Текст книги "Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Макар Ютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Глава 12
Хлебно-зрелищная

❝ Я – нож, проливший кровь, и рана,

Удар в лицо и боль щеки,

Орудье пытки, тел куски;

Я – жертвы стон и смех тирана! ❞

Шарль Бодлер

Медей отошел от магазина в парк, нашел ближайшую свободную полянку чуть в стороне от маршрута, уселся на мягкую, специально выращенную местными агрономами траву.

«Думаю, стоит проверить работу артефакта».

Он с напускной ленцой оглянулся по сторонам, убедился, что за ним никто не наблюдает, положил «арену» для кубиков на ровную поверхность плоского камня, затем взял в руки кости. Два кубика моментально потеплели в руках, лоток на траве едва слышно зажужжал. Маленький камешек в левом нижнем углу зажегся зеленым, затем то же самое сделали по кругу остальные три кристалла.

«Хм, индикатор заряда? Похоже на то».

Несмотря на вибрацию футляра, медная табличка осталась холодной, недвижимой, без внутренней подсветки, проступающего рисунка или других спецэффектов, знакомых по игровому залу.

«У меня нет никакой цели. Зачем мне кидать кубики? Это ведь судьбоносное решение».

Он помнил правила ДнД. Бросок требуется для определения результата некоторых ДЕЙСТВИЙ. А если вспомнить историю старьевщика, то Парменид увеличивал этим броском шансы на успех своих шагов. Или не брался за них, если число оказывалось неудачным.

«А может, все не так и я надумал полную хренотень. Знает только дохлый Парменид и такая же дохлая Александра».

В любом случае, какое действие выбрать? Для чего ему нужна удача? Разумеется, для похода на его грандиозное мероприятие – Арену. Далеко загадывать нет смысла.

«Окей, а теперь загадываем желание. Только чур, чтоб не получилось, как двое из ларца одинаковых скопца. Мне и так не сойдет».

Хорошо, теперь по броску. Шестигранник ощущается горячим, его стоит использовать первым. Что он показывает?

Сознание кольнуло пачкой смутных образов. Только благодаря большому опыту настольных игр прошлого мира он смог разобраться в ощущениях.

«Количество ходов. Ну да, золотой стандарт. А зачем? Хм, я понял. Вряд ли Парменид всегда загадывал простое действие, как я сейчас. Успех или провал сегодняшнего развлекалова».

Медей бросил кубик. Выпала двойка.

«На благополучно войти, благополучно выйти», – он сумел правильно интерпретировать результат.

Опять же, благодаря игровому сознанию человека, привыкшего к подобной механике по компьютерным, настольным или карточным играм. Вряд ли местный сумел бы сходу разобраться в той мешанине, которую слабо транслировал артефакт. Если бы вообще не зарубил доступ к сознанию сразу, как только заметил.

Он хотел уже бросить десятигранник, когда замерцала медная пластинка на игрушечной арене. Три вертикальные палки, одна горизонтальная.

«Модификатор! Обстоятельства, навыки или другие особенности, которые могут повлиять на результат. Столбики – плюсы. Черточки – минусы».

Теперь можно бросить главный кубик, на определение самого результата. Для этого в прошлом мире использовался двадцатигранник, но у них тут не полная аналогия. Другой мир, все дела. Десятка – критический успех. Единица – критический неуспех. К броску стоит прибавить двойку по модификатору.

Выпала семерка. Он гарантированно попадал на арену. Хорошо.

Табличка засияла заново. Теперь черточек и строчек оказалось поровну. Чистая удача. Неприятно. Новый бросок кубика. Пятерка. Мало. Хм. Может отказаться? Кубик из черного медленно окрасился в голубой. Не весь. Только одна грань из десяти.

«Дополнительный шанс», – расшифровал Медей очередной «пакет данных».

«И что это значит? Непонятно. Ладно, будем считать, что госпожа удача улыбнется мне разок, если все пойдет не в ту колею».

Он решил не отказываться от арены. Помимо очевидного зрелища и морального отдыха, появился неплохой шанс проверить артефакт в работе. Что вообще такое эта ваша Арена?

«О, присаживайся, мой дорогой друг».

Медей захихикал под нос, пока втискивал артефакт себе за пазуху.

Именно арена являлась спонсором и побудительным мотивом всего променада в Лемнос одного безалаберного наставника. Помимо очевидной потребности в арке праздношатания по исекайному городу. В каноне, героиня попала в зрители этого занятного места лишь на втором курсе. Один влюбленный дурак провел ее по паролю. Там все, как любят фэнтезийные авторы и убогие христианские хронисты.

Никакого шоу, по типу ММА, как реально происходило в римском обществе. Нет, только хардкор, только бездумное разбазаривание человеческих ресурсов на потеху публике. Стандартные бои насмерть или до невозможности сопротивляться, масштабные ивенты, вроде:

Морская арена (корабль против корабля) с хищными гадами в водах, а также многочисленных бочках, досках и утлых лодчонках для дополнительного интереса.

Драки на подвесных мостах, где в трех метрах ниже оставляли горящие угли, заточенные колья или другую мотивацию из учебников по менеджменту.

Воздушная дорога, нечто вроде аэродинамической трубы, где воины бьются друг с другом в непривычных условиях.

А также куча других случайных ивентов. Все одинаково необычные, захватывающие, волнительные. В общем, веселье бьет ключом. Разводным и по голове Медею, который не сможет посещать ее ни каждый день, ни даже каждую неделю, во время специальных мероприятий.

Жаль, главгероиня не оценила такую мякотку: вместо приятного отдыха дева нашла себе группу пожалеек среди участников, после чего с помпой разнесла культурный досуг в лучших традициях анонимусов – инкогнито, зато подчистую, со взрывом здания. Медей любил взрывы, но не любил смешивать это искусство с узаконенным насилием, когда они взаимно друг друга аннигилировали.

На сегодняшний день, к слову, никаких специальных мероприятий на Арене запланированно не было. Всего лишь несколько боев насмерть – обычная рутина организаторов.

«Не, ну надо же сначала заценить зрелище. Вдруг, там скука смертная? Тогда и из замка выбираться с рисками не стоит. Пусть героиня разит глаголом пятки организаторов. А если нет… То пусть разит, я все равно не смогу ее остановить. Но только после того, как мне надоест этот вид отдыха».

Арена находилась на окраине города, бои официально начинались с наступлением темноты, как раз часам к семи в местном климате. Он дойдет минут за тридцать-сорок, то есть впритык. Нормально.

Пока шел, думал о происшествии в тавер, блин, вот же прилипло, в кофейне. А именно, о премьере дурного косплея на молнии силы: Гинн Фуни Сфагиазе. Почему заклинание получилось гораздо мощнее, чем раньше у отродья? Даже в таком странном, далеком от идеала исполнении? Он всего лишь безмолвно клацнул на воображаемую кнопку рунной формулы заклинания, вместо богоугодного выкрикивания в духе сёненов. Из-за неожиданности, сознательного ослабления и плохо развитых каналов удар получился слабее, чем мог и все равно вдвое-втрое превысил стандартный результат. Откуда такой КПД?

Память отродья не могла дать ответ, но заядлый геймер в нем уже понял, в чем заключалась разница.

Пинг. Время от дачи сигнала, до его усвоения и начала работы. Ротовой аппарат человека попросту не сможет выплюнуть слова для триггера со скоростью нервных синапсов. От начала произнесения и до последней буквы может пройти целая секунда, а то и больше, составное заклинание растягивается во времени, энергия уходит, бездействует, теряет скорость, потом резко отправляется по некоторым уже остывающим каналам… Очень неэффективная система.

Ничего подобного для его техники визуализации.

Мозг реагирует на порядки быстрее вербальной команды, действует как целое, а не как сумма частей, не заставляет простаивать уже напрягшиеся для порции энергии каналы, не растягивает удовольствие. Медей, сам того не зная, на порядок увеличил эффективность. И расплатился за это очередным перегревом духовного тела. При том, что его резерв, после каста заклинания, просел едва ли на одну десятую. То есть «Фуни» съел никак не больше стандартного – увеличение урона прошло только за счет эффективности.

«Эх, дурная голова другим покоя не дает. Мой эксперимент ведь мог очень плохо закончиться: отродье плохо тренировал манаканалы, они все застойные. Спасибо великому мне, взял более-менее отработанное и незатратное заклинание. Другое могло вообще пасть порвать, моргала выколоть».

Дважды эх. Зато стал сильнее себя прежнего. И духовную систему заодно прочистил да укрепил. Жаль, на людях придется колдовать по-старинке. По крайней мере, теперь есть возможность жахнуть в спину чем-нибудь крутым. Осталось только это самое «крутое» изучить.

Он представил, как с пафосно-неподвижным лицом в полной тишине вскидывает руку и хреначит огромным буром, который пронзит небеса, прямо в живот придирчивой наставнице Колхиде. Не, ну а чо она?

«Блин, все равно фигня. Даже воображалка буксует. Не отъедет маг пятого ранга от такой фигни, сколько ни пытайся».

Та же Колхида может тупо стоять и отбиваться Вардом от всех его попыток атаковать, в том числе объемным взрывом. Против такого наверняка есть нормальная модификация типа полностью закрытой системы. Тот случай, когда мастерство и магическая мощь бьет любую неожиданность. Про какого-нибудь Алексиаса, тем более, не идет и речи. Резерв, а также знание СИЛЬНЫХ заклинаний гораздо эффективнее, чем перекаченные силой СЛАБЫЕ заклинания.

«Окей, по крайней мере, смогу разок отбиться от старшака. Или наподдать слабому второкурснику. Тоже нормально. Ученики зауважают. Наверное. Все равно это куда больше, чем могло отродье».

Размышления подошли к концу, стоило ему свернуть на пустынную улицу, пройти ряд нежилых зданий и остановиться возле большого склада, прямо у черного входа с навесом, охранником и какими-то мелкими шнырями в прискладских помещениях рядом.

– Добро пожаловать в Торговый Дом: «Минос и сыновья», – продребезжал механизм, похожий на обшитый деревом почтовый ящик.

Благодаря броску костей Медей нисколечко не волновался в своей способности проникнуть внутрь. А слитый в новелле пароль открыл ему толстую, освинцованную дверь с гигантским неподвижным охранником и странным ящиком. Именно в него следовало говорить бессмысленный набор букв. И положить гребаную сотню оболов. Большая цена за большое удовольствие. Оправдано, поскольку до трансляции редрумов местные еще не додумались. В общем, очередная проверка, которую он с честью прошел.

Внутри скучного на вид склада оказалась весьма богатая планировка. Он походил на греческий театр (тот который не -амфи, без кругового обзора) или чрезмерно раздутый кинозал, где роль гигантского экрана выполнял небольшой стадион, поделенный на две равные половины. Вместо привычных, по прошлому миру, дешевых стульев на помостах стояли те самые подозрительно удобные кресла, как в его комнате. К счастью (или нет) настолько гипнотического эффекта они не оказывали. Медей прошел сквозь темное фойе, получил у молчаливой охраны бархатную маску с огромными, аляповатыми перьями очередной радужной курицы, а также дощечку с тремя буквами.

Нет, не теми самыми. Всего лишь номер. До отдельных цифр это фэнтезийное общество как-то не додумалось. Все как в античности прошлого мира: альфа – единица, йота – десять, ро – сотня. Как таким Макаром решать математические формулы – не его проблема.

Он нашел кресло, уселся, украдкой осмотрел гостей.

Справа тусила в отдельной ложе золотая молодежь. Все как полагается – с вином, полуголыми девицами (тоже в масках, но таких, веревочках), громкими взрывами хохота. С левой стороны сидела дородная матрона и терла свои потные, унизанные перстнями сосиски друг об друга. В полумраке редких магических светильников лоснящаяся от сала кожа казалась зеленоватой и Медея все подмывало спросить: кто посмел выгнать ее с любимого болота? Наверняка, здесь не обошлось без ослов, принцессы и коронованных тоддлеров.

Кроме маски с местным билетиком, Медею выдали небольшое ведерко тухлых помидоров, дабы в нужный момент придать остроты будущему представлению, а также небольшой свисток для освистывания. Кучеряво. Ему здесь уже нравится.

– Благородные мужи и прекрасные матроны, торговый дом «Минос и сыновья» рад приветствовать

Бла-бла-бла. Медей во время его речи выбирал помидор помясистее.

– А сейчас встречайте наших первых артистов! Воин первого ранга – Полибот! Маг земли второго ранга: Нисирос!

«Блин, так воин порвет задохлика. Маги до третьего ранга один на один сливают бои в четырех случаях из пяти, это знают даже отродья! А, в любом случае буду болеть за мага. Мне Полит.ботов на всю прошлую жизнь хватило».

Первым на арену вышел воин. Вопреки ожиданиям Медея, он оказался не каким-то химбо, перекаченным юношей с лицом потомственного дебила, а мужиком среднего возраста с пивным брюхом. В руке кудлатый, неопрятный скуф воин держал бронзовую дубинку: железо у местных считалось оружием дорогим и дефицитным, позволить его мог не каждый.

Напротив него показался на арене такой же драный жизнью неудачник, только худой как щепка, да вместо хитона носил грязный, засаленный плащ на голое тело. Ни сандалий, ни нижнего белья он не надел. Видимо, отдал их Буратино на азбуку.

Бой начался внезапно, без объявления войны, хотя на дворе стоял конец апреля, а не июня. Пузан закричал, обплевал себе бороду и ломанулся прямо по песочку на своего тощего оппонента. Его противник раскинул руки в стороны, с лицом одухотворенным магией и годами алкоголизма.

"Мурло прям как у дяди Толяна. Окей, будет тогда Тощей. А второй – насрать. Пусть так и останется вражеским ботом в телеграмме.

– Алу! – торжественно выкрикнул Тощей.

На уровне груди волшебника возник неопрятный кусок породы, похожий на огромный собачий подснежник. Пузатый владелец дубинки настороженно замер, принялся обходить мага по кругу, а тот неизменно поворачивал лицо, корпус и сотворенный катях в его сторону.

«Идиот! Напал бы сразу и мог закончить бой. Да хоть дубинку в лоб доходяге кинуть. Блин, у Тощея тоже котелок не варит. Ну призвал ты мучительно-твердый калач, что дальше? Его еще в цель надо отправить, это отдельное заклинание. Которого он, похоже, не знает».

Воитель обошел мага по кругу, а затем пришел к той же нехитрой мысли и прыгнул на Тощея. Доходяга моментально свел руки вместе на куске породы, сноровисто подставил ее под удар.

БАХ

Дубинка с угрожающим звоном отскочила от камня, взвилась обратно в воздух. Пузан закричал от отдачи, засеменил назад, опомнился, начал перехватывать дубинку для нового удара Волшебник прыгнул на него с яростью помойных котов, ткнул калачом в морду. Стихийный элемент удовлетворенно чавкнул, в кровь разбил нос и губы. Пузан пошатнулся, толкнул тело Тощея предплечьем, заревел, замахал дубинкой вслепую, пока левой рукой пытался вытереть брызнувшую в глаза кровь.

Волшебник гибко отскочил в сторону, пошатнулся, поднырнул под слепые взмахи дубинки, размахнулся калачом, который прижимал к животу, точно собственного младенца. Камень ударил в грудь воина. Раз, другой, третий. Тощей принялся остервенело махать каменюкой, наносить частые, заполошные, затратные удары. Он пытался свалить супостата, нанести максимум урона, пока бородач не восстановил равновесие. Воин покачнулся, но не упал, снова отбросил от себя доходягу, злобно ощерился, поднял руку с оружием

Булава застыла в крайней точке сверху, затем рухнула вниз. Волшебник поздно заметил угрозу, взялся за камень руками, ткнул в булаву. Поздно. Молодецки удар выбил кусок породы из рук. Воин сам не выдержал отдачи – заскрипел пятками, неуклюже хлопнулся на спину, захрипел отбитыми легкими. Дубинка выпала из рук, а стихийная форма растворилась в воздухе. Маг помотал головой, растер гудящие от боли ладони, опомнился, бросился пинать упавшего,

– Алу! – взвизгнул Тощей, когда волосатая длань схватила за тонкую лодыжку, дернула на себя.

С сиплым мявканьем волшебник рухнул на спину напротив своего противника. Тот не стал терять время: быстро взгромоздился на противника, занес сцепленные в кулак руки над дерганной, паникующей физиономией доходяги…

«Э, нет. Щас мой любимый фаворит кони двинет! А ведь бабы даже не успели рассмотреть его черный плащ!»

И Медей принялся кидаться помидорами в Полит.бота.

Первый попал в спину одновременно с ударом тяжелых кулаков по лицу волшебника. Брызнула кровь из рожи мага, брызнул помидорный сок по хребту и загривку воина. Толпа засмеялась, заулюлюкала, в сцепленные на арене тела полетели новые снаряды. В сплошном красном месиве казалось невозможным определить, кто конкретно побеждает в партере.

Тощей извернулся, избежал очередного удара, сжал ногами потное тело, сдернул с себя. Жирдяй успел схватиться за плащ, бой превратился в барахтанье, Медей кинул еще один помидор с беззвучным кликаньем в сознании руны

«Гинн».

Помидор врезался в кудлатую башку разрывным зарядом, буквально снес воина с оппонента. Склизкий овощ в жесткой оболочке заклинания, точно пуля с мягким сердечником. Попадание совпало с очередным рывком Тощея, другие помидоры все также засоряли эфир, поэтому поступок Медея никто не заметил.

Маг нашел секунду сосредоточиться на втором призыве, который во время партера болтался у плеча сортирным юмором. Движение рукой обрушило кусок стихии на несчастную голову оппонента. Удар! Треск услышали даже в задних рядах, пузан заорал схватил рукой горло мага, сжал. Новый удар, кровь брызгает на песок, хитон, плащ, дряблые телеса господина волшебника. Воин вошел в раж, перестал обращать внимания на калечащие удары врага.

Мощное тело навалилось на тощего убийцу, вторая рука сдавила шею предплечьем. Полит.бот перекрыл Тощею кислород, перенес весь свой немалый вес на маленькую, покрытую куцей серой щетиной трахею противника. Новый удар камнем по голове, заглушенный вой, свежие брызги крови по арене, воин продолжает душить, его глаза закатываются, но тело сохраняет твердость, маг хрипит, слабые руки бьют в четвертый раз

И безвольно опускаются. Теперь уже навсегда.

Стихия развеялась. Маг расслабился. Его противник продолжил лежать с предплечьем на раздавленном горле, но потом тоже обмяк, завалился на свою жертву. Техническая ничья. Тишину нарушил заливистый смех Медея. За ним последовали редкие, затем все более бурные рукоплескания.

– Ахахаха, ха-ха-ха, ох, не могу, вот идиоты, ах-ха-ха, скуф против эксгибициониста. Победила свальная дружба!

Он почувствовал, как отпускают тело мелкие обиды и тревоги долгого дня, замещаются здоровым адреналином зрелища насильственной смерти.

– Вот! Вот чего мне не хватало! Настоящая трагикомедия! Никакой сериал не даст уровня накала двух слабосильных придурков, все достоинство которых в битве насмерть! Эх, а ведь это – простой разогрев.

«Жду не дождусь, что там будет дальше. Теперь я начинаю думать, что попадание в дурацкий мир новеллы – неплохая идея».

Он понимал свою вовлеченность в события и раньше. Но только теперь смог ПРОЧУВСТВОВАТЬ, что действительно будет свидетелем всей описанной в каноне драмы, досмотрит представление из первых рядов. Причем, не со случайными мобами, а с главными и второстепенными персонажами. Каждого из которых будет знать лично, не только по сухим строчкам поверхностной новеллы.

«Это ли не настоящая жизнь?»

На арену сноровисто вышли уборщики, а невзрачный слуга принялся ходить по рядам с корзинкой помидоров, которые предлагал взамен потраченных.

«Вот это я понимаю – сервис. Если бы в Сочи хотя бы на боях ММА предлагали нечто похожее, никто бы и думать не стал о богопротивной Турции. З – забота о потребителях. Хотел сказать о людях, но тут маленькая промашка».

Медей почувствовал чей-то взгляд, оглянулся налево и заметил, как шокировано пялится на него огроподобная матрона. Как будто она пришла за чем-то другим, а не смертоубийственным представлением. Ханжа паршивая.

"Что? Не понравился мой довольный детский смех? В чем проблема? Наставникам тоже надо отдыхать! Скоро в Академию набегут спиногрызы, за которыми придется ходить и вытирать сопли, потому что коллеги брезгуют, а второ– и третьекурсники будут ухмыляться мне вслед и делать мелкие гадости. Нет ничего плохого в маленьком расслаблении перед школьной каторгой.

Тем более, интересные события начнутся с конца второго курса главгероини, а самые драматичные – и вовсе в середине третьего. Первый придется переживать без праздника, который всегда с тобой".

Тем временем, на арене объявили новый бой.

Глава 13
Апасная

❝ Мы умираем от единственной и основательной причины:

неуважения себя ❞

Василий Розанов

Зазвенели колокольчики, из трех скрытых ниш раздался бодрящий перезвон цимбал. Ему вторил дразнящий, энергичный посвист двойной флейты-авлоса. Несколько секунд бодрых переливов родили специальную трель, под которую семь соблазнительных девушек, в плащах на голое тело, пронесли мимо первых рядов бронзовые таблички с именами выступающих.

Начались официальные игры Арены.

Зал встретил небольшое вступление радостным гулом. Облаченные в маски любители низменных развлечений в первых рядах бесстыдно лапали носительниц табличек, дергали к себе на колени, отчего те со смехом отскакивали от тянущихся рук, шлепали по ним или оставляли гостям кусочек интересного, точно сшитого из одних заплаток плаща. А самые неудачливые трепетными ланями соскакивали обратно с чужих колен, после парочки фривольных секунд.

Впрочем, стоит отдать должное организаторам: уже через шесть-семь минут оркестр как-то естественно, сам собой, затих. Гетеры проскользнули через неприметные ниши, а все внимание зрителей оказалось сосредоточено на новом бою. Тоже воин против мага, но в этот раз никаких веселых маргиналов.

Оба вышли голые, не считая оружия с поясом для него, и намазанные маслом. Всё в местных традициях калокагатии. Видимо, прошлый бой проходил по разряду юмора и глумления над неудачниками. Эдакий аперитив нетерпеливым зрителям перед началом официальных поединков.

Воин оказался того же первого ранга, только теперь с бронзовым мечом и деревянным щитом, а вот маг – третий. Медей не стал слушать их имена. Лишний груз на его странной, изъеденной отродьем памяти. Воин заинтересовал. В отличие от прошлого скуфа, этот держал себя в хорошей атлетической форме, движения совершал плавные, с внутренней мощью. Медея в нем привлекла

Иная, чужая магия, что иногда вспыхивала во взгляде Аристона. Этот воин еще не умел прятать ее, использовать только в час нужды. Его оружие тускло мерцало постоянным укреплением, движения иногда смазывались, слишком, до мурашек правильные и мягкие, точно плавная анимация, а не человеческое тело, мышцы выглядели деревянными даже со зрительских мест.

«Это никак не первый ранг – те чуть лучше просто тренированного бойца. Мужик на грани второго или уже стал им, но не официально. М-да, второранговый воин против третьерангового мага. У последнего исчезающе мало шансов».

Оба выглядели напряженно: маг злился, воин выжидал. Никто не стал сходу срываться в безрассудную атаку. Кружили над душой друг у друга: мечник пытался сблизиться, плясал вокруг противника, обходил по кругу, отклонялся и сближался, бликовал лезвием яркий, почти софитный свет магических светильников над ареной.

Маг нервничал, но не велся.

С самого начала боя он поместил на свою орбиту несколько сосулек и посылал во врага по одной с помощью взмаха рукой, тут же обновлял количество, а попутно, чистой волей и контролем элемента «Алу», намораживал себе глыбу льда за спиной. Лишь бы враг не заметил ее раньше времени. Любопытно.

Наконец, воин решился.

Меч разрезал воздух в пустом выпаде, отвлек на себя внимание, левая рука размахнулась, щит сорвался с нее, стремительным болидом полетел в волшебника, воин бросился следом за снарядом. Малиновый звон пленки какой-то модификации Вард: удар щита заставил трескаться барьер, маг поморщился от боли, вскинул жезл, рывок противника перетек в скольжение ногами, когда все сосульки разом сорвались вперед на мечника.

Маг успел выпустить с десяток ледяных игл, попал в плечо воину, однако метко брошенный щит застал его врасплох, закрыл обзор достаточно долго, чтобы противник успел сблизиться. Тот резко отклонил корпус от новых снарядов, сместился влево, прыгнул вперед с кувырком. Голова едва не влетела в намороженную глыбу, в последний момент изогнулся, поменял лоб на плечо. Лед разбился искристым крошевом, маг за ним заканчивал поток фраз, над головой застыл огромный ледяной шип. Снаряд угрожающе наклонился

Бронзовый меч загудел. Заточенный металл мягко, точно сливочный сыр,

Отрубил чужую руку с жезлом.

Маг закричал от ужаса и боли, крик отразился от сводчатого потолка арены, огромная сосулька моментально истаяла в воздухе из-за сбитой концентрации, съеденного окончания спелла. С арены закричали, засвистели, кто-то начал смеяться, волшебник раскрыл рот для нового заклина

Вторым ударом воин снес ему голову.

В полнейшем, внезапном безмолвии ломкий стук тела и отделенной головы о песок прозвучал веско, почти возвышенно. Тишина тянулась и тянулась, доля секунды превратилась в столетие, а затем временной пузырь лопнул

Зал взорвался восторженными криками. Этот бой по интересу и чистому фану уступал прошлому, однако Медей все же остался доволен увиденным. Кровавая развязка взбудоражила его не менее сильно, чем взаимное истребление первой схватки. Захотелось самому спрыгнуть на арену, метнуть в бойца безмолвный рой электрических искр, а потом гвоздить, гвоздить бессознательное тело, пока не откажет сердце. Он сдержался, но дикая, первобытная кровожадность все равно горела внутри, горела и требовала действий.

Заиграл оркестр: торжественно, почти мрачно. Затем, в мелодию вплели игривые нотки, ловко усилили их, когда парочка рабов в набедренных повязках комично утащила труп за ноги крючьями. Они наигранно шарахались от отрубленной головы, а затем собрали комья кровавого песка совочками и высыпали их в деревянные ведра.

Под конец чересчур быстрого представления, игривость Медея уступила место тонизирующему предвкушению нового боя. Выпорхнули молодые девы с табличками, рабы заменили помидоры, предложили господам перекусить, справить нужду или указать, где можно прикупить вещи побежденных бойцов.

– А на третий бой, благородные мужи и прекрасные матроны, мы приглашаем

Моба номер один и моба номер два. Серьезно, зачем вообще запоминать их имена? В первый раз он ошибся и теперь Полит.бот с Тощеем навсегда останутся в его сердце. Как минимум, до конца дня.

На арену вышло два мага. Каждый – четвертого ранга. Между прочим, серьезная заявка, на уровне талантливого выпускника, эдакого золотого медалиста Академии Эвелпид. То есть гарантированно сильнее Медея, если не считать его фокусов с безмолвными заклинаниями. Скорее всего, и вместе с ними, и с эффектом неожиданности вприкуску. Неудивительно, что объявление распорядителя встретили валом аплодисментов и экзальтическими криками, а сам он надувался от гордости.

Нечасто, ой как нечасто, маги такого уровня участвуют в местном батл рояле.

Например, во время описанного новеллой разгрома арены главгероиней, на СТОЛЕТНИЙ юбилей организации удалось пригласить тех же двух магов «четверки» и пять второранговых воинов. Это из самых высоких. Ну и куча мелочевки, однако и сражение тогда организовали на три сотни человек со обеих сторон! Очень показательно, с учетом масштаба, желаемого размаха и потраченных средств.

Медей впился глазами в две фигуры волшебников. Он не помнил их лиц по иллюстрациям новеллы, а имена забылись сразу после произнесения вслух. Ни скрупула узнавания: эти маги никак не участвовали в событиях канона. Тем интереснее оказалось за ними наблюдать. Оба низенькие и хлипкие, странный контраст с остальными знакомыми Медею волшебниками новеллы. Местный культ телесного здоровья, а также пример воинов перед глазами держали в тонусе. Заставляли чародеев мира «Трех осколков брошенных солнц» уделять часть своего времени тренировкам и поддержанию себя в форме.

Левый выглядел потрепанным и несчастным, в глазах сквозила обреченность. Правый, наоборот, лучился злой радостью. Гнев витал вокруг него целыми гроздьями, пузырился в змеиной ухмылочке бескровных губ. Этот человек хотел оставить после себя штабеля трупов и на этом пути не собирался жалеть ни себя, ни других.

Ведущий криком объявил начало боя.

Двое противников подняли опущенные жезлы: свирепость и томное, нервозное предвкушение наползли на черные от загара, грубые лица. Они вскинули оружие вперед, на уровень груди. Так наводили друг на друга кремниевые пистоли давно ушедшие аристократы его старого мира. Никакого желания бегать или уклоняться, лишь чистая магия – одна напротив другой.

Медея кольнуло злое предчувствие.

Вибрирующий глас заклинаний устремился под своды, намазанные маслом грудные клетки яростно раздувались, наконечники жезлов засияли от вложенной мощи, речитатив подошел к завершению, последнее слово произнесено веско, нараспев

А затем оба жезла одновременно развернулись к зрителям.

– Гинн Алу Фимбул Эльдр Виндр Дейо!

– Гинн Алу Эльдр Фьёльменн!

Он сам не понял, что заставило насторожиться, лихорадочно вспоминать первую прочитанную руну

«ВАРД АЛУ»

Радужная пленка заклинания с металлическим блеском мгновенно накрыла все его тело полусферой, уплотнилась, оставила щель лишь далеко за спиной

Медей успел вовремя. Первый маг ударил точечно, огненным вихрем поразительной силы, сравнимым с пиком мощи пылевого взрыва, но далеко превосходящим его по скорости, длительности, меткости. Защитный барьер арены свободно пропустил через себя ярящуюся стихию, секундный ступор ленивых охранников стоил им

Заклинание врезалось в ложу золотой молодежи справа от него, пробило дополнительный щит обжигающей бурей, схлопнулось внутри вторым взрывом.

Уши моментально заложило, кресло взмыло в воздух, за долю секунды до ударной волны в его Вард врезалось несколько стихийных всплесков от площадного заклинания второго убийцы, съели две трети резерва…

Мир вокруг потонул в свисте и хохоте смерти. Померк в оглушительном взрыве, в боли перетруженных каналов, треска Вард Алу, вкусе крови во рту, алых каплях из носа, глаз и ушей

Медей вдруг понял, что его глаза так и остались открыты. Он ощутил, как смыкаются веки, услышал скрип, с которым вращалось глазное яблоко, едкую кислятину в горле, к которому подступила тошнота. Он прикрыл глаза на секунду, чтобы прийти в себя, занять сосущую пустоту сознания несложными мыслями.

А затем огляделся. И обнаружил себя лежащим на полу под пыльным ковром из обломков кресел, каких-то липких ошметков, обрывков тканей, строительного мусора.

Двигаться не хотелось, зажившие было магоканалы снова горели от чрезмерной нагрузки, слезились глаза, хлюпало чем-то в носу. Легкие мстительно пинали тело в постоянном кашле от густой, липкой пыли в стылом черном воздухе, полном неверных бликов от гари и каменной крошки.