Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)
Глава 26
Девчонки ждали с нетерпением, велела наливать и в лицах поведала о судьбоносном рандеву. Ржали в голос, а потом Сяо тихо спросила:
– Госпожа, а Вам не страшно? И как мы тут разместимся?
Резонно…
– Знаешь, Сяо-Сяо, где-то я прочитала: глаза – боятся, руки – делают. Справимся! У меня есть вы, а у вас – я. Прорвемся!
Вечер мы потратили на осмотр павильона и участка на предмет выявления недостатков и требуемых изменений, составили смету на ремонт, обговорили условия взаимодействия со слугами мадам и другими, коих придется брать в помощь. Спать ложилась удовлетворенная, хоть и немного встревоженная. Потом махнула рукой: буду решать проблемы по мере их поступления, или, как тут говорят, по одному шагу за раз! Дорогу осилит идущий!
Генерал покинул особняк следующим утром, матушка с братом выехали тоже. Забавно, но никто из них до меня больше не дошел…Вот тебе и родня!
* * *
После отбытия генерала и иже с ним вызвала через Мяо на встречу управляющего Мо (он сменил бывшего управдома Куй, засветившегося в делах дядьев). Показала владения, попросила найти рабочих для косметического ремонта здания с учетом прибавления жильцов. Мужик пожевал губами, повращал глазами и пошел думу думать и деньги считать, а я решила посетить матриарха.
Ну что сказать – постарела бабушка Гу. Из видной пожилой дамы превратили ее болезнь и стресс в старушку: бледная, худая, рот немного перекошен, правая сторона не подчиняется. Представляю, как ей сейчас тяжко – лежит, молчит, не двигается! Всегда сильная и властная, она теперь полностью зависит от других, в частности, от меня! Инсульт, конечно, страшен, но при уходе, внимании и лечении возможно восстановление большинства функций организма. Надо постараться!
Я не стала плакать или упрекать, просто изложила планы на будущее. Старейшина только смотрела, попытки говорить были неудачны.
– Бабушка, Вы пока не делайте мрачные прогнозы и не загоняйте себя в тоску. Болезнь Ваша излечима, хоть и не полностью. Будете выполнять назначения лекаря, я кое-что Вам предложу, весну и лето проведем на воздухе. Все будет хорошо, о плохом не думайте!
Погладила ее по руке и оставила осознавать. Мама Го бросилась вдогонку.
– Вторая барышня, что теперь будет?
– Отремонтируем павильон, переедете ко мне. Начнем лечение, массажи делать, гулять будем в роще, разговаривать. Она сильная, поправится, если захочет. Только не причитайте над ней, не жалейте. Ей нужна поддержка, а не сопливое нытье, поняли? Сколько вас, слуг, осталось?
Взбодрила я няньку, предложила купить пару сильных, спокойных, умелых сиделок, поскольку у мадам, кроме мамы Го, слуг не осталось, еще и кухарку надо. Решили, что муж ее этим займется. Остальное в процессе выясним. Еще про лекаря – есть ли толковый? Оказалось, есть, но капризный и дорого берет.
«Ладно, пока пусть такой, потом займусь, может, господин Ли кого посоветует или к евнуху обращусь – это же не противоречит договоренности? Сейчас важнее расставить приоритеты по внутреннему распорядку».
Напустила в глаза и голос холодку и стали и обратилась к момо Го:
– Вот только одно вы должны учесть раз и навсегда: в моем дворе хозяйка я, мои слуги главнее вас, это не обсуждается. Никакие ваши прежние заслуги передо мной не важны! Даже не пытайтесь меня стыдить, учить, строить, понятно? Я человек терпеливый и разумный, готова к диалогу, но по делу. А всякие замечания типа «так не принято», или «госпожа Гу то, госпожа Гу се» со мной не работают! Я буду вас уважать в соответствии с опытом и возрастом, но вертеть собой не позволю! И мужу о том ночью нашепчите, чтобы сюрпризов не устраивал. Вы меня пока не знаете, на внешность мою юную не ведитесь, чтобы не пожалеть потом. А найдем общий язык, я уверена, все у нас будет хорошо! Я понятно выразилась?
Мама Го слушала внимательно и молча, кивала, спорить не пыталась. Она тоже в конфликте не заинтересована, вот и пусть думает, как со мной дружить. С этого момента мне особо прятать натуру не надо, так что – работаем, господа!
* * *
До посевного сезона Бамбуковый павильон был обновлен и частично переоборудован под нужды больной госпожи Гу и увеличившегося числа жителей. Пришлось пожертвовать сенником: из него сделали еще одну спальню для слуг. Свою комнату я отдала матриарху, а сама переехала в кабинет, разделив его на спальную и рабочую зоны.
Стены снова проверили, заделали щели, в полу – тоже, пристроили пандус для инвалидного кресла, которое я решила заказать для мадам к лету, выровняли огородную зону, расширив дорожки до рощи, начали мастерить с охранниками беседку и зону отдыха в лесу.
О, это была отдельная песня! В течение месяца назначенные генералом ответственные лица прощупывали меня во всех сторон: управляющий пытался поймать на бухгалтерии, подсчетах и хозяйственных вопросах, а вояка – на тренировках и безопасности.
Господина Мо я построила быстрее: нашла несоответствия в счетах, указала на неразумное использование человеческих ресурсов и ошибки в хранении продуктов, потребовала привести в порядок склад (пропитать огнеупорным составом, благо, имелся такой), оборудовать помывочную и туалет. Сопротивлялся дядька, учить пробовал, но сдулся, когда увидел преимущества моих идей и мои способности.
С командиром тоже спорили, но после демонстрации приемов самообороны во время утренних тренировок его небольшого воинства вынужден был принять и мои предложения. Так, один из павильонов был превращен в общагу для охранников, где они отдыхали между сменами. Дежурить стали по 12 часов, питались в кухонном пристрое три раза в день. Оставшиеся прачка и повар с тремя помощниками готовили на всю братию и обстировали их.
Летом устроили душ у одной стены, понравилось. Туалет заставляла убирать самих воев, объяснив, что специальных слуг для этого брать не буду. В качестве отдыха как перемены занятий попросила помощи в строительстве беседки, уходу за прудами и растениями между павильонами, потом – за свиньями, курами, чтобы было свежее мясо и яйца.
Ребята сначала негодовали, после втянулись, поскольку служба была нетяжелая, условия жизни – нормальные, а оплата неплохая. Были случаи нарушений дисциплины, так скажем, пришлось расстаться добровольно-принудительно, больше желающих манкировать обязанностями не нашлось.
В общем, наладили мы отношения, и спокойные дни в усадьбе уже к середине лета стали нормой. Еженедельные встречи «на троих», предложенные мной, помогали найти компромиссы, к взаимному удовольствию. Генералу летели сообщения-отчеты, в ответ изредка приходили скупые донесения типа «так держать».
Глава 27
За всеми организационно-бытовыми хлопотами мои творческие планы были отодвинуты, что сказалось на доходах. Господин Ли требовал в письмах новые произведения, а я никак не могла закончить романти́к. Оправдывалась болезнью бабушки, просила помощи в поиске лекаря и лекарств, обещала «как только, так сразу». Девчонки помогали с новыми слугами, отслеживая выполнение установленных мною правил, дежурили с рукоделием у постели мадам Гу, работали на огороде и поддерживали меня во всем.
Момо Го сделала-таки попытку взять верх над Шеньками, но А-Мяо просто и понятно объяснила ей, куда она пойдет, если еще раз сделает нечто подобное. А вот Сяо-Сяо покорила дамочку своим кружевом и «ловцами снов», предложив заняться новым видом рукоделия в периоды бдения около старой хозяйки. Вариант с заработком оказался действеннее угроз, и пожилая служанка включилась в артель «очумелые ручки», перестав шпионить за уходящей в город Мяо.
– Момо Го, напоминаю, теперь я ваша госпожа! Не дразните гусей, и все у нас будет хорошо, повторяю последний раз! Все, что вы здесь видите и слышите, должно здесь и остаться, надеюсь, вы это понимаете. Молчите, не говорите мужу, храните верность мне – я в долгу не останусь, – пришлось еще раз показать старой слуге, кто в доме хозяин.
Женщина закивала и пошла работать. Вязание крючком ей не далось, а вот ловцы получались. Сбывали мы их через собственный уже магазин, и момо Го копила медяшки на подарок сестре, живущей с пьяницей-мужем в пригороде столицы. Управляющий не любил родню жены, считая их нахлебниками, поэтому денег не давал, кроме как на совсем уж крайний случай, да и то проверял, куда потратили.
Две новеньких сиделки были более сообразительны и сразу приняли нужную сторону. За бабушкой ухаживали внимательно и аккуратно, я научила их легкому массажу, требовала часто протирать тело больной, чтобы не допустить пролежней, вместе мы делали небольшие упражнения (сами поднимали-опускали руки-ноги, наклоны в постели и прочее).
К лету матриарх не заговорила, но сидела в подушках уверенно, реагировала на речь адекватно, от процедур не отказывалась и, вообще, была довольно бодра, даже пыталась самостоятельно двигать ослабевшими левой рукой и ногой, звала ей читать или слушала разговоры девочек за работой.
Когда беседка у пруда была готова, слуги стали выносить ее на улицу ежедневно. Мадам Гу смотрела на пруд, рощу, бродящих кур и уток, поднимающийся огород, и оживала. Лекарь, приходящий раз в неделю (я познакомилась с ним через господина Ли, только тому не сказала), отмечал положительную динамику в течении болезни и уверял, что скоро старая госпожа поправится.
* * *
Кресло инвалидное я смогла заказать у столяра только в июне. Сначала было некогда, потом искала того, кто поймет задачу из моих рисунков и примет условия изготовления: если получится, заключим договор на будущее, его работа – мои десять процентов за идею. Отказывали по причине, что я девушка, если представлялась собственным именем, или не желали делиться доходом. Плюнула, перелезла через стену, сбежав от охраны, и, как парень, сговорилась с одним инвалидом на пристани, мастерящим на улице деревянные фигурки.
Мужчина был явно беден, но милостыню простить не стал. Его на спине приносил сын-грузчик, усаживал в теньке на краю рынка и уходил работать. Вокруг резчика толклись малявки, он их не гнал, а самые шустрые приводили мастеру покупателей. Я его видела еще прошлым летом, а теперь рискнула заговорить.
– Уважаемый, а вот такое Вы смогли бы сделать? – показала рисунок. – Если получится, заплачу и за Ваше кресло, сможете сами передвигаться. Посмотрите!
Мужчина лет шестидесяти воззрился на меня как на диво-дивное. Потом глянул на рисунок.
– Ну как, понимаете, что я хочу? – снова спросила мастера. – Мне везде отказали, потому что я не желаю отдавать идею просто так. Хочу часть малую от продажи, одну десятую. Вы понимаете?
Старик еще раз посмотрел на меня, на рисунок и, наконец, произнес:
– Для кого эту вещь хочешь сделать?
– Для бабушки, ее паралич разбил, ходить не может. А на этом кресле с колесами я смогу ее возить по саду, к реке гулять. Я и помочь смогу, если возьметесь! Меня Ю Лей зовут, а Вас, уважаемый?
Так мы и познакомились с бывшим воином и столяром-мебельщиком, стариком Чу Маном. Он был тронут моим сыновним почтением и заинтересован в идее для себя. Кликнули сына Чу, уселись рядом, я дала денег на обед, за едой и обговорили работу.
Оказалось, что младший Чу тоже может работать с деревом, но вступить в плотницкую артель ему не удалось: нет ни денег, ни времени из-за ухода за отцом. Пришли мы к соглашению, я отдала рисунок и задаток на материалы, мужики обещали, что через пару дней смогут что-то смастерить, назвали адрес своего проживания, и я умчалась в усадьбу.
Настроение поднялось, и ночью, словив вдохновение, начала писать вариацию истории… про кого? Да про трех мушкетеров, естественно!
* * *
Кресло было готово через месяц и обошлось мне в десять лян. Такой срок был связан с изготовлением колес и необходимостью для Чу Лана отработать по договору на пристани. Стоимость работы назвали изготовители, я не спорила. Первым каталку опробовал старый Чу, глаза его горели.
– Ю Лей, ты подарил мне надежду! Спасибо, мальчик! Мы будем с тобой работать на твоих условиях. И не надо оплачивать второе, мы сделаем его из бросового материала, так что обойдется оно бесплатно. Я в нем проеду по улице, люди увидят, и уверен, заказы у нас вскоре появятся. Интерес приведет желающих.
Я тоже рассчитывала на такую рекламу: лишний доход не повредит, а уж мастера Чу, определенно, будут стараться заработать.
* * *
Кресло для старой мадам Гу получилось довольно легким из-за того, что я настояла на бамбуковых плашках как основном элементе. Поделилась с семейством Чу всеми воспоминаниями о подобных изделиях: и про стоперы, подлокотники, подголовники и подставки для ног, а главное – про дополнительные ободы под управление креслом с помощью рук самого седока.
Сначала партнеры не смогли воплотить в реальность мою задумку, но – напряглись и сделали! Старый Чу прям оживился, работая над подвижными стульями, как он назвал наше совместное творение. Я побывала у них в доме, где задний двор превратился в столярную мастерскую: тесно, но хозяева довольно продуманно разместили столы для работы, стеллажи для инструментов. В двух комнатах отец и сын ели и спали, справляясь с домашними делами самостоятельно. Хотелось узнать, что произошло в их жизни, но мужчины не откровенничали, и я не стала лезть в душу.
Доставленное в особняк кресло на колесах привлекло всеобщее внимание, и в павильон сбежались свободные от работы охранники и остальные слуги. Матриарха торжественно усадили на специально пошитую мягкую подушку, и я устроила показательные выступления: по выровненным дорожкам отвезла бабулю в бамбуковую рощу, где она под шум листвы и задремала. Из-за отсутствия резины (ну где ее взять?) кресло двигалось не очень мягко, но все равно это было лучше, чем таскать больную на спине, да и ей явно понравился такой способ передвижения.
* * *
Неожиданно мое ноу-хау вызвало вопрос у командира нанятых папенькой стражей. Как я узнала со временем, ребята были из охранного агентства, с чьим владельцем когда-то воевал генерал.
Господин Чжан ушел в отставку по причине ранения, несовместимого со службой, но сидеть спокойно дома не смог, вот и набрал молодых ребят, натаскал-научил и теперь оказывает охранные услуги знакомым и не очень: личные телохранители, вооруженное сопровождение грузов и обеспечение безопасности строений – его хлеб. Я, когда услышала его фамилию, аналогичную моей родной, аж вздрогнула: «Мистика!». А может – иномирный предок? Но что-то такое в душе шевельнулось, теплое…
К нам в особняк по просьбе генерали были направлены довольно опытные бойцы. Первым среди них был племянник босса Чжана, Джи Хао, крепыш лет двадцатипяти, может, меньше, почему-то неженатый. Эту деталь сообщили новенькие служанки, Мо Линь и Мо Лянь, я их одно время путала. Здесь принято при смене владельца менять имена слуг, управляющий, не мудрствуя лукаво, так их назвал.
– Госпожа, он такой сильный! – закатывая глаза, делилась впечатлениями Мо Линь, высокая, плотного телосложения девушка, я бы сказала, деревенского типа, которая коня на скаку остановит, образно говоря.
– Откуда ты знаешь, а? – поддела я мечтательницу, хотя внутри признала ее правоту (сама видела парня на тренировке).
– Так я частенько за ним наблюдаю, когда он дрова рубит или с мечом крутится в саду – призналась Мо Линь. – И мне не стыдно, Лянь-цзе, не коси глазами, сама тоже на них смотреть бегаешь! Вы, госпожа, не подумайте чего, я просто…ну красивые же парни! Так почему бы и не полюбоваться, кому от этого плохо? Я ничего дурного не делаю, они на нас вряд ли позарятся, мы – подневольные, а они – сами себе хозяева.
Девушка вздохнула, признавая жестокую реальность:
– Мама всегда говорила, что замужество для бедной девушки – тоже рабство, только у свекрови. Правда, насмотрелась я в детстве на такое, теперь и не хочется особо. А любовь? Это только в голове…Так что хоть посмотреть да помечтать ночью, большего не жду и все равно себя блюду, в огненную яму прыгать не собираюсь!
«Какие интересные у меня новые слуги-то, оказывается, честные и мудрые. Надо присмотреться на будущее к этой Линь» – подумала я про себя.
Так вот, этот самый Чжан Джи Хао подошел ко мне (после прогулки с бабушкой) и спросил, откуда я такую штуку притащила и как она называется. «Неужели мне удалось провести охрану?»
– Инвалидное кресло или каталка это, а что? – ответила вопросом на вопрос.
Парень окинул меня нечитаемым взглядом:
– А еще можно заказать? И где? Или это тайна?
– Никакой тайны. Делают эти кресла столярных дел мастера, отец и сын Чу, живущие рядом с городской пристанью. Их там любой малец знает, покажут. У Вас есть кто-то, кому такое кресло пригодится?
Охранник кивнул, поблагодарил, попрощался и решительно зашагал в сторону главного дома, а я неожиданно подумала: хорошо, что призналась мастеру Чу, что девушка, но настоящее имя так и не назвала. Старик сам предложил мне остаться парнем Ю Леем в этом районе, когда шок от раскрытия моей половой принадлежности у него прошел. Он и сыну велел не говорить:
– Барышня, милая, если узнают, что такое придумала женщина, откажутся покупать, поверь! Глупые люди! И злые…Ты не обиделась? Вот и хорошо. Уговор между нами останется в силе, не сомневайся. Приходи, как сможешь, дело пойдет, рассчитаемся честь по чести. Если еще чего придумаешь – приноси рисунки. Думаю, ты меня не раз удивишь! – подмигнул лукаво мастер и хихикнул в кулак.
Глава 28
Встретились снова мы со старым Чу только осенью, и тогда же он передал мою долю в двадцать лян. За лето, благодаря рекламе в порту и командиру Чжан у мастеров было несколько заказов, принесших им приличную сумму. Отдаю должное смекалке старика: он не стеснялся просить за каталки много серебра, здраво рассудив, что изделия уникальные, и работа того стоит.
Поведав кратко о делах, он, улыбаясь, похлопал меня по плечу:
– Ты мой талисман, Ю Лей! К нам лекарь из аптеки, что у пристани, приходил, заказал такой стул для одного своего богатого пациента. Тот сломал ноги на скачках, а лежать отказывается, вот лекарь и хочет ему наше кресло показать. Лекарь своего не упустит, ну а я чем хуже? Глядишь, и аристократы на наших колесах скоро кататься будут.
И тогда я рассказала столяру о рикшах, креслах-качалках (попросила сразу сделать для меня), комодах и гардеробах с вешалками-плечиками, складных стульях, столах-трансформерах, двухъярусных кроватях (очень они место экономят), детских колыбельках и колясках, а также пирамидках, кубиках, «башнях».
Столяр слушал, открыв рот, в таком состоянии его застал сын. Отмерев, Чу Ман выгнал того за бумагой и хорошей едой, и весь день я рисовала, рассказывала, объясняла, а мастера переваривали инфу, пока я ела жареную рыбу от лучшей кухарки в районе. Было весело и вкусно.
Наше сотрудничество окрепло, а столярный промысел Чу расширился до приличного производства. Они скооперировались с каретной мастерской, догадались обтягивать толстой кожей колеса для богатых заказчиков, украшать изделия резьбой и использовать плетеные элементы в сиденьях и спинках. Я изредка приходила в дом Чу просто поболтать, и каждый раз меня благодарили и вкусно кормили – просто, но от души.
* * *
Кому командир Чжан заказал кресло, я так и не узнала, но парень однажды поведал, что вещь нашла своего хозяина, и это очень тому помогло. Отношение охранника после этого случая изменилось и стало почти дружеским: он больше не пытался со мной препираться, а когда я изъявила желание научиться верховой езде, предложил себя в качестве учителя и организовал занятия в конюшне городской стражи. Заодно я добилась права участвовать в их тренировках, где пришлось повалять и ребят, и поваляться в пыли самой. Но это произошло гораздо позже.
* * *
Лето же я потратила на писательство (урывками), бабушку и бухгалтерию. Впечатление на управляющего Мо я произвела, но когда руки дошли до полноценной проверки приходно-расходных книг поместья и оставшихся в руках матриарха и генерала предприятий, схватилась за голову.
Велись они, в целом, толково, но для меня всегда было трудно считать по-китайски! Эти громоздкие конструкции по подсчету раздражали, и я использовала втихую арабские цифры. Пришлось делать двойную работу: брать предоставленные расчетные книги и, подставляя привычные значки, выискивать ошибки или соглашаться. Занимало это уйму времени и сил, только через год я смогла отказаться от такой практики, но сожаления, что не могу ввести современные правила в быт Тансун, не оставляли. Однако рисковать и прогрессорствовать я не решилась. Вернее, не нашла подходящей легенды об источнике подобных знаний.
* * *
Касательно финансового положения поместья после скандала… Не все матриарх в порыве заботы о ссыльнопоселенцах успела продать. И, слава богу! Остались три магазина, не считая того, что купила Мяо, и два небольших сельских дома с землей. Ими занимался управляющий Мо, и в первый год я туда даже не совалась.
А вот магазины со мной курировала Мяо, показавшая себя в этом деле очень хорошо. Шенька, под видом парня, периодически наблюдала за служащими магазинов, узнавала их тайные уловки и явные ошибки, помогая избавляться от лихих людей и устранять недостатки в работе. Она была моими ушами и глазами в городе, связной господина Ли и бригадиром слуг в особняке.
Шень Сяо же «отдалась» рукоделию, но сопровождала меня (всегда) или Мяо (изредка) в прогулках по столице, а еще вела утреннюю гимнастику у прислуги. Да, это я требовала в обязательном порядке, личным примером и прямым приказом. Только мы с Мяо ходили к охране, а Сяо следила за упражнениями служанок в павильоне.
* * *
Надо отдать должное управляющему Мо – он был все-таки честен. Небольшие суммы, утаивал, само собой, но именно небольшие и крайне редко. В целом же служил не за страх, а за совесть, и благодаря его усилиям мы не испытывали нужды ни в продуктах (их поставляли те деревенские хозяйства, что сохранила матриарх), ни в предметах первой необходимости, одежде, обуви и прочем.
Не последнюю роль в питании трех с лишним десятков человек сыграл и наш огород, птичник и купленные по моему настоянию пять свинок, одна из которых принесла восемь поросят, к вящей радости кухарки и сожалению парней из охраны.
Разумеется, следует учесть и то, что нам не приходилось тратиться на приемы, подарки, женские штучки и мужские хотелки: я проповедовала аскезу (ха-ха), мужчин-господ не имелось в наличии, а опала защищала нас от внимания аристократии.
Я сразу сказала управляющему: никого не принимать вообще, от приглашений (а вдруг?) отказываться решительно, если только это не император. Нарядов ни мне, ни мадам не нужно, драгоценностей – тоже, питаемся сытно, но скромно, никаких разносолов и экзотики. Управляющий хмыкнул вначале, но потом убедился, что я не шучу, и это тоже помогло нам в понимании характеров друг друга.
Так что, приноровились и пристроились к изоляции и самоокупаемости. И еще один момент меня радовал: управляющий не интересовался моими ЛИЧНЫМИ деньгами. Откуда они, как я их получаю – ни слова, ни намека. Мне выделялась привычная по прошлому сумма в четыре ляна, и отчета за них от меня не требовали.
Да, я тратила больше (одни визиты доктора обходились в два ляна за раз, отдавала я их из рук в руки, а еще бонусы слугам, подарки к праздникам им же, шашлыки для всех раз в месяц в именинный день), но я не жалела! Рядом со мной были люди, от которых зависело мое существование и безопасность, и на этом экономить я не хотела и не считала нужным.
Догадывались управляющий и командир об источнике моего благосостояния? Думаю, да, но делали вид, что не знают и, скорее всего, с генералом своими догадками не делились. А я всерьез задумывалась о каком-то более денежном бизнесе.
Писательство – это все-таки нестабильный доход. Вот пропадет у меня вдохновение или упадет читательский интерес, и что? Идея туристического агентства из головы не уходила, но пока я все еще не была готова ее озвучить.
Продажа вышивок и прочей мелочи приносила немного, хотя Мяо умудрялась делать деньги на спецзаказах. Разместив однажды в моем магазине комплект постельного белья с ришелье, она привлекла внимание кого-то из купцов, пожелавшего получить такое украшение и на скатертях, платках, даже нижних женских сорочках!
Мяо не растерялась и предложила нанять нескольких девочек-сирот для этой работы, купив их молчание контрактом на десять лет. В магазине был небольшой задний двор, вот туда моя предприимчивая служанка их и поселила, выделяя деньги на питание и одежку.
Цех успешно выполнил купеческий заказ, получил еще, и дело пошло. Мое участие в предприятии выразилось в нескольких уроках, контроле исполнения и рисунках для разного вида изделий. Заказы Мяо брала исключительно по рекомендации, усвоив мысль, что эксклюзив всегда дороже.
Через некоторое время выяснилось, что не все работницы одинаково хорошо выполняют именно этот вид вышивки, пришлось искать компромисс, и к делу подключилась Шень Сяо с освоенными салфетками и вязаными палантинами и полосками, имитирующими кружево (до иного Сяо еще не дошла).
Мои подружки сожалели, что нет больше шерсти (да, она ушла на носки всему коллективу поместья осенью), а наш кочевник так и не появился ни весной, ни позже. Что ему помешало? Честно, я особо не задумывалась, но тоже сожалела и решила поискать шерсть в другом месте, а именно – заказать её караванщикам, путешествующим по местному шелковому пути вне границ Тансун.
