Текст книги "Люди сорок девятого (СИ)"

Автор книги: Мария Минаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Но, вы же понимаете... – вкрадчивый тон Уилберна походил на урчание тайком объевшегося хозяйской сметаной кота, ставя женщину на грань истерики.

Мгновение – и Морган на несколько секунд завис в воздухе в своем стремительном рывке через стол, и прежде чем загрохотала, свалившись на пол, опрокинутая сильным толчком табуретка, он уже был рядом с хозяином поселка и, с силой двинув его в скулу, сбил с ног.

– Прекрати, – резко сказал он, тяжело дыша, и в его глазах вспыхнула первобытная страсть к убийству. – Или я своими руками вырву из груди твое сердце. Индейцы это умеют.

Его ступня чуть подрагивала в дюйме от лица Уилберна, но, бросив мимолетный взгляд в сторону, стрелок увидел оцепеневшую от ужаса миссис Черрингтон. Опустив занесенную для удара ногу, он обернулся к женщине и, обняв ее за плечи, вывел из наполненного запахами жаркого, тепла и яда амбара в прозрачный чистый воздух морозной ночи.

Как только дверь за ними закрылась, ноги миссис Черрингтон подкосились, и она устало опустилась в снег, закрыв лицо руками; плечи ее содрогались от рыданий.

– Я так устать от ненависть вокруг меня... – срывающимся голосом шептала она. – Так устать...

Морган подошел и, наклонившись, взял ее за локоть, попытавшись поднять на ноги. Ответом ему было глухое рыдание.

– Не надо... – тихо сказал он. У стрелка перехватило дыхание; он был бессилен перед ее горем. Все, что Морган мог сделать, – это поднять ее и поставить на ноги. Миссис Черрингтон посмотрела на него; ее усталый взгляд высказал благодарность лучше, чем могли бы это сделать слова, и, взяв протянутый Джуннайтом носовой платок в крупную красно-черную клетку, она аккуратно стерла полузастывшые слезы со щек. Шел крупный снег; в полном безветрии редкие хлопья, кружась в замедленном вальсе со звездами, ложились на землю, растворяясь в мириадах себе подобных с безмолвным отчаянием.

– Я... благодарить вас... – ее голос дрожал и срывался, будто трепещущее на ветру пламя. – Я слышать выстрелы... Наверное, терять сознание... Ничего не помнить несколько часов... Очнуться – выглянуть в окно – ничего нет на улица, только красный лед... Красный лед...

Она прикрыла глаза, снова возвращаясь в тот момент.

– Не надо... – Морган говорил мягко, насколько позволял хриплый голос, поглаживая ее волосы. – Не вспоминайте.

Но она все говорила, быстро и сбивчего, мешая английские, немецкие и французские слова, будто спеша переложить непосильный груз своей боли, страха и отчаянья на более сильные плечи, повиснув на Джуннайте, пряча лицо у него на груди и размазывая по щекам слезы.

– Вечер приходить отец Блейк, приводить Люсьен... Рассказать, что случилось. Люсьен...

Она судорожно всхлипнула.

– Люсьен ничего не говорить, только смотреть на нас, как будто он где-то далеко... Мистер Блейк сказать, мой муж умирать... Я ходить искать его, ходить все дома в город... Стучать все двери наших знакомых... Просить помощь... Мне никто не открыть, никто... Миссис Галлахер... Мы так часто встречали вместе праздники... Питт Голдберг, миссис Ринкер... Фаренсуорты... Когда потеряться их сын, мой муж ходить ночью его искать, ведь мистер Фаренсуорт потерял ногу на кукурузном поле у Данкер Черч... Марсвел... Никто не открыть... Даже Дилэни. Они говорить мне из окно, что мой Роланд – наемный стрелок и убийца, который получить по заслугам... Я искать тело Роланда, но не найти... Почему все так жестоки?..

Морган мягко отстранил ее от себя.

– Успокойтесь... Все позади, – мямлил он, выбитый из равновесия этим монологом, инстинктивно хватаясь за удила мула миссис Черрингтон, но женщина уже взяла себя в руки.

– Садитесь, – Морган придержал ей стремя, несколько грубовато подсадил в седло и, вытащив из кармана теплые перчатки, протянул ей. Опускаясь на спину своей лошадки, он взялся за приклад винтовки, но ограничился легким поглаживанием полированного дерева. Морган немного жалел о том, что не может сейчас пристрелить Рика, Уилберна и еще кое-кого, но теперь нельзя было оставлять миссис Черрингтон надолго одну.

Однако у темного барака он все же спешился.

– Надо седельные сумки взять, – пояснил Морган и вошел внутрь. Не зажигая света, он, согнувшись, ощупью пробирался вперед, как вдруг его рука коснулась чьего-то холодного лица. Скорее всего, это был Бен, и парень не дышал. Цепенея от ужаса, Морган полез наверх за своими сумками, он думал, что тот ужин, который он съел, вполне может стать платой за вечернюю работу, хотя деньги, находящиеся в его распоряжении уже подходят к концу, да и вообще, большинство нормальных людей еще осенью находят себе пристанище и работу на всю зиму. Сожаления, к собственному удивлению, Морган не испытал. Стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием раненого на койке рядом, которому Джуннайт дал днем воды. Перекинув сумки через плечо и сунув в рот сигарету, стрелок спрыгнул вниз.

– Темно...

Морган сам не понял, услышал он это или только почудилось. Звук повторился – слабый, как шуршание мыши. Определив, откуда он исходит, Морган шагнул вперед и выпрямился, не заметив, что силуэт его головы отчетливо вырисовался на фоне узкого мутного слюдяного окошка в двери, освещенного слабым отблеском фонаря у конюшни. Стрелок чуть-чуть нагнулся, приблизив ухо к губам раненого.

– В темноте... – слова мягким клубом теплого воздуха коснулись его слуха, и в ту же секунду грянул выстрел. Пуля пронеслась возле щеки, обдав ее струей горячего воздуха, и с треском зарылась в дерево. Ослепленный вспышкой, Морган толкнулся от койки и скатился на пол, чуть не проглотив раскушенную пополам сигарету, но не забыв выхватить из-за пояса смит-вессон. Глухой стук падения, очевидно, был услышан – в темноте зажглась лампа.

Морган лежал не мигая – револьвер в руке, перед глазами – радужные круги, из которых медленно проступало ухмыляющееся лицо Рика.

– Ты попал? Попал? – немного истерически вскрикнул кто-то сзади. "И второй тут..." – подумал Морган и чуть расслабил пальцы, сжимающие рукоятку до побеления костяшек.

– Заткнись, Ланс, – Рик вытянул шею, пытаясь получше разглядеть ситуацию. – Кажется, попал... Только вот никак не разберу, куда. Посвети-ка...

Рик шагнул вперед, передав лампу приятелю, и чуть наклонился, опустив руку с револьвером, в то время как Ланс поднял обеими руками над головой керосинку. Яркий свет брызнул Моргану в глаза, и он непроизвольно зажмурился, лишь мгновением позже с ужасом осознав, что выдал себя.

– Черт, он еще жив! – вскрикнул Рик и отшатнулся назад, пытаясь быстрее вскинуть зацепившийся мушкой за рукав револьвер. Реакция Моргана была инстинктивной и стремительной, как бросок гремучей змеи. Он вскочил, выпалил наугад, полуослепший от яркого огня, швырнул оружие в том направлении, где находился Ланс, и бросился вперед с отчаянной яростью безысходности, вцепившись зубами в запястье Рика. Закричав от боли и неожиданности, тот выронил оружие, не успев даже взвести курок, а потом рухнул на пол под тяжестью Джуннайта, истошно вопя:

– Пристрели его, Ланс!

Но у Ланса, опешившего от случившегося в доли секунды так же, как и от свистнувшей рядом пули, пальцы были заняты лампой, и он начал спешно и неуклюже перехватывать ее левой рукой, когда вдруг увидел летящий ему в голову "смит-вессон" и еле успел увернуться, заработав лишь ссадину на лбу. Освободившейся правой он принялся дергать зацепившийся за кобуру револьвер, пытаясь побороть головокружение. Солоноватый вкус крови во рту подействовал на Моргана опьяняюще, воскресив в нем первобытную ярость и желание выжить, родившееся в тот июльский день 61-го неподалеку от Манассаса. Выпустив запястье Рика, он остервенело бил его, уже не чувствуя пропущенных ударов в голову и по почкам. Грянул выстрел, и только инстинктивно резкое падение в сторону позволило Моргану отделаться длинной царапиной на тыльной стороне ладони: это Ланс, справившись наконец с кобурой, открыл огонь. Рик, получив передышку, мгновенно ею воспользовался, саданув противника коленом в солнечное сплетение. На мгновение задохнувшись, Морган пропустил болезненный удар в плечо и снова откатился, увернувшись от пули. Ситуация принимала скверный оборот. Рванувшись к Рику, Джуннайт вцепился в него, закрываясь им, как щитом; потом ребром ладони ударил противника по горлу со всей возможной силой, заехал локтем в лицо мужчины и, перебросив его через себя, подкатился под ноги Лансу. Он не знал, откуда берутся силы: возможно, их питала энергия его ярости, но когда второй враг упал, Морган мгновенно нанес первым удар в горло чуть согнутыми пальцами. Минутой позже он понял, что сидит на Лансе, наступив каблуком на его руку, в которой раньше был револьвер, и бьет его головой об пол. Чья-то тень мелькнула на озаренной зыбким пламенем керосинки стене, и Морган, обернувшись, увидел, как Рик пытается встать. Джуннайт поднялся, держась за стену, медленно приблизился и, резко двинул противника локтем в лицо, а затем, тяжело размахнувшись, нанес ему удар в голову. Рик качнулся и навалился на стену спиной – раздался треск, и он повалился в снег. "Черт возьми, тут даже доски гнилые... Никакого уважения к работникам", – подумал Морган, опершись рукой на стол. Азарт боя пропал, и с ним ушла сила. Морган не видел, как Ланс не в силах подняться, выполз на животе вслед за приятелем. Закрыв глаза, Джуннайт пытался унять глухо стучащее сердце, но открыв их снова, увидел только красную пелену.

* * *

Когда красный туман, застилавший глаза рассеялся, Морган стоял, тяжело дыша, в полной тишине у дыры в стене: там, где гнилые доски проломились под тяжестью Рика, держа в стиснутых окровавленных пальцах клок волос Ланса. Оба противника исчезли. Зачерпнув пригоршню снега, он стер кровь с распухших рук и лица. Оглядевшись, Джуннайт поднял револьвер Чета, зарядил и опустил его в кобуру, потом, немного подумав, сунул за пояс и револьвер Рика. Голова слегка кружилась, когда Морган задул лампу и, подняв седельные сумки, двинулся к выходу. Около кровати раненого он на мгновение задержался и, пожав свесившуюся с постели руку, негромко сказал:

– Спасибо.

Достав новую сигарету и закурив, Морган перекинул через плечо седельные сумки, криво усмехнувшись: "Вот и еще одна "надежная гавань" не оправдала надежд..."

Он вышел.

Кто-то коснулся рукава Моргана, и тот стремительно развернулся, как гремучая змея, готовый атаковать, но это был всего лишь Мертон, небритый и пьяный до такой степени, что едва стоял на ногах, даже опираясь на стену. Он качнулся в сторону Джуннайта и, дыша на него перегаром, спросил заплетающимся языком:

– Что, стрелок, сматываешься?

Он снова пошатнулся, придвинувшись ближе. Морган немного отступил, но Мертон навалился на него, твердо вознамерившись использовать собеседника в качестве подпорки.

– Что, приезжий, не нравится тебе наш идеальный поселок, а? Тут у нас, между прочим, все поровну. Кроме женщин, к несчастью... Но это только пока. Как говорит великий наш мудрец: это – высшая ступень справедливости, мы до нее не доросли... А так – стадо общее, пожитки – тоже, и все такое... На что Уилберн глаз положит – то и общее... И клеймо у нас одно: "двойное – перевернутое...", черт его дери. Ехали, тихо – мирно в Калифорнию... Так бес попутал... Говорит: через индейцев вам не пройти, да и вообще... Знаю, говорит, местечко... "Земли, текущие медом и молоком." Так и сказал, будто новый Моисей. Каждый, говорит, ранчо получит... И пошли мы... Много детей и стариков от голоду померли, потому что у нас все поровну было, а раздавал все, чтобы не дай Бог у кого больше не оказалось, Уилберн. Зато сам поправился за это время... А как дошли – тут ранчо "Ленивая М". Вот он и говорит: бои, говорит, предстоят нелегкие, но земля – она наша по хоумстеду, а, говорит, мятежникам тут делать нечего. Богатые, видишь ли, должны делиться, а если не хотят, то силой отбирать надо. Еще из Библии много цитировал и латынь время от времени вставлял – в общем, всех убедил. И для более успешного сражения предложил объединить стадо под свое клеймо. Так они и сделали, но мы с Джоунзом не согласны пахать на других, нет, сэр! Взяли своих быков и заняли землю. И плевали на них всех. Да... А этим, видать, понравилось, когда все общее. Потом, может, и разбегаться не захотят. Я такое на Юге видел после войны: негры не знали, куда себя деть. Свободный человек должен думать о массе вещей сам, а раб – нет. Выходит, подчиняться проще... Только ему-то на них наплевать, Уилберну то есть. Неважно сколько этих глупцов погибнет в схватке за землю, которая все равно не их, он сам их уничтожит, когда не нужны будут... Главное для Уилберна – земля.

Морган с отвращением вырвался из объятий пьяницы и пошел к своей лошадке, а вслед ему неслись слова:

– Он их всех заколдовал. Всех! И меня сперва тоже...

Морган сел в седло и, запрокинув голову, поглядел на звезды. "Господи, почему все люди горят желанием повесить на меня свои проблемы. Лицо у меня такое, что ли?"

– Поехали на "Ленивую М", – сказал он в слух, обращаясь к миссис Черрингтон. – Мы найдем вашего мужа. Обещаю.

* * *

Дорога извивалась и петляла между высокими елями, смутно белея в темноте; Морган придерживал свою лошадку, чтобы миссис Черрингтон поспевала за ним. Ветер набирал силу, и ели душераздирающе скрипели, цепляясь верхушками за быстро бегущие по небу тучи. Это было им на руку. Миссис Черрингтон утверждала, что эта дорога ведет к главному дому на «Ленивой М». По ее словам, это был старый дом, специально построенный недалеко от города, который должен был стать еще одной базой для ковбоев, когда в центре владений вырастет большое хозяйство. Но планы так и остались нереализованными, и босс самого крупного ранчо в окрестностях Иглз-Неста жил в старом здании. Морган, не склонный недооценивать противника, полагал, что где-то должны быть сторожевые посты. Внимательно вглядываясь в темноту, стрелок заметил маленький огонек, мелькнувший за деревьями не далее, чем в нескольких ярдах впереди. «Чуть не попались...» – подумал Морган, натягивая поводья. Сделав знак миссис Черрингтон остановиться, он съехал с тропы, медленно объехал огонек, двигаясь до тех пор, пока не разглядел двух мужчин у костра. Они сидели лицом к дороге; винтовки прислонены к дереву.

– Ну и ночка, – сказал один, доставая из сумки бутылку и зубами вытаскивая пробку. Как бы подтверждая его слова, налетел ветер, заставивший взвыть демонов ночи, притаившихся в старых деревьях.

– Бр... – сказал второй часовой. – Не нравится мне здесь.

У них не было лошадей, которые могли бы почуять чужаков, поэтому, дождавшись следующего порыва ветра, Морган сделал знак миссис Черрингтон следовать за ним. На мгновение мелькнула мысль, что идея пробиться в главный дом "Ленивой М" и поговорить с боссом – не более чем глупое ребячество и бравада, но азарт уже захватил его целиком и зажег глаза фосфорицирующим блеском. К тому же жители города и Сван-вэлли оскорбили миссис Черрингтон, и Морган боялся еще одного приступа неконтролируемой злобы, а найти мистера Черрингтона необходимо. Двигаясь под скрип разбуженных ветром исполинов, они проехали совсем близко от кромки освещенного круга и растворились во тьме раньше, чем часовые прикончили свою бутылку. Отъехав на безопасное расстояние, Морган обернулся к миссис Черрингтон:

– Могут быть неприятности. Езжайте лучше домой и ложитесь спать. Утром я приеду. Завтра все будет лучше.

Он моментально пожалел о своих словах, вспомнив о том, что мистер Черрингтон не вернется к семье ни завтра и никогда больше. Им стало овладевать то отчаяние, смешанное со смертельной злобой и желанием разрушать, какое он испытал при виде мертвой луны в глазах друга. Миссис Черрингтон, темным силуэтом видневшаяся в полумгле, покачала головой

– Нет, – сказала она негнущимся голосом. – Я еду с тобой.

Они продолжали свой путь молча. "Никогда не видел белую женщину, способную так долго молчать, – подумал Морган. – Наверное, она и с индейцем могла бы поспорить в искусстве войны." Раньше он был уверен, что, оставшись без поддержки, эта хрупкая леди не сможет дольше жить в этих краях, у нее было два выбора: уехать или умереть. Грубая дикая земля уничтожала слабых и делала сильнее тех, кто выживал. Теперь Морган сомневался в своих выводах: возможно, если у миссис Черрингтон хватит сил вынести все, что свалилось на нее, и во много раз больше, у нее есть шанс...

Внезапно лес расступился, и Морган увидел довольно большую поляну и дом, прилепившийся одним боком к скале – не сколоченное наспех, временное пристанище, а добротное бревенчатое строение на фундаменте из обтесанных камней, несколько побитое непогодой, но производящее несравненно лучшее впечатление, чем амбар в Сван-вэлли, не говоря о жилищах поселенцев. Пораженный, Джуннайт придержал кобылу и, забыв обо всякой осторожности, выехал на открытое место. Что-то надежное чувствовалось в этом доме, окруженном высокими старыми деревьями, что-то вечное и изначальное, будто сам он был частью этого древнего пейзажа с начала времен и намеревался стоять тут столько же, сколько окружающие его скалы.

– Разговаривать буду я, – предупредил Морган, не оборачиваясь.

– Интересно будет послушать, – раздался насмешливый голос справа, и, когда Морган развернул кобылу, у него зарябило в глазах от яркого света. Прищурившись, Джуннайт инстинктивно заставил лошадку отступить в менее освещенное место, а немного привыкнув к освещению, он различил фонарь, вероятно, раньше закрытый крышками, плотно прилегающими к стеклам. "Еще один патруль, как я об этом не подумал..."

– Так что вы здесь делаете? – продолжал настаивать мужчина, держащий фонарь – позади находились еще человека три с ружьями наготове. Собравшись с мыслями, Морган открыл рот, чтобы заговорить, но внезапно миссис Черрингтон, которая держалась немного позади, выехала вперед.

– Роланд Черрингтон быть мой муж, – твердо сказала она так, будто разговаривала с грязью. – Его убивать днем. Мы искать его тело.

Мужчина, державший фонарь, заметно стушевался.

– Тут его нет, – грубо ответил он, хотя в голосе его сквозила неуверенность. – И людям из города тут нечего делать, особенно тем, кто с Уилберном дружбу водит. Откуда мы знаем, что ты, стрелок, не явился сюда прикрываясь женщиной, чтобы прирезать нас всех во сне?

"Черт возьми! Куда смотрят олухи на первом посту?" – подумал мужчина с фонарем про себя. Ситуация становилась опасной; Морган кожей чувствовал, как растет недоверие ребят с "Ленивой М", а у них было преимущество по крайней мере в два ствола, против двух у него за поясом и в кобуре. Потянись Джуннайт за оружием – и крови не избежать. Стараясь держать руки на виду, Морган стянул перчатку и нервно принялся тереть едва зарубцевавшийся ноющий шрам от пули приятеля Рика, лихорадочно пытаясь придумать выход из положения. Не прошло и минуты, как ладонь его окрасилась кровью, но боли он не чувствовал. Если бы только можно было их отвлечь...

– Спросите гробовщика, – крикнул человек из-за спины того, кто держал фонарь. – Всех, кого нашли, мы к нему оттащили. Это его работа, а мы трупами стрелков не занимаемся.

– Ее муж не был стрелком, – вмешался Морган, но миссис Черрингтон остановила его движением руки.

– Пусть говорит, – сказала она ровно. – Я хочу знать все.

Раздражение вспыхнуло в груди Моргана, он почувствовал внезапно себя лишним, его тревожный взгляд блуждал по лицам людей с "Ленивой М", тщетно ожидая, что что-то отвлечет их хоть на одно мгновение. Что-то двинувшееся в темноте привлекло его внимание, и он заметил пятого человека, стоявшего в тени, но при словах миссис Черрингтон слегка поддавшегося вперед. Том Анден. Зажмурившись, Морган мотнул головой, отгоняя наваждение: он не позволит себе ошибиться еще раз, что бы ни случилось. Когда стрелок открыл глаза, человека уже не было.

"Померещилось?.." спросил сам себя Морган и провел по лицу окровавленной ладонью.

– ... Когда мы тащили его к гробовщику, в его руке был самый настоящий револьвер, – услышал Морган слова все того же человека, который стоял за спиной мужчины с фонарем. Миссис Черрингтон, будто статуя, застыла в мужском седле, чувствуя, как в ее груди стучит сердце: то замирая, то мчась неровным аллюром, сотрясая ее тело внутри каскадами дрожи и покрывая спину противным липким потом, но она знала, что должна выстоять. Они ничего не сказали бы Моргану, просто пристрелили бы его на месте, но сейчас, когда она стоит между ними, люди с "Ленивой М" не посмеют стрелять... Во всяком случае, миссис Черрингтон надеялась на это.

– Я так благодарна, что вы рассказали мне все... – всхлипнула женщина и прижала к глазам платок, который ей дал Морган. Клетчатая ткань скользнула между тонкими пальцами и упала в снег. Все взгляды мгновенно устремились вниз, невольно отслеживая полет платка, всего лишь на пару секунд. Прежде, чем тряпка коснулась земли, Морган уже держал в руках оба револьвера. Все взгляды устремились на него.

– Вы можете попытаться, – сказал стрелок с кривой усмешкой; с его губ вместе со словами стекал пар, застывавший в морозном воздухе, а в глазах мерцала безрассудная дикость, близкая к сумасшествию, – но двоих я точно заберу с собой на тот свет, и первая пуля достанется вон тому, в темноте.

Измазанное кровью лицо парня, горящие огоньки в его зрачках, не оставляли никакого сомнения в искренности его слов. Для полной картины не хватало разве что свежих скальпов на его поясе. Он тронул кобылу и медленным шагом поехал прочь, не сводя взгляда с работников "Ленивой М", миссис Черрингтон – за ним. Люди возле человека с фонарем проводили их бессильными взглядами. Они, наверняка, одержали бы верх, но кто-то уж точно должен был поймать пулю, и никто не желал стать этим "счастливчиком"...

Вырвавшись из светового круга, Морган бросил револьвер Рика в снег, чтобы освободить ладонь, и, схватив поводья, погнал лошадку сквозь лес, мгновенно растворившись во тьме. В следующий момент, поняв, что произошло, люди с "Ленивой М" готовы были помчаться следом, но человек на крупном чалом коне, выехавший из тени деревьев остановил их.

– Стойте, – сказал он, сворачивая сигарету трясущимися пальцами. – Вам не догнать их в темноте.

– Но, мистер Макклахан... – начал было человек с фонарем, но тот оборвал его, резко дернув плечом так, что просыпал часть табака на землю:

– Я хочу, чтобы со Сван-вэлли было покончено как можно скорее. Пора переходить к решительным действиям.

Макклахан немного помолчал и, закурив, добавил:

– Я не помню этого парня, но почему-то от одного его вида у меня мурашки по спине бегут, будто кто-то топчется на месте, где меня похоронят... Надо ускорить события. Мне нужна его жизнь. Скажите Линдейлу, и тому, другому – я за ценой не постою.

Конец первой части.

Часть 2

Глава VII. Неприкасаемые.

Они вернулись в город, когда первые робкие лучи нарождающегося дня начали оттеснять мрак в пасти каньонов и глубоких расщелин, на дне которых царит вечный мрак. Солнце разбудило снег, заставив его радостно сверкать в тишине, нарушаемой лишь хрустом ломаемого подковами наста, за ночь покрывшего хрупким панцирем все вокруг. Из многих труб поднимался дым, но людей на улице было мало, и что-то в их лицах не понравилось Моргану: что-то не настоящее, фальшивое. Казалось, все они играют одну и ту же хорошо отрепетированную пьесу под названием: «Ничего вчера не случилось». Женщина устало прикрыла глаза; ей еще понадобятся силы – нечего попусту тратить их на этих людей. У дверей церкви Морган спешился, снял миссис Черрингтон с седла, и они вошли внутрь. Затекшие ноги женщины подгибались, опираясь на стрелка и едва их переставляя, она добрела до задней скамейки, и тяжело опустилась на нее. Преподобный Джозеф Блейк подошел к ним, появившись из дверей своей пристройки, и, опустившись рядом, взял ее руки в свои.

– Мария, – начал он, – вы выглядите очень уставшей. Я видел вас сейчас, вы ехали в седле по-мужски...

– Прошу вас, святой отец, – миссис Черрингтон говорила жестко, – вы же знать, в каких обстоятельствах я оказаться. Я многое видеть эта ночь и просить ответить прямо. Согласитесь ли вы прочитать молитву на похоронах мой муж, если мы находить его тело?

– Дорогая Мария... – священник явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Вы, я надеюсь, понимаете, что стрелок, погибший в кровавом столкновении с револьвером в руке...

Миссис Черрингтон резко поднялась, выдернув руки из ладоней преподобного Блейка, осекшегося на полуслове, развернулась и пошла к дверям. На пороге она обернулась:

– Я благодарить за сочувствие, – спокойно сказала она и ни один мускул не дрогнул на ее, будто вырезанном из свежей слоновой кости лице. – Мистер Джуннайт, у нас есть еще много дело.

Она вышла, Морган – за ней; взяв лошадей под уздцы, они медленно пошли вдоль улицы, не говоря друг другу ни слова. Все и так было понятно. Внезапный шум впереди привлек внимание Моргана, и он ускорил свои шаги. Перед дверью под вывеской "Индепендент газет" стоял Оуэн с кипой листов, в испачканных свежей типографской краской руках. Размахивая ими в воздухе, он бросался к прохожим и пытался вручить им эту импровизированную газету.

– Экстренный выпуск! – надрывался издатель. – Правда о вчерашнем столкновении! В жестокой перестрелке убит ни в чем не повинный человек! Экстренный выпуск! Бесплатно! Возьмите же!

Люди шарахались от него, как от зачумленного, ни одна рука не потянулась за листком. Морган приблизился, ему в глаза бросилось изможденное посеревшее лицо Оуэна – свидетельство бессонной ночи за наборным столом – и дикий тревожный блеск в зрачках.

– Как дела, издатель?– спросил Джуннайт без всякой иронии. – Никто не желает знать правду?

Оуэн устало помахал листками в воздухе.

– Экстренный номер!.. А, черт! Возьми хоть ты, стрелок...

Морган машинально взял протянутый ему лист.

– Неплохо по-моему получилось... – устало признался Оуэн, и стена, разделявшая их, рухнула. – Но им наплевать. Ничего... Я тут все этими бумажками обклею – весь город белым станет! До Вашингтона дойду!..

– А хотите самые горячие новости! – воскликнул Морган с внезапно проснувшимся азартом, его глаза загорелись, и вся ярость, накопившаяся за ночь, выплеснулась наружу. – Так слушайте, если смелости написать хватит! Миссис Черрингтон ночью стучала во все дома, но даже близкие друзья не открыли ей дверь; в поисках тела своего мужа она поехала в Сван-вэлли и услышала, что у ее мужа был в руке револьвер, что он участвовал в драке и место ему на Бут Хилл! То же самое сказали ей на "Ленивой М", а преподобный Блейк отказался читать молитву на похоронах. Напишите все это, Оуэн, если пороху хватит, и отошлите в Вашингтон.

Глаза Оуэна вспыхнули, будто у одержимого.

– Вы правы, эта бумажка (он потряс листовкой перед носом Моргана) – ничто по сравнению с тем, что можно написать! Я подниму такую бурю...

Издатель осекся, пораженный внезапной мыслью.

– Подождите... – медленно проговорил он, – Значит, все, будто сговорившись, утверждают, что в руке у мистера Черрингтона был револьвер... Но, если это не так, а это не так, потому что я сам видел все из окна, значит, им не нужно, чтобы правда всплыла наружу. Чего они боятся? Расследования? Федералов? Но почему? Надо подумать...

И прижав ко лбу испачканную типографской краской руку с зажатой в ней кипой листов, Оуэн бегом кинулся обратно в редакцию, где склонился над своим рабочим столом, торопливо переворачивая пачки старых газет, полученных из крупных городов восточного побережья.

– Господи... – повторял он, задыхаясь. – Господи.. Неужели я близок к разгадке...

Морган стоял, несколько ошарашенный поспешным бегством Оуэна, комкая в руках листовку, когда подошла миссис Черрингтон.

– Что происходить? – спросила она. Морган покачал головой.

– Ничего особенного. Говорил с Оуэном – он на нашей стороне.

Джуннайт сунул листовку в карман, и они снова пошли, пробираясь между горожан с равнодушными лицами, которых становилось все больше и больше по мере того, как день вступал в свои права, вытесняя нежность и прозрачность зимнего утра.

* * *

Гробовщик – румяный и общительный мужчина, которого не очень любили из-за его ремесла и который поэтому не всегда имел возможность поговорить вволю, был явно огорчен, что его разбудили в такой час и что он не может быть столь же разговорчив, как обычно, из-за непрекращающейся зевоты и закрывающихся на ходу глаз. Он поспешил заверить миссис Черрингтон в своем глубоком сочувствии ее горю.

– Вот уж никогда не думал, – сказал гробовщик, – что этот малый возьмет в руки револьвер.

– Вы помогать нам хоронить его? – прервала его миссис Черрингтон.

– Ну, знаете... – гробовщик, краснея, отвел глаза. – Я этим не занимаюсь, только гробы сколачиваю...

– Мой муж не быть стрелок, – сказала женщина. Только сейчас Морган заметил в ее волосах седые пряди и прямую, как стрела, морщину, прорезавшую лоб. – А теперь я хотеть видеть мой муж.

Гробовщик указал на дверь в соседнюю комнату. Морган удивлялся той скрытой силе, которая таилась в хрупкой миссис Черрингтон. Она подошла к телу своего мужа, бледная и прямая, и оперлась о край гроба негнущейся, дрожащей от напряжения рукой. Морган развязал свой шейный платок и, приблизившись бесшумной индейской походкой, накрыл лицо мистера Черрингтона – ужасающее в своей безмятежной неподвижности. Перегнувшись через боковую стенку и заглянув внутрь, стрелок увидел, что рука мертвеца все еще сжимает револьвер. Осторожно высвободив оружие из почему-то не очень крепкого захвата, Морган сунул его за пояс, не разглядывая. Миссис Черрингтон отошла, отвернувшись к окну, и стояла там, наблюдая, как тяжелые сапоги оставляют глубокие синеватые вмятины в чистом белом снегу, пока заколачивали гроб; плечи ее чуть заметно вздрагивали при звуках ударов. Наконец, все закончилось.

– Пойдем, – сказал Морган, обвязывая ящик веревкой. Он расплатился с гробовщиком и взял широкую лопату, условившись ее вернуть.

Когда они снова оказались на улице и Морган начал привязывать гроб к своей кобыле, миссис Черрингтон внезапно тронула его рукав.

– Я не хотеть, – сказала она полувопросительно, но твердо, – чтобы мой муж лежать на Бут-Хилл...

– Не волнуйтесь, – Морган резко затянул узел. – Мы похороним его на городском кладбище, и я пристрелю каждого, кто попробует нам помешать.

– Ты подождать, – остановила его миссис Черрингтон. – Я не хотеть мой муж быть с убийцы, но я не хотеть еще больше, чтобы он быть с теми, кто предавать его и отступаться от нас. У нас тоже есть гордость, мистер Джуннайт.