Текст книги "Гражданство магической реальности (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

Глава 34

Мироздание – это не просто какая-то обособленная от остальных вселенная. Это принцип, идея.

Алладо сравнила мироздание с особой формой огня, который будучи раз проявлен, стремится уцелеть любой ценой. Самелия как небольшое, но довольно развитое мироздание оказалась уничтожена в горниле большой войны, продолжающейся тысячелетиями и охватывающей тысячи вселенных. Но беженцам удалось сохранить небольшие фрагменты исходного творения – и надежду на возрождение. Увы, их собственных сил никак не хватало на то, чтобы попробовать сотворить свой мир заново.

Разбросанные по десяткам разрозненных вселенных они стали заложниками политических игр тех сторон, которые еще не считались проигравшими. Самелианам требовались новые силы и многочисленные союзники, которые не попросили бы взамен слишком многого. В бескорыстность беженцы из уничтоженного мироздания не верили.

Их план был в чем-то наивен и сложен. Он граничил с представлением о чуде как продукте исчезающе малой вероятности. Самелиане вознамерились вырастить союзников из собственных детей. Да, перебравшись в иные миры, адаптировавшись к принципам функционирования чуждых печатей. беженцы теряли солидную часть своих врожденных возможностей. А дети, появившиеся на свет по законам других вселенных, уже не могли считаться самелианами – хоть и были плотью от их плоти.

Так получилось, что первым ребенком, сумевшим пробиться через ограничения и обрести гражданские права – стал я.

Прототип. Образец. Символ.

В этом месте мне очень хотелось нецензурно выругаться, потому что более дурацкого шаблона нежели оказаться избранным с большой буквы – я не знал. И теперь уже вряд ли узнаю, потому как некоторые вещи, будучи примененные непосредственно к тебе, кажутся еще более дурацкими.

Алладо вскользь упомянула про план, рассчитанный на две с лишним тысячи лет.

Когда поинтересовался, сколько поколений пройдет к тому моменту и доживу ли до финала я сам, бабушка флегматично перечислила около полусотни причин, которые скорее всего не дадут этому случиться.

Самая серьезная – мой статус. Первый в поколении всегда мишень. Простое правило, известное самелианам многие тысячи лет.

– Хорошо, сказал я тогда.

– Если отложить в сторону все, что будет пытаться убить меня только за то, что меня угораздило так вовремя или невовремя родиться, какие шансы прожить хотя бы лет триста?

Цифра была взята не с потолка. Полнолетие в сорок девять лет, характерное для обладающих способностями к магии, соответствовало шестнадцатилетию среди тех, кто жил обычной жизнью вне магической реальности. Трижды шестнадцать – это сорок восемь. Следовательно, триста лет для практика примерно соответствует веку для простого смертного.

Меня ожидал эпичный по своей красоте облом.

И бабушка и Олюэн просто пожали плечами. Мама вздохнула и отвернулась.

Ни одна из этих женщин не имела представления об ожидаемой продолжительности моей жизни! Просто потому, что до меня не существовало никаких перворожденных в этом мироздании самелиан.

Лишь после того как я скончаюсь от старости, если такое событие вообще будет иметь место – станет примерно известно, сколько живут в этой реальности чистокровные потомки беженцев с Самелии.

Но не раньше. Живи как хочешь, Имярек, но помни о смерти. Не исключено, что такие как ты здесь долго не задерживаются.

В этом случае диаспоре придется подготавливать переезд в более гостеприимные мироздания. А я – то ли в роли лабораторной крысы, на которой испытывают все подряд, то ли вовсе шахтерская канарейка, что то же самое, но без прямой пользы для науки. Первый в когорте себе подобных. Если доживу до их появления.

– Я в состоянии понять, что подвигло вас на составление таких планов. Но вынужден признаться, мне они представляются крайне не реалистичными.

К тому моменту как прозвучала эта фраза, все три женщины уже выговорились и теперь пили чай, рассевшись на табуретках вдоль кухонного стола.

– Ну уж хоть ты не кэпствуй, – вздохнула Алладо, отставляя чашку в сторону.

– Дедова кровь. Это скорее некая декларация о намерениях, нежели руководство к действию.

Для каких-либо последовательных коллективных телодвижений нам не хватает… всего. Только тела, обвешанные печатями и есть.

Думаешь, я добровольно решила ходить в образе малолетки? Хренушки! Это требование работодателя. Дополнительная защита типа. А то, что мне в бар не зайти – побочный эффект, дескать. Как же! Дискриминация чистой воды.

Так что не рефлексируй. Сдувать пылинки с тебя никто не планирует, но и бросать в огонь местной политики тоже. Просто всем любопытно, что же из тебя вырастет. Мне – в первую очередь. Ну и капля мёда для подросткового тщеславия, если в тебе еще осталось для него место – в историю ты уже попал. Капитально, с мясом.

А вот в какую именно и в какой роли – разберешься самостоятельно. Чай не маленький уже, с гражданством.

Я категорию Кей получила три года назад только – страшно вспомнить, что для этого пришлось делать. Тебе же оно практически даром досталось. Цени что есть.

Практически даром… Говорить в присутствии мамы о двух шансах из пятнадцати не хотелось. Что примечательно, именно не хотелось. Совсем недавно на этой теме стоял вообще строгий запрет. Интересно, бабушка что-то сдвинула в печати или же какой-то другой фактор сказывается? Ах нет, оно с Медеи началось. Её влияние?

– Остаточная сила экстерриториальности, – моментально пояснила мама. Её способность реагировать на мои мысли порой пугала.

– Тут часть внешних запретов, из числа не самых принципиальных, не работает. В противном случае, выходить из тел и заходить в них при необходимости стало бы слишком затруднительно.

Так что если нужно о чем-то посекретничать – иди в переговорные залы какого-нибудь из консульств. Это услуга не из дешевых, но пользуется спросом у населения. Больше половины стоимости эксплуатации особняка оплачивается из денег, поступающей за аренду таких помещений.

Олюэн молча кивнула. У неё на коленях снова расположилась белый хорь и я никак не мог понять, это часть колдовства или же обычный домашний питомец.

А еще создавалось впечатление, будто женщины не перестают общаться друг с другом даже когда я этого не слышу. Диалог угадывался по ритму их движений, дыханию, даже по озвучиваемым репликам, смысла которых я не улавливал. Что, впрочем, не мешало мне запоминать все понятия и обороты. В хозяйстве пригодится.

– Вы меня порадовали, – неожиданно заявила Алладо на середине третьей чашки чаю.

– Продолжайте в том же духе.

Мы молча проводили её взглядами. Бабушка ловко соскочила с табуретки и, не выпуская чашку из рук, покинула гостиную.

– Нам тоже пора, блистательная Олюэн, – мама вежливо отставила свою чашку в сторону.

– Мы выполнили свою задачу. Теперь перед нами новые горизонты.

– Заглянем и за них!

Поскольку последние полчаса я абсолютно не понимал, что я здесь делаю, перспектива выйти и посмотреть на магическую реальность еще раз, заставила оживиться.

До порога нас провожала не сама Олюэн, а белый хорек, деловито соскочивший с её коленей.

– А отчего здесь только одна такая высотка?

Я задал вопрос как только за нами закрылась дверь. Высотка, из которой мы вышли, являлась единственной высотной доминантой, заметной от бывшего самелианского консульства. В противоположной стороне возвышались еще четыре башни, но до них было слишком далеко.

Мама еще раз улыбнулась, на этот раз куда ироничнее и свободнее чем в присутствии старших.

– Мобильная связь и интернет. Оказалось, это очень удобное нововведение, но требующее оборудования для трансляции. На этой стороне его немного доколдовали, чтобы избавиться от сотового принципа.

Кроме того, это ориентир на постоянные гейты в профанную реальность. На той стороне точки входа распределены по всем новостройкам. Нам из центральных районов приходится пользоваться другими путями, но они выводят далеко от консульства. Какое-то время тебе слишком опасно ходить туда.

Мы вернулись на торговую улицу и даже подошли к площади, на которой стояла высотка когда меня окликнули сзади.

– Имярек! А ты здесь какими судьбами?

Мама тихо, но очень грязно выругалась. А я оглянулся и подавил желание дополнить мамину ругань своей.

К нам деловитой походкой приближалась Колди.

– Она не гражданин, – быстро предупредила меня мама посредством своей чревовещательной недотелепатии.

– Это значит, как минимум один из её родителей имеет высокую категорию, позволяющую давать доступ к магической реальности своему потомству. Будь предельно осторожен. Я удаляюсь, но буду в нескольких минутах от тебя. В случае необходимости пиши или звони.

– Точно такой же вопрос возник и у меня, – я попробовал перехватить инициативу как только Колди приблизилась… уже к одному мне. Куда делась мать, так и не удалось заметить.

– Ответить проще простого, – фыркнула девушка.

– Папа купил мне квартиру в этой высотке как только я достигла совершеннолетия. Спускаешься на лифте, выходишь через черный ход и ты уже здесь. Я так понимаю, нам сейчас по пути…

– Только до парадного выхода, – пришлось согласиться мне.

– И так задержался, надо наверстывать график.

– Помоги дотащить пакет.

Полиэтиленовый пакет с маркировкой большой торговой сети был забит какими-то тряпками. Поскольку у Колди оказалось два таких, мне достался тот что побольше.

– Не знаю, что и как ты делаешь, – заметила Колди, когда мы продолжили путь.

– Но когда нас познакомил Крокодилыч, до этого квартала тебе было как до Марса пешком. Даже мне права светят лишь через два с лишним десятка лет. Или тебя усыновил кто-то вроде коменданта?

– Мадам назвала меня хорошим парнем, – признался я, поскольку ограничения контракта на такие реплики не распространялись.

А затем немного подумал и добавил: И счастливчиком.

Судя по изменившемуся лицу Колди, с Мадам ведьмочка либо сталкивалась лично, либо слышала что-то внушительное.

– Ты не шутишь, – констатировала она когда мы подошли к дверям черного хода.

– А значит это уже не мой уровень. Я так понимаю, с получением гражданства твои интересы начнут смещаться с той стороны на эту. Но если на той стороне что понадобится, слухи, связи, таланты – обращайся. Мне еще там дозревать до кондиции.

Я придержал дверь, помогая Колди зайти внутрь. Лифтовая площадка оказалась окрашена не в тот цвет, который наблюдался при путешествии в магическую реальность. Переместились мы явно не в ту высотку из которой стартовали с мамой. Судя по рассказам Ворчуна, я оказался в северных районах города, а не в южных. Не трамвай в исполнении Медеи, но тоже разновидность городского транспорта.

– На чай не заскочишь? – предложила Колди, вызвав лифт.

– А то в тот раз даже поговорить толком не получилось. Я после встречи в метро навела кое-какие справки, но даже предположить не могла, что ты так резво пойдешь в гору. Ворчун с его прогрессом – твоя работа?

Опять чай. Я взвесил за и против предложения заскочить и согласился.

В основном, из-за Ворчуна. Тот факт, что его обучала Колди, делал меня в какой-то степени зависимым от неё.

– Только чур никакого чаю, – предупредил я.

– Просто воды. Сегодня меня уже угощали.

– Кофе, какао, мате? – уточнила наставница Ворчуна.

– Нам есть о чем поговорить, а с хорошим напитком в руках разговор идет более гладко.

Наверху нас встретила Шпилька для которой моё появление стало сюрпризом.

– Ты отловила крупную дичь! Что будем с ней делать?

Вместо ответа я передал Шпильке пакет с тряпками.

– Отпою заварным кофе с зефирками, – проворчала Колди, преграждая дорогу пытающемуся выскочить из квартиры рыжему коту.

– А потом очень вежливо отпустим. Тут не наш масштаб проблем и заморочек. Может ближе к Хеллоуину расскажу пару баек о той даме, с которой связан наш гость.

Трехкомнатная квартира делилась на отчетливые зоны: жилую, гостевую и ритуальную. Памятуя о том, что здесь Ворчун знакомится с магией, я прищурился и постарался заметить хоть какие-то муаровые пятна, свидетельствующие об активных практиках. Разумеется, ничего не заметил.

Те следы, что щедро оставлял волшебный болт, не поглощались печатью в силу чуждости эманаций. Здесь же то, что не впитывала сама реальность, подчищали многочисленными медитациями с использованием мантр.

Гостевая зона отличалась хорошо продуманной аскетичностью. Тут по всему полу лежали маты, в углу обнаружилась стопка спальных мешков, на стеллаже из фирменного сетевого магазина громоздились коробки с настольными играми.

– Дождешься Ворчуна? Он отписался незадолго до нашей встречи, обещал привезти что-то к чаю. Но с кофе, наверное, оно тоже неплохо пойдет.

– Большая дружная семья, – высказал я свое мнение, скидывая обувь в прихожей.

– Кооперация как залог выживания, – поправила Колди.

– По обе стороны завесы для нас слишком много опасностей. Вот и приходится адаптироваться. Проходи, кстати, на кухню, сейчас все организуем, только сменю костюм с парадного на домашний.

Только тут я сообразил, что одета девушка была в офисном деловом стиле. Только бэджика не хватало для полноты образа. И туфель на шпильках. Мой косяк.

Привык к тому, что родственники могут облачиться во что угодно и упускаю из вида очевидные знаки.

Впрочем, когда долгое время видишь в человеке представителя эзотерической мафии, деловой костюм воспринимаешь как часть образа.

Это уже потом мои ракурсы и масштабная сетка несколько сместились. Была городская подростковая мафия, стала коммуна одаренных, коммуна в стиле городской эзотерический панк.

Во всяком случае, по пути на кухню мне встретилось несколько плакатов готической тематики. И роспись красками по потолку: пентаграмма, с черной заливкой и контуром лежащего в позе зародыша человека, якобы не позволившего черноте заполнить все внутреннее пространство.

А тут, пожалуй, мне начинает не хватать моих книжных теоретических знаний. Или я просто не могу подобрать точного аналога. Эльфов с недавних пор вижу в зеркале, ангела наблюдал всего час назад, а тут – затык, да и только.

Глава 35

– Мне надо перед тобой извиниться, – Колди возникла за моей спиной бесшумно. Возможно, тому виной были большие теплые тапочки с забавными мордами неведомых зверушек.

В Матрице что-то сломалось. На мгновение вспомнил Медею, которая начинала извинение точно так же. Похоже, это какой-то этикет или ритуал, подумал я и, на всякий случай, запомнил оборот.

– В прошлую встречу мне представлялось, что ты немного не от мира сего. Этакий книжный червь, плюс еще потенциальный фигурант одного выгодного контракта, снятого с розыгрыша несколько дней назад.

Я полагала, что нам вместе еще двадцать лет сидеть в одной лодке. Все-таки, в одном городе и одной возрастной группе – это гарантировало подход к полнолетию практически одновременно. Некоторые альянсы, проявляемые на той стороне, готовятся еще раньше, до обретения прав.

Я с трудом подавил вздох. Какой размеренной могла бы быть моя жизнь, не вытащи я болт из кармана Леоники… Только расплачиваться за неё пришлось бы моим пока что не существующим детям.

– Ты не ошиблась в своей оценке. Мне всего лишь повезло, – я покрутил слова на языке, протоколы безопасности и ограничения контракта не сковывали мою возможность похвастаться перед этим человеком.

– Как раз с тем самым контрактом.

Колди внимательно изучила мое лицо, всматриваясь в какие-то только ей известные признаки.

– Если к делу подключалась Мадам… ну его нафиг такие контракты. Она по мелочам не работает. А ты просто невероятный счастливчик. Как правило, Мадам не оставляет нетронутой память свидетелей её работы. А иногда, по слухам, и вовсе их обнуляет.

Я вспомнил свои провалы и обмороки. А точно ли это удача? Что если еще ничего не закончилось?

Алладо может вытащить болт из браслета, если я попрошу. Не слишком похоже на хэппи энд. Скорее, тут непонятная игра в другом темпоритме. На годы, если не десятилетия.

– Какие провалы? – попробовал отшутиться я, но вышло не очень складно. Колди к тому моменту уже вытаскивала турку. Моя реплика привела лишь к тому, что девушка пожала плечами.

– Ты обогнал нас на двадцать лет, – продолжила ведьма как ни в чем ни бывало. – Но мы предлагаем тебе свою поддержку и посильную помощь. Даже если на первых порах покажется, что это много, иллюзия продержится не больше года-двух. На этой стороне такое количество ограничений, что польза от нас станет несущественной задолго до того, как кто-то из наших придет в управу за гражданством.

Она отчего-то видела во мне опытного практика, пусть даже я не использовал ни одного приема. Главным образом, оттого, что не знал их.

Когда в арсенале врожденный, но не прокачанный талант к открыванию трири, неуверенное проявление свободной воли, возможность видеть вплотную от себя сильные концентрации маны да умение кое-как прокачивать ее запасы при помощи мантр – не очень-то развернешься. Так что особо богатого выбора у меня не было.

– Я принимаю вашу помощь и сам готов помогать вам, при условии, что это не поставит под угрозу моих друзей и родных, а также не будет противоречить моему внутреннему этическому кодексу.

Для большей убедительности я сопроводил фразу движением руки с топологическим изолятором и проявлением свободной воли. Это не осталось незамеченным.

– А круто у тебя получается, – заметила Шпилька.

– Говоришь и от этих слов по коже мурашки волнами.

– Лет через тридцать сама так попробуешь, – пообещала Колди. – Если не будешь лениться с тренировками. Имярек, это был перебор. Ты ведь в курсе, что печать фиксирует такие обещания и накладывает дополнительные ограничения на практика в случае их нарушений? Не постоянные, но несколько месяцев или год с таким обременением ходить неуютно.

Давно подозревал что-то подобное. С того момента как свободную волю использовал для обретения гражданства. Когда сама окружающая реальность фиксирует и отслеживает озвученные обязательства, это чем-то напоминает автозапись и логирование в игре с полным погружением. Вот они, гейсы. И снова Матрица…

– Если бы у меня тоже были бы гражданские права, освободила бы тебя от последствий, но тут облом…

Я отмахнулся той же рукой.

– Ты первая предложила поддержку, а мои слова не противоречат кредо. Там же два принципиальных условия.

– Все равно спасибо. Это, на самом деле, очень важно для нас всех.

Колди поставила турку на конфорку и на какое-то время сосредоточилась на кофе.

– Я не так хорошо разбираюсь в магии, как Колди, но когда ты удивляешь мою наставницу, удивляешь и меня, – заметила Шпилька, проходя мимо меня к электрическому чайнику.

– То, что нас удивляет, способно и научить. Так что приготовься и не удивляйся тому, что я начну у тебя учиться. И спасибо за только что состоявшийся урок.

Странная она все-таки. Какое-то время мне казалось, что Шпилька просто сливает свою внутреннюю агрессию в поединках на деревянных мечах. О том, что это лишь одна из сторон её образа, удалось узнать только от Ворчуна.

А тут и вовсе какое-то послушничество, как в историях про всякие монастыри, где обучают боевым искусствам. Наставница, урок, глубокомысленные сентенции… Еще пару недель назад оно показалось бы мне чем-то вроде секты.

Но теперь, посетив магическую реальность и вернувшись оттуда в высотку, распределенную по всему городу, такие мысли вызывали только усмешку. Жизнь уже начала меняться и возврата к прошлому не допускала.

– Можете вкратце рассказать, что из себя представляет ваше “мы”? Это избавит нас от лишнего недопонимания.

Я устроился на стуле возле холодильника. Рыжий кот со скучающим видом подошел изучить мой запах и свои шансы получить что-то вкусное.

– А тут все просто, – мгновенно откликнулась Колди.

– По эту сторону живет множество граждан самых разных категорий. Тут даже мигранты классов Эль и Эм встречаются. Они вписываются в повседневную жизнь обычных людей с разной степенью гармоничности.

Что-то их не устраивает, где-то тянет немного нарушить или обойти правила. Печать эти действия фиксирует, но поскольку они не подлежат прямому наказанию, то такие действия лишь сокращают шансы этих граждан на повышение категории.

Когда долго нет прогресса – граждане перестают воспринимать эту сторону как место временного проживания, начинают обустраиваться.

Я вспомнил как модернизировали жилье родители. Дополнительные пространства, трирь, превращение квартиры в локальное место силы… да, при желании даже мигранты могли комфортно устроиться в современном техногенном мире, где о магии читают в дешевых изданиях или узнают из мультипликационных фильмов.

Пускай не у каждого мигранта есть способности именно к управлению пространством, но что-то свое должно же было остаться!

Колди ненадолго отвлеклась на кофе, Шпилька дождалась автоматического выключения чайника и начала возиться с заварником.

– У мигрантов появляются дети, которых те не могут как следует обучать из-за накладываемых ограничений. Это наш основной контингент. Мы, из-за отсутствия гражданства, подчиняемся общим принципам работы печати, а там ряда ограничений на передачу информации и посильную магическую помощь не прописано, – продолжила ведьма, разливая кофе по двум чашкам.

– Сахар класть?

– Одну ложку, пожалуйста.

Колди кивнула и продолжила рассказ.

– Разумеется, на какие-то сильные воздействия нам не хватает сил, умений и так далее. Некоторые вещи делать и вовсе не стоит из-за того, что в будущем предстоит проходить проверку перед обретением гражданства. Но ниша вполне рабочая, хоть на нее периодически претендуют маргиналы с той стороны.

– Обучение, лечение, несерьезная контрабанда, иррегулярные с Бейкер-стрит…

– Примерно так. А еще социализация и поддержка неудачников. Инициацию проходят многие, но подавляющее большинство срывается, забрасывает практику, нарушает технику безопасности или ведет себя вовсе асоциально.

Но есть те, кто работает до полнолетия, тренируется, однако гражданства так и не получает. Им приходится тяжелее всего. Кроме того, на их месте может оказаться каждый из нас – потому мы стараемся как-то их поддержать.

Ну и да, в период от получения паспорта на этой стороне до обретения гражданства на той – какая-то самоорганизация все равно требуется. Трудоустройство, дружественная среда обитания, поддержка единомышленников.

Когда Крокодилыч познакомил с тобой, я полагала, что из тебя выйдет хороший аналитик. На ту сторону без гражданства в нашем городе ходят только трое: я, Крокодилыч и Варлок. Но многие знания приходится выцарапывать по каплям, из оговорок граждан, из их стиля и поведения, которые не блокируются категориями.

Мне показалось, ты подошел бы как нельзя лучше. Но увы, теперь и у тебя есть персональные ограничения на передачу знаний тут и богатые возможности для обретения навыков там.

– А еще у меня есть друг, с которым хочется отправиться куда-нибудь… – протокол безопасности отчего-то не пропустил словосочетание “внутренние сектора”, пришлось поспешно искать синоним. Колди тем временем протянула чашку и с пониманием отнеслась к моему замешательству.

– Куда-нибудь туда. Посмотреть на мироздание как следует. Если бы не случайность, мы искали бы путь туда вместе.

Сигнал домофона уведомил о прибытии Ворчуна. Лёгок на помине.

А вот мысль о том, что целых двадцать с копейками лет будет не разделить с ним впечатления от другой реальности и многих магических навыков – действительно огорчила.

Об этом стоило подумать еще раньше, когда Росомаха перечисляла немногочисленные исключения из правила. Но прочувствовать как следует это препятствие получилось, только столкнувшись с компанией Колди, которая жила с осознанием такого принципиального барьера уже долгое время.

– Ты же можешь рассказать Ворчуну о полнолетии и всем этом? – только и успел спросить я. – Мне в его присутствии на такие темы говорить совсем не получается.

– Срок немного не подходящий, – поморщилась Колди. – Чтобы не было срыва в депрессию и тому подобное, рекомендуют новичка помариновать год или два без ввода представлений о подобных горизонтах. Но ты своего друга знаешь лучше, да и твой пример постоянно перед ним маньячит… Попробую.

Определенно, избавившись от образа эзотерической мафиози, способной отобрать мою авалонскую прелесть, Колди даже начала нравиться.

Целеустремленная, с чувством долга перед подопечными. Ведьма-наставница, гуляющая в потусторонний мир. С того ракурса, который доступен Шпильке, выходит даже романтично.

– Оппаньки! Он и тут уже! – Ворчун картинно всплеснул руками, увидев меня в проходе на кухню, с чашкой кофе и подающего знаки о том, что ситуация под контролем.

Когда-то, несколько лет назад, мы в припадке увлечения теориями заговоров составили себе набор таких вот “масонских” знаков. Надеюсь, Ворчун не перепутает значений – там было несколько знаков с весьма тревожным смысловым наполнением.

Не забыл. Рукопожатие с тайным посланием “понял, все нормально” друг выдал абсолютно естественно.

– У Имярека феноменальная способность оказываться где-либо раньше меня. Если я выиграю в лотерею билет до Парижа, нисколько не сомневаюсь, что он встретит меня в аэропорту Шарля де Голля. С круассанами, причем.

– Да, твой друг вполне тянет на волшебное существо, – заметила Колди. – Я пригласила его сюда из-за пределов реальности.

– Строго говоря, нет, – включая режим зануды отозвался я. – Пригласила сюда ты уже на первом этаже, возле лифта. А до этого просто попросила помочь с пакетами.

– Это было многоэтапное приглашение, – уточнила Колди. – Но заметила тебя там, куда простые смертные не ходят. С какой-то молодой женщиной, причем довольно симпатичной. Я даже на какое-то время задумалась, не поставлю ли тебя в неудобное положение, если окликну.

– В следующий раз присмотрись повнимательнее, – мне приходилось подбирать слова из-за сковывающего гражданского ограничения. Из-за этого речь заметно теряла темп и казалась неуверенной.

– Потому как это моя мать. А где-то там еще отец может встретиться. Мы с ним очень похожи, как говорят.

Вот так из сравнительно нейтральных фраз и приходится составлять реплики. И не скажешь напрямую, что мама с папой выглядят как мои сверстники. К каким финтам пришлось бы прибегнуть, встреть Колди нас с Алладо – и думать страшно. Никому такой “младшей сестры” не пожелаю!

– Спасибо за предупреждение, учту.

Нисколько не сомневался в том, что Колди расшифрует сказанное и на той стороне предпочтет просто попасться мне на глаза, на случай, если это окажусь не я, а папа.

В этом доме табуретка досталась Ворчуну. Шпилька вытащила её из-под стола, согнав с насиженного места кота. После сегодняшних фокусов Олюэн я смотрел на мелких домашних животных с некоторым подозрением, но тут вроде обошлось без потусторонних штучек.

– Куда же тебя на этот раз занесло?

Во что ты вляпался на этот раз. Так должна была звучать фраза Ворчуна, несколько смягченная присутствием двух девушек.

Вместо ответа пришлось вздохнуть. Кофе тоже помог на какое-то время уклониться от ответа. Увы, Колди не вмешалась из-за чего пришлось извиняющимся тоном добавить:

– Есть многое на свете друг Горацио…

К счастью, сработало. Колди отвлеклась от своих размышлений и бросилась на выручку.

– Имярек находится под действием набора ограничений, которые не в состоянии переступить. Этакая магическая клятва, работающая как система разграничения доступа. Из-за неё он не может поделиться очень и очень многим.

А вот утвердительно кивнуть может! Без кивка Ворчун вряд ли поверит чужим словам, даже если это слова той, кто провел инициацию, одаривая его узнаванием магии.

– Это многое объясняет, – поразмыслив констатировал друг.

– Но оставляет больше вопросов чем было до этого.

– Согласен с предыдущим оратором, – подтвердил я. – Виновен.

– И надолго у нас такое бедствие?

Умеет же задавать неудобные вопросы! Я вопросительно посмотрел на Колди.

Та пожала плечами.

– Надолго, – против такого расплывчатого ответа гражданские ограничения не возражали.

– Есть шанс дожить, – перевела Колди.

– Если наш страдалец, которому я дико завидую, не провернет тот же трюк еще разок, отдалившись от нас по эволюционной лестнице.

Даже если бы не ограничения, все равно не стал бы трепаться о том, что у меня бабушка то ли тинейджер, то ли ангел. Потому что это семейное. Мы, перворожденные к этому относимся довольно трепетно. Только что узнал.

– Вот так не уследишь разок, а твой друг прыг и в супермены. Или архимаги?

Первая реакция на неожиданные известия у Ворчуна стандартная. Он берет паузу на обдумывание. Когда же этой паузы ему никто не предоставляет – отчаянно хохмит, выигрывая нужное время. И не поправишь же его сейчас. Не в архимаги, в архангелы…

– Сам еще не разобрался. Это как с такси. Вызываешь, садишься, едешь, а сам не в курсе через какую улицу повезет таксист. Только гадать можешь.

Такого рода эзопов язык магическое ограничение не трогало. А уж Ворчун отсылку на то происшествие точно не упустит. Размотать ниточку от одного события к другому – вопрос времени и настойчивости. Настойчивости ему хватает, на вопрос о времени я сам только что ответил. Магия – это навсегда.

Параноидальный приступ страха. Не знаю, как еще назвать шальную мысль, что все эти чудеса – только мнимость. Что нет никакой магии, чудес от Росси, оттенков муарового, авалонского ключа и памятника Завоевателю в далеком сквере возле управы.

Я словил момент экзистенциального ужаса, прекратившийся лишь после того как машинально обхватил рукой браслет из кожи мамонта.

К сожалению, этот жест заметил не только Ворчун.

– Ой, это что за фенечка? Какая необычная…

Колди более сдержанная, а вот Шпильке стало любопытно, и она схватила меня за руку…

– Что это было? – поинтересовался Ворчун через пару секунд, когда убедился, что девушка не ушиблась, падая на пол.

Я тоже дернулся, но меня спас холодильник, о который ударился локтем.

– Двести двадцать вольт, – сквозь сжатые зубы выдавила Шпилька. – Или что-то в этом роде.

– Скала Прометея, – выдохнул я, хотя ощущения действительно напоминали электрический удар.

– Полезный урок, – строгим голосом уточнила Колди. – Не хвататься без спросу за незнакомые предметы, принадлежащие практикам. Тут полыхнуло монет на пять, не меньше.

– То есть, это не визуальная галлюцинация от удара? В самом деле была вспышка?

Ворчун нахмурился. Он оказался единственным на кухне, кто ничего магического не увидел. Только двух людей, которых резко отбросило друг от друга.

В ответ на вопрос Шпильки о вспышке утвердительно кивнула, а затем повернула голову и стала разглядывать топологический изолятор.

– Скала Прометея… – повторила ведьма. – Оригинально. Запомню. И еще раз спасибо, Имярек. Сложись чуть по-другому, прикованной могла оказаться уже я.