Текст книги "Меч Кайгена (ЛП)"

Автор книги: М. Л. Вонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА 4: ВОИН

Я тут не умру!

Мысль пронзила Мамору, он и его одноклассник падали в воздухе вдоль горы. Я не умру тут! И не из-за непривычной неловкости. Не из-за врущего чужака, из-за которого он сорвался.

Со скоростью Мацуды Мамору впился в туман вокруг него, превратил его в жидкость и направил щупальце воды вверх, чтобы уцепиться за ближайшие перила храма. Как только вода коснулась камня и дерева, Мамору начал ее замораживать, но он и Кван падали слишком быстро. Щупальце не успело замерзнуть, их вес дернул его. Лед разбился, и они стали падать снова, прочь от храма.

Мамору смутно понимал, что Кван кричал, но звук затерялся в реве ветра, пока он искал решение. Повернув тело в воздухе, Мамору нашел верёвку и потянул, чтобы Кван был ближе – он тут же пожалел об этом решении, когда и крики стали ближе, чуть не разбив его барабанные перепонки. Но так он мог защитить их обоих сразу.

Игнорируя визг Квана, «О, боги! О, БОГИ! А-а-а! А-А-А!», Мамору вытянул свою джийя, чтобы завладеть туманом вокруг. Впившись в спину формы Квана, он бросил всю воду под них. Если они рухнут на камни, он мог хотя бы уменьшить удар.

Тьма и пар проносились со всех сторон, мешая увидеть, куда они падали. Мамору закрыл глаза. Он ощущал брешь в тумане внизу, камень, покрытый каплями, приближался ужасно быстро, но он был быстрее. Толкнув джийя, он смог превратить массу тумана и капель в снег до того, как они с Кваном ударились об склон горы.

Подушка из снега смягчила столкновение, но гора все еще ударила по телу Мамору, выбивая воздух из его легких. Сжавшись в комок, он перекатился, упав, но они попали на отвесный склон, потому что он не вскочил ловко на ноги, а продолжил катиться. Камни били его по спине, плечам и голеням, конечности запутались с Кваном, два мальчика пролетели еще немного вместе, а потом они рухнули на утес.

Мамору вытянулся на спине, дрожа от шока, его скелет звенел от ударов об камень. Закрыв глаза, он оценил ущерб телу. Пострадавшие сосуды пульсировали под кожей, обещая синяки. Спина и колени были в царапинах, кровь выступила на порезах на предплечьях, но он будет в порядке. Он выжил.

– Кван-сан? – он открыл глаза. – Ты в порядке?

Ответ был приглушенным стоном. Другой мальчик был жив. Этого хватило, чтобы Мамору лег на спину на пару мгновений, чтобы совладать с дыханием. Ему не нужна была дрожь голоса и конечностей, когда он встанет. Как только он успокоил дыхание и биение сердца, он встал на четвереньки и огляделся. Они были на единственном выступе на отвесном склоне. Когда Мамору выглянул за край выступа, он увидел, как склон горы тянется во тьму.

– Есть способ спуститься? – робко спросил Кван.

Мамору не знал, как ответить, не вызвав больше паники.

– Будет непросто, – он даже не знал, на какой части горы они были. Повернувшись на узком выступе, он посмотрел на склон в поисках чего-то знакомого, но было сложно видеть в темнеющем тумане, и ничто не выглядело знакомо. Он мог рассеять туман своей джийей, но сомневался, что это поможет. Света было мало.

– Мы тут умрем? – спросил Кван.

– Нет, – Мамору старался звучать увереннее, чем чувствовал себя. – В худшем случае, придется ждать до утра, чтобы в свете найти путь вниз, но мы должны попробовать сейчас, пока еще сумерки.

– Прости, – сказал Кван. – Вряд ли это возможно.

– Кван-сан, – Мамору возмущенно развернулся. – Я знаю, что ты боишься высоты, но… о, нет.

Северянин сжимался в комок на камнях. Его левое предплечье было неправильно выгнуто, сломано.

– Прости, – Мамору пошел к Квану, который пострадал сильнее, чем он. – Я должен был постараться лучше остановить падение.

– Думаю, ты и так постарался, – сказал Кван сквозь зубы из-за ужасной боли. Он боялся двигаться. – Мы живы. Я еще не видел, чтобы кто-то создал столько снега за раз. Я не знал, что яростные воины Кусанаги могли делать такие мягкие подушки из снега.

– Ты ранен где-то еще? – спросил Мамору. – Кровь течет?

– В-вряд ли, – пролепетал Кван.

Ощутив течение крови, Мамору задрал штанину хакама Квана, стало видно глубокий порез, выпирающий камень снес часть его голени. Кровь свободно текла из раны, стекала по ноге и пачкала его странную обувь.

– О! – Кван запищал, как девчонка. – Что? Как ты… Ньяарэ, это выглядит ужасно!

– Могло быть хуже, – сказал Мамору. – Но мы должны остановить кровотечение.

Кван потянулся, чтобы прочистить рану, ладони дрожали, джийя дрожала еще сильнее. Мамору оттолкнул его руку.

– Я это сделаю. Замри, – махнув рукой, он собрал воду из воздуха и провел ею по ноге Квана, смывая кровь. Кван дёрнулся и вдохнул сквозь зубы, но смог не извиваться слишком сильно. – Ощущения будут странные, – предупредил Мамору, прижав ладонь к ране до того, как вытекло больше крови. Остановив кровь на месте с помощью джийя, Мамору начал вытягивать жидкость между молекулами железа и карбона, заставляя жидкость загустеть.

– Что ты делаешь? – осведомился Кван, явно ощущая покалывание и зуд, которые всегда сопровождали ускоренное исцеление.

– Я создаю временную корку, – ответил Мамору. – Прошу, замри.

Кван пялился, забыв в потрясении о боли.

– Ты так можешь? Ты можешь управлять кровью?

Мамору стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться на работе.

– Немного.

– Это редкая способность!

– Не в семье моей матери, – ответил Мамору, не глядя на Квана. – Она – Цусано.

Каа-чан научила Мамору, как создать корку.

«Только в экстренных случаях, – строго сказала она. – Управление кровью – не игрушка, и Мацуде не стоит хвалиться таким на публике».

Мамору всегда было интересно, какими были все способности Каа-чан, но спрашивать было неприлично. Тетя Сецуко шепнула как-то раз, что его мама могла использовать Кровавую Иглу – технику рода Цусано, в которой джиджака прижимал палец к телу врага и замораживал каплю крови жертвы в иглу, тонкую и острую, способную пронзить главные кровеносные сосуды и впиться в точки давления. Веселая тетя Мамору могла шутить, чтобы напугать его, она любила это делать, а вокруг ходило много жутких историй об управлении кровью Цусано.

Были жуткие истории о джиджаках Цусано, которые так умело управляли кровью, что могли управлять жидкостью в телах других людей, используя их как кукол. В отличие от Шепчущего Клинка, Кровавые кукловоды Цусано были легендой. Живые Цусано не могли подтвердить их существование, но эти истории хорошо пугали детей.

– Невероятно! – выпалил Кван, когда Мамору убрал руки от пореза, показывая красную корку.

– Не трогай ее, – резко сказал Мамору, не дав Квану задеть его работу. – Это не замена естественному заживлению. Не продержится под стрессом. И, если можешь… прошу, не упоминай это никому, – в семье Мацуда такая способность не приветствовалась.

– Почему? – грубо спросил Кван.

– Это не… – Мамору опустил взгляд. – У Мацуда не должно быть такой способности.

По словам Тоу-самы, из-за управления кровью Мамору не мог овладеть Шепчущим Клинком. Когда настоящий Мацуда тянул воду из окружения, это было чистым. Мастер Мацуда создавал оружие, сжимая несколько миллиардов молекул воды в тонкий клинок силой ньямы, создавая лед, твердый, как металл, с краем шириной с одну молекулу. Мамору всегда умудрялся поймать в воду что-то еще – частички железа, грязь, соль, пузырьки воздуха – это ослабляло его лед, и он разбивался под давлением.

– Просто не говори мальчикам в школе.

Кван растерялся, но согласился.

– Ладно. Не скажу.

Сев на колени, Мамору окинул Квана взглядом. Сломанную руку нужно было вправить, пока его тело теонита не начало исцеляться, самодельная корка не продержится, и у Квана могли быть внутренние ушибы, которые должен был осмотреть целитель. Мамору вздохнул.

– Это не может ждать до утра, – решил он. – Тогда луна.

– Что?

– Мы подождем, пока луна будет высоко. Она почти полная. Света должно хватить, чтобы мы спустились… или чтобы я спустил тебя с горы.

– Мы не можем вызвать скорую? – спросил Кван.

От вопроса Мамору рассмеялся.

– В Такаюби нет скорой. У нас даже мощеной дороги нет.

– Ладно, но больница должна быть, да? – с тревогой сказал Кван. – Где ближайшая больница?

– Монахи-медики живут в западной деревне.

– Не монахи-медики! – прорычал Кван, его боль стала раздражением. – Я про настоящую больницу с оборудованием, машинами и работниками.

– Слишком далеко, – сказал Мамору, – возле крепости Амено на Тацуяме.

– Где это вообще?

– У основания другой горы.

Кван издал громкий стон.

– Знаешь, сколько школ я посетил? Двенадцать, вроде. И знаешь, что? Это худший первый день в школе в моей жизни.

– Ты будешь в порядке, – сказал Мамору. – Я спущу нас.

В голове он пытался продумать их положение на горе. Они упали с восточной стороны храма, значит, были на востоке от озера. Мамору не был раньше на этой части горы, тут не было троп, а отвесные камни мешали лазать даже искателям приключений. Склон так тянулся, что они катились бы до смерти, если бы не этот странный выступ, который, если подумать, не ощущался как камень. Слишком идеальный и ровный. Твердый и гладкий.

– Что это такое? – Кван озвучил мысли Мамору.

Кван рухнул всем телом на гладкую поверхность, но приподнялся на здоровой руке и провел ладонью по странной формации. Встав, Мамору отошел как можно дальше к краю и осмотрел форму. Выступ был темнее горы, как тень за Кваном. Плоский кусок торчал из тени как… плавник или крыло?

– Это самолет! – воскликнул Кван, когда и Мамору это понял. Улыбка озарила его лицо.

– О! – Мамору хлопнул в ладоши, кусочки встали на места его карты в голове. – Я знаю, где мы!

– Что?

– Это обломки черного самолета, – объяснил он. – Они были тут вечно. Его видно с нижних ступеней, если смотреть на озеро, так что мы близко к воде, – облегчение текло по Мамору. Спуск все-таки был возможным.

– О, – Кван перевел взгляд с Мамору на самолет, вонзенный в гору. – Так он был тут давно?

– Да, – Мамору вспомнил, как в первое ясное утро Юта указал на пятно темного металла в склоне на дальней стороне озера. – Еще до того, как Кумоно стал школой, – его отец и дядя упоминали, что видели самолет, когда взбирались по ступеням мальчиками.

– Погоди… как он сюда попал? – спросил Кван, щурясь в смятении.

– Разбился во время военного упражнения, когда империя тренировала тут отряды, – так сказал Хибики-сэнсей, когда спросил Юта. – Правительство проверяло беспилотный тихий самолет. Этот был неисправен, двигатель сломался, и он врезался в необитаемый склон горы.

– Правда? – Кван коснулся самолёта пальцами здоровой ладони, хмурясь. – И когда это было?

– Во время Келебы, – во время Великой Войны правительство могло направить военную технику в Широджиму.

Кван водил ладонью медленные круги по самолету, словно что-то искал.

– Мацуда-сан… – его голос стал тихим и сдавленным. – Я не знаю, как тебе это сказать… Это не кайгенский самолет.

– Что? – Мамору издал потрясенный смешок, но страх нашел в нем слабость. – Конечно, это он! Откуда еще он может быть?

Кван покачал головой, выглядя виновато, почти напугано.

– Из Яммы.

– С чего ты это взял? – Мамору не смог скрыть гнев в голосе. – Зачем ты так говоришь?!

Теперь Кван боялся, но все равно объяснил:

– Кайгенские самолеты из металла. Это не металл.

– Не смеши, – Мамору пересек самолет в два гневных шага. – Конечно, он из… – но, когда его пальцы коснулись тела самолета, слова застрял в горле. Металл не бывал таким гладким. – Ч-что это?

– Зилазенское стекло, – сказал Кван.

– Что?

– Зилазенкое стекло, – повторил Кван. – Самый твердый обсидиан Яммы. Самый сильный материал в мире.

– Ты не ремесленник, – рявкнул отчаянно Мамору. – Как ты можешь это знать?

– Посмотри, – Кван прижал ладонь к самолету и с болью встал, чтобы указать туда, где нос вонзился в гору. – Самолет врезался тут и не сломался. Он вонзился в гору, но на нем ни одной трещины, – Мамору видел, что Кван был прав. Самолет был гладким, словно был создан вчера. Даже чистейшая сталь Котецу не была такой прочной. – Только зилазенское стекло так может.

Мамору сжал кулак на теле самолета.

– Нет, – выдохнул он. – Ты врешь, – это был не самолет из Яммы. Не зилазенское стекло. – Ты врешь, – он это докажет.

Мамору прижал ладони к самолету, впился ногтями так, что они могли сломаться, а потом провел ими, пытаясь поцарапать непробиваемое стекло. Но даже ногти Мамору выгибались и ломались, он не смог оставить даже мелкой царапины на самолете. Поверхность была идеальной в сумерках, Мамору видел, как его лицо отражалось во тьме. Обеспокоенное. Обезумевшее. Лицо потерянного ребенка, не воина.

– Я не вру, – тихо сказал Кван. – Ты мог бы ударить всеми мечами Кайгена по этому стеклу, но не поцарапал бы его.

– Молчи! – прорычал Мамору, ненавидя страх в своем голосе.

Он мог заставить Квана заткнуться, как в школьном дворе. Он пробьет черное стекло и докажет, что он врал, и это закончится. Мамору отвел руку и ударил по боку самолета изо всех сил. Копье боли пронзило его руку, но он не дал этому остановить его. Он бил снова и снова, сыпал удары, которые оставили бы вмятины на любом металле. Ладони Мамору могли разбить камень и сталь, но сейчас ломались только кожа и сосуды на его костяшках.

– Мацуда-сан, хватит! Стой! – умолял Кван, хотя не хотел попасть под кулаки во второй раз и не приближался. – Ты сломаешь руку! Говорю тебе, это самое прочное стекло в…

– Нет, – прорычал Мамору сквозь зубы. – Нет!

Отведя кулак, он заморозил кровь и туман в самый твердый лед, какой мог создать, на костяшках и ударил снова. Лед разбился, послав шоковую волну боли по его ладони. Сияющий черный самолет не был даже поцарапан, но Мамору был разбит.

До этого слова Квана были просто выдумками и парой картинок. Это можно было подделать. Теперь кусок его истории был перед Мамору. Зилазенское стекло тверже его льда. Его нельзя было сломать. И он не мог с этим спорить.

– Мацуда-сан, – голос Квана звучал бы мягко, если бы слова не впивались в Мамору как ножи. – Посмотри на это. Ты видел кайгенский самолет такой формы?

Мамору не хотел его слышать, старался не слышать, но самолет был перед ним. И Кван был прав, это не было похоже на самолеты, которые он видел в небе или на парадах по ТВ. Он не сразу понял, где видел этот тип самолета раньше: на обсидиановой статуе с гордой женщиной-пилотом рядом. Пилот…

Мамору отчаянно поднялся на накрененное крыло самолета.

– Что ты делаешь? – осведомился Кван, пытаясь тщетно оттянуть сильного мальчика здоровой рукой. – Будь осторожен, Мацуда-сан! Ты не знаешь, насколько он стабилен!

Хибики-сэнсей сказал, что черный самолет был частью армии Кайгена, беспилотником времен Келебы. Мамору мог проверить это. Если спереди не было места пилота, он мог игнорировать слова Квана. Он мог все это забыть. Он мог…

Надежда умерла, он добрался до вершины самолета и нашел приподнятую кабину перед собой. Пока тело самолета было черным, как остывшие угли, кабина был из прозрачного стекла, такого ясного, словно его отполировали день назад. Мамору должен был там остановиться. Он не должен был подбираться и заглядывать сквозь стекло.

Но он смотрел, и его тело застыло. Кровь покинула его щеки, они стали бледными, как лицо перед ним – если это можно было назвать лицом. От пилота остался череп, лежащий криво на белых костях. Обрывки ткани на грудной клетке воина уже нельзя было опознать как военную форму. Кожа, темная или светлая, давно сгнила на костях.

Мамору должен был отпрянуть от останков человека, но он застыл, глядя в пустые глазницы пилота, где раньше были внимательные глаза.

– Мацуда-сан? Что такое? – Кван тоже попытался подобраться к кабине, но Мамору покачал головой. Выражение его лица, видимо, все сказало, потому что Кван замер. – Так плохо? – тихо спросил он.

– Просто… не смотри, – сказал Мамору, хотя он не мог отвести взгляд от скелета. – Не смотри.

Пилоты были молодежью с острым взглядом и быстрыми рефлексами, умело направляли машину на огромной скорости, смело бились высоко над морем или твердой землей. И этого юного бойца оставили гнить тут, без могилы, без памятника, никто его не помнил. Ветер и дождь умывали его лицо, кожу и форму, стерли все намеки на то, кто это был и за кого сражался.

Мамору смотрел в глазницы и гадал, были ли у пилота черные глаза, как у него. Его лицо выглядело так же без кожи? Гора так же легко его сотрет?

Он прижал ладонь к стеклу кабины, пальцы скользнули вниз, нащупали резьбу на стекле. Мамору обратил внимание на силуэты под пальцами, увидел, что кабина была покрыта символами силы и защиты Фаллеи. Среди символов буквами ямманинке были запечатлены слова.

– N… nyama du-gu la, – медленно прочел Мамору. – N’nyama ga-na la, – он повернулся к Квану, не мог убрать дрожь из голоса. – Что это значит?

– N’nyama dugu la. N’nyama gana la? – повторил Кван с мелодичностью носителя языка. – Моя ньяма для моей страны. Моя ньяма за моего короля.

Сила покинула тело Мамору. Он невольно сжался почти в поклоне от боли. Его лоб стукнулся об кабину. Десятки лет этот самолет торчал в горе, но Мамору ощущал, как это рушит все, что он знал, кусочки разлетались на ветру.

Не важно, был то скелет мужчины или женщины, кайгенского пилота или из Яммы. Воин умер тут, и Хибики-сэнсей врал об этом. Вся деревня врала об этом.

Ньяма Мамору кипела не от гнева, не обидой. Это была растерянность. Сила его разваливающегося мира заставляла туман бушевать. Капли летали, скользили по камням.

– Мацуда? – сказал Кван, кровь поднялась с его кожи, ее втянуло в вихрь джийи Мамору. Он выглядел нервно, пока буря Мамору не потянула за кровь в его открытых ранах. – Ай! Эй!

Крик боли вырвал Мамору из смятения.

Он вскинул голову. Вопль вернул горе четкий вид. Он пару раз глубоко вдохнул и смог совладать со своей джийей. Он еще не был стабильным льдом, но смог отпустить воду вокруг себя, включая кровь Квана.

– Ай… – повторил Кван, глядя со смесью удивления и ужаса, как его кровь опускалась на его кожу вязким месивом. Рана на голени снова кровоточила, хуже, чем раньше.

– Прости, – выдохнул Мамору, качая головой. – Прости. Я это исправлю.

Он с трудом спустился по самолету и сел на колени, чтобы обработать ногу Квана. Он пытался успокоить свою джийя, восстанавливая корку. Но контроль покинул его, сила не давалась.

– Ай! – Кван отдернул ногу, когда Мамору в третий раз попытался восстановить корку, но кровь потекла хуже.

– Прости, – повторил Мамору слабым голосом, который звучал как чужой. – Прости.

– Все хорошо, – сказал Кван, но прижал ладонь к ране, без слов отказываясь от помощи Мамору. – Я просто отрежу кусок рукава и перевяжу ее.

Мамору кивнул и попытался рассмеяться.

– Я не так хорош с кровью, как думал.

– Это меня устраивает, – Кван сдавленно улыбнулся. – Я не хочу проснуться однажды как твоя кукла.

– Это не… – Мамору покачал головой, едва слышал слова Квана. – Кровавых кукловодов нет. Это просто миф.

– Ну… я думал, все слухи о воинах Широджима были мифами, но вы, люди на острове, куда сильнее, чем я думал, – Кван сжал губы и странно смотрел на Мамору – смесь вины и жалости, от которых Мамору почти тошнило. – Может, в словах твоего учителя истории было немного правды. Может…

– Не надо, – прошептал Мамору.

– Что?

– Просто не надо… – голос был сдавленным. – Не говори со мной, – он мог потерять снова хватку на джийе. Он с трудом отвернулся от Квана и стеклянной кабины. – Я буду медитировать.

Он мог думать только о таком.

Усталость помогла. Мамору часто медитировал лучше, когда устал, почти спал, когда весь мир пропадал, кроме воды вокруг него. Мамору сосредоточился, и Кван пропал. Самолет и пилот исчезли. Камень пропал. Осталась только чистая вода, ясная, как дневной свет, чистая, как отполированная сталь. Глубоко в трансе, Мамору мог ощущать силуэт горы, покрытый каплями воды.

Он следовал за туманом и каплями, нежно спускался, пока не ощутил рябь воды – озера Кумоно. Его вес помог Мамору дышать медленно, мышцы расслабились. Он опустился в объятия озера и лежал там долго, вода кружилась. Когда пришло время, и притяжение потянуло его к самому большому ручью, текущему из озера, он скользнул туда.

Ручей принес его вниз по горе, по траве в росе к западной деревне, пока не коснулся пальцами камней возле храма, став множеством ручьев, и все текли, пока не встречались с соленым весом океана – первобытной силой, которая родила Кайген, дала жизнь. Тут даже быстрые горные ручьи становились частью вечности. Это было правдой, которая не умирала. Он был дома.

В глубинах он ощутил, как поднялась луна. Зеркало Нами манило, и он тоже поднялся, и рыбацкие лодки поднялись. Пруды наполнились до берегов, серебряные, как чешуя дракона, под полной луной, маленькие зеркала, отвечающие ей.

Он открыл глаза, зная, что увидит – зеркало Нами высоко в небе, сияющее чистым светом, который пронизывал миры прошлого и настоящего. Выдохнув, он стал Мамору снова, но был больше. Целее.

– Пруды полные, – сказал он без эмоций. – Пора.

– Что? – Кван стал вставать с места, где он дремал на самолете. – Что пора?

Мамору кивнул на небо.

– Это весь свет луны. Не переживай. Нам недалеко идти.

– Куда идти? – буркнул сонно Кван.

– Озеро Кумоно. Оно в десяти баундах ниже.

– Уверен? – спросил Кван. – Десять баундов – долгий путь, чтобы ощущать четко.

Все еще ощущая воду вокруг себя, Мамору невольно улыбнулся.

– Не для меня.

– Ладно. Но, клянусь Ньяарэ, если внизу больше камней, и мы прыгнем, мой призрак будет мучить тебя до конца Лааксары.

– Мы не будем прыгать, – Мамору не признался, но не думал, что ему хватит нерва для падения о тьме, даже если он четко ощущал воду внизу. – Ты будешь на моей спине, а я спущусь.

– Вряд ли я удержусь одной рукой.

– Хорошо, что у нас есть веревка.

Мамору еще не пытался двигаться по склону, но его мать говорила, что было просто двигаться с помощью льда, если джийя была сильной, и ее верно направляли физическими движениями. Как домохозяйка, как Каа-чан, знала, как лазать по стенам, Мамору не понимал, но она была права. Вспомнив ее указания, он создал диск воды вокруг каждой ладони и превратил воду в лед, приморозил ладони к камню. Чтобы спуститься, нужно было растопить лед под одной ладонью достаточно, чтобы подвинуть ее, приморозить и повторить процесс с другой рукой.

Слабый джиджака рисковал бы тем, что лед отломился бы от плоской поверхности, но джийя Мамору была достаточно сильной, чтобы закрепить его на горе, даже с нервным Кваном, привязанным к его спине. Ладонь за ладонью, он опускал себя и товарища по склону горы.

Туман сгущался вблизи озера, тянулся от поверхности воды, обвивал их и скрывал свет луны. Видимость ухудшалась, пока они спускались, и Мамору полагался на свою джийю, чтобы найти путь к воде.

– Ладно, что теперь? – спросил Кван, ощутив озеро под ними. – Я не знаю, смогу ли далеко плыть с одной рукой.

– И не нужно будет, – Мамору уже замораживал воду озера под ними, создавая широкую форму.

Когда он опустил их в озеро, их ноги коснулись дна лодки из крепкого льда.

– О, – удивленно сказал Кван и одобрительно посмотрел на лодку. – Молодец, Мацуда-сан. Я бы делал такую хорошую лодку целый гбаати.

– Садись, – Мамору опустился на колени. Лодка не была с идеальным балансом, она могла перевернуться, если кто-то из них будет двигаться слишком много.

– Ладно, – Кван робко устроил поврежденное тело, сев напротив Мамору. – Помочь тебе…

– Нет, – сказал Мамору и взмахом руки направил лодку. Она быстро рассекала поверхность озера. – Ты не знаешь, куда мы плывем.

Люди шептали, что озаренный луной туман на озере был призраками из следующего мира, шагающими серебряной поступью по поверхности воды. Мамору не боялся их. Люди, которые жили и умерли тут в прошлом, были Мацуда и Юкино. Они были семьей.

Этой ночью впервые они казались чужаками.

Он впервые посмотрел на завитки прошлого, гадая, чем они были. Это были предки, которых он всегда представлял, или что-то другое? Они вели сражения, о которых забыл мир? Их кровь запятнала эти воды, а потом была унесена в море? Если так, им точно не нравилось, что живые так легко смыли память об их жертве, как кровь стерлась с берега.

Монахи Рюхон говорили, что духи оставались привязанными к Королевству Дюны не по своей воле, пойманные горечью, сожалением или просто обидой. Гнев серебряными щупальцами окружал Мамору? Они презирали его за его неведение? Они были оскорблены, что он не знал об их жертве? Или их злили его предательские мысли?

Может, Кван как-то обманул его. Лжец заставил его сомневаться в семье, империи и всем, чему его научили. Теперь его уязвленные предки вышли, кипя, из Лааксары, чтобы утащить его. Тени колебались в тумане, Мамору прижался ближе к Квану.

– Что такое? – спросил другой мальчик, не замечая потустороннее присутствие.

– Ничего, – Мамору поднял ладонь, рассеивая туман перед лодкой, отгоняя призрачные лица, ждущие во тьме впереди. – Ничего.

Мамору смог сохранить спокойствие на озере, но выдохнул с облегчением, когда лодка стукнулась об берег, и они сошли на землю. Его плечи напряглись, Мамору понял, что боялся оглянуться на озеро.

– Ты точно в порядке? – спросил Кван, глядя на лицо Мамору в тусклом свете.

– Конечно, я в порядке, – сказал Мамору, стараясь звучать холодно. – Это ты с переломом. Идем, – он сжал здоровую руку Квана обеими ладонями. – Будь близко. Я знаю путь, но он неровный. Я не хочу, чтобы ты упал и сломал больше костей.

Это было логичным оправданием, но в этот момент Мамору нужно было держаться за что-то живое.