Текст книги "Гражданство магической реальности (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)

Глава 31

Закрывать сессию с помощью магии – довольно унылое занятие. Инструкция к бумажкам, изготовленным Медеей была предельно простой. Находишь нужного человека, показываешь бумажку с кровавыми сигилами, а он сам уже организовывает все для сдачи. Или, если совсем не получается – ставит пятерку автоматом.

В итоге экзамен состоялся только один. И вот его прохождение выбило меня из колеи надолго. Потому как, согласно той же инструкции, я в ходе ответа на вопрос держал в руках соответствующую заколдованную бумажку и просто повторял ответы вслед за экзаменатором! Эффект пропадал после сдачи экзамена, но кое-какие трофеи мне с этого достались.

Удивительно, но квест “сессия за один день” оказался проходимым, пусть и откровенно читерскими методами.

Ближе к вечеру я вышел к ближайшему бульвару с банкой газировки, рухнул на скамейку и стал в который уже раз за последнюю неделю, собирать свою картину мира из разрозненных кусочков.

Люто удручала та девальвация знания и практических умений, которую довелось наблюдать.

Магия действительно делала многое из того, что изучалось в высших учебных заведениях, либо обретаемым с легкостью, либо вовсе не актуальным. Изучение методов обработки информации, как я гордо ответил родителям – только звучало гордо.

А если чуть подумать, сводилось к тому же копированию пласта знаний у подходящего специалиста и некоторому количеству практики – возможно, в компании с тем же специалистом.

Мир магической реальности, в который занесла меня судьба, оказался не слишком приветлив к носителям открытых форм знания. Он был именно эзотеричен, в самом что ни на есть буквальном смысле этого слова.

Секреты, тайны и мистерии – вот что представляло ценность. Категория гражданства? Это в первую очередь признание права и обязательств хранить какие-либо сведения в неприкосновенности от посторонних – аналог масонских посвящений, в ходе которых адепту открывались какие-то новые откровения, возможности и условности.

Магия выступала в первую очередь как источник силы и ценила в этой связи саму себя.

Потому в магической реальности основой дееспособности становилась свободная воля. Именно она, выступая своеобразным ортом, единицей отсчета – позволяла своему обладателю делать выбор, хранить доверенные ему секреты или же передать их кому-то еще.

Отсутствие свободной воли или возможности проявить её в магическом диапазоне приравнивалось к безволию. Потому так безропотно подчинялись сигилам уважаемые мною профессора. Потому покорно открывался доступ к сокровищницам их профессионального опыта. Это было ошеломительно нечестно, но именно на этом принципе, судя по всему, строились взаимодействия между гражданами.

Мадам, заманивая меня на явочную квартиру, воспользовалась своей волей, подавив между делом мою. Я не сообщил о приглашении Медее, чуть не поссорился с Росси, которая случайно предложила альтернативный план на день, не включающий в себя исполнение воли Мадам.

Эти провалы в памяти, из которых только и удалось ощущение несоответствия между искусственно вложенным знанием о комнатах старушки в большой коммуналке и отсутствием множества кнопок звонка, как это чаще всего бывает на дверях в такие квартиры.

Мою свободную волю отчего-то взялся активно защищать авалонский ключ. Сильно подозреваю, что без его влияния вся встреча с Мадам могла благополучно стереться из памяти. Не исключено, что вместе со мною.

Кто я для этой женщины? В первую очередь, источник неприятностей, рисков для печати. Сын мигрантов, перворожденный, не имевший даже самой низкой гражданской категории.

Я сделал несколько глотков из банки и продолжил рассуждать, поглядывая на голубей, деловитых прохожих и редкие машины, проезжающие по бульвару.

На левой руке привычно устроился браслет из мамонтовой кожи. С одной стороны, источник практически халявной маны, эманирующей из волшебного болта. С другой – очень подозрительный предмет из-за того, что побывал перед тем как занял свое место в руках у Мадам.

Только проверить топологический изолятор на предмет дополнительных заклинаний я не могу. И попросить кого-либо другого тоже не получится – в число моих обязательств по контракту значится хранение тайны ключа. Вот и остается надеяться на лучшее, да искать косвенные подтверждения. Скажем, я могу подозревать браслет в какой-то нежелательной для меня активности.

Только вот старушку, пригласившую на чай с печеньем, не подозревал. Сомневался, интуиция подсказывала какие-то не самые приятные варианты, но без таких вот подозрений.

– Как поживаешь?

Этот невинный вопрос выбил меня из расслабленного вдумчивого состояния. Потому как задала его Алиса, одна из подруг моей бывшей девушки, про которую я только и знал, что учится она на курс младше меня в том же институте.

С Юлей я не то чтобы поругался. Она несколько раз закатывала скандалы, а под конец столкнулась со мною возле одной из станций метро. Пикантность встрече придавало то обстоятельство, что она шла под руку с одним из моих бывших одноклассников, а рядом со мною деловито вышагивала охотница за силой. Виновным назначили, естественно, меня.

– Закрыл сессию досрочно и теперь гадаю, зачем это сделал.

Алиса уселась рядом со мною, отложила сумочку с планшетом в сторону. Когда-то давным-давно на Алису хищно поглядывал Ворчун, поскольку под его определение подходящей девушки та подходила, пусть и с легкой натяжкой.

Проблема была не в стройной фигуре, с этим у Алисы было в порядке и тогда и сейчас. И не в размере груди, пускай по нижней планке, но она благополучно вписывалась в узкий диапазон приемлемости сексуальных интересов моего друга.

Не стал охотиться за ней Ворчун исключительно из-за небольшого роста девушки, признавшись мне в ходе одной из прогулок, что иррационально опасается стать педофилом.

– А у тебя как жизнь, – запоздало проявил вежливость и почувствовал какую-то чувственную тягу к девушке. Паранойя вновь подняла голову, задаваясь вопросом насколько мои чувства действительно принадлежат мне.

Вроде обыкновенное влечение, возможно несколько усиленное парфюмом, воздержанием, фоновым нервным напряжением последних дней… да и что тут говорить, располагающим к этим чувствам внешнему облику Алисы.

– Зубрёжка и тоска, – выдохнула она. – А за пределами этого еще больше тоски без зубрёжки. Все вокруг унылое и неинтересное. Парень был, но оказался редким козлом. Самовлюбленным идиотом с претензиями.

У предков проблемы с бизнесом, им не до меня. С подругами разосралась. Хотя тут мой косяк, конечно. Вывалила на них все оптом, почти как на тебя сейчас. Но ты-то хоть нормальный, только апатичный временами.

Ну как на такое реагировать? Не проводить же сеанс занудного психоанализа. Это не зубрёжка, но тоже тоска обоюдная.

Вот я и обнял её, неожиданно даже для самого себя. Сгреб рукой и прижал к себе. И похоже, что угадал. Алиса рефлекторно дернулась, но как-то очень неубедительно. Внутренний Станиславский произнес сакраментальное “не верю”.

– Забей на всё. Погода хорошая. Ты умная и красивая, только малость задолбанная. Вот и релаксируй. Тебе это полезно. Нервы надо беречь, а себя – любить, холить и лелея…

Констатация того, что я тормоз и так звучит торжественным рефреном. А тут прямо какой-то апофеоз. Потому как меня взяли и поцеловали.

В скулу, щекотнув кончиком носа по мочке уха. А я ведь не железный. Меня тут позавчера чуть из реальности не вычеркнули, вчера собирались убивать, несмотря на тщательно скрываемые дружеские чувства.

– А что это у тебя за фенечка такая прикольная? – поинтересовалась Алиса спустя четверть часа, переводя дыхание.

Все время между двумя репликами мы страстно целовались, не переходя некоторые границы лишь потому, что в публичном месте сделать это было бы слишком вызывающе для каждого из нас.

Под фенечкой она подразумевала топологический изолятор из кожи мамонта для которого я так и не успел придумать никакой вменяемой легенды прикрытия. Пришлось говорить правду. Почти.

– Это память об одной девушке, которой сейчас уже с нами нет. Я пообещал не снимать её и намерен сдержать обещание.

И ведь ни единым словом не уклонился от реального положения дел! Кажется, я начал понимать чувства всевозможных сверхъестественных существ из легенд и баллад. Тех, кто говорил только правду, но зато мог вывернуть её так, что она едва ли не полностью меняла свой смысл.

Возможно, в сказках о перворожденных куда больше намеков чем казалось. Это даже с учетом про уже обнаруженную тягу свалить на окраинный Запад, зоркость и прочую экзотику.

А еще человеческие девушки без ума от эльфов, ехидно дополнил внутренний голос. Прямо так и льнут…

– Романтично, – улыбнулась Алиса, вновь прижимаясь ко мне. – Пускай и неправда, но все равно здорово.

Вот это было обидно. Тут, можно сказать, делишься эпизодами своей биографии, а девушка не верит.

– Увы, это просто романтично. Потому что правда, – буркнул я.

Бурчать как следует, с девушкой, которая к тебе прижимается – особое искусство. Мне оно, как видно, не доступно, потому что прозвучало на редкость неубедительно. Я и сам это понял, но Алиса уткнулась лицом куда-то в район плеча и послушно пробормотала:

– Верю.

Вот. Мамино волшебное слово. Черт. Черт! Я окончательно запутался. Где проявления свободной воли, пусть даже неосознанные, а где действительный мир?

В самом ли деле Алиса просто искала подходящего парня чтобы сбросить избыточное нервное и психическое напряжение в его компании или же это дорвавшееся до магии подсознание решило за неё и меня?

Не этим ли объясняется такая харизма перворожденных? А как проверишь? И у родителей не спросишь – они не из этого мироздания родом, откуда им-то знать?

На горизонте снова замаячила перспектива посещения Медеи.

– Пойдем в пышечную? – предложил я, стараясь одновременно отследить, как непроизвольные всплески свободной воли в себе, так и первую реакцию Алисы. Из-за этого и то и другое вышло хреново.

– Покушение на талию, – лениво фыркнула Алиса. – Принимается.

И мы пошли в пышечную. А затем гуляли по центру города, ели мороженое и трепались о любимых музыкальных группах.

Все мои попытки как-то обнаружить непроизвольные всплески собственной магии давали неоднозначные результаты. Никогда мне не понять ни женщин, ни перворожденных.

А затем я проводил Алису до метро и все как-то неожиданно закончилось. То есть, конечно, не закончилось – мы договорились созвониться и списаться, но я остался один и отслеживать реакции на свои действия или предложения стало не у кого. Как выяснилось, это сильно дезориентирует.

Бассейн. Мне нужен домашний бассейн и водопад в нем, решил я, направляясь к трамвайной остановке. А еще много медитаций и тренировок на работу с волей.

И срочно, еще вчера, требуется уверенность, что происходящее вокруг меня не организовано мною же подобно тому, как управляла спорщиками Медея.

Глава 32

– Завтра выходной, – неожиданно объявила мама.

Я с удивлением посмотрел на календарь. Не суббота или воскресенье, не праздник…

– На их работе есть скользящий график дней, работа в которые или невозможна, или просто сильно опасна. Специфика работы со стихийными духами, – пояснил папа. – Не мой вариант, потому веселитесь вдвоем.

– Я хотела предложить сыну навестить бабушку, – уточнила мама. – Деда он еще не скоро увидит. Там посещения только два раза в год и до следующего почти три месяца. А вот пройтись на окраину к бабушке – неплохое развлечение.

Ты только сам подумай, единственное посещение скрытых локаций у Имярека пришлось на визит в управу. Что он там ночью увидел? Одну улицу, сквер и кафе. Не пора ли показать ему как все выглядит на самом деле?

Папа улыбнулся очень знакомой улыбкой. Я и сам так порой улыбаюсь, только в моем исполнении это всегда предвещает наличие каких-то скрытых факторов. Скажем, туза в рукаве. Или аргумента, который только и ждет своего момента чтобы загнать оппонента в тупик.

Прогулка? Да, наверное, откладывать не стоит. Что принципиально изменится за неделю или месяц? Сколько бы я ни учился, какие бы тренировки не проходил – следующие пару лет буду натыкаться на неведомое и непонятное.

И это самый оптимистичный прогноз! Дедушка из тюрьмы выйдет, а я еще буду смотреть на диковинки магической реальности широко открытыми глазами. Потому как перворожденный – подозреваю, что для них такое поведение в принципе характерно.

И это никакое не уподобление дивным эльфам, а скрытое ругательство со стороны постоянных обитателей здешнего мироздания. Типа как “бастард”, только без отчетливого сексуального подтекста.

– У меня нет на завтра никаких планов, которые я был бы не в состоянии перенести на другой день.

А как еще надо реагировать, когда приглашают на прогулку по тем местам, куда ты самостоятельно не попадёшь невесть сколько времени?

– Только все равно соблюдай осторожность, – предупредил отец. – Неочевидного вокруг куда больше чем может показаться тому, кто с рождения обитал профанной реальности. Категория Кей, конечно, отчасти защитит тебя от неприятностей, но заодно и привлечет к тебе излишнее внимание.

– Ты уводишь разговор в сторону, – отмахнулась мама. – Ключевой момент обсуждения, встреча Имярека со своей бабушкой. Это мы переселились сюда детьми, а она спасала твоего отца будучи взрослой и уже состоявшейся женщиной.

Адаптироваться к реалиям, которые тебе как перворожденому кажутся естественными, она так и не смогла. В смысле полностью. Оттого и не навещала нас с тех пор как тебе стукнуло четыре года.

Скорее всего, если она попробует изображать из себя человека, ты ощутишь… фальшь. Не пугайся, это с её стороны форма вежливости. И да, Алладо может продемонстрировать тебе величие нашего погибшего народа.

Мы с папой не показательны. Как тут принято говорить, ни рыба, ни мясо… ни там, ни тут… А, вот! Потерянное поколение! Чуть не забыла это словосочетание.

– А заодно стоит попросить для Имярека какую-нибудь персональную защиту, – снова вмешался отец. – Больно смотреть на то как он ходит по этому городу. Оно и до гражданства беспокоило, сейчас же и подавно.

Иногда очень хочется иметь способность к телепатии. Потому что родители так характерно переглядывались… Явно речь о каком-то секрете, который мне не полагается знать даже после того как я стал больше гражданином чем они сами.

Немного обидно, завидно, но доверия все равно больше. Раз предки считают, что мне этого знать пока не положено – пусть так и будет. А мне стоит обзаводиться хоть какими-то навыками.

Умения играть в ладушки и способности изредка отпирать трирь – недостаточно для уверенного существования в магической реальности.

– Да, мам, не посмотришь, как у меня с накоплением маны? Я и этого пока что не умею…

– Сейчас сам посмотрю, – хмыкнул отец, похлопывая меня по плечу. – Шесть с лишним монет? Для того, кто не умеет экономно расходовать энергию, неплохой результат. Но среди печатей и если наощупь работать, то пшик, конечно. Давно не медитировал? Помню, ты какое-то время назад пробовал осваивать эту технику – все собирался спросить об успехах, но под ограничениями не слишком поинтересуешься эзотерическим прогрессом сына.

– Монета на пять тысяч повторов, – вздохнул я, вспоминая свою прокачку с увеличением резервуара, а не притока маны.

– Какой сейчас коэффициент, Вивер?

– От семи до двенадцати, в зависимости от локации, меридиана и лунной фазы, – быстро отозвалась мама. – У нас около девяти с копейками, защиту давно не обновляли.

– Это кто-то слишком сырой маной разбрасывался, – добродушно проворчал отец. – Обновлю завтра после работы. А ты, Имярек, не расстраивайся. Пока у человека нет гражданства, окружающие элементы печати выкачивают из него избыточную ману. Это элемент безопасности мироздания – не спрашивай подробностей, вопрос не из моей профессиональной области.

Завтра увидишь бабушку, она знает больше моего. Но с коэффициентом чуть меньше десяти, на майнинг одной монеты уйдет около пятисот с лишним мантр. Гражданство защищает от фонового донорства. Правда, заставляет платить налоги.

Монета за три часа… Еще совсем недавно я был бы в восторге от такого результата. Сейчас же реакция на новость была куда умереннее.

– А есть где-то коэффициент лучше, чем у нас дома?

Наш ужин благополучно подошел к концу. Даже чай оказался выпит по две чашки на каждого. Но расходиться как-то не хотелось. Была какая-то особая душевность в том, что я сидел с родителями на нашей старой кухне, безо всяких гостиных за трирью – и беседовали о жизни, пусть и ставшей теперь чуть более эзотеричной.

– В пределах профанных зон, вряд ли найдется место с коэффициентом больше дюжины. Совсем что-то гиблое вообще не рассматриваем, – ответила мама.

– А там, где ходят гражданские, можно найти места, где сотни-другой мантр достаточно чтобы накопить монету. В дальних секторах, говорят, есть области, где источники маны еще мощнее. Но там столько монстров пасется, что до середины двадцать второго века по местному времени даже не думай туда ходить. Сожрут и не заметят.

– Я пока даже до управы добраться самостоятельно не в состоянии. Куда мне еще в дальние сектора…

– Меридианов в черте города, ведущих к дальним секторам нет, – успокоил меня отец. – Так что даже случайно не провалишься. До ближайшего полчаса на электричке, если не ошибаюсь. Давно не изучал свежие карты. А от мелочевки всякой, полагаю, бабушка тебя защитит.

Он встал из-за стола и картинно потянулся.

– Ну, кто со мною купаться перед сном?

Я порядком вымотался за день, а потому ограничился душем в классической ванной. Уже у себя в комнате, прислушиваясь к размеренному шуму фена подумал, что до сих пор не побывал в нашем спортзале.

Хуже того, даже не знаю, какая трирь туда ведет. Вот такой у меня загадочный дом. А совсем недавно думал, будто знаю его как свои пять пальцев. Ага! Два мизинца, левый безымянный, правый указательный и большой на правой ноге!

Теперь еще долго буду на любое знание, которое кажется очевидным и завершенным, смотреть с подозрением. И, что самое восхитительное – наверняка не ошибусь!

А затем мне позвонила Алиса и мы еще минут сорок трепались о всяких пустяках.

Отец ушел на работу еще до того, как я проснулся. Потому разбудила меня котлета. Она пахла так реалистично, что на мгновение показалось, будто мама держит её прямо над моей головой.

Как выяснилось, открыв глаза, я ошибся – это оказалось всего лишь шаловливое проявление магии. Впрочем, в честной реальности котлета тоже существовала, но на кухне.

– Как мне лучше одеться? – поинтересовался я, глядя как мама наливает кофе. – Все-таки в гости собираемся…

– Абсолютно не принципиально, – отмахнулась мама. – Сам потом сообразишь по какой причине. В чем ходишь по этому городу гуляешь, то и надевай. Браслет только не забудь…

Я было фыркнул как от хорошей шутки. Забудешь его! Протокол безопасности авалонского ключа все еще работал, даже сквозь топологический изолятор.

Но потом вспомнил тот незначительный объем информации, которым обладали относительно волшебного болта родители и веселье как рукой сняло.

История с обретением гражданства, в которой приняла участие Мадам, все-таки беспокоила маму с папой. Единственным материальным свидетельством этой истории был браслет, о котором я ничего не мог рассказать.

А раз так, то не удивительно, что они запросили помощи у более опытной родственницы. Сколько же зайцев убивается разом? Знакомство с бабушкой, первая прогулка по магической реальности, опознание браслета… наверняка, есть еще пара заячьих тушек, которые остались мною не замечены. Быть такого не может, чтобы их оказалось меньше четырех.

С погодой нам тоже повезло. Тепло, легкая облачность, приятный ветерок. Маловероятно, чтобы это все организовала мама, когда вокруг магия – нельзя пребывать в абсолютной уверенности, что оно не так.

Мы прошли до ближайшей трамвайной остановки. Я уже приготовился к появлению красного трамвая, как в прошлый раз, но мама успокоила меня, сообщив, что важен не цвет, а маршрут. Это оказалось так обычно, что стало поводом задуматься о механизме вплетения магии в повседневную жизнь.

Как удалось узнать из разговоров о том, что для граждан является самоочевидным – определяет структуру мироздания так называемая Печать. Часто ее писали и даже произносили именно с большой буквы, потому что она стоит над законами физики и не только. Печать – то ли магический артефакт такой, то ли принцип. Но её можно чертить, стирать править и так далее.

Занимаются этим делом так называемые печатники. Такие как Михей, Мадам и еще один, так мне и не представившийся, но известный в лицо. Если, конечно, лицо можно считать чем-то неизменным. Мадам старушку изображала, мама – два десятка лет притворялась, будто постепенно стареет…

Но если это искусственный конструкт, то ему требуется какая-то энергетическая подпитка. Отец вскользь упоминал, что печать вытягивает из тех, кто не является гражданином, какую-то часть вырабатываемой маны – видимо на поддержку своей структуры.

Но тогда выходит, что все, что нас окружает, порождение грандиозной магии, по сравнению с которой гигантомания родителей в бассейне лишь хобби двух мигрантов.

Эта мысль заставила меня иначе взглянуть на окружающий мир. А еще вспомнить разговоры о том, что мы живем в симуляции. И, конечно же, классическую Матрицу. Тук-тук, Нео… В команде проводников замена. Вместо Белого Кролика тебе достается… Росомаха.

В роли Морфеуса – Медея, а харизматичного агента Смита играет Мадам.

Мы с Пифией… в смысле с мамой, дождались нужного трамвая, с комфортом разместились в нем. Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – Зион.

– А у тебя есть девушка, Имярек?

Прекрасный вопрос чтобы выбить из головы параллели с Матрицей! Очень материнский, но все равно неожиданный. Особенно сейчас, когда внимание смещено в сторону эзотерики. Но и вправду, есть ли у меня девушка?

– Не знаю, мам. Пожалуй, в данный момент нет. Разве что на уровне первичного ознакомления. Ничего серьезного.

Мама с облегчением вздохнула.

– Когда ты только родился, этот вопрос нас очень сильно тревожил, – призналась она. – До уровня, позволяющего получение гражданства человек доходит ближе к полнолетию. Мы старались обойти ограничения печати, но даже так получалось, что лет тридцать или сорок тебе пришлось бы жить в профанной среде. А это предполагало наличие личной жизни, чувств, отношений…

Я представил себе человека в паре шагов от юбилея в половину века. Если это не какой-то фрик или тотальный неудачник, у него есть хорошая работа, семья, дети. Иногда даже внуки…

Да, это могло бы стать проблемой. Перворожденный и его… хм, полуэльфы. Потомки, но выросшие в условиях, которые не стимулируют к овладению магией. И вместе с тем родня…

– К счастью, нашим тревогам было не суждено сбыться, – подытожила мама. – Ты нас очень серьезно порадовал. И у нас появилась надежда, что внукам не придется проходить через те же испытания, что тебе или нам.

Я поставил себя на место родителей. Растянутая на десятки лет лотерея, где ставкой является будущее детей и внуков… Врагу не позавидуешь.

Не удивительно, что несмотря на относительное материальное благополучие они не организовали мне братьев и сестер! Это же можно свихнуться от дамоклова меча возможной неудачи.

А затем в голове что-то щелкнуло и стало немного грустно.

– Спасибо, мам.

Мне хватило сил улыбнуться. Родители как раз для того и наставляют детей, чтобы те на наступали на грабли, которые пока что видны только старшему поколению. Ох уж эта судьба перворожденного. Эльфийское проклятье…

– Ты хоть внешностью в своего отца, но умом – в моего.

Мама тоже улыбнулась, как улыбаются родители после успешно проведенной беседы на тему того, откуда берутся дети.

А передо мною неожиданно встал вопрос с Алисой. Не то чтобы мы как-то начали встречаться, но дело к тому шло. И с её стороны не было никаких к этому препятствий, ни с моей… до того, как мы сели в трамвай.

Из слов мамы следовало, что мой выбор по части девушек, с которыми можно связать судьбу, ограничен куда сильнее чем казалось. Мало того, что нам надо друг другу понравиться и сойтись характерами – она должна еще быть практикующей!

Это как минимум, причем вариант девушки без гражданства тоже несет в себе колоссальные риски. Вряд ли нам удастся соблюдать режим “чайлд-фри” до того, как ей стукнет сорок девять. Я же просто не смогу объяснить, отчего вдруг такое ограничение – мне не позволит это сделать базовое ограничение контракта на гражданство. Вот же засада-то!

А наплевать на все и смотреть как твои дети живут без магии, скрывать от них многочисленные чудеса, которые мы сейчас едем смотреть – тоже не вариант.

Мы доехали до вокзала и сошли с трамвая.

Я все еще пребывал под впечатлением от обстоятельств, на которые указала мама. К счастью, она очень хорошо считывала мое состояние и не отвлекала от размышлений.

Как и все обычные люди, мама купила два билета на электричку, а затем вручила мне рожок крем-брюле.

– Все не так печально, сын. Пускай не все девушки мира могут быть твоими, но зато та самая, которая раз и навсегда – в точно таком же положении. Количество конкурентов за её руку и сердце на порядки меньше чем могло быть.

Найти бы её сначала… Но слова мамы парадоксальным образом меня все-таки успокоили.

– Да, еще один побочный эффект овладения эзотерическими практиками, – приступив к поеданию своей порции мороженого заметила мама. – Навык проявления свободной воли делает практика более привлекательным для лиц противоположного пола.

Просто привыкай к тому, что будешь становиться объектом повышенного внимания и всевозможных чувственных устремлений со стороны тех, кто не смогут стать твоей парой.

Постарайся выработать какую-нибудь позитивную и достаточно эргономичную поведенческую модель взаимодействия с такими женщинами.

Еще одно совпадение с образом эльфов, отметил я. Как реагировать на избыточное женское внимание пока не было никакого представления.

А еще год назад обрадовался бы такой новости. Да что там год – месяц назад жил еще без представления о своей принадлежности к перворожденным. Уже с ожиданием блестящих перспектив от овладения магией, но без откровенных разговоров с родителями.

– К этому всему еще надо привыкнуть, – признался я. – Столько всего навалилось разом. Разбираться и разбираться. Иногда хочется забиться в какую-нибудь нору и не вылезать пока все по полочкам не разложу. Но не получается.

– Ибо на входящего набегают все новые и новые воды, – процитировала мама. – Это мироздание не имеет многого из того, к чему я привыкла в детстве, но местные вербальные формы – это нечто. Производные от печати могут многому научить. А если будет не получаться, мы с отцом тебе поможем. Пока что ты очень ловко справляешься с тем, что на тебя накатывает.

Это были очень приятные слова. Хорошо с такими родителями.

Немного успокоившись, я попробовал составить сокращенный список девушек-практиков.

Вышло очень ёмко: Медея, Клади, Росомаха и, быть может Лямбда со Шпилькой.

Капитальный облом, требующий оперативного устранения. Причем если Росси в курсе подобных раскладов (а она наверняка знает всю эту кухню много лучше моего), наша прошлая встреча на кладбище действительно начинает напоминать свидание.

Пошутил, называется. Над собой. Кто там у нас хорошо смеется? Уже не я.

Утешает лишь то, что для сколько-нибудь серьезных по меркам магической реальности отношений мы с ней даже не совершеннолетние. Или вместе с гражданством автоматически и аналог совершеннолетия наступает?

– Мам, а гражданство обеспечивает всю совокупность прав той категории, которой выдается? Или есть какие-то умаления по причинам возраста и тому подобного?

– Ответ в том действии, которое ты проделал, когда подписывал контракт, – немного покопавшись в своей памяти, сказала мама. – Есть достаточное количество воли на то, чтобы быть гражданином – ты гражданин. А все прочие дополнительные ограничения ты принимаешь или не принимаешь на себя самостоятельно.

Точно так же как был принят контракт. В этом весь смысл ритуала. Все, что происходит с тобой – акт твоего выбора и последствия этого акта.

Я влип. Вот такая выходила констатация факта. Больше никаких шуток в данном направлении. Хватит с нас классических отношений типа “учитель-ученик”.