Текст книги "По воле тирана (СИ)"
Автор книги: Марина Бишоп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)
Возня возле двери стихла, дверь со скрежетом приоткрылась. Король огляделся, привыкая к полумраку, и ступил внутрь. В кресле в неестественной позе с запрокинутой головой полулежала Сиама.
Король сразу увидел темное пятно перед кроватью и полупустую пиалу на полу. Он приблизился к креслу.
– Сиама, проснись – вполголоса произнес король. Шалфейя открыла глаза не сразу, но если было бы светло, монарх усомнился в правдивости ее дремоты, настолько неестественно ясным раскрылся взгляд. Она зевнула и соскочила с кресла, чтобы поприветствовать короля низким поклоном. Показавшейся серой борода короля исказила его выражение лица, и Сиаме показалось, что он был необычайно взволнован.
– Принцесса приходила в себя?
Она посмотрела на оставленные следы от отвара Афиры и кивнула.
– Да, ваше величество, Лисса очнулась, но когда я попыталась дать ей питье она снова закрыла глаза и больше не отзывалась.
– Ты можешь идти, я останусь с ней
Сиама присела в поклоне и, кинув беглый взгляд на принцессу, покинула спальню, тихо прикрыв дверь.
Король поднял пиалу и плеснул остатки питья в камин. Очаг вспыхнул, разгораясь еще сильнее.
– Опять эта ведьма добавила вишневую настойку в своё зелье, – усмехнулся король.
– Надо же, как же я не догадался сразу, что эта старая карга утром напоила тебя сонной травой.
– Не трогай ее, она всего лишь хотела помочь мне, – Лисса перевернулась на бок и свесила ноги с кровати.
Притворяться стало бессмысленно. Король быстро раскусил действия служанки, которая однажды таким же образом усыпила его собственную супругу перед первой после свадьбы ночью.
Хоть невесте жених и не был противен, но она с трепетным неведением ожидала окончания праздника и попросила помощи у Афиры. Не скоро она призналась в содеянном, только когда удостоверилась, что король уже вкусил долгожданный плод своей страсти. Монарх посмеялся над выдумкой жены, но серьезно наказал Афире больше не испытывать его терпение в будущем.
– Я рад, Лисса, что ты окончила представление.
– Ты его начал.
– Не дерзи.
– Я не стану женой Жреца.
– Слушать ничего не желаю. Ты подчинишься моей воле, а если нет, то...
– То что? Ослепишь собственную дочь?
– Ты знаешь закон, не я его выдумал.
– Тогда я сбегу при первой же возможности, – резко объявила она.
– У тебя ее не будет, и тебе это известно.
– Ты не спросил, почему я не хочу стать его женой, значит, знаешь о всех злодействах Святейшества, ты же не глухой и не слепой, земли кровью налились от его убийств.
– Чушь и выдумки, – тут же отмел король ее обвинения. – Великих шалфейев всегда преследуют пересуды, завистливые языки не умолкают.
– Почему же ты такой святой? Хотя нет, ты приносишь в жертву меня, как девственницу на заклание!
От звонкой пощечины Лисица снова оказалась на кровати. Она сжала зубы и притронулась к горячей щеке.
Она больше не смотрела на короля, в ее глазах застыли слезы. Незаслуженная оплеуха напомнила о том, что до этого отец и пальцем ее не трогал, отчего сердце сжалось в комок. Мир перевернулся, и Лисица в нем все еще стоит на полу, когда все ходят по потолку.
Златовласый шалфей с мягкой бородой, к которой Лисица, будучи ребенком, любила прижиматься. Его мягкие волосы щекотали лицо, вызывая бурный заливистый смех. Король не останавливался и продолжал свои пытки, подбрасывая малышку вверх, одаривая белоснежной улыбкой. Затем брал ее на руки, обессиленную от смеха, и поднимался высоко в небо, крепко прижимая к себе драгоценную наследницу.
– "Смотри, маленькая королева, это все принадлежит тебе!" Думаешь, мне легко?
Король сел на край кровати рядом и опустил голову на руки. Он достал платок и положил рядом с принцессой.
– Я желаю тебе только добра. Но выбор у нас невелик, дорогая. Я не могу выдать тебя ни за одного из моих наместников – у них всех есть жены, а сыновья не выросли, чтобы суметь защитить наши земли и, конечно, тебя. И....я должен...
Принцесса села рядом с отцом и взяла платок. Промокнув глаза, она еще раз дотронулась до пылающей щеки.
– Давай подождем, тогда, пожалуйста!
– Будь благоразумной, Лисса. Ульф позаботится о тебе: он мудр и терпелив, ты будешь гордиться собой, как первой, кому посчастливится связать дух с телом – монархию с духовенством.
– Я боюсь его.
– Скажи мне, почему?
– Я не могу тебе объяснить. Это...
– Если ты боишься того, что происходит после свадьбы, то я попрошу одну из фрейлин деликатно поговорить с тобой.
– Нет.
Лисица почувствовала, как легкий румянец заливает вторую щеку. – В таком случае почему замужество с ним страшит тебя?
– Помнишь, когда Ульф впервые появился на празднике как новый Жрец?
Король кивнул, подбодрив дочь на продолжение. Принцесса затеребила платок в руках, закручивая его концы внутрь. Слишком поздно она поняла, что не стоило начинать рассказ, и ложь сама полилась из уст.
– Я тогда нагрубила ему... Поэтому я боюсь, что он будет обращаться со мной не совсем так, как мне бы того хотелось.
Монарх разразился громким смехом. Он крепко сжал Лисицу в объятиях, продолжая неудержимый хохот. Каждый новый взрыв приближал ее к Жрецу.
– Отдохни еще немного, Лисса.
Когда король закрыл за собой дверь, она все еще слышала эхо его звучного смеха, оно разливалось под высокими сводами замка.
Лисица открыла дверь, опасливо выглянув наружу. Двое рослых кушинов каменными столпами перекрыли ей путь. Она с надеждой заглянула им в глаза, встретив равнодушный отзыв, устремленный в противоположную сторону. Своим молчанием они вынудили вернуться в спальню, зарыться в одеяла и ждать рассвета – кошмарного сна, становящегося явью.
Двадцать одинаково одетых шалфей медленно, под глухой однообразный бой гонга, вышагивали по светлому камню в храме Кутаро, поднимаясь по парадным лестницам к террасам, четко соблюдая трапециевидную форму своего шествия. От напряжения и невероятного количества гостей многие падали в обморок, так и не дождавшись церемонии. Подданные и наместники, успевшие к значимому событию, протягивали руки, чтобы притронуться к красным котарди шалфей, в надежде угадать принцессу, что, по поверью, приносит удачу. Никто не знал, кто из них Лисица. Эннен с длинной черной полупрозрачной вуалью скрывал лица шествующих к алтарю. Под тяжестью куполообразного головного убора шалфейям с трудом давался каждый шаг, поэтому со стороны казалось, что они не идут, а плывут по полу, медленно переставляя ноги под длинными платьями. Шалфейи направились ко второй террасе с крытой колоннадой, где Жрец ожидал свою невесту. На портиках своим ослепительно белым великолепием предстали фигуры Лантаны и Кутаро. Всесильный Бог держал в руке шар, протягивая вторую руку к небу. Напротив – статуя Богини с перекрещенными руками, захватившими собственные плечи. Кутаро управлял луной и солнцем, а Лантана лишь почтительно наблюдала за действиями своего супруга, вмешиваясь только в дела продолжательниц рода, но повинуясь желанию своего повелителя.
За милостью Лисица всегда обращалась к Богине, как сейчас, под темной вуалью читала молитвы, умоляя о милосердии, молила, чтобы стать достойной женой будущего супруга и рассеять мифы о жестокости Жреца.
Перед лиловым ковром, протянувшимся тонкой полоской до алтаря, гости затихли – шалфейи остановились. Фрейлины завершили свою миссию, сопроводив принцессу до места, где она должна одна пройти по ковру навстречу новой жизни. Обычай не позволял невесте одной идти к храм, ее должны были вести одинаково одетые подруги, чтобы дух Нуроса не смог разобрать, кто из них в этот день станет женой. Так он не вселится в ее тело, чтобы насладиться нетронутыми дарами первому.
Разорвав цепь трапеции, Лисица отделилась и ступила на ковер, вновь остановившись, чтобы собраться с духом. Кто-то радостно прикрикнул, что дотронулся именно до Лисицы, и теперь ему позавидует сам Кутаро.
Она почувствовала, как отвар Афиры начал своё действие, тепло разлилось сначала в животе, быстро поднимаясь к горлу и просачиваясь в голову. Опьяненная смесью вишневой настойки и дурманящей травы, Лисица расправила плечи, взмахнула широкими рукавами и покорно двинулась вперед. Ее уже не беспокоила тишина, оценивающие взгляды и даже речь капеллана, который обвенчал Жреца и наследницу земель.
Она подтвердила свое желание под завесой вуали, читая клятву верности новому господину. Перед глазами скакали яркие отблески солнца, проникающего в храм, увеличивая действие зелья. Никогда принцесса не была так безразлична к происходящему. Служанка приняла верное решение, заставив выпить все до последней капли рано утром. Она вошла в покои Лисицы с двумя кушинами, принесшими купальню, наскоро разбудила ее и влила терпкую жидкость в горло. Стража, охранявшая ее, была предупреждена о каком-нибудь подвохе, но даже они не заметили, как Афира вышла так же быстро, как и кушины, покинувшие спальню за новой порцией горячей воды.
Лисица закашляла, но проглотила все до капли. Наверное, где-то в глубине души, где обитала ее смелость, она надеялась на яд.
Принцесса приподняла вуаль только для того, чтобы щелчок золотого ошейника возвестил об окончании церемонии, а ключ переместился в руку законного владельца. После сопровождаемая королем Лисица проделала путь от самого замка до кита, ожидавшего ее, чтобы отправиться в долгое путешествие к замку Улей на священной земле.
Ульф ушел раньше в замкнувшем его кольце из священных воинов, охраняя его, как драгоценный шар Кутаро. Он раскидывал золотые пластинки в дар кушинам и шалфейям в честь своего союза с дочерью короля.
Из домов с плоскими крышами, возвышающимися на них беседками, высыпали богатые горожане. Кто-то размахивал ветками священного дерева, кто-то – зеленым куском ткани. Малышня бросалась под ноги процессии, подбирая кусочки золота, набивая ими широкие рукава.
Лисица вошла в корабль с кожаными эластичными бортами и плотной крышей, крепившейся в пасти огромного кита за своим мужем. Король остался на берегу, молча провожая ее, смотря, как ускользает длинный шлейф платья, скрываясь в тени большого животного. Никто из них не смог ничего сказать друг другу – Лисица была одурманена и не понимала, что происходит, а король, не раз усомнившийся в своем решении, боялся, что за разговором признается в настоящей причине своего поступка.
Под крики команды корабля, сливающимися с воплями голодных нырявок, пикирующих на возбужденную толпу в поисках съестного, только хвост показался наружу прежде, чем принцесса пришла в себя внутри вакуума корабля, закрепленного между зубов захлопнувшейся пасти кита. Так началась ее новая жизнь.
За время их долгого путешествия Лисица почти все время провела в одиночестве, за окрашенными в коричневый цвет стенками, в небольшом помещении, до отказа заваленном шкурами; светящиеся жуки, стянутые пузырем в пучки, развешанные по стенам, были единственным освещением. Она не знала, как долго просидела не двигаясь, возвращаясь в родной замок и мысленно прощаясь с Сиамой, стараясь не винить отца. Он не разрешил ни одной из фрейлин последовать за принцессой, заверив, что в замке Ульфа ей будут выделены новые. Слезы лились непрекращающимся потоком, щеки и кожа вокруг глаз покраснела и натянулась, вызывая дополнительный дискомфорт.
После того, как в первый раз вход в ее комнатку был расшнурован, и молодой кушин внес поднос, Лисица с облегчением сняла с себя тяжеленный эннен и расправила волосы. Помассировав шею, она вытянула ноги. Они отекли под тяжестью конуса. На запястье висел крошечный бархатный мешочек, переданный ей королем перед тем, как она села на корабль. Наскоро перекусив, принцесса развязала стянувшую его веревку. Внутри оказался один черный камень. Не узнать его было трудно – похожий на тот, что она, будучи, ребенком, бросила в огонь, после чего встретилась с вестником, все же больше напоминающим ей призрака. Она завязала мешочек и отложила в сторону. Какой смысл от бесполезного подарка отца, если кит уносит ее в незнакомые земли, отдаляя от родного дома со скоростью ветра.
Оплакивая свою судьбу и моля Богиню о помощи, она забывалась сном. Потом просыпалась опять, чтобы поесть и слабость валила ее обратно.
Иногда она слышала громкие вздохи кита. Странный запах, появляющийся время от времени, проникал в тесную комнатушку, сводил ее с ума, вызывая тошноту. Почему вместо роскошно обставленной гостиной, мимо которой она прошла перед погружением, ее поместили туда, где даже не водились чистильщики, живущие в пасти кита. Она мечтала о горячей воде и чистом белье.
Сундуки с одеждой погрузили отдельно, поэтому приходилось спать в платье, прикрываясь на удивление мягкими, почти шелковыми меховыми накидками. Уже много раз ей приносили еду: несколько сладких лепешек, сушеные фрукты и чашу с водой. Она сделала вывод, что в плавании не менее двух дней, хоть и не чувствовалось никакого движения.
Лисица благодарила Лантану, что она отвела Ульфа и дала ей время собраться с силами; она без устали молилась Богине и просила о помощи каждую свободную ото сна секунду. И даже в мире болезненной дремоты продолжала шелестеть губами только ей понятную мантру.
Жрец так и не появлялся, что уменьшило подозрение Лисицы относительно жестокости супруга, и страх почти ушел. Вспоминая слова короля, она вложила все силы, чтобы представить Жреца таким, каким видел его отец, оправдывая свое поведение простым неведением.
Она готовила себя к встрече с мужем, подбирая нужные слова и отсекая то, что могло его разозлить. Как ни странно, но Лисица совершенно ничего не знала о нем, кроме тех слухов, которыми Сиама с удовольствием делилась с ней. Верховный жрец, достигший вершины духовенства, не мог быть молодым, но прямая спина и статное тело никак не выдавали его истинный возраст. Перед свадьбой Сиама нашептала ей, что Ульф всего на пять лет младше ее отца. В его внешности не было ничего отталкивающего. Глаза, такие яркие, почти белые, только тяжелая корка льда в них мешали определить, что за шалфей скрывается за ними. Лисица смутно припоминала его на свадьбе, что говорила и как смогла пройти несколько часов под давлением тяжелейшего металлического сооружения на голове. Проспав неизвестно сколько времени, она проснулась от голода. Нащупав рядом поднос, она вытащила руку из-под одеяла, чтобы дотянуться до воды. Сделав глоток, Лисица отставила чашу и скинула покрывало с одного из прозрачных пузырей, чтобы осветить помещение.
– Вы проспали почти сутки не поднимаясь, госпожа, я решил лично проверить, что с вами все в порядке.
Лисица сделала вид, что голос не застал ее врасплох, хотя сердце чуть не вырвалось наружу от неожиданности. Она быстро оказалась на ногах, прижавшись к стене, неловкими движениями оправляя помятое платье. Лисица, конечно, сразу узнала его гипнотический голос и очертания острой бороды в мутном свете жуков. Жрец стоял так близко, что она уловила его медовый запах. Принцесса почему-то уставилась на его искаженную тень. Изнеможденная плаванием, искренне обрадовалась, что не могла разобрать, куда он направил свои льды, что дало ей силы ответить:
– Мне никогда раньше не приходилось быть за пределами стен замка, поэтому я немного волнуюсь. Вы очень добры, господин, но не стоило беспокоиться.
Ульф с интересом глянул на дрожащие руки принцессы, которые она старательно прятала за спину.
– Я не могу позволить вам свободно разгуливать по кораблю – ради вашей же безопасности, госпожа.
– Я благодарна за заботу, господин.
– Благодарны ли? – ехидно подцепил Ульф и сделал шаг в сторону принцессы. Лисица подвинулась ближе к углу комнаты.
– Позвольте полюбопытствовать, чем я вас так пугаю?
– Всё совсем не так...Я...
– Неужели? Тогда подойдите ко мне, госпожа, – промолвил Ульф, не дослушав Лисицу.
От ужаса дыхание принцессы участилось, широко раскрытыми глазами она уставилась на него, как будто он сказал, что пришел час смерти. Его голос вызвал картину прошлого: тронный зал, перешептывания и встреча – начало глубокого неподвластного объяснению страха, переходящего все мыслимые границы. Пришел ли он сюда, чтобы потребовать того, что должно было произойти после свадьбы?
Нет, конечно, нет. Он появился, чтобы, положить конец годам молчаливого преследования.
Она уверена – время ничего не растащило из его памяти, как же можно забыть наглую шалфейю, подслушавшую секретный разговор. Важность разговора теперь она оценила сполна – Жрец получил в свое распоряжение гарантию молчания – ее саму.
– Я всего лишь хочу ослабить кольцо, вам, наверное, не привычно спать с новым украшением вокруг шеи.
– Мне ничего не мешает, господин.
– Неверный ответ, госпожа. Я прошу подойти ко мне. Неужели так сложно исполнить мою просьбу?
Лисица сглотнула и решила подчиниться, пока в его голосе все еще присутствовали бархатные нотки. Потупив взгляд, она сошла со шкур на мягкую кожу корабля и остановилась перед Жрецом.
– Повернитесь, – потребовал он.
Она развернулась спиной к Ульфу, дрожащей рукой собрала волосы и перекинула через плечо, оглянувшись на Жреца. Перья на крыльях еле заметно подрагивали, хоть Лисице казалось, озноб вытряхивал из нее всю смелость. Почувствовав легкое прикосновение к шее, Лисица дернулась. Жрец открыл замок и потянул ее на себя за кольцо, сжав шею так сильно, что только сип вырвался изо рта принцессы. Она схватилась за обод в попытке развести его тиски. Но Ульф только усилил давление.
– Пока вы безоговорочно меня слушаетесь, госпожа, вам нечего опасаться, – ласково начал Жрец, переходя на шепот. Но если вы еще раз проигнорируете мою просьбу, ваша жизнь превратится в кошмар, обещаю. Советую не проверять правдивость моих слов.
Он разжал кольцо и сомкнул его, ослабив первоначальное положение, как и обещал. Ноги подкосились то ли от испуга, то ли от навалившейся усталости и Лисица упала на четвереньки.
Отдышавшись, она подняла голову. Он все с тем же неподдельным любопытством изучал ее лицо и застывший в зеленых глазах испуг.
– Разденьтесь, – будничным тоном произнес Жрец.
– Господин... – взмолилась Лисица, слезы накатили так внезапно, что она не смогла удержать их.
– Почему вы плачете? Я не попросил вас ни о чем сверхъестественном. Я хочу видеть, что под платьем, и это мое право.
Он говорил так просто, но для Лисицы звук голоса, как будто вдалеке, звучал невыполнимым приказом. Она не хотела, чтобы это произошло так: на корабле, в этой душной комнате, в пасти кита. Как же он не понимает, сколько зерен страха посажено в ее голове, как пугают его слова, движения и даже тень. Зачем он просит ее об этом? Почему сам не сделает, как хочет. Так будет легче.
– Я жду.
– Мне никак не сделать это самой, – поток слез застилал глаза.
– Тогда я помогу.
Жрец замахнулся, но Лисица еще ниже припала к его ногам, чтобы избежать удара. Он занес руку нарочито медленно, предоставил возможность увернуться. Пальцы Ульфа ловко расшнуровали платье сверху до крыльев и с одного боку на уткнувшейся лицом в пол Лисице, содрал обтягивающий рукав с такой силой, что матерчатые пуговицы разлетелись по сторонам. Ее тело содрогалось от рыданий вперемешку с унижением и страхом. Она обхватила себя за плечи руками, препятствуя Жрецу до конца раздеть себя, но он отвел их на удивление терпеливо. Он резко поставил ее на ноги – котарди вместе с нижним платьем сползло до талии, придерживаемое шнурами с другого боку. Она чувствовала, как Ульф разглядывает ее, отчего ее лицо стало пунцовым.
– Пожалуйста ...Ради Лантаны, не надо, – всхлипнула она.
Он сжал ее плечи, грубо притянув к себе и бесцеремонно впился в губы, вторгся языком в сомкнутый рот. Лисица чуть не задохнулась от напора. Она откинула голову, освобождаясь от жестокого поцелуя. Ульф напоследок прикусил ее губу. От его смеха стало только хуже, ноги подкосились. Это безумство. Это происходит не с ней – это сон. Он насмехается над ее сопротивлением – упивается безысходностью ее положения. Его лицо расплывается в соленых брызгах слез, искажается, превращая бороду в длинный змеиный язык, готовый ужалить и ядом отнять последние силы.
– Я не собираюсь брать вашу крепость, госпожа. Она меня не привлекает – вы меня еще раз в этом убедили.
Жрец развернулся и бросил перед тем, как избавить принцессу от своего общества:
– Вам придется одеться самой, если не желаете появиться в моем замке голой, мы почти на месте.
Лисица не знала, радоваться ли ей. Но она хотела, наконец, сойти с проклятого корабля, возможно, в замке Ульфа она сумеет не раздражать его и держаться подальше. Возможно, он сдержит слово и не станет досаждать хотя бы первое время. Принцесса не хотела расставаться с надеждой, что все образуется, и они смогут найти общий язык.
Из воспоминаний она вернулась в подвал, когда Жрец окатил ее соленой водой, приведя в чувство. Лисица хотела умереть, когда опять увидела ненавистное лицо, воплотившегося Нуроса в теле Ульфа. Сколько она еще сможет тешить его своими страданиями, разрешая мужу купаться в ее боли?
– Вам осталось недолго, – словно прочитав ее мысли, произнес хозяин. – совсем немного. Но мне нужно, чтобы вы дотянули до приезда короля. Он вдруг соизволил заявиться сюда. Только не думайте, что вот так просто выскользнете у меня из рук. Мы с вами еще не закончили. Проболтаетесь – за вами уйдут все рабы. Госпожа, вы ведь так милосердны, что не позволите сотням вонючих каменщиков лечь за вами в землю. Я их закопаю заживо.
Жрец чеканил каждую фразу, зная, что Лисица не в том состоянии, чтобы воспринимать торопливые речи и угроз физической расправы над ней. Залогом покорности станет ее собственная жалость к пленным. – Так мы договорились?
Не дождавшись ответа, он отдал приказ перенести жену в их спальню. После жрец послал за лекарем, чтобы тот поставил Лисицу на ноги до приезда короля.
***
Ролл склонился над стариком, словно туча над землей, и, как предвестник грозы, зазвенели кольца на кольчуге.
– Я выполню твои указания , не сомневайся во мне.
Он выпрямился и в доказательство своих слов вытащил огромный меч. Лезвие подмигнуло воину.
Старик поправил балахон и надвинул капюшон на лицо сухими пальцами.
– Я не могу вмешиваться, поэтому тебе придется самому преодолеть испытания. Им не будет конца, особенно тех, к которым ты не привык.
– Я привык ко всему, – нахмурился Ролл. – Моя дружина и я отослали тысячи врагов в Горящие Земли! Если бы не Кронул, их было бы больше. Мы испытаны в боях, поэтому не говори мне ... Старик поднял руку вверх, останавливая бурный поток фраз, излившихся из воина.
– Пусть мастерство твое отточено, но ведь шалфейи не сдаются так легко, и убивал ты кушинов. В любом случае, я всего лишь предупредил тебя – будь начеку.
Ролл слегка приклонил голову
– Если ты не доверяешь моей силе, зачем попросил о помощи именно меня?
– Потому что это твоя судьба, воин.
– Тебе виднее. Если ты мне объяснишь, может, я пойму, что...
– Поймешь, – отрезал старик. – Исполни мою просьбу, тебе нет равных на поле боя, ну, а мудрость досталась по наследству.
Смешок прокатился по шатру.
Ролл немного опешил, хотя и не стал вступать в перепалку. Но глаза его помутнели, как река после ливня, поднимая наверх песок.
– Ты должен успеть.
– Откуда я буду знать, что не опоздал?
– Запах крови известит тебя, если поздно.
– Крови будет через край, без боя не сдадутся, даже самые трусливые.
Старик поднял голову, воин увидел его раплывшимся в молодой для его возраста улыбке.
– Какой ты упрямый, тебе известно больше, чем надо. Не сомневайся в моих словах.
– Я ни на минуту не усомнился в твоих словах, и я уже поклялся исполнить твою волю за...
– Конечно, конечно, как же воину без вознаграждения? Разумеется, ты получишь обещанное.
Ролл отложил меч и одним махом осушил сладкий лель.
– На том и порешили, – воин снял кольчужные перчатки и вытер напиток с подбородка.
– На границе земель сегодня ночью сможешь ускорить приход вознаграждения, – начал старый фарлал.– Она будет в ложбине, укрытой непроходимым лесом. Там, где Навалех любуется своим отражением. Поторопись, иначе рассвет настанет раньше, и потемки долго не наступят.
– Не говори загадками, я устал и не могу решить твои ребусы. Как, по-твоему, я смогу пробраться сквозь зеленую стену?
– Я – провидец, а не гадалка. Попроси природу Мараву пропеть колыбельную деревьям, чтобы во сне они раскрыли лапы ветвей и пропустили тебя вперед.
– Есть ли у меня время на просьбы?
– Не думаю.
– Тогда для чего ты расходуешь его, говоря о том, чего я не смогу сделать?
– Время остановится для тебя сегодня неожиданно, воин.
За пологом шатра послышалось шуршание.
– Кто там?
– Это Акела, господин, – робко отозвался тонкий голос
– Чего тебе надо?
– Я принесла ужин, господин, – уже живее ответила она. Ролл бросил взгляд на старика. Тот прошел к выходу.
– Не опоздай, воин.
– Входи.
Акела наткнулась на старого фарлала и от неожиданности чуть не выронила поднос с дымящейся на нем дичью.
– Иди, прекрасное создание, не робей, потешь своего господина, – улыбнулся старик. Он быстро скрылся за плотной тканью походного шатра, пока Ролл не успел ответить.
Акела смущенно потупила взгляд. Она не знала этого фарлала, но отпущенный комментарий явно смутил ее.
Ролл задумался, не замечая переминающейся с ноги на ногу Акелы. И зачем он пришел именно к нему, размышлял он, странное предчувствие овладело воином.
Ему не в новинку выполнять распоряжения, исполняя мирную волю Кронула, он часто отправлялся со своими воинами защищать границы за горами Фуена, но сейчас речь шла не о долге, а о личной просьбе, которую Ролл не мог не исполнить из-за соблазнительного вознаграждения. Может быть, это действительно его судьба? Пусть миром, но он положит конец проклятой войне.
Но что именно ожидает его?
– Позови ко мне Хоута, – резко попросил Ролл, принимая поднос из рук растерявшейся фарлы. Она слегка присела в поклоне и поспешила исполнить приказ господина, громко шурша нижними юбками.
В ожидании своего соратника Ролл присел на край походной кровати и притянул низкий сундук, послуживший ему своеобразным столом.
Он оторвал кусок от жареного токана – ушастой птицы, низко летающей, с большим трудом и неохотой. Именно поэтому эта ленивая птица часто была самой легкой добычей в Верхних Землях и питательным мясом в походах, когда сил на охоту после сражений уже не оставалось.
Мясо было лишь сильно присолено, никаких особых специй и трав, но Ролл проголодался, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Здесь еда для него это – источник энергии, а не наслаждения. Он заел дичь свежей лепешкой из ростков пушницы и залил все лелем.
По телу разлилось тепло, но его все больше тревожила мысль о необычной просьбе и ожидавшей награды за столь легкое задание. Необъяснимое беспокойство отговаривало от предприятия, но любопытство взяло свое.
– Ты посылал за мной?
Ролл встал и предложил Хоуту пройти.
– Прости, что нарушил твой покой так поздно, я знаю, как ты умаялся сегодня, но мне было необходимо с тобой посоветоваться. Брови Хоута сдвинулись. Он хорошо знал своего соратника, и сейчас Ролл заметно озадачен, хотя тщательно старался скрыть это.
– Ничего страшного, еще успею выспаться, что у тебя такого срочного?
– Обещай, что не будешь отговаривать меня.
– Это зависит... Хоут прошел вглубь шатра и налил себе леля из длинного кувшина. Он залпом осушил содержимое кубка и уставился на Ролла.
– Сегодня ночью мне нужно незаметно попасть в земли шалфейев, а точнее, к его границам.
Ролл намеренно не смотрел на своего верного помощника. Они были дружны с детства, когда отец Хоута был убит в засаде, приготовленной его отряду, как раз при подходе к землям заклятых врагов, а мать умерла в послеродовой горячке, и поэтому сироту взяла на воспитание в свой дом семья Ролла.
–Ты серьезно?
– Как никогда!
– Ты вроде планировал двинуться в Зидог с рассветом. Мы провели достаточно времени в этих лесах. Что же тебе теперь пришло в голову?
Воин тяжело вздохнул, переваривая вопрос Хоута.
– В общем,...я должен выкрасть дочь короля шалфейев.
Хоут поперхнулся вторым кубком леля, выплеснув половину обратно. Багрово-коричневые пятна расплылись на временном ковре из светлых шкур. Он обтер рот тыльной стороной ладони, исподлобья наблюдая за Роллом.
– Тебе часом Акела не подмешала морочного зелья, перепутав его со слабительным, помутив тем самым твой рассудок?
– Я должен идти сейчас, один, всего на несколько часов. Мне стало известно, где она появляется в ночь полного ока Навалеха, на границах своих земель. Там ее поймать будет легко – без шума, – Ролл начал рассуждения, уговаривая самого себя идти до конца.
– Дочь короля обязательно будет в сопровождении вооруженной свиты. Где же здравый смысл?
– Тут его нет, брат.
– Объясни мне, что происходит, я ничего не понимаю. Для чего тебе нужно самое безобразное создание на свете? Сам король, насколько мне известно, рад был избавиться от нее, правда, с некоторой пользой для короны.
– Я не могу тебе сейчас объяснить. Мне нужно спешить. Я позвал тебя, чтобы ты пока не уводил отряд утром. Если мои намерения не реализуются сегодня – мне понадобится армия против шалфейев позже.
– Хочешь сказать, что если тебе не удастся поймать птичку, то мы пойдем в открытую на крепость??
Хоут низко поклонился.
– Прости, я в массовых самоубийствах не участвую и не хотел бы, чтобы из-за твоего безумия погибли фарлалы. Пускай мы воюем веками, но не так безрассудно. К тому же тебе хорошо известно, Кронул придет в ярость, если узнает о твоем намерении. Кидаться на укрепленные границы – это... – он покрутил пальцем у виска. – В конце концов, ради стихий Маравы, скажи мне, с чего тебе взбрело это в голову? Еще несколько часов назад ты даже не заикался о подобном.
Казалось, что Хоут рассердился, но Ролл знал, что это всего лишь одна из его уловок, к которой он прибегал, чтобы настоять на своем. Но уступить в этот момент нельзя. Он часто прислушивался к советам друга, между ними не было тайн. Какие могут быть тайны между фарлалами, названными братьями, поклявшимися в верности Кронулу и друг другу?
– Когда у меня в руках будет дочь короля, тогда я попробую ответить на твои вопросы, – резко отчеканил Ролл. – Прикажи приготовить мне протавра.
– Я вижу, что не смогу остановить тебя, разреши мне тогда отправиться с тобой. Мы ведь обещали Кронулу не рисковать понапрасну,
Рука Хоута потянулась к рогу, чтобы оповестить лагерь.
–Нет, я поеду один, так будет быстрее, а ты останешься тут. Пусть никто не знает, что я отсутствую. Так спокойней.
Ролл открыл походный сундук и извлек шлем из легких камней треугольного сечения с невысоким шпилем на макушке и двумя прикрепленным к полому камню рогами того же материала, направленными вниз. Нижний край стянут серебряным кольцом, украшенным накладками из мелких самоцветов. Если воина обезоружат, у него останется шлем, трансформирующийся в зловещие клинки, способные распороть жертву одним рывком. Поэтому наносник и кожаные нащечники, кроме прямого предназначения, служили и ручкой.
