Текст книги "Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Макар Ютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Глава 9
Кофейно-лакейная

❝ Если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город ❞

А. П. Чехов

Медей открыл шкаф. Свой, который – одежды. Хитоны выстроились перед ним в ряд, точно радужный парад работников тылового фронта. Все на подбор нелепые, цветастые, вырвиглазные. Просто цыганские тряпки самого бесхребетного барона на Трех Вокзалах.

«Да я бы сам смеялся над разодетым в стиле Болливуда колхозником, появись он на занятиях в таком виде! Мерзкое отродье, откуда такой убогий вкус в одежде?»

Нормальным среди Блестящей Порты нарядов выглядел только уродливый серый хитон, подгон от Академии, в котором он и так проходил весь остаток каникул. Надевать серую тряпку для выхода в город не хотелось, слишком кричит о статусе наставника. Обязательную эмблему еще поди-разгляди, особенно в людных местах, а этот дизайн каждый знает.

Пришлось напяливать нежно-голубой, с небольшим золотым тиснением по левой стороне, а потом долго отдирать от него безвкусную бижутерию, всякие тросики, фенечки и крашеные деревянные стразики, благо дырок после этого обвеса не оставалось. М-да.

Окажись в этом мире модный приговор – отродье бы село пожизненно без права на УДО. Зато теперь Медей знал, куда ему следует нанести визит в первую очередь. К черту знаменитые кофейни, величественную архитектуру, новые развлечения – магазин одежды убер аллес. Он не будет наряжаться на лекции дружелюбным глиномесом. В его личной страничке в соцсетях навеки останется пацанский статус. Ауф. Воистину, ауф.

У Колхиды отпросился за завтраком. Наставница периодически бросала на него странные взгляды, а водонагреватель с прошлого приема пищи обнаглел и позволил себе попытки вести диалог. В основном, о его прошлых зачистках холмов, поляны драгоценностей и прочих опасных локациях. Пришлось мычать, угумкать и качать мышцы лица в ухмылках. Почему бородатую дылду это устраивало, Медей решительно не понимал. Хотя некоторые сведения для себя схоронил.

Наконец, завтрак у лохматой Тиффани подошел к концу и он отправился в свое второе путешествие на запад. Главное, чтобы обезьяна и свинья не поперлись вместе с ним.

Сам город, в предместьях которого находилась Академия Эвелпид, расположился примерно в получасе неторопливой ходьбы по небольшой мощеной дороге мимо бесконечных зерновых полей. Ностальгичная пастораль с вайбами духа приключений – шагать по мостовой из желто-коричневого камня до города оказалось одно удовольствие.

«Виды как с картинок „Волшебника Изумрудного Города“. Только вся шиза основных персонажей собрана в одном отродье и моей более благородной версии. Я, одновременно, и бессердечный, и трусливый, и безмозглый. Ах да, еще внутри есть черты маленькой плаксивой девочки и загадочной сущности псинус сутулус, которые защищают меня от чрезмерной гордыни попаданца вместо сакраментальных Жабы и Хомяка».

Город показался внезапно, с небольшого возвышения, откуда дорога катилась в низину, к вычурным каменным воротам.

С крестьянской повозки чуть впереди раздались восторженные цоканья, немногочисленные путники тоже проявляли эмоции: более состоятельные довольно улыбались, бедные разевали рты, пучили глаза, качали головой или щелкали языками, если вид был им привычен. Равнодушных среди путешественников Медей не обнаружил. Положа руку на сердце, он мог их понять. Декорации в этой воплощенной новелле оказались превыше похвал.

Городская стена возвышалась на пять-шесть метров, квадратные башни искрились в солнечных лучах магическими кругами и рунами, сияли так, что глаза, выше каменных зубцов на стенах, могли разглядеть разве что зыбкие силуэты. Однако самым необычным для Медея показалась цветовая гамма: весь пояс укреплений состоял сплошь из магически инертных сливочно-белых плит, коричневых щитков особой древесины, которыми завесили бойницы и другие уязвимые части, а также неким голубым мрамором: из него сложили последний метр стены, зубцы, а также верхнюю половину барбакана главных ворот.

Получился интересный, бело-голубой оттенок гжели – необычный даже по меркам его прошлого мира.

Укрепления в принципе выглядели монументально, совершенно не декоративными. Подчеркивали статус третьего по значению города королевства. Лемнос имел около пятидесяти тысяч жителей, не считая приезжих на всевозможные фестивали, магические консилиумы и поступающих в Академию. Не слишком крупный даже по местным меркам, пятый по численности и третий по значимости – он являлся домом для многих магов и искусных ремесленников, поэтому занимал в государстве особую нишу. Такое себе слабое подобие Кремниевой Долины для местных.

Сам город Медея

Окей, хрен с ним, впечатлил. Не мистическим колоритом в духе увидеть Париж и умереть от арабского ножа – продуманными, совсем не средневековыми улочками, уютом, отсутствием спешки, характерным для городов его мира и времени, а также архитектурой и чистотой. Да, никакой грязи, луж, перекладывания бордюров и плитки с места на место, выливания помоев из окна, штурмов Капитолия, Ельцин-центров и прочих радостей (не)развитого общества.

«М-да, тепло, приятно, хотя раем не назовешь. Как говорится, если есть на свете рай – это Краснодарский край. Хотя я бы поставил на Ставропольский – не так жарко и людно. С другой стороны, до ада Лемносу еще дальше. Если есть на свете ад, – это Гэри, Индиана. Больницы такие, что аж сдохнуть можно. Что я, собственно, и сделал. Зато всякие веселые вещества на каждом углу и хороший шанс увидеть сюжет про бандитские войны от первого лица. В России таких развлечений днём с огнём не найти. Хотя на замес в духе девяностых я б посмотрел».

Медей шагал по городу медленно и размеренно. Кивнул охранникам у ворот, постоял-посмотрел на шпили местной гильдии вестовых, прошел мимо астиномии городской стражи, где появлялись задания для воинов, магов или смешанных групп.

Астиномия представляла из себя нечто среднее между полицейским участком, стандартной игровой гильдией авантюристов и закрытым клубом для своих. Каждая астиномия в городе уникальна, но Медей не хотел вдаваться в подробности или заглядывать внутрь. Может, в следующий раз, когда будет уверен, что его не выгонят оттуда под хохот завсегдатаев. Он еще немного понаблюдал за прохожими и пошел дальше.

Граждане вокруг (из самых глазастых) уважительно раскланивались, а Медей благосклонно кивал в ответ – решил не менять модель поведения отродья. Тот умел держать себя с незнакомцами, но боялся любого выхода так сильно, что потряхивало даже нового хозяина тела, хотя с каждым шагом все меньше и меньше. Мышечная память переписывала и удаляла устаревшие реакции.

Всего наметил себе целых пять мест для посещения. Помимо самой мякотки, разумеется. Про ТАКОЕ даже думать лишний раз не хотелось – чтоб не сглазить потенциально самое интересное развлечение, помимо стеклища основной сюжетной линии.

– Так, что у нас там на очереди? Помимо покупки шмотья. Ага.

"1. Заценить местную еду и развитую сеть кофеен.

2. Найти зал с архаичным блекджеком и игровыми автоматами.

3. Поглазеть на магические лавки с одноразовыми свитками для призыва, мелкими артефактами и другой мелочевкой.

4. Возможно, прицениться к кристаллу для посоха.

5. Последнее, но не по значению – заглянуть к знакомому (по новелле) торговцу на полулегальной основе".

Эдакий антиквар с магическим уклоном. У него иногда мелькали в ассортименте разные редкости за недорого, чем напропалую пользовалась главгероиня со своим разнополым гаремом, ой, то есть друзяшками. Страдающими по ней друзяшками.

Рёики тенкай: френдзона. Чертова женская магия. В прошлом мире она срабатывала на Медее девять раз из десяти. Десятый на тех, кто кривился в отвращении и ускорял шаг еще до начала диалога. А, зато есть повод для смеха. Тем более, находились любительницы и на него.

Возвращаясь к деду-старьевщику. В новелле героиня время от времени навещала старичка ради очередного рояля в кустах по дешевке. Еще и на жратву для всех присных разводила несчастного пенса. В общем, будущий оплот человечества мира новеллы в школьные годы беззаветно скамила старпёров и забирала ценности за бесценок, когда это еще не стало мейнстримом.

А теперь Медей собирался честно впитать в себя частичку ее мастерства, раз уж здесь не имелось привычных ему сотрудников Сбе*рб*нка и капитанов полиции. Это не казалось сложным делом. Близорукий старичок в принципе не особо разбирался в тонкостях продаваемых товаров. Лишь автоматически завышал закупочную цену раза в полтора-два, да и успокаивался на этом. Благо, знали о лавке немногие, а его посетители сами мало понимали в магических редкостях, отродье здесь не являлся исключением.

«Собственно, а на хрена мне всякие специфические артефакты или дорогие диковинки?» – спросил он себя и тут же ответил максимально логично: «шобы были».

Первой ему на глаза попалась стандартная магическая лавка. Не как в фэнтези-исекаях, где она походила на старый чердак пополам с ювелирным магазином, а нормальная – нечто вроде двухэтажного здания с цветастыми колоннами и планировкой супермаркета электроники. И без дебильного колокольчика для посетителей, об который он постоянно бился головой еще в первом, настоящем мире.

Медей даже не привлек лишнего внимания к своей особе. Лишь пара девиц чересчур пышных для него форм серии: «кулебяка» стрельнули глазками и призывно улыбнулись, но он проигнорировал их в пользу заготовок под посохи. Увы, даже они казались ему неподъемными по цене. Более-менее нормальный, хваткий инструмент самого низкого ранга стоил под девяносто оболов. К слову, его жалование в Академии – ровно пять статеров, пятьсот оболов, в месяц. Много для местных, не слишком – для магов пятого разряда.

Наставничество – огромная честь и признание. Это – почетная должность, а также доступ к знаниям, чудесам и юным умам Академии Эвелпид. Способы заработка соискателям следует искать в другом месте. Собственно, именно этим они с Аристоном вчера и занимались.

Хоть сам Медей, хоть отродье возможностей заработать на стороне не то, что не нашли, а даже не начинали. Ему и пять статеров казались пределом мечтаний. Поэтому тратить двадцать процентов зарплаты на одну только часть посоха (причем на дешевый вариант, что ударит по статусу) он оказался морально не готов. Тем более, никакой кубышки отродье не завел. Последнюю тысячу накопленных оболов он потратил на бесполезную макулатуру, заклинания из которых мог освоить только маг с уклоном в ближний бой.

Ага, дебил хотел компенсировать недостатки и стать лучшей версией себя или худшей – Аристона. Вышел пшик, тренить мышцы надоело уже на третий день, а лохматый свиток так и остался куковать на полке до лучших времен. У Медея имелось при себе лишь полторы сотни и он понятия не имел, сколько выручит тренер за их маленькое, победоносное браконьерство. Особо рассчитывать на те деньги точно не стоит.

«Окей, посох пока откладываем. Посмотрю на кристаллы».

На крайняк, можно будет найти подходящую деревяшку на том же Холме, а потом ночью обтесать, поминутно обливаясь холодным потом от страха перед бдительным оком Колхиды. Да, большинство подходящих для посоха деревьев считались неприкосновенными.

«Как будто священный статус волновал хоть кого-то, кроме рыжей-бесстыжей», – проворчал он мимо очередного стеллажа.

Большую часть выставленного товара Медей тупо не понимал. Не хватало образования, а знания новеллы не охватывали и сотой части детализации мира. Что, например, делает вон тот свиток с красной каймой? А тот изящный жезл, явно не посох? А вот это извращение над здравым смыслом и лопатой? О, кажется, копает отсюда и до обеда без ненужного дополнения в виде срочника. Забавно.

Он все же купил один амулет за пятьдесят. Тот носился под одеждой и вибрировал, если рядом творилась волшба. Бесполезно в магической, мать ее, школе? Не скажи. Настроить ее на стихийное Алу или атакующий Гинн – вуаля, спектр сильно сужается. Гвоздить боевыми просто так нельзя даже в школе, Эвелпид вам не Америка. Очень полезно, когда идешь по коридору и никто не скинул эсемеску о воздушной тревоге. Сам потом не поймешь, откуда прилетело. Потому что подростки – злобные твари без тормозов. Его недруги в школе легко подтвердят.

Он слегка покряхтел, почах над остатками злата, а затем двинулся расстроить свою жабу еще больше в ближайшую жральню.

«Надо оставить немножко на алкоголь. Как бы его пронести мимо Колхиды? Блин, отродье, вот что тебе стоило наладить дружбу со старшаками? Был бы условно-бесплатный канал от рта до выпивки. Ты мне пятерку – я тебе поллитровку».

Кофейня выглядела как трактир, пахла, как трактир. А еще на вывеске зеленела обсаженная мухами надпись – «трактир».

К черту намеки. Кофейня там, где сердце. По закону отрицания отрицания Гегеля здесь будет кофейня, даже если на самом деле – трактир. Третьего аргумента, для гармонии, Медей не нашел, поэтому вошел так – смелым, решительным шагом, не обращая внимания на название в стиле: «это постирония, ты не выкупаешь».

«Хм, а здесь есть меню?»

Один из посетителей громко рыгнул и сморкнулся прямо на стол. Другой пролил суп, быстро оглянулся по сторонам, молниеносно слизал со столешницы единственный во всем бульоне кусочек мяса. Третий решил шлепнуть подавальщицу по дряблой жопе, но попал по другому посетителю. Тот схватил его за грудки – началась схватка двух ёкодзун.

«Видимо нет. Большое упущение»

Он прошел мимо двух пыхтящих друг на друга свиней в пыльных, обляпанных робах. Один из них сделал вид, что потянулся к стулу, но потом пнул врага по колену и завалился на него в стиле Ктулху. Стремительный нахрюк мог увенчаться успехом, если бы мистер Блицкриг не ударился животом о локоть коварного противника.

Дальнейшая возня ознаменовалась вялым трепыханием, бессмысленными выкриками и насмешками других посетителей. Вскоре в турнирных бойцов полетели куриные кости, плевки, обидные эпитеты и усталые взгляды двух подавальщиц.

«Окей, аниматоры здесь на любителя», – сделал вывод Медей, а затем чинно умостил задницу за единственный более-менее чистый столик у лестницы на второй этаж.

Подавальщица явилась спустя целых пять минут и принялась молча пялиться на него с пустым подносом в руках.

– Ах, будьте добры чашечку кофе, – сообщил он ей с самым любезным видом.

На заднем фоне один из любезных гостей загавкал по-собачьи и принялся драть гнилыми зубами хитон противника. Хитон оказался прочнее и начал собирать коллекцию застрявших в нем остатков гнилого штакетника.

– Пока без молока, благодарю, – дополнил он после лицезрения сей благостной картины.

Дама бальзаковского возраста выпучила на него глаза и слегка покраснела.

– В-вам с обедом или без, г-господин? Есть прекрасное жаркое с ямсом…

– Давайте вместе с жаркое, милая девушка.

Сонные глаза подавальщицы оторопело расширились.

«Милая девушка…» – с придыханием прошептала она, пока уходила от Медея деревянной походкой.

«Ах, приятно знать, что не ошибся. В трактире ведь не подают кофе, верно? Хотя кофейня все же странная. Какие-то полубомжи в качестве постоянной клиентуры, нет спокойной музыки, зато есть крики, грязь и поножовщина, а также комнаты для сдачи на втором этаже и небольшое стойло для ослов или маленьких местных лошадок. Неважно, приму это за уникальный колорит. Такое себе антикафе, только настольные игры заменили застольными».

Постепенно шум вокруг начал стихать. Два нравственных вырожденца покинули заведение на четвереньках, следом за ними отправился звукоподражатель, который лаял на дверь, а потом подкрадывался и куковал незнакомцам в ухо. Туда же выкинули расфуфыренного персонажа с вайбом менестреля самого низкого пошиба. Из тех, что заставляют граждан на ярмарке дергаться от какофонии, пока подельники с затычками в ушах чистят карманы невинных жертв.

А уж когда идиот подключил к музыке еще и свое пение… За одни рифмы вида: «выхаркнул соплю – щас всех убью» Медей бы сам его сбросил в нужник. Более добрые посетители всего лишь сломали инструмент, порвали ему портки (зачем⁈) и выкинули на улицу.

– Ваш заказ.

Он покосился на густую, смолистую жидкость внутри кружки с намеком на помпезность. Намек делали лет сто назад, до сколов, пятен от пальцев и траурной каймы желто-коричневого цвета на ободке. Медей хотел возмутиться, однако его соседи хлебали из посуды в эко-стиле лотка для мелкого скота, поэтому он лишь благодарно улыбнулся. Иногда отработанные перед медным зеркалом рожи прекрасно экономили время и усилия.

Кофе полностью оправдал его ожидания. В детстве Медей жевал смолу с деревьев и ностальгический вкус разом вызвал приятную улыбку на лице пополам с жжением перца на языке. А после первого глотка стали чувствоваться аристократические нотки спелых желудей, плодородного чернозема, вяленого корня одуванчика. Почти что кофе, если зажать нос двумя пальцами и контролировать глотательный рефлекс, чтобы он не перешел в рвотный.

По крайней мере, еда оказалась сносной. Под нее Медей и сам не заметил, как перелил треть густой бурды из порядком загаженной кружки в чистую от знаний голову отродья. И кофе бодрил. О, как он бодрил. Медей почти увидел Ансамбль Александрова, почти встал, как страна огромная, на смертный бо

– Но я уже заплатила достойной матроне на три дня вперед!

Тьфу! Дивное видение пропало, музыка стихла, оставила после себя только душистое бензиновое послевкусие. М-м-м, девяносто пятый.

Звонкий девичий голосок неприятно резонировал с жижой в носоглотке, не давал снова расслабиться, войти обратно в состояние духовной неги. Медей поморщился и посмотрел на стойку? ресепшен? как этот прилавок сельпо с аутентичными бочками позади вообще называют местные? Он решил не спрашивать память отродья. Какая разница?

– Ты отдала деньги только за комнату, девка! Теперь заплати еще половину и четверть за защиту от татей и бойников!

Вышибала, что раньше смиренно сидел на низком стульчике, теперь нависал над юной девушкой, позади маялись силуэты четырех его подельников.

«Каждого безумца, сломавшего карандаш, надо послать пешком добывать графит!» – цитата почему-то показалась невероятно уместной и Медей довольно улыбнулся.

Энергия зудела в пальцах, толкала на действие, на эксперименты, на

– Вот, эмблема моего братства защитников, – вымогатель махал перед юным личиком засаленным рукавом с какой-то уродливой вышивкой: не то медведь в стиле Сальвадора Дали, не то собачья лапа фак показывает.

Его жертва не отличалась какой-то особенной красотой. Просто миленькая, с дополнительным очарованием здоровья и юности. Дешевый хитон, модный в прошлом мире «каскад» ярко-красных волос со следами попыток заплести косички, лицо морщится в праведном возмущении провинциалки при взгляде на ресторанное меню. Лишь небольшой, явно самодельный (интересно!) жезл за поясом да формальная нашивка на рукаве не давали причислить ее к здешним завсегдатаям.

– Магичка, что ли? Так пусть превратит своего обидчика в жабу, – хмыкнул он себе под нос.

Ага, заклятия трансформации даются немногим избранным и те не используют их против быковатых алкашей. Проще сжечь люмпену жопу чем-нибудь огненным. Или оскорбительным.

– Если только бравый синяк не додумается заткнуть господина мага раньше, чем тот крикнет в него Аваду Кентавру. Чтобы любилось оно все конем.

Глава 10
Где кто-то получает по щам и платит пособие

❝ Достаточно пустяка, чтобы ударила молния ❞

Герман Гессе

Медей спрятал руки на коленях, чтобы скрыть их угорелую дрожь. Его била нервозная, лихая энергия, жажда действия. Зрение бликовало, неоправданно яркие, сочные тона воплощенной новеллы плыли, покрывались радужной пленкой, точно поверхность мыльного пузыря. Он задрал голову вверх, чтобы психоделическое восприятие не било по глазам так сильно.

«Если слишком долго плевать в потолок, то потолок начнет плевать на тебя в ответ», – вдруг пришла в голову совершенно логичная мысль, – «хм. Метафоричненько и со смыслом. Прям хоть сейчас в цитаты великих людей. Ага, но если даже потолок плюет в обратку, то засиживаться на унитазе точно не стоит», – подвел он базу под высказыванием.

– Эмблема⁈ Почему я вообще должна смотреть на чужие эмблемы? У меня своя есть! – в голосе девушки мало-помалу проступало отчаяние, а правая рука скрипела пальцами по жезлу за поясом.

– Не хочешь по-хорошему, дева, – вызовем стражу!

Провинциалку затрясло.

"Пф-ф, стражу они вызовут, чмуни, на конюшне поротые. Да их же первых эти менты средневековые и повяжут: таким тупым обморокам коррумпировать патруль или местного участкового не под силу точно. Ни по уму, ни по средствам. Только дуреху на понт берут. Хм. Может, влупить по бездельникам облаком? Щас как крикну, плюну, шваркну… не, потом куча проблем даже без взрыва – песком исполосует.

К слову, а почему я вообще ору, ну окей, бормочу заклинания вместо подлого голоса чисто в мыслях?"

Память отродья любезно дала ответ, отшлифованный поколениями ленивых бездарей. Между прочим, хорошо оплаченный карманом реципиента эдак с годик назад. Когда тот еще не потерял надежду стать Избранным. Или хоть немножко крутым. Чисто, чтоб старшаки пускали поговорить в свои башни.

Что за додик…

Все заклинания привязаны к рунам. Это – основа местной магии и непреложное правило. Отсюда чужой язык, обязательная рунология как академическая дисциплина и прочее. Маг, по сути, создает себе рефлекс: при произнесении заклинания в мозгу вспыхивает определенная руна и активирует манаканалы в теле определенным образом чисто на инстинктах. Поэтому нельзя просто взять и использовать заклинание, которое до этого не воплотил обычным способом хотя бы раз. То есть прямым контролем духовного тела, чтобы энергия «протекла» по каналам строго определенной загогулиной.

Благо отродье хотя бы по пару раз, но пытался создать большую часть рун из своих записей. Иногда успешно.

– У меня нет столько…! Я не могу (…)

Сам Медей еще не пытался кастануть нечто совершенно незнакомое, поэтому вопрос оказался своевременным. Было бы очень неловко использовать вычитанную теорию, чтобы получить пшик посреди схватки с деревьями или лосями-убийцами. К сожалению, условный рефлекс тренировать довольно сложно, поэтому безмолвное произнесение – результат долгих, многолетних тренировок одного конкретного спелла. Или удел очень опытных магов, выше Алексиаса, у которых совершенно другие отношения с реальностью.

«Мгм. Познавательно».

Тем временем, в зале медленно разрасталась напряженность. Медей заметил ее не сразу, слишком погруженный в вялые мечты о всемогуществе. Ух, как бы он всем показал, если бы всякую хрень учить не надо было. Однако усидчивость или энтузиазм среди его добродетелей не отмечались, так что обязательная во всех сёненах арка тренировок пройдет мимо конкретного наставника стороной.

– Я не буду платить больше, ты, жадный обманщик, трупоед, гробокопатель!

Толпа вокруг ахну, толпа вокруг хрюкнула, вышибала аж побагровел. До этого он старался не переходить черту, взгляд то и дело скользил между жезлом за поясом и высокой грудью незнакомки, что нескромно натягивала тесноватый для нее хитон, но после ее слов он окончательно потерял самообладание.

– Тогда выметайся отсюда, коза блудливая! – прорычал он прямо в лицо, – чтоб тебя похитили демоны и бичевали твоим же вырванным языком!

А потом выражение вдруг сменилось на омерзительно-предвкушающее, рука схватила девушку за тоненькое запястье

– Если у тебя нет денег, то есть парочка способов попроще…

Голоса резали нежное, после псевдо-кофе, сознание, пусть даже он почти не улавливал смысл. Дергали, точно уколы иглой. Медею хотелось, чтобы каждый из них навсегда заткнулся, однако выкрик неожиданно навел его на интересную идею

«Попроще? Ну точно же! Если тело уже „в курсе“, поток отработан, то нужно всего лишь настроить триггер на что-нибудь другое. Вон, как в жанре МОБА. Типа десятой Доки и Лиги Казуальности. Там ведь крутые профессионалы без личной жизни не орут название скиллов своих персов прям во время турнира? Не орут же, правда? Падме точка жепеге. Не, не орут. Они кликают мышкой по иконкам и сыпят перхоть на клавиатуру. А что, если представить нужные руны, а потом кликнуть по ним в нужной последовательности…?» – он закрыл глаза, полностью погрузился в сумерки собственного разума.

– … Ты не поняла, нищета халкидская? Клянусь Ледяным Геликом, никто не отдаст обратно деньги за комнату, раз ты просто не хочешь там жить!

–!

– Тьфу! Не дева, а меняльная лавка! Даже гетера так не ноет о деньгах…

–!

– Что ты там вякнула? Соглашайся по-хорошему, все равно не убудет…

–!!!

– АХ ТАК⁈ Поди прочь отсюда, гарпия, пока не найдешь медяки! А это, хе-хе, я возьму за оскорбления…

– Отпусти-и-и!!!

Крики на заднем фоне раздражали, последний девичий вопль и вовсе заставил дернуться, однако кофейное, слегка травматичное вдохновение успело накрыть Медея с головой. Он уже воспроизводил в мозге различные комбинации, кое-как сдерживал и направлял энтузиазм в нужное русло, интуитивно взял за образец последнее скастованное заклинание. Самое отработанное,отшлифованное, вбитое в рефлекс отродья коллегами в качестве обязательного школьного заклинания…

– Гинн! – раздался снаружи яростный вопль.

Магический всплеск, шорох воздушной волны, звук падения столов, посуды, некоторых посетителей. В какофонии четко выделилась тройка грузных мешков, против которых и оказался направлен импульс. Обманутая дева решила пойти ва-банк и вывести вымогателей из строя физически. Вот только тела упало три, а силуэтов за спиной крикливого охранника изначально мялось четверо. Плюс, пятый караулил со спины, у двери в подсобку.

«Упустила, не добила или сбежали?» – заинтересовалась часть сознания Медея, но он усилием воли подавил любопытство.

– Ах ты, блб,твра-а-А!

Бум.

*Кряхтение*

– Ас-с-с, демоны, больно, больно, чтоб твое чрево заполнили змеи, колода бесплодная…

*шорох извлекаемого ножа*, *ошеломленный женский вздох*, *гомон людской толпы*, *вскрик от неожиданности*, *неторопливые шаги…*

Фоновый шум, наконец, перестал мешать ему, сократился до обезличенных сигналов.

«Гинн Фуни Сфагиазе»

Все наносное ушло, транс оставил в сознании цепочку пылающих рун и Медей одновременно кликнул по ним, точно по кнопке. Одной-единственной кнопке в представляемой черноте. Приятный щелчок компьютерной мышки, завершил идеальную визуализацию.

Реакция последовала незамедлительно. В течение сотых долей секунды, три одновременные команды нагрели каналы, удивительно однородный сгусток маны пролетел сквозь них, точно через аэродинамическую трубу. Ни сам Медей, ни отродье не привыкли к настолько высокому КПД, настолько быстрому исполнению Каналы закрутило мощнейшим спазмом, энергия слегка замедлилась, потеряла добрую половину заложенного потенциала, дала лишнюю наносекунду на реакцию. Он успел слегка подправить ладонь, машинально вытянуть ее к источнику шума, расширить область применения

ХЩ-ДЩ-дЩ!

Поток голубовато-белых слепящих искр одной приливной волной накрыл всю компанию. Четыре тела нависших над девчонкой получили разом всю высвобожденную мощь

– А-о-У-АААА-а-а!

Здоровяк в хитоносодержащих обмотках последним рухнул прямо под ноги ошарашенной провинциалки, к которой успел подбежать со своей дубинкой. Его приятелей опрокинуло на долю секунды раньше, к пене на губах стала липнуть грязь с пола, руки-ноги задергались, как в клубных танцах… Красноволосая прерывисто вздохнула, заполошное дыхание стало выравниваться, дрожащие руки медленно, неверяще опустились.

А единственный невредимый участник трактирной, то есть, кофейной ОПГ позади девушки быстро убрал руку с занесенной дубинкой, на цыпочках отошел в сторону После чего срулил к лестнице с видом напряженным и сосредоточенным, как у мистера Мерфи при составлении одноименного закона. Меньше всего на свете он хотел помогать своим неудачливым товарищам против разозленного взрослого мага.

Медей, тем временем, отдышался, украдкой вытер пот со лба и перевел взгляд на своих жертв. Конвульсии сотрясали тела, под каждым из задетой четверки стала расползаться тревожная, темная лужа

Мочи.

«Тьфу, я уж испугался, что убил придурков. А ведь неплохо сработано», – подумал он, пока хиленькое тело отродья загнанно хрипело больными, точно от долгого бега, легкими

Пока ныла зубная боль отката заклинания, нервы болезненно дергали мышцы от ноги до височной доли, судороги выжимали слезы из глаз. И все же Медей чувствовал гордость.

«Интересно, мне позволят также хреначить студиозусов на уроках до потери сознания или, после маленькой, победоносной демонстрации, придется прятаться от Колхиды по лесам, по полям, вместе с синим трактором? Все равно ведь найдет, потому что какая-то падла в прицепе песенку поет»

Тишина вокруг из ошеломленной стала становиться испуганной, неуютной.

– Кхм, – благожелательно прокашлялся наставник, когда узрел деяние рук своих.

И учуял. Пахло от боевых бомжей просто омерзительно.

«Так. Надо бы объяснить, нахрена я их шотнул. Вряд ли мотивация: „хотел посмотреть, что выйдет и лупанул куда-то туда“ будет социально одобряемой. Не хочу отбиваться от доблестной стражи, а потом колоть синие купола в фэнтезийном обезьяннике. О, погодь. Вся эта кодла же приставала к той девчуле? Ага!»

Медей медленно перевел взгляд на красноволосую неудачницу. Та выглядела лет на шестнадцать-семнадцать, с нашивкой абитуриента Академии, трясущимися руками и выпученными глазами приятного карего оттенка. В ответ на его взгляд, красновласка поспешила выпрямиться по струнке и стала непроизвольно мять пальцами жезл за поясом. На лице – нервозность, решимость, неверие, нечаянная радость… благоговение?

«Черт разберет местных. Хотя то, что она абитуриентка нашей полубогом проклятой Академии… Хм. Лак-ки!»

– Я бы попросил вас впредь не причинять неприятности тем, кто носит на себе знак Академии Эвелпид. Или приехал, чтобы его получить, – улыбка номер, так стоп, нет у отродья такой улыбки, а, пусть будет номером тринадцать.

Мягкое предупреждение.

Зал взорвался шепотками, невразумительным бормотанием, которое можно издалека принять за извинения. На местных рожах появилась нехарактерная работа мысли и толика боязливого почтения. Ни одной попытки качать права. Отлично! Потому что остатки кофе окончательно выветрились сразу после применения эдакой «молнии силы», и теперь Медей стоял, погруженный в унылую трезвость, в некоторой оторопи от своего сумасшествия.

Энергия еще теплилась в нем, но ленная истома побеждала и лаяться с аборигенами больше необходимого он не хотел точно. К счастью, на этом конфликт оказался исчерпан. Эх, приятно хренакнуть магией маргиналов и чтобы потом ничего за это не было. Лучше только запах напалма по утрам. Аж душа радуется.