Текст книги "Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Макар Ютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

– Принято, – вразнобой согласились остальные.

Таким же образом из уравнения убрали Арну Бендиду за ее силу, стойкость и знание «Гинн» еще до Академии, дриаду Доркас, за талант нимфы и личные качества, деву Мимозу, за невероятную стойкость и решимость идти до конца (и убийство клона Медея, в чем ни один из гадов не признался), а также полосатую «эмо‑зебру» Никту, за поистине монструозный резерв, завидную толстокожесть и непробиваемое упрямство.

– Как насчет ее спутника, юноши Париса?

– Он ведомый, нерешительный. Не умеет давать отпор подруге, долго думает в опасной обстановке. Хм, еще склонен уступать и искать обходные пути. Нет, я бы на него ставку делать не стала, – подытожила молчавшая до этого Эскулап, – нет гарантии твердой победы.

Маленькая полубог успела подсесть к грустной Киркее, после чего разделила внимание между двумя равноинтересными для нее занятиями: прислушивалась к обсуждению, вставляла мелкие ремарки. А также пристально, молча разглядывала лицо и фигуру уютненькой наставницы, чем мало помалу вгоняла ее в краску, непонимание и легкую панику.

– Логично, – проскрипел демон Зу, – он предпочитал отмалчиваться, но после быстрого взгляда прищуренных глаз Эскулап ему тоже пришлось включиться в разговор.

– Вон тот, с заячьей губой, Ксантипп. Он был с девой Бендидой и девой Мимозой.

– Хлипкий он. Сломался несколько раз, его только спутницы и вытаскивали, – пренебрежительно бросил Аристон.

– Ну не скажите, он тоже внес свой вклад! – азартно возразил ему Фиальт и они начали спорить.

– Есть еще кого отметить? – спросил Медей остальных.

– Тот юноша, второй, после главы фамилии Гераклид, кто прошел вашу изуверскую задумку в одиночку. Как его звали? – спросила у него Пенелопа.

– Фаэтон, – Медей задумчиво покусал губу.

Он не помнил этого парня по новелле, значит – паренек не пройдет дальше. Ну, скорее всего. В первом томе описывались Испытания и их участники, но помнить настолько проходных персонажей? Поэтому Медей лишь отрицательно покачал головой.

– Он не пройдет.

Спорить с ним не стали. Фаэтон не понравился никому – чересчур много жестокости, а Киркея в их беседу не вмешивалась. Она ерзала на кресле и пыталась как бы невзначай избежать пальчиков Эскулап, которые будто бы случайно оказывались рядом с ее боками.

«Еще чуть‑чуть, и бедная зефирка будет сидеть на подлокотнике и мяукать грустной сиамской кошкой», – хмыкнул наставник.

– Как насчет Елены Диониды? – Пенелопа задала вопрос неожиданно деликатным тоном. Неспроста!

Аристон хрюкнул, как жена комментаторов в «одноклассниках», Фиальт издал резкий звук отвращения, Колхида вздохнула и покачала головой… а дева Эскулап моргнула, ее тело дернулось, ладонь повело в сторону, руки разъехались и она плюхнулась лицом на колени Киркеи.

– А‑ва‑ва‑ва, – запаниковала красная, как рак, наставница, прижала ладошки к глазам и закачалась, точно от сильного головокружения.

Медей оперативно подхватил грозную полубога за талию и поставил ее на ноги, как ответственный взрослый заигравшегося ребенка. Взамен он полюбовался непроницаемой мордашкой Эскулап, с ее легким, незаметным другим людям налетом недовольства и смущения, а также получил взгляд обжигающей, бесконечной благодарности от Киркеи. В этот момент она бы простила ему даже смерть ученика во время Испытания.

«Оп, и набрал очки на пустом месте», – довольно подумал он.

– Почему вообще проклятым Дионидам позволено поступать в нашу Академию⁈

Медей удивленно вскинул брови. Это первый раз, когда он видел раздраженного, хмурого Фиальта. Вечный зеленоволосый балагур выглядел почти грозно в своем неприятии какой‑то незнакомой самому Медею девицы.

– Потому что Зе, хм, ТОТ бог больше не падший. Его оправдали три года назад, – любезно разъяснил ему Павсаний, – а значит, посвященная ему фема может вернуть себе права граждан и фамилию.

– Тьфу, проклятая жрица, – Фиальт отвернулся, – все настроение испортила.

– Надо было завалить ее еще на прошлом Испытании, – покивал Аристон.

Взгляды всех наставников молча скрестились на нем. Эй, что за молчаливое осуждение⁈ Опять обижают меньшинство отродий в Академии! Жизни Медеев тоже важны!

– Еще бы я знал, как их всех зовут, – пожал плечами Медей, – я никого не оставлял и не валил специально. Да вы и сами должны были видеть! – раздражение прорвалось на последней фразе и Аристон с Фиальтом стыдливо отвели глаза.

Остальные только покачали головой или недоверчиво хмыкнули, но эту тему никто больше не поднимал.

«И вообще! Вам надо – вы и заваливайте ее, хоть на экзамене, хоть на сеновал. Ну подумаешь, из семьи, посвященной Зевсу. А Фиальт ведет себя так, будто она ему в любимый суп плюнула, нет, набрала в рот, потом выплюнула обратно в тарелку. И не дала потом доесть, негодница, отдала деду».

– Какой вы предвзятый, наставник Фиальт, – ровным тоном произнесла Пенелопа, но в ее взгляде мелькнула презрительная нотка, – а что насчет вас, наставник Медей? Как вы оцениваете успехи Елены?

Фиальт тут же уставился на него испытующим, слегка ревнивым взглядом.

– Да ничего особенного. Скорость прохождения средняя. Резерв… м‑м‑м, не помню, значит, тоже средний или вовсе на грани. Никаких особых страхов не показала – боялась всего подряд, но умеренно. Воплощенная серо… – Медей застыл с открытым ртом.

– Вижу, вы поняли, – Пенелопа и не думала прятать свое самодовольство. О, нет, она обрядилась в него, как Цицерон в доблесть, и тыкала в окружающих внешним богатством внутреннего мира.

– Она специально ведет себя невыразительно? – тут заинтересовалась даже Киркея, – но зачем? Так же больше шансов не сдать экзамен!

– Резерв у нее действительно средний. Пальма и дактиль, м‑м‑м, лептосом, – быстро определила Эскулап одним долгим, аналитическим взглядом на скромную фигуру девушки.

– Я думаю, все проще. Она вообще ничего не знает о магии, – вмешалась Колхида, – девочка еле‑еле сдала письменный тест, – пояснила волшебница, – зато выучила «Фак» в числе первых.

«Да, такие необразованные девицы всегда изучают „Фак“ быстрее сверстниц. Кастуют, как не в себя. И потом идут дорогой магии, точно по накатанной», – хмыкнул он.

– Нельзя давать ей учить аналитические заклинания, – нахмурился Павсаний при полной поддержке Фиальта.

Снова разгорелась дискуссия, теперь уже куда более взрывоопасная.

– О, смотрите, это же мой любимый ученик, Евгений, – Медей решил отвлечь коллег от невеселых мыслей и указал на одного парня в толпе. Тот, хоть и прошел Испытание, двигался странно и постоянно краснел. Зато строил из себя крутого и единственный среди парней‑соискателей, кто пытался флиртовать с девушками за минуту до начала экзамена.

«Ха, да я почти не испугался!» – заливал он остальным.

«Ага, то‑то у тебя походка деревянная и ты в туалет побежал сразу по прохождении. И хитон какой‑то странно мокрый снизу. Типичное: „Аянокодзи снова всех обманул. Люди – пешки, а я их кукловод“. Только трусы сменю», – посмеивался Медей.

Разумеется, он во всех подробностях описал злоключения несчастного юноши безжалостным наставникам, тем более, что сам следил за ним пристальнее других. Этот кадр оказался одним из самых трусливых, мелочных и самовлюбленных. Шарахался от каждой тени, наплакал целый второй ручей, в панике убежал от сокомандников меньше, чем за одну минуту да так и носился по Лабиринту без цели и смысла.

Как он прошел дальше, решительно не понимал даже сам Медей. Что ж, тем интереснее будет следить за «его университетами».

Размышления прервали возгласы студентов внизу. Огромные клубы ярко‑оранжевого пламени взметнулись в темнеющее звездное небо. Жаровни зажглись, затрещали священным деревом. Темная, почти неразличимая в сумерках арена осветилась со всех сторон. Пляшущее пламя придало лицу наставника Немезиса еще более суровое выражение. Он направился на середину площадки и объявил о начале Третьего Испытания.

– А первыми на арену вызываются, – наставник крутанул ручку деревянного барабана, вытащил из окошка два серых листка, – дева Грация. Молодой Фаэтон. Прошу.

Глава 10
Где хороши все средства, особенно увесистые

❝ Взгляни на первую лужу – и в ней найдешь гада,

который иройством своим всех прочих гадов превосходит и затемняет ❞

Салтыков‑Щедрин

– А первыми на арену вызываются, – наставник крутанул ручку деревянного барабана, вытащил из окошка два серых листка, – дева Грация. Юный Фаэтон. Прошу.

Двое подростков вышли перед Немезисом. С гордо поднятой головой, красивые и самоуверенные. Фаэтон оказался рослым, жилистым парнем с волосами цвета ржавчины, один‑в‑один как у наставницы Колхиды. Он пренебрежительно улыбался, однако Медей легко мог видеть, как соискателя колотит мандраж, как он нервно облизывает губы и косится на невозмутимого Суверена.

Медей слегка вздрогнул, когда свет факелов удачно осветил лицо парня, выставил на свет другие контуры и грани личности. Помимо смущения и напряжения в нем горела такая яркая, такая опасная жажда признания, жажда открыться городу и миру, чтобы встать на вершину, что наставнику стало дурно. Хуже амбициозного, лично храброго эгоцентриста могут быть только религиозные фанатики.

– Подберите жезл себе по руке.

Они двинулись к стеллажу рядом с деревянным барабаном‑лотереей. Пока юноша и девушка с неким недоумением вертели в руках разнообразные жезлы, остальные соискатели кое‑как расселись на маленьких, неудобных лавках за пределами защитного пузыря арены, дабы не попасть под горячую плюху будущих соучеников.

Ни Грация, ни Фаэтон вообще не понимали, как именно выбирать жезл себе по руке, а предупреждающий взгляд Немезиса отбил у них всю охоту задавать глупые вопросы.

Первым не выдержал юноша. Он просто закрыл глаза, а затем стал пробегать по секциям стеллажей кончиками пальцев. Довольно быстро он получил свой отклик, забрал пузатый жезл, похожий на шестопер, после чего направился к левому углу арены.

Грация последовала его примеру и тоже нашла себе оружие по отклику: в отличие от противника, ей достался инструмент вытянутый и несуразный: практически волшебная палочка с нелепым утолщением на конце, точно опухоль или гигантский чирей. Грация взглянула на него, покраснела сначала от смущения, потом от злости, однако менять на более приглядный вариант не решилась. Так и пошла с уродливой палкой в руках к противоположному от Фаэтона краю площадки.

– Испытание длится до добровольной сдачи или невозможности одного из оппонентов продолжать бой: полного истощения сил, тяжелого ранения или смерти. Напоминаю, убийство на арене Третьего Испытания расследуется ОСОБО. Если комиссия установит, что участник имел возможность не доводить до крайностей, то с ним попрощаются, а в его карточке мага появится первая черная метка.

Грация сглотнула, бросила взгляд на противника. Тот едва не подпрыгивал на месте, улыбался и морщился одновременно, постукивал своим буздыганом по бедру и ел Немезиса нетерпеливым взглядом.

– Всем все понятно? – деловым, совершенно незаинтересованным тоном уточнил Суверен у соискателей, дождался кивка, после чего:

– Начали!

– Эльдр! – Фаэтон рубанул воздух своей булавой.

Гигантский поток пламени понесся… Медей помотал головой, затем вгляделся попристальнее. Картинка не поменялась. Никаких признаков творимой волшбы, только тяжелый жезл повело в сторону и юноша покачнулся, нелепо взмахнул свободной рукой, едва устоял на месте.

«Ля, ну и бездарь», – подумал наставник, перевел свой взгляд на гэ героиню, однако и там все шло не Слава Богу.

На противоположном конце Арены Грация махала несчастной раковой палочкой с остервенением дирижера, у которого прямо во время концерта спадают брюки и тянут за собой старые труселя. Ни один, ни другой не смог извлечь из своих инструментов ни дактиля магии.

– Юный Фаэтон машет с таким лицом, словно собрался родить нечто прекрасное, а к нему лезут со своей мелочью со всех сторон, – поделился он мнением с Аристоном.

Тот хрюкнул от смеха, посмотрел на несчастного юношу, фыркнул второй раз. Рядом стали раздаваться и другие комментарии позабавленных наставников.

Медей же удивленно смотрел на двух подростков, которые настолько увлеклись собственной злостью и попытками выжать хоть какую‑то магию из гребаных жезлов, что совершенно успели забыть друг о друге.

– Ах, они похожи на маленьких детей, которые играют в волшебников, – захихикала Эскулап, – или на безумцев, которые пляшут в иллюзии под невидимую музыку.

Ее зрелище на сцене ничуть не удивляло. Как и всех остальных наставников. Из обрывков разговоров Медей даже понял в чем дело, раз память отродья не собиралась облегчать ему жизнь.

Сродственные жезлы. И Фаэтон, и Грация выбрали наиболее подходящий для себя инструмент. С одной стороны – это логично и правильно, с другой… их магия попыталась синхронизироваться, встроить «стороннее устройство» в стройную систему собственной магии. Отчего эффект до боли напоминал изучение нового заклинания. В том числе и скоростью освоения.

Спустя полминуты со скамеек запасных раздались неуверенные смешки. Учителя вторили им. Через минуту – Эскулап ехидно усмехалась, Киркея сочувственно охала, остальные заняли некую промежуточную позицию.

– Да‑а, переоценили несчастную девочку, – спокойно отметила Пенелопа.

«Да что происходит, почему гэ героиня и этот внебрачный родственник Колхиды стали выступать комическим дуэтом?»

Новелла молчала на этот счет. Или нет, Медей не мог вспомнить точно. Только нечто вроде «синхронизации» жезлов и жезлосодержащих артефактов. В новелле гэ героиня просто схватила первый попавшийся, а потом унизила двух своих противников одновременно. Здесь же

ВЖУХ!!!

Из утолщения на палочке Грации вышло гудящее, пушисто‑плазменное облако. Неоформленная магия не успела толком собраться в шар: поплыла к оппоненту со скоростью велосипедиста. Она светилась, бурлила, внутри постоянно вспыхивали протуберанцы, зарождались и умирали бесчисленные физические процессы, точно термоядерный синтез на поверхности солнца.

– А‑А‑А‑А, – Фаэтон перехватил массивный жезл на манер биты, сделал два шага вперед,по направлению к неопознанной летающей хрени, после чего широко размахнулся и ударил точно в центр аномального мана‑облака.

Медея передернуло. Он не считал себя… ладно, он здраво считал себя трусливым ублюдком, однако любой другой точно также бы убежал впереди собственного визга от непонятной дряни, посланной униженной и оскорбленной гэ героиней. Черт возьми, этот парень настолько отбитый, что решил сам сунуть свое оружие во враждебный сгусток! Вот из‑за таких, как он и существуют попаданцы в монстр гёрл энциклопедия!

Тем удивительнее, что его действия окупились.

За секунду до соприкосновения, «бита» Фаэтона окуталась серо‑сиреневой энергией. Пульсирующий покров соприкоснулся с протуберанцами чужой магии, после чего удар разорвал облако плазмы напополам. Энергетические обрывки стали виться в воздухе, как клочки бумаги, жалить остаточными проекциями вражеский жезл. Пленка на нем вспыхивала, истончалась, исходила такой же серо‑сиреневой дымкой, однако и не думала угасать. Меньше, чем за секунду странное детище гэ героини окончательно исчезло из тварного мира.

– О‑о‑о, – неожиданно протянула Колхида, – а вот это может быть интересно, – у этих двоих весьма необычные стихии.

– А еще они очень быстро овладели сродственными жезлами, особенно на таком достойном уровне… не правда ли, наставница Пенелопа? – добродушно рассмеялся Павсаний.

Статная блондинка скучающе зыркнула на него, и наставник вдруг закашлялся, а затем выпустил из ноздрей струйку бутылочно‑зеленого дыма.

– Уф, этот ваш сглаз, – он отрыгнул дымом, затем прокашлялся, медленно провел ладонью по лицу и снова улыбнулся наставнице, – вот и все.

Пенелопа не удостоила его ни единым комментарием.

– Смотрите, смотрите! – Фиальт прервал их обмен напряженными взглядами.

На арене Грация уже успела освоить свой уродливый жезл достаточно, чтобы отправить в сторону Фаэтона сразу пять облачков.

– Бу‑у… всего лишь масштабирование.

– Окстись, она вообще не должна была получить хоть какую‑то форму, – хмуро оборвал Аристон легкомысленный комментарий Павсания.

Фаэтон не стал терять времени даром: он сам рванул вперед, подскочил к самому первому шару, ударил по нему, развеял, подскочил к другому. Третье облако доплыло до него одновременно с развеиванием второго, четвертое заклинание он остановить не успел – шар врезался ему в руку. Точно настоящее облако, он не причинил никакого вреда. Наоборот, сам потерял форму, облепил предплечье юноши, чтобы потом

КРАК!

– А‑а‑а‑а, – Фаэтон завопил, когда облако резко сжалось, перетянуло захваченную конечность щупами‑канатами, в которые превратилось из неопределенно‑воздушной формы. Треск сломанной кости, шипение сдувшейся плазмы – только жалкий оплесок стёк по по травмированной руке, по запястью, до кончиков пальцев и вниз, точно ошметки студня.

Медей вздрогнул от этого неприглядного зрелища. Рука выглядела просто отвратительно: с торчащими в нескольких местах осколками костей, лопнувшей кожей, перетянутыми в мясо мышцами. Они перемешались с обрывками ткани так тесно, как лук и мясо в котлете.

Невероятно, парень не только не сдался, но и успел расплескать своим жезлом‑булавой последний, пятый шар. Еще пару секунд он размахивал оружием, окончательно развеивал остатки четырех разбитых им шаров, а затем с яростным криком побежал на главную героиню.

Медей поморщился, украдкой кинул взгляд на коллег. Ничего. Легкое сочувствие от Киркеи с Павсанием, такой же легкий интерес со стороны остальных. Казалось, никого не волновало, что умные, талантливые дети на полном серьезе могут убить друг друга. Наставник покачал головой. Для него это казалось дикостью, хотя он и не испытывал сильного сочувствия. Просто… просто впервые этот мир показался ему не только интересным, но и слегка отталкивающим.

«Ах, издержки слишком сильного вовлечения. Вот почему Виар такая опасная технология», – хмыкнул про себя он.

Странно, однако привычная мантра про нереальность происходящего больше не веселила, не придавала перчинки его внутреннему монологу. Медей почесал затылок, затем махнул рукой и вернулся к просмотру. В конце‑концов, бой оказался и вправду интересным.

Фаэтон с ревом боли и возмездия несся на свою противницу. Сама Грация словно бы и не замечала его, не обращала внимания на противника в амоке, который выглядел одним воплощенным намерением нанести ей тяжкие телесные. Его рот исказился, глаза от бешенства стали белые‑белые, сломанная рука телепалась сзади, как фалды пиджака или плащ, дубина в ладони порхала туда‑сюда в такт бегу.

Гэ героиня продолжала уверенно, без паники или спешки, помахивать своей отталкивающей палкой. Мах, другой, третий.

Фаэтон все ближе, ближе. Ближе. Он уже в двух шагах. Крик обрывается, лицо искажается еще сильнее, рука с жезлом идет на замах, потускневшая пленка успевает обновиться, налиться пульсирующим свечением, когда

Знакомое облако вздувается на конце волшебной палочки. Более мощное, более плотное, твердое даже на вид. Оно начало стремительно разбухать: увеличилось в размерах сначала до головы заклинательницы, потом вдвое, втрое, впятеро больше. Расширение шара столкнулось с падающей в ударе дубиной Фаэтона.

Грохот заставил поморщиться, фигуры двух противников на мгновение заволокло заклинательным туманом, продуктом осечки слабой магии или низкого КПД, серия световых вспышек оставила в глазах Медея навязчивые пятна.

Последняя вспышка света совпала с треском, а затем тело Фаэтона грохнулось на песок с такой силой, что прокатилось по нему еще пару метров и лишь потом неподвижно застыло. Тогда как тяжело дышащая Грация отделалась неприятным ожогом на пальцах и запястье, а также выгоревшими, черными кончиками волос.

– Победитель: дева Грация, – объявил Немезис и даже не подумал, чтобы захлопать, – Испытание успешно пройдено. Проигравший – юный Фаэтон. Испытание успешно пройдено.

Впрочем, ошарашенные и испуганные жестокостью схватки…

Медей осекся, когда услышал аплодисменты, свист и одобрительные возгласы от соискателей внизу. Их скамейки располагались точно под зрительской ложей, поэтому он не мог наблюдать их реакцию.

«Ах да, они же прошли сквозь огонь, воду и другие испытания меня любимого. Что им теперь какая‑то драка, пусть и жестокая? Неженки и хлюпики, которых это пугало, полностью отсеялись на моем этапе».

Внезапно, посреди арены, в грохоте и шуме плеска волн, появилась Эскулап. Она шагнула к гэ героини, бесцеремонно схватила ее запястье, произнесла короткий гимн.

Рот Грации округлился в идеальной букве «О», с высоты Медею оказалось хорошо заметно, как девушка дернулась, явно рассчитывая сжать милашку перед ней в объятиях, но потом не то интуиция, не то здравый смысл дернули поводок и она так и осталась на месте с лицом кошки, коварно застигнутой на месте преступления.

А великая целительница уже переместилась к Фаэтону. На него ушло целых три гимна, зато потом оба противника ушли с арены абсолютно здоровыми. Особенно здоровой выглядела неприязнь, которую они быстренько взрастили друг к другу. Эскулап же вернулась обратно.

– Следующая пара: дева Мимоза, дева Лафка, – объявил Суверен, – правила вы слышали. Прошу, выбирайте посохи.

Лафка последовала примеру прошлых двух бойцов и сосредоточенно выбрала тот, который выдал ей магический отклик. С другой стороны, веснушчатая рыжуля с капризным выражением лица вообще никак не мешала своей оппонентке. Наоборот, она отошла от стеллажей как можно дальше и незаинтересованно разглядывала представленные посохи. Сразу после того, как ее противница сделала свой выбор, она подошла и взяла самый красивый и вычурный: с длинным, мощным древком, как у посоха, и навершием больше подходящим копью – оно оказалось листовым и выглядело довольно заточенным.

– Начали!

Дева Лафка, которую Медей совершенно не удосужился запомнить, встала в пафосную позу, принялась махать своим невыразительным, медным инструментом. Как и оба соискателя ранее. Она ожидала от противницы, что та столкнется с теми же самыми затруднениями. Может даже, Лафка надеялась, что у нее получиться обуздать магию раньше, однако Мимоза превзошла все ожидания.

По крайней мере, ожидания наставника Медея.

– Магия! – воскликнула она для собственной концентрации, после чего прикрыла глаза и выставила жезл перед собой.

Не прошло и пары секунд, как на конце жезла загорелся сначала тусклый, потом все более жаркий огонек. Он рос и рос, пока не начал застывать. Огонек все твердел, коснел и вытягивался, пока не превратился в огромный, похожий на бетон кусок камня в форме короны. Мимоза не стала метать его или пытаться использовать любым другим способом. Она лишь наклонила свое оружие, точно копье на изготовку, после чего побежала прямо на врага.

Ее противница комично округлила глаза, растерялась, челюсть отвисла вниз. Она засуетилась, начала топтаться на месте, затем поспешно выставила перед собой собственный жезл. У навершия начало формироваться нечто из светлого, оранжевого пламени, когда Мимоза на полной скорости врезалась в живот оппонентки.

Бам!

– Бэуэ‑э‑э, – ее стошнило от удара прямо на жезл и руки Мимозы, пока инерция не отбросила тело в сторону. Несчастная девушка стукнулась спиной, беспомощно квакнула и наклонила голову вправо комическим жестом мультяшной потери сознания. Вот только кровь во рвоте совершенно не располагала к юмору.

Пришлось Эскулап снова эффектно появляться посреди арены, прикладывать руки, после чего также таинственно убираться обратно в зрительскую ложу.

– О Гелик, бедная девочка, она даже показать ничего не успела! – сочувственно прощебетала Киркея, – дева Мимоза так быстро догадалась взять посторонний жезл без отклика, чтобы колдовать сразу!

– Лафке и нечего было показывать, – Колхида сдула очередную непослушную прядь со лба, – застыла на месте, как корова. На противницу не смотрела, отскочить не успела, хотя легко бы могла, от вида чужого заклинания впала в ступор. Такие ученицы нам не нужны.

– Ох, но она ведь прошла Второе Испытание, – Киркея не пыталась спорить, просто констатировала факт, – и под конец начала пробуждать магию сродственного жезла.

– Напарники вытащили, – проскрипел демон Зу, – а магия пошла от страха смерти.

– Нет, в Лабиринте и сама тогда неплохо справилась. Но недостаточно, – вступился за незнакомую девушку Фиальт.

– Это хорошо. Значит, мой экзамен не отсеивает совсем уж всех. Все перспективные кадры имеют шанс, а не только лучшие из лучших, – довольно покивал Медей.

– Хм. Действительно. С такой точки зрения я не смотрел, – потер подбородок Павсаний.

– Победитель: дева Мимоза. Испытание успешно пройдено, – объявил свой вердикт Немезис, – проигравший: дева Лефка. Испытание провалено.

Тем временем, на арену позвали новых участников. И вот тут уже соискатели подарили наставникам добрых полчаса здорового смеха. Следующая пара даже не пыталась достать сродственные жезлы. Они похватали первые попавшиеся, а затем двинулись на арену со зверскими улыбками.

Медей ожидал нового противостояния странных способностей, возможно, обманных тактик, передышек на время изучения доступного заклинания, каких‑то уловок. Чего он не ожидал, так это того, что оппоненты даже не попытаются использовать магию. Несмотря на простые жезлы, они побежали вперед и стали лупцевать друг друга увесистыми дубинками. Надо ли говорить, что все учителя в зрительской ложе стали подыхать от хохота?

– Ах‑ха‑ха‑ха!!! Смотри‑смотри, как он ударил по челюсти.

– А‑а‑а, он бросил его, бросил!!!

– Уф, прямо в развилку. А это вообще по правилам?

Ударенный прямо в гнездо юноша рухнул снопом пшеницы. Его оппонент недоверчиво посмотрел на своего противника, потом слегка расслабился, подошел ближе.

– А‑а‑а! – с тигриным инфразвуковым воплем раненый воин вскочил на ноги, попытался огреть противника жезлом.

Однако его боль в перекрестке смазала движение, поэтому оппонент успел увернуться, после чего смачно засадил своим оружием врагу по уху. Тот рухнул и на этот раз окончательно. Впрочем, сам Медей искренне аплодировал хитрецу‑неудачнику. Проломить голову каждый может, а ты придумай что‑то новенькое!

«М‑да, вот это стратагема так стратагема. Мальчик хитрец, ответил на вопрос: „что делать, если не вывозишь?“ Притворись трупом! Против злого одноклассника или, хотя бы, медведя особо не поможет… Но! Если бы его хотел коварно отчпокать французский король Людовик 15‑ый, то способ мог быть эффективен. Александр Дюма в своих романах порожняк гнать не будет. Так что парню просто не повезло с вводными данными».

Разумеется, Немезис выгнал с Испытания обоих придурков. Впрочем, следующие претенденты на школьные харчи оказались не особо лучше парочки дебилов.

Одна девушка начала бегала по кругу, заставила своего оппонента нарезать круги вместе с ней, а затем внезапно остановилась, пригнулась и направила посох точно на оппонента. Он жуткого звука передернуло каждого и наставницы даже издали сочувствующее «У‑у‑у…». Что ж, хоть какая‑то тактика. Другие тоже решили дать полет фантазии, но получилось у них не столь удачно.

– О‑о‑о, защитный покров. Как интересно! Смотрите, она пытается стать невидимой…

– У нее ЖОПА ТОРЧИТ!!! Вон, кусок выглядывает.

– А‑а‑а, серьезно!!!

БАМ!

Девица с редкой стихией получила по своей пятой точке так основательно, словно она, как тот дед, забыла выпить таблетки.

– Что он делает? Почему он сразу побежал…

Юноша не стал заморачиваться. Полностью проигнорировав опыт первой пары, он решил, что там все дело было в недостаточном энтузиазме. Вместо того, чтобы полагаться на такую ненадежную вещь, как магия, он сразу пошел по пути наименьшего сопротивления: взял себе огромный железный дрын, дождался команды начали, после чего припустил к своему оппоненту на всех парах.

Бум!

– Ай!

Любитель работать руками успел огреть брата‑соискателя своей оглоблей аккурат по хребтине, получил удивительно точный пинок в голень. Снова раззуделся плечом, размахнулся рукой. Основательно, по‑деревенски, с богатырским замахом. Вот только, его оппонент оказался не лыком шит. Он коварно пригнулся, а потом со всей силы ткнул своей маленькой изящной палочкой в солнечное сплетение. Морозная дымка на ее конце злобно вспыхнула инеем на чужом хитоне.

Алеша Попович местного разлива выпучил глаза, выронил дрын, захватал воздух ртом. Тщедушный соперник добавил ему в челюсть, но удар лишь привел Добрыню Никитича в первоначальное состояние, после чего он навалился на своего противника. Еще минуту они боролись сначала за жезл более хлипкого персонажа, затем просто из любви к искусству.

Как ни удивительно, победила магия – паренек с палочкой извернулся, взял ее в руки, после чего основательно вморозил придурка в песок арены.

– Победитель: юный Борей. Испытание Успешно пройдено, – прошелестел Немезис.

Как ни странно, дурной пример оказался заразительным, потому что больше никто даже не пытался подобрать посох себе по руке. Люди ели глазами орудия по‑тяжелее да по‑увесистее, примеривались к оппоненту, после чего строили свою тактику не на магических ударах, а на более универсальной стратегии: древковые против дубинообразных. Пока дубины лидировали. В качестве соискателей, не учеников.

Суверен успел дисквалифицировать две пары подряд, которые не смогли нормально пользоваться заклинаниями, попытались избить оппонентов, но не преуспели даже в этом. Как они умудрились пройти его собственное Испытание, Медей искренне не понимал.

– Следующий бой: дева Елена Дионида. Кейс великой фамилии Гераклид.

– О, а вот и первая смерть, – удовлетворенно сказал Фиальт.