Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)
Глава 78
Жизнь изобретательнее всякого сочинителя-фантаста, воистину: такие сюжетные ходы выдает порой – закачаешься! Я в очередной раз в том убедилась лично (ага, попаданка, мать твою!), попутно такая возможность представилась и родне…Еще и подтвердила тем целый ряд мудростей из разряда «ищите и обрящете», «тайна, когда знает один», «шила в мешке не утаишь»…Или – «сидя на берегу реки, можно однажды увидеть проплывающий мимо труп врага». Как-то так…А, да! «Все люди на Земле через шесть рукопожатий связаны между собой».
Праздник середины осени прошел очень уютно, по-семейному, даже присутствие наложницы Нин и краткий визит Лан-дарена с сыном этому не помешали. А вот запись в клановой книге о браке батюшки с наложницей поверг меня в пучину под названием «облом-с»…
Однако последующие события того дня предаваться унынию не дали, потому как случилось незаурядное (по размышлении зрелом) происшествие с маленькой Чен Юй – годовалой дочерью наложницы и генерала.
Я не особо интересовалась малышкой: ну, возится она в песке с племянниками, ну, кормят её с ними вместе, ну, топает за утками…Даже не пыталась рассмотреть получше, отметив походя, что в отличие от мальчишек Лян, одета она простенько, кожей темнее…и не так симпатична, как по мне: глазки узкие, как у меня в детстве, лицо круглое, лоб низкий…Так-то вроде детки-азиаты все похожие, но с племянниками… разница есть… Да, у них глаза определенно больше, и разрез другой… Надо бы повнимательнее присмотреться как-нибудь…
К вечеру девочка начала капризничать, ерзать, не помогали ни песенки, ни игрушки, поэтому батюшка приказал унести её и уложить спать пораньше, чем очень обидел наложницу, не желавшую покидать теплую компанию (а иного ей не предложили). Вскоре и мальчиши-малыши зазевали…Пришлось расходиться…
Однако, жалко, хорошо ж сидим! И мы с мужиками переместились в кабинет, куда, спустя час примерно, влетела растрепанная, плачущая Нин Тинг, за которой, с орущим ребенком на руках, спешила служанка-нянька.
– Дорогой! – заверещала Тинг, бросаясь в объятия отца. – С Юй-эр что-то не так! Чень Ю, отправь слуг за лекарем, срочно! Дорогой, мне так страшно – лепетала наложница, прижимаясь к генералу и не обращая внимания на захлебывающуюся плачем дочь, вертящуюся на руках у испуганной няньки.
«Как интересно! Вместо того, чтобы успокаивать девочку, она трется всеми прелестями об мужа, не стесняясь пасынка и меня, и льет крокодиловы слезы…»
– Что случилось с Юй-эр? – я подошла к няньке и забрала девочку, чтобы рассмотреть поближе. Ребенок явно температурил (может, от плача?), а еще – чесался!
Велев принести больше свечей, посадила девочку на стол и задрала рубашечку: спину и животик покрывала сыпь, тоже было на ручках и ножках. Я мало что знаю о детских болезнях, но походило на крапивницу. «Не дай Бог, какая зараза…Корь или ветрянка…Я болела, кажется, в детстве чем-то…Зеленкой еще мазали прыщики…А еще на диатез или…аллергию похоже» – пронеслось в голове.
– Что она сегодня ела? – спросила у якобы встревоженной моими действиями, но все также не отлипающей от мужа и не делающей ни шагу к дочери Тинг.
– Я…не знаю – пробормотала «мать года» и жалобно заныла, глядя на генерала – Дорогой, что с малышкой? Я так боюсь за неё! Где же лекарь?
А потом внезапно набросилась на меня:
– Это всё твои утки, дрянь! Ты решила извести мою дочь, я уверена! Дорогой, вели запереть Чень Ю, пока она всех детей в доме не угробила! Не удивлюсь, если и мальчики Юнь-эр пострадали! Эй, кто-нибудь, бегите к дочери генерала, узнайте, живы ли внуки министра Ляна!
Чен Сян вскочил, хотел возразить наложнице, но я покачала головой, и он убежал: да пусть проверит! Я не боялась обвинений, а вот ответа на свой вопрос не получила.
– Повторяю: что ела девочка сегодня? – «актриса на час» спряталась за спиной отца, а нянька все-таки начала говорить:
– То же, что и маленькие господа – кашку утром, куриный суп в обед, овощи соленые, юэнбины и отварные яйца в сахарном сиропе…Пили…ромашковый чай… воду с лимоном…Ручки я ей всегда мою! А до уток она не дотрагивалась, я следила! Маленькая барышня…только ходила за ними. И все, хозяин! Я не знаю, почему… появилась…сыпь! – прокричала и – на колени…Как всегда!
Перечень продуктов…что-то сдвинулось в мозгу…Яйца…Лимон…Это ж аллергены!
– До сегодняшнего дня Юй-эр… ела яйца или цитр…лимоны? – строго спросила няньку.
– Нет, вторая барышня! Они ей не нравятся…Плюется всегда…А сегодня…Мальчики ели…и она потянулась… Я обрадовалась даже! – оживилась служанка. – И воду лимонную… Я сама её не люблю! Вот и не давала…девочке раньше…Кисло больно…
«У неё точно аллергия! За компанию наелась…» – решила я, но говорить вслух не стала: придет лекарь, тогда и посмотрим по обстоятельствам…А мысль в голове засела…«Аллергики, как правило, по наследству получают непереносимость продуктов… Вон, как с крабами или морепродуктами, читала в романе каком-то…или в кино было? Может в этом мире такое быть? А почему нет? А вот это уже…ниточка… Что-то ни разу я не слышала, что кто-то из Гу страдает подобным…»
И вернувшийся брат укрепил меня в этом предположении: ни у Чен Юнь, ни у бабушки и мальчиков подобных симптомов нет, как и у них с отцом. Ага!!!
* * *
Лекарь Сюн (бедный мужик!) подтвердил мои догадки, сказав, что девочка просто съела не то, что ей полезно, выписал успокаивающую мазь, легкое снотворное для матери и дочери, развеял подозрения наложницы относительно моего злого умысла и удалился с хорошим гонораром.
Я последовала за ним и выяснила в частной беседе, что понятие непереносимости отдельных продуктов тут есть, как есть и теория (подтвержденная практикой, кстати) о наследственной природе сего симптома. Бинго!
Либо дочь нагулянная, либо… вообще не дочь! Надо по информационным сусекам поскрести, а еще… Проверить бы «Нинку» – а рожала ли она? Подозрительно равнодушна она к собственному ребенку, даже на публике…Интрига? Еще какая!
* * *
Не знаю, обсуждали ли мужики Гу случай с аллергией, но генерал-батюшка внезапно посетил двор наложницы, после чего та расцвела, осмелела, нос задрала…И когда пришла к сестре с очередной проверкой акушерка Дин Сяо (примерно недели через две), явилась тоже и попросила её проконсультировать на предмет возможной беременности! У меня аж челюсть упала…Рисковая баба! Или глупая…
Что отличает местных лекарей, так это поразительная внешняя сдержанность: ни одной лицевой мышцей, ни одним жестом или словом не выдадут свои чувства пациенту, только доброжелательность и спокойствие. Дин Сяо не отказала наложнице, даже осмотр за ширмой провела, насоветовала всякого и удалилась. А я двинулась за ней.
Женщина до самых ворот молчала…Потом огляделась и прошептала:
– Барышня…Я, вообще-то,…не имею права…Но…это…неправильно…
– Уважаемая Дин-исян (доктор), Ваши слова – только для моих ушей. Давайте так: я спрошу, а Вы кивните, если я права, хорошо? – сказала я, уже понимая, о чем пойдет речь.
– Женщина, которую Вы осматривали, не беременна? – согласный кивок. – Более того, она не рожала? – шок…и еще один кивок. – И она вообще…бесплодна? – печальный кивок.
– Не то, чтобы совсем… – заикнулась акушерка.
– Но очень маловероятно, да? – кивок удрученный. – Сяо-цзе, не волнуйтесь о ней. Ваша забота – младшая госпожа. Держите – сунула в руку лекарке серебро – и ступайте спокойно. Этого разговора не было.
Женщина понурилась, покачала головой и посеменила прочь, а я мысленно потерла руки.«Попалась, которая кусалась!».
Глава 79
Несколько дней я терзалась: поговорить с отцом или нет? Тайна жгла, но так… не хотелось быть…гонцом из Пизы (мягкий вариант), учитывая прошлое семьи… Он сам предложил прогуляться в город вечером, вдвоем!
Мы прокатились до той чайной, в которой я встретила первым летом японцев: нравилось мне там, да и посетителей в это время уже не было. Хозяин закрыл заведение, оставив нас одних.
Батюшка был задумчив, немного мрачен…Решался, но все же заговорил первым:
– Чень Ю…Ты наверняка догадалась, о чем я хочу…поговорить…
– Есть два вопроса, отец…Вообще-то, три, но про…матушку, думаю, Вы вряд ли готовы… Относительно…Лянов…пока…терпит…Остается – вопросительно глянула на мужчину.
– Ты действительно выросла и…поумнела – вздохнул генерал Гу. – Тогда скажи, что думаешь о Нин Тинг? Ведь много чего думаешь? Говори прямо!
– Хорошо. Надеюсь, Вы выслушаете спокойно и бить после не будете – родитель возмутился, а я рассмеялась и изложила все свои домыслы и гипотезы.
Строгий мужчина слушал, никак не реагируя, только чай попивал. Когда я закончила выкладки, ухмыльнулся криво и заговорил:
– И почему я считал, что…женщины…не умеют мыслить? Да, моя ошибка…Прости, что раньше был…самонадеян и…невнимателен.
– Отец… – я хотела…Чего? Успокоить? Разуверить?
– Не надо…Молчи и слушай меня. Уж не знаю, как ты додумалась до всего, но ты угадала: ребенок не мой, я уверен. Скажу больше – я почти не сомневаюсь, чей. Одно радует – «зеленую шляпу» (аналог рогоносца) носить не придется!
– Подменила? Как и…со мной? – прошептала я.
– Скорее всего…Я отправил кое-кого уточнить…Хотя…В общем так: со мной на Запад поехал мой адъютант с молодой женой. В гарнизоне женщин мало, Тинг и Хуа… сблизились. Мы с Бао много времени проводили вне дома, поэтому радовались, что жены не скучают, заняты… Они и забеременели почти одновременно…Как сказала Тинг…Мне, собственно, было… – мужчина кривился. – Ребенок был важен для неё, казалось… Осуждаешь? Имеешь право.
– Отец, это Ваша жизнь… – эх, мужики…
– Ладно. Мне Тинг заявила, что…ей нужно поберечься, ну, то есть…
– Не объясняйте, я понимаю.
– Так вот, я её послушал…И испытал облегчение…К тому моменту я уже полностью осознал, какую глупость сотворил, взяв ее с собой и отпустив твою…мать, поэтому…
Мужчина отвернулся, помолчал.
– Мы были в очередном дозоре, когда погода резко испортилась, и мы застряли на заставе дольше, чем рассчитывали…Приехали в гарнизон через неделю и узнали, что Хуа не пережила роды, и её вместе с младенцем уже похоронили, а Тинг, несмотря на трудности преждевременных родов, выжила, и у меня теперь дочь… Мой адъютант очень расстроился из-за смерти жены, но принял случившееся более спокойно, узнав, что мертворожденной была девочка – он надеялся на сына.
– Вы думаете, тогда она и поменяла детей? = спросила ушедшего в себя отца.
– Не поменяла, Ю-эр, забрала! Думаю…Она опять обманывала – не было беременности! Возможно, она с самого начала планировала так поступить…Ей не впервой…
– То есть, Вы предполагаете, что малышка Юй – дочь Вашего адъютанта? Почему?
– То есть, в том, что она не моя дочь, ты не сомневаешься? – поддел меня Чен Вэй.
– У меня есть для этого веские основания, но назвать источник не могу, поскольку дала слово. Однако кое-что вне клятвы…Реакция Юй на продукты – редкое явление, но возможное в некоторых семьях из поколения в поколение. У Гу нет, думаю, у Нин – тоже, а вот у кого-то…
– Да, у моего адъютанта, Чун Бао. Он служит у меня с юности, и на севере над ним потешались, говоря, что ему не нужны…чужие…яйца, потому что…ему своих хватает – смутился! Генерал-батюшка смутился! Я еле удержалась, чтобы не хихикнуть.
– Чень Ю, прекрати!
– Молчу, молчу…То есть, у него тоже…аллергия на яйца?
– Не только на них, еще на мандарины, орехи и мед, кажется…Чешется он от них, а от орехов, говорил, чуть не умер в детстве. И еще одно: Бао хвалился, что своего ребенка он всегда узнает, потому что в его родне у всех на больших пальцах ног ногти меньше остальных – так они и определяют родство. У Юй такие, я специально посмотрел…
– Но, батюшка, она ведь могла… – не договорила, испугавшись.
– Нет, дорогая, не могла! Во-первых, он всегда при мне, во-вторых, Нин Тинг никто не любит из моих подчиненных, в отличие от…твоей…матери…А в-третьих – он запнулся, а меня осенило: размер имеет значение?
– Ты о чем думаешь, бесстыдница? – возмутился отец. – Тьфу ты! Ян Линь рожала Чен Сяна, будучи моложе Тинг и…крепче телом, но все равно вот тут – он показал на живот – остались…рубцы, понимаешь? И они не прошли…полностью.
«А, он про растяжки…Точно, девочки знакомые жаловались…» – допетрила я, далекая от этой стороны женской жизни.
– Но почему Вы…не обратили на это внимание…сразу?
– Да как-то…не до того было…И потом, она требовала деньги на…мази, мол, хочу вернуть красоту…
– А недавно Вы…проверили, да? – настала моя очередь…подколоть родителя.
– Было дело… – не стал ломаться Чен Вэй. – Что нам теперь делать, как думаешь?
– Всё просто – провести осмотр лекаркой Дун, проверить могилу Хуа. Определить, рожала женщина или нет, акушерка сможет, отсутствие ребенка в гробу докажет, что девочка жива, сам Чун Бао, увидев ножку, признает Юй своей. Вы по-тихому разведетесь или отправим Нин в монастырь на веки вечные. Если Бао откажется от девочки, отдадим куда-нибудь подальше в бездетную семью. Жестоко, но оставлять ее доме нельзя – Вам такая слава…
– Вот ведь дура, эта Нин! Одни проблемы от неё! – стукнул в сердцах по столу генерал, а я немного выдохнула: этот вопрос решить проще – нужны желание и деньги. Да, я циник, оказывается, ну и что? Как аукнется – так и откликнется!
* * *
Дальше было дело техники, как говорится. Генерал лично вызвал лекарей (обоих), заставил осмотреть визжащую Нин, получил однозначное мнение (не рожала, не беременна, бесплодна), после вызвал нас (бабушку, брата, меня, сестру) и допросил с пристрастием твердящую на голубом глазу о своей невиновности и любви наложницу, прижал письмом Хэ Ки (надо же!) об отсутствии младенца в гробу и родовыми особенностями Чун Бао – этим не оставив ей надежд на апелляцию: либо она – прелюбодейка и будет забита палками (согласно семейным правилам – а я и не знала), либо отправляется в монастырь на кудыкину гору «по собственному желанию», воспылав желанием совершенствоваться и карму поправлять.
Что Нин Тинг выбрала? Монастырь, конечно! Сникла, согласившись, но от последнего слова не отказалась: по всем прошлась, без купюр, от души высказалась…
Много нового узнали, между прочим, и даже полезного в некотором смысле. Например, что руку к ссылке второй и третьей ветви приложил Лян-дарен, потому что хотел вообще извести род Гу – а мог бы и тормознуть процесс (болтали о том наложницы второго дяди Гу перед отъездом), что Чун Бао в курсе совершенного обмена (подозревает, вернее, но ворошить прошлое не хочет), но смолчал, сволочь, про особенности, иначе она бы не попалась так легко (задела этим замечанием батюшку сильно), что свекровь Чен Юнь мечтает от неё избавиться давно, потому как завидует, что та сыновей рожает, а муж ее (министр) тем попрекает и не дает залезть в приданое снохи (откуда знает – не призналась, лишь хмыкала)…
Для меня, кроме мата (в переводе на танский), слов не нашлось, а бабушке пожелала сдохнуть побыстрее – как говорится, коротко и ясно.
Лебединая песня наложницы так её захватила, что не видела она ни сдвинутых бровей отца, ни сжатых челюстей брата, ни печальных глаз бабушки, ни моих – насмешливо-презрительных, ни берегов… Поэтому и пропустила момент, когда терпение генерала иссякло, и он велел…отлупить её палками…за оскорбление матриарха. Кричала Нин Тинг недолго – после десятой затихла…Я ушла с Чен Юнь раньше… А ночью из ворот особняка выехала повозка, закрытая…
Много позже я спросила отца, жива наложница осталась? Ответил – да, пока…
* * *
Адъютант Чун Бао был переведен обратно на север (с повышением, но с утратой доверия семьи Гу), дочь он, как ни странно, забрал…вместе с нянькой, а в клановой книге Гу девочку записать не успели, поэтому…объявили умершей, что послужило причиной ухода её матери в монастырь… И это к лучшему, думаю, хоть и притянуто за уши. Увы, не мы первые, не мы последние…Сколько их еще, тайн сучжоуских дворов?
Глава 80
За время «отпуска» в особняке Гу Чен Юнь здорово изменилась: значительно прибавила в весе, появились щечки, наросло мяско на ребрах, животик вырос. Про этот параметр, поглаживая его ласково, беременная говорила, что у неё всегда небольшой, а детишки нормальные родятся.
Она часто улыбалась, с вдохновением вышивала с Сяо мне платье и приданое, общалась с бабушкой, заменив маркизу (да, тетушка тактично выехала, приходя к нам несколько раз в неделю)…
Из-за «укрупнения» ходить сестре стало тяжелее, и выезды в город заменились нарезанием кругов по поместью – с малышами, собаками и бабушкой: мастифы позволяли племянникам ездить на своих спинах, симхьи заряжали весельем, носясь вокруг, бабушка все лучше произносила отдельные фразы. Было очень…хорошо.
И мы разговаривали…Не сразу – после первого откровения Чен Юнь молчала долго, но потом, слово за слово, поделилась воспоминаниями не об издевательствах и страхах, а о своих мыслях о себе, семье Гу, прошлой деревенской жизни, беременностях, детях, интересах к вышивке, мечтах о свободе от брака…
Я отвечала – пересказывала легенду о беспамятстве, рассказала о бизнесе, бабушке, о переломе в отношении к семье Гу. В результате мы пришли к выводу, что судьбы наши очень похожи – нас воспитывали чужие женщины и семьи, которые, если уж честно, отказались от нас при первой возможности, как это ни печально: та же Гу-фурен – уехала и тишина, ни ответа, ни привета.
Но ни во мне, ни в Чен Юнь смертельной обиды или полного неприятия клана Гу не было. И если у меня, как таковых, причин для этого быть и не могло, то у сестры (а я довольно легко стала воспринимать эту девочку младшей сестрой) оно проистекало из широты души и крепости характера – она не привыкла рассчитывать на других и не ждала больше, чем ей давали. Удивительная мудрость в таком возрасте!
* * *
После «отъезда» наложницы мы все вздохнули с облегчением, сбросив с плеч одну проблему. Осталось решить вопрос с зятем, но там особых подвижек в зацепках не было: все стабильно – пьет, гуляет, играет. Лян-старший любезен и терпелив – Чен Юнь может жить у нас до свадьбы…А она неумолимо приближалась…Жениха же все не было…
Приготовления к торжеству шли, домочадцы делали вид, что все нормально, а я… Не то, чтобы прям истерила ежечасно, но мне требовалось…постоянное движение, чтобы гнать дурные мысли: писать не получалось совсем. И я стала сбегать в город: то с ребятами-гидами посижу и кого-то куда-то отведу, то к семейству Чу загляну, то в мастерские, то просто бесцельно поброжу в толпе. Шень Мяо «шарохалась» со мной, естественно.
Но больше всего я полюбила ходить в храм Таинств, что делала почти ежедневно: пройдусь по внутренней территории, постою там-сям, надышусь благовониями и спокойствием…И вроде как можно дальше…ждать. И верить…
* * *
Воспользовавшись сестрой как предлогом, я отказалась от всех приглашений на дамские сходки. Чен Юнь винила себя, а я радовалась, что не надо окунаться в этот гадюшник – одного раза хватило.
– Не переживай, Юнь-цзе, мне это не интересно. Как выяснилось, я вполне могу существовать и без изысканных нарядов, сплетен и подстав. Меня все устраивает в моей жизни – закрыла я прения по данной теме.
Но были визиты и встречи спонтанные. Так я познакомилась с иностранцами-принцами благодаря Ли Вэю, вызвавшему меня на свидание после возвращения их из Ханчжоу и начала учебного года.
Мы сидели с агентом в «Небожителях», он интересовался прогрессом в творчестве, я жаловалась на отсутствие вдохновения в связи с домашними проблемами, делилась переживаниями по поводу неудач с турбизнесом…Тут они и присоединились, типа, мимо проходили: Ли Вэй представил мне японца Акихиро Миямото, куданца Барласа Ману, джурджаня Хаган-горо. Торная я знала, конечно же.
Обменявшись любезностями, перешли к обсуждению их поездки в Ханчжоу, тамошних достопримечательностей, потом вернулись к столичным, затронули порядки в Академии, прошлись по возможностям спортплощадки, оцененной гостями…
Мое инкогнито чуть было не раскрыл…Торнай, засранец: радуясь встрече, простодушный степняк обратился ко мне «цзе», но, слава Богу, свел промах к незнанию языка, хотя один гость уж точно ему не поверил. «Серьезный японец понял больше, чем надо…Имя соответствует характеру – „храмовый ученый“. Но, уверена, будет молчать, поскольку тайна не имеет к нему отношения – это в духе островной нации. И на том спасибо».
Парни в беседе посоветовали обязательно съездить в Ханчжоу и описать тамошнюю кухню, поразившую их вкусовые рецепторы. «А это мысль! Фуд-блог по тансунскому общепиту… Подумаем!» – сделала себе зарубку на память.
Расстались на дружеской волне, а у меня появилось желание попробовать себя в новом амплуа – ресторанного критика. Кстати, парни предложили перенести стенд с рекламой турагенства в Академию, где проживают гиды, и устраивать экскурсии на заказ: у студентов много родственников, через них молва разойдется, и возжелавшие увидеть достопримечательности столицы будут обращаться к знатокам напрямую, что избавить от хлопот гидов, повысит (а и правда) престиж Академии и поднимет уровень доверия к туризму, раз уж ученые его основали (пусть так, лишь бы на пользу делу пошло).
* * *
К Чжао Хун Бину я тоже случайно забрела на огонек – подумала, а вдруг его парни от кого из коллег чего про «наших» слышали?
– Девочка, я понимаю твое беспокойство, но уверяю – Цзян будет вовремя! Костьми ляжет, но тебя не подведет! – успокаивал дядька, поглаживая меня по руке. – Доехали они туда быстро, а вот как там дела пошли – про то не знаю…
– Плохо, что нет регулярного почтового сообщения между частями страны…–задумчиво высказала я давно крутившуюся в голове мысль. – Дядя Чжан, а не взяться ли тебе за организацию почтовых маршрутов? Вот смотри: караваны ходят, письма возят от случая к случаю. А если…
– … нанять специальных курьеров, которые будут ездить между городами, например, вне зависимости от обозов? – ухватил главное здоровяк.
– Да! Посчитать расстояние, назначить плату в зависимости от удаленности, установить почтовые ящики…ну, места сбора корреспонденции…Можно в тавернах или гостиницах, например…
– Желающие переслать письмо будут туда приходить, оплачивать доставку…А мои парни… не загоняя лошадей, в нормальном темпе, будут их, места сбора, объезжать…забирать накопленное и…
– Передавать дальше! – выкрикнула, и мы с лао Чжаном перемигнулись довольно.
– Светлая у тебя головушка, девочка! Срочные или важные письма пусть так и возят, как сейчас, а вот…
– Просто для общения, для простых смертных – почтовики! Опять же, в каждом населенном пункте организовать конторки, посадить клерка, он, кстати, и написать письмо поможет неграмотным…Будет принимать письма, сортировать по назначению, паковать для коллег по конкретной точке, потом курьер заберет и по установленному маршруту отвезет…
Чжан идеей загорелся, мы выпили за почин, достали карту…К концу дня выбрали, для начала, маршрут до Ханчжоу – ближе всего и отработать алгоритм проще…
– А-Ю, если пойдет дело – твоя доля…
– Десятая часть, дядя, не больше! И…императору сам доложишь!
Мужик обнял меня, смахнул слезу, а я пожелала, чтобы все получилось! Дело ведь нужное…По моему, главное в этой затее – сохранность корреспонденции и бесперебойность доставки в оговоренные сроки. С имеющейся репутацией агентства Чжанов рекламой можно особо не заморачиваться – сарафанное радио сработает. Возможны провокации? Да…но парни-то непростые, воины, если еще императорское покровительство добавить и денежкой поделиться…Короче, надо пробовать, а там видно будет!
Что-то еще хотела «привнести»…Газету! Но с этим… к Ли Вэю лично…Точно! Кому, как не ученым, радеть за просвещение отдаленных районов относительно происходящего в стране и мире⁈ Объявления о розыске тут практикуют, а остальное – не видела…Вот выйду замуж, и замутим мы с красавчиком…бизнес-аналог СМИ. А почему бы и нет?
С туризмом не очень задалось, но все равно перспектива есть…Путеводители нам помогут! И кулинарные, в том числе…А что, если роман затеять о путешествии «по странам и континентам», куда все детальки и вставить? История о влюбленных, бегущих от опасности…и все такое…Надо подумать…
* * *
Вернувшись домой, я думала-мечтала-отвлекалась-конспектировала…Чен Юнь включилась в обсуждение, кое-что из ее замечаний было полезно…Сбегала еще раз к Чжану – дядька также мозговал, и уже картинка почтового бизнеса начала вырисовываться…
Так, в суете, пусть и сознательной, мелькали дни, приближая час Х – день свадьбы, на которой присутствие жениха представлялось все более маловероятным…
Я все еще надеялась и молилась, поражаясь самой себе, девочки закончили платье и костюм Цзяна (про это, честно, не даже не подумала), управляющий Мо паковал приданое, когда в течение недели перед свадьбой произошли сразу три события, «благодаря» которым стало не до тоски по жениху…Да и вообще, не до свадьбы…
