Текст книги "Моя профессия ураган"

Автор книги: Люда и Игорь Тимуриды

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 46 страниц)

Кровь заливала глаза, внутри был ад от пропущенных ударов и выстрелов в упор, но отчаянное мужество, железное в своем усилии и непоколебимости, рвало меня вперед и не давало сломаться.

Я была маленькая – гораздо меньше этих двухметровых горилл с накачанными мышцами, и это было бы плохо, если бы при повышенной гибкости и подвижности не давало некоторое преимущество. Когда вокруг тебя пятеро таких горилл, каждая из которых хочет тебя ударить, внутри остается удивительно много места, если реакция твоя хороша. Каждый из них был сверхбойцом – фактически мастером рукопашного боя и боя с холодным оружием. Но бой есть бой, и в яростной схватке, когда все перемешивается, когда их много и плохо видят противника, победу решает нечто большее, чем боевая техника.

Кому-то может и гибель, если их много, но в меня слишком были вбиты не тренировочные, а жестокие и реальные бои со сверхбойцами. Пятеро! Присесть под чудовищным прямым ударом, одновременно вогнав с метра снизу метательное лезвие броском ему под подбородок, мгновенно уйти, развернувшись, спиной под защиту еще живого тела, прижавшись словно в ракушке согнувшегося, уходя от удара ногой того, что сзади, расстреляв вырванный из рук мертвого арбалетик в тех трех, что напротив. А потом швырнуть броском, вернее заслониться в полуброске спиной этого умирающего против выстрелов из арбалета пятого, одновременно швырнув ему нож в глаз… И снова… Ибо тебя замкнула несущаяся со всех сторон толпа, налетая на друг друга и мешая друг другу в меня стрелять… И на месте упавшего тут же оказывается новый, одну пятерку сменяет другая, точно ты отрываешь календарь, открывая новую картинку ничуть не хуже. А ты бьешь, то блокируешь удар ноги снизу углом зажатого в руке уже разряженного арбалета в коленную чашечку, а тебя пытаются захватить, обрушивая страшные удары, страшно матерясь… В голове метет, от пропущенных ударов темно, но ты все же находишь пустые места между их руками и ногами, извиваясь как танцовщица, просто видя их вместе с прошлым и будущим, как оно все сложится, и только чудом и мастерством, накопленным опытом побед и уклонений, расчетов и предсказаний ты еще жива. Они отчаянно ругаются, а сзади кто-то орет:

– Живьем, не дайте змее ускользнуть! Захватывайте руки, не деритесь ублюдки… руки… дурни… не давайте ей стрелять!!!

И это был ад, когда кто-то пытается перехватить твою единственную руку, захватить за крепкий плащ, просто зажать, как малыша, благо их мышцы раз в десять толще – у меня голова как у них бицепс…

Я не дрогнула сердцем ни на микрон, но совершенно не помнила, как я вырвалась оттуда… И начала уходить по этому запутанному лабиринту базара, налетая на ловящие меня группы, бья, яростно отбиваясь, уходя, мгновенно стреляя навскидку первая… Ножи помогли очень, хотя в принципе трупов было навалено достаточно, но одна обойма метательных тонких тяжелых лезвий, вешаемая на одежду, содержит их двадцать, а арбалетик – три стрелки, если не разряжен…

Это была катавасия, когда ты нарываешься на ловящих тебя бойцов, они на тебя, когда ты скрываешься, тебя открывают, но ты упорно вырываешься и уходишь, оставляя трупы…

Помогало то, что я автоматически чувствовала мертвую зону зрения, даже если прятаться было некуда… А ведь только и нужно было время для выстрела, после которого остальное было не важно – это тебе не залу пройти. Главное – выстрелить. А здесь опыт боя у меня был больше…

Мужество! Главное – никогда не дрогнуть – в этом залог победы. Давно известно, что побеждает более мужественный. Лидерами становятся не самые умные, или сильные, или хитрые, а самые бесстрашные. Психологи экспериментально доказали, что основным качеством руководителя, выделяющим его из остальных особей, является не ум или сила, а бесстрашие. Инъекции серотонина превращали слабых животных в вожаков стаи. Бесстрашие, способность принимать решения в любой обстановке, решимость – качество того, кто ведет за собой. То же и в бою – не дрогнуть, какая адская боль бы не сотрясала тебя – половина победы. Умение не бояться боли – одно из самых важных качеств в наших краях. И пусть ты маленькая зверушка, но, постоянно бросая себя в бой и сражаясь, ты можешь побеждать громадных хищников, нагоняя на них страх.

…Я не знала, сколько это длилось. Я убегала, стреляла, сталкивались, стреляла, снова уходила… До безумия сжатые зубы, тонкая ниточка белых губ, в отражениях луж из разбитых бутылок и бочек. Меня точно парализовало в этом упорстве. Отрываясь, я возвращалась назад и сама их атаковала внезапно… Они не сразу приходили в себя и понимали, где я. А я сходила с ума. И уходила, отрываясь, яростно вырываясь из плотного контакта, когда меня держали зрением и замыкали в живую стену, криком сзывая остальных…

Они привыкли, что я все время возвращаюсь сюда, чтобы атаковать и уничтожать врага… Я, наверное, сошла с ума. Точнее, основательно повредилась в уме… Я делала круги и возвращалась к самому началу, садилась им на спину и уничтожала, отрывалась из видимости, затаивалась, обходила и атаковала снова… И они не могли понять, где я, потому что пока меня не замечали много, я уничтожала их бесшумно, тут же исчезая, или же стреляла мгновенно, а они не могли понять, куда я рванула… Только когда вспыхивала жестокость рукопашной, они понимали, наконец, где я, и ревели в атаке… Они даже привыкли, что я тут кружусь… Неизвестно откуда подбегали все новые и новые бойцы… Основная масса там за мной охотится, а я тут, вернувшись, перехватываю и уничтожая в упор спешащих… Потом наоборот…

Так не могло долго продолжаться… Впрочем, нельзя сказать, что это было особенно долго – на самом деле бой, который кажется тебе сутками, может занимать несколько минут. Потому, когда один из вылетевших бойцов все же дал мне по голове ногой круговым ударом, потом сразу второй, третий, делая в голове темно, а в ушах больно, мне стало дурно… Я пропустила удары. А мне добавили так, что я отлетела на стенку чьей-то лавки, проломав ее и ввалившись внутрь… И это меня и спасло. Потому что он не мог ударить меня внутри, а когда он появился в отверстии, я уже выстрелила…

Я поняла – что все, надо уходить… Не убили меня только чудом. Обычно такого удара хватает, хотя мне мало. Но я с трудом могла подняться на колени…

Хорошо еще – внутри… А они искали меня, привычно, снаружи… Чуть что, это ловушка…

После такого удара ходить хотелось только на четвереньках. У меня было впечатление, что руки-ноги сами хотят двигаться, причем я чувствовала их не там, где они на самом деле были…

Все – поняла я – надо уходить… Какой-то шум отвлек тэйвонту, и они кинулись туда…

Я не обманывалась, что тут в засадах остались охотники… Ничего так не желающие, как вогнать человеку стрелу в лоб… Особенно когда ему дурно…

Ничего не понимая и задыхаясь от боли, пошатываясь, я побрела прочь, пытаясь прятаться – то, что внутрь лавки не заглянул ни один тэйвонту, было скорей дурным знаком… Я сама не помню, как я выбралась с рынка… Город, вернее эта часть, словно вымерла… Пошатываясь, я уносила ноги, понимая, что схватки я не выдержу. Одно я понимала – я совершенно не представляла себе, почему за мной нет погони. Может, что я постоянно возвращалась и атаковала, они и остались там, на рынке, в том месте, где их было наработано вдоволь, и не сразу поняли, что я уже не вернулась? Наверное – это их обмануло, и дало мне минут двадцать форы…

Пошатываясь, я пробиралась самыми темными углами самых грязных улиц. Но мне становилось только хуже… Уходил экстаз боя, начинали болеть раны…

Наваливалась дьявольская усталость… Хотелось лечь и умереть тут же…

Я даже не сразу поняла, что оставляю за собой кровавый след…

Глава 49

Не знаю, сколько я так прошла, цепляясь руками за стены… Очнулась я только тогда, когда услышала вдали крик нескольких голосов – кто-то явно шел по моему следу…

Я ухватилась за стену и яростно взглянула на нее, – сил больше не было. А они скоро будут здесь! Я ударила по ней кулаком от отчаяния… На глазах появились слезы, а из стены выпал камень… Проклятая черта – в бою я холодна и мужественна как сталь, точно сдвигается что-то в мозгах, а вне боя могу плакать сколько угодно над каждой мелочью и каждым чужим страданием, оплакивая каждого убитого… Ужасно!

Я огляделась – как ни странно, через трущобы меня вынесло на район богатых вилл. И это было хуже всего… Здесь, на холмах, жили богачи…

И тут я услышала, как от особняка справа выехала карета… Насколько я видела, дорога тут одна… И скоро она будет рядом! Что со мной случилось! Кони! – лихорадочно подумала я. Любимые кони! Точно всплеск адреналина влился в кровь… Когда есть цель, тогда я дурею и снова сражаюсь, восстанавливая силы… Бой и задача тонизируют меня… В нескольких прыжках я уже была возле извивавшейся дороги… Как ни странно, только сейчас я сделала себе качественную перевязку, поняв, что это надо было бы сделать раньше. Запах спасения преобразил меня! В карете кони! Они быстро ездят! И на них можно скакать не ходя!!!

Все было сделано быстро и качественно… Я разорвала часть нижнего белья, тщательно вытерла кровь, перевязала себя, и все это за те минуты, когда карета ехала ко мне. Когда у меня есть цель, а не просто удираешь, я становлюсь другая… Удирать плохо. Надо двигаться к цели, а не удирать…

А шум все ближе, ближе – они шли по следу, будто собаки, гоня волка… Я сжала зубы так, что у меня потекла кровь… Гонят!!! Надо атаковать самой… А сил почти нет… Успеет или не успеет эта карета?!?

Начал накрапывать дождик, и я поблагодарила все вышние силы за такую милость – судя по мареву над городом, там уже был ливень…

Ну что ж, пока вы меня обнаружите, я унесу не один десяток жизней – устало подумала я. Дешево продать свою жизнь я не собиралась…

Тряпки я ни в коем случае не выкинула… Не хватало еще оставить им вещи, на которых будет мой запах – тогда конец! Все тэйвонту будут надрессированы на меня, и тогда черта с два уйдешь, как от сторожевой собаки – даже я запоминала запах с первого раза и навсегда… Таким обостренным восприятием обладают не только тэйвонту, но даже многие художники и писатели, не говоря уже о Йогах – то есть все, у кого развито Сознание… Сколько воспоминаний известных творцов или даже святых, как у них обострялись все восприятия, ибо они прежде всего построения Сознания… А при его росте, то есть приливе психической энергии, то есть мощи мыслечувства, мощи охвата Сознанием, все растет… Вдохновение, то есть насыщение чувством-сознанием пустых форм, способность охвата именно в чувстве есть выявление Сознания… Озарение, то есть охват всего вместе, в одной точке в чувстве – есть то же Сознание-чувство, стоящее за дискретными словами… Слово "психическая энергия" удивительно точно передает процесс ощущения собственно Сознания. Ибо проявление работы Сознания в мыслечувстве, то есть в самом себе ощущается человеком именно как энергия психики, вдохновение.

– Еще более точно передает явление Сознания древнее слово дух, – говорил мне когда-то Он, некто, кого я знала. – Это именно не статичное явление памяти, а именно психодинамика, мыслечувство, работа Сознания – то есть дух, "психическая энергия". Это и индивидуальность (дух) и энергия (дух), и динамика, то есть развитие (дух), и Сознание (дух) и сущность явления, Синтез (дух). Дух есть психическая энергия. Великие понятия созданы Древними!

Индивидуальность, энергия, синтез, сущность, невесомость, вдохновение – все в одном слове! Они охватывали явление вне пугливого и робкого идиотизма, именуемого у нас наукой… Явление, как оно есть, и как его чувствует человек, подлинное знание, Синтез. Психическая энергия, Сознание – она есть все в человеке!

– Психическая энергия это собственно Сознание-мыслечувство? – переспросила я.

И чуть не мурлыкнула, когда меня одобрительно погладили, похвалив.

– Сознание как мыслечувство работает как пущенный снаряд. Энергия – лучшее из обозначений. Она охватывает широкий спектр характеристик духа…

Он притянул меня к себе и заглянул ко мне в глаза… Это переживание навалилось на меня внезапно… На меня обрушился удар невероятной мощи, который в один миг потряс меня до глубин и рассеял глубину Майи… Моя повседневная "реальность" рассеялась… Контакт с привычным исчез… Осознание моего каждодневного бытия, моей жизни, моего имени стало смутно, точно сновидение, – оно брезжило где-то далеко, на периферии сознания… Дивенор… планета Экуна… – все стало пустое… Я тщетно пыталась напомнить себе о существовании этого повседневного моего обихода, себя, но оно исчезало сквозь пальцы, утрачивая для меня всякую привлекательность… Теперь моей единственной реальностью, мною, Сознанием, была исполинская масса словно вращающейся энергии, которая как бы в совершенно абстрактной форме содержала все Бытие. Это было Сознание; нет – моя энергия; нет – я сама и нечто большее чем я, вечно активное, единое, сущность, дух… Это была точка, где было все, вся я со своей жизнью… И больше, чем я… Великое Я… Она охватывала все процессы, она была мной, и в том же время была самостоятельна, живя странной могучей и насыщенной жизнью… Она была яркой, как мириады солнц, однако же никак не сопоставима со светом, известным мне из повседневной жизни. Казалось, я встретилась лицом к лицу с чистым сознанием, вселенским разумом и творческой энергией, которые выходили за рамки всех разграничений. Это было беспредельное и предельное, божественное и демоническое, ужасающее и благостное, созидательное и разрушительное… и еще много больше. Боже, какое безумно насыщенное, насыщенное, именно насыщенное чувством, именно Энергия… Это было несказуемо, мощно, легко, прекрасно…

Времени не было… Оно вообще не имело смысла… Все было здесь и сейчас…

Личность исчезла… Смешно было понятие личное… Пылающая мысль, живой смысл, цель и любовь… Мысль, которая мыслила сама себя…

Увиденное не вмещалось ни в какие понятия и категории. Перед лицом такой мощи я была неспособна сохранить ощущение себя как отдельного существа. Моя обычная личность распалась и растворилась; я слилась с своим Истоком воедино. Время вообще потеряло всякий смысл.

Очнулась я, когда Он по прежнему говорил, улыбаясь, вглядываясь мне в лицо…

– Дух есть и индивидуальность (Сознание), и сущность (Синтез), и вдохновение, и озарение – все дух, все Сознание, подлинное Сознание как чувство, охватывающее в точке, все охватывается одним прекрасным и насыщенным точным словом, передающим сложность знания. Ибо наше Сознание, – то, что охватывает в мыслечувстве, Разум, вынашивающий мысль – это и индивидуальность, и энергия, и действие. Подлинное Сознание – не личность, а дух. Сознание-мыслечувство, энергия – воистину наше "высшее Я"! Оно в нас, но его нужно вывести в себе, своей личности, хотя оно и так думает, когда мы думаем, что мы думаем… Наше Я, – это оно, Сознание… Мы неотделимы, ибо мы живем их в мыслечувстве, это наше переживаемое я. Оно словно отдельно, Сознание, мыслечувство, то, что мыслит, что вынашивает мысль, что озаряет нас мыслью, что мы затрагиваем словами… Оно в точке, сжато, вне слов… Потому говорится столько о разделении на тело, душу (личность, словесное мышление, воображение) и дух (Сознание). И о необходимости их единства… Тот, кто выявил в сердце охватывающее Сознание как мыслечувство, те несут великую чистую мощь…

Сознание! Но оно – динамика, психодинамика, чувство… Вне действия, движения, мысли – оно (Сознание) не существует, вернее не проявляется. Оно выявляется в мысли, в чувстве, в ощущении, в Любви… Оно есть смысл, Синтез по своей сущности…

Возвращаясь к настоящему, к обострению всех чувств при выявлении Сознания, я еще раз поняла, как этот прилив психической энергии, то есть интенсивности Сознания, углубляет все чувства у творцов, ученых, ибо что есть наблюдательность, как не Сознание, Синтез? Из хаоса нервных импульсов более мощное Сознание, мощный охват вычленяет более глубокие модели, глубокий Синтез… Давно доказано, что наше собственное восприятие есть Сознание, Синтез, ибо прозревшие слепые, например, не видят здания выше протянутой руки, ибо у них нет этой модели, и они раньше не могли ее ощупать… Потому, как ни странно, именно люди творчества получают углубление своих чувств через приливы психической энергии, духа, психодинамики, психоинтенсивности, ибо Сознание у них работает… Впрочем, элементарная тренировка наблюдательности уже есть примитивное выявление Сознания…

Иван Бунин, известный русский писатель, лауреат Нобелевской премии, вспоминал:

– Да, я обладаю настолько острым зрением, – рассказывал Иван Алексеевич, – что могу разглядеть звезды, видимые другими лишь в телескоп. И слух поразительный.

Бывало, скажу своим: скоро к крыльцу подъедут такие-то! Мне сначала не верили, потом убедились – я за несколько верст не только мог слышать звон колокольчиков, но даже по их звуку определить – кто именно едет. Что касается обоняния, то оно у меня просто фантастичное. Запахи я, однажды услыхав, запоминаю со всеми их особенностями и своеобразием на всю жизнь.

И по сей день я знаю запах любого цветка. Завяжи мне глаза, я все равно могу определить лишь по оттенкам аромата, какая это роза – белая или красная. Ощущение это было даже чувственным.

– Раз со мной такой случай был, – продолжал Иван Алексеевич. – Поехали мы с моей первой женой Аней Цакни к ее друзьям, на дачу под Одессой. Выхожу в сад вечером и чувствую – тонко, нежно и скромно, сквозь все пьянящие, роскошные запахи южных цветов, тянет резедой.

– А у вас тут и резеда, – говорю хозяйке, а она меня на смех подняла. – Никакой резеды нет! Розы, олеандры, акации и мало ли что еще, но только не резеда. Хоть у вас и нюх, как у охотничьей собаки, но ошибаетесь, Ваня. Спросите садовника.

– Пари предлагаю – на пятьсот рублей! – заявил я.

Моя жена возмутилась:

– Зачем тебе это надо? Ведь проиграешь как пить дать.

Но пари все же состоялось. И я выиграл его. Всю ночь до зари во всех клумбах – а их было много – искал. И нашел таки резеду, спрятавшуюся под каким-то листом. И как я был счастлив. Встал на колени и поцеловал землю, на которой она росла. До резеды даже не дотронулся, не посмел, такой она мне показалась девственно невинной и недоступной. Я плакал от радости”. (Из книги Валентин Лавров “Иван Бунин в эмиграции”.)

Известны приливы психоинтенсивности у многих выдающихся творцов и ученых. У них обострялось зрение, слух, восприятие красок до чудовищности, они видели на громадных расстояниях лучше, чем в бинокль. Известный гений Тесла чуть не сошел с ума, ибо слух его спонтанно обострился до такой степени, что каждый шорох казался ему громом. Михаил Чехов чуть не тронулся, ибо он в приливах психоинтенсивности слышал разговоры людей за многие километры… Кстати, Йоги сознательно обостряют свое восприятие наблюдательностью, но учат его контролировать и отключать по желанию, то есть в любой момент отключаться (не слышать, не видеть), чтобы не страдать…

Карета была все ближе… Господи, эта дурацкая извилистая дорога с горки…

Если она появится тут, когда тут уже будут тэйвонту, то в ней мне не будет никакого смысла – садиться на глазах у сверхбойцов, это самоубийство… Не избей меня тот шустрый недоумок с поразительной реакцией до потери пульса, то я может быть и посражалась бы с ними… Впрочем, загнанный волк только опасней!!!

Он так и не сумел меня убить. Дурак, сволочь! А может, это я сволочь, а он дурак? Не поймешь… все так перепуталось в голове… Я еле слышно застонала от боли…

Боже, шум уже в квартале рядом, какие-то крики… Сколько минут жизни мне осталось? Не хочу никуда идти!

Вставай! – ударила воля.

…Это не карета, а колесница, пролетка, которую можно гнать на ристалищах! – вдруг поняла я, увидев перед собой пролетку… А в ней франт!!!

Я едва поняла, что мне нужно туда попасть, когда колесница оказалась передо мной… Собрав все свои силы, я, пробежавшись и воспользовавшись замедлением перед извилистым поворотом, незаметно прыгнула на место для лакея сзади, которое пустовало… И на котором так любят прокатиться уличные мальчишки, рискуя головой…

Шум уже раздавался совсем близко… Скоро они выйдут на виллы… И я окажусь в пределах видимости – поняла я. И тогда уже не уйти.

– Как глупо! – в отчаянье подумала я, закусив губы до крови. Можно было бы вышибить владельцев из колесницы, за какого-то лорда сердце у меня не болело… Но сил обогнать и перебраться на место кучера и владельца, наслаждающего скачкой, у меня не было…

Но тут кучер, услышав сзади в кварталах подозрительный шум, сомневаться в настроении источников которых не приходилось – они были в ярости – погнал изо всех сил… Кому охота попасться под руку разъяренным тэйвонту? Или просто всунутся в схватку? По счастью, колесница вышла на ровную дорогу (а в столице они были выложены плитками) и понеслась изо всех сил прочь от этого квартала… Мне ничего не оставалось, как помахать тэйвонту рукой… Впрочем, меня скрыли дома, и они этого не видели…

Мы ехали минут двадцать… Кейявир все-таки большой город – столица! Не меньше пятидесяти километров в диаметре, считая пригороды… Я не расслаблялась, и зорко смотрела по сторонам, хотя была довольна. С места кучера меня никто не видел – закрыта была задней стенкой от них, и вскоре я уже довольно сидела на доске, размахивая ногами, свесив их вниз. В кармане моем были вишни, которыми я совершенно автоматически набила карманы, когда уходила с базара. Не пропадать же добру – торговцы куда-то смотались! Нехорошо. Самое смешное, я сама не помнила, как я это сделала. А теперь я ела вишни, болтала ногами и пуляла косточки в случайных прохожих, махая им руками. Достав зеркальце, я убедилась, что мое лицо совершенно чумазое, так что и мама родная не могла узнать, и я поняла, что веду себя совершенно отвратительно, как беспризорный сорванец. Но ничего не могла с собой поделать – вишни ведь еще не были съедены! А есть хотелось ужасно! Не выкидывать же их! Такие вкусные! Это было бы совершенно по детски!

И тут, на повороте на одном из холмов мой взгляд увидел такое, что я подавилась, выплюнув вишню – мелькнувшего мгновения мне было достаточно, чтобы увидеть с высоты, как вдали скачут на конях множество тэйвонту.

С открытым ртом я глядела в ту сторону, где они скрылись. А потом, поняв, что мне надо готовиться, тщательно вытерла руки о платье от вишневого сока…