Морган надвинул шляпу на глаза. Чтобы выехать, необходимо было миновать большое, освещенное с двух сторон фонарями пространство, за которым, скрывшись в темноте, ждала его Свобода. Яркая одинокая звезда низко повисла над горизонтом...

– Живее! – прикрикнул на него Анден, и Морган не в силах сдержаться под новым натиском ярости, поднявшейся из глубины его души и сотрясшей его тело мелкой дрожью, направил коня на этого ненавистного ему человека. Помощник коменданта вовремя отпрыгнул, но животное задело его боком и опрокинуло на землю. Из-за этого рывка Морган оказался в круге света, замерев на мгновение и выставив на всеобщее обозрение серую куртку, рваные синие брюки и отсутствие седла, но тотчас же послал коня в галоп. Мгновение – и он вылетел за пределы света, слыша за спиной вой Андена:

– Держите! Не дайте ему уйти!

Несколько выстрелов прогремело ему вслед, и шляпа слетела с головы, но ничто уже не могло остановить Моргана.

Свежий ветер хлестнул в лицо, прервав на мгновенье дыхание, перед глазами все поплыло. Новый прыжок коня швырнул его высоко вверх над бархатной спиной скакуна, но он удержался, намотав на руку повод, и почувствовал, как зазвенели все его кости при приземлении. Неудержимый восторг диким ревом вырвался из груди Моргана и перешел в безумный смех. Конь шарахнулся, кося злым, налитым кровью глазом, вихрь закрутил желтые с красным листья в густой гриве и швырнул в лицо парня. Он был свободен! И темная сила, какую Морган ощутил в тот момент внутри себя, была безграничной и разрушительной.

Глава II. Запах снега.

В темноте, обволакивающей лестницу, ведущую наверх, блеснули, на миг отразив трепещущее пламя керосиновой лампы, бездонные глаза, неотрывно следящие за каждым движением мужчины в темно-синем жилете поверх белоснежной сорочки, игравшего в покер с городским маршаллом. Тусклый свет падал на его черты, когда он немного подавался вперед. Сидя на ступеньках, Алиса Морроу по прозвищу «дикая кошка» уперла локти в колени и положила подбородок в ладони, наклонившись в сторону игроков. Лицо мужчины было непроницаемо, и противнику приходилось явно нелегко. «Блефует?» Наверняка – да. Он открыл свою комбинацию. Так и есть: старшая карта. А маршалл секунду назад спасовал и сбросил свой шикарный «фул». Алиса чуть не рассмеялась. За свою жизнь она насмотрелась на разных типов, но никто из них не умел так хорошо блефовать в покере, да и в жизни тоже. Иногда это раздражало. Алиса видела его лицо, бесконечно усталое и безразличное, будто что-то высосало из него жизнь. Впрочем, таким он был всегда: надменный и вечный, как сфинкс, охраняющий покой фараонов в раскаленных солнцем песках на далекой земле, которую Алиса видела как-то на картине, но в существовании которой сомневалась. Он был невозмутим и в ту самую ночь... Алиса следила за его быстрыми пальцами, тасующими колоду, такими быстрыми, что даже она не могла заметить, когда он передергивал, и видела грязный, наполненный табачным дымом салун в Нью-Орлеане, каким он был в тот вечер, когда на пороге возник высокий мужчина с холодными светлыми глазами, чтобы изменить ее жизнь навсегда. Незнакомец был небрит и одет не так шикарно, как сейчас, но, встретившись с ним глазами, она почувствовала его внутреннюю силу. Он сел играть с Большим Недом и еще тремя случайными посетителями и вскоре стал выигрывать, несмотря на все уловки противников, которые, судя по всему, легко разгадывал. Алисе показалось, что пришелец специально пару раз вышел из игры с минимальным для себя ущербом, чтобы его не обвинили в шулерстве, однако Нед все же стал закипать, и на его лбу вздулась не предвещающая добра багровая вена. Незнакомец же, напротив, был холодно спокоен, и она даже начала сомневаться, может ли что-то его действительно волновать... Ответа на этот вопрос Алиса не знала до сих пор. Она наблюдала за ним краем глаза, когда Большой Нед отложил карты, налил себе виски, выпил, и как бы невзначай похлопал по столу ладонью свободной руки. Мисс Морроу спокойно относилась к тому, что Нед иногда использовал ее, чтобы выигрывать, какая разница – спать с мужчинами, или помогать очищать их карманы от денег иным способом – но в тот день что-то вдруг с небывалой силой взбунтовалось в ней, возможно, потому что раньше никому не удавалось перехватить инициативу и так обставить босса на его территории, а может потому, что она была зла на работодателя за то, что он убил ее ребенка. Алиса была в бизнесе с войны. В первый раз она забеременела в шестнадцать лет и даже теперь, думая о том от кого, представляла лишь размытый ряд абсолютно одинаковых лиц. Ребенок, слабая девочка, родившаяся через семь месяцев под грохот пушечной канонады, с которой мать и обращаться-то толком не умела, постоянно плакала, раздражая всех вокруг. Она прожила только три месяца, а потом умерла, и Алиса так никогда и не узнала почему. Теперь она с трудом могла вспомнить ее имя, вырезанное когда-то на простой доске, заменившей надгробный камень. Мери Луиза Морроу. Тогда с почерневшего неба хлестали струи воды, где-то далеко, казалось в другом измерении шел бой, его звуки и вспышки мешались с громом и молниями, разрывавшими небо. Доска, наверняка, давно сгнила, и время стерло все следы могилы, поэтому когда несколько лет назад Алиса снова попала в город и бродила по кладбищу с белой розой в руках, она ее не нашла. Второй раз это случилось, когда она работала на Неда. Догадавшись, что с ней происходит, он страшно разозлился, раскричался, из-за того, что потеряет много денег за те месяцы, пока женщина не сможет работать каждый день, и велел ей избавиться от ребенка, а когда она сказала, что боится, столкнул ее с лестницы, которая была выше и круче, чем в «Клубничном поле». Не ограничившись этим, Нед спустился и принялся бить ее ногами... Никто из людей, наполнявших салун в тот вечер, как, впрочем, и всегда, не вмешался. Только потом другие девушки подняли ее и унесли наверх. Выздоровление заняло долгое время, и сегодня, спустившись вниз впервые, после инцидента, как можно гуще подведя глаза, чтобы скрыть синие круги, Алиса была все еще очень слаба, иначе нашла бы возможность убить мерзавца, а там будь, что будет. Она никому не рассказывала об этом. Только Линдейлу. Ему рассказать пришлось, потому что он имел некоторые познания в медицине и понял, что с ней не все в порядке, а, выслушав, оплатил ее визит к настоящему врачу, который после осмотра, протирая очки, важно сообщил, что ей повезло, и она сможет иметь детей. С тех пор Алиса научилась избегать подобных ситуаций.

Быстро подойдя к незнакомцу, и скороговоркой пробормотав что-то вроде: "как дела, милый", Алиса уселась к нему на колени, уже твердо зная, что будет делать, а чего – нет. Она даже не взглянула в его карты. Нед отчаянно симафорил ей, но женщина в ответ лишь едва заметно покачала головой, испытав при этом странное, никогда ранее не испытанное злорадство. "Если хочешь, я буду ждать наверху, – шепнула она в ухо незнакомцу. – Спроси Алису". И встала, чтобы уйти, но чужак, не отрывая глаз от карт, удержал ее за руку и заставил сесть снова.

– Ты приносишь мне удачу, – сказал он. – Люди с чистым сердцем всегда ее приносят.

Алиса заглянула ему в глаза сверху вниз и похолодела, поняв, что он знает все. "Что же это, Господи..." – в смятении подумала она, желая провалиться сквозь землю. А еще ее тогда поразила пропитавшая его взгляд насквозь бесконечная боль. Незнакомец глянул еще раз в свои карты, затянулся сигарой и положил их на стол рубашкой вверх.

– У меня есть предложение, – сказал он негромко, обращаясь к Неду. – Девчонка твоя?

Тот кивнул и насторожился.

– Я ставлю все, что выиграл сегодня, – продолжал незнакомец, любуясь ажурными кольцами дыма, – против нее. Сейчас мы откроем карты, только ты и я. Все – или ничего. Что скажешь?

Алиса вздрогнула и открыла было рот, чтобы предупредить чужака, сказать, что Нед способен на все, кроме проигрыша, но тот мягко закрыл ей рот ладонью и грустно улыбнулся. Он знал все и без нее, и ей оставалось только крепче прижаться к нему, но, сделав это, она мгновенно отпрянула, почувствовав твердую сталь под его плащом, чтобы не стеснять его движения. С расширенными зрачками, еле дыша, она застыла, боясь даже вздохнуть в предчувствии быстро надвигающейся беды. Холодный пот покрыл лицо Неда, его глаза, лихорадочно блестя, смертельной хваткой впились в лицо противника. Наконец жадность победила.

– Согласен, – рявкнул он зло; нервно смеясь, бросил на стол свой "стрит флеш" и потянулся к деньгам. Сердце Алисы почти остановилось. Легкая высокомерная усмешка играла на губах незнакомца, когда он перехватил руку Неда и открыл "роял"... В последовавшую за этим бесконечную секунду перед глазами Алисы промелькнула вся ее жизнь, но она не двинулась с места, загораживая собой его.

Вопль негодования вырвался из самого сердца Неда, и он рванулся к револьверу, но в руке чужака внезапно взорвался грохотом "рут-и-маклахан", неизвестно откуда взявшийся. Одновременно с этим стрелок оттолкнул Алису стремительным движением свободной руки с такой силой, что она, свалившись на пол, больно ударилась коленями. Мгновение – и самодовольный ранее Нед задыхался на грязном, усеянном окурками полу, истекая кровью, а новый босс вскочил с револьвером наготове, быстро обвел взглядом обмерший зал, поднял Алису с пола и, схватив ее за руку, начал медленно отступать к двери. По дороге она не упустила возможность задержаться и заехать умирающему Неду каблуком в лицо.

– За все хорошее, – прошипела женщина, трясясь, как в лихорадке, и плюнула в него. В следующий момент незнакомец рывком оттащил ее, и они продолжили отступление.

У пристани, на которую выходил черный ход, качаясь на темной, пахнущей заплесневелой тиной воде, их ожидала небольшая парусная лодка...

– Тебе сегодня везет, Джон... – натянуто улыбаясь углом рта, проговорил маршалл, бросив на стол свои карты и вглядываясь в сидящего напротив человека. Это был его десятый проигрыш сегодня вечером, впрочем, и партия была тоже десятой. Лампа, сгустком лучистого тепла зависшая над столом, роняла яркое пятно на его середину, но в мягкой полутьме за его пределами, скрывавшей второго игрока, нельзя было понять, обрадовал ли его выигрыш.

– Еще партию... – предложил Джон, потянувшись за картами. Свет лампы упал на резкие черты его лица, и маршалл вздрогнул: в темных глазах была пустота – ни радости, ни азарта... Ничего.

Джонатан Линдейл всегда представлял для маршалла загадку: чутье подсказывало, что опасность и смерть идут за этим человеком след в след. Ходили слухи, более похожие на легенду, что где-то на тропе он убил четверых... Будто они чем-то насолили ему, нелестно отозвались о его даме, что ли.. А он будто бы выследил их всех и убил одного за другим в честных поединках.

Маршалл скептически относился к подобным историям, слишком уж часто истины в них не было вовсе, тем более ничто в этом спокойном образованном мужчине не выдавало в нем сорвиголову, однако было что-то в глубине его глаз... Джон мало общался с горожанами, что, в общем, было естественно, учитывая то, как пуритане относятся к заведениям типа "Клубничного поля", но даже с собутыльниками в салуне или с клиентами в своем баре он, как правило, не откровенничал. Он мог часами слушать треп на ничего не значащие темы, смеялся над шутками, но при этом маршалл никогда не видел Линдейла взволнованным, ничто не пронимало его. Страж закона даже не взялся бы ответить на самый важный вопрос: чью сторону займет Джон в предстоящей войне. Конечно, хозяин салуна старался не подпускать к себе близко пришлых насколько позволял основной бизнес. Он не раз по душам беседовал с Макклаханом и его людьми, для которых у него был открыт кредит, а этот человек не бросался деньгами, он даже несколько раз собирался нанести визит на "Ленивую М", хотя всегда возникали неотложные дела, и все же... Маршалл тонко чувствовал неустойчивость и хрупкость мирного равновесия в Иглз-Несте, будто застывшего на мгновение на лезвии ножа, чтобы в любой момент слететь в одну или другую сторону, и присутствие человека, которого нельзя читать, как открытую книгу, не могло не настораживать.

– Нет, – служитель закона покачал головой, – удача сегодня на твоей стороне, Джон...

"Она всегда на твоей стороне, если быть точным", – подумал он.

– Да... – негромко прошептал тот, прикрыв на мгновение глаза. Потом тряхнул головой и добавил громче ровным бесцветным голосом, будто кофе предлагал:

– Я поставлю весь свой сегодняшний выигрыш.

Маршалл покачал головой, с беспокойством взглянул на часы и встал.

– Уже поздно.

– Ладно... – Линдейл поднялся, собрав со стола деньги, сложил их аккуратными стопками и подвинул по направлению к служителю закона. – Это твое.