Текст книги "Меч Кайгена (ЛП)"

Автор книги: М. Л. Вонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА 5: ЗАКАЛКА

Мамору не знал путь вокруг этой части горы, как было со ступенями, но он намеренно направил их лодку к берегу, где ручей тянулся из озера Кумоно. Он знал, что если они пойдут вдоль воды, не падая, это приведет их к помощи. Квакали лягушки, капли росы задевали их лодыжки, пока они брели в траве вдоль ручья. Светлячки вдоль берега не помогали озарить путь, но капли росы и текущая вода помогали Мамору искать путь без зрения.

– Далеко еще? – спросил Кван, и Мамору слышал усталость в его голосе.

– Мы почти там. Смотри, – он указал на гору, где оранжевое сияние появилось над каменной грядой.

– Что это?

– Огонь печи, – сказал Мамору, позволяя себе улыбнуться. – Мы дошли до деревни нуму.

– Что?

– Деревня нуму. Тут живут кузнецы мечей.

– Туда ты меня ведешь? – сказал Кван, его глаза были широкими и испуганными в свете огня.

– Они – умелые целители, – сказал Мамору. – Лучшие в это время ночи. Они будут знать, что делать с твоей рукой.

На карте Кайгена народ горы Такаюби был собран в одну деревню Такаюби, но на самом деле на горе были четыре деревни, каждую населяли разные типы людей.

Нижнее из поселений было рыбацкой деревней у основания горы, где родилась тетя Сецуко. На середине горы среди хвойных лесов стояла западная деревня, где были семьи коро, переехавшие в Такаюби за годы, надеясь на тренировки с великими Мацуда и Юкино.

Деревня Мамору была высоко на горе, почти у облаков. Старая деревня была причиной, по которой существовали другие, дом Мацуда и Юкино правил этой горой тысячу лет. Деревня нуму была недалеко от старой деревни, устроилась среди камней, сияя даже в самые холодные ночи.

Кван все еще смотрел на огонь, словно он мог прыгнуть и укусить его, но деревня нуму была как второй дом для Мамору. Отец посылал его сюда на несколько месяцев каждый год, чтобы учиться у кузнецов меча Котецу. Во всем Кайгене считалось нетипичным – даже немыслимым – для коро учиться искусству нуму, но Мацуда имели особые отношения с их соседями Котецу.

В эти дни общество нуму Такаюби было не деревней, а скоплением домов у ручья Кумоно. Мамору повел Квана по главной тропе к свету огня, их встретили звук молотов, звенящий, как колокола, выбивающий нечисть из металла. Пока гора спала, кузнецы работали в прохладе ночи, когда жар печей было проще терпеть.

– Я не думал, что такие деревни нуму вообще существовали, – сказал Кван, воздух теплел вокруг них. – Разве машины не делают сейчас работу за них?

– Если бы были машины, способные улучшить их работу, это они и использовали бы, – сказал Мамору. – Семья Котецу – лучшие кузнецы мечей в мире.

– Если их мечи лучшие в мире, почему они еще тут? – спросил с вызовом Кван. – Почему они не получают работу, вооружая воинов Кайгена?

– Некоторые получают, – сказал Мамору. Во время его деда деревня Котецу была вдвое больше. – Многие кузнецы Такаюби переехали на север в города, чтобы работать, но лучшие остались тут.

– И они этим зарабатывают на жизнь? – поразился Кван. – Сколько мечей можно сделать за месяц работы у печи?

– Три, – сказал Мамору, – когда они спешат.

– Что? – сказал Кван. – Всего три? И они делают только это? Кто это спонсирует?

– Мы, – сказал Мамору. – Они все еще тут, потому что военные не могут их позволить. А мы платим им достойно.

Если честно, семья Мацуда сейчас не могла отплатить Котецу по достоинству. Последние два месяца учебы Мамору у кузнецов были не только тренировкой, но и оплатой за последний заказ семьи Мацуда.

– Любой из этих мечей может стоить как дом, – семья Юкино продала один из старых замков, чтобы оплатить последние несколько заказанных мечей.

Когда Мамору и Кван дошли до широкой вытоптанной тропы, пересекающей деревню. Пока гора спала в прохладном свете луны, поселение нуму было живым, сияло желтыми огнями. Огонь тут никогда не угасал. В любое время ночи кто-то работал.

Кван медлил, и Мамору пришлось его уговаривать пройти по главной тропе. Его реакция была обычной. Многие коро боялись огненного царства нуму, но Мамору ходил тут достаточно раз, чтобы уже не бояться жара.

Но он ощутил волну покалывающего стыда, охватившую его, как огонь. За все месяцы тренировки он не смог направить искусство стали в лед. Звук молотков усилился, каждый удар напоминал Мамору его попытки создать клинок, его изъяны.

Они зашли не так далеко, когда Мамору заметил фигуру в свете огня – сын главного кузнеца, несущий охапку хвороста.

– Ацуши! – позвал Мамору друга.

Нуму замер, поднял голову и улыбнулся.

– Мамо… Мацуда-доно! – исправился он, вспомнив о манерах.

Когда они были детьми, они звали друг друга по имени, но теперь они были юношами, и Ацуши нужно было обращаться к сыну дома покровителей с должным уважением. Он теребил груз мгновение, а потом опустил хворост на землю и низко поклонился.

– Приветствую… прости, мы тебя не ждали, – он взглянул на Мамору. – Ч-что ты тут делаешь?

– Прости, что беспокою тебя и твою семью, – сказал Мамору. – Тут такое дело…

– Ты ранен! – воскликнул Ацуши, увидев кровь на костяшках Мамору.

– Я в порядке, – быстро сказал Мамору, – но моему однокласснику нужно исцеление. Прости, что прошу…

– Я немедленно позову отца, – Ацуши убежал к дому раньше, чем Мамору смог отблагодарить его, забыв на земле хворост.

– Кто это был? – спросил Кван.

– Котецу Ацуши – сын главного кузнеца, – Мамору склонился и собрал хворост, который Ацуши выронил. – Я учился с ним с нашей юности.

– Ты… что?

Мамору не успел объяснить, женщина выглянула из дома и крикнула:

– Мамору-доно, глупый мальчик, брось это!

– Это не проблема, Котецу-сан, – сказал Мамору. – Я могу…

– Не глупи! – воскликнула жена кузнеца. – Мой сын это заберет. Заходите с другом.

– А это кто был? – спросил Кван, когда Мамору ослушался женщину и донес до крыльца охапку хвороста.

– Мама Ацуши, – Мамору опустил хворост. – Котецу Тамами.

– Она тоже кузнец?

– Нет, нет, – Мамору рассмеялся. Женщины не трогали мечи и не ковали их. – Она делает украшения для волос.

Когда Мамору и Кван вошли в дом, Тамами была у плиты, а пожилая мать ее мужа, Чизуэ, дремала в кресле неподалеку. Маленьких Хотару, Наоко и Киоко, чьи крики и смех обычно встречали Мамору, не было видно, наверное, они были в кровати.

Улицы и строения деревни нуму со стороны казались грязными, но внутри скромный дом Котецу был всегда безупречным. Мамору только закончил представлять Квана Котецу Тамами и благодарить ее, когда кузнец прошёл в заднюю дверь, вытирая о тряпку руки в саже.

Котецу Каташи был горой. Его руки были в твердых мышцах, а плечи заполняли дверной проем. Он выглядел грозно, когда взмахивал молотком, глаза были яростными от сосредоточенности. Но вдали от печи он был с теплым голосом и мягкой улыбкой, которая могла успокоить даже тревожных людей. Эта улыбка встретила Мамору сейчас, широкая и яркая за пятнами сажи.

– Котецу Кама, добрый вечер, – поприветствовал Мамору своего учителя. – Мне так жаль! Я не хотел прерывать вашу работу.

– Ах, ничего, маленький Мацуда, – отмахнулся Котецу. – Ацуши-кун может немного приглядеть за огнем. Я умоюсь и осмотрю твоего друга. А пока устраивайтесь на кухне. Моя жена подаст чай и еду через минуту.

– Котецу Кама, прошу, это не обязательно, – возразил Мамору. – Мы не хотим мешать…

– Чушь, Мамору-доно. Ты не мешаешь. Это твой дом, не только наш.

– Нам не нужна еда…

– И что я скажу Мацуде Такеру-доно? Что я отослал его раненого сына с пустым желудком? Ты останешься на ужин, – решительно сказал Котецу, заткнув Мамору.

– Спасибо, Котецу Кама, – сказал он с поклоном.

Кван тоже поклонился и шепнул:

– Спасибо.

Когда кузнец ушел, Кван удивленно повернулся к Мамору.

– Ты зовешь его Кама? – тихо сказал он. Мамору мог понять его смятение, обычно так слуги или ученики обращались к хозяину. Так кайгенский коро не обращался к нуму в саже. – Я думал, ты был из высокого дома воинов.

– Так и есть, – сказал Мамору. – Потому я уважаю его.

– Я не… что это значит? – шепнул Кван, следуя за Мамору на кухню Котецу.

– У моей семьи особые отношения с Котецу. Ты не поймешь…

– Конечно, мальчик не понимает, – проскрипел нетерпеливый голос, и Мамору вздрогнул и понял, что это была мать Котецу. Он не знал, что морщинистая старушка проснулась. – Как он может понять? Он чужеземец, – сутулая женщина склонилась, щуря мутные глаза. – Я уже не вижу, но знаю каждую искру ньямы на этой горе. И ты, мальчик, тут не родился. Ты прибыл из далекого места, да?

Кван мог лишь глазеть, раскрыв рот, на старую нуму.

– Что не так, мальчик? – рявкнула мать Котецу. – Я думала, у тебя сломана рука, а не язык.

– П-простите, нумуба, – пролепетал Кван.

– Нумуба? – бабуля Котецу рассмеялась от обращения Яммы. – Он говорит так, будто он издалека. Мацуда-кун, – глаза женщины не двигались, но она тепло склонила голову в сторону Мацуды. – Горожанин, как он, не может понять наши обычаи, как бы ты ни пытался объяснить. Мы для него – диковинка. Миф. Глупая фантазия из далекого прошлого.

– Я не говорил…

– Прошу, присядь, Кван-сан, – тепло сказала Тамами. – Мамору-доно, и ты тоже. Выпей чаю.

Она налила им горячий чай и поспешила поставить еду на стол. Мамору втянул немного воды из воздуха и пытался не кривиться, чистя ею ладони. Костяшки все еще кровоточили, хоть он покрыл их корками. Вода жгла. Он ощущал на себе взгляд Квана, пока он возвращал воду в воздух, и старался смотреть вниз.

– Наш коро обеспокоен, – буркнула бабуля Котецу, казалось, себе. – Его джийя кипит и топит его.

Мамору сделал вид, что не слышал, и сделал глоток чая. Горечь должна была взбодрить его, но вместо этого жар проник в кости, топил его, как лед над огнем.

– Теперь, – сказал Котецу-сан, выйдя из комнаты. – Простите, забыл представиться, – он повернулся к Квану с поклоном. – Я – нуму Котецу Каташи.

– Я – Кван Чоль-хи, – Кван поспешил встать и поклониться. – Рад знакомству…

– Присядь, – Котецу рассмеялся, опустил ладонь на плечо Квана, чтобы опустить его. – Ты выглядишь плохо. Не нужно напрягаться. Давай осмотрим твою руку.

– У него еще и нога ранена, – сказал Мамору. – Я пытался сделать корку, но…

– Тише, Мацуда-кун, – сказала хрипло бабуля Котецу. – Пусть нуму делает свою работу.

– Да, мэм. Простите.

– Вот, – Тамами наполнила миску рисом и протянула Мамору. – Поешь.

– Спасибо, – Мамору тянулся за миской, но свет упал на его ладони. Женщина заметила его окровавленные костяшки и лицо, не скрыла тревоги.

– Мамору-доно… что вы с твоим одноклассником делали?

– Я… – начал Мамору, но не успел закончить, бабуля Котецу перебила, с упреком цокнув языком.

– Оставь дела коро им, – сказала она невестке. – Если парни немного в крови, это их дело, не наше.

– Конечно, – сказала робко Тамами, но тревога не покинула ее лицо. – Простите.

– И… – Мамору быстро искал другую тему разговора. – Малыши в порядке? – он кивнул на комнату вдаль, где, скорее всего, спали младшие дети Котецу.

– Да, – сказала Тамами с улыбкой. – Тебе придется прийти как-то позже, когда они не будут спать. Они всегда рады тебя видеть.

Котецу Кама на другом конце комнаты стал накладывать шину на руку Квана.

– Расслабься, – прогудел кузнец. – Я знаю, что горожанин, как ты, наверное, привык к ярко освещенным больницам с оборудованием, но тебе нечего бояться. Я знаю, что делаю.

Кван сглотнул и кивнул.

– Как мальчик, как ты, оказался в нашей деревушке?

– Мой отец работает на… ай! – Кван скривился. – Простите. Мой отец работает на Геомиджул.

– Где?

– Геомиджул. Это компания, которая занимается технологиями инфо-ком.

– Так он – путешествующий торговец электроникой?

– Не совсем. Его работа – устанавливать нужную инфраструктуру для приборов инфо-ком. Думаю, кто-то в этом районе согласился оплатить установку башен-спутников тут, так что у вас будет лучше связь на инфо-комах. Он тут, чтобы проследить за этим.

– Твой отец знает, что тут почти ни у кого нет инфо-кома? – спросил Котецу.

– Компания надеется, что они будут лучше продаваться, когда заработают башни. Их цель – установить достаточно башен за три года, чтобы связь инфо-комов была доступна в любом месте в Кайгене. Я знаю, что мой папа говорил о том, что попросит местных мастеров о помощи. Он еще не успел многого сделать, но, наверное, придет сюда в поисках работников. Уверен, создание больших металлических башен – не ваша специальность, так что, если вы не хотите это делать, я ему передам…

– Наоборот. Звучит чудесно. Я отправлю своего сына, Ацуши.

– Что? Правда?

– О, да. Юный нуму должен всегда учиться новым технологиям. Для старика, как я, это тяжело, но для растущего разума это важно. Юный Мамору-доно и сам неплохой мастер металла, – Котецу улыбнулся Мамору. – Если его отец позволит, он тоже мог бы вам помочь.

– Да, – Кван в смятении перевел взгляд с Мамору на Котецу Кама. – Мацуда-сан говорит, что он… ваш ученик?

– Знаю, это кажется странным, – сказал Котецу, – но эта традиция была еще до современного кайгенского общества.

– Но… почему? Я не понимаю.

– Это долгая история. Прошу, замри, Кван-сан.

Бабуля Котецу со скрипом склонилась ближе.

– Тысячу лет назад, – начала она, – задолго до того, как металл превратили в провода и спутники, самый желанный металл в Кайгене делала маленькая семья кузнецов, живущая тут, в Такаюби. Их навыки в ковке орудия и оружия дали им имя Котецу, что означает «сталь» на диалекте Широджима. Хотя законы кафо и камая еще не пришли в Кайген, эта семья кузнецов развила близкие отношения покровительства с благородным домом Мацуда – глубокая связь крови и стали, которая обеспечивала кузнецам Котецу всегда защиту, а Мацуда всегда получали лучшие мечи. Мацуда были мастерами создания клинков и копий изо льда. Раннее оружие изо льда было грубым, и им помогал боевой стиль. На дальнем расстоянии они бились льдом, а сталь, выкованная Котецу, помогала биться вблизи. Так они завоевали этот полуостров и почти всю западную Широджиму.

Кван смотрел на бабулю Котецу в смятении, но был заинтригован и не перебивал. Мамору было странно слышать историю, которую он слышал много раз, в переводе на кайгенгуа.

– На пике правления семьи Мацуда первые миссионеры Фаллеи прибыли на эти берега большими группами. Некоторые были с континента, некоторые – из Дисы, были даже те, кто прибыл из далекой империи Ямма. Эти певцы-миссионеры принесли с собой новые технологии и взгляды на мир. Многие в Широджиме приняли новую религию, с готовностью включили ее в свои жизни, даже ближайший сосед Мацуды, дом Юкино. Но глава Мацуда тогда открыто отказал Фаллея, даже послал своих людей казнить миссионеров и обращенных на улицах. В ответ армия Фаллеи, которую вел лорд Юкино Изуми, устроила осаду замка Мацуда и сравняла его с землей. Мацуда, которые не умерли в бою, сгорели в пожаре… все, кроме одного. Младший сын лорда, Мацуда Такеру, в честь которого назван отец этого мальчика, – она кивнула на Мамору. – Огонь поднялся вокруг комнаты, где он спал, но его мать окружила его водой и льдом. Огонь поглотил дерево, плоть и кости вокруг них, но ее любовь защитила его. Когда солнце взошло на следующий день, женщина была мертва, сдалась жару и дыму, но в ее руках выжил маленький Такеру.

Мамору застыл, зудящие ладони лежали на коленях. Он слышал историю о Мацуде Такеру дюжину раз. Когда он был маленьким, разрушение замка Мацуда доводило его до слез. Теперь он смотрел на окровавленные костяшки и гадал, была ли история правдой. Он еще никогда не ощущал себя таким пустым.

– Армия Юкино Изуми постаралась убить всех коро в замке и домах вокруг, – продолжила бабуля Котецу, – но семью кузнецов Котецу пощадили из-за их ценных печей. Было грехом у Фаллеи жестоко обходиться с ремесленником.

Кван кивнул. Он жил в Ямме и понимал это.

– Мужчина Котецу по имени Кензо пробрался сквозь пепел, когда дым рассеялся. Кензо нашел юного Такеру в рунах и помог ему встать. К тому времени Юкино Изуми назвал себя правителем региона, и Кензо знал, что, если мальчика обнаружат, его убьют. Он взял Такеру в свой дом, растил коро как своего сына. И этот добрый поступок изменил судьбу семьи Мацуда, семьи Котецу и всей Широджимы. Прячась под ложным именем, юный Такеру вырос в доме Котецу Кензо, стал подростком. Правил Юкино Изуми. Пока рос, Такеру проявил себя как гений. Несмотря на то, что случилось с его семьей, он смог слушать фин миссионера и научиться ценностям Фаллеи. Несмотря на его кровь вина, он встал у печи, как прирожденный нуму, создавал отличные мечи, поразительно красивые. Несмотря на его навыки кузнеца, он знал, что его долгом было отомстить за семью и продолжить род Мацуда. Юноша под прикрытием отправился тренироваться с мечниками джийя кланов Амено и Гинкава, дальше на север. Никто не знает, куда он ушел тогда, кто его учил, хотя многие дома коро после этого хотели приписать подвиг себе. Но это история его возвращения, годы спустя, когда он стал легендой…

Котецу Чизуэ утихла, кивая.

– И… – сказал Кван через миг. – Что случилось?

– О, хочешь, чтобы я продолжила? – обрадовалась бабуля Котецу. – Я думала, тебе надоела глупая история странной старушки.

– Нет, пожалуйста, – пылко сказал Кван. – Продолжайте.

– Хорошо, городской мальчик, – она рассмеялась. – Вернувшись, Такеру прошел во врата города без оружия, только с мешком на спине. В городе он всем сообщил: «Я – Мацуда Такеру, лорд Такаюби. Я тут, чтобы вернуть дом своей семьи». Услышав это, стражи схватили его и отвели к лорду Юкино Изуми. В зале Юкино Такеру впервые увидел убийцу своей семьи и повторил вызов. Юкино Изуми не был впечатлен.

«Ты зовешь себя Такеру, наследником дома Мацуда, – сказал он, – но я знаю, что все Мацуда были убиты годы назад. Значит, ты – лжец и предатель. Я не обязан принимать твой вызов. Ты будешь казнен».

«Тогда я предлагаю компромисс, – сказал Такеру. – Я сражусь с вами без оружия».

«Без оружия! – Юкино рассмеялся. – Ты считаешь, что можешь убить меня без меча?».

«Да», – спокойно сказал Такеру.

«Если ты так уверен в своих навыках, – сказал Юкино, – почему не убил меня сразу?».

Такеру огляделся и ответил:

«Ваши стражи – сыновья этой горы, как я. Я не хотел бы им вредить».

Юкино был заинтригован, согласился на дуэль, назначил время и отпустил Такеру. Когда его люди задали вопросы, лорд сказал: «Он убежит или ступит в круг со мной и умрет. В любом случае, мы избавимся от него».

Услышав о возвращении Такеру и вызове, Котецу Кензо поспешил к приемному сыну и умолял его не участвовать в сражении.

«Я бросил вызов, – сказал Такеру. – Как мужчина и коро, я не могу отступить».

«Юкино Изуми – один из лучших мечников в регионе, – предупредил Кензо в отчаянии. – У него мой меч, лучший из моих творений. Как ты защитишь себя без оружия?».

Такеру только улыбнулся. «Ты дал Юкино-доно великий меч, но оружие, которое ты дал мне, лучше металла. Ты дал мне знание клинка», – с этим юный Мацуда обнял наставника и приемного отца, пообещал вернуться к нему после боя.

Юкино Изуми появился на следующий день с мечом, выкованным для него Котецу Кензо, лучшим оружием этого времени, его острый край рассекал пятерых одним ударом. Юкино встретил Мацуду в центре главной площади на глазах всего Такаюби…

Кван склонился, глаза были огромными.

– Юкино вытащил великий меч, и бой был завершен.

– Что? – сказал Кван.

– Одним ударом джийя Мацуды Такеру рассекла меч и тело Юкино. Узурпатор умер раньше, чем упал на землю, первая жертва Шепчущего клинка.

– Что? Но… как? – Кван перевел взгляд с Мамору на семью нуму. – Лед не может резать металл. Это научно невозможно. Даже при температуре ниже нуля и под большим давлением лед не может стать таким плотным, как сталь. Военные пробовали это в лабораториях. Лед не может рассечь металл. Не может.

– Может, – спокойно сказала бабуля Котецу, – и делал это много раз с тех пор, как Мацуда Такеру создал технику.

Ни Кван, ни Котецу не знали, что сила Шепчущего Клинка была не только в плотности. Рассекающая сила была результатом точности мастера. Мечник должен был идеально управлять своей джийей, чтобы создать край в одну молекулу, которая рассекала любую субстанцию, несмотря на ее плотность. Техника была навыком человека и сосредоточенностью, которые нельзя было повторить в лаборатории.

– Хочешь верь, хочешь – нет, – сказала бабуля Котецу, – но ты был на месте несколько сиирану.

– Что? – Кван опустил взгляд и понял, что Котецу Кама промыл и перевязал все его раны. – О, – он издал смешок, и бабуля Котецу ответила беззубой улыбкой.

– Как видишь, у старушки есть приемы.

– Теперь поешь, – сказала жена Котецу, поманив Квана к столу.

– Но что случилось потом? – спросил Кван, присоединившись к Мамору за потрепанным обеденным столом. – Когда Мацуда Такеру рассек Юкино Изуми пополам? Он стоял посреди площади над мертвым телом правящего лорда, да? Что было потом?

– Говорят, лучший мечник может победить одним ударом, – сказала бабуля Котецу. – Мацуда Такеру победил за один удар, и, увидев его силу, никто не посмел бросить ему вызов. Вперед шагнул только сын Юкино Изуми, Хаясэ, двенадцати лет. Осиротевший Юкино сказал Такеру: «Я не буду биться с тобой за контроль над Такаюби, но я не позволю тебе казнить фин деревни или уничтожить храмы Фаллея».

Такеру с любопытством спросил: «А если я прикажу убрать Фаллею из этого региона?».

«Я брошу тебе вызов», – сказал Юкино Хаясэ без колебаний.

Такеру тронула храбрость мальчика, и он мудро не повторил ошибок отца. Несмотря на его силу, он не хотел править страхом.

«Я – кровь богов, – сказал он собравшейся толпе, – как все вы тут. Луна и океан не боятся перемен».

Он послушался просьбы Хаясэ, оставил храмы Фаллея, добавил закон Фаллеи в свое правление и со временем сам стал верным фаллекой. При новых законах он назвал Котецу – нуму для семьи Мацуда, связав их два дома верностью и взаимной поддержкой на все времена.

– И Юкино, – сказал Кван. – Он просто дал ему жить?

– Не только это, он дал ему вернуться в замок Юкино и жить там. Он женился на старшей дочери Юкино Изуми, Мицуки, чтобы укрепить мир между их домами. Твой мастер меча, Юкино Дай, потомок Юкино Хаясэ, как Мацуда Мамору и его семья – потомки Мацуды Такеру. Их две семьи сосуществовали в этом регионе тысячу лет, с напряжением, но не без уважения. Наши предки – Мацуда, Юкино и Котецу – создали первый регион Рюхон Фаллея в Широджиме.

– Ого, – сказал Кван. – И Шепчущий Клинок передавался в роду Мацуды Такеру все это время?

Бабуля Котецу кивнула.

– Такеру передал Шепчущий Клинок сыновьям, которые передали его своим сыновьям. С того времени мальчики семьи Мацуды всегда посылали ученика к кузнецам Котецу, надеясь, что их навык со сталью приведет к Шепчущему Клинку.

– Но… погодите, – сказал Кван. – Разве не странно под Фаллея, что коро, как Мацуда, учатся у нуму?

– Шепчущий Клинок – священная сила, объединившая Такаюби, – сказал Котецу Кама. – Ради сохранения техники рода Мацуда мы делаем это исключение. Без комбинации навыков нуму и коро технику не передать. Мацуда Такеру был гением, который возникает раз в тысячу лет. Те, кто могут повторить его технику, часто одни в поколении.

Кван повернулся к Мамору.

– Погоди, не все Мацуда могут использовать Шепчущий Клинок?

– Многие ею не овладевают, – сказал Котецу Кама, опередив Мамору, – хотя судьба всех Мацуда пытаться всю жизнь. Были слабые поколения в прошлом, когда люди боялись, что техника пропадёт из мира. Нам повезло, что в этом поколении будет хотя бы один Шепчущий Клинок, – он улыбнулся ученику, но Мамору не ответил на это. – Мы уверены.

Мамору часто тоже был уверен. Но не сейчас. Он ощущал себя сейчас хрупкой оболочкой, не способной ничего сделать, ничего удержать.

Луна и океан не боятся перемен.

– Так Мацуда Такеру, в итоге, принял идеалы убийцы его родителей? – тихо сказал Мамору.

Трое взрослых нуму смотрели на него удивленно.

– Ну… да, – сказал Котецу Кама. – Ты знаешь историю.

– Он был таким сильным, – пробормотал Мамору. – У него была кровь богов в венах, и он просто… впустил чужие идеи?

– Ему хватило ума увидеть, что Фаллея – это путь вперед, – сказал Котецу Кама, его низкий голос, обычно успокаивающий, бил по нервам Мамору. – Фаллея убила его семью, но и пощадила Котецу, от которых он зависел, и Рюхон Фаллея, которую он поддержал, сделала этот регион таким сильным.

– Но откуда он знал? – Мамору хмуро смотрел на свои костяшки. – Откуда была уверенность? – как можно быть уверенном в решении, которое определяло судьбы тысяч? Как?

– Ты в порядке, Мамору-доно? – мягко спросил нуму.

Мамору не был в порядке. Он снова кипел, джийю тревожил жар.

– Как он мог бросить все, что знал – наследие семьи – ради новой религии?

– Такеру рос, познавая обе религии. Он изучал их тщательно, как изучал клинок. Как лидер, он должен был принять решение, – Котецу сделал паузу. – Ты точно в порядке? Твоя джийя ощущается не очень…

– Котецу Кама, – Мамору резко поднял голову. – Расскажите мне об обсидиане Яммы.

– Что? – Котецу опешил.

– Твердый тип стекла Яммы, – сказал Мамору. – Кайгенские мастера знают, как его делать?

– Конечно, – сказал Котецу. – Нынче Кайген и Ямма многим обмениваются в товарах и культуре, многие кайгенцы работают со стеклом джонджо.

– Но не зилазенским стеклом?

– Конечно, нет, – Котецу рассмеялся. – Создание того материала – техника рода, как наша ковка и твой Шепчущий Клинок. Это тайны семьи Зилазен.

– О, – Мамору этого не понимал. – Так кайгенская армия не производила ничего из зилазенского стекла?

– Нет, – сказал Котецу, – хотя мой кузен рассказывал, что Империя закупала много пуль Яммы, так что, может…

– А что-то крупнее? – спросил Мамору. – Кайген получал машины из зилазенского стекла? Танки или самолеты?

– Не знаю, – сказал Котецу. – Зилазен вынуждает таджак управлять машинами, а не джиджак. Покупать такое снаряжение – чушь. И у Кайгена нет мастеров, способных создать зилазенское стекло. Думаю, кузнецу Кайгена нужно вступить в брак с сенкули Зилазена, чтобы узнать эти тайны. Но даже так их могут надежно оберегать. Может, этому можно учиться только крови Зилазен, так что… ребенок смешанного брака, возможно?

Тамами неодобрительно цокнула языком.

– Какой хороший теонит захочет портить так свой род?

– Не знаю, – Котецу пожал плечам. – Если бы мы смогли увидеть катану из зилазенского стекла, смешанная кровь того стоила бы.

– Такое было бы возможно? – спросил Кван, и Мамору не мог понять, был он взволнован или пытался увести разговор от самолётов.

– Я знаю, что мечи из зилазенского стекла делали в прошлом, – сказал Котецу.

– Правда?

– Они очень редкие, – сказал Котецу. – Их не больше сотни в мире.

Кван задал еще пару десятков вопросов о ковке мечей, жена Котецу решила, что мальчики наелись, и кузнец отвел Мамору и Квана к краю деревни и отправил их в путь. Мамору механически поклонился наставнику и пожелал ему доброй ночи.

Он и Кван пошли вверх по горе, он ожидал, что северянин скажет ему: «Я же говорил». Он готовился к этому, но Кван не насмехался. Он шел без слов у локтя Мамору по тропе к западной деревне.

Он сказал лишь:

– Ты будешь в порядке?

Голос Мамору не был сдавленным или кипящим. Он был пустым.

– Да.

Они шли какое-то время в тишине. Квану уже не нужно было, чтобы Мамору его вел. Первый свет проник на небо, озаряя путь перед ними.

– Как твоя рука, Кван-сан?

– Чоль-хи.

– Что?

– Зови меня Чоль-хи, – сказал Кван. – Мы упали вместе с горы. Можем уже звать друг друга по имени, да?

Мамору не посмотрел на другого мальчика.

– Если хочешь.

– Спасибо, что познакомил меня со своими друзьями-нуму, кстати. Они были хорошие.

– Рад, что они тебе понравились, – сказал Мамору, – но прости, что тебе пришлось сидеть на уроке истории.

– Ничего, – сказал Кван. – Мне нравится слушать. И ваша история довольно интересная.

«Если это история», – подумал Мамору. Если Хибики-сэнсей мог ошибаться о прошлом Такаюби, могла и бабуля Котецу. Могли все.

– Так, кхм… – Кван ощутил тяжесть ньямы Мамору, потому что сменил тему. – Круто то, что нуму Котецу говорил об оружии из зилазенского стекла, да? Я не знал, что Зилазен делали мечи!

– Как и я, – сказал Мамору. – Думаю, мастера мира делятся чем-то друг с другом, это не всегда касается коро.

– Думаешь, катана из зилазенского стекла была бы сильнее твоего магического Шепчущего Клинка?

– Я не могу сделать Шепчущий клинок, – сказал Мамору. – И вряд ли будет шанс проверить меч. Котецу Кама сказал, что в мире их меньше сотни.

Два мальчика расстались чуть дальше по тропе.

– Спокойной ночи, Чоль-хи-кун, – сказал Мамору, обращение легко слетело с его языка. Было странно, но Кван повернулся и улыбнулся ему утомленно, но с благодарностью и теплом, которые он не заслужил.

– Спокойной ночи, Мамору-кун.

Мамору не знал, что всю жизнь жил недалеко от меча из зилазенского стекла. Черный клинок был спрятан под половицами кухни Мацуда незадолго до его рождения и оставался там, нетронутый, с тех пор. Оружие было чуть больше традиционного вакидзаси, но оно видело больше сражений, чем любая катана в додзе Мацуда.

Конечно, Мамору не знал об этом.

Его мать не говорила о прошлом.