Текст книги "Гражданство магической реальности (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)

– Следующая стадия! Ящик в браслет!

Видя мое печальное состояние Мадам поспешила напомнить последовательность действий. Ее голос прозвучал возле моего уха. Ох уж эта магия и обостренная внимательность!

Секундное замешательство было вызвано крошечным уколом в ладонь. Словно авалонский ключ со мною прощался.

Браслет прижался к ящику, снова акт свободной воли…

Если бы не поединок самелиан, кое-как подготовивший к восприятию искажений пространства, тут бы меня и вывернуло наизнанку. А может и вовсе на больничную койку отправило бы – как Ворчуна.

Но сказался недавний прискорбный опыт. Или взяла свое самелианская… природа.

Подавив дурноту, я вдавил ящик в браслет и лишь потом упал на холодный кафельный пол.

Маны нет. Болта нет. Что с родителями – неизвестно. Друг с девушкой – в больнице. Великолепные перспективы.

И тут я запоздало вспомнил об упаковке боевых заклинаний от Алладо. А следом за ней – о колоде в заднем кармане джинсов. Чертов тарок!

Глава 75

Так бы и заснул, не приходя в сознание, прямо на месте. Только кто мне позволит спать в здании управы, будь то чиновничьи кабинеты или как сейчас – зал топологической изоляции?

Разумеется, меня привели в чувство, даже поделились маной, настолько, что я вновь почувствовал себя хоть и порядком избитым, но все-таки живым человеком.

На каком этапе от нас отделилась Мадам я так и не понял. Следил только за тем, чтобы переставлять ноги в том направлении, которое подсказывал традиционно оставшийся рядом Михей.

Он вывел мою вялую и почти апатичную тушку из зала, провел коридорами в холл с мягкими креслами, кулером и каким-то монитором, подвешенным на кронштейне. Монитор не работал, только одинокий красный пиксель размеренно мигал в верхнем левом углу.

Не знал бы, что мы вне жадной зоны, принял бы это место за какой-нибудь центр государственных услуг. Впрочем, управа возникла раньше, так что именно государство позаимствовало с нее дизайн помещений.

Печатник осторожно снял с меня перчатки, что-то сделал с пораненной рукой отчего та стала почти как здоровая. Разве что слушалась все еще не так послушно и продолжала отправлять в мозг пульсирующие сигналы.

Видимо, что-то сделали и с лицом, в отсутствие зеркал сказать что-то определенное о моем внешнем виде не получалось.

– И что теперь? – поинтересовался я. Раз уж спать не давали, стоило хотя бы подготовиться к предстоящим действиям. – Ключ в изоляторе, угроза устранена. Разборки мигрантов… кстати, что там с Орлатой?

– После любого конфликта происходит его правовая оценка, – вздохнул печатник. Похоже, он тоже изрядно утомился за день. Или на него так подействовало мероприятие по изоляции ключа?

– Мы же только здесь принимаем решения, в рамках своих полномочий. А дальше по инстанциям приходится уже отчеты высылать. От того, по каким пунктам и метрикам разложим происшествие, зависит, такие придется делать организационные выводы. Так что ждем пока Мадам с юристами разберутся в ситуации.

Вот, значит, чего я тут сижу. Никаких затяжек, никаких камер предварительного заключения. Да и куда я из пределов Печати денусь? Только могли бы дать хотя бы четверть часа поспать.

– Ах да, ты про семейство Орловых спрашивал вроде?

Пришлось выдергивать себя из дремотного состояния и соотносить названную фамилию с именами нападавших. Орлата, Орлея… Орловы, значит? Неплохо устроились. Созвучно.

– С младшей все просто. Там нарушения не слишком скрывались, – с усилием удерживаясь от того, чтобы зевнуть, продолжил Михей. – Ей положено повышение до категории Эн. Если бы твоя нечисть умерла в результате их действий, получил бы замену. А так – светит ей пребывание во внешних секторах.

А вот мне воли не хватило. Зевнул. Но потом нашел силы пожалеть бизнес-леди, сыгравшую со мною в Горлума. Все пальцы целы, следовательно, я не Фродо. Зато ничего хорошего Орлею не ждет.

Местные законы жестоки, как и полагается в приграничье. Но уж если такая участь у Светланы, то что же тогда сделают с её мамашей? Воспоминания об Орлате до сих пор отзывались во мне как ванильная эссенция.

– А то, что осталось от старшей, сейчас допрашивают специалисты, – заключил печатник, вставая с дивана чтобы подойти к кулеру. – Но оно вряд ли жизнеспособно без посторонней поддержки.

Пока Михей шел к кулеру, шагов пять или шесть, я все-таки заснул.

Заснул и оказался в нашей гостиной.

Мне снился стол, за которым сидели родители, Алладо деловито разливала чай по чашкам. Обстановка настолько напоминала наше собрание, что я невольно посмотрел в сторону, ожидая увидеть Алису. Нисколько не удивился бы, если бы нежить составила мне компанию.

Но угадал лишь наполовину. Девушка на диване имелась, только звали её Леоникой.

– Слишком рано, Имярек, – бабушка старалась говорить строгим голосом, но на этот раз у неё то ли не получалось, то ли она преднамеренно фальшивила, изображая плохо скрываемую ласку. – Тебе не дадут нужного времени. Кроме того, рядом Мадам. И спасибо, что выжил. Было бы обидно терять тебя в такой дурацкой драке.

Так я и просидел молча невесть сколько времени, любуясь как родичи пьют чай, игнорируя мое присутствие. Леоника, стоило мне повернуться в ее сторону, сначала приложила палец к губам, а затем постучала им по запястью – то ли показывая, что разговор состоится позже, то ли намекая на браслет из кожи мамонта.

Наличие записи, оставленной в голове, успокаивало. Позже, в более удобной обстановке, мне все объяснят.

Когда я проснулся, Михей уже допивал кофе из бумажного стаканчика. То ли я пропустил чудесное превращение воды в кофе, то ли провел в объятиях Морфея дольше, чем показалось.

И ведь, в отличие от первого посещения управы, даже время не посмотришь. Разлетелся телефон на кусочки, придется снова маме его клонировать. Дубль три…

– Сказали, вот-вот вызовут тебя, – заметив, что я открыл глаза печатник предложил мне кофе. Отказываться не стал, после чего стал свидетелем очередного чуда.

Угадал потому как, вода кулера превращалась в один из четырех напитков, по числу кнопок на кулере. Законы физики, которые я когда-то изучал в школе, тихо помахали на прощание рукой.

– Там какая-то заморочка с законами, – вздохнул Михей, аккуратно передавая стаканчик. – Немира с подручными дважды в кабинет к Мадам заходила, второй раз со стопкой распечаток.

Я уныло посмотрел в сторону двери. Не помню, чтобы она открывалась.

– Так у тебя доступа нет, – безошибочно расшифровал мой взгляд печатник. – Точнее есть, но на уровне посетителя. Тут на самом деле людно, просто работа в нескольких фазах проводится. Оттого и кажется, что полупустое помещение. Зато тишина, никто никого не отвлекает, нет конфликтов, очередей и всего такого. Ты, например, в фазе номер три сидишь. Ну и приватность, конечно. Мало ли зачем потребовалось кому-то сюда…

Я попробовал кофе. Вот и не подумаешь, что его только что налили из того же кулера, который выдает черный с зеленым чаи и какао. Натуральный, заварной, с какими-то пряностями. Бариста не нужен? В управе – точно!

Напиток на какое-то время вернул ясность мозгам, позволил разложить проблемы по полочкам.

Угроза со стороны недоброжелателей, которые устроили мне свидание с Алисой, скорее всего, ушла в прошлое. Если даже кто-то из той партии остался на свободе, его выдаст по первому же приказу нежить-перворожденная. Вряд ли Мадам простит им монарь и угрозу безопасности сектора.

Далее, вопрос с родителями и Алладо. По словам Орлаты, их заперли в отдельном континууме. Пожалуй, это то, в чем сейчас пытается разобраться Мадам. Но как-то совсем не верится, что бабушка позволит себя так изолировать. Катастрофически не хватает информации. Помочь им я пока не могу. Следовательно, ждем, выслушиваем Мадам и потом стараемся как-то пообщаться с Олюэн. Блистательная должна знать куда больше.

Третий вопрос, Алиса и Ворчун. Надо взять у того же Михея адрес клиники, в которой их будут лечить. А если клиника где-то вне жадной зоны, придется еще искать того, что туда проводит. Медея? Наверное, она. Не Крокодилыча же искать? Хотя, есть Колди, а Ворчун – её ученик. Ладно, разберемся.

Перейти к четвертому пункту мне не позволили. Наверняка, в этом было скрытое влияние тарока, потому что этот артефакт я планировал обдумать пятым, сразу после проблем, связанных с более надежной изоляцией болта. Не абсолютной – Леоника же сидела на месте Алисы. Отчего-то во мне зрело убеждение, что случись что с авалонским ключом, интерфейс-оператор пропала бы даже из наведенных снов.

– Пора, – неожиданно произнес Михей, в три шага оказавшись возле двери. – Имярек…

Стаканчик волшебным образом опустел, а когда я начал искать урну, чтобы избавиться от него – и вовсе растворился в воздухе.

Печать. Безотходные технологии. Никакого закона сохранения вещества, судя по всему.

Стоило мне встать, пространство словно вывернулось, оставив позади холл с кулером и монитором. Я как бы само собой оказался в строгом кабинете, с массивными книжными шкафами по левую руку и чем-то, напоминающим ящики гигантской картотеки по правую. По другую сторону стола из лазурита, восседала Мадам, в строгом мундире, до боли напоминающем встречу в Корабле.

Где-то высоко, метрах в десяти, если не более, все это великолепие освещала роскошная люстра. Вряд ли хрустальная, скорее бриллиантовая.

Так значит, никакой это был не Семеновский полк, отчего-то подумалось мне в ту секунду, когда мы с Мадам пристально разглядывали друг друга. Так, словно до этого имели дело с кем-то не тем.

Апофеоз бюрократии, подумалось мне. И еще многое другое – потому как тянулась эта секунда в субъективном времени так долго, что иные за такой срок успели бы написать диссертацию по заранее неизвестной теме.

– Есть какие-то бытийные потоки, – начала Мадам таким тоном, будто мы продолжаем разговор, прервавшийся пару минут назад. – Они сталкивают разных людей, связывают в узлы их жизни и судьбы. А потом испытывающие эти узлы на разрыв. Твой, Имярек, случай, из таких вот, фатальных. Не приведи Завоеватель становиться героем. Герои бунтуют против фатума после чего об их жизни рассказывают страшные истории в свете костра. Правда, спустя века ужастики облагораживаются и становятся мифами.

Я решил, что имеет смысл почтительно склонить голову. Незадолго до первого посещения управы прозвучало имя Прометея. Видимо, что-то с тех пор застряло в карме. Какой-то болт с невесть откуда взявшейся шайбой…

– Для того, чтобы вынести решение по твоему делу, – продолжила Мадам чуть более строгим голосом. – Нам пришлось изучить эманации печати с того момента, как ты вышел на Арканную улицу в сопровождении своей нечисти.

При всей строгости голоса печатнице каким-то чудом удалось дать понять, что все не настолько страшно. То ли посредством мимики, то ли сработала эмпатия.

Факт остается фактом, я не испугался, а принял свою судьбу. Находясь в сердце управы, не имея практически никаких навыков, сложно занимать более мятежную позицию.

– По подозрению в диверсионной деятельности – оправдан!

Так меня еще и в этом обвиняли? Наверное, хорошо, что никто не удосужился проинформировать. Или жаль, потому как под это дело можно было бы задать несколько вопросов о мироустройстве.

– По подозрению в шпионаже в пользу экстериореальных противников – оправдан!

Да я даже это самое слово с первого раза не выговорю… Но запомнил. Экстр… экстерио… реальных? Внешних, то есть. Кто ж меня в таком обвинял? Кантидий? Он мог бы. Но оправдан, следовательно, рефлексию допущу позже. Медея разъяснит в случае чего.

– По подозрению в нарушении условий расширенной части гражданского контракта – оправдан частично. Подсудимый приложил недостаточное количество усилий для защиты подотчетного ему артефакта, в результате чего злоумышленники смогли изъять литерный предмет из топологической изоляции.

На этом пункте я едва не начал возражать. И правильно сделал, что не начал. Прикусить язык и собрать в кулак всю свою волю оказалось мудрым решением.

Где-то за спиной сочувствующе вздохнул Михей. Или только организовал такой аудиальный эффект персонально для меня.

– По подозрению в нарушениях условий гражданского контракта категории Кей… – Мадам позволила себе драматическую паузу. Моё сердце, должно быть, решило к ней присоединиться. – …оправдан!

Обстановка не давала возможности сосредоточиться и пробежаться мысленно по условиям гражданского контракта. Я старался не нарушать его, хотя пробовал обходить достаточно часто. В соглашении такого рода определяющей является буква закона. Пожалуй, такой вывод оправдывает все затраты нервов за последний час.

– Штраф за ненадлежащее выполнение расширенной части гражданского контракта в размере пятидесяти монет будет оформлен в виде заемного обязательства и вручен Имяреку по завершении церемонии.

Церемония, значит, успел подумать я прежде чем до усталого мозга дошла остальная часть. Пятьдесят монет! То ли Сверчок что-то знал и следовало нанять его для защиты авалонского ключа, то ли Мадам узнала откуда-то о нашем с наемником разговоре и привела сумму штрафа в соответствие с тем, что я сэкономил на Сверчке.

Хотя нет, есть еще третий вариант – Сверчок и Мадам действовали заодно и я, своей жадностью, сорвал какой-то из планов печатников. В конце концов, карту мне вернул Михей, с весьма недвусмысленным намеком.

Но со штрафом я планировал разобраться. Чай гражданство все еще Кей. Мне столько маны ключ…И вот в этом месте впервые стало весьма и весьма неуютно. Потому что это напоминало самую настоящую ломку.

Я вдруг понял, что слишком привык к изобилию маны. Этакое мажорство в эзотерическом ракурсе. Лишь отсутствие в моем арсенале хоть сколько-нибудь заметных техник помешало стать совсем несносным.

Я тратил заметно больше, чем мог получить сам, без подачек болта. Естественные условия предполагали освоение техник и навыков пропорционально способности накопить соответствующие запасы в резервуаре.

Не удивительно, что я все время чувствовал себя неумехой и дураком – меня с самого начала втянули в игры не на том уровне, который действительно мой.

Те же пятьдесят монет – огромная же сумма, шестая часть того долга, который заставлял Росомаху заниматься охотой за потенциальными талантами. Впрочем, у той имелись какие-то свои причины. А монеты девушка потратила на найм Сверчка.

В одно мгновение вся эта конструкция сложилась в голове, ясно и четко оформилась, почти выразилась в слова…

– Что скажешь, Михей? – деловито поинтересовалась Мадам у печатника. – Никаких признаков, можно закругляться, – раздалось у меня из-за спины. – Все чисто.

И как отрезало. Откровение рассыпалось так же стремительно, как и пришло.

А тут еще Мадам убрала со своего стола какой-то предмет внутрь шкатулки из лазурита. Я даже не удивился тому, что до этого момента не видел ни шкатулки, ни того, что в нее было убрано. У отца с люком в потолке вышло эффектнее.

Но когда крышка захлопнулась, я моментально передумал. Потому что пространство вокруг подернулось дымкой и обернулось иллюзией.

Под слоем иллюзии обнаружился небольшой стандартный кабинет, со стеллажом, полным бумажных папок, обычным офисным столом из светлого дерева и персональным компьютером на столе.

Не изменилась только шкатулка, она действительно была из лазурита.

– Аа…

– Что это было? – догадалась по моему глупому выражению лица Мадам. – Так называемое Внутреннее Зеркало. Проецирует внутренние образы во внешний мир. Из-за того, что свой образ не разглядишь, приходится работать вдвоем. Если бы ты был как-то связан с внешними силами, пытающимися произвести вторжение, мы с Михеем выглядели бы не так как в образах этого артефакта.

Только сейчас я понял, что никакой это не мундир Семеновского полка, а просто зеленая кофточка поверх довольно строгого черного платья. На вид Мадам вряд ли можно было бы дать больше сорока.

– А теперь о неприятном и более доверительно, Имярек, – выдохнула дама за столом. – Практически уничтоженная самелианка сумела свернуть пространство, в котором располагалась квартира твоих родителей. Метод крайне коварный, потому доступными нам силами печати восстановить свертку без уничтожения её содержимого не представляется возможным. Олюэн, после того как сдала останки преступницы нашим людям, сообщила, что для развертки потребуется код, который она в состоянии подобрать.

Я с облегчением вздохнул. Если относительно Алисы с Ворчуном меня успокоили, то о судьбе родных до этого момента было тревожно.

Неприятное? Что тут…

– Проблема в том, что ориентировочный срок подбора кода лежит в диапазоне от пятнадцати до тридцати лет…

Глава 76

Честно признаюсь, я даже не сразу понял, о чем говорит Мадам. Отчего-то мне казалось, победив Орлату, вернуть родителей будет не так уж и сложно. Примерно, как отпереть дверь, запертую кем-то снаружи.

Если это сделает не сама Олюэн, то могут вмешаться печатники. То, что не отпирается, можно же взломать силой. Или могуществом – ведь все вокруг это же их собственная печать.

Кому как не им разбираться в таких вещах? На такие случаи у них просто обязаны быть свои отмычки, хакерские инструменты и тому подобное.

Но пятнадцать лет? Как такое вообще может быть?

До меня внезапно дошло, что я не увижу родителей. Черт побери! Даже несносную, но помогавшую сильнее прочих бабушку больше не увижу. Победа оказалась пирровой, а потери не ограничились ранением Алисы и травмой Ворчуна.

Угроза Орлаты, которую она озвучивала мне – сработала. Но не применительно к той квартире, в которую пробрались злоумышленники. К той, что ниже этажом.

У нас воздух должен был закончиться меньше чем за сутки. Счет шел на часы. Родительская квартира больше, за счет скрытых пространств и трирей, там этот процесс затянется надолго.

Но на пятнадцать лет его все равно не хватит, даже если с самого начала экономить. Даже если на складе у отца хранятся цистерны с жидким кислородом. Могут ли родители применить магию для спасения?

– Вероятность выжить в замкнутом континууме такой срок, крайне мала, – добавила Мадам. – Особенно для граждан категории Эль. Однако, твои родители не местные. Если они успеют собрать изолирующие круги, а затем воспользуются ими, то отделаются только утратой своих тел.

Самелиане могут, пусть и с ощутимым ограничением своих возможностей, существовать без тела в условиях нашего мироздания. В таком состоянии им не требуется ни продовольствие, ни вода, ни даже воздух.

После того как топологическую изоляцию получится снять, они получат новые тела и где-то за год-полтора к ним реадаптируются. Так что на юридическом языке они не погибли, а только потеряны. И из-за этого обстоятельства возникает нетривиальный правовой казус.

Успокоило ли меня её заявление? Не совсем. Какая-то иррациональная часть меня разрывалась от скорби и тоски, даже после того как узнала, что мама с папой спасутся.

За Алладо я уже точно не переживал – опытная бабушка наверняка все подготовила заранее. После того коварного хода с Олюэн, спрятавшейся в барабане стиральной машины, предполагать, будто родительская квартира не оборудована всем необходимым инвентарем?

Но все равно очень хотелось расплакаться. Пускай, я уже взрослый, можно сказать недавно женившийся мужчина, во мне оставалось слишком многое от маменькиного сынка.

Легко сказать “отделаются только утратой тел” – но это же родные тела! Живые, теплые… Во мне их гены, я всю свою жизнь обнимал их, видел. Пускай магическая реальность и доказала мне, что тело и самелианец относятся друг к другу как одежда и человек – их все равно жалко.

Безумно жалко, до слез и нервной дрожи. Честное слово, не случись у меня в тот день других переживаний, прямо так и разрыдался бы. Но драка не на жизнь, а на смерть, вид раненной из-за меня девушки и впавшего в кому друга, задрали планку напряжения, которое необходимо для слома на недосягаемую высоту.

Было жалко тел, которые родные. Жалко себя, лишившегося папы с мамой в один момент. Пятнадцать лет – это же охренеть как долго. Даже Алиса может через десять лет меня покинуть. А тут пятнадцать – нижняя граница.

Мне же будет почти сорок к тому моменту. По верхней границе и вовсе полнолетним стану. Но вся внутренняя боль и жалость, словно обволакивали что-то внутреннее, затаившееся еще более глубоко нежели эмоции и ощущения.

Это был плотный слой, защищающий… я даже не знаю, что. Полагаю, меня самого. Какую-то глубинную часть меня, для которой оказалось достаточно осознания, что родители не погибли. Что мы всего лишь расстались на время. Продолжительное, мучительно долгое – но не навсегда.

Михей сделал шаг вперед и положил руку мне на плечо. Пускай жест и задумывался как успокаивающий, я закусил губу чтобы не расплакаться. Чертов диссонанс! Отчего я снаружи такой чувствительный, а внутри все как застыло? Было бы лучше наоборот или же нет?

– Прими мои соболезнования, Имярек.

Родителей нет, друзья в клинике, авалонский ключ заперт, штраф в полсотни монет… если это не самый черный день в моей биографии, то как его еще назвать?

Хотя нет. Было бы куда хуже, если бы это они бесповоротно умерли. Если бы не было того фрагмента сна, который я увидел в холле.

Если бы срок хранения упаковки жевательной резинки, выданной Алладо не составлял уже нисколько не абсурдные семнадцать лет. Как я мог в тот момент забыть, что бабушка ничего не делает просто так? Они не умерли – они меня оставили тут одного!..

– А как-то сократить этот срок… нельзя? – перебарывая свой эмоциональный всплеск робко спросил я, чувствуя себя крайне неловко под двумя сочувствующими взглядами печатников.

Но это все равно снаружи. Внутри был осколок льда. Айсберг, не меньше. Где-то в сердце айсберга пребывала та моя часть, которая сейчас могла лишь недоумевать. Как так? Отчего? Зачем? Вот этого недоумка и берегла от суровой окружающей действительности моя психика.

– Объем вашей квартиры, более сотни кубометров, – вздохнула Мадам, отводя глаза. – Любая элементарная частица в этом объеме может содержать ключ к сингулярности. Но даже это было бы слишком легко.

Скорее всего, ключ – это какая-то комбинация частиц. А это дает факториал от количества атомов в указанном объеме. При помощи инструментов управы подбор занял бы больше века. У военных возможности больше, но даже если они заинтересуются задачей, в чем мы тут все сомневаемся – это сокращает срок до сорока лет. Самелианские методы работы с сингулярностями куда совершеннее – ловушка представляет собой облегченный вариант их континуальной мины, которые применялись ими в последней войне. Но там сроки и вовсе в миллионы лет. Благодаря тому, что консул Олюэн имеет доступ к некоторым самелианским военным массивам данных того времени, она справится быстрее.

Практики не врут. Этот тезис я уже успел выучить на своем опыте. Если блистательная говорит о пятнадцати годах… надо расспрашивать её лично. По возможности, внутри консульства. Только… мне неизвестно как туда можно добраться.

– Гражданские законы, как выяснилось, имеют некоторые противоречивые коллизии, – видя, что я не собираюсь впадать в истерику продолжила Мадам. – Ты одновременно и гражданин категории Кей, и лицо, не достигшее полнолетия, чьи родители были потеряны в ходе преступных действий. Применительно к убийству ситуация проработана куда подробнее, а вот пропажи случаются в тысячи раз реже. Для внутренних секторов это вообще нонсенс – из-за чего местная нормативная база хоть и проработана, но недостаточно.

Применительно к убийству ты сначала дееспособный гражданин, а затем неполнолетний, но в случае потери родителей, как выяснилось в ходе недавней проверки, ты в первую очередь неполнолетний, независимо от гражданского статуса и всех прочих обстоятельств.

Этот юридический казус заставил нас поломать голову. Собственно, из-за этого тебе и пришлось ждать так долго…

Все бы дела так долго разрешались, подумал я, ненадолго отвлекаясь от размышлений о том, как добраться до самелианского консульства. Вне магической реальности процессы могут идти годами, а тут суток не прошло, а им уже долго. Видно же, что какое-то решение Мадам с юридическим отделом уже нашли.

Придя к этом выводу, я вернулся к размышлениям о том, что же мне предстоит делать по выходу из кабинета.

Только непосредственный участник событий мог дать ответы на вопросы, которые крутились сейчас в моей голове.

Впрочем, я знаю, как можно найти Олюэн. Блистательная, как ее называла мама, пребывает в консульстве. Как добраться от управы до заведения Роффе известно. Дорога натоптанная. Шаг-другой в сторону и заблужусь, но тут идти по прямой. А уж Роффе должен знать где консульство.

– К счастью, отправлять запрос во внутренние сектора не пришлось. Нашелся подходящий прецедент. Ты, Имярек, имеешь право на получение пенсии по потере родителей и право на проживание вне жадной зоны. Управа обязана выделить тебе жилье, из числа зарезервированного за службой печатной безопасности.

Пенсия? Жилье? Но у меня есть квартира, она недалеко от родительской. Наверняка, должен быть какой-то скрытый от печатников способ распечатать сингулярность. Может быть…

Я вспомнил про люк, который словно случайно продемонстрировал нам с Алисой отец. Папа ошибся? И я в такое поверил? Феноменальная наивность. Или способность убеждать. Приду домой, обязательно проверю то место…

– Квартира на площади Хашмала, – Мадам вынула из ящика стола пару картонок форматом, напоминающим визитную карточку. Мне удалось поймать их правой рукой около самого лица.

Не уверен, что они не сыграли бы роль специфической пощечины, окажись мои рефлексы не в порядке. Полагаю, это стоит воспринимать как намек на то, что стоит немного прийти в себя. Но, благодаря тренировкам отца, рефлексы отдельно, а я отдельно.

Тем не менее, картонки, перед тем как убрать в карман, все-таки бегло осмотрел. На первой был записан адрес квартиры. Вторая – содержала информацию как добраться до клиники, в которой лежали мои друзья.

На городском транспорте: то ли потребуются какие-то хитрые трюки, типа перформанса от Медеи, то ли это заведение находится в жадной зоне.

– И обязательство заплатить пятьдесят монет, – со вздохом протянул мне еще одну карточку Михей. Голос у него был извиняющимся. – В связи со сложившимися обстоятельствами, крайний срок уплаты откладывается до дня твоего полнолетия плюс один лунный месяц.

Эта карточка растворилась в воздухе, стоило мне к ней прикоснуться. Зато в тексте гражданского контракта появился новый пункт.

Нет, не один. Проверив расширенный контракт на гражданство категории Кей, я обнаружил дополнительные разделы, описывающие права на пенсию, налоговые льготы и проживание за пределами жадной зоны.

Что так и не озвучила Мадам, так это ужесточения требований на путешествие во внутренние сектора. До полнолетия мне туда можно только в сопровождении полнолетнего опекуна с гражданским статусом не ниже моего.

Сознание фиксировало новые детали, а чувства отказывались считать их реальностью. Шок от потери родителей никуда не прошел. Он лишь отступил ненадолго, ожидая подходящего времени подобно отступающей перед цунами воде.

Я знал, что он вернется, но прилагал все возможные волевые усилия к тому, чтобы это произошло не сейчас. Не в управе. Не до того, как я разберусь в происходящем.

Слой внутреннего льда постепенно истончался. Впору было молиться чтобы его хватило до комнатки на втором этаже Роффе. Или хотя бы до сквера с памятником Завоевателю.

А пока этого льда и свободной воли должно хватить. Если она способна управлять всеми функциями тела, то и с психикой справится. И с нервами. Такова магия и никак не иначе.

– Пенсия не самая большая, – задумчиво добавила Мадам. Возможно тебе захочется поработать. Через несколько дней Михей тебя навестит. Думаю, мы сможем подобрать какие-то варианты. Вроде в местном институте оборонительной физики до сих пор ищут лаборантов…

Рука Михея, до сих пор лежавшая на моем плече, мягко развернула меня в сторону выхода.

Да, ты прав, печатник. Мне действительно пора. Прийти в себя, разобраться со своей жизнью, понять как действовать дальше…

Мы вышли сначала из кабинета, а затем и из холла. Михей следовал чуть позади, темп задавал я, но так продолжалось до первой развилки. Тут уже пришлось остановиться и сжать кулаки покрепче.

– Тебя довезти до дома?

Понимая мое состояние, спрашивал печатник тихо и осторожно. Но даже так упоминание о доме отозвалось ноющей болью где-то в груди.

– Нет, – сквозь зубы процедил я. – На Арканную. Дойду до родственников, тут недалеко.

Душевная боль придавала сил. Пускай я был практически уверен, что родители живы, нас все равно разлучили, причем резко и надолго.

Где-то за слоем боли копилась обида, но давать ей ход не хотелось. Не сейчас. Это личное, не напоказ…

Мы дошли до уже знакомой лестницы. Удивительно, но выяснилось, что кабинет Мадам расположен на третьем этаже. Даже не заметил, как поднялся туда из полуподвального зала, в котором запечатывали авалонский ключ.

Теперь я уже не удивлялся безлюдности местных коридоров. В свое первое посещение счел его естественным, поскольку было уже поздно. Сейчас же благодаря присутствию Михея, мы передвигались в отдельном фазовом состоянии.

Перед выходом из управы я остановился еще раз проверить карточки, полученные от Мадам. Так и не посмотрел на них, мало ли какие вопросы возникнут – надо задать их пока есть такая возможность.

– Тебе может потребоваться какая-нибудь помощь, – сказал Михей пока я вглядывался в небольшие картонки с адресами. – У меня в жадной зоне брат младший, вот, возьми тоже на всякий случай…

Печатник протянул мне еще одну карточку с телефонным номером. Ну да, телефона нет, приходится по старинке.

– Если срочно потребуется моё присутствие, просто порви или сожги визитку, – добавил Михей.

– Тут вопрос про клинику… Она же магическая? Но адрес вроде знакомый, возле метро…

– Специальная клиника, – подтвердил печатник. Вход из жадной зоны. На проходной покажи карточку и тебя проводят. А что до квартиры на площади… тихое место, много зелени, тебе должно понравиться.

У меня есть дом, который подарили мне родители, мысленно возразил я, быстро попрощался с Михеем и вышел на улицу.

За дверью уже стемнело, шел небольшой дождь. Я перешел на другую сторону и подставил ему свое лицо. Дерево прячут в лесу, а слезы земные среди слез небесных.

Родители оставили меня одного.

Политика? Требования безопасности? Разве это причина бросать своего сына? Да, я обогнал их в гражданском статусе, но такое и в семьях, далеких от магии регулярно случается.

А этот статус перворожденного? О чем они думали вообще? Не пройдет и месяца с того времени, когда меня возьмут в оборот какие-нибудь другие партии самелианской диаспоры.