Текст книги "Драконья погода"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Глава 29
ЗАИКА

Ворон приоткрыл дверь всего на несколько дюймов, чтобы внутрь не ворвались ветер и дождь. Весна уже давно наступила, но погода оставалась холодной и сырой.

– Да? – спросил он.

Возле двери, съежившись от холода, стояла женщина и смотрела на него.

– Ваша… прошу прощения, милорд, – неуверенно пробормотала она.

– Я не лорд, – ответил Ворон, вглядываясь в сгущающиеся сумерки.

Женщина куталась в ужасные лохмотья… Значит, не торговка. К тому же Ворон не заметил ни тележки с товарами, ни спутника; она могла оказаться нищенкой… или приманкой.

Впрочем, никто не прятался в тени, приготовившись подскочить к двери, как только она распахнется пошире, – однако враг мог притаиться за углом. И даже если женщина не принадлежит к шайке воров, намеревающихся пробраться во дворец, грабитель может случайно оказаться рядом и воспользоваться подходящим моментом. Стоять долго на пороге в такой отвратительный день не следует.

– Я… мне очень жаль, – пролепетала она, склонив голову, и вода с капюшона пролилась на сапог Ворона.

– Заходи, – принял решение Ворон, схватив женщину за плечо и затаскивая внутрь.

Он захлопнул дверь и плотно задвинул засов, ожидая, что в руке женщины блеснет сталь клинка. Однако она, продолжая кутаться в плащ, опустилась на колени прямо на каменный пол у ног Ворона.

Ворон нахмурился.

В Мэнфорте нищие были редкостью. Практически всякий, кто спал на улицах или задерживался с платой за постой, немедленно попадал к работорговцам. Однако у Ворона сложилось впечатление, что женщина самая настоящая нищенка – очевидно, до нее еще не успели добраться торговцы невольниками и она побрела к Старому Дворцу, надеясь найти здесь кров и пищу. А все остальное лишь плод его болезненного воображения, разыгравшегося от паршивой погоды и неопределенности их нынешнего положения. До объявленной даты «прибытия» лорда Обсидиана и большого бала оставалось совсем немного, а ему еще столько предстояло сделать.

Опасаться этой женщины явно не следует. Ее очевидный ужас объясняется страхом – бедняга боится, что ее продадут в рабство. Вряд ли она вовлечена в интриги против обитателей дворца.

– Встань, – сказал он.

Женщина колебалась. Ворон протянул руку и откинул капюшон. Его глазам открылось худое лицо с коротко подстриженными волосами. Если бы женщина лучше питалась, ее можно было бы назвать привлекательной. С уверенностью судить о ее возрасте Ворон не мог – что-то между тридцатью и сорока годами.

Женщина еще сильнее сжалась.

– Встань, я сказал. – Он резко схватил ее за руку и заставил подняться.

Она стояла и смотрела на него. Неожиданно Ворон понял, что женщина едва держится на ногах.

– Ну, так чего ты хочешь? – спросил он. – Поесть? Или напиться?

Женщина покачала головой и принялась шарить внутри плаща.

– Я слышала… – начала она. – Я слышала, что вы… что лорд Об… Обсидиан заплатит…

И она протянула к Ворону руку.

У нее на ладони лежала овальная брошь, вырезанная из полированного обсидиана, в прекрасной золотой оправе старинной работы. Ворону показалось, что черную бархатную подкладку добавили позднее.

Почти наверняка брошь украдена, подумал Ворон.

На женщине старый рваный плащ, да и выглядывающее из-под него платье ничуть не лучше. Вряд ли она получила такую роскошную вещь в подарок. Скорее всего стащила у кого-нибудь семейную реликвию.

И все же это, вне всякого сомнения, обсидиан. Быть может, нищенку удастся уговорить рассказать, где она украла брошь. Они с Арлианом изучили две дюжины предметов, которые приносили ювелиры, купцы и люди менее определенных профессий. Им удалось записать несколько имен, еще одно не помешает, а выгонять несчастную на холодный дождь жестоко.

– Проходи, – предложил он. – Сейчас я дам тебе поесть, ты посидишь у огня, а я узнаю, свободен ли ювелир лорда Обсидиана.

Он усадил женщину на стул возле очага на кухне и дал ей кусок хлеба и чашку чаю, чтобы она могла его размочить, – Ворон не разглядел зубов незнакомки, но не сомневался, что они не в лучшем состоянии.

Если она откроет дверь прежде, чем он вернется, и впустит банду воров, что ж, это будет ему наказанием за мягкосердечность, решил Ворон, быстро поднимаясь по ступенькам, чтобы позвать Арлиана. Будь во дворце слуги, он оставил бы кого-нибудь сторожить гостью, но пока здесь ночевали только он, Арлиан и шестеро посланцев Аритейна. Нанятые в Мэнфорте слуги работали во дворце днем, а вечером уходили домой. Так было легче делать вид, что лорд Обсидиан еще не прибыл в город.

Ворон с нетерпением ждал наступления большого бала – после его окончания можно будет набрать достаточное количество слуг.

Несколько минут спустя, когда Ворон и Арлиан вошли на кухню, женщина, все еще съежившись, сидела на стуле возле огня, от ее плаща поднимался пар. Ворон быстро подошел к двери и убедился, что засов по-прежнему надежно закрыт.

– Дай мне брошь, – сказал Арлиан, протягивая руку.

На нем была черная, отделанная белым кантом ливрея кучера – цвета он выбрал сам: черный означал обсидиан, белый – справедливость. Вряд ли женщина сообразит, что ювелир подобный наряд носить не станет.

Она поставила пустую чашку на стол и вытащила брошь.

– Я… это все, что у нас осталось, – прошептала женщина, протягивая украшение. – Мне подарили ее на свадьбу.

Арлиан взял брошь и принялся ее рассматривать. И вдруг Ворон заметил, как юный лорд от изумления раскрыл рот и уставился на украшение, а потом напрягся, словно его только что ударили.

– Волшебство! – воскликнул Ворон и обнажил шпагу; в следующее мгновение он уже стоял рядом с женщиной, приставив клинок к ее горлу.

– Нет! – успокоил его Арлиан, подняв руку. – Нет… со мной все в порядке. – Однако он неожиданно охрип, в глазах у него стояли слезы.

– Тогда что…

– Брошь, – ответил Арлиан, сжимая в руке украшение.

Золото сверкало в отблесках пламени очага.

Ворон не опустил шпаги, но слегка отвел клинок от горла женщины. Он видел, что она замерла от ужаса.

– С ней что-то не так? – резко спросил Ворон.

– Она принадлежала моей матери, – ответил Арлиан.

Женщина ахнула, потом тихо застонала.

Ворона было не так-то легко убедить, что тут обошлось без волшебства; его рука со шпагой не дрогнула.

– Ты уверен? – спросил он.

– Посмотри сам, – предложил Арлиан, переворачивая брошь и сдирая бархатную подкладку.

– Не надо!.. – прошептала женщина, пытаясь забрать брошь, но шпага Ворона заставила ее застыть на месте.

Арлиан повернул украшение так, чтобы открылась золотая поверхность, и показал гравировку.

– Клей мешает разобрать слова, но присмотрись повнимательнее и ты прочитаешь: «Шарбет, с любовью». – Арлиан перевел взгляд на женщину. – Так звали мою мать.

– Он… но…

Ворон взял в руки брошь. Ему пришлось прищуриться, чтобы разобрать надпись, поскольку она была покрыта не только клеем, но и грязью, пеплом и частичками черного бархата, но в конце концов он убедился, что Арлиан не ошибся.

– Значит, брошь твоей матери, – развел руки Ворон. – Похоже, я недооценил твой план – что будем делать?

– Как она попала к тебе в руки? – резко спросил Арлиан, глядя в глаза женщине.

Она умоляюще посмотрела на Ворона.

– Шпага… – пролепетала женщина.

– Убери в ножны, – сказал Арлиан.

Ворон нахмурился, но повиновался. Волшебство здесь и в самом деле ни при чем, а двое сильных мужчин легко справятся с жалкой нищенкой. Лезвие скользнуло в ножны, но Ворон продолжал сжимать рукоять шпаги.

– А теперь, – Арлиан наклонился, чтобы заглянуть в глаза женщине, – скажи нам, откуда у тебя брошь?

– Мой муж, – пролепетала она. – Он подарил мне ее на свадьбу. Мы… мы не знали, что она украдена, клянусь! Бархат… бархат приклеили…

– Как зовут твоего мужа? – резко спросил Арлиан. – Где его можно найти? Он жив?

– Он… болен. Очень болен. Вот почему мне нужны деньги. Он не хотел… все эти годы… – Женщина посмотрела на брошь, зажатую в руке Арлиана.

– Как зовут твоего мужа? – продолжал допрос Арлиан. – Где он сейчас?

– Его зовут Йорвалин, но все называют его Колпак, – ответила женщина. – Он остался в нашей комнате на улице Метелок.

– Колпак? – Арлиан выпрямился, и они с Вороном переглянулись за спиной у женщины.

– Неужели все так просто, – удивленно проговорил Ворон.

– Никогда бы не поверил, – признался Арлиан, – но иногда Судьба нам улыбается – мне ли не знать!

– О чем вы? – испуганно спросила женщина, переводя взгляд с одного на другого. – Что просто?

– А как зовут тебя?

– Я… меня зовут Заика, – покраснев, ответила она.

– Конечно, – с заметным отвращением проговорил Арлиан. Иногда его ужасно раздражали прозвища, которыми люди наделяли друг друга. – Ну, Заика, я бы хотел поговорить с твоим мужем.

Она поколебалась, явно сожалея о том, что слишком разоткровенничалась.

– А вы не причините ему вреда?

Арлиан вздохнул.

– Я не могу этого обещать.

– Тогда… я не покажу вам, где мы живем.

Ворон на несколько дюймов вытащил шпагу из ножен, но Арлиан жестом показал, что оружие им не понадобится.

– Заика, – заговорил Арлиан, наклоняясь так, что его лицо оказалось совсем рядом с лицом женщины, – неужели ты не понимаешь всей тяжести своего положения? Ты пришла без приглашения и пыталась продать украденное украшение. По твоему виду любому ясно, что у тебя нет ни денег, ни семьи, ни господина, а ты споришь со слугами лорда Обсидиана. Ворон вполне может прикончить тебя, заявив, что поймал на краже имущества лорда Обсидиана, – и никто не усомнится в его словах.

Мы можем позвать торговца рабами – ты еще достаточно молода и привлекательна, но никто не знает, к какому хозяину ты попадешь. Однако мы не намерены причинять тебе вред – нам необходимо найти твоего мужа. Ты сказала, что живешь на улице Метелок, – рано или поздно мы его найдем. Ты можешь помочь нам не тратить время и силы. К тому же тебе все равно придется вернуться к мужу, не так ли? А значит, мы легко тебя выследим. – Он вытащил из кармана золотой дукат. – Я заплачу тебе за хлопоты, если хочешь, или оставлю деньги себе, если тебе кажется, что ты продаешь своего мужа.

Она посмотрела на монету.

– Я… продам вам брошь, – наконец заявила она.

– Брошь принадлежит мне по праву, – холодно сказал Арлиан. – Ты не можешь ее продать. Однако мы готовы купить твои услуги в качестве проводника.

Она перевела взгляд с Арлиана на Ворона, но нигде не нашла сочувствия – Ворон смотрел на нее с отстраненным интересом, на лице Арлиана застыла непреклонность.

– Давайте деньги, – прохрипела она, схватив блестящую монету.

– А теперь веди нас к своему мужу, – приказал он.

Заика кивнула и встала. Арлиан собрался последовать за ней, однако Ворон жестом остановил его.

– Идет дождь, – напомнил он. – Быть может, тебе следует переодеться или хотя бы надеть шляпу.

Арлиан не стал спорить.

Через час Арлиан увидел первого человека из многих, которым мечтал отомстить. Они нашли Колпака в жалкой комнатенке на чердаке покосившегося дома.

Колпак лежал на полу, среди груды тряпья. Доски сильно прогнили, и он с трудом умещался на островке сравнительно целых половиц, к которому вела узкая скрипучая лестница. В крошечной комнатушке без окон воздух был спертым и удушливо жарким. Воняло старым деревом, плесенью и потом. Единственная свеча, освещавшая комнату, осталась внизу, и лампа, которую захватил с собой Ворон, оказалась очень кстати.

Остальные обитатели дома молча смотрели на Арлиана, сменившего ливрею кучера на скромный наряд путешественника. Он быстро забрался вверх по лестнице, зажав в руке шляпу. Ворон, как обычно, одетый в черную кожу, держа в правой руке обнаженную шпагу, а в левой зажженную лампу, остался стоять на страже возле лестницы. За ними с беспокойством наблюдала Заика.

Мать семейства, сдававшая чердак, сидела в углу, прижимая к груди младшего ребенка и не обращая внимания на непрошеных гостей. Двое других детей возились неподалеку, но за Арлианом внимательно наблюдало еще с полдюжины любопытных глаз. Поэтому он двигался медленно и очень осторожно, несмотря на то что ему хотелось побыстрее выяснить, тот ли это человек, которого он встретил среди развалин отчего дома много лет назад и который вытащил его из подвала.

Человек на груде тряпья не поднял головы, чтобы взглянуть на вошедшего Арлиана. Он лежал на боку, с закрытыми глазами и тяжело, хрипло дышал. Даже в тусклом свете было видно, что его кожа покрыта ярко-красной нездоровой сыпью.

Арлиан наклонился, чтобы не удариться головой о крышу, и остановился возле лежащего на полу человека.

– Колпак, – позвал Арлиан.

Человек облизнул губы, но больше никак не отреагировал на появление Арлиана.

– Посмотри на меня, Колпак, – потребовал Арлиан.

Запавшие глаза приоткрылись, голова медленно повернулась, и Арлиан понял, что перед ним тот, кого он искал. Колпак сильно похудел – Арлиан мог легко пересчитать ребра, выпирающие под грязной, рваной рубахой, – но это он.

Несмотря на жару, Арлиан задрожал. Он столько лет мечтал отомстить мародерам за совершенные преступления, за разграбление сожженной драконами деревни, за то, что они позволили лорду Дракону продать одиннадцатилетнего мальчишку в рабство, – но разве можно еще как-нибудь наказать жалкое существо, лежащее у его ног на полу?

– Как ты дошел до такой жизни? – спросил Арлиан. – Когда я видел тебя в последний раз, ты был сильным и здоровым и выполнял приказы лорда Дракона.

Прежде чем ответить, Колпак долго смотрел на Арлиана.

– Это ты? – наконец прошептал он. – Мальчик из подвала?

– Ты меня узнал? – удивился Арлиан.

– Ты мне часто снился, – пробормотал Колпак. – Я ужасно сожалею.

Арлиан молча смотрел на него. Он не ожидал искреннего раскаяния. А сны… отражение собственных сомнений Колпака или он обладает даром предвидения? После того что Арлиан пережил в Аритейне, он знал, что некоторые сны есть нечто большее, чем просто игра спящего разума.

Неужели кто-то посылает людям сны?

И бывший мародер действительно видел его во сне? Возможно, он просто бредит.

– Как ты меня нашел? – после долгой паузы спросил Колпак.

– Твоя жена пыталась продать мне брошь моей матери, – ответил Арлиан, разом забыв о снах.

– Брошь? Ей не следовало этого делать. Я сказал, чтобы она никогда ее не продавала. Я подарил ей… – Он закашлялся и замолчал.

– У нее больше ничего не было, – сказал Арлиан.

– Но брошь не принадлежит нам. Я не говорил жене, но знал, что когда-нибудь ты придешь. И потому подарил ей брошь на свадьбу, чтобы она никогда с ней не расставалась.

– Откуда ты мог знать, что я приду? – Арлиана неожиданно охватил гнев. – Почему ты ей не сказал, что брошь украдена?

– Не мог, – прошептал Колпак. – Я трус. Постоянно думал о тебе и твоей деревне. И перестал работать на лорда Дракона – тот раз оказался первым и последним. С тех пор я всюду видел твое лицо и не сомневался, что рано или поздно буду наказан за то, что мы тогда совершили.

Вот почему Колпак узнал Арлиана – если он больше никогда никого не грабил, тот эпизод навсегда, остался у него в памяти.

– И чем же ты занимался?

– Попытался найти работу, но я ничего не умел. А другие лорды отказывались брать меня на службу после того, как я ушел от лорда Дракона, – Общество Дракона вышвырнуло меня вон и занесло в черный список.

– Общество Дракона?

– Друзья лорда Дракона. Другие лорды. Они никогда не помогают тем, кто ему не нравится.

– И ты не попытался попросить прощения? И не пробовал вернуться к нему на службу?

– Я не мог его найти. И не хотел. – Слезы потекли по запавшим щекам Колпака. – Я женился на Заике и брался за любую работу, которую удавалось найти. Однако мне ни разу не улыбнулась удача. Мы старались держаться подальше от работорговцев – а год назад я заболел.

– И ты не пытался меня найти, чтобы искупить свою вину? – спросил Арлиан. – Даже не подумал меня выкупить, вернуть брошь и все остальное?

– Нет, – тихо проговорил Колпак. – Я не осмеливался. Кроме того, мы с трудом сводили концы с концами. – Он поднял дрожащую руку. – Мне очень жаль.

Арлиан отступил на шаг назад, чтобы Колпак до него не дотянулся.

– Мне тоже, – сказал он.

Арлиан сжимал рукоять шпаги – но так и не обнажил свой клинок.

Он не мог наказать этого человека – Колпак покарал себя сам, причем гораздо страшнее, чем это мог бы сделать Арлиан. Убивать его не имело никакого смысла.

Арлиан мог бы взять Колпака в свой дворец, накормить его, дать ему кров. Возможно, его болезнь явилась следствием недоедания. Более того, аритеяне владели врачующими заклинаниями, и хотя они утверждали, что волшебство лечит не всякую болезнь, их амулеты и лекарственные травы помогли многим. Возможно, они спасли бы Колпака…

Но почему Арлиан должен ему помогать? Колпак ничего не сделал для того, чтобы искупить свои преступления. Он даже не пытался найти Арлиана – и сам в этом признался.

Нет, Арлиан не станет ни мстить ему, ни помогать.

Однако у него еще остались здесь кое-какие дела.

– Ты меня убьешь? – спросил Колпак, прервав размышления Арлиана.

– Нет, – покачал головой Арлиан. – Я тебя не трону, но и помогать не буду. Я заберу брошь моей матери, она по праву принадлежит мне. Однако ты кое-что можешь мне продать – если не ради себя, то хотя бы ради жены.

– О чем ты?

– Я намерен найти остальных мародеров, – ответил Арлиан. – Хромого, Иглу, Кнута, Красотку и Кулака. И ты должен рассказать мне все, что тебе известно про лорда Дракона. Кстати, как его зовут на самом деле?

– Я не могу… я…

– Ты получишь по дукату за каждого из своих бывших товарищей, которого мне удастся найти благодаря полученным от тебя сведениям, – перебил его Арлиан. – А еще я заплачу пять дукатов за настоящее имя лорда Дракона.

– Я не знаю его настоящего имени! – в отчаянии прошептал Колпак. – И мне неизвестно, где они теперь – я много лет никого из них не видел.

– Тогда расскажи мне все, что сможешь, – предложил Арлиан. – Может быть, этого окажется достаточно.

Глава 30
КОЛПАК

Колпак был нетерпеливым, глуповатым юношей, когда поступил на службу к лорду Дракону. Младший сын небогатого фермера, он продал свое наследство старшему брату и отправился в Мэнфорт в поисках удачи.

Однако в городе он нашел таверны, азартные игры и плохую компанию – исключение составляла лишь девушка по прозвищу Заика, с которой он подружился, несмотря на то что многие над ней потешались.

Когда у Колпака закончились деньги, его приятель и собутыльник по прозвищу Кнут предложил ему работу у лорда Дракона. Колпак охотно согласился и вместе с остальными отправился вслед за лордом Драконом на юго-запад к Курящимся Горам.

Сгоревшая деревня и тела погибших людей изменили Колпака. В его сердце навсегда поселился ужас. Он смотрел на разрушения, которые учинили драконы, на остальных мародеров и вдруг понял, что его спутники не видят сотворенного чудовищами зла. Для них важно, что здесь есть ценная добыча, которой можно поживиться.

Когда Арлиана вытащили из подвала, Колпак решил, что теперь они не просто воры, оскверняющие мертвецов, – им удалось спасти мальчика, совершить доброе дело, которое искупит грех.

А потом лорд Дракон продал мальчишку в рабство, похоронив надежды Колпака на искупление.

Позднее, когда они подходили к Мэнфорту, лорд Дракон сказал, что у него есть для них новая работа, на востоке, но Колпак отказался. Он потребовал свою долю добычи и вернулся в город.

Сначала все шло хорошо – но потом остальные члены банды сделали свою работу на востоке и вернулись в Мэнфорт, после чего по городу поползли слухи. Колпак так и не узнал, что про него говорили, однако ему перестали подавать в кредит в тавернах, больше никто не предлагал работу, а прежние друзья при встрече отворачивались. Один из них мельком упомянул, что его предупредил Хромой; другие и вовсе отказывались отвечать на вопросы.

Одна Заика не предала его. Она оставалась с ним все эти годы. Колпак на ней женился и подарил на свадьбу последнюю ценную вещь, которая у него была, – брошь Шарбет.

– Почему ты не уехал из Мэнфорта, если тебе не удавалось найти здесь работу? – спросил Арлиан.

– А куда еще я мог пойти? – ответил Колпак.

Арлиан успел многое повидать в жизни и мог с легкостью назвать дюжину мест, но не стал тратить время.

– Продолжай, – сказал он.

Однако больше Колпак действительно ничего не знал. Они с Заикой с трудом зарабатывали себе на пропитание, берясь за любую работу. Затем родилась дочь, которая умерла от лихорадки, когда ей исполнилось три года. Больше у них детей не было.

Потом Колпак заболел, и у них кончились последние деньги.

Последний раз Колпак слышал о Хромом четыре года назад. Тот продолжал работать на лорда Дракона и его друзей, выполняя самые разные задания.

Кулак шесть лет назад нанялся в личную гвардию герцога. И, судя по всему, продолжает служить и сейчас.

Красотка довольно давно исчезла; поговаривали, будто она связалась с волшебником.

Через два года после гибели Обсидиана Игла убила человека с хорошими связями. Ей пришлось бежать из Мэнфорта, и с тех пор Колпак ничего о ней не слышал.

А Кнут… Кнут откладывал деньги, которые заработал у лорда Дракона, и в конце концов открыл маленький модный магазинчик в Верхнем городе, который торгует украшениями и редкими вещицами. Колпак и Заика редко бывают в Верхнем городе, поскольку там не слишком приветливо обходятся с плохо одетыми людьми, но Колпак полагал, что магазинчик все еще работает.

– А лорд Дракон? – спросил Арлиан.

– Ты хочешь знать его настоящее имя, – прошептал Колпак. – Мне оно неизвестно.

– Где я могу его найти?

Колпак покачал головой, отчего у него начался жестокий приступ кашля. Когда несчастному стало легче и он отнял ладонь ото рта, Арлиан заметил на пальцах кровь.

– Не знаю, – пробормотал Колпак. – Я познакомился с ним через Кнута. Мне известно, что у него несколько имен и он очень большая шишка, а его состояние огромно. Лорд Дракон дружит с герцогом и владеет волшебством. Говорят, он магистр одного из тайных обществ. Может быть, Общество Дракона и в самом деле существует – кто знает, возможно, это не пустые слова.

Арлиан нахмурился. Из разговоров в Вестгарде он знал, что лорд Дракон состоит в близких отношениях с герцогом Мэнфорта, теперь эти слухи подтвердились. Что же до остального…

– Тайное общество?

Колпак беспомощно помахал рукой.

– Слухи. Говорят, в Землях Людей существует несколько тайных обществ, но особенно часто я слышал о них в Мэнфорте. Общество лордов, Общество волшебников… – Он снова раскашлялся.

– Общество шлюх, – пробормотал Арлиан, вдруг сообразив, что название «Дом плотских утех» вполне могло быть шуткой, грубой пародией на тайные общества. – А к какому обществу, по слухам, принадлежит лорд Дракон?

Продолжая кашлять, Колпак беспомощно покачал головой. Арлиан окончательно убедился в том, что Колпак и в самом деле ничего не знает.

– Я заплачу за Кулака и Кнута, – заявил он. – Два дуката. За остальных – посмотрим.

На губах у Колпака появилась розовая пена, когда он прохрипел:

– Спасибо. И прости меня.

– Возможно, со временем я смогу тебя простить, – ответил Арлиан. – Но сейчас мне нечего тебе сказать.

Он повернулся и начал осторожно спускаться с чердака по узкой лесенке.

У ее подножия он вытащил из кошелька два дуката и протянул Заике.

– Ты заслужила первую монету, которую я тебе дал, – сказал он. – Колпак заработал еще две.

Она попыталась что-то ответить, но он поднял руку.

– Иди, – сказал Арлиан. – Твой муж очень болен, не думаю, что он долго протянет.

Она ахнула и поспешила наверх.

Арлиан махнул рукой Ворону, и они начали спускаться вниз по скрипучей лестнице.

– Он умирает? – спросил Ворон, поднимая лампу.

– Кашляет кровью, – ответил Арлиан. – Мне еще не доводилось видеть человека, который после этого прожил бы долго. К тому же кровь ярко-красная… – Он покачал головой.

– Я вижу, ты не счел нужным ускорить его конец, учитывая все обстоятельства.

– Не счел, – согласился Арлиан.

Они находились на площадке третьего этажа. Некоторое время они шли молча, а между вторым и первым этажом Ворон заговорил снова:

– Насколько я понимаю, ты не намерен его лечить.

Арлиан ответил не сразу. Он нарушил молчание, только когда они собрались выйти на улицу:

– Я думал об этом, – Арлиан нахлобучил на голову шляпу и поднял воротник, дождь на улице так и не кончился, – и еще не принял окончательного решения.

Ворон состроил гримасу.

– Сначала ты ею вылечишь, а потом прикончишь?

– Нет, – сразу же отозвался Арлиан. – Я не настолько мстителен. Он ограбил мертвецов моей деревни, но это было давно. Колпака жестоко покарала его собственная совесть, а больше он не причинил мне никакого вреда – и никому другому, насколько я знаю. – Арлиан вышел на улицу и повернул в сторону Верхнего города.

– А он раскаялся?

– Может быть. Только он знает, что таится в его сердце. Мне это неизвестно.

Ворон посмотрел в лицо молодого человека.

– А знаешь ли ты, что таится в твоем сердце, милорд? Ты кажешься мне встревоженным – разве тебе не стало легче после того, как мы нашли этого человека и узнали, что он наказан за преступление, которое совершил? Пока ты изо всех сил трудился в руднике, пересекал в своем фургоне Пустошь или с боем пробивался через Горное Царство Грез, он мучительно страдал. А теперь, когда ты свободен, богат и волен поступать как пожелаешь, он умирает в грязи, на куче тряпья. Мне кажется, это прекрасный пример справедливости, когда Судьба решает все за нас, причем именно так, как мы сами того хотели бы.

– Пожалуй, – с некоторым сомнением согласился Арлиан, когда они шагали по уходящей вверх улице в сторону Старого Дворца.

Мимо пробежала бродячая собака.

– Тогда почему у тебя на лице появилось выражение, которое больше подходит купцу, подсчитывающему убытки, а не доходы?

Арлиан остановился и посмотрел на своего спутника.

– Не знаю, – ответил он. – Возможно, я как раз и подсчитываю убытки.

– Иными словами, месть настолько сладка, что ты сожалеешь об упущенной возможности?

– Нет, – покачал головой Арлиан, вновь зашагавший в сторону Верхнего города. – Я думаю о потерях Заики – она, насколько мне известно, не сделала ничего плохого.

– И ничто не мешает ей покинуть Колпака, – заметил Ворон.

– Она его любит. Мне захотелось помочь ему ради нее – но я поклялся отомстить…

– Семья – это риск, милорд. Мы все страдаем, когда те, кого мы любим, попадают в беду – по собственной вине или по прихоти Судьбы. Тревога за близких и любовь наполняют всю нашу жизнь. Никакие попытки добиться справедливости не распутают все узлы, связывающие преступников и ни в чем не повинных людей, тех, кто виновен или благословлен.

– Но так не должно быть, – возразил Арлиан.

– Такова жизнь – Судьба и боги действуют так тонко, что нам не дано вникнуть в хитросплетения их замыслов. Я научился с этим жить, последуй моему примеру.

Арлиан покачал головой.

– Все так сложно… я могу попросить аритеян осмотреть Колпака – быть может, они сумеют его исцелить. И что дальше?

Ворон пожал плечами.

– Нам не дано знать будущее, милорд, мы можем лишь строить догадки.

– И они часто оказываются неверными. Когда я спас жизнь Кровавой Руке, меня возненавидели все вокруг – но я в конце концов получил свободу. До сих пор я не знаю, правильно ли поступил тогда. – Арлиан вздохнул. – Мне казалось, что мстить будет просто. Разграбить деревню после того, как драконы ее сожгли, – преступление. Продать меня в рабство, вместо того чтобы позволить идти своим путем, было жестоко. Я думал, что люди, виновные в этих злодеяниях, окажутся гнусными мерзавцами. Мне казалось: расправившись с ними, я окажу миру услугу. А теперь выяснилось, что Колпак всего лишь смертельно больной и беспомощный нищий, больше никому не причинивший вреда. К тому же его нежно любит жена. Что, если остальные окажутся такими же?

– Ну а если и так? – ответил вопросом на вопрос Ворон. – Разве это может исправить зло, которое они причинили другим людям?

– Я не знаю, – тихо проговорил Арлиан.

Несколько минут они молча шли по улице. Наконец Ворон предложил:

– Может быть, раз уж ты не хочешь отказаться от мести, тебе следует сосредоточиться на шести лордах. Они превратили в калек шестнадцать молодых девушек, убили четырех из них – эти преступления гораздо труднее простить, чем мародерство и продажу в рабство.

– Погибли пять женщин, – напомнил Арлиан. – Лорд Дракон собственной рукой прикончил мадам Рил.

– Верно, на их совести пять жизней – хотя мадам Рил и сама совершила немало преступлений, не так ли?

– Да, – задумчиво проговорил Арлиан. – И если бы я убил мадам Рил… однако лорд Дракон перерезал ей горло за то, что она меня упустила, а не за жестокое обращение с девушками. – Он прикусил нижнюю губу. – В любом случае мадам Рил настигла бы смерть; какая разница, кто ее убил и за что?

– Мне действительно все равно, – согласился Ворон. – А ты делай выводы сам. Но если человек мертв, он мертв. И заслужила смерти мадам Рил или нет, речь сейчас идет об убийстве еще четырех женщин.

– Все так переплелось, – пробормотал Арлиан.

– Да, – кивнул Ворон. – В жизни так часто бывает. Дальше они шли молча. Дождь не переставал, и Арлиан поплотнее запахнул плащ.