Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
Глава 39
Мастерскую Чу вместе с деревенским плотником Фу Ханом я посетила на четвертый день после возвращения в столицу. Мужчины Чу были рады и приняли нового работника без лишних вопросов. Пока младший Чу вводил новенького в курс дела и знакомил с мастерской, старый рассказал о произошедших событиях, похвалился договором и списком заказов, отдал мне долю за проданные изделия (семьдесят лян) и охарактеризовал нашего общего теперь компаньона.
– Знаешь, Ю Лей, я узнавал после, кто он такой. Непростой малый, но хваткий и успешный! Он ведь сын бывшего конюшего императора! Правда, отец после «лошадиного скандала» ушел в отставку и заболел…Кстати, Цзян, сам того не ведая, купил у нас для родителя подвижный стул, представляешь? – рассмеялся довольный Чу Ман. – Может, это и сподвигло его, не мешкая, заключить с нами договор. Пока, правда, не очень-то много заработали, но ребята довольны и тем. Про Цзяна-гунцзы в городе говорят, что он – честный делец, жесткий, да, однако, своих не бросает, дела у него идут, он и сам много где бывает, лошадьми занимается, рисковый. С нами вел себя без надменности, как ровня. Я такого не встречал – поставил точку в характеристике партнера Чу Ман.
Мы посидели, как и прежде – долго, интересно и плодотворно. Я поведала о задумке с прялкой, рассказала про водяное колесо, Чу – про то, что они начали делать шкафы и вешалки-плечики, пробуют и комоды внедрять.
Фу Хан был впечатлён мастерской и попросил отца и сына позволить ему остаться у них, пока не войдет в ритм работы. Мужики согласились, я оставила немного денег и с легким сердцем вернулась домой. Теперь, с «соображалкой» Фу можно попытаться, как и другие книжные героини, нести в массы аборигенов миксеры, венчики, стиралки, детские игрушки и спортивные площадки! А что? Можем и скейты изобрести!
* * *
Дошла очередь и до Ли Вэя. К нему на встречу я отправилась через неделю после приезда и ждала от неё многого, но получила не совсем то…Впрочем, по порядку.
Задержка во времени произошла из-за приглашения, поступившего на мое имя от главы агентства моих охранников Чжан Хун Бина.
Фамилия, родная, уже не царапала сердце, а вот когда прочитала имя, чуть не прыснула от смеха: «Красноармеец», надо же! Отказаться не смогла, собрала в качестве подарка кусок солонины (из деревни привезла, стражам нравилось), купила мяса, замариновала, вина покрепче прихватила, мешочек серебра, каллиграфию «Победа над другими даёт силу, победа над собой – бесстрашие» и, перекрестившись, отправилась на свидание с легендарным воином.
Место обитания охранников Чжан было меньше по размерам, чем особняк генерала, но в нем царил дух воинов и дисциплины. Сам хозяин выехал навстречу в знакомом кресле на колесах, и я была поражена мощью, исходящей от этого богатыря: разворот плеч пожилого вояки, лысая (!) голова и командный громоподобный голос сразил на месте.
– А вот и знаменитая барышня Гу! Проходи, дочка, я ждал тебя давно и много о тебе слышал от своих ребят! Я – Чжан Хун Бин.
Мне оставалось лишь поклониться и принять предложение. Потрясающая харизма этого сильного человека заставляла забыть о его физических недостатках: ветеран лишился обеих ног на полях сражений, но сказать, что он неполноценен, язык не поворачивался!
Лихо вращая колеса кресла, он самостоятельно передвигался по всей территории поместья, въезжал по пандусам в помещения, катался по комнатам внутри и не давал ни на минуту забыть о себе резкими гортанными замечаниями и приказами. Мне очень понравился дядя Чжан, как он сам предложил его называть, а время, проведенное в его доме, помогло успокоить внутреннего параноика по части замужества.
В доме не было женщин-слуг, воспитанники ветерана справлялись сами со всеми домашними делами, из представительниц прекрасного пола проживала лишь вдова однополчанина Чжана, госпожа Му Лань (мистика!), совершенно не похожая на местных дам: воительница, не иначе! Высокая, одетая по-мужски, она гоняла по плацу новобранцев как заправский прапорщик, не стеснялась в выражениях и хлопнула меня по плечу так, что я думала, рука отвалится!
– Чень Ю, не стесняйся, мы тут все как один воины и не держимся за этикет! Будь собой, ребята рассказывали, что ты не кичливая, не ломака, умеешь за себя постоять и вообще, свой парень! – прогудела Му Лань. – Сяо Хао в отъезде, но просил о тебе позаботиться. Как тебе цханг-кхи? Не вздумай заплатить за псов! Мы хорошо заработали в том походе, так что собаки – наш тебе подарок! И Рама ты, считай, спасла: его вместе с псами хотел купить как раба один засранец, ну а мы объяснили, что это нехорошо! Так что, владей, только воспитай как положено! – Му Лань снова хлопнула меня по плечу. – А теперь, Бин-гэ, пойдем, выпьем за знакомство!
Тут мы с девочками подсуетилась: Шеньки достали наши припасы и, соорудив из подручных средств мангал, я нажарила шашлыков, Мяо нарубила на кухне салатов, Сяо накрыла на стол на террасе, и до вечера в приятной компании говорили обо всем. Моя каллиграфия была принята с благодарностью, сало – с удовольствием, а шашлык – на ура!
Пока ходили по плацу, как и с Ли, я не удержалась и поделилась «фишками» тренировок: полосой препятствий, штангой (они тут булыжники тягают), турником и прочим. Глава Чжан и воительница взяли на заметку, попросили начертить варианты тренажеров, а когда к столу присоединились мои стражи, упомянувшие баньку, хозяин потребовал помочь в строительстве такого нужного объекта и у них в поместье. Расстались друзьями, немного пьяные и довольные.
Интерлюдия
Ли Вэй нервничал, сидя в номере «Небожителей» в ожидании Ю Лея. Он вообще не находил себе места последние недели, снова и снова мысленно выстраивая диалог, в котором ему предстояло объяснить компаньону некрасивую, с точки зрения самого молодого человека, ситуацию, возникшую из-за одобрения императором идеи Ю Лея о публикации путеводителе по столице.
Вспоминая минувшее со времени их последней встречи время, Ли-сянгун поражался, как много всего произошло в его жизни и в Академии благодаря предложениям Ю Лея, и вместе с тем стыдился, что, пусть и невольно, но сделал то, от чего ранее предостерегал друга: предал доверие наивного парня и воспользовался его искренностью в своих интересах.
Предложения Ю Лея относительно введения иностранных языков в программу обучения студентов нашло поддержку не только у совета Академии, но и у министра образования и, с его подачи, у государя.
Ректор отобрал десять учеников, и к новому учебному году было решено пригласить в Академию носителей языка, как говорил Ю Лей, чтобы они, в быту и на уроках общаясь с выбранной десяткой, помогали местным в освоении чужой речи. Этими приглашенными могли стать молодые аристократы-иноземцы или тамошние учителя – так решил император. По его указу главам стран-соседей направили письма с просьбой о сотрудничестве в вопросе отправки в Тансун искомых товарищей.
Благодаря высокому содействию в Академии прибыли куданьский принц, джурженский, островная империя Нихун также обещала своего представителя, велась переписка с Тибетом и Сиамом. Вдохновленный Ли Вэй упросил уезжающего на запад Цзян-сюна (уважаемого брата) поискать желающих среди купцов, знающих фарси, и местных уйгаров: с этими народами у Тансун были слабые политические связи, хотя экономические контакты имелись.
Цзян-гэгэ перед отъездом много чего насоветовал своему сюнди (младшему) в плане возможного туристического бизнеса и издания альманаха, выразил желание поучаствовать в проекте позже и оставил сто лян на всякие расходы по изданию книги. Ли Вэй отказывался, но Чан Мин настоял:
– Найди парочку рисовальщиков среди студентов победнее, пусть сделают иллюстрации к книге, потом сам перепиши красиво на больших листах текст этого твоего Ю Лея (почерк у него не очень), совмести, переплети богато, добавь там-сям упоминания ресторанов, гостиниц – с владельцами я немного поговорил, не волнуйся – и покажи ректору, мол, посоветоваться хочу, надо ли… Уверен, старик вцепиться и сам отправится к государю, даром, что ли, столько лет был его воспитателем? – убеждал друга предприниматель.
– Сяо Вэй, идея стоящая, но лучше императору знать об этом, мне кажется. Остальные деньги используй на этот, как сказал Ю Лей? «Спортивный городок»? Чудной парень, однако, мозги у него работают… Наймите мастеров-плотников, садовников: дорожки по ограде выровнять, турники, да? Чего там он еще нарисовал? Хех, чуть не забыл! Ректор пусть тоже об этом упомянет, глядишь, государь выделит вам кого из своих стражей в качестве тренера: сам-то ты вряд ли сможешь гонять студентов по плацу! – от души рассмеялся Чан Мин. – Вернусь, обязательно познакомь меня с этим парнем, понял? И привезу тебе кого-то с фарси и уйгара – тоже, не переживай! Мне самому интересно, что из этого выйдет!
Поддержка и советы старшего подтолкнули Ли Вэя к активным действиям. Не желая раньше времени привлекать внимание коллег, он нанял для рисования достопримечательностей парнишку из лавки Вана, подрабатывающего художествами немного фривольного характера по заказам любителей.
Да, ученый Ли знал о побочном бизнесе книготорговца, но его это не касалось. Мальчишка с радостью взялся за исполнение просьбы, тем более, что она ему была куда как приятнее, а гонорар в размере двух лян поспособствовал вдохновению еще больше.
Потратив неделю на перепись текста, размещение рисунков (очень удачных, кстати) и сносок-реклам по заметкам Цзяна и упоминаниям Ю Лея, заказав переплет в типографии, Ли Вэй, воспользовавшись отсутствием в Академии большинства обитателей(на каникулы разъехались), забрав рисунки спортплощадки и подготовив соответствующую речь, решился на разговор с ректором.
Ли Вэй не то, чтобы боялся, что господин Сун Вень Ян не станет его слушать: с самого начала глава Академии покровительствовал молодому библиотекарю и не раз сожалел, что парень из простых. Просто нервничал.
– Ах, милый Ли Вэй, насколько проще тебе, с твоим умом и способностями, было бы построить карьеру, родись ты в знатной семье – сокрушался ректор, просматривая отчеты юноши или читая его эссэ. – Даже при нашем мудром правителе простолюдинам, увы, все еще трудно занять достойное их талантов место. Если бы я мог…
Ли Вэй был благодарен протекции начальника в получении должности старшего библиотекаря и не рассчитывал на большее, предпочитая добиваться остального своими силами, но отеческое отношение Сун-дарена грело душу и помогало терпеть подначки и откровенные подставы более знатных коллег.
Глава академии принял младшего сотрудника как всегда приветливо, внимательно выслушал его предложения и пообещал ознакомиться с представленными заметками и текстом альманаха. Ли Вэй оставил бумаги и ушел, чтобы быть вызванным господином Сун уже следующим утром.
Юноша застал ректора в приподнятом настроении и был ошарашен заявлением, что они сегодня же отправятся во дворец на прием к императору. Ли Вэю не дали и мяукнуть, поскольку время визита уже назначено.
– Мальчик мой, не волнуйся и ничего не бойся! Император сам вызвал меня, и ты идешь со мной! Причина, по которой государь желает встретиться, не относится к твоим проектам, но мы воспользуемся случаем и покажем их прямо императору, минуя всех этих министров и секретарей! Главное, ты помалкивай и кивай в нужных местах, я сам все расскажу государю, понял? Не встревай, прошу тебя! Чтобы ты не дергался, скажу: альманах прекрасен, как и поле для тренировок! Я всю ночь читал, рассматривал и сочинял письмо императору по этому поводу, но небеса опередили меня! – старый ученый довольно хихикал и похлопывал себя по коленям. – Боги явно на твоей стороне, мальчик мой! Это будет хороший день!
Дальнейшее слилось для Ли Вэя в один сплошной поток удивления, благоговения, потрясения и прочее… Он видел Сына Неба, когда в числе победителей был представлен властителю на приеме после окончания экзаменов. Тогда юноша отклонил высочайшее предложение стать чиновником, выбрав учебу в Академии, о чем никогда не сожалел. Вспомнит ли его дерзость император?
Библиотекарь кланялся в соответствии с этикетом, кивал, когда его мягко принуждал к этому ректор, даже что-то отвечал, вставлял какие-то хмыки и мяки, поскольку ведущим в беседе был Сун-ши, не позволяющий парню сказать больше, чем нужно.
Ли Вэй чувствовал, что разговор велся совсем не так, как ему бы хотелось: господин Сун ненавязчиво приписал своему протеже заслуги в рождении и воплощении представленных вниманию владыки идей Ю Лея. Любую попытку протестовать ректор мягко игнорировал или уводил разговор в сторону, не давая юноше вставить хоть слово.
Ну не ссориться же перед императором? Ли Вэй решил объясниться с учителем позже, однако итог визита свел все его надежды на нет. И это камнем легло на душу благородного учёного Ли.
– Ректор Сун, думаю, молодого человека следует поощрить. Давно я не проводил время так приятно! – подытожил беседу император. – Вот бы мои министры меня подобным порадовали, а то все ноют о безденежье, проблемах или требуют привилегий для родни, а что-то толковое придумать не могут. Поэтому, юноша, вы нынче вернули мне надежду на молодое поколение. Помнится, несколько лет назад вы прекрасно сдали кэдзюй (экзамен), а в чиновники не пошли? – Ли Вэй смутился и хотел объясниться и вообще, но государь отмахнулся и продолжил, обращаясь уже к старшему посетителю:
– Учитель Сун, спасибо за воспитание таких талантов. Все Ваши начинания я поддерживаю – внедряйте, стройте, издавайте. И вот та придумка с ресторанами – занятно! Но мне нравится. Давайте так: я выделю на издание путеводителя пятьсот лян, вы, юноша, будете следить за процессом. Для суда сделайте такие вот экземпляры, впрочем, можете и в печать отдать, но размер и рисунки оставьте. Остальные – на ваше усмотрение.
– По этому вашему туризму… – правитель слегка задумался, будто размышляя или вспоминая. – Кажется, молодой Цзян дружен с вами? Тогда… Вернется Сяо Мин с запада, вы вдвоем и займетесь привлечением гостей в столицу. Младший Цзян дерзок, паршивец, но умен и предприимчив! Справитесь, я даю добро, бумаги подготовят.
Император говорил мягко, но веско, и было понятно, что встревать в его монолог не стоит… Уж Ли Вэю – точно.
– Дальше, про тренировки студентов. Я решу вопрос с тренером, есть у меня кандидат. И последнее: юноша, у вас ведь нет пока чина? Господин Сун, думаю, молодой человек заслужил. Скажем, 5й класс? Числиться он будет в Департаменте образования, я распоряжусь, а работать будет у Вас, согласны? И от себя лично – император махнул рукой и что-то прошептал на ухо приблизившемуся евнуху. – Оставьте мне альманах, я его – властитель ухмыльнулся – покупаю! Все, свободны!
Ректор и ошалевший Ли Вэй выполнили приличествующий моменту поклон, рассыпались в благодарностях, пропели осанну и покинули кабинет главы государства. По дороге к повозке их остановил доверенный евнух императора и передал Ли Вэю увесистый сундучок, уведомив парня, что это плата за книгу. Ректор довольно улыбался, что-то себе под нос напевая, а у Ли Вэя горело лицо – ему было невыносимо стыдно!!!
* * *
– Ректор Сун, я так не могу!!! – Ли Вэй натуральным образом разревелся, когда повозка доставила их в Академию. – Ю Лей, он же…Мы обманули императора!
Сун Вень Ян усадил ученика, приказал принести чай и заговорил с расстроенным парнем спокойно, но твердо.
– Милый мой А-Вэй, прекрати рыдать, это не по-мужски! И послушай меня.
Ли Вэй всхлипнул, но замолчал, уставившись на начальника красными от слез и тревоги глазами.
– Мальчик мой, запомни: никакого обмана не было, понял? Просто идея нашла более подходящего исполнителя! Помнится, ты сам говорил, что этот юноша, Ю Лей, не стремится открывать свое настоящее лицо миру, так? Он предпочитает сохранить инкогнито, и это его право. Однако, его предложения интересны, оригинальны, и было бы жаль, если бы они не были реализованы, согласен? Прямого запрета на раскрытие идей он же тебе не дал, значит, тоже желает увидеть свои предложения воплощенными в жизнь? И, как ты сказал, его больше волнуют деньги. Поэтому он получит серебро, реализацию своих задумок и твою благодарность, а ты – достойный статус и хорошие перспективы. Да, это немного цинично, признаю, но так будет лучше для всех. У Ю Лея нет возможности донести до властей идею, а с нашей помощью это уже сделано! Думаешь, у неизвестного бедного парня есть шанс организовать подобное самостоятельно и не попасть под чье-то влияние? Ну не настолько же ты наивен! Так что прекрати терзаться мнимой виной, выпей чаю, успокойся и готовься принять указ императора! Если уж так невмоготу, приводи юношу ко мне, я сам ему все объясню и повинюсь. Могу даже принять его на учебу в обход всех формальностей.
Ли Вэй справился с собой и запротестовал:
– Учитель Сун, не надо! Ю Лей не такой… Надеюсь, он простит меня… Вы во многом правы, просто я никогда не думал…мне неловко…и стыдно! – лицо библиотекаря пылало.
– Понимаю, А-Вэй, это не очень красиво, да, но так будет лучше, поверь. Давай посмотрим, сколько серебра подарил тебе император…
Оказалось, в сундучке рядами уложилось три тысячи лян! Исключить пятьсот на печать…Это ж целое состояние!
– Отдай автору две тысячи, – решительно заявил ректор. – На эти деньги в столице можно купить неплохой домик или участок в пригороде. Юноша должен быть доволен. У него будут деньги и наше покровительство, обещаю! Все будет хорошо, мальчик мой, у тебя, наконец, появилось будущее! Только ради предков, по простоте своей, не ляпни нигде ничего лишнего! Это приказ!
Глава 40
Ох, не ведала я, сколько бессонных ночей провел мой агент под гнетом вины и угрызений совести, но то, что молодой ученый переживал, было видно невооруженным глазом. Сначала я не поняла, отчего он такой подавленный и нервный, но, по мере рассказа, картина прояснилась.
Честно, в первый момент после осознания, что меня использовали, хотела встать и уйти, а потом…Мне стало жаль парня. Ну, правда, что на него кидаться? Сама не ограничила условия, языком мела от души, так чему удивляться? Да и есть резон в рассуждениях ректора, по размышлении-то зрелом. А так вроде – сплошной профит для нас обоих.
– Так, Ли Вэй, дело сделано, факт. Мне неприятно, признаю, но, опять же – это бизнес, ничего личного. Будем считать – цель оправдала средства. Я принимаю правила игры, где МОИ деньги?
Ли Вэй придвинул ко мне стоящий с начала разговора на столе сундучок.
– Ю Лей, прости, я правда не знал, что учитель так все повернет…
Я открыла сундук, присвистнула и закрыла, круглыми глазами уставившись на смущенного визави.
– Сколько здесь, уважаемый?
– Две тысячи – прошептал парень и покраснел. – Пятьсот я оставил на будущее… Ну, на бизнес…На книгу император выделил еще пятьсот лян – голос его становился тише, а голова опускалась ниже.
И мне стало смешно! Ребенок искренне переживал! Буду я сегодня доброй и всепрощающей, а на будущее – осторожной и продуманной. Действительно, без него мне сложнее будет вести дела, а так… Говорят же, что в хозяйстве самая нужная вещь – это виноватый муж. Сделаем экстраполяцию на наши отношения… Жизнь заиграла новыми красками!
– Хорошо, агент Ли, я согласен! Продолжим. Что у Вас с физической подготовкой студентов? Я привез новый роман, готов помочь и в оформлении альманаха. Когда начнем?
Стоило мне улыбнуться, как Ли Вэй выдохнул, защебетал, вывалив на меня свои впечатления о том, как он провел лето… В целом, нормальный и честный вьюнош, чего уж там. Ну а то, что его начальник подсуетился, тоже можно понять и принять: заботится, видно же, на себя одеяло тянуть не стал. Пусть все так и остается, прикрытие иметь в моей ситуации важно и нужно. Главное – деньги на мое будущее резко умножились!
И еще один момент пришел мне в голову: Ли Вэй многих молодых отпрысков столичных знает, может помочь собрать сведения о планируемом папенькой супруге или даже подыскать «товар» – МОЕГО жениха, на крайний случай. Пока время терпит, я просто поспрашиваю, а к лету рискну…Если генерал не передумает.
* * *
После этого разговора наши отношения с Ли Вэем перешли на новый уровень: мы стали ближе, как ни странно. Он старался мне угодить, я использовала его вину для реализации проекта и в издательском плане, и в проработке туристического.
Макет альманаха мы делали вместе, спорили, искали лучшие варианты, а имя императора играло нам на руку. Ли Вэй хотел представить меня ректору, но я отказалась, хотя в какой-то момент искушение чуть не толкнуло согласиться – было любопытно.
Еще компаньон часто упоминал своего друга-брата, который должен был, по воле государя, принять участие в турпроекте, но пока не вернулся из путешествия на запад (улыбочка!). Говорил о нем парень очень уважительно, даже с любовью, что вызывало у меня неконтролируемое желание подначить парня на предмет нетрадиционных отношений. Впрочем, агент прояснил однажды природу их связи, и я перестала хохмить, потому что поняла – их свело одиночество и трудное детство, а над таким шутить не пристало.
В ходе работы над альманахом я проговорилась о наборном шрифте и гравюрах, сетуя на слишком долгий и дорогой процесс печати текстов и копирования иллюстраций. Ли Вэй вцепился в меня мертвой хваткой, и пришлось вспоминать все, что я на эту тему знала когда-то.
Со шрифтами было проще, а вот технику гравировки на металле я смогла лишь примерно обозначить. Хорошо, что учёный абориген был любопытен, но умел остановиться без лишней дотошности, иначе вопросов ко мне было бы смертельно больше…
Уж не знаю, кому он «сдал явки и пароли», но весной я получила еще один денежный приз (опять три тысячи лян, остальные две я всучила Ли Вэю как «основному генератору идеи»), а печатнику Чжу было дано высочайшее указание принять участие в экспериментах по использованию примитивного станка на основе набора текста глиняными, а потом и бронзовыми литерами. Гравюры осваивались позже: замудрили местные алхимики с составами протравы.
Наш альманах увидел свет накануне нового года и был принят публикой вполне благосклонно. Правительство получило полсотни богато оформленных экземпляров (в шелковой обложке, с цветными авторскими рисунками, на дорогой бумаге размера примерно А3) с приложениями схематичной карты города и указанием описываемых объектов. Ректор Сун был отправлен во дворец для демонстрации издания и вернулся с улыбкой и подарками.
Всего было издано триста экземпляров путеводителя по столице, которые разошлись очень быстро, несмотря на внушительную цену в двадцать лян. Хотя, по-моему, книга стоила того! И это объективная реальность, а не мой эгоизм и самомнение. Пусть и не эксклюзив, как для властей, но в целом издание вышло солидным, красивым и информативным. Ай да мы, ай да сукины дети!
Параллельно издавались и мои творения, привезенные из отпуска. Свет увидел Монте-Кристо, перепев «Разум и чувства» Остин (на радость Шень Сяо, с ХЭ) и Мулан (в честь моей новой знакомой), все – сериалами.
* * *
В доме Чжан я как-то незаметно стала частой гостьей. После того, как узнала, что летом мое положение в генеральском доме изменится вплоть до отселения, строить баню я расхотела и охрану предложила сократить.
Управляющий Мо не возражал, учитывая мое пессимистическое настроение и собственную неуверенность в реакции генерала на такое новшество. Мы с ним смогли договориться, что он будет держать меня в курсе подготовки брачной аферы батюшки и поделится сведениями о кандидатах. Деньги же на охрану мы сэкономим и направим на нужды собак.
Шеф Чжан возврат своих подчиненных принял спокойно – людей ему не хватало, вот они-то и построили баню в особняке вояки. Первый пар приняли на грудь опытные стражи, за ними потянулись остальные обитатели поместья. Довольные распаренные мужики вылетали из мыльни, обливались холодной водой и радостно крякали.
– Вот угодила, дочка! – сообщил за обедом Хун Бин, а расслабленная как никогда Му Лань только махнула рукой. – Отличное времяпрепровождение! А уж с холода да устатку – вообще красота! Спасибо!
Командир Чжан-младший теперь стал замом своего дяди, часто отсутствовал на важных заданиях, но, по возможности, мы встречались и много общались. Му Лань пыталась было нас сосватать, но Джи Хао смутился, и я поняла, что у него уже кто-то есть. Жаль, если честно. Было бы удобно, но только для меня, а это нехорошо.
Именно на охранниках Чжан я «обкатала» ноу-хау из привезенной из Тибета шерсти: мужские вязаные шапки (балаклавы) и перчатки. Фу Хан и мастер Чу смастерили прялку с колесом, мы с Шеньками и «двойкой» Мо зимой справились с ее эксплуатацией, наделали пряжи и – вуаля! Хоть в конце сезона, но первые комплекты для холодов были торжественно вручены воинам Чжан.
– Чень Ю, не перестаю тебе удивляться! – сообщил Джи Хао после примерки необычной экипировки. – Что еще ты придумаешь? Эти странные головные уборы нам будут весьма полезны, ты знаешь? В северных и горных районах ветра пронизывают насквозь, пальцы теряют чувствительность, а это бывает опасно… Спасибо тебе! А что ты за шерстяные полотна делала в деревне? Ребята рассказывали, как заставляла их поливать шерсть кипятком, а потом пинать ногами.
Тут я хлопнула себя по лбу – забыла про войлок! Им и такие одеяла или подстилки пригодятся. Ну и предложила заняться валянием. А что? Место есть, сила – тоже, время найдут. Глядишь, сообразят, как свалять или бурки, или нечто тип валенок. Простор для фантазии огромен!
Дядька Чжан оказался сообразительным и прогрессивно мыслящим хозяином. Пользу вязаных предметов одежды он уловил сразу (носки лично оценить не смог, но саму идею…). А когда я показала свои валяные коврики и рассказала про валенки, глубоко задумался, поглаживая лысину, после чего изрек:
– Сяо Ю, такие шапки пригодились бы в армии, не думаешь? Особенно на севере, где служат твои братья… Давай поступим так: ты навяжи еще несколько комплектов, ну, сама реши, чего, я у тебя их куплю. Не-не-не, не спорь, куплю! А потом…И если получиться… Девочка, у нас будут хорошие деньги, а у солдат – шансы избегнуть обморожений! – он опустил взор на свои колени и вздохнул. Я поняла.
