Текст книги "Гражданство магической реальности (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Глава 39

Мироздание может быть создано. Любое мироздание порождено обладателем колоссальной магической силы и навыков. Демиурги встречаются крайне редко, но число мирозданий все равно исчисляется числом с множеством нулей. Один демиург в состоянии сотворить несколько мирозданий, а это означает наличие миров, которые лишены непосредственного присутствия своих авторов.

И вот в далекой древности родился тот, кто решил, что это несправедливо. Что постоянно должен существовать тот, кто несет ответственность за оформленное бытие. Он собрал армию и присоединил к своему мирозданию другое, бесхозное. Затем еще одно. И еще.

Законы, формирующие завоеванное, серьезно отличались друг от друга. Так перед Завоевателем встала задача, создать нечто большее, некий мета-закон: с одной стороны, упорядочивающий и объединяющий, а с другой – позволяющий разнородному бытию сохранять свою неповторимую уникальность. То, что сейчас принято называть Печатью, в данном случае точно с большой буквы.

Мне неведомо, каких трудов стоило такое создание. Но когда Завоеватель справился, отдельные миры присоединялись к нему тысячами. Каждый новый мир усиливал его и укреплял закон, лежащий в основе объединенного мироздания.

Но успех Завоевателя породил зависть и страх среди многих демиургов. Они не желали присоединять свои творения и видели в объединенном законе угрозу для себя. Так возник Союз Творения и началась Большая Война.

Былое преимущество армий Завоевателя растворилось. Пускай на его сторону встало некоторое количество демиургов, куда больше присоединилось к Союзу.

Армии Завоевателя пришлось перейти от объединения к обороне. Союз вознамерился разорвать связь завоеванных мирозданий и развеять их формы. Спасти Мета-Закон могло лишь чудо или очередной перелом сил. В попытках спасти своё творение Завоеватель приступил к двум параллельным проектам.

Первый проект предполагал поиски союзников за пределами Союза. В попытках реализовать его Завоеватель со своими ближайшими сподвижниками покинул области Мета-Закона и пропал без следа. Это событие могло стать привести к победе Союза Творения, если бы тогда же не удалось реализовать оборонительный проект, изменивший топологию конфликта.

Так возникли пограничные и внутренние сектора того мироздания, в котором мы сейчас живем. Так объединенные печатью мироздания превратились в осаждаемую крепость, в которой воюет лишь Пограничье, специально сформированное оставаться непроницаемым для противника.

Спустя какое-то время, исчисляемое десятками тысяч лет местного времени, Союз Творения раскололся на несколько альянсов. Большая Война все еще тлеет, порождая и уничтожая многие мироздания. Но силы Печати достаточно велики чтобы отражать набеги и даже время от времени делать ответные вылазки.

Мы бежали сюда потому, что уничтожение Самелии доказало правоту Завоевателя. Демиург несет ответственность за то, что некогда породил.

Творец Самелии пропал одновременно с Завоевателем. Теперь мы живем здесь, и одной из наших мечт является появление нового демиурга из числа самелиан или их потомков.

И твое появление, прогресс в освоении навыков, воодушевляют каждого из нас. Быть может, мой правнук или правнучка, или чуть больше пра – снова смогут танцевать среди первичных волн. Вот такая сказка, сын. Немного печальная, но зато про Завоевателя.

– Наш… демиург… на чьей стороне… был?

Слова давались все легче. Организм уже так измотал себя, что новые судороги не добавляли к болевому фону ничего нового. Пока я лежал и не пытался двигаться, тело ощущалось как сплошной синяк. Удивительно, но болел даже кончик носа.

– Была, – поправил меня отец. – Наша создательница придерживалась нейтралитета. Но некоторые старинные легенды говорят, будто она являлась младшей дочерью Завоевателя. А еще в её честь была названа твоя бабушка.

Никогда еще не узнавал имен демиургов. Но читал, будто такое знание наделяет практика могуществом. Забавно…

– Алладо?

– Другое имя, – вздохнул отец, вставая со стула и направляясь на кухню. – То, которое не для материальных тел. Настоящее имя не произносится звуками этого мироздания. Наиболее близкий аналог, существующий здесь – короткий специфический всплеск бозонов.

Вот такие у меня родственники. Я не успел как следует обдумать эту мысль как сработал закон подлости – судя по всему, один из фундаментальных в мироздании.

Зазвонил телефон, лежащий в метре от меня, но столь же недоступный, как если бы оказался на кухне. Мелодия звонка указывала на одну из двух девушек – Юльку или Алису.

Я уж было счел это знаком судьбы, но тут кто-то из родителей воспользовался телекинезом, подтаскивая гаджет к моей голове и принимая вызов. Первый! Первый классический фокус после раскукоживания автомобиля и того, который когда-то показала Росомаха – и в каком контексте! Ну не издевательство ли?

– Привет, чем занимаешься?

Голос принадлежал Алисе и когда я его услышал, стало ясно, что кто-то на небесах надо мною откровенно потешается. Понять бы кто после той сказки о демиургах, которую рассказал отец – потому что в случайности такого рода не верится.

Как ответить девушке чем я сейчас занимаюсь? Лежу и страдаю от инсталляции боевых искусств на органический носитель. Только мне это не позволит сказать протокол безопасности. Проходили уже. Так что проблема в нехватке изворотливости да необходимости говорить ровным голосом.

– Да так, валяюсь.

Заодно и прокачаю способность говорить правду, правду и ничего кроме правды. Все польза от этого трепа. Нога предательски дернулась, но теперь уже не так часто, как в начале инсталляции.

– Любишь полениться в горизонтальном положении или просто соня?

– Прилег расслабиться после тренировки с отцом. Мы немного переусердствовали и, кажется, я потянул несколько мышц….

У человека вроде их всего шестьсот пятьдесят. Из них потянуто точно больше пяти сотен. Интересно, тянет ли это на “несколько”?

– Сильно болит?

И за кого меня будет считать милая девушка? За неженку какого-то. Потому что тут точно придется смягчить

– Терпимо. Жить буду, а вот танцевать только завтра.

– То есть, завтра ты свободен, – констатировала Алиса.

– Погуляем?

– Погуляем, – согласился я, мечтая о спокойном дне, хотя бы на время прогулки с обычной девушкой. Не охотницей за силой, не ведьмой или кем-то из диаспор.

А также не с мамой или бабушкой, хоть издалека разница не столь заметна. – С удовольствием.

Мы договорились созвониться, а потом Алиса повесила трубку.

– К завтрашнему дню будешь уже как огурчик, – сообщил отец, возникая в дверном проеме сразу по окончанию разговора. – Одно из преимуществ гражданского контракта в ускоренной регенерации. Армейский, правда, тут вне конкуренции, но там безусловное подчинение старшему по званию и прочие прелести защиты от потустороннего.

Ну хоть какие-то добрые новости. А то я уже представлял, как хромаю и подергиваюсь на ходу, словно после удара шокером.

– Только не пытайся сразу применять усвоенные приемы, – поспешил добавить отец, видя мою улыбку.

– Регенерация регенерацией, но адаптация твоих костей, мышц и связок к нагрузкам растянется надолго. Так что есть риск, что какое-то действительно резкое движение теперь в состоянии сломать тебе несколько костей, порвать связки или вывихнуть сустав. Мы будет тренироваться не спеша, делать акцент на медленных и плавных движениях.

Кажется, я непреднамеренно коллекционирую образы и штампы.

Мало мне роли перворожденного, Джона Коннора и Нео, так тут еще и Майлз Форкосиган за компанию. Хилый, хрупкий, но разве что не такой умный и гиперактивный.

А я не лопну от передозировки прототипов? Ведь еще даже не полдень, до ужина список может пополнится еще кем-нибудь.

– И сейчас пришло время для первой тренировки!

Неужели у меня с чувством юмора так же плохо как у отца? Мне не сдвинуться толком, а он предлагает тренироваться.

Я заподозрил неладное лишь когда ремни, фиксирующие мои руки, оказались сняты с меня и убраны в полиэтиленовый пакет.

– Тебе же наверняка надоест целый день лежать без дела, – спокойно пояснил отец, изучая следы от ремней на моих запястьях. – Так что как-то двигаться все равно придется. Не напрягаясь. Медленно. Плавно. Телефон, чтобы не пришлось менять, я отложу в сторону.

Руки немедленно дернулись в хаотичном движении. Одна из них чуть не ударила меня по лицу.

– Пап! Они дерутся!

– Это твои руки. Перехватывай контроль. Как освоишь навык, снимешь ремни с ног.

– Легко сказать. А как перехватывать этот самый контроль? Может, дашь пару полезных советов?

Попытка расслабиться привела к судорогам в предплечье. Никогда раньше не думал, что там тоже может быть что-то сведено. До сегодняшнего утра.

Когда неведомый античный автор писал на стене храма Аполлона в Дельфах сакраментальное “Познай самого себя”, он наверняка подразумевал не мою ситуацию!

– Никогда не оказывался в твоей ситуации, – пожал плечами родитель. – Разве что, когда был малышом впихнут в материальное тело и четыре года осваивал его функциональность. Но там не было прошито столько рефлексов и моторных программ как у тебя. Только базовые физиологические, не позволяющие остановить ненароком ритмы мозга или взорвать сердце путем захлопывания артериальной связки. А у тебя двадцатилетний опыт управления телом, разберешься за несколько часов…

– Только этот опыт у меня не осознанный, а исключительно с помощью интуиции…

Я попробовал согнуть руку в локте. Словил приступ мигрени, но рука послушно согнулась на девяносто градусов и теперь отказывалась разгибаться. Вот вам и преимущества интуитивно понятного интерфейса. Во всей красе!

Увлекшись борьбой с собственным телом, я упустил момент, когда отец наклонился и навис надо мною.

– Все правильно. Ты и есть интуиция. Остальное от лукавого.

Вот так, озадачив меня, отец ушел на кухню, болтать о чем-то с мамой.

Знали бы вы только, как же нелегко жить перворожденным!

Быть может, в каком-то далеком и не очень светлом будущем, я буду работать сапером. И тогда опыт контроля за малейшими движениями мне очень и очень пригодится.

Контроль рук, за исключением мелкой моторики, отнял почти полтора часа. К обеду мне удалось сесть на кровати. Задача, к слову, вовсе не такая примитивная как кажется со стороны.

Оказывается, даже самые простые движения, к которым мы привыкли с детства, требуют слаженной работы десятков самых разных мышц. И одна неосторожно дернувшаяся нога может с легкостью сорвать подъем туловища.

Боль в мышцах и суставах никуда не исчезла, но пока она оставалась ноющей, к ней можно было привыкнуть.

Когда же мама принесла бульон, который можно пить через трубочку, не особенно сильно опасаясь, что теплая жидкость разольется по всей комнате, жизнь практически наладилась.

– Я очень рад, что регенерация проходит быстрее обычного.

Мама смущенно улыбнулась.

– Тут суммарное влияние трех факторов, – тихо сообщила она.

– Даже до того, как ты подписал контракт с управой у нас дома действовало правило ускоренного заживления. Скорее всего, тебе даже не приходило в голову, что может быть как-то не так, но нам удалось добиться почти что двойного коэффициента, особенно в твоей комнате.

Любое гражданство с категорией выше Эн снимает ограничения этой стороны на исцеление от физических поражений, а в твоем случае еще небольшое ускорение накладывается.

Я действительно не подозревал о том, что с самого детства проживал в тепличных условиях, но чтобы настолько…

– И мы сейчас используем медицинский артефакт на тебе, – завершила мама.

– Дорогая и редкая вещица, но без неё ты потерял бы неделю на восстановление, и наши недоброжелатели сообразили, что имело место обновление моторных навыков. Со вчерашнего вечера за нашим домом наблюдает не менее десятка служебных духов. Легальных из них максимум двое. Остальные отправлены теми, кто готов принять участие в игре.

Я хмыкнул и немедленно раскаялся. На этот раз отреагировали мышцы пресса.

А утром я еще жаловался, что события развиваются слишком быстро. Интересно, как отреагирует реальность, если я выйду во двор и буду там тупо сидеть на лавочке, играя в какую-нибудь из мобильных игрушек?

Думаю, что успею пройти только самые первые уровни до того, как не встречу кого-то из знакомых или не влипну в приключения.

А теперь из-за этой регенерации даже ногу не сломаешь, чтобы не выходить из дома несколько недель. Хорошая волшебная способность, работает прекрасно, уместна как никогда – но и она может оказаться лишней!

У меня чуть меньше суток на то, чтобы научиться хотя бы ходить и пользоваться техникой.

Вызов? Несомненный!

После обеда я попросил отца перетащить мою тушку либо в бассейн, либо в спортзал. Потому что вставать и падать в неприспособленной для таких занятий комнате чревато разрушениями и дополнительными синяками.

Родители посовещались и выбрали бассейн. Папа забросил мое непослушное тело на плечо, не слишком удачно вписался в дверной проем, задев моим бедром о ручку трири. Нога рефлекторно дернулась, но к счастью без последствий.

А вот по прибытию в бассейн отец просто зашел по пояс в воду и там меня уронил. Хорошо еще, что руками я уже кое-как научился владеть, а то наглотался бы воды.

– С самого начала надо было тебя сюда тащить, – проворчал отец. – Тут дергайся сколько угодно, только полезно для организма. Да еще инстинкты полезные подключаются.

Еще бы им не подключаться! Жить-то хочется.

Каким-то непонятным движением я почти полностью выскочил из воды, но до берега и мелководья оставалось около десяти метров, потому гравитация отыгралась на мне, макнув с головой.

Но в чем-то отец был прав. В воде разбираться с ногами оказалось проще. Думал, буду много и часто падать, но эта стадия отодвинулась в будущее, к тому моменту, когда придется выходить на берег.

Согласно официальной истории, верить которой после сказки о Завоевателе и демиургах у меня оставалось все меньше оснований, земноводные вышли на сушу всего 400 миллионов лет назад.

До этого они благополучно обитали в мировом океане. Не знаю, как все было на самом деле, но повторить эволюционный путь требовалось в лучшем случае к полуночи.

А попутно надеяться, что ни Алиса, ни Ворчун, ни кто-либо еще не станет дозваниваться до меня все это время. Как им объяснить, что я несколько часов пробую выйти из бассейна в собственной квартире?

Это даже без гражданских ограничений было бы непросто сделать.

Отец переоделся в спортивные плавки и устроился на пляже со стаканом какого-то сока. Минут через двадцать к нему присоединилась мама. Кажется, им было весело смотреть как барахтается их единственный сын.

Я же пытался не нахлебаться воды. Если бы начал тонуть всерьез, кто-то из родителей наверняка отреагировал бы.

Вода действительно оказалась хорошей идеей. Через час я выкарабкался на мелководье и предпринял первую попытку встать. Сам же потом над ней хохотал, нелепо подергивая конечностями.

Начать пришлось с хождения на четвереньках. Завалившись на бок несчетное количество раз и дважды перекувырнувшись через голову, я освоил этот метод перемещения и выполз на сушу отдохнуть.

– Устал?

Мама присела рядом, предложила минералки. Я отказался.

Усталости, как ни странно, не наблюдалось. Точнее, она присутствовала, но таилась где-то по ту сторону ноющей боли и не оказывала влияния на координацию движений.

Даже поваляться немного на теплом песке хотелось больше ради разнообразия, после воды, воды и еще воды.

– Сейчас продолжу. Уже почти получается. Кажется, я понял, в чем тут фокус.

А фокус был действительно простой, хоть по сути и являлся лайфхаком.

У меня в памяти лежало много часов практики передвижения. Посыл “делай как тогда” на более глубокой воде отрабатывал на ура, но лишь пока я сосредоточенно вспоминал свои ощущения при ходьбе. Малейшее отвлечение и ноги начинали жить своей причудливой жизнью.

– Я тут вспоминаю времена, когда ты осваивал прямохождение будучи малышом, – улыбнулась мама. – Было так странно видеть плоть от плоти, но не сам твой дух. Как будто часть меня оторвали и спрятали там, куда мне не добраться. В место, которое пребывает постоянно на виду, но при этом принципиально недоступное.

Я обнимала тебя и постоянно боялась, что тебе там, внутри своего тела, очень и очень одиноко. А ты улыбался и смеялся, убеждая меня в безосновательности моих заблуждений.

– Я и сейчас внутри своего тела…

Выбраться за пределы, подобно тому как делала это Олюэн, мне точно не по силам. Хотя, с этой магией невозможно быть ни в чем уверенным.

Должно же быть у меня что-то помимо внешности и воспитания от папы с мамой. И помимо бабушки, разумеется.

– Ты осваиваешь Искусство и начинаешь просвечивать сквозь плоть, – объяснила мама. – Она уже не тюрьма для духа, а всего лишь удобный инструмент.

Каннер, конечно, радикален в своих методах, но тебе пригодится обретенное преимущество.

– Спасибо вам…

– Не благодари, – мама улыбнулась и хихикнула в ответ каким-то своим мыслям.

– Сейчас ты продолжишь тренировку, а я сбегаю в магазин и куплю нам на ужин кремовый торт. Будет очень забавно посмотреть, как ты его станешь есть.

Глава 40

Я сидел в отцовском кресле, откинув голову на подушку, заботливо подложенную матерью и сосредоточенно застегивал пуговицы на рубашке.

Крайне глубокомысленное занятие для половины второго ночи, но раз уж сумел на своих двоих добраться из бассейна до своей комнаты и натянуть джинсы, то справиться с рубашкой – уже дело принципа.

Торт мы с родителями сожрали, как только я сумел доковылять до кухни. Прямо как был – в плавках.

– Я полагал, тебе на всю эту программу восстановления потребуется два или три дня, – признался отец.

– Все-таки, перекачка умения производилась без специализированного артефакта, да и тело у меня не вполне родное. Видимо, сказалась генетическая близость и твоя адаптированность к своей нервной системе. Ну и хорошая категория, конечно. Я ориентировался на Эль и считал, что на улицу ты сможешь выйти только к вечеру.

– Мне еще тренироваться и тренироваться.

Одна пуговица упорно не хотела застегиваться, выскальзывая из непослушных пальцев.

– Мелкая моторика? – уточнила мама сидя по-турецки на родительской кровати. Большая часть торта естественным образом досталась ей. Даже сейчас она держала в одной руке ложечку, а в другой – блюдце с остатками бисквитных коржей.

– Лестницы, – вздохнул я.

Этот пункт программы освоить в бассейне не удалось. Не нашлось ступенек даже в спортзале, а выходить из квартиры на семейном совете сочли слишком рискованным. Спуск и подъем решили оставить на завтра, а прыжки, бег и прочую экзотику я планировал и вовсе перенести куда-нибудь в парк.

Если выбраться туда с Ворчуном, то может он попутно станет поменьше завидовать. А то неловко как-то, опередил друга на четверть века, причем резко и похоже, что непоправимо до его полнолетия. Пусть видит, чего стоят все эти “суперменства”.

– Завтра нам предстоит действовать порознь, – предупредил отец. – Если диаспоры заподозрят, что мы начали тебя опекать сильнее обычного, могут начаться более масштабные неприятности. Так что продержись недельку, потом тебя отправим за город, с бабушкой. Заодно научишься у неё многому полезному.

И вредному тоже, мысленно добавил я. Характер и манеры Алладо как-то не слишком сочетались с общепринятыми на этой стороне представлениями о пользе. Но озвученный срок запомнил.

До загородной поездки стоило еще раз пересечься с Росомахой, а также заглянуть к Медее. И извиниться под конец перед Колди, мол хотел, но не успел, дела семейные. У нее самой родственники на той стороне, должна понять.

– Хотелось бы, конечно, чтобы на этой неделе ты поменьше пересекался с теми, кто тоже готовится к приему гражданства, – вздохнул отец, выдержав паузу.

– Но я так понимаю, полностью изолироваться от этих людей ты не в состоянии.

– Среди них и Ворчун, – подтвердил я.

– А также девушка, которая показала мне, как и что с магией. У меня назначена встреча с нею, правда не на завтра и даже не на послезавтра. Правда, она охотница за силой, но одиночка.

– Это ваши молодежные дела, – отмахнулась мама. – Отменять обучение тебе не стоит, наблюдатели сразу заподозрят неладное. Ворчун… поосторожнее с ним. Пока у твоего друга нет гражданства или какой-то неофициальной защиты с той стороны, его могут попросту заколдовать.

В волю обитателей этой стороны можно вмешиваться, хотя считается, что такие права есть лишь у властей и военных. Но там какой-то смешной штраф, да и проверяют лениво.

Надо быть очень невезучим, чтобы попасться на таком проступке. Или очень нахальным. Ворчун уже известен диаспорам как твой друг, а потому из него может получиться очень удачная мишень.

А вот это была уже действительно неприятная новость. До полнолетия Ворчуну еще четверть века, даже немного больше. И если все это время из него станут делать марионетку, лишь чтобы навредить мне…

– А как-то взять его под свою опеку не получится?

– Я уже обдумал этот вопрос. Он решается, но риск на этой неделе еще остаётся. В управе много бюрократии, а квоты на категорию О невелики.

– Категория О? Расскажите, пожалуйста…

– То есть, категорию тебе выдали, а что это такое – не объяснили?

Мама отставила в сторону опустевшее блюдце, откинулась на подушки.

– С меня тогда мини-лекция, – объявила она с довольным видом. – Категории обозначают степени допустимого взаимодействия живого с печатью и ее законами. Из-за этого есть гражданские категории, не гражданские и одна промежуточная.

– Плюс аристократия, которая вообще вне этой системы, – уточнил отец.

– Эй, не встревай в мою лекцию! Про аристократов я собиралась под конец упоминать. Это такой редкий вид местных, который последний раз посещал ту сторону лет сорок назад. Они обитают глубоко во внутренних секторах или же водят наружу целые легионы. Но в наших краях самая высокая категория это Эйч.

А раз лекция короткая, то с нее и начнем. Эйч и выше – могут управлять скриптами печати. Если начнется вторжение, они могут снизить критическую массу азота до пары килограмм.

– Азота? Не урана? Но разве…

– Не цепляйся за известные тебе по местным школам законы физики, Эйч могут их менять в широчайшем диапазоне. То, что тебе известно в качестве вселенной по эту сторону – может быть превращено в чистую энергию, распространяющуюся со скоростью, превышающей световую.

Мне пришлось напомнить себе, что все физические ограничения, о которых я узнал в школе, следствие настроек печати, а не природные законы.

– Далее идет категория И, а также категория Джи. В управе таких немного, но они на руководящих постах. Зато в гарнизоне большинство именно в таких отношениях с печатью.

Каждый из них, при наличии доступа, в состоянии испарить мегаполис. В мирное время, это могущественные маги, практически бессмертные. Но это, конечно же, только потенциал. Его надо развивать. Можно найти Джи, которые не сильнее нас с отцом. Но наш потолок возможностей работы с печатью ограничен категорией Эль.

– Разница настолько велика?

– Как между папой и Ворчуном.

– Далее идет твоя категория. Это местные граждане чуть выше среднего. Во внутренних секторах Кей считают отребьем, но на той стороне Кей владеют магазинами, ведут торговлю с другими мирозданиями. Те, кому везет, поднимаются до Джи.

– Кому не очень везет, уходят рядовыми в гарнизон или пропадают во внешних мирозданиях, – дополнил отец. – Начиная с Кей можно хотя бы попытаться выбраться из этих краев.

– Грубо, но в принципе верно, – согласилась мать. – С нашей категорией Эль во внутренних секторах делать нечего. Полное бесправие и беспомощность. Для отправки во внешние мироздания слишком мало доступных ресурсов.

То ли в насмешку, то ли по какой иной причине Эль расшифровывают как “либерти”. Свободные. Хотя, по сравнению с Эм и ниже, мы действительно свободны.

Представители категории Эль работают на той стороне в качестве служащих. Работа не самая грубая и тяжелая. При соблюдении техники безопасности даже не рискованная. И платят неплохо. Можно устроиться жить как на той стороне, так и на этой. У нас есть сын, потому мы выбрали эту сторону.

– Было куда хуже пока мы уже обрели частичное гражданство и категорию Эм, – вздохнул отец.

– Мигранты. Малоимущие. Маги. Суровые ограничения, в том числе на проживание там. Не менее суровые – на взаимодействие с людьми тут. Тем, кто выходец с этой стороны хватает могущества и власти, которые дает эта категория. Но если хочешь большего, приходится трудиться на тяжелых и не самых безопасных работах. И платят гораздо меньше.

– Но это хотя бы легальное гражданство, – подхватила мама.

– Категорию Эн в разговорной речи называют Нечисть. Или Нежить. Это переходная категория, не дающая полных гражданских прав. Эн могут посещать ту сторону лишь в качестве чьих-то слуг, на этой стороне не могут использовать магию без разрешения своего куратора. Эн – категория для преступников или бунтарей. Их отправляют жить и работать на внешнюю границу мироздания. Выживают единицы.

– Когда мы бежали сюда, часть наших единомирцев не получила гражданских прав и окончила свои дни в дальних секторах, – отец явно вспомнил кого-то из своих знакомых.

– Но это все равно лучше рабства, в которое попадают сдавшиеся и получившие куратора, – ласково успокоила его мать. – По мне так хуже Эн только совсем бесправные Эр и Эс.

– Вы хотели рассказать про категорию О, – напомнил я.

– Только сначала немного нарушим порядок.

Мама вскочила с кровати, отнесла в посудомойку блюдце и вернулась.

– Обычные люди на этой стороне имеют категорию Пэ. Плебс. Простецы, Пушечное мясо. Профаны. Пустоголовые. Припечатанные.

Они не верят в магию, живут крайне мало, скованы печатью. Теоретически в их волю запрещено вмешиваться, но, как уже говорили ранее – это лишь формальность. Когда штраф так мал, это уже не штраф, а тариф.

Но среди профанов находятся люди, которые посвящают свою жизнь тому, что выделяет их из массы себе подобных.

Изучение магии, достижения современной науки, создание произведений искусства и прочих ценностей, которые имеют вес для граждан – все это выделяет профанов в категорию О. Особые. Одаренные.

Их отмечают в управе по определенным правилам после чего вмешательство в их волю или память становится слишком дорогим удовольствием для граждан нижних категорий. Какие-нибудь Джи могут позволить такую роскошь, но все равно редко себе позволяют.

– Просто незачем, – буркнул папа. – Джи живут на той стороне, а сюда заглядывают только по работе. Особенности профанной стороны ограничивают практикующего.

– Категория О является обязательным предварительным этапом перед получением гражданства тем, кто рожден на этой стороне, – не обращая внимание на бурчание мужа продолжила мать.

– Дети граждан от Джи до Эм до полнолетия проживают тут, начиная с профанного состояния. Хотя те, у кого родители от Кей и выше попадают в число Одаренных с рождения.

Нам, как Эль – пришлось ждать пока ты начнешь проявлять активные способности. Заявки Эль проверяются кураторами и рассматриваются несколько недель. Я отозвала заявку на следующий день после того как мы посидели у Роффе, но официального ответа пока не получила.

Из-за этой бюрократии, нам какое-то время не подать повторное прошение на Ворчуна. Но стоит запустить процедуру, это будет лишь вопрос времени.

Что-то в словах мамы заставило меня напрячься. Мышцы дружно послали меня нафиг. Ах да… Обязательным предварительным этапом… Видимо, наличие заявки сказалось на решениях Мадам, а то светило бы мне пожизненное, без каких-либо альтернатив.

– Вернемся к вопросам безопасности, – заметил отец. – Их лучше обсудить перед сном, чтобы к утру все улеглось в голове. Мама сказала, что на той стороне тебя окликнула какая-то девушка…

– Дочка одного из Джи, – уточнила мама. – Формально Одаренная, но с правом хождения к родителям. Вот уж с кого на нашей стороне все пылинки сдувают. Случись с ней что-то нехорошее, власти устроят такую облаву, что все диаспоры залягут на дно до её полнолетия.

Будь с ней поосторожнее, Имярек. Маловероятно, что тебя станут провоцировать на какие-то действия против неё, однако лишний раз не рискуй.

Это объясняет, отчего Колди удалось собрать такую серьезную группу вокруг себя. Попробуй приструни её при такой крыше…

– Она обучает Ворчуна.

– Тогда твой друг в относительной безопасности, – услышав новость, отец сначала нахмурился, но потом просчитал варианты и успокоился.

– В ту сторону никто из диаспор даже косо смотреть не станет. И да, о диаспорах. У тебя есть связи с какими-то из них? Нам важно понимать расклад сил.

Ох уж мне эти межэтнические разборки, подумал я. Пока жил обычной жизнью, читал о них в сети, сталкивался на улицах. Сейчас отошел в сторонку от этих проблем, а они встречают меня в новом облике. Но может обойдется?

– Есть человек, который мне очень сильно помог, – я осторожно и неторопливо подбирал слова. Отчасти ради того, чтобы не ляпнуть чего лишнего, отчасти банально тянул время.

– Она помогла справиться с очень непростым периодом до нашей встречи у Роффе. А еще ей приказали меня убить, но она назвалась моим другом и отказалась это делать.

По мере моего монолога лица родителей становились все более и более озадаченными. На слове “убить” кулаки отца сжались. Маму больше всего удивил момент с дружбой.

– Она очень переживала из-за того, что вы можете быть недовольны моей дружбой с Магалой. Но просила передать, что разговоры о смертниках, принимавших участие в атаке на Самелию не имеют под собой основания.

Примерно четверть минуты тишину нарушало только размеренное тикание часов.

– Магала – это очень серьезно, – выдохнула мама, нервно разминая запястья. – У тебя какая-то странная склонность, сынок. Охотница за силой, дочка босса Джи, похитительница душ. Опасные женщины крутятся вокруг тебя.

– Магала, это неклассическая диаспора, – пояснил отец. – Их мироздания уничтожали четыре или пять раз. Там вроде царил матриархат и существовало какое-то подобие местных ассасинов. Они профессиональные наемники, способные бороться даже с могущественными практиками. Когда-то я слышал шутку, будто они могут убить и расчленить свою жертву так, что та ничего не заметит.

И я верю, что к уничтожению Самелии Магала не причастна. Они не работают по площадям, только индивидуальный подход.

– И нашего мальчика Магале кто-то заказывал, – напомнила мама. – Это очень жесткое решение. К тому же теперь заказчик знает, что Магала за такое дело не возьмется.

– Как я понял, это было еще до того, как мы встретились на Арканной, – мне показалось, что такое уточнение не помешает. Чтобы не оставалось вопросов, на которые не получится ответить, пришлось сдвинуть левую руку, демонстрируя маме браслет.