Текст книги "Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Макар Ютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

– Можно, – с театральной суровостью кивнула она и продекламировала поставленным голосом:

– «Если мужчина может править, сидя на коне, / То женщина – лежа на спине»! Видишь? У всех свои преимущества. А ты миленький, можешь и подстроиться, – она подмигнула, хотя и слегка смущенно.

«Пожалуй, хватит на сегодня интернета», – решил он, когда злость снова подняла голову.

Он хотел ответить соразмерно, задеть, процитировать нечто привычное по первому миру. Хотя бы спросить, почему тогда она еще не легла (желательно под него). Нельзя. Нужно заставлять привыкнуть к себе малыми порциями. Подсадить на уникальный контент, чтобы Эскулап вмешалась, если что-то пойдет не по плану. Вмешалась, лишь бы не потерять источник постоянного развлечения.

К тому же, челюсть все еще продолжала болеть.

– Если я выздоровел достаточно… – он сделал вид, что последняя издевка ничуть его не задела.

Эскулап только пренебрежительно махнула рукой и вскочила с места. А он успел отметить пухлые, сочные ляжки и точеную задницу под обтягивающим шелком брюк, когда она поднялась на ноги, чтобы спрыгнуть с кровати. Настроение немного поднялось. Даже привстало. Жаль, возмутительно длинный халат скрывает все ее достоинства большую часть времени.

«Интересно, она носит нижнее белье? А-а-а, опустите мне веки, а то заметит! От второго удара я точно расплачусь»

Он нашел взглядом серый академический хитон и напялил его через голову прямо поверх бинтов.

– Снимешь через час. Можешь прийти завтра, если останутся последствия, – полубог уже отвернулась от него и направилась к панорамному окну между двумя последними кроватями.

– Мои страдания – не повод для шуток, – в крысу бросил Медей в спину полубога и поспешно дернул за дверные створки.

Створки не открылись от рывка и он уставился на них бараньим взглядом.

– Всё в жизни – смех и прыщ на заднице. Так что в следующий раз ты будешь стоять, непочтительный сопляк, – проводила она его очередной странной фразой, улыбнулась неожиданно ярко и все же оставила последнее слово за собой.

Дверь тут же распахнулась, а Медей снова чуть не растянулся на полу.

Ругательства застыли сухогрузом в Суэцком канале, когда до Медея вдруг доперло: Эскулап разрешила прийти ему завтра. Побеспокоить еще раз. Ей понравилось. Понравилось с ним общаться! Разумеется, как истинный джентльмен, он найдет у себя к нужному времени все диагнозы из интернета: включая простудифилис, спидорак и воспаление фаллопиевых труб.

Без алкоголя здесь они и вправду начинают гореть.

«Один-ноль, поганка, один-ноль. Ах, неважно. У меня есть все время мира, чтобы отыграться. Не то, чтобы ему долго осталось».

Он понял, что улыбается, когда идет по коридору обратно в комнату.

Глава 8
Былое, и думы, и человеческая жадность

❝ Он был из породы тех людей, которые спрашивают, как вы живёте, только для того, чтобы обстоятельно рассказать, как они сами живут ❞

Владимир Набоков

Медей почувствовал усталость и физическое опустошение только на пороге комнаты, накрепко закрыл за собой дверь, амебой стек в до безумия уютное кресло-стульчак, лениво щелкнул пальцами для розжига магических светильников. Включать свет еще преждевременно – солнце только-только клонится к закату, однако он хотел еще раз прочувствовать атмосферу тайны и магии, грядущей бойни и пыльных истин.

– Подведем итоги, дамы и господа. Пожалуй, опустим эксклюзивный контент лечебницы Эскулап. Сам не знаю, как к ней относиться. Так что – лишь охота с Аристоном.

Он задумался, стал вспоминать начало баламутного, тревожного дня, сцену на завтраке, поход, первый бой в новом мире. Попутно Медей глубокомысленно поднес указательный палец к нижней губе и принялся «блямкать» на ней.

Первые шаги в «стартовой локации» прошли неплохо. Он испытал себя, пережил первый, самый противный страх боя, подтвердил эффективность заклинательных связок… цепочек? ступеней? короче магии.

Блям-м-м

От страха сделал все правильно и с первого раза. Ни одно заклинание не сорвалось из-за нервозности или ссыкливого ступора, как у отродья в каноне. Интересно, почему? Поменялась только личность – потенциал, вбитые умения и магическая сила остались неизменными. Возможно потому, что сам Медей не допускал даже мысли того, что плетение сорвется. Гордость – важная магическая составляющая. Без нее и без уверенности из студента не получится полноценного колдуна, не то, что Даймона – вершины местной иерархии.

Билим-билим-билим

Аристон перестал смотреть на него, как на пустое место, удалось добиться дележа добычи напополам, хотя почти всю работу сделал тренер. Второй бой и вовсе прошел в идеальных лабораторных условиях. В смысле – дендроиды в принципе не обращали внимание на Медея, слишком сосредоточенные на выбивании дерьма из более близкой цели. Чем он не преминул воспользоваться. Опять же, объемный взрыв показал себя интересным, пусть и не особо стабильным вариантом. В смысле, Медей десять раз мог подорваться на своем же облаке. Хвала святому Нобелю, покровителю математиков и динамита, что основной контент объемно-пылевого взрыва все же дополз до нужной цели.

Блям-м-м

Зато рвануло – мое почтение! Как говорится, ставьте лайки, ставьте колокола. Витепсоловые свечки за упокой тоже ставьте. Потому что настаканная заклинаниями гадость взорвалась сильнее, чем он мог предполагать или даже надеяться. Только дендроид-страж своей дубовой крепостью спас Аристона от пляжного загара и бесконтрольного расхода маны на свой щит. Что тут скажешь, растительный монстр явно в ресурсе. Не зря, в любых играх, чтобы построить армию микрочеликов, нужна древесина.

«Эх. Все равно с такой хреновой стабильностью в бою пылевые взрывы не попользовать, если не хочется потом лечить ожоги у Эскулап. Или пришивать оторванные руки у нее же. Хм. А что, если сначала опустить металлическую пыль на землю, а потом поднять одним заклинанием и пустить искру? Типа прыгающей мины, только практически без возможности обнаружения! Перспективно. Нужно поискать нужное заклинание, которое позволит облаку осесть на землю».

Стоит записать идеи. Что еще можно сделать со своим куцым набором сил? Разве что напихать металлического песочка Колхиде в кашу. У женщин все время недостаток железа.

«Гм. Можно попытаться изменить стандартное железо в облаке на магний или алюминий».

Сложна-а-а.

Изобрести новое заклинание на фу-фу не прокатит, а специализированное вряд ли найдется даже за деньги. Если хоть кто-то, хоть когда-то его придумывал. Местные черти пытались разве что ненужный свинец в золото трансмутировать. Ну, или в серебро, раз он вместе с ним добывается. Типа похож, по изящной логике потомственных магов.

«Идея номер три. Оставим металл. Как насчет Фуни? Электрические искры. Которые местные считают просто искрами. Да и на здоровье».

Заклинание хорошо сочетается с особенностью миниатюризации отродья. Тот уже пытался использовать заклинание молнии Эльдр-Гит (да, оно составное само по себе), но лишь впустую потратил весь резерв, чтобы затем рухнуть на пол с кровью изо всех отверстий (включая самые постыдные и самые-самые постыдные).

Ага, значит, бывает и такое. Спасибо, память! Лишнее подтверждение, что Медею не грозит пролезть даже в среднюю лигу. Составные заклинания, то есть те, которые произошли от нескольких простых путем смешения рун и долгих экспериментов, вообще покорялись очень немногим магам. Жрали ману, как не в себя, имели плохой баланс, почти не сочетались ни со специализированными, ни с основными заклинаниями, кроме Великой Четверки и

Малой Четверки. Что это вообще такое? В памяти отродья – только название да вялые обрывки ассоциаций. Чмырдяй попросту забыл важную инфу.

«Ладно, потом поищу».

В общем, Эльдр-Гит отродью не покорился. Зато электрические искры Фуни казались куда проще, при этом перспективнее. Ближе к фундаментальным заклинаниям. Проблема в том, что они не могли просто зависнуть неким облаком, как стихия воды, металла или даже огня. Точнее могли, но через пренебрежимо короткое время неподвижности разряжались в пространство. Требовалось их неким образом стабилизировать или замедлить, чтобы времени хватило на произнесение дополнительных заклинаний, как с его связкой взрыва металлической пыли или даже завесы на пути моузов.

Благо, металл висел себе в воздухе и пропадать сразу не собирался.

«Блин, и здесь искать новые заклинания. Которые потом придется осваивать. Если получится. А, будет день – будет пища».

Последней интересной задумкой оказался

Посох. Ага. Та мечта с бейсбольной битой реал гангста волшебника могла стать реальностью. А если серьезно – зачем нужен посох? Затем. Даже самый ерундовый посох может запомнить целую комбинацию, а потом выдать ее с помощью одного-единственного ключа активации.

Будь у Медея подготовленный посох на поляне перед стадом моузов – он бы собирал свое заклинание не через три фразы, а одним словом. Может даже с дополнительными приколюхами.

А вообще, сколько направляющих контуров в посохе, столько он «знает» заклинательных цепочек. У студиозусов норма – один. Выпускники правдами и неправдами добывают посох с двойным контуром. Больше трех редко встретишь даже у наставника Академии или главы слабенького рода. Больше пяти – нет даже у Алексиаса. Семь контуров официально позволялось иметь только Даймонам, даже если среди населения королевства окажется кто-то настолько одаренный или богатый, чтобы достать себе такое богатство.

Ну, хотя бы для того, чтобы вбить в него целых семь заклинаний и потом с барского плеча гвоздить недругов царской распальцовкой а-ля ниндзя из одного аниме. Эй, йо, собаки, я Наруто Узумаки. Только с посохом и без силы дхгужбы. Зато кучу добрых слов выучил. Осталось только пистолет найти.

Теоретически, маг может освоить такую киллер-фичу посоха и без обработанной волшебной дубины (или другого медиатора). Но, на практике, подобных гениев в год выпускалось не больше, чем гигантских антропоидных роботов в одном аниме про смертельные битвы, пингвина и дрочку.

«О, камон. По-крайней мере, „Евангелион“ звучит лучше, чем эмо-название новеллы, в которую я угодил».

Медей рассмеялся. Невесело, тихо, немножко психопатично. Захотелось вдруг нафлудить огромное облако, а потом шваркнуть в главный зал во время ужина. Чисто, чтобы посмотреть на вытянутую морду лохматой подставщицы. Исскуство – это взрыв. Жаль, не оценят. Только руки зазря оторвут. Потому что заучка сто проц выживет, а затем легко размажет Медея по стене вместо старой замковой штукатурки. Он же не Алексиас – заделать ей втихую ересиарха не получится. Но все равно бесит.

Операция: «чпок – добрый вечер» обломилась еще на стадии задумки.

Медей вздохнул, со стоном встал с божественно-удобного креслостула, перетащил костлявую задницу отродья за стол. Привычка скрупулезно вести записи о магии оказалась отложенной ответочкой предыдущего владельца и била по мозгам, пока не закроешь гештальт. Пришлось потратить почти час на запись русским языком своих выводов, краткого описания боя и трех идей на будущее. Ха, попаданческий стандарт паранойи. Осталось только испугаться вопросов, откуда язык, где взял и тэдэ.

А где взял, там нету. Все, один из фундаментальных вопросов закрыт, дайте Нобелевскую премию.

После залипания над текстом, Медей слегка перекусил через местный аналог доставки, отодрал от себя прилипшие бинты, придирчиво осмотрел теперь-уже-точно-свое тело. Вроде норм. Шрамов нет, мышц тоже не особо, но некий каркас присутствует. По крайней мере, без свисающих от бесплатной жратвы боков. А жратва классная, не отнять. Сюда бы еще лаймовой текилы под дегродный сериал и жизнь наладится. Впрочем, сериал в режиме реального времени ему притаранят студиозусы буквально через неделю-другую. С полным погружением.

В дверь постучали.

Первым порывом Медея стало затаиться и не отсвечивать, пока назойливый посетитель не отстанет или не заснет на коврике.

«Ах да, у меня же нет коврика под дверью».

Так великие планы рушатся из-за пары мелочей.

Он с неохотой открыл дверь. На пороге стоял суровый наставник с гордым именем потомственного водонагревателя и оглядывался по сторонам с таким независимым видом, что неискушенный наблюдатель мог принять его за нервный.

– Наставник Медей, – после заминки произнес он.

«Здесь всегда принято называть чужое имя, а потом беспомощно пялиться, в надежде, что случайный собеседник сделает за тебя всю работу? Ладно, в эти игры можно играть и вдвоем».

– Наставник Аристон, – многозначительно произнес Медей.

Вот и поговорили. Молчание затягивалось. Растягивалось. Прорывало пространственно-временной континуум, собиралось в складку у бровей бородатого тренера, расползалось душным, неприязненным облаком, как будто кто-то втихую испортил воздух в маршрутке летом.

– Я насчет трофеев, – раздраженно выдавил из себя наставник и снова оглянулся по сторонам.

А-а. Социально неодобряемое действие. У всеми любимой Колхиды наверняка есть свое мнение насчет потрошения тушек полезных экологии моузов.

– Проходите, – Медей слегка посторонился, а затем прикрыл за невольным сообщником дверь.

Неприязнь-неприязнью, а денежки сами в карман не прыгнут. По крайней мере, если у тебя нет зимней куртки, в которой самозарождаются мятые банкноты раз в сезон. У отродья такого добра не имелось. Теплый климат, будь он неладен. Вместе с Аристоном в дверь вальяжно проелозил по полу внушительный холщовый мешок. Ну наконец-то нормальный собеседник!

Они расположились втроем вокруг столика в чертовски удобных креслах. Медей, как рачительный хозяин, заварил чайник и поставил кружку чая перед собой и перед мешком с трофеями. Третий лишний в их конференции забавно насупился.

– Для начала, я бы хотел еще раз поблагодарить вас за помощь.

Странно, в этот раз обошлось без открытой неприязни и бурчания под нос. Слова звучали почти искренне.

«Надо было взорвать его вместе с дальнобойным поленом. Если тебе говорят: „спасибо“, значит точно за это „спасибо“ что-нибудь попросят».

– Ах, право, не стоит. Наставница Колхида поручила это задание нам обоим.

К концу дня у него не имелось сил специально третировать собеседника и следить за лицом. Поэтому морда отродья сама по себе скорчила рожу номер пять – благосклонное понимание.

– Это так. Хм, а жарко там было, а? Чем ты так взорвал сквернавку?

– Стихийное, – пожал плечами Медей.

Помолчали.

– О. Я думал, призыв какой. Слишком долго заклинание готовил. Зато видел мой гневительный луч высокого солнца…?

«Гневительный луч? Серьезно? Так прям на пачке с ним и пишут: луч вызывает гнев, ярость, амок. Попадание вредит вашему здоровью. Спасибо, что не хулительный. А то звучит, как креативный посыл. Или родительный. Даже думать боюсь, из чего его могут пускать».

– И как вы додумались до такого, эм, воинственного названия?

– Тебе… вам понравилось⁈

Медей мог поклясться, что в глазах мрачного, вечно насупленного дылды со шрамом засверкали звезды.

«Спасибо, что не сердечки. Иначе новеллу бы запретили у нас к продаже».

– Очень смело. И, эм, поэтично…

– Вот именно! – он подскочил на кресле, но быстро взял себя в руки, приосанился и гордо сказал:

– Сам придумал. И заклинание – моя личная разработка. Мастерство воина, скрепленное клятвой мага! Название не шло ко мне долго, но однажды…

Медей мог поклясться, что увидел скупую мужскую слезу где-то за нитью зрительного нерва.

– Однажды, я сидел на склоне холма, закат простирал ко мне свои руки

«чтобы отхлестать по щекам за такую безвкусицу».

– Чайки вдалеке, у самого порта кричали гимны Богам

«угу, а портовые грузчики им снизу накидывали вариантики».

– Маленькие камни гальки подо мной теплели, делили со мной радости момента

«Прямая иллюстрация высказывания: „как мотивировать себя? Никак, оставайтесь в жопе“. Только еще добавить слово: в чужой».

– И я вдруг почувствовал, как внутри меня зреет великое…!

«В таких случаях надо обращаться к врачу».

– Ветер прошептал мне в уши, так что я понял… – сиплый голос человека, у которого закончился воздух в легких, сакральность во всех его жестах.

Момент столь интимный, что Медей, который хотел зло посмеяться над бездарным недопоэтом, вдруг нащупал в себе некую деликатность… поколебался… и не стал унижать человека, который решился так ярко открыть ему душу. Его злость, мутный осадок разочарования в жизни на душе, призывал ударить побольнее, ужалить в самое тонкое место, уничтожить морально. Какая разница, если они все искусственные.

«Зато я – настоящий».

В каждом человеке есть частичка духовного, с которым они познают хрупкость бытия, ловят невыразимость в созерцании природы, плачут при виде звездного неба. Медей давно переступил все свои красные линии, злая кислота его слов сжигала любое табу. И только этот духовный порыв он уважал и чтил в других людях. Даже если они – всего лишь странная анимация воли автора в теле длинноцепочечных символов с развлекательным смыслом.

– Звучит велико. Может быть, вдохновение ниспослали сами Боги, – вежливо прошелестел он безликую фразу пустым голосом.

Понимающему достаточно и он не обиде

– Велико, – зажмурившись, повторил радостный, странно робкий Аристон.

Не обидел. Медей забыл, что некоторые люди в упор не понимают очевидных намеков. Он не стал задевать тонкую творческую струну слишком грубо… и пожалел об этой своей слабости уже спустя пару секунд.

Воодушевленный Аристон не затыкался еще битый час, рассказал о своей технике все и даже больше, особенно о предпосылках создания. Не сказать, что совсем уж безынтересно, скорей тоскливо. Все равно без контроля мышц и сухожилий в стиле воинов ничего не выйдет, а рвать жилы на тренировках Медей морально не готов.

Ну, зато узнал о парочке нюансов. Новелла весьма скупо описывала способности тренера. В стиле пришел-увидел-победил, без подробностей. В основном показали его наступательные и оборонительные заклинания в связке с трезубцем и щитом. Стандарт для местных воинов. Недостаточная мощь и гибкость таких связок компенсировалась скоростью, физической силой и большим резервом. Слабый воин почти всегда оказывался сильнее слабого мага и этот разрыв сокращался лишь к пятому рангу. Только более дорогая подготовка и завышенные по сравнению с магами требования не давали воинам полностью доминировать на поле боя. Про обычных солдат здесь речь не шла – они не сильно отличались по ТТХ от воинов его прошлого мира.

Благодаря болтовне Аристона, узнал, что тот пошел немного дальше стандартных воинов: его трезубец оказался посохом и мог лупить тем самым дезинтегрирующим лучом, которым он располовинил дендроида-солдата, ставить щит и кидать еще парочку сложных закодированных заклинаний. Довольно сильных, раз он с одного удара, пусть и ценой кучи вложенной энергии, смог убить неповоротливую, но чудовищно живучую тварь – дендроида-стража. Тот же пылевой взрыв не смог бы убить грубую деревяху, даже повтори его Медей еще раз в идеальных условиях.

Наконец, диалог, вернее, монолог, перешел на дележ добычи. Аристон сражался как лев, как супер лев, как что за лев этот тигр, но если в риторике он был немейским львом, то Медей – Гераклом, который пасть порвет, моргала выколет. И все это с ублю, с пид, да чтоб его, с лизоблюдской улыбочкой отродья.

– И все же я настаиваю на равной доле.

Медей демонстративно отодвинул чайник от Аристона и долил себе остатки. Нечего. Он вообще наливал чай мешку с подарками, а не шрамированному Санта Клаусу. Пусть найдет себе другого «аленя».

– Значит договорились… – вопреки словам, его тон намекал на противоположное.

Медей вскинул бровь. Да! Он умеет вскидывать бровь! В прошлой жизни поднимались только обе и он чувствовал себя дебилом. Но все равно повторял.

– Скажите, наставник, а вы вообще знаете, кому можно, хм, сбыть товар?

Да блин. Так и обламывают несчастных обывателей пускаться «во все тяжкие». И для криминала уже связи нужны. Караул! Коррупция! Накажите братков за взятки и кумовство! И себе трофеи не оставишь – знания не восстановились достаточно, чтобы знать, как принести рога, кости и дупло в жертву призыва банки пива. Пришлось уступить еще десять процентов в счет комиссии по продаже имущества на черном рынке. И где магические ломбарды, когда они так нужны?

– Принесу в пятницу. В крайнем случае – в понедельник, как раз перед началом Испытаний, – он оскалился, радостно хлопнул Медея по плечу, встал с гипнотически удобного кресла без всяких признаков зависимости.

Чертов качок. Сам Медей готов был жить, спать и умереть в обнимку с предметом мебели. Мама, отдай меня в наркологию, у меня ломка. Надеюсь, не стульев.

– А ты молодец, не ожидал от тебя, – бросил он, когда забросил мешок за плечо, – не обо… не струсил, убил моузов. А потом выложился до конца, хотя мог бы постоять в сторонке. И не кричал от боли. Не поверишь, сколько самоуверенных волшебников хнычут, как маленькие девочки, когда выжимают из себя остатки маны.

– Может, все дело в обмороке, – хмыкнул Медей.

– Ха! Вряд ли, – хлопнул он его напоследок и грузно затопал обратно во тьму испорченного настроения.

– Денежки мои деньги, что ради вас не сделаешь. Даже начнешь терпеть громил со связями в криминале.

Медей оторвал взгляд от соблазнительных книг в сексуальном белье обложек, заставил себя лечь в кровать и мгновенно уснул.