Текст книги "Моя профессия ураган"

Автор книги: Люда и Игорь Тимуриды

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

– Я совсем… не х-хотела убивать вашего друга… – я через силу глотнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Ничего! – успокаивающе махнул рукой лекарь. – С ним, наверное, и не то случалось…

Я б не сказала, что его неловкие попытки утешить, меня успокоили…

Глава 39

Где-то минуту постояв так в растерянности возле лежащего тэйвонту, я механически начала оправлять одежду в зеркале и подкрашиваться.

– И что ж ты не хотела? – спросил тот же голос сзади меня, в то время когда меня захватили в захват так, чтоб я не могла повернуться. Меня всю передернуло от боли в избитом стрелами сквозь аэнский плащ Радома теле. Но я не замечала этого.

– Жив!?! – облегченно спросила я. Если б могла, я б ухватилась за сердце от радости. Я обернулась лицом к его лицу. – А то я уже боялась, лекарь, что я тебя убила… – я весело блестела глазами.

– Ну и гибкость! – удивленно сказал он, с шумом вдыхая запах. – Радом давно приехал? И почему он не показывается? И как не стыдно такой большой залазить до сих пор к нему на руки?

– Он… я… – покраснев, я попыталась вырваться, поняв, что меня принимают явно не за ту. Но было слишком больно от боли в спине, хоть я привыкла терпеть. Потому вырваться, если честно, я не могла, не переступив через себя.

– Он… не хочет, чтоб об этом знали… – наконец довольно правдоподобно соврала я, и покраснела уже как рак.

– Мне самому снять одежду, или ты наконец разденешься! – вдруг хмуро сказал он, рассматривая меня в упор. Я недовольно задергалась, явно не желая и не понимая, чего он хочет.

– Пусти, лекарь!

– А ты вообще умеешь слушаться? – не обращая внимания, хмуро спросил он.

– Теоретически, – честно призналась я, не поняв, что сказала. А потом закусила губу, поняв, в каком двусмысленном положении я нахожусь. – Пусти!

– Я в тебе ошибался! – задумчиво сказал он, заглядывая в лицо. – Донесениям

Ринки явно доверять нельзя… Ты настоящая Властительница… и при этом невыдержанная… – злорадно добавил тэйвонту, явно чтоб ущемить меня. Ибо это явно не похвала. – И они явно скрывали это, чтоб не было препятствий для тебя получить власть… Только слишком уж перестарались изобразить тебя пай-девочкой!

– Если ты меня сейчас не отпустишь, клянусь, Радом оторвет тебе голову, – начиная злиться, пообещала я.

Он отпустил меня. Я начала лихорадочно поправлять одежду одной рукой.

– Не понимаю, почему я тебя не убила, лекарь? – злобно сообщила я. – Я убивала и за меньшее.

– Охотно верю, – неожиданно легко согласился он. – А кто покрывал твои забавы?

Прятал трупы? Ринки?

Я пожала плечами. А потом злобно фыркнула, когда до меня дошло.

– Я сама отвечаю за свои поступки и уже не маленькая!

– Это видно! Впрочем, труп можно спрятать и самой… Я проверю все убийства за последнее время… – задумчиво сказал он. – Понятно, почему отец не хотел передавать тебе власть… Томная девочка!!! – хмыкнул он. – Кстати, если ты думаешь продолжать вешаться на Радома, бегая за ним, как собачка, то лучше тебе пораньше разочароваться. Если б ты знала, какое количество женщин виснет на нем, ты бы поняла, что это абсолютно безнадежно. После гибели Эльфа я не видел, чтобы кто-то привлек его внимание. Вон Шоа с детства за ним бегает, и хоть бы что…

– Драная кошка! – не выдержала и вспылила я. – Милочка! – перекривила, передразнивая Шоа, ее слова я.

Вокруг засмеялись. Засмеялся не только лекарь, но и та тэйвонтуэ, которую я уже видела.

– Точно! – сказала она. – Ты так сказала, что я уже подумала, что она внезапно приехала. У тебя талант, если ты могла обмануть тэйвонтуэ… – восторженно сказала она.

Толстенький что-то сказал, показывая пальцем на мою вторую руку.

– Так ты покажешь вторую руку и спину? – рявкнул высокий.

Я затравленно отступила назад.

– Попробуйте только тронуть меня! – озираясь по сторонам, дрожа, выдохнула я.

Я плохо понимала – почему они так себя ведут?

– Я что, тебя уговаривать должен? – рыча, рявкнул старший доктор, все же ухватив меня за здоровую руку. Тэйвонтуэ отвернула голову.

– Как ты смеешь, мерзавец! – я чуть не зарыдала от унижения. – Я не знаю, что я с тобой сделаю! Радом, где ты! – горько прошептала я. – Меня обидели!!

Лекарь освободил от одежды мою вторую руку, вытянул ее… и тут сдавленно ахнул. Потому что обнаружил на этой самой руке перстень, сунув его себе прямо себе под нос… Грач! Он, видно, только тут заметил перстень на моей руке. И, конечно, его словно по голове ударили:

– О Боже! – сказал он, схватившись за сердце. Я удивилась его реакции, но вспомнила, что он куда-то выходил, когда был кончен приговоренный. А сейчас он не отрывал от колечка глаз. Он попробовал коснуться перстня рукой, но рука его безжизненно повисла, как парализованная, даже толком не дотянувшись.

– Такие вещи носятся с младенчества, Карен, – заинтересованно сказала тэйвонтуэ, с вниманием наблюдавшая за нами. – Иначе обычный человек не может их коснуться. Она, наверное, привыкала к нему с младенчества. Они знали, чего хотели!

– Радом знает, что у тебя этот перстень? – хмуро спросил этот высокий лекарь. – Так, значит, он был у вас в Семье все время, а мы не верили слухам… Даже мои тэйвонту не знали, у кого теперь Знак верховной власти!!!

– Какая вам разница лекарь! – надменно проговорила я. – И немедленно пустите меня! И вообще, почему вы знаете тэйвонту?!? – подозрительно спросила я.

– А потому что я не аэнец, Аниа! – рявкнул он, оборачивая ко мне лицо. – Я тэйвонту! И Ринки все-таки прав, что ты тетеря, если ты за целый час этого не заметила! Лекарь вот!

– Что??? – я с ужасом отшатнулась, пытаясь больной рукой нащупать арбалетик. – Как? И почему? Здесь?!? – я пыталась отступить в стенку, злясь на саму себя.

– А потому что ты по-прежнему такая же ненаблюдательная и не смогла узнать меня, хоть не видела меня всего шесть лет, – вкрадчиво сказал он. – Я же тебя тренировал и нисколько не изменился! Хотя стреляешь ты отлично… И дерешься неплохо… Лучше, чем я думал, – смущенно добавил он, покраснев. – Но в остальном, – катастрофа…

Лекарь опять затараторил и попросил у меня прощения и разрешения посмотреть руки.

– Пусть он отвернется. Ничего я перед ним делать не буду! – хмуро выпалила я, показывая на рослого хулигана.

– Если я ее отпущу, она может меня убить, – справедливо заметил тот, – и никто ее не осудит… Я могу снять ее одежду не глядя, на ощупь, – предложил, по его мнению, "компромисс" он.

Стоящая и наблюдающая за мной тэйвонтуэ подавилась от смеха.

– Вы наглец! – выдохнула я.

– Меня зовут Карен! – поправил меня тэйвонту.

– Мне на это глубоко наплевать! – сказала я. А потом меня озарило: – Вы со мной заигрываете! Вы ревнуете к Радому, как Шоа!

Тот только хмыкнул.

– Я бы и рад – чтоб избежать твоей ненужной боли от расставаний с Радомом. Он, кстати, по слухам, потерял голову! Было бы неплохо, чтоб ты увлеклась мной…

– Тогда тебя убьют ее тэйвонту! – это ухмыльнулась тэйвонтуэ, обобщив сразу оба его предложения – во-первых, чтоб с меня сняли одежду, а во-вторых, чтоб я в него "втюрилась"!

– Это лучше, чем если она сдохнет, – тогда ее отец лишит меня чести, – огрызнулся он. – Ты бы видела, во что превратилась ее рука – она почернела от и-цэра-яда, а она даже не приняла противоядия. Вот, погляди, что мы вытащили только из одной ее правой руки! – он кинул тэйвонтуэ три стрелки, вытащенные у меня из руки.

– Ах! – у нее рот раскрылся. – Они же разных… – она подозрительно замолкла.

Сколько она за сегодня убила? – потребовала она.

– Откуда я знаю! – гневно ответил тэйвонту. – Спроси у ее идиотов, которые сумасшедшую выпустили гулять без охраны и врача… Еще немного, и она будет невменяема как Та…

Лекарь опять залопотал что-то свое, показывая рукой на мою вторую руку…

– Аниа, – ласково сказал бывший "аэнец", будто обращался к маленькому ребенку, – дай нам осмотреть тебя…

– Я крестьянка хохотушка! – почему-то нелепо уперлась я. – И я ухожу! И я хорошо себя чувствую, – почему-то я против воли зевнула.

– Хохотушка! – так же терпеливо продолжал он. – Ты действительно талантлива! – подсластил он пилюлю. Если б я не уловил твой запах и запах Радома, я даже в это бы поверил, так хорошо ты замаскировалась… Пять балов! Хоть я тебя и не видел шесть лет, но ты потрясающе маскируешься… – он явно льстил, а у меня слипались глаза.

– Домой хочу… Спать хочу, – сказала невпопад я, пытаясь удержать сонливость.

Я увидела встревоженные лица. – Пустите меня, я не знаю никакую Аниу…

– Аниа, – терпеливо продолжал он, будто я была совсем младенцем, – ты действительно талантливо играла. Только надпись на твоем арбалетике и броский богатый перстень Властителя на твоей руке заставили меня понять, кто ты.

Тэйвонтуэ явно умирала со смеху. Если б не ваш шлем, меч и усы, то вас бы никто не узнал в этом девичьем платье, – сдавлено прошептала она цитату из какого-то рассказа. Тэйвонту бросил на нее гневный предупреждающий взгляд. Но она только хихикнула.

– Запах Радома такой сильный, что ты могла бы им отпугивать черных тэйвонту, – продолжил он, – Это сразу наводит на мысль о тебе…

– Уверяю вас, если Аниа встретит вас, она вас не поймет, – устало возразила я. – И скажет, что ее никогда здесь не было и ни в кого это дивное дитя не стреляло. И ее тэйвонту и отец скорей всего подтвердят это… И еще привлекут за распространение клеветы…

– Тем более, если ты крестьянка, ничего странного не случится, если ты покажешься врачу…

Его уговоры успокаивающе действовали на меня, а голова немного кружилась. Что за гадость мне дали… Смейтесь, смейтесь, я еще посмотрю, как вы засмеетесь, когда вы узнаете самую главную шутку – я не Аниа. Голова моя закружилась, и я просто рухнула на пол.

– О Боже! – сказала тэйвонтуэ, поспешно кинувшись ко мне. Я не помнила, как меня раскутывали… А когда увидели тело, то все трое сдавленно ахнули…

– Господи!

Я как-то отстраненно видела себя через двойное отражение в зеркале в углу через зеркало на потолке. Только тренированный взгляд мог увидеть себя в таких отражениях… Но я воспринимала все как-то отстраненно и сонно… И мое тело было все синим, вернее, темно синим с черными разводами – плащ Радома хоть и не пускал стрелки арбалетов внутрь тела, но удар оставался ударом, причем страшным… И направленным в точке, так что везде в точках удара кожа была прорвана. Аэнская сетка это аэнская сетка, но это все же просто сетка, хоть и непробиваемая, и представить, какую боль причиняет вам удар арбалетной стрелки, хоть и в сетку, может только тэйвонту, который это пережил…

Аэнец оттеснил их от меня, начав хлопотать надо мной.

– Сколько же раз в нее сегодня стреляли? И скольких она сегодня убила? – потрясенно спросила тэйвонтуэ, открыв рот. – И почему она до сих пор жива? Это что, ночь белых ножей?!

– Не знаю! – хмуро буркнул тот, исподлобья разглядывая мое тело. – Ах, Боже, плащ Радома! – наконец удовлетворенно сказал он, хлопнув себя по лбу. – Как я раньше не догадался… – довольно сказал он.

Аэнский лекарь только что-то себе презрительно хмыкнул.

– Догадался! – презрительно добавила тэйвонтуэ.

– Одно не понимаю, как мог Радом дать ей свой плащ, он же никогда другим не дает свою одежду? – растеряно сказал тэйвонту.

Если до этого тэйвонтуэ поглядела на него презрительно, то теперь она снисходительно и свысока глянула на него так, хоть и была ниже, будто он маленький мальчик-идиотик. И не понимает самых простых вещей.

– Не хочешь же ты сказать, что он сам ей дал?!? – возмущенно воскликнул "идиотик".

– Ты еще не знаешь, что такое Любовь! – высокомерно сказала тэйвонтуэ, сделав задумчивое лицо. – Мужчины и не на то способны… – мечтательно вздохнула тэйвонтуэ…

Пока они болтали, лекарь тем временем закончил промывку и разделку моей спины, заштопал и отвернулся, подбирая какое-то питье.

Я перегримировалась так же лежа на спине, смотря в зеркало на потолке, осторожно накинула плащ Радома, и скользнула неслышно за тэйвонту, благо тэйвонтуэ мечтательно отвернулась. А сам тэйвонту, беседуя с ней и не глядя на меня, стоял сейчас ко мне спиной. Я сыграла аккурат в шум новых входящих, так что мое оружие, особенно арбалетик Ании и деньги перекочевали ко мне фактически без помех. Что-что, а воровать я умела… В третий раз – ухмыльнулась я. И каждый раз с прибавкой! Перетянув плащ на себе как платье, я подошла к аэнцу. Что растерянно смотрел на место, где я только что была, и тщетно крутил головой по сторонам, в поисках меня… Черное не так бросается в глаза, – подумала я, особенно если ты только что была в белом, а зал по прежнему полон прибывающих раненных. Оно дало мне просто хладнокровно пройти, фактически невидимой, как обычной раненой, аж за спину уже тэйвонтуэ, под стенку. И теперь хладнокровно наблюдать за тем, как они оба растерянно осматривают зал, крутя головой, в поисках меня и даже не предполагая, что я смогла бы проникнуть им за спину, когда там всего полметра и они же сами только что туда смотрели. Они не могли представить меня там, ибо только что отвернули оттуда лицо.

Да и моя потеря сознания, как ни крути, была подозрительно близкой к месту.

Я осторожно присела на стул, в удовлетворении тихо вытянув ноги, и теперь вовсе стала невидимой для тэйвонту, ибо спина тэйвонтуэ, опершейся на этот маленький столик, полностью закрывала меня и мое лицо.

– Удрала! – ахнул тэйвонту. И явно разозлился, засуетившись. Он же автоматически держал выход отсюда в поле зрения, и слишком на этом зациклился, тогда как я никуда не убегала, а просто прошла в другом направлении. Обычная психология. Плохая у них подготовка! А еще меня упрекали в ненаблюдательности!

Тэйвонтуэ захихикала.

– Теперь именно ты войдешь в анекдоты, Карен!

– Ну, нет! – сказал он сквозь зубы и мигом кинулся к двери. – Ей от меня не уйти! Я ее сам доставлю принцу Сариа, иначе завтра она скажет, что это все клевета и мираж! – невнятно выдохнул со сжатыми губами он и исчез.

Я ухмыльнулась – я нисколько не сомневалась, что так Аниа и скажет, еще и поддернув нос. А на него еще и посмотрят, как на дурня. Что он выдумывает!

Тэйвонтуэ постояла немного, и подошла к аэнцу… Я, потянувшись, поднялась и спокойно вышла. На глазах у всех. Как я шла так, чтоб все время оказываться вне поля зрения тэйвонтуэ – для меня самой загадка! Впрочем, с самого своего "пробуждения" в монастыре я уже почти бессознательно и натренировано улавливала поля зрения всех находящихся в помещении людей и их сочетания. До меня только сейчас это дошло. Смешно, но мне казалось, что я могу пройти набитый бальный зал так, что меня никто не заметит, и сделаю это, уже не обращая внимания, просто так же естественно, как ходила! Это уже был навык…

Плохая привычка – можно подойти к кому угодно, не замеченной его охранниками и так же уйти – почти невидимкой у всех на глазах и не прячась, с высоко поднятой головой. Мне это не понравилось. Для чего мне это было надо?!? – обиженно подумала я.

Глава 40

Выйдя из «лекарни», я не стала никуда убегать. А просто прошла к таверне напротив, тщательно сканируя обстановку. Удача улыбнулась мне и тут. Тэйвонту – это тотальное наблюдение, и за день блужданий я не только узнала часть города, что могла ходить в нем днем и ночью. Но и знала отчасти его обитателей…

– Опять нализался, а говорил, что сегодня не будешь напиваться!!! Муж подзаборный!!! – я уперла руки в боки и визгливо завопила на всю площадь. – Ах ты ж пьянь несчастная!

С этими криками я по бабьи набила морду, а потом вытащила из грязи какого-то пьяного мужичонку. Отчаянно сопротивлявшегося, когда я его демонстрировала развлекавшейся вовсю улице.

Я сперва думала взять первого попавшегося в стельку пьяного с признаками жены на лице (то есть ухоженного и с запахом жены), но мне опять повезло. Я никогда ничего не забывала, и всегда наблюдала тотально, и по моим описаниям можно уже сегодня было смело атаковать город, ибо я шпионски "разведала", вернее пронаблюдала, даже кто где живет на тех улицах, где уже была, и какая у них жена со всеми признаками. Пройди я просто сквозь военную базу, и вечером ее можно было атаковать, ибо я дала бы абсолютно полный отчет, вплоть до мельчайших примет солдат и офицеров и их кратких характеристик, пригодных для полного имитирования и грима. Карта этого города, с описанием где, кто и как живет, сидела в моей голове. По крайней мере, там, где я прошла, я могла бы идти, по настоящему завязав глаза, здороваясь со всеми по имени. Хотя, конечно, они меня не знали…

Если я б взяла первого попавшегося – я б имитировала типичное поведение местных жен, выясняя интуицией, на какую модель он реагирует лучше всего. А по пьяни он бы быстро принял меня за свою жену – я обычно как-то автоматически подстраивалась на ходу и угадывала даже чужих и незнакомых мне людей очень точно только по стилю поведения "мужа"…

Мне повезло – я знала этого человека, знала кто он, где он живет… Более того – я помнила сцену его сегодняшнего расставания с женой, и какой ужасный и визгливый скандал она устроила. И как! Я слышала ее, гуляя, полчаса, и могла работать под нее почти вслепую… В темноте, уже опустившейся на город, незначительные внешние отличия были чепуховыми, когда все мои черты, движения, особенности поведения и крошечные оттенки голоса были именно ее… Даже тот, кто бы жил с ней не нашел бы отличий, – к тому же обычные люди так тотально ненаблюдательны – они не смогут описать даже каким было или не было лицо близкого человека, если основные характерные черты соблюдены. Тут даже гримироваться не надо… А для меня всего несколько мгновений – и мой аэнский плащ с обвязанной тряпкой стал в точности ее черным платьем! Несколькими чертами изменить лицо было для меня делом одной минуты, как только я уловила донесшийся до меня запах этого человека – какая же женщина не смотрится в зеркальце и не подкрашивается, прихорашиваясь – что тут необычного. Тем более что основной грим был наложен так, что способствовал этой трансформации. А вообще – быстро и точно менять форму – одно из требований моей профессии, здесь нужна не только полная автоматическая мимикрия, но и абсолютное мастерство, скорость, иначе ты погибнешь…

– Дина, я кллляяянусь, немного выпил… – лепетал он, но я безжалостно тянула его домой. – Дина, я н-немного, (он икнул) за несчастных погибших…

– Так ему Дина, так!

– Дай ему, Дина, – советовали мне женщины, выглянувшие на мой вопль в окнах. Я вопила, наверно, так, что привлекла внимание всей площади. Даже появившийся Карен, цепко ухватывавший любое движение и злой не на шутку, улыбнулся, скользнув по нам с "мужем" взглядом. Периферийным зрением я видела, как он шагнул в "лекарню", и даже успела услышать слабый отголосок озлобленного разговора с тэйвонтуэ, прежде чем закрылась дверь:

– Никаких следов, – хрипло и яростно выругался он. – Как сквозь землю провалилась! Она явно скрывала полжизни свои способности, чтоб попасть на престол…

Наверное, это был первый случай, когда актриса сочла бы самой блаженной наградой то, что в награду за ее яростные труды ее совершенно не заметили!

Я бродила по городу, периодически меняя обличье, тщательно всматриваясь во всех высоких мужчин. Радом уже здесь? – вертелись у меня в голове слова тэйвонту, как дивная музыка. Я отчаянно всматривалась в окружающее, и часто суетливо озиралась, потому что вдруг мне среди гомона толпы казалось, что я слышу его знакомый чуть насмешливый голос. Он не приедет в город – тщетно пыталась я успокоить бешено бившееся сердце. От одной мысли, что Радом будет тут, рядом, в одном городе, я почему-то была пьяна… С помощью несложных манипуляций и лент его черный плащ был переделан в платье с элегантной накидкой поверх, и я неожиданно для самой себя провела три часа в магазине дамской одежды, выбирая вещи… прежде чем со смущением поняла, что делаю это для него.

Никогда со мной такого не было – отводя глаза от платьев, со стыдом подумала я. Но, странное дело, если раньше я хладнокровно удовольствовалась любой одеждой, то сейчас я была готова одеваться как павлин, лишь бы он меня заметил. Я мучительно краснела даже от мимолетных взглядов мужчин… Какая-то я стала порченная… – с недоумением подумала я, закусив губы и не понимая, что со мной происходит. С миром творилось что-то странное… Я никогда так заливисто и безумно не смеялась, не чувствовала так остро, не испытывала таких резких смен настроений… Как красив этот город, – зачаровано думала я, – какие хорошие люди в нем живут… А через минуту мне становилось ужасно тоскливо, я не выдерживала и начинала шептать имя Радома сама не знаю как, и люди были удивительно ужасны и нечутки…

Как зачарованная я бродила возле замка Ании, где мог бы появиться Радом, и вокруг Храма и ничего не могла с собой поделать…

…Один раз мне показалось… я увидела фигуру Радома и его орлиный профиль в типичной одежде тэйвонту и, забыв про то, что делаю, с разбегу радостно кинулась ему на шею:

– Радом! – только тонко сдавленно вскрикнула я, потеряв всякий стыд. И только у него на шее, с разбегу прижавшись к нему и чуть не сбив, я вдруг поняла, что этот тэйвонту не Радом, хоть и очень похож. Он был значительно старше, хоть черты его были почти те же.

Он недоуменно посмотрел на меня ставшими большими от удивления глазами. Еще бы – девчонка вдруг бросается ему на шею, бешено целуя, задыхаясь, прижимая, смеясь… Но я уже поняла, что он не тот, за кого себя выдает. Вернее, за кого я его приняла. Он так на меня недоуменно смотрел!!! И пах по-другому… Этого человека я почему-то воспринимала как некого брата…

– Боже, простите, – прошептала я, став красной как мак и опустив глаза, и только тут осознав, как я себя вела. Я мгновенно отпустила его, соскочив с его груди на землю, опустившись и растерянно глядя на него. – Я приняла Вас за Радома! – выпалила я и, развернувшись, побыстрей поспешила скрыться, пока он меня не разглядел. Господи, какая же я дура! Один его потрясенный вид чего стоит! Я ж забыла, что тэйвонту на меня охотятся! А я его исцеловала и истерла все щеки о его щетину! Какой позор!!!

Всего мгновение прошло, как я на него накинулась, а я уже нервно поспешила прочь, скрываясь в толпе. Я была слишком потрясена такой ошибкой, чтобы думать.

Я обернулась и увидела, как его первоначальное недоумение сменилось потрясением, шоком, чем-то странным и натянутым как струна, радостью, счастьем узнавания, смешанным с недоверием себе, точно он не мог поверить, что это я.

Точно он меня хорошо знал, потерял и вдруг нашел. И вдруг его шатнуло ко мне, точно озарило:

– Ри!!!!! – отчаянно крикнул он изо всей силы, хоть я была еще недалеко, рванувшись за мной, пытаясь остановить меня криком, будто знал меня и будто думал, что я уже умерла, а сейчас его ударили. Меня словно ударили этим безумным криком радости и облегчения, слез, горечи и встречи. Словно кто-то близкий обнаружил после похоронки, что ты жива. – Ри, стой!!! Обожди!!!! О Боже! – он тщетно раскидывал толпу. – Ри, ну обожди же! – яростно крикнул он. – Ты жива!!!!!

И по лицу его текли слезы.

Я видела, как он заметался по улице с отчаяньем на лице, хватая перехожих…

Я же спряталась покрепче, отчего-то дрожа. Я ничего не знаю! – испуганно твердила я… Я не дурочка, я на такие штуки не попадаюсь… Мне было мучительно стыдно, что я так ошиблась… Сознание моего поведения мучило меня несказанно. Я вдруг подумала, а что если б это был Радом и он хмуро меня бы встретил? Как бы я объяснила ему свое поведение?!? Боже, Помоги, я совсем запуталась!!!!

Я так была растеряна и напугана, так мучилась своим глупым поступком, что мне даже не принесли удовлетворения слухи о скандале в знатном семействе Сариа, правителя этого княжества Дивенора.

По городу только и ходили слухи, что ответственный за воспитание Властителей тэйвонту Карен обвинил новоиспеченную Властительницу принцессу Аниу, что она не то, что из себя представляет. А она с гневом сказала ему, что он дурак, (что справедливо), и что ничего подобного не представляет. И что ей даже пришлось раздеться перед свидетелями, чтобы опровергнуть его обвинения, что это не она убивала черных тэйвонту и лордов и была ранена. И что этим она блистательно посрамила его, но что он ушел неудовлетворенный и не убежденный, крича всем:

– Вы дурни! Она наводит на вас майю! – что вызвало гнев принца и ему пришлось убраться из города назад в Ухон вместе с тэйвонтуэ свидетельницей, иначе Сариа угрожал казнить дураков и дур, которые клевещут на его бедную девочку!

– Я бы ее золотом обсыпал, если б так было! – кричал он, – Да она до сих пор боится лишить жизни таракана!!

– Только потому, что она не может выстрелить в него из арбалета, – будто бы по слухам якобы рявкнул Карен, – поскольку ей лень его потом взводить из-за такой чепухи! И ушел, хлопнув дверью, убежденный, что его зло обманули, наведя типичную майю.

Все сочувствие было на стороне красивой малышки, о которой шли слухи, что она еще играет в куклы…

Меня не интересовало, во что играет Аниа – я сама была уже совсем взрослая, и мне нужно было устроиться на работу в городе. У меня было сильное подозрение, хоть я видела мало тэйвонту в городе, что за мной ведется охота…