Текст книги "Люди сорок девятого (СИ)"

Автор книги: Мария Минаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

– Я бы этого не сказал, – Линдейл больше не улыбался. – Твое горло слишком часто оказывается не в том месте в неподходящее время и тащит за собой дурную башку.

– Все еще может измениться, – парировал Морган, вытаскивая из кармана сигарету. – Можно?

Линдейл кивнул, удивляясь странным образом пробуждающейся симпатии к противнику. Вдохнув терпкий дым, Морган закрыл на мгновение глаза, в одну секунду заново пережив панический ужас Манассаса, холод ночей, боль и унижение Анденсонвилля, мертвую луну в пустом бездонном небе; дым тонкой струйкой, слившись с дыханием, сочился из его приоткрытых губ. Он так и не понял, зачем Бог, равнодушный к страданиям военнопленных, сохранил ему жизнь. Гибель была неминуема: оружие охранника, винтовки часовых. Тот камень, убивший Алекса... Морган не помнил, как смог поднять его, а упасть под копыта коня вообще не составляло труда при его тогдашней слабости, когда все двоилось в глазах от голода. Почему же он сумел выжить? Не просто же так? Наверное, теперь уже этого не узнать. Морган открыл глаза. "Неважно", – подумал он, усмехнувшись и так сильно втянув в себя дым, что сжег сразу полсигареты. Он бросил окурок на пол и растер сапогом по доскам; Линдейл все так же смотрел на него, не купившись на уловку.

Будто птица, завороженная змеей, стоял Морган не в силах пошевелиться, хотя точно знал, что сделает в следующий момент и каков будет финал. Мгновение затягивалось, чтобы неожиданно взорваться грохотом выстрелов. Взгляд Линдейла всего на секунду метнулся к мутному окну, тотчас же вернувшись обратно, но этого мгновения хватило, чтобы Морган успел молниеносно и бесшумно отступить назад, выхватив револьвер, отдергивая курок. Едва его слуха коснулся слабый щелчок, Линдейл не оборачиваясь и не медля ни секунды, грохнулся за стойку там же, где стоял, и пуля, просвистев сквозь то место, где секунду назад была его голова, разбила бутылку на полке бара. Все произошло так стремительно, что сначала Моргану показалось, что он попал, и стрелок медленно сделал шаг вперед, вытянув шею и опустив револьвер. Остатки виски медленно вытекали сквозь трещины в корпусе бутылки. Внезапно Линдейл выскочил из-за стойки, как игрушка на пружине выскакивает из ящика, и поднялся в полный рост, сжимая в руках обрез дробовика, раннее лежавший на трех ремнях, подвешенных снизу под стойкой. Зрачок Моргана рывком заполнил глаз. Свалившись на пол, парень мгновенно перекатился на спину, покрепче ухватив рукоятку револьвера, а Линдейл всадил содержимое одного из стволов в пол в дюйме от лица Джуннайта. Щепки оцарапали левую щеку Моргана, оставив отметины, симметричные едва заметному рубцу с предыдущей ночи, стрелок торопливо подкатился под столик в углу и, схватив за ножки, опрокинул его, превратив в своего рода баррикаду. Он не повернется спиной к врагу и не побежит от него, утверждала гордость, заглушая страх. Морган вскинул смит-вессон, который легче было перезаряжать, и выстрелил. Сверху послышались тревожные голоса, где-то в отдалении грохнул еще один выстрел, и наступила тишина. Несколько мгновений Морган лежал неподвижно и тихо, ловя каждый мимолетный шорох. По лестнице застучали легкие, будто капли дождя, шаги. Морган осторожно выглянул. Алиса, бросив быстрый взгляд по сторонам, но никого не увидев, пробежала через зал и исчезла в ведущих на улицу дверях. Створки качнулись и застыли.

– Эй, канзасец, – прервал молчание Линдейл, в его голосе явно сквозила издевка. – Что, струсил? Чуть порохом запахло, и ты – в кусты?

Морган выстрелил, пуля с глухим стуком врезалась в дерево. Ответный огонь не медлил и заставил его пригнуться. В крышке стола появилась аккуратная дырка. Счистив пальцем мелкие щепки, Джуннайт приник к ней глазом, но никого не увидел.

– Сам хорош, реб! – крикнул он, приложив ко рту ладонь. – Сидишь за стойкой, как белка в дупле...

Он толкнулся ногой и, отвратительно взвизгнув, стол на полдюйма приблизился к стойке. Если под его прикрытием подобраться вплотную, то, когда Линдейл поднимется с ружьем, можно будет выстрелить снизу. Наверняка.

– Думаешь меня задеть? – рассмеялся Линдейл. Морган лег на пол и аккуратно начал перезаряжать револьвер.

– Эй, Каин, – крикнул он, – где Авель, брат твой?

– Разве я сторож брату своему? – принял вызов хозяин салуна. Пуля ударила в край стола, Морган едва успел пригнуться, и отскочила рикошетом.

– Черт возьми, канзасец, – в ярости крикнул Джон. – Ты все еще думаешь, что я...

– Думаю? – отозвался Морган. – Готов поклясться!

Он выстрелил, но неосторожно приподнялся слишком высоко, и новая пуля чиркнула его по уху. Зажав его ладонью, Джуннайт разразился отборной бранью.

– Черт возьми, канзасец! – голос Линдейла стал насмешливо вызывающим. – Во всех нас есть немного крови Каина!

– Ошибка, реб! – издевательское, высокомерное торжество от сознания того, что враг наконец-то допустил оплошность и теперь его ход, наполняло каждое слово Моргана. – Пробел в аристократическом южном образовании, Саар!

Он передразнил южный акцент.

– Ты забыл Сифа, миста-ар.

– Сиф явно не был твоим прародителем, – вспыхнул Линдейл, чтобы скрыть свое замешательство. – Ни твоим, ни моим. Скорее всего только одна миссис Черрингтон во всем городе имеет право претендовать на родство с ним.

Острая игла беспокойства пронзила Моргана, он толкнул стол ближе и крикнул:

– Скажи, что с ней, подлец!

– Я позаботился об этом, – откликнулся Линдейл. Он заметил небольшое продвижение стола и знал, что уязвимость его собственной позиции состоит в ее неподвижности. Морган похолодел, почувствовав, как от страха немеют кончики пальцев на рукоятке и курке.

– Только тронь ее, мерзавец! Увидишь, что будет!

Вскочив на ноги, он выстрелил раз, другой, третий. Салун наполнился звоном разбитого стекла. В ответ раздался откровенный, неприкрытый смех, заставивший его остановиться и нырнуть вниз.

– Я же сказал, ты меня не знаешь, – крикнул Джон, поглаживая за стойкой дуло обреза. Осколки стекла зацепили его, но не сильно. – Мы оба знаем, что ей нелегко будет выжить, потому что знаем людей, с которыми она столкнулась. Потому что сами убивали, и печать Каина на тебе, как и на мне... Ведь когда ты встретил газетчика впервые, ты тоже был не прочь его застрелить, а?

Верно. Морган заменил заряды.

– И все же... – стрелок вдруг замер, испуганный собственной догадкой, – Господь не истребил Каина.

– Тогда люди, стараниями одного Сифа, заселили бы землю гораздо позже, – Линдейл громко сплюнул на пол. – Ты как, стрелять будешь или болтать? Какая тебе разница?

– Мне интересно, откуда берутся такие ублюдки, как ты, реб, а время у меня есть, – огрызнулся Морган, толкнув стол еще немного вперед. – Он мог послать Еве другого сына, как послал Сифа взамен Авеля, так ведь? Но Он сказал: за то всякому, кто убьет Каина, отомстится всемеро...

– Ну, а ты как думаешь? – усмехнулся Линдейл. Канзасец, поймав его на рассеянности, решил порассуждать. Пусть говорит до конца. Время терпит.

– Думаю... – Морган на минуту умолк, – Каина тоже мучили кошмары, это была его кара и смерть была бы избавлением. А может, он даже осознал весь ужас совершенного. Он не говорит прямо, но, наверное, это так.

– Ты думаешь, все может быть прощено? – Линдейл сидел, прижавшись спиной к стене, положив ружье на колени, и улыбался при мысли о глупой идее, которая могла зародиться только в голове самоуверенного янки.

– Не знаю... – Морган говорил правду. – Просто, пришло вдруг в голову.

Наступила отчетливая звенящая тишина, и Джонатан Линдейл внезапно услышал сквозь открытую в заднюю комнату дверь, как кто-то тихонько стучит в окно условленным сигналом. "Все равно позиция невыгодная", – подумал он и, зарядив дробовик, сунул оружие и патроны на прежнее место – в ременные петли под стойкой.

– Эй, Линдейл! – донесся до него крик Моргана, сопровождаемый визгом скользящего по полу стола. – Ты чего, уснул?

Джонатан вскинул револьвер и выстрелил не глядя.

– Получи, янки! – крикнул он, а потом добавил уже спокойнее, но все же достаточно громко: – Береги горло, парень. Мой тебе совет.

Морган ответил шквалом огня с двух рук, разом опустошив оба барабана своих револьверов. Посмеиваясь над его яростью, Линдейл на четвереньках прополз в свою комнату. Там он надел брошенную на диван шубу, не без труда раскачал немного примерзшую раму окна и, подняв ее, протиснулся наружу. Спрыгнув в снег, Джон приземлился на ноги и, порывшись в кармане, опустил в ладонь стоящего рядом Билли четвертак.

– Начинается? – спросил он.

– Похоже, – сказал Билли. – Они здесь, те и другие, у всех оружие, и они не расходятся, держатся вместе.

– Ты молодец, – сказал Линдейл. – Возьми еще четвертак, беги домой и сиди там, что бы ни случилось. Носа на улицу не показывай, ты меня понял? Послушаешься, получишь еще.

Билли кивнул и побежал задами в сторону дома, петляя между подсобными постройками.

Джонатан Линдейл закрыл окно, застегнул шубу, поднял воротник и завернул за угол, направляясь на центральную улицу, откуда раньше доносились выстрелы.

Морган Джуннайт почувствовал, что что-то не так, когда ощутил холодный воздух на своем лице. Он осторожно позвал:

– Эй, Линдейл.

И когда не получил ответа, осторожно высунул из-за стола шляпу. Никакой реакции. Толкая стол ногами, Морган приблизился к стойке. Тишина.

– Эй, поганая южная собака! – крикнул он, сжимая в руке револьвер. – Ты трус! Не прячься от меня, давай встретимся честно, лицом к лицу.

Никакого ответа. Решившись, Морган вскочил и бросился на стойку, сжимая оружие в вытянутых руках.

Он лежал на животе на полированном дереве и, свесив голову, оглядывал пространство внизу. Никого. Морган поднял голову, и его глаза устремились к окну. Снег, наметенный ветром снаружи на стекло, был сметен.

– Мерзавец, – выразительно сказал Морган и, оттолкнувшись, спрыгнул на ноги. Выпрямившись и зайдя за стойку, он прошел в комнату Линдейла, чтобы осмотреть ее изнутри. Его палец пробежал по корешкам книг на полке, названия которых он не был в состоянии прочесть. Взгляд обшаривал пространство. Он взял с тумбы возле кровати почти пустую бутылку рома, зубами вытащил пробку и одним глотком прикончил спиртное. Пальцы его тряслись от начавшего спадать напряжения. Почувствовав, что выпивки явно недостаточно, Морган поставил пустую емкость на место и вышел к разгромленному бару. Приложив некоторое усилие, стрелок отыскал несколько уцелевших бутылок подкрашенного спирта. Джуннайт выбрал одну, поставил на стойку, потом проделал тоже с относительно чистым стаканом. Резкий звук заставил его замереть и, выдернув из-за пояса оба револьвера, взвести курки. Ничего не произошло, и он осторожно оглянулся.

Кочерга, которая не так давно упиралась в его горло, не замеченная, стоявшая раннее у стены, куда ее прислонил Линдейл, теперь валялась на полу. Вероятно, Джуннайт сам задел ее, когда искал стакан.

Морган убрал револьверы, трясущимися от уходящего напряжения руками налил себе индейского виски и, привалившись к стойке, чтобы удержаться на ногах, залпом проглотил спирт. Это вернуло стрелку часть сил, как ему показалось, а уверенности придало точно.

– Трус, – бросил он дверям и, осмелев, добавил, – пулю тратить на него не стоит.

Эта ложь оказалась никуда негодным объяснением его явного бессилия перед этим человеком и, чтобы прогнать неприятное ощущение и отвратительные мысли о собственной трусости, парень налил себе еще два стакана, опустошив бутылку. Он поставил их рядом, вглядываясь поочередно в золотисто-коричневую глубину каждого, потом выпил: сначала один, потом другой.

* * *

Напевая старую колыбельную, миссис Черрингтон вышла из церкви, покачивая ребенка. Шел редкий и влажный снег, он быстро проносился от низких темных туч к земле, танцуя в потоках ветра, окутывая деревья кружевными перинами, оседая на волосах женщины. На мгновение подняв голову, миссис Черрингтон увидела Мертона, идущего посреди улицы; что-то в его походке и взгляде насторожило ее, и она замерла, прижавшись спиной к стене, прижав к себе ребенка и провожая одинокую фигуру взглядом. Этот спившейся человек выглядел лучше, чем обычно и, скорее всего, был более – менее трезв: по крайней мере его не шатало от встречного ветра. Неудачливый скотовод остановился в нескольких шагах от миссис Черрингтон, оглядев улицу, достал из кобуры револьвер и, выстрелив вверх три раза подряд, громко крикнул:

– Эй, Уилберн! Я еще раз вызываю тебя! Выходи на улицу, если не боишься встретиться со мной лицом к лицу, как мужчина!

Он подождал немного и, не дождавшись ответа, снова выстрелил в воздух, потом перезарядил револьвер, сунул его в кобуру и прошел мимо женщины, даже не заметив ее. Ярдов через сто Мертон остановился и, резко развернувшись на каблуках, пошел обратно. Взгляд его, как заметила миссис Черрингтон, был устремлен в одну точку и, проследив его, женщина увидела Уилберна, быстро пересекавшего улицу, за спиной которого от стены отделились два силуэта и начали карабкаться на стену; Мертон, всецело поглощенный созерцанием противника, их не заметил. Снова взглянув на бывшего ранчеро, она вдруг поняла, что именно насторожило ее в его глазах и, похолодев, вжалась в стену, жалея, что не в силах стать невидимой. Ей хотелось бежать как можно скорее с этого места, но ноги будто приросли к земле, она не могла даже пошевелиться. Двое мужчин, однако, не обращали на нее никакого внимания, скорее всего просто не замечая.

– Эй, Уилберн! – хриплый пропитой голос Мертона сотряс улицу. Что-то сверкнуло на крыше за его спиной, миссис Черрингтон показалось, что это две подзорные трубы отразили солнце, на миг прорвавшееся сквозь завесу туч. Мертон стоял, выпрямившись, словно став выше ростом, слегка качаясь на широко расставленных ногах, передвинув вперед вытертый от времени пояс с древним кольтом, – одной из первых моделей – и жалел о том, что так и не попал в Калифорнию. Снежинки легко касались его лица, исчезая бесследно или вмерзая в усы. Резко обернувшись, Уилберн как будто расслабился. Он приехал в город, потому что вот-вот могла начаться решающая схватка, а у нападающих всегда больше шансов на успех. Второй причиной было то, что он не хотел находиться в Сван-вэлли, когда туда нагрянут наемники с "Ленивой М". Уилберн сказал поселенцем правду: за эту землю он, не скупясь, отдаст все их жизни, если понадобиться, кроме своей собственной. Он был уверен, что обманутые им люди, твердо верящие в каждое его слово и готовые повиноваться, каким бы ни был приказ, выступят наравне с наемниками, они пошли бы в бой, даже не имея оружия, потому что поверили ему и его сказке об общине равных людей. Они были неграмотными и не читали утопистов, в отличие от своего вождя, а вот Уилберн в свое время получил неплохое образование. В его сумке лежал "Капитал" Маркса, когда он, вовремя сбежав из какого-то городка, где продавал горожанам снадобье, лечащее корь, бронхит, малярию и еще десятка два разных болезней, включая облысение, случайно встретил в пустыне караван, движущийся в Калифорнию. Уметь сбежать вовремя и не попасться линчевателям – было искусством, которым Уилберн чрезвычайно гордился, но в этот раз он немного не рассчитал нужное время и пришлось улепетывать, оставив в номере отеля не только деньги, спрятанные под половицей и гардероб из шести костюмов, но и всю батарею склянок со снадобьями, кормивших его на протяжении трех лет. Неудачливый шарлатан обладал отличной памятью, несколько лет назад, проезжая через Денвер, он услышал о горных пастбищах "Ленивой М" и, движимый любопытством, крутился в окрестностях ранчо, пока не узнал все, как следует, и не решил, что это место надо взять на заметку, вдруг в будущем пригодиться. В тот день, когда он встретил караван, в карманах Уилберна было пусто, как и в желудке, но изворотливый ум – неотъемлемая часть его профессии, был все еще при нем, и он сразу начал работать, припоминая виденную когда-то землю и на ходу изобретая новую аферу, которая теперь была на грани осуществления. А дальше... У Рика и других, кого он прикормил по пути сюда, не дрогнет рука покончить со всеми, кто по недоразумению останется в живых, похоронив в одной из бездонных трещин в скалах. И все будет тихо, спокойно, потому что никто не знает, что караван повернул со своего пути, и все спишут на индейцев. Такое часто случается. Какое счастье, что исчез этот зануда – издатель, который вечно совал нос, куда не следует...

Однако в фигуре, стоящего напротив человека, Уилберн почувствовал новую преграду на своем пути и резко спросил:

– Чего тебе?

Отраженное солнце мигнуло и снова на секунду возникло над крышей, и миссис Черрингтон внезапно догадалась, что это, но было поздно...

– Я пришел по твою душу, – ответил Мертон. – Можно ненавидеть людей, говорящих правду, но убивать их я тебе не позволю.

С этими словами он рванул револьвер из кобуры, ошалевший от восторга ощущения собственной скорости. Выстрелы разминулись лишь на секунду, слившись в один, длиннее обычного, всколыхнув на мгновение прозрачные холодные кружева, и пуля Уилберна взметнула снег, а Мертона, получившего удар в грудь и потерявшего прицел, свистнула в дюйме от шеи противника, уносясь в молочное небытие. За секунду до этого из стволов на крыше синхронно вырвалось пламя, и миссис Черрингтон, не удержавшись, вскрикнула, сразу закрыв рот рукой, поняв, что открыла свое присутствие... Мертон, судорожно втянув в себя воздух, рухнул на колени в снег. Из его груди резкими толчками в унисон слабеющему сердцу вытекала ярко-алая кровь, мгновенно твердея блестящей коралловой коркой. Уилберн, услышав крик, моментально обернулся и его глаза столкнулись со взглядом женщины, только что соскользнувшим с крыши, откуда моментально исчезли сделавшие свое дело дула ружей. Миссис Черрингтон остолбенела, крепко прижав ребенка к себе, не в силах поверить в то, что это все происходит с ней на самом деле. Расширенными ужасом глазами смотрела она в безразличное лицо Уилберна, удивляясь, как ее сердце не остановилось от страха. Он медленно поднял вытянутую вперед руку с револьвером, прикрыв левый глаз; он не торопился. Черное дуло, гипнотическое, как зрачок змеи, медленно поползло вверх и было уже довольно высоко, когда стоящий на коленях Мертон внезапно поднял взгляд от окровавленной куртки и, нечеловеческим усилием вскинув револьвер, нажал на курок. В последний момент слабость перекосила тяжелое оружие в руке, и пуля разметала снег в дюйме возле сапог Уилберна. Резко развернувшись на каблуках, он увидел, как выпал револьвер из пальцев Мертона. Ранчеро удивленно разглядывал свои руки, будто видел впервые в жизни. Оглянувшись, Уилберн не нашел уже миссис Черрингтон на прежнем месте и громко чертыхнулся, пнув ногой снег.

– Никуда эта баба не денется, – успокоил он сам себя и снова обратил взгляд на поверженного противника.

Несколько мгновений Мертон еще стоял на коленях, покачиваясь и удивленно глядя на снежинки, окрашивающиеся красным при соприкосновении с его внезапно потемневшими брюками, а потом повалился на бок, выкашливая черные сгустки. Мягкие волны снега опускались на его вздрагивающую спину. Подойдя ближе, Уилберн склонился над Мертоном с хищной усмешкой:

– Допрыгался, пьянь. Я всегда знал, что этим кончится. Не проси меня тебя прикончить, мне доставляет удовольствие смотреть, как ты умираешь.

Мертон задыхался в снегу, борода и усы его мгновенно смерзлись, окрасившись в темный, почти черный цвет, но у него хватило сил поднять голову и взглянуть в глаза своему убийце.

– Придет и твой черед, – прохрипел он, глядя, казалось, куда-то в иной мир, и в голосе его звучало торжество. – Расплата близка, и тот, кто стоит за... твоей спиной, ждет...

Уилберн в панике оглянулся, но позади улица была пуста.

– Ты увидишь его, когда время придет... – продолжал умирающий, пытаясь улыбнуться, – Твои люди отвернуться от тебя... Когда предал один раз... легко сделать это снова... Я все видел. Ты...

Он попытался вздохнуть, но внезапно уронил голову в снег и, дернувшись, застыл. Уилберн, с перекошенным гримасой ужаса и отвращения лицом, осторожно, будто чего-то опасаясь, перевернул тело носком сапога. В его мозгу засел пробужденный словами пьяного, дремавший там несколько лет призрак Нейтона Гринуотера, точнее его взгляд, когда они бросили его там, в пустыне, населенной враждебными индейскими племенами, за много миль от воды, отобрав у него все ценное, включая лошадь и ружье.

Страх пробрался внутрь Уилберна, распустив там свои холодные липкие щупальца. Мертон видел?.. Сколько еще человек знает об этом, если его слова не были блефом? Кому он успел рассказать?..

Дело было в том, что Гринуотер хотел в Калифорнию и, будучи вожаком каравана, не желал поворачивать, отказавшись от давней мечты и довериться пришельцу, который не был с ними и недели, но уже претендовал на лидерство. Люди, ухватившись за предложение, умело вброшенное Уилберном и полностью уверовав, что это именно их идея, решили оставить Гринуотера, и пусть делает, что ему нравиться. Однако, прислушавшись к мнению новоявленного лидера, они посчитали так же, что лишние фляга с водой, ружье и лошадь гораздо полезнее и важнее для каравана, чем для отщепенца, ибо что значит его жизнь по сравнению с выживанием общины, которая вскоре должна осесть на земле обетованной и своим процветанием подать пример всей стране...

"Это был блеф, конечно, только блеф... Он не мог видеть, – успокаивал себя Уилберн. – Или... все-таки мог?" Хозяин Сван-вэлли лихорадочно думал, напрочь позабыв о миссис Черрингтон. Мертон, конечно, не решился бы на открытый бунт, опасаясь разделить судьбу Нейтона, но, без сомнения, поспешил бы поделиться своими наблюдениями с другими. "Поселенцы все еще верят мне, это главное, – размышлял Уилберн, пытаясь нащупать точку опоры во внезапно зашатавшемся мире. – Значит, если даже он проговорился, они не обратили на его рассказ внимания... Но сказал ли он кому-то здесь, в городе..." Неуверенность разъедала спокойное самодостаточное равновесие в душе Уилберна, как кислота. Он поймал себя на том, что в какой-то момент шарахнулся от собственной тени. Протерев глаза кулаком, хозяин Сван-вэлли попытался снова: "Кого интересует эта старая история?.." – "Твоих врагов из "Ленивой М", – нашелся сразу ответ, – уж они-то не упустят такой шанс поквитаться..."

...Как это ни странно, Нейтону Гринуотеру удалось добраться до воды: небольшая выбоина в скале, затененная нависающим сверху камнем, была наполнена сохраненной влагой последнего дождя, пролившегося над пустыней пару недель назад. Со сбитыми в кровь ногами, губами, затянутыми от жажды сеточкой микроскопических трещин, с кожей, покрытой волдырями от солнечных ожогов, смертельно усталый, но не сломленный, он сидел у костра из сухих кустов, когда-то росших неподалеку, медленно жуя чуть прокопченную змею, заползшую в тень и убитую ударами палки, когда Уилберн вышел из полумрака. Собрав все последние силы, Нейтон бросился на него с отчаянной решимость в глазах и палкой в руке. Уилберн, не ожидавший такой скорости, едва успел вскинуть ружье к плечу и выстрелил почти в упор, нападающему в лицо. В бесстрашные яростные глаза, горящие жаждой жизни.

Уилберн все еще стоял посреди улицы с остекленевшим взглядом, когда к нему подбежали, все еще сжимая винтовки в руках, Рик и Ланс, только что спустившиеся с крыши.

– Эй, босс! – окликнул его Рик. – Какие теперь приказы будут?

Выйдя из ступора, Уилберн несколько раз моргнул.

– Эта женщина, миссис Черрингтон, видела вас, – начал он деловито отдавать приказы. – Найти и сделать так, чтобы она никогда и ничего не смогла больше рассказать. Потом ты, Рик, отправляйся к нашим людям, здесь может стать жарко с минуты на минуту. А ты, Ланс, возвращайся сюда и оттащи тело к гробовщику, чтобы оно людям глаза не мозолило. Можешь взять в помощь Майкла О'Руни. Кажется, все.

– Майкл может играть на два фронта, я не верю ему, – быстро пробормотал Рик, опустив глаза. "Надо избавиться от него, он слишком много знает о том деле в Канзасе".

– А я не поручаю ему ничего жизненно важного, – огрызнулся Уилберн. – При этом он будет постоянно находиться под присмотром. Кстати, Рик, я плачу тебе за действия, а не размышления, так что приступайте к своим обязанностям.

– Есть, сэр, – сквозь зубы процедил Рик и, дернув приятеля за рукав, сказал: – Пойдем, Ланс.

– Так-то лучше, – констатировал Уилберн и, развернувшись, пошел вниз по улице.

Очутившись в узком переулке, миссис Черрингтон упала на колени за грудой каких-то ящиков, прижимая к себе ребенка, ее трясущиеся губы быстро шептали молитвы, слезы стекали по ее щекам, падая в снег застывшими льдинками. Вдалеке трещали выстрелы.

– Пресвятая Дева, спаси нас...

Она не знала, сколько времени прошло, когда ребенок заплакал, а через минуту снег заскрипел под чьими-то ногами. Шаги приближались. Ужас снова парализовал ее, и, лишь услышав удивленный женский голос, миссис Черрингтон нашла в себе силы поднять голову.

– Я слышала, ребенок плачет... Что вы здесь делаете?

Перед ней стояла рыжая женщина с чуть раскосыми изумрудно – зелеными глазами, если они и встречались раньше, то, вероятно, не часто; лишь по яркой косметике миссис Черрингтон догадалась, что перед ней – одна из девушек Линдейла.

– Они... – миссис Черрингтон задыхалась от сдавивших горло слез, – они убили... его.

– Да встаньте же вы и успокойтесь! – воскликнула Алиса, силой поднимая ее. – Кого убили?

– Нет, нет, – бормотала миссис Черрингтон, – вы не понимать, они находить меня. Я видела...

– Остановитесь, – прервала ее Алиса. – Давайте по порядку. Кого убили?

– Мертона, – миссис Черрингтон ловила ртом воздух. – Он вызвал Уилберна, а тот посылать двух человек на крышу с винтовками, и они... Они его застрелили, а он даже не видеть их.

Слезы потекли с удвоенной силой. Лицо Алисы посерело, его исказил неподдельный страх.

– Черрингтон! Маленькая дура! – воскликнула она – Прячьтесь, немедленно!

– Но я... – пробормотала миссис Черрингтон, трясясь, как в лихорадке. Алиса с размаху ударила ее по щеке.

– Да придите, наконец, в себя! – кричала она. – Здесь вас найдут! Под тротуар, живо!

Она схватила женщину за рукав, упала на четвереньки, увлекая ее за собой, и потащила дальше, отпустив лишь тогда, когда они очутились во мраке, под тротуаром. Через пару минут снег заскрипел под ногами, и две пары сапог остановились там, где раньше сидела в снегу миссис Черрингтон.

– Где же она, черт возьми! – со злобой выкрикнул кто-то. Ноги исчезли.

Над головами двух женщин прогрохотали чьи-то шаги, потом все стихло. Они осторожно переместились так, чтобы видеть улицу.

– Следите за происходящим, – шептала Алиса, обжигая горячим дыханием ухо женщины. – Когда выстрелы утихнут совсем, скажем, если их не будет пятнадцать минут, выбирайтесь и бегите домой со всех ног, будто за вами черти гонятся! Заприте дверь хорошенько... Поняли вы меня?

– Почему... вы это делать? – слегка заикаясь, спросила миссис Черрингтон.

– Не хочу, чтобы ваши дети остались одни на этом свете, – ответила Алиса, осторожно поправляя шкуру, в которую был завернут малыш. – Постарайтесь сделать так, чтобы он не плакал слишком громко. Когда-то у меня тоже был ребенок...

Ее глаза, сверкающие в полумраке, будто кошачьи, сосредоточили боль, голос захрипел и осекся. Миссис Черрингтон почувствовала жалость к этой женщине и ее трагедии, которую угадала за невысказанными словами.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Алиса Морроу, Линдейлова девка, – последовал достаточно резкий ответ.

– Я – Мария Черрингтон, – представилась женщина, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно мягче.

– Кто же в нашем городе вас не знает? – грубовато рассмеялась Алиса. – Стала бы я вообще что-то предпринимать, если бы это были не вы!..

Миссис Черрингтон протянула к ней руку, но Алиса отстранилась, тряхнула головой и, ухватившись за край деревянного настила, мгновенно вытащила себя наружу.

– Постойте, куда вы?! – воскликнула миссис Черрингтон.

– Я должна его найти... – сказала Алиса, оттолкнувшись от земли, она вскочила на ноги, и ее сапоги мгновенно исчезли из виду. Миссис Черрингтон постаралась устроиться удобнее в яме под тротуаром, она была одета достаточно тепло и не чувствовала холода, к тому же в ее укрытие не задувал ветер, а снежные наносы вдоль улицы добавляли тепла. В каком-то роде это место напоминало медвежью берлогу. Она тихонько уговаривала ребенка не плакать и покачивала, пытаясь его успокоить, что ей вскоре удалось.

* * *

Выйдя на улицу, Джон Линдейл закурил и бросил рассеянный взгляд сначала на тело Мертона, потом на спину уходящего Уилберна. Он слышал слова умирающего и теперь спрашивал себя, что за грязную мелкую гадость скрывает хозяин Сван-вэлли. Джон подошел к телу, внимательно глядя на пулевые отверстия. Да, патроны, кажется, от «Фронтира», вполне вероятно даже, того самого, подозрительно нового и блестящего, что висит на поясе Уилберна, так, чтобы всем видно было, но все же... Чутье подсказывало хозяину салуна, что здесь что-то не чисто. Слишком уж оружие чистенькое было, будто им и не пользовались вовсе, а только что с витрины сняли, да и сорок четвертым калибр «Пограничника» стал, когда боссы компании решили, что оружие будет лучше продаваться, если к нему подойдет патрон от Винчестера семьдесят третьего года.

– Не знал, что ты такой хороший стрелок, – пробормотал Джон и нагнулся, разглядывая что-то в снегу рядом с неподвижным телом, а через секунду выпрямился, сжимая в руке третью пулю сорок четвертого калибра. Да, теперь он был точно уверен. Стрелять в смертельно раненого человека в третий или второй раз, не прицелившись достаточно, чтобы попасть, было глупо, а если Уилберн так стрелял с самого начала, абсолютно неясно, почему он ушел отсюда на своих ногах. Джонатан Линдейл достаточно долго жил с оружием, чтобы услышать два выстрела, пусть и прозвучали они почти синхронно.

Возвращаться в салун и снова встречаться с Морганом Линдейлу не хотелось: этот янки выводил его из себя, и если хозяин салуна пристрелит его сейчас, то может то открытое столкновение начнется гораздо раньше и игра примет непредсказуемый поворот, чего он так стремиться избежать. Достаточно и смерти Черрингтона, из-за которой они чуть не сплотились, пытаясь замять неприятное происшествие. Да и это дело на почте... Руководствуясь этими соображениями, Линдейл двинулся по направлению к домику дедушки Беннингтона, специально прибавив шагу, и в конце концов догнал Уилберна.