Текст книги "По воле тирана (СИ)"
Автор книги: Марина Бишоп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)
– Если она не сдохнет прежде.
Эвель поморщился, когда сделал глоток из кубка.
– Вода, что может быть слаще. А как насчет их древних союзников – Соколов?
– Они нам не угроза.
– Я что-то не знаю?
Ролл улыбнулся. На его лице отразилось сразу несколько оттенков настроения, которые можно было увидеть только в пылающих глазах.
– Да, не знаешь. Не вздумай даже пытать меня насчет этого. Просто прими как есть. Они нам не помеха, и выступать в поддержку шалфейев они не станут, хоть их расы и живут в мире по негласной договоренности.
– Твоей уверенности есть только одно объяснение, – не без сарказма заключил Эвель. Он потрогал ямочку на подбородке и как будто предался размышлениям. – Каменная библиотека.
– Твоя образованность меня поражает. Наверное, не зря мне по душе беседы с тобой о несовершенстве нашего мира. Роланд вытянул вперед затекшие ноги.
– Зачем ты спас шалфейю? – не выдержал Эвель. Он потрошил этот вопрос с того самого момента, как увидел ее полумертвую в богатой спальне этого великолепного замка.
– Ну хорошо, – вымученно начал Ролл. – Достаточно ли тебе будет, если я скажу, что действую в интересах фарлалов и порабощенных рас? А если я ошибаюсь, то тогда не лезь не в свое дело
– Это несправедливо, раскрой уж секрет, по какой причине я рисковал вместе с Хоутом?
Ролл встал и начал отмеривать шагами пустой трапезный зал. – Я сам уже не уверен, – буркнул он.
Эвель явно не ожидал такого ответа. И съедавшее любопытство внезапно улетучилось, он потерял интерес к продолжению. Или умело притворился.
Оба обернулись на быстрый стук деревянных башмаков сбегающей по лестнице служанки, оставленной с шалфеей.
– Господин, господин, она пришла в себя и разговаривает с Незой, – запыхавшись, выпалила каменщица и приберегла еще дыхания, добавив: "Госпоже лучше!".
Эвель открыл рот. Знал бы он, как забавно выглядит.
– Сейчас же пошли за Колтом, пусть явится немедленно.
Ролл поднялся по ступеням, перескакивая сразу через несколько. Он перехватил себя на мысли, что рад новости.
Спальня заполнилась приятным теплом от камина и ароматом бульона. Его держали рядом с огнем именно на случай, если принцесса придет в себя. Ей необходимо было поесть, она представляла собой поистине жалкое зрелище. Ролл медленно приоткрыл дверь. Он действительно услышал голоса. Один принадлежал служанке – звонкий, как колокольчик, второй слабый, едва различимый.
Неза увидела его первой, Ролл приложил палец к губам, оставаясь под прикрытием полуоткрытой двери. О чем они говорят? Язык каменщиков и фарлалов был очень похож, а овладевать языком шалфейев каменщикам приходилось уже в рабстве.
Он расслышал несколько слов, произнесенных шалфеей. Из них разобрал только "умирать". Служанка посмотрела на Ролла, как будто спрашивая ответ. Он только пожал плечами – "не понимаю", беззвучно объяснив свой жест губами.
Ему безумно хотелось ворваться в комнату и не думать о последствиях. Пусть от одного его вида она опять вернется в свой безопасный мир забытья. Но только так он убедится, что она опять говорит, дышит, и смерть удаляется, оставляет ее в этом мире. Ролл взял себя в руки.
Лисица осмотрелась. Окончательный вариант произошедших событий еще окончательно не осел и она, как младенец, впервые увидела мир. Медленно и мучительно, вспышками, то появлялись, то пропадали отрывки воспоминаний. Что было среди них видениями, что явью, определить трудно. Прийти в себя ей помогла подоспевшая служанка. Она узнала ее, рабыня иногда прислуживала ей. И она в своей спальне. Что же произошло?
– Госпожа, вы меня слышите? – тень легла на лицо принцессы. Каменщица присела рядом, протянув к ней руку, чтобы коснуться лба.
Лисица заморгала, собираясь с силами ответить. Ноющая боль вырвала громкий вздох из нее, но на этот раз она справилась с гнетущими спину кандалами.
– Вы вся горите, – закудахтала она. – Неза, не глазей, а живо найди строна Роланда. Он просил позвать его.
– Что со мной? – Лисица с трудом говорила, и она сделала неимоверное усилие, чтобы справиться с немотой.
За спиной служанки показалось другое лицо.
– Неза, я тебе что сказала? – недовольно прикрикнула на нее первая, охлаждая лицо шалфейи. Лисица вздрогнула, отстраняя голову от влажного давления тряпицы.
– Не пытайтесь говорить, не растрачивайте силы, госпожа. Ваше пробуждение – это уже чудо! Принцесса сделала усилие над собой, пытаясь проникнуться в происходящее. Болезнь, кажется, оставила ее, или она под действием дурманящих настоев, что не дают чувствовать боль во всю силу.
– Прошу... скажи, что со мной?
Служанка вздохнула, старательно пряча глаза.
– Вам нужно отдыхать, госпожа.
Она поднесла чашу к губам шалфейи. Приподняла ей голову, заставив сделать глоток. Жидкость с железным привкусом неприятно оросила пересохшее горло. – Ради твоих Богов, скажи мне, – в отчаянии взмолилась Лисица. – Почему я...
Она прикрыла глаза и охнула. Словно лезвие пронзило ее насквозь. Принцесса перенесла руку с живота на простыню рядом, но, не нащупав шелк крыльев, мрачно обронила:
– Он сделал это...
Служанка еле заметно кивнула, замерев с чашей.
Сознание возвращалось к Лисице, и она услышала собственный крик, погрязший в мольбах и уговорах. Он стоял в ушах, заполнил темницу замка, потревожив пыль мучительных воспоминаний.
Жрец тащил ее вниз, полуживую, запутавшуюся в собственных волосах, налипших на мокрое от слез и слюны лицо. Он проклинал ее и перечислял грехи, которые замковый капеллан посчитал бы обычными проказами, а то и вовсе житейской неопытностью. Золотой воротник на белоснежной тунике оторвался и повис, отчего Ульф полностью потерял контроль над собой. Он остановился и отбросил ее на стену. Ударившись головой, она потерялась в пространстве и рухнула на пол. Садистская рука вновь подняла ее на этот раз, чтобы раздать сильные пощечины, не удовлетворившись, он обрушил кулак в лицо жены. Он протолкнул ее к ступеням и спихнул вниз. Каким-то образом Лисица успела ухватиться за кусок воротника и увлекла Жреца за собой. Они оба кубарем скатились в темницу. Лисица услышала, как Ульф заорал и отстранился от ее неестественно распростертого тела, прижимая руку к себе. Она, наверное, сломана, и всё из-за этой твари.
– Почему я не умерла? – кожа щек защипало от соленых слез, быстро сползающих вниз, капающих на шелковую подушку. – Я так хотела умереть. Что же я теперь? Бледная дымка сползла с глаз принцессы вместе с болезненными мыслями.
Служанка уставилась в одну точку, видимо, не желая отвечать на ее причитания.
– Госпожа, не надо. Все прошло, все закончилось. Вам больше ничего не угрожает. Она осеклась, опомнившись. Наверное, издевательства собственного супруга покажутся невинными игрищами по сравнению с пытками, которые фарлалы, наверняка, приготовили для своего заклятого врага. Именно для этого их предводитель приказал охранять ее, чтобы потом насладиться заслуженным возмездием. Ни для кого не секрет – шалфейи их многовековые враги, и медленная мучительная смерть принцессы станет поистине основным угощением на их пиршестве мести.
Хотя служанке было искренне жаль принцессу, и каждый последний раб в крепости был рад, что не оказался на ее месте, но она больше ничем не могла помочь ей. Ролл поблагодарил Мараву и попросил дать шалфейе силы, чтобы вынести его появление. Под отрешенный взгляд служанки он шагнул в осветленную множеством свечей комнату. Тишину прорезал только треск полена в камине.
– Пожалуйста, госпожа, не бойтесь, – завидев отразившийся на лице Лисицы ужас, твердо произнесла служанка.
Раскрытые широко глаза принцессы, казалось, выйдут из орбит. Под покрывалом она врезала ногти в бедро. Нет, не сон – реальность.
– Скажи ей, что я не причиню ей вреда, – попросил Ролл.
Она немедля перевела окаменевшей Лисице слова фарлала в надежде, что та расслышит ее.
– Чего она боится?
– Вас, господин.
– Я же сказал, что ничего ей не сделаю.
– Не в этом дело.
– В чем тогда?
Воин старался говорить ровно, чтобы своим тоном не разорвать тонкую ниточку, по которой принцесса отважно выбралась из плена забытья.
– Она никогда не видела никого из вашей расы, и для нее вы воплощение всего безобразного – Нуроса. Такова вера шалфейев.
Ролл припомнил ее частые обмороки. Ну, наконец, кто-то догадался объяснить, отчего шалфейя бледнеет, а кожа покрывается инеем в его присутствии.
–Вот как.
Он неплохо владел вопросами религии шалфеев, но ему и в голову не приходило, что она могла принять его за повелителя подземной воронки, той, что засасывает грешников, навсегда лишая их права перерождения и обрекая на нескончаемые муки.
Повинуясь порыву, Роланд приблизился к шалфейе, осматривая ее с высоты своего роста. Лисица быстро перевела взгляд на его лицо, но всего на мгновение. Он рассчитал верно, шок уступил испугу, а это значит, она не потеряет сознание.
– Объясни ей, кто я.
Лисица приподнялась на локтях, щитом стали слабость и страх, они заглушали барабанную дробь сердца.
– Госпожа, выслушайте меня, – неуверенно начала служанка. Она не имела ни малейшего представления, как объяснить шалфейе, что ее дом захватили. – Нашу крепость ... освободили...и мы все теперь под защитой фарлалов. А этот воин наш новый господин.
Последние слова она проговорила скороговоркой.
–Ве-ли-кан, – по слогам в смятении изрекла Лисица, скорее всего сама себе. Беззаботная болтовня с подругой в королевском замке из прошлого явилась к ней в реальном облике чудовища. О них нельзя упоминать, нельзя говорить, нельзя даже думать. Это наказание за то, что они говорили о них с Сиамой.
Лисица отогнала эту мысль, отдавая себе отчет, что от той глупой шалфейи осталась только память, изредка заполняющая пробелы в настоящем.
Клыки, едва скрытые губами, казались огромными, над ними огненные зрачки, разливающиеся в смертельную лаву. Мощь его тела пугала и поражала одновременно. Простая туника не скрывала бугры мышц и крутые утесы широких плеч. Еще немного, и его голова упиралась бы в потолок. Как он уместился в этой спальне? Теперь она казалась такой крохотной. Шалфейи не зря называли их великанами.
Его руки обхватывали серебряные наручи, усыпанные прозрачными кристаллами. Предплечья сжимали узкие кольца с выгравированными на них странными знаками. На поясе висел пустой чехол. Заправленные в длинные сапоги кожаные штаны еще больше удлиняли и без того рослую фигуру фарлала.
И все же это был не Нурос. Тяжелый груз упал с души Лисицы. Она облегченно откинулась обратно на подушку, не выпуская гиганта из поля зрения. Если он не убил раньше, то вряд ли покончит с ее страданиями сейчас.
"Надо успокоиться", – уговаривала себя принцесса, – это не Нурос, и я жива". С этой мыслью она смежила веки.
– Она уснула, я ей только что дала выпить настойку сонной травы. Хорошо, если она поспит, а то боль сведет ее с ума.
Служанка деловито потрясла чашей перед Роллом
– Я останусь здесь. Отдохни, а утром возвращайся.
Роланд вытащил из-за пояса кожаный мешочек и отдал служанке.
– Тебя, кажется, Лина зовут?
Служанка кивнула.
– Я очень доволен тобой.
– Благодарю, господин.
Щеки каменщицы вспыхнули, и тут же уголки губ поплыли вверх. Она сделала реверанс и не без тени смущения подтвердила свое расположение к новому господину.
– Если господин пожелает видеть меня, моя дверь на нижнем этаже рядом с кухней.
– Нет, не сегодня, – он улыбнулся в ответ, но легким кивком головы дал понять, что ей пора идти.
Свидетелем всего происходящего был Колт, не решавшийся их прервать. Роллу точно не известно, исполнил ли свое обещание Хоут насчет него, но столь покорное поведение лекаря было подтверждением того, что брат слов на ветер не бросает.
– Мне передали, что ты меня искал.
– Осмотри ее, – небрежно бросил Ролл и повернулся к огню, сложив руки на груди.
–Конечно, – послушно согласился Колт, еще больше удивив воина, привыкшего к его беспрерывным пререканиям. Ролл потер переносицу, переключившись на
предстоящие военные маневры. Цель его не изменись – королевская крепость. Там завершится или его жизнь, либо история расы шалфейев.
Со дня на день должны прибыть несколько сотен фарлалов, путь по морю займет более трех дней. Если все пойдет гладко, шалфейя сможет встать через несколько дней, он достанет старого предсказателя хоть из под земли, если понадобится, чтобы положить конец его тщательно маскируемому наваждению. Зря он отказал Лине, она вполне в его вкусе. Она, конечно, не Акела. Надо будет спросить у Хоута, почему та отказалась ехать в поход. Это было на нее не похоже. Она не только согревала постель, но и на удивление искусно готовила. Но грех жаловаться, здесь бывшие рабы подают на ужин изысканные блюда.
Бесполезно пытаться увести думы от шалфейи, воин возвращался к ней и мыслями, и взглядом. Пожелтевшие синяки и подтеки неохотно сходили с ее лица. Задохнувшаяся жалость к шалфейе, плотно запрятанная в самый потаенный уголок его души, царапала сердце. Но Роланд сжимал скулы и скрипел зубами. Кто тот безумец, который обошелся с ней так жестоко? Служанки не боялись ее, напротив, с неподдельной добротой кружили вокруг. Кем была дочь короля в стенах крепости? Госпожой или рабыней?
– Этого не может быть! – Колт, прижавшись к груди шалфейи, вслушивался в дыхание, причитая каждую секунду.
– Что именно? – недовольно спросил Ролл, рукой отодвинув Колта, накинул одеяло обратно на принцессу. – Ты что, онемел?
Колт развел руками, глотая воздух, как рыба на берегу. Но через секунду его лицо покрылось красными пятнами от ярости, и он злобно прошипел:
– Даже тебе, Роланд, не под силу изменить наши законы.
Воин изумленно выгнул бровь.
– А мне казалось, что ты клялся на древних руинах, что будешь помогать каждому нуждающемуся в лечении.
– Конечно, но тебя я там что-то не видел! Ты должен был убить ее, а не просить Стихии о помощи.
– Неужели? Последнее время все, кто меня окружают, дают мне советы по делу и без. Ты не веришь в меня, как твоего строна? Ты раб? Голодаешь? Твоя семья нищенствует? По-моему, нет.
Воин окинул его суровым взглядом, Колт сглотнул и подался назад.
– Она выживет. Благодаря Мараве, – трудно было не заметить досаду в голосе лекаря. – Слухи уже поползли о том, что ты оставил шалфейю в живых. Многим это не понравилось.
– Хм?
Колт заглянул в суровое лицо Ролла и прошептал:
– Я могу безболезненно прервать ее жизнь.
– И я тут же посажу тебя на кол, – тихо ответил Ролл. – Она мне нужна живая. А если хоть что-то с ней случится – ты первый отправишься к Обену. Клянусь.
– Я всего лишь выполняю свою работу. Шалфейям не место среди нас и ты знаешь это лучше меня. Они – гниль на поверхности земли.
– Заголосили, где же вы все раньше были, во времена военного запрета?
Воин вопросительно посмотрел на лекаря. Он бренчал инструментами, уложенными в сумку, нервно перебирая ими сквозь ткань.
– Иногда для благого дела необходимо совершить преступление. Пошел вон. Сдерживая раздражение, Ролл толкнул ставни, впустив свежий ночной воздух в жаркую спальню.
–Ты еще тут?
–Я, наверное, не прав.
Колт вышел.
Роланд выглянул через узкое окно, с трудом просунул голову между стеной. Макушки деревьев сливались в черное с редкими провалами поле, напомнив ему темные просторы Галерей с сифонами горячих источников. Когда-нибудь он вернется домой.
Отсюда главная подъездная дорога была как на ладони.
Он резко развернулся, почувствовав на себе взгляд. Шалфейя выгнулась и перекатилась на живот. Лисица кое-как завернула руку за спину в поисках крыльев. Ролл молча наблюдал, не в состоянии отвести взгляд от изуродованной спины, где прежде красовались столь бесценные отличия их расы от простых кушинов. Она опять заплакала, еле слышно всхлипывая в подушку, оставив попытки дотронуться до привычных перьев.
Лисица вскрикнула от легкого прикосновения. Ролл поднес чашу с нагретым бульоном к ней, перевел к своему рту, жестом объясняя намерения.
Принцесса ужаснулась черным когтям и огромным рукам, больше походившим на лапы хищника. Чудовище рядом с ней, чудовище сожрет ее.
Ролл повторил движения и вновь дотронулся чашей до ее руки. Принцесса содрогнусь от его взгляда. Она никогда в жизни не видела такого лица. Пугающее, грубое и обветренное, но не отталкивающее. На лбу, подпаленном ярым сердцем Маравы, выделялся длинный белесый шрам.
Ролл рассматривал ее так же пристально, как и она его. Следы истязаний заживут, и она засияет, как тогда на поляне под желтым глазом Навалеха, брата Маравы. Она – уникальное существо, сумевшее взбудоражить выдержанный мир внутри фарлала. Съехавшее с плеч покрывало открыло благолепную картину. Он не забыл, что видел в ту далекую ночь на озере и даже сейчас мог поклясться, что унесет образ этого проклятия в могилу.
Зеленые глаза – наверное, сама Марава подарила ей один из своих изумрудов. Они нисколько не потускнели в обрамлении тронутых каштаном мокрых ресниц. Кровь закипела внутри, и Ролл неосознанно сжал чашу, та хрустнула, и содержимое вылилось ему на штаны. Он тихо выругался и встал, стряхивая с себя черепки. Кожаные штаны не успели впитать жирный бульон. Он только неприятно обжег пальцы.
–Убьете меня? – почти не дыша, спросила принцесса.
Ролл пожалел, как давным-давно сгоряча быстро прикончил шалфейя до Великого запрета. А ведь знай он, что окажется в такой ситуации, сохранил бы ему жизнь, пока бы не выучил язык. Без служанок, видимо, не обойтись.
Лисица вытерла слезы ладонью. Во взгляде вместо неподвластного прежде страха теперь блуждало хрупкое любопытство. Служанка сказала, что замок захватили. Не было сомнений в том, что именно они и перерезали всю королевскую свиту и отца. От этой мысли горький ком подкатил к горлу. Почему она все еще жива? Ульф не успел завершить начатое, теперь ее ждет более мучительная смерть. А если нет? Если ее пощадили, чтобы использовать в более тонкой игре против ее расы?
Она легла обратно на спину, всхлипнув от ноющей боли, наблюдая, как великан, что-то бормоча, сбрасывает с себя осколки им же раздавленной чаши.
Он метнул на нее тревожный взгляд и вышел из спальни. Довольно скоро он вернулся вместе с разгоряченной Низой в ночном платье, видно натянутым наскоро. Волосы были взлохмачены, а щеки алели явно не от смущения. Она принесла с собой захваченный на ходу с кухни холодный бульон, поместила на горячий каменный выступ рядом с камином и в ожидании дальнейших приказаний уставилась на Ролла. Он закрыл ставни и указал служанке на кресло, сам остался стоять возле окна.
– Спроси ее, как она себя чувствует.
Низа прокашлялась и перевела вопрос Лисице. Принцесса тихо ответила. Служанка что-то резко ей возразила. Лисица в свою очередь фыркнула и отвернулась.
– Я просил переводить, а не вступать в перепалку, – раздраженно бросил воин, рассекая рукой в пространстве между ними. – Что она сказала?
– Она говорит, что не ответит вам, господин.
– Все? По-моему, что-то еще прозвучало помимо этого.
– Нет, то есть да, господин.
Низа неловко потупила взгляд, сложила руки на коленях.
– Госпожа желает умереть.
– Если она хочет умереть, а значит, смерть не страшит ее, то почему она дрожит?
Неза нехотя повторила слова Ролла. Лисица только тяжело вздохнула и не произнесла ни звука, упрямо развернув голову к стене.
– Я не желаю ей зла и обещаю, что, если она будет вести себя благоразумно, то мое вторжение не грозит ей ни пытками, ни смертью. Спроси, нужно ли ей что-нибудь?
Лисица не поверила словам захватчика, но в то же время у нее не было выбора. Пока он действительно не сделал ей ничего плохого, но... и для чего ему надо знать, чего она хочет?
Принцесса ужасно хотела пить, и запах крови и болезни, в котором она лежала, стал просто невыносим.
– Господин желает вам скорейшего выздоровления.
– Чтобы потом наслаждаться моей медленной смертью? – не выдержала Лисица. Служанка с трудом переводила фарлалу, она все еще пребывала в неуверенности, если вдруг Ролл окажется вспыльчивым, как предыдущий хозяин. Но чем дальше принцесса натягивала и без того напряженную струну, тем глубже Низа убеждалась в запасе терпения воина относительно пленной шалфейи. Лисица игнорировала многие вопросы, а сочившиеся дерзостью ответы привели бы кого угодно в ярость. Это говорили безразличие и отчаяние, избороздившие шалфейю. Они смогла выжить в многолетнем кошмаре, есть ли смысл бояться кого-то сейчас, скрываться за ложью, боясь сказать правду – так она вела себя с ненавистным супругом.
– Госпожа, доверьтесь мне – фарлалы и в самом деле не причинили вреда никому из нас.
– И Жрец пригласил их сам? – с сарказмом отозвалась принцесса.
– Все шалфейи упорхнули, крепость защищали только кушины, но у них не было выбора, госпожа.
– Не все шалфейи улетели, – горестно промолвила Лисица, остановив слезы, комом вставшие в горле. – Впрочем, мне уже все равно, что будет со мной, я так устала, хочу закрыть глаза и не проснуться, пусть я лучше попаду в лапы самого Нуроса, чем прислуживать убийцам.
– Я не стану передавать это, вы всегда были добры к нам, госпожа, каждый из нас постарается помочь вам, как сможет.
– Я уже давно не госпожа, перестань называть меня так.
Низа в смятении раскрыла губы в неуверенной улыбке.
– Я постараюсь.
Ролл старательно вслушивался в их диалог, понимая, что служанка не станет уточнять его детали. К большому своему разочарованию, он разобрал только несколько ничего не значащих слов и предлогов.
Лисица набрала в легкие побольше смелости и спросила, может ли она вымыться. Низа быстро перевела просьбу, Ролл не колеблясь кивнул.
– Я буду тебе благодарен, если ты поможешь ей искупаться. Разбуди водоносов, чтобы натаскали чистой воды. Останешься здесь до утра, твоя подруга сменит тебя.
– Но...
Ролл понял недовольство Низы, он прервал ее "сон" прямо в объятиях одного из своих воинов. Но посмотрел на нее так, что она проглотила продолжение и привстала, чтобы сделать неуклюжий реверанс.
– Да, хозяин.
– Запри дверь, – напоследок сказал он.
Служанка помогла Лисице подняться, принцесса не без труда сделала шаг и упала бы, не поддержи ее Низа. Каменщица подбадривала, уговаривала пройти еще чуть-чуть. Чан с водой поставили как раз возле огня, чтобы принцесса не простудилась. Его наполнили наполовину. Спина пребывала в ужасном состоянии. Благодаря Хоуту лекарь фарлалов был вынужден оставить одну из своих чудодейственных мазей.
Низа усадила принцессу на низкую перекладину на дне чана и, намочив кусок бархата, начала аккуратно обмывать постанывающую Лисицу. Каждая клеточка тела болезненно отзывалась на легчайшие прикосновения. Мылом с розовым маслом Низа промыла ей волосы, при этом попросив принцессу выдержать небольшое испытание – наклонить голову вперед, чтобы лишняя вода не попала на раны. Служанка была терпелива и вежлива, даже старалась увлечь ее беседой, но Лисица только молча кивала.
Пока Лисица грелась возле камина после купания, Низа сменила постель.
– Как волосы подсохнут, я помогу вам расчесать их – они просто великолепны.
– Расскажи мне, пожалуйста, что тут произошло?
– А синяки уже почти сошли, – щебетала Низа. – А дам вам поглядеть попозже. Как только найду зеркало.
– Низа...
– Э-на, незадача, где же оно. Ну да ладно, нет так нет, теперь сушиться.
Она быстро пропустила волосы через длинное полотно и собрала их на макушке в плотный купол, усадив Лисицу на кровать.
– Вот. Пока я найду подходящую одежду, – она вложила в нетвердые руки принцессы чашу с подогретым бульоном, – не пейте все сразу, иначе станет дурно.
– Куда уж хуже, – проблеяла Лисица, вдохнув аппетитный аромат. Она сделала глоток, вязкая жидкость немного обожгла язык, но ей показалось, что она в жизни не пила ничего вкуснее.
В сундуке Низа нашла несколько старых платьев и шамизе. Ульф не баловал жену дорогими тканями, скорее не заботился, чтобы он выглядела соответственно своему статусу и положению. Ему было явно наплевать, во что и как она одета. Но даже в простом платье она приковывала к себе взгляды обитателей замка – от рабов до аристократов. Когда Жрец впервые заметил это, наутро Лисица не вышла из спальни, а рабыни, прислуживавшие ей в тот день, не задержались надолго, в ужасе высыпали оттуда. Тогда по замку и поползли первые слухи о жестокости Жреца к собственной жене. Сама не ведая, Лисица развязала ему руки, приблизив на шаг к зловещей цели.
Низа надела шамизе на принцессу и присела рядом с гребнем в руках. Не спеша она тщательно распутывала подсохшие волосы.
– Потерпите немного, я осторожно. Вам же не хочется состричь колтуны, лучше я их распутаю. Пару раз Лисица охнула, но руки служанки действительно бережно приводили пряди в порядок.
– Удивительно... – искренне восхитилась Лисица терпению Низы.
– Это мое ремесло, – вспыхнув от комплимента, продолжила свое дело служанка. – Я пряду, как помню себя.
После бульона Лисица почувствовала себя еще лучше, боль ноющая, но терпимая, больше не подстрекала забыться. Наоборот, неясное возбуждение овладело ей. Низа, как будто заметила и решила кое-что рассказать Лисице.
– Ваш супруг исчез, как только началось землетрясение, за ним позже и остальные вельможи.
Лисица чуть не задохнулась
– Ульфу удалось уйти. Почему я жива, если защитники крепости убиты?
– Вы что-нибудь помните?
– Кое-что...Жрец затащил меня в подземелье...
Лисица закусила сложенный указательный палец, удержав жалость к себе.
Низа провела гребнем по волосам, распутанные локоны послушно поддались, затем отпружинили вверх, будто отряхиваясь.
– Я понимаю. Для нас фарлалы – освободители, для вас – поработители. Но вы не в подземелье, и над вами не издеваются. Вы в своих покоях, за вами ухаживают. Подумайте над этим.
– Рыбу тоже подкармливают перед тем, как зажарить, – обреченно заметила шалфейя.
– И все же вам не причинят вреда. Будьте благоразумны. Примите все как есть. Фарлалы справедливы. Лучше подчиниться им, чем быть женой Жреца.
Лисица уронила голову на грудь и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала.
– Прошу вас, не надо, слепых в замке нет...
– Я сама виновата
– У вас нет причины бичевать себя. С вами не откровенничали только из-за Жреца. И частые побои не кричали о вашей беззаветной любви. Прекратите лить слезы.
–Это так унизительно, – глухо, в ладони простонала принцесса.
Низа вздохнула. Наверное, она наговорила лишнего. Но поздно, сказанного не воротишь. Желание облегчить страдание принцессы жалило ее с самого начала неповоротливого разговора между ней и воином.
– Вы еще очень слабы. Вам лучше прилечь.
Она без труда переложила ноги Лисицы на кровать и накрыла одеялом.
– Я останусь с вами.
Лисица с благодарностью согласилась и уютно устроилась в объятиях сна. Низа тихо опустила засов и откинулась на комфортное кресло, предварительно подбросив несколько крупных поленьев в камин. В этой крепости всегда холодно, даже в жаркие дни лета.
ГЛАВА 5. Гипноз
– Я убью их! – взорвался Ролл. – Кто посмел?
От его голоса дрогнули стены крепости, а все вокруг настороженно замерли. Двое воинов упали на колени перед освирепевшим фарлалом.
– Мы не знали, клянусь Маравой, – взмолился один из них. – Они пробрались незаметно.
– Вы рисковали потенциальными наследниками! Поднимите свои мечи!
Воины остались на коленях, в ужасе не смея даже поднять глаза. В стороне, рядом с Хоутом, закрывших их, словно щитом, стояли непосредственные виновники гнева Роланда.
– Вы следили за погрузкой кошара, как вы смогли пропустить их?
– Мой строн, помилуйте.
– Твари!
Он прошел к ним и оголил меч.
– Господин, клянусь, мы их не видели.
– Нет, – крикнул Хоут, расталкивая толпу, зная, что произойдет, но все же в попытке остановить неизбежное. Через десяток ступней он почувствовал жар от брата.
– Не смейте бежать, – обернувшись, злобно процедил он сквозь зубы близнецам. Но им было не до этого – они пребывали в оцепенении от учиненного ими переполоха. Ролл горел внутри. Не размахиваясь, он снес обе головы. Крепкие цепи с драгоценными кулонами на их шеях звякнули. Бордовые струи оросили пол зала. По помещению прокатился глухой всхлип голосов, но никто из присутствующих не шелохнулся. Хоут остановился в шаге от тел, свалившихся на пол. Опоздал. На отлетевших головах застыли гримасы ужаса.
– Фарлалы не молят о прощении, – огласил Ролл и вытер кровь об одежду убитого воина. – А те, кто молит – умирают, как трусы, а не на ристалище. Уберите это отсюда.
Ролл повернулся и вышел из зала прочь, направляясь во двор. Один из каменщиков только что выудил полное ведро воды из колодца. Воин небрежно оттеснил его и вылил ведро студеной воды прямо на себя, чтобы внутренний пожар не разгорелся с новой силой. Он не знал, что собирается сделать с братьями. Появись они сейчас перед ним, он бы просто разорвал их в клочья.
"Надо остыть", – твердил рассудок.
В огне гнева он не способен управлять собой, и это пугало его. Голову заволакивала непроглядная пелена. А разум скармливал трезвые мысли зловещему пламени.
– Ролл!
– Уйди, – заливая жажду водой, почти спокойно ответил воин.
– Они в самом деле были не виноваты. Их обнаружили только, когда кошары прошли полпути, близнецы спрятались в бочках с солониной.
– Это был урок прежде всего для близнецов. Теперь они знают, на что обрекли преданных мне фарлалов.
– Что ты собираешься с ними делать?
– Я еще не думал об этом.
Ролл потряс головой и сильно клацнул зубами, стряхнув остатки воды. Глаза его недобро блеснули.
– Держи их подальше от меня, а то произойдет братоубийство.
Хоут попытался воззвать к здравому смыслу.
– Я понимаю, ты расстроен...
– Я похож на расстроенного? Я зол, как раненная шикара. Как я могу идти на крепость и сражаться, зная, что их могут убить?
– Они хоть и юны, но ты их, по-моему, недооцениваешь. В десять зим мы с тобой мы махали мечами не хуже опытных воинов.
– Вот именно – махали! – от негодования Ролл запнулся. – Подожди. На что ты намекаешь? Как ты можешь даже допустить мысль, что они пойдут с нами?
– Я ничего не допускаю, но дело сделано.
– Они отправятся домой.
– Сам посуди, для этого нужно отослать отсюда не менее двадцати воинов. И вернутся они не раньше полуоборота Навалеха. Мы вроде собирались скоро покинуть эти стены. И каждый кошар на счету...
– Как все ладно устроилось, – прошипел Ролл. – Где они?
– В зале... Ты же сказал, что не...
– Я передумал.
Ролл обогнул Хоута. Завидев разъяренного брата, поманившего их пальцем, близнецы бросились наутек. Они бежали наверх в поиске спасения в какой-нибудь из комнат. Только одна дверь поддалась, и они всыпались в нее, сбив Лисицу с ног, Низа только закончила шнуровку на платье. Обе упали. Визг кушины на секунду пригвоздил юнцов к месту, но они перекувырнулись через кровать и заняли выжидательную позицию у стены, готовые сорваться с места в любой момент. Они даже не обратили внимания, что или кто послужил их внезапному падению. Лисица сдержала стон, боль крепко вонзилась в спину. Голова закружилась, и она не сразу поняла, что ураганом в спальню вторглись фарлалы. Ей тотчас стало ясно, что это были недоросли, росту чуть больше, чем в ней. Но от этого не стало легче. Сегодня первый день она поднялась с постели и даже самостоятельно привела себя в порядок, позволив Низе лишь помочь ей с платьем. А падением она опять потревожила свежую кожу на спине.
