Текст книги "Гражданство магической реальности (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

Мне пришлось успокаивать друзей и да, признаю, немного уговаривать себя.

По сути, надежно останавливала лишь тотальная неприспособленность к жизни вне родительской опеки.

Если раньше, до обретения магии и болта, я планировал закончить ВУЗ, устроиться на хорошо оплачиваемую работу, заняться всерьез обустройством личной жизни и постепенно дистанцироваться от родительского внимания, то сейчас ситуация выглядела… странно и неоднозначно.

Глава 58

Высшее образование получить не вопрос. Просто подойти пару раз на кафедру и зомбировать нескольких человек.

Критерии хорошо оплачиваемой работы изменились в тот момент, когда мне озвучили соотношение магии к обычным деньгам. В переводе на старые, домагические мерки, я получал только от авалонского ключа маны больше чем на полтора миллиона рублей в месяц.

Личная жизнь тоже устроилась сама и неожиданно. Позавчера был холостяком, вчера обзавелся верной супругой на десяток лет минимум, сегодня отец покажет новую квартиру…

Все прошлые задачи из повседневной жизни с появлением магии либо решались элементарно, либо и вовсе уже были решены. Но при этом я понимал, что магией как таковой все еще не владею.

Следовательно – мне снова нужен учитель. Так что конечно, прежде чем не освою всего, что положено знать и уметь с категорией Кей, постараюсь не покидать пределов “жадной” зоны. Но опять же, тут как получится.

И Алладо обстановку нагнетает, и недоброжелатели какие-то агрессивные. Ничего нельзя загадывать наперед. Как тут в таких условиях планировать хоть что-то в жизни? Даже просто в парк с девушкой сходить не удается без участия в боевых действиях…

Очевидно, мои размышления отразились на лице, потому как Медея на них отреагировала.

– Я бы тебе помогла, но твой род справится куда естественнее. Да и потом вопросов будет на порядок меньше. У нас, как ни крути, есть определенная репутация. Плюс достаточно консервативный матриархат. Это накладывает отпечаток даже на стиль преподавания.

– Не самая привлекательная строчка в мужском резюме, – признал справедливость Медеи Ворчун.

На него выразительно посмотрели все, кроме меня. Даже Алиса бросила в сторону моего друга странный оценивающий взгляд. Пришлось Ворчуну быстро выкручиваться. Хорошо, что в этом он тоже почти профи.

– Впрочем, и так уже какое-то время отмечаю странную тенденцию. Она меня озадачивает, но радует. Те, кто нас учат – молодые девушки, а не седобородые старцы!

После этого мы, совершенно логично, выпили за красивых молодых девушек.

Пускай не вина, которое к тому моменту закончилось, но чай Медеи тоже был крайне хорош. Выставленное на стол печенье благополучно закончилось, и Лямбда достала из старой, еще советской хлебницы, новую пачку.

Затем беседа ушла в какие-то отвлеченные дебри, то ли совсем далекие от эзотерики, то ли наполненные такими намеками, которые никак не удавалось расшифровать.

Несколько реплик к месту вставила даже молчавшая в компании практиков Алиса. Разговорилась Лямбда, отпустила пару глубокомысленных замечаний Медея.

По некоторым косвенным признакам я вычислил, что как бы мы все не хорохорились, но смерть Росомахи оказала влияние на каждого, кто был с нею знаком.

Допив чай мы попрощались с хозяйкой квартиры и отправились в сторону метро.

– Как ты думаешь, Колди уже в курсе?

Ворчун по выходу от Медеи был напряжен куда сильнее чем ожидалось. Да и упоминание Колди в контексте убийства нашей знакомой звучало неясным намеком на какие-то интриги и неизвестные мне обстоятельства.

– Думаю, что её должны были предупредить об инспекторе одной из первых, – я вспомнил о том, что наставница Ворчуна является дочкой какого-то шишки из управы. Сомнительно, что с нее вообще будет какой-то спрос.

Если кто отделается легким внушением, то именно Колди. Но деятельность по прокачке своих сторонников ей на какое-то время придется ограничить рамками закона. Интересно, диаспоры тоже на время притихнут или же их инспекторская активность и смежная активность печатников заставят их тоже залечь на дно?

– Подозреваю, что ближайшее время встречи будут богаче на чаепития нежели на практики, – поделился я своими соображениями. В сжатой форме, опустив все промежуточные логические цепочки. Ворчун умный, если будет необходимо, размотает их, со своей стороны.

Возле самого метро нам не повезло наткнуться на Крокодилыча. Похоже он жил где-то неподалеку, чаще всего случайные встречи с ним происходили именно в этом районе.

Даже когда я встретил их с Колди внизу, ветка была той же. Крокодилыч заметил нас издалека и, быстро сократив расстояние, поздоровался – сначала со мною, а затем и со всеми остальными. Мне показалось, что Ворчуна с Алисой он предпочел бы и вовсе проигнорировать, но не позволяла вежливость.

– Всегда знал, что ты наведешь шороху, когда дорвешься до практики!

Стоило нам поздороваться, как Крокодилыч восторженно хлопнул меня по плечу.

У нас очень тесный город, подумал я. И надо на эту тему также поговорить с кем-то из более опытных практиков.

Площадь Земли более пятисот миллиардов квадратных километров. Более двух с половиной миллионов только городов. Какова вероятность, что именно в этом будет переход к управе? Или он не только отсюда, а вообще из любого мегаполиса?

Или что иномиряне начнут захват именно отсюда, пусть и в параллельной реальности? Это же как голливудский штамп про многострадальный Нью-Йорк, только в отечественном исполнении.

Впрочем, констатация того, что я обитаю в мегаполисе и тут работает. Возможно, нападению подверглись все крупные населенные пункты и стратегически значимые инфраструктурные объекты – пускай с учетом магии и концепции защищаемой крепости они не столь важны для сил вторжения.

– Ничего не знаю, у меня алиби…

Алиса с Крокодилычем знакома не была, но видимо ощущала от него какую-то угрозу. Я уже начал потихоньку ориентироваться в её состоянии по косвенным признакам.

– Ответ профессионала, – делано хохотнул Крокодилыч, быстро переходя к делам. Очевидно, он каким-то образом сумел проверить мою компанию на уровень посвящения, поскольку начал говорить о вещах, которые абы в какой компании не озвучишь. Гражданский контракт одернет.

– Я о твоих подвигах по соседству. Нет желания выучиться на военного? Формально ты не подходишь по возрасту, но для Стратегической Академии подвиги во время боевых действий не имеют срока давности. Так что еще четверть века и могут принять без экзаменов!

Напоминание о том наступлении заставило Алису вздрогнуть, практически синхронно со мной. Увы, это не укрылось от зоркого глаза Крокодилыча.

– А уж вернуться домой с трофеями, это вообще высший пилотаж! Буду с нетерпением ждать рассказа.

– Там почти все под подпиской, – нахмурился я.

Сам не понял отчего, от невозможности детально рассказать насколько мой собеседник не прав, или же от бесцеремонности собеседника.

– Кроме того, вроде бы сейчас не самое подходящее время.

– Тоже правда, – мгновенно посерьезнел Крокодилыч, картинно оглядываясь по сторонам. – Не при гостях такими вещами баловаться. Но чуть позже, если потребуюсь, ты знаешь, как меня найти.

Уже через несколько секунд его силуэт полностью затерялся в толпе возле подземного перехода.

– Слишком опасный, – дождавшись пока мы начнем спускаться по эскалатору, прокомментировала Алиса.

– Как удалось понять мне, – охотно поделился догадками Ворчун, – Он обозначил, что знает больше нежели можешь рассказать ты. Причем о том, в чем ты сам был не только свидетелем, но и непосредственным участником.

Я же ехал и думал о том, что мою биографию вряд ли опишет какой-нибудь автор городского фэнтези. С одной стороны, динамично, кто бы спорил. А с другой стороны, где моя магия, в конце концов?

Давно уже пора заняться саморазвитием, но за что конкретно браться – ума не приложу! Обидно, когда приятель, пусть и не самый близкий, упоминает, будто я знаю, как его найти, а у меня в голове пустота и отсутствие дельных мыслей на этот счет.

С такими настроениями мы и добрались до дома.

– Ты главное не пропадай так больше, – попросил Ворчун, прощаясь с нами уже возле входной двери. – И бережливее как-нибудь со своим везением. А то уже Медея начинает удивляться. У меня и вовсе шок за шоком. Давно бы хвастался тобой как невероятным везунчиком, если бы не какое-то магическое читерство с твоей стороны.

Я было хотел ему возразить, но потом понял, что недостаточно знаю магию, чтобы быть уверенным в своих словах.

Может быть, Ворчун как раз прав, а я – ошибаюсь. Что я знаю о природе удачи? Да ещё меньше чем о магии!

– Спасибо, Имярек, – неожиданно выдохнула Алиса, когда мы поднимались по лестнице. – У тебя неожиданно хорошие друзья. Говорят, что по друзьям можно судить о человеке. Если так, то мне просто сказочно повезло.

Снова везение, промелькнуло в голове. Знак. Как есть, какой-то знак.

Отца дома не было. Мама, не отрываясь от возни с пирогом, сообщила что тот ставит защиту на новой квартире.

– Отдохните немного, сейчас уже скоро бабушка пожалует и станет всем не до отдыха!

– Мам, Росси убили…

Я не рассказывал родителям об охотнице за силой, но они и без этого внимательно следили за первыми шагами сына в сторону магии.

На какое-то время лицо матери стало совсем как у восковой куклы. Никогда не видел, чтобы люди так могли обезличиваться, должно быть, это какая-то специфическая черта самелиан в материальных телах.

– Когда?

Вернувшись из какого-то погружения в себя, мама обрела неожиданную твердость в голосе. Я сам не заметил, как короткими вопросами она выудила у меня практически всю известную мне историю.

– Хорошо, что сегодня же и устроим семейный совет, – выдохнула она, узнав про демиурга-убийцу. – Пусть у свекрови болит голова, а не у меня.

– У вас же не каждый день что-то такое происходит? – шепотом поинтересовалась Алиса, когда мы отошли в мою комнату.

– То я появляюсь, то убийцы-демиурги. Не скажу, что сильно против, но тенденция настораживает. Вы же по нарастающей идете, как я понимаю?

– У нас бабушка не каждый день, – таким же шепотом пояснил я. – Остальное же даже если и не в порядке вещей, то у меня было слишком мало возможностей в этом убедиться: с тех пор, как узнал, что мои родители иномиряне, все именно в этом ключе и развивается.

Сам же упомянул ключ и ассоциативный ряд сразу же вытащил в памяти – авалонский. А где этот болт – там и браслет. Надо попросить бабушку научить им пользоваться.

Нужно положить внутрь одну колоду. На очень далекое маловероятное будущее. Или навсегда, как получится.

Но ассоциативный ряд на ключе и колоде Росомахи не остановился. Карты лежали в кармане брюк. В карманах…

Удалившись в туалет, я вытащил сначала стопку карт и осторожно их пересчитал. Потом глубоко вздохнул, сосчитал мысленно до сорока двух и пересчитал повторно, но уже только старшие арканы.

Это определенно что-то значило, но мне никак не удавалось понять, что же именно. И тогда я достал из другого кармана карту Сверчка.

Повешенный, двенадцатый аркан, принадлежал если не к этой же колоде, то к ее родной сестре. Вместе с ним количество старших арканов возросло до двадцати одного. Сложив два и два, я перепроверил колоду в третий раз, определяя какой карты не хватает.

Интуиция не подвела. Мама, среагировав на звонок в дверь, и проходя мимо туалета, напомнила о необходимости выйти встретить Алладо. Пришлось сделать вид, будто спускаю воду в унитазе.

Таро вернулось на привычное место, в карман брюк. Все, кроме карты тринадцатого аркана. Но к этому моменту я уже знал, где мне искать Смерть.

Алладо притащила с собой самокат. Этот предмет настолько вписывался в хулиганский подростковый образ, которого придерживалась бабушка, что было сложно понять, как же мы до сих пор видели её без этого двухколесного монстра.

Наваждение продлилось несколько минут. Потом я запоздало сообразил, что до этого встречал Алладо лишь в консульстве Самелии, во сне или на втором этаже кафетерия Роффе. Не самые подходящие места для самокатов.

Папа встретил бабушку еще на лестничной площадке, спустившись из квартиры, которую готовил к нашему обитанию. Не знаю, от чего ему пришлось оторваться, но кончики пальцев на правой руке у него все еще слабо светились муаровым цветом.

Росси… последний раз так отчетливо я видел муаровые тона во время тренировок с нею. Странно, что способность воспринимать такие вещи нестабильно работает. Пока болт не угодил внутрь браслета видеть цвета магии получалось чаще чем охровый. А затем как отрезало.

В список вопросов к бабушке добавился очередной пункт. Их там так много, да и прибавляются они чаще чем изымаются из списка.

Проходя мимо меня в гостиную Алладо бросила в пространство то ли характеристику, то ли проклятие:

– Перворожденный!

Ну а что мне сделать? Не могу же я перестать быть перворо… или могу? Первое правило магии, которое постепенно формулировалось в голове сейчас звучало примерно так:

“Никогда не говори, что какое-либо действие или явление принципиально невозможны”. Чем-то оно напоминало знаменитые законы Артура Кларка. Да, да, те самые, где “любая достаточно развитая технология неотличима от магии”.

Или вот еще одна загадка: отчего я постоянно туплю и начинаю соображать только в присутствии сильных практиков?

Не получив ответ ни на один из своих вопросов, я покорно проследовал вслед за бабулей.

Алиса успела за короткий срок переодеться, а вот мама… успела приготовить пирог. У меня провалы в памяти? Не помню – значит, спишем на магию, благо уже привык.

– У нас слишком много проблем, – Алладо отмахнулась от ритуальных фраз, которые пыталась говорить мама.

Я лишь успел зайти в гостиную и только начал изучать обстановку. В углу, спиной к недоделанному отцом пространству, кто-то из родителей разместил вместительный диванчик.

Там уже сидела в темно-коричневом платье до колен и изображала из себя пай-девочку Алиса. Свободное место рядом с ней было явно зарезервировано для меня. Для родителей и бабушки предусмотрительно расставили стулья, возле стола и лицом к дивану.

– Садись, Имярек, – строго распорядился отец.

Интонации его голоса не допускали возможности, что я останусь стоять или займу незапланированное место.

Стоило мне отойти от двери, она словно полыхнула муаровым. В спину мягко толкнулось что-то вроде ударной волны, прическу Алисы шаловливо потеребил противоестественный сквозняк.

Когда я оглянулся чтобы посмотреть на источник магии, выхода из гостиной не было видно ни в обычном, ни в магическом диапазонах.

– Это повышенные меры безопасности, – пояснила мама. – Мы сейчас по отношению к внешнему континууму – в сингулярном состоянии

Поздравляю, Имярек с интерстелларом. Ты по другую сторону горизонта событий. Защита капитальная, но я как-то не предполагал, что мы регулярно пьем чай внутри полуфабриката черной дыры.

Космос становится ближе – разве что не в том формате, о котором фантазировал в детстве.

– Насколько все плохо?

Как-то сложно задавать вопросы из списка после понимания того, на какие меры предосторожности идут родители.

– На три.

Сам виноват: получил дурацкий ответ на не менее дурацкий вопрос.

Алладо поправила дымчатые очки. К нам она приехала в кожанке с цепями и заклепками да так и не оставила верхнюю одежду в прихожей.

Обтягивающие кожаные брюки и широкий ремень, стягивающий талию, провоцировал на странные размышления о ситуациях, в которых разница между педофилией и геронтофилией стирается. А ведь она ловит кайф от столь двусмысленных ситуаций.

Пришлось садиться рядом с Алисой и пытаться понять, что же происходит. Пока что на простую встречу с бабушкой оно походило не слишком сильно.

– В настоящий момент перворожденные имеются у восемнадцати самелианских партий, – объявила Алладо, отмерив перед этим несколько секунд тишины.

Мама вздохнула. Отец нахмурился. Нам с подопечной оставалось лишь почтительно молчать.

Это какой-то внутренний самелианский расклад, а я никогда не считал себя знатоком политики – что до знакомства с магией, что после.

Глава 59

– Специально для младшего поколения, – Алладо снисходительно кивнула в нашу сторону, – Поясню расклад. Если оно при этом будет выглядеть как глупый и сжатый урок истории, потерпите.

На меня посмотрели таким взглядом, что пришлось утвердительно мотнуть головой. Бабушка продолжила только после этого формального согласия.

– После того как гражданам Самелии пришлось переселиться в другие мироздания, сам по себе возник вопрос о Реставрации. Помимо того, что для этого потребуется группа демиургов высокого уровня, надо ухитриться сохранить, пусть и в несколько трансформированном формате, свой уклад и системы управления.

– Если бы я был еще в курсе того, что собирают сохранять, с тоской подумал я. Похоже, родители не знают, как подступиться с этим вопросом к сыну, получившему категорию выше их собственной.

Если у них и были какие-то программы по данному вопросу, скорее всего, они ориентировались на полнолетнего практика, а не на молодого человека, который только собрался получить диплом о высшем образовании.

– …а это приводит нас к потребности в полностью адаптированных к новым условиям особях, какими могут стать наши перворожденные, – кэпствовала и, очевидно, наслаждалась осознанием собственного кэпства Алладо. В этот момент её вряд ли можно было отличить от обычного подростка.

Я не чувствовал себя полностью адаптированным. Прямо наоборот, в голову упорно лезло слово “дезадаптант”, прихватывая с собой всевозможные обидные прилагательные – не всегда цензурные.

Но что поделать, из одного состояния уже выпал, другого пока не достиг. Плюс дезориентация с постоянными сомнениями в умственной зрелости. Не той марки мозг, похоже. Конфликтует с прошивкой. Не знаю куда двинуться дальше. Были бы еще известны варианты…

– Поскольку проектов возрождения народа достаточно много, каждая обособленная группа самелиан сформировала определенную партию, – продолжала в такт моим мыслям бабушка.

Голос у нее был поставлен очень хорошо. Выступай она где-нибудь с трибуны, слышали бы её даже вдали, без какой-либо технической поддержки.

Закрыв глаза можно было представить, что Алладо говорит персонально с тобой. Но вот только закрывать глаза я побаивался. От бабушки можно было ожидать чего угодно, до программирования сознания посредством голоса, если не больше.

– Получить перворожденного и начать готовить его к будущему лидерству всего народа являлось элементом стратегической программы подавляющего большинства партий. Мы все пробовали со своим местным потомством, однако, до недавнего времени, не преуспевали и полагали, что другие партии находятся в том же положении.

Алладо сделала эффектную паузу, во время которой мать вновь шумно вздохнула, то ли о чем-то догадавшись, то ли параллельно шел еще и телепатический диалог неизвестного мне содержания.

– Мы ошибались и заметно отставали от многих из партий. До того, как Имярек, совершенно неожиданно для нас всех, получил гражданство, лучшим потенциальным кандидатом от нас считалась Орлея, дочь Орлаты. Ей до полнолетия около двух лет, результаты местами впечатляющие, но не без ряда принципиальных проблем.

Вот я и не уникальный. Какое счастье!

Захотелось тоже сделать образцово-показательный вздох облегчения, но бабушка снова посмотрел на меня так, что без всякой телепатии убедила в неуместности таких поступков. От меня требовалось просто сидеть и слушать. По возможности, делать выводы из услышанного.

– Как выяснилось после того как информация об Имяреке разошлась по диаспоре, многие партии тоже уже имеют своих перворожденных, существование которых держалось в тайне.

От диаспоры, мысленно уточнил я. Управа, наверняка, была в курсе. Версия объясняла отчего мне с такой легкостью выдали гражданские права. Никакой это был не прецедент, скорее – желание иметь свою фигуру в игре. Печатники работают учетом долгосрочных последствий…

– Мне удалось узнать о двадцати трех существовавших проектах, хотя предварительный анализ говорит, что еще около десятка, скорее всего, партиям удалось укрыть более глубоко. Не все из них завершились появлением перворожденных или же там позаботились о многоуровневом прикрытии.

– Удалось узнать только их количество или гражданские статусы, имена, уровни изучения Искусств?

Очевидно, политика на родине предков считалась женским делом. В разговор с Алладо активно вступила мама. Неужели на моей исторической родине тоже царил матриархат? Или так совпало? Скажем, эвакуировались в основном женщины и дети, как бывало во время Великой Отечественной.

Я посмотрел на отца. Он же просто слушал, явно что-то просчитывал про себя, однако не пытался задавать вопросов.

На всякий случай, я решил последовать его примеру. Хоть и чесалось вскочить на ноги и спрашивать, спрашивать, спрашивать… пускай и знаю заранее, что ничем хорошим это не обернулось бы. Бабушка не любит, когда кто-то срывает ее планы.

– По статусу Имярек вырвался в безусловные лидеры, – фыркнула Алладо, взмахнув рукой так, что едва не снесла со стола чайник. – На нашу партию теперь смотрят как на самую продажную. Пропихнуть своего отпрыска в граждане, до полнолетия, да еще чтобы получить Кей… Подавляющее большинство других партий полагает, что это либо следствие феноменально больших взяток, либо мы тут все завербованы и занимаемся тайным оказанием каким-то должностным лицам не самых легальных услуг сверх наших прямых гражданских обязанностей.

И тут нездоровая фантазия разыгрывается у наших конкуренток на полную, потому как все более ли менее реалистичные варианты они опробовали сами и куда раньше нас.

Не забыть рассказать во всех доступных для разглашения деталях о встрече с Михеем, поставил я мысленную зарубку на носу.

Печатники не требовали каких-то подписей, которые ограничивали бы мою способность рассказать о расследовании, а в политических играх мигрантов такая мелочь, должно быть, способна сыграть в обе стороны.

Так уж лучше пусть эта карта окажется в надежных бабушкиных лапах.

Я осторожно поднял руку. Вряд ли капитально не угадал с подходящим моментом. Тут же вокруг, кроме нас с Алисой, все такие нелинейные и понимающие еще до того, как раскроешь рот.

– Разумеется, тебе есть что добавить, – немедленно согласилась бабушка, не поворачиваясь в мою сторону – Но ты скован секретами, мы не можем позволить своему кандидату нарушать их даже в строго изолированном континууме. Это все равно оставляет следы, которые специалист выявит после нескольких минут общения с тобой. Согласно генеральному плану ты должен оставаться максимально чист перед законом.

– Есть то, что не подпадает под ограничения, – уточнил я, после чего меня действительно стали внимательно слушать.

А рассказывать пришлось много.

Неожиданно для себя мне пришлось не только поделиться соображениями Медеи, но и повторить по памяти странные реплики, озвученные Крокодилычем.

К счастью, память у меня хорошая, от предков досталась, ими же и натренированная.

– Безопасники и военные, – подытожила мать, когда я выдохся и замолчал.

– Это интересное сочетание. Силовое, – наконец-то подал голос отец. – Лестно, конечно, что сын сумел заинтересовать кого-то из вояк, но это лишь потенциал. А вот печатники Мадам работают куда активнее, – следом за ним прокомментировала свою реакцию мать. По некоторым косвенным признакам я сделал вывод, что параллельно разговору она что-то активно просчитывает.

– Только непонятно, расследование убийства Росомахи, это лишь предлог или за этим действительно стоит отдельный логический пласт?

– Мадам играет на нескольких досках одновременно, – скривилась бабушка, нашаривая в вазочке сушку с маком и разгрызая ее.

Хороший способ взять паузу. Я оценил…

Чем-то ей мой рассказ не понравился. Знать бы еще чем. Вызывать недовольство у Алладо… не хотелось. И мой инстинкт самосохранения полностью соглашался с чем, что лучше бы её не злить. Но сушка закончилась, и бабушка озвучила свой вывод:

– Я подозреваю, что основной интерес этой умелой особы лежит сейчас у Имярека в браслете. А охотница за силой оказалась всего лишь удобным предлогом для того, чтобы укрепить контроль.

Вот так, не называя вещи своими именами, Алладо прямо напомнила мне о необходимости быть особо осторожным с авалонским ключом.

Я же действительно, обращаю на него недопустимо мало внимания. Поставщик халявной маны, возможность побеседовать с интерфейсом в облике стертой из реальности девушки… но этим же влияние болта никак не может исчерпываться.

У этого скрытого невесть где механизма есть какие-то не озвученные цели, а Мадам интересовалась им достаточно интенсивно, хотела поместить в топологически изолированное хранилище.

Интересно, как отреагировали бы печатники, узнай они о том, что я время от времени болтаю с Леоникой? Или они решили привлечь меня к работе аккурат после того, как узнали?

Последний сеанс имел место вчера вечером. Контакт с Михеем сегодня после полудня. Так заманчиво провести четкую связь, пускай даже это и выглядит как классическая когнитивная ошибка. После – не обязательно означает вследствие.

Ох, Росси, как же ты не вовремя погибла!

Но раз уж речь зашла об этой заколдованной полоске из кожи мамонта, то почему бы не обратиться с актуальной просьбой. Шансов, что выйдет чему-то научиться невелики, однако, когда общаешься с ангелами – чем черт не шутит.

– Алладо, ты не могла бы научить меня немного пользоваться этим хранилищем?

Я выразительно поболтал рукой с браслетом. Волшебных предметов у меня немного. И хотелось бы запихнуть один в другой – благо утратить браслет не получится, его ношение является одним из обязательных условий расширенного гражданского контракта.

– Там дофига свободного места, которое не используется. В происшествиях типа того, которое нам с Алисой пришлось недавно пережить, некоторый аварийный запас был бы совсем не лишним…

Упоминать о наследстве Росомахи мне отчего-то не хотелось. Это была моя тайна и моё обязательство перед погибшей. Давить на эмоции не умею, да и не помогало оно никогда в отношениях с родителями. А уж Алладо и вовсе посмотрит на такое как на приступ временного умопомешательства.

Бабушка-тинейджер ненадолго задумалась, но все-таки утвердительно мотнула головой.

– С учетом того, что печатники пробуют тебя привлечь к своим проектам, это неплохая мысль, – заключила она, выдержав паузу. – Заодно проверим их реакцию. Маловероятно, что они запретят тебе пользоваться их же подарком. Прочитают нудную лекцию чтобы ты не вытаскивал изначальное содержимое браслета наружу и успокоятся. К тому же на изъятие той штуки у тебя все равно поставлен капитальный запрет.

Про браслет я Алисе еще не рассказывал, потому единственным заинтересованно прислушивающимся к нашему разговору лицом была нежить.

Родители переключились на вычерчивание в воздухе каких-то схем, названия которых мне ни о чем не говорили. Темно синие линии схем висели в пространстве, подсвечивая свои контуры и узлы мягким муаровым светом.

– Поскольку это наша технология, все принципы мало того, что унифицированы, но и легки в усвоении для того, в ком живет дух самелиан, – вздохнув начала рассказывать бабушка. – Остальным пришлось бы долго учиться, а вот тебе считай, повезло. Работать с браслетом будет не труднее, чем пользоваться трирью. Тот же принцип, только в иной топологической развертке.

Я честно попытался сравнить дверь с браслетом.

Получалось как-то… не очень. Привычная земная дверь как-то больше предназначена для попадания в другое место нежели браслет – для хранения подручных предметов. Алладо же упоминала, что в таких “фенечках” хранились запасные тела. Это что же и как надо повернуть, за что хвататься?

Бабушка великодушно замолчала, давая время подумать самостоятельно и ощутить себя дураком – сейчас или же чуть позже, когда мне выдадут самоочевидный ответ. Причем в таком формате, который не допускает иного прочтения.

Хорошо, будем отталкиваться от того что, не разгадав бабушкину загадку, гарантированно почувствую себя крайне глупым перворожденным. В этом случае, возможно, существует ключик.

Я уже упоминал, что магия – это форма кэпства?

Она настолько очевидна, что попадает в наши слепые пятна с самого детства. Лишь пока глаз не замылен есть шанс видеть чудеса. А годам в шести-семи привыкаешь к чему-то по умолчанию.

Если не упоминал, то вот минутка откровенности. Магия очевиднее того, что можно представить, выслушав всерьез такого неумеху как я.

У браслета и трири есть что-то общее. Это вторая стартовая посылка.

Что у них общего?

И там, и там есть доступ в какое-то дополнительное пространство, порожденное непостижимой самелианской магией. Ее можно вынести за скобки. Сейчас мне достаточно базовой пользовательской технологии.

Монарь и трирь, насколько я понимаю, это видимый порог, который становится активным при реализации некоего ключевого действия. Дверь, как частный случай, если верить отцу.

Но для того, чтобы вписать её в этот ряд нужно воспринимать мир так, как это делали на моей исторической родине. Как о предмете, разделяющем или соединяющем два разрозненных континуума.

Пришлось вспомнить состояние, сопровождающее срабатывание трири. Активация воли и прикосновение к дверной ручке. Готовность к чуду…

В браслете из кожи мамонта дверной ручки не было, но это же не обязательный элемент. Один раз я уже помещал предмет внутрь топологического изолятора. Рука прикоснулась к хранилищу авалонского ключа…

И вот тут меня ждал затык. Я с детства знал, как открывается дверь, но не имел опыта по открытию браслетов. Знание о том, что где-то по ту сторону свернутой кожаной ленты лежат кубометры изолированного пространства, ничуть не помогало.

Где-то на задворках сознания выстраивалась дикая иерархия пространств.

В родной квартире располагалось дополнительное пространство гостиной, где сидел я с браслетом внутри которого лежал болт.

Если верить описанию Медеи, внутри болта располагалось и вовсе – отдельное мироздание. При этом внутри этого мироздания, скорее всего, тоже имелись свои вложенные объемы.

Да и в другую сторону мне уже довелось посетить параллельную реальность и задуматься о том, как устроена наша реальность.

Здесь вообще существует что-то исходное или же цепочка вложенностей тянется из бесконечности в бесконечность?

Чувствуя, что цепочка рассуждений завела куда-то не туда, я машинально шевельнул пальцами и даже не слишком удивился, когда они вдруг провалились куда-то во внутреннее пространство.

Вот это я понимаю, интуитивно понятный интерфейс. Рационально такое понять… сложно.

– Дурацкий был вопрос, – прокомментировала Алладо, видя мой успех. – Из разряда тех, которые задают несмышленыши. Типа вопросов о том, можно ли считать матрас и человека на нем, бутербродом или единым объектом.