Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
Глава 3
– Как ты думаешь, что будет с госпожой, когда она очнется? Ну, если она очнется…
– Дура, что ты болтаешь? Хочешь, чтобы тебя снова избили? Лучше молчи и молись, чтобы она пришла в себя. Как бы ни ругались старейшины, они столько лет лелеяли барышню, поэтому все равно переживают…
Да, она поступила неразумно, но и её можно понять! Была жемчужиной на ладони, и вдруг превратилась в рыбий глаз. С её-то характером, как она могла принять это лежа? Проиграть за месяц все позиции, стать посмешищем в глазах тех, кого считала ниже себя, потерять любовь и внимание родных! Думаешь, ей было легко?
Я не оправдываю её поступок, но могу понять, хоть и рада отчасти, что ей указали на место, и теперь она должна на себе почувствовать, каково быть униженной и отвергнутой. Вспомни, сколько раз она делала гадости, скольких слуг избила по пустякам, скольких подставила? Ей полезно пострадать, может, чему и научится…
– А чему она может научиться? Смирению и покорности? Ох, сомневаюсь! Да, я слышала от момо (старшая, продвинувшаяся служанка) Го, что её в особняке не оставят – старая госпожа боится за новую барышню и младшего господина. Вроде как в монастырь хотят отправить на лечение, а там…
– Может, замуж выдадут куда подальше? Все лучше, чем в монастырь как сумасшедшую…Хотя, она и есть сумасшедшая, раз подожгла зал предков и чуть сама не угорела до смерти. Да и попытка утопить законную дочь тоже не самый умный поступок. Ладно, давай подогреем лекарство, попробуем напоить, пора. Доктор скоро придет.
* * *
Голоса стихли, легкие шаги удалились. И что это было, а?
Я открыла глаза, вернее, попыталась. С трудом смогла разлепить веки и осмотреться. Голова раскалывалась, в горле пекло и было сухо, как в пустыне. Тело плохо слушалось приказов мозга, но все-таки я умудрилась чуть приподняться и увеличить площадь обзора. Руки тряслись от напряжения – глянула на них.
«Черт, это не мои руки! – с ужасом поняла. – Господи, что это? И ноги тоже не мои! И волос у меня столько никогда не было. И что на мне одето? Откуда такая роскошь? Это же натуральный шелк! И где моя С-грудь? Где мой пресс? Что это за место?»
Все нарастающая паника мешала адекватно оценить окружающую обстановку, очень похожую на декорации исторической дорамы: шелковое одеяло, подушка-валик, тонкая кисея занавески, курильница.
«Похоже, бронзовая, и аромат такой тяжелый, пряный…У меня таких отродясь не было. Деревянные стены и потолок, решетчатые окна, затянутые бумагой…Бумагой⁈ Так, а это – бюро? И на нем зеркало, баночки…Бронзовое зеркало или медное? Не стекло? И почему у меня так першит в горле?»
Мои размышления прервали две девочки, одетые на манер все тех же дорамных героинь, о которых подумалось раньше: единообразные длинные юбки, блузки под шею, уложенные кольцами вокруг ушей волосы и – смиренные поклоны после брошенных на меня взглядов.
– Госпожа, Вы очнулись! Это такая радость! Нужно выпить лекарство, доктор Ван уже здесь.
«Этот голос я слышала, это она жалела госпожу…Какую госпожу? Она ведь на меня смотрела? Это я – госпожа? Мама!!! Что происходит-то?»
Пока осознавала реальность, девчушки засуетились вокруг моей (???) тушки, усаживая поудобнее и по ложечке выпаивая противное горькое теплое нечто, видимо, лекарство. Хоть и было неприятно, но питье промочило спекшуюся гортань, и я попыталась задать вопрос, однако неудачно: вместо слов изо рта раздалось хриплое «Хрхх», и я закашлялась.
В этот момент в комнате появилось еще одно лицо, заставившее мои мозги вскипеть от ужаса. Вошедший был одет в серо-голубое ханьфу, на голове красовалась шапка, напоминавшая головные уборы династии Тан, а в руках он держал деревянный саквояж или что-то похожее.
«Доктор, – сразу поняла я. – Точно как в кино! Если сейчас начнет проверять пульс через платочек…Это уже не смешно! Это страшно! Мечты сбываются, говорите? Но это не мои мечты!!!»
Мужчина тем временем изобразил поклон с вытянутыми перед грудью и совмещенными полукругом руками и подошел ко мне.
– Вторая барышня, Вы пришли в себя, это хорошо. Позвольте проверить Ваш пульс.
Ничего не понимая, я, как во сне, протянула ему руку, на которую одна из девочек накинула шелковый платочек, и доктор положил на мое запястье пальцы, чуть придавив кожу. Некоторое время он внимательно прислушивался к биению пульса и позже довольно констатировал:
– Что ж, госпожа, Вы на пути к выздоровлению. Пульс хороший, продолжайте принимать лекарство, больше спите, еда Вам сейчас нужна легкая и питательная. Я зайду через пару дней. А пока доложу Вашим родителям об улучшении Вашего состояния.
Я тупо выслушала рекомендации, молча кивнула и откинулась на подушку. Доктор снова поклонился и исчез. Девчушки последовали за ним, пятясь и кланяясь. «Все страньше и страньше…Надо подумать…Полежать в тишине и подумать…»
Последняя мысль была отметена появлением женщины лет сорока, чуть полноватой и очень красивой, одетой опять же в исторический костюм, состоящий из винно-красной блузы с богатой вышивкой на широких рукавах и полочках, широкой складчатой юбки цвета кофе с молоком и с украшенной несколькими шпильками прической в виде сложного узла из черных, с легкой проседью, волос.
– Дорогая Ю-эр, ты так напугала свою мать! Девочка, зачем ты подвергла свою жизнь такой опасности? А если бы с тобой случилось ужасное? Как бы я жила дальше? – женщина присела рядом и взяла меня за руку. В её глазах стояли слезы.
«А она переживает и, похоже, искренне».
– Девочка моя, прости, что тебе пришлось пережить все это, но пойми и нас с отцом! Ты все равно останешься нашей дорогой дочерью, просто мы не можем поступить иначе! Премьер Лян требует… И Юнь-эр тоже моя дочь…и твое поведение в последнее время…
Женщина говорила и говорила, а я все больше погружалась в кошмар наяву. Именно кошмар и именно наяву: я – не я, и хата не моя, но я здесь и это – реальность! Мне хотелось заорать от полноты нахлынувших чувств, но из горла вырывался только невнятный хрип. И еще сильнее захотелось остаться одной и спокойно обдумать свое положение.
Заметив мои эмоции, отражавшиеся, видимо, на морде лица, женщина (мать тела? моя мать?) замолчала, похлопала меня по руке, попросила не волноваться и выздоравливать, наказала служанкам (?) заботиться о молодой госпоже, обещала прийти позже с сестрой Чен Юнь и, наконец, ушла.
Я выдохнула и закрыла глаза. «Спокойствие, только спокойствие, Юля, ты сможешь, ты справишься. В любой непонятной ситуации ляг и поспи. Вот и постарайся».
Наверное, мозг нуждался в перезагрузке, потому что я провалилась в дрему, где и узнала остальную часть неизвестной мне ранее драмы семьи Гу, а также свое теперешнее невероятное участие в ней.
Глава 4
Вообще, вся моя жизнь – сплошь очевидное-невероятное.
Я родилась в конце семидесятых в интернациональной китайско-русской семье, более того, мои дед с бабкой по отцу были диссидентами, не вернувшимися на родину после обучения в СССР и проявившими тем самым политическую несознательность… Супруги Чжан остались в чужой стране, пережили подозрения, прочие трудности, но смогли ассимилироваться, родили моего отца и дядю и благополучно дожили до глубокой старости в кругу дружной семьи. Короче, им повезло.
Мой отец женился на русской девушке Вере, получил образование и работал учителем русского языка, как и моя мать, в Уссурийске, а позже наша семья переехала во Владивосток, где я и прожила первую половину своей жизни, выучилась, испытала любовь, предательство, успех и разочарование.
Учеба нам с братьями (их у меня двое – старший и младший) давалась легко. Может, гены смешанных кровей сказывались, но и старший брат, и я закончили школу с серебряными медалями, что облегчило поступление в вузы: я пошла на лингвиста, он – на программиста, оба – во Владивостокский госунивер.
Младший позже закончил его же, но выбрал телевидение и радиовещание и вступил в мир кино. Иначе и быть не могло, поскольку внешностью родители одарили моих братьев щедро: высокие голубоглазые брюнеты со смуглой кожей заставляли замирать девичьи сердца.
Как мамина кровь смогла перебить вековую азиатскую кареглазость и приземистость, я не понимала, но братьями гордилась и завидовала, потому как мне достались параметры китайской родни: низкий рост, узкие глаза, короткие ноги.
Одно расстройство, с которым со временем я смогла смириться и перевести в достоинство. Рост превратила в миниатюрность, корректируемую каблуками и короткими юбками, глаза умело подводила, увеличивая размер, всю жизнь занималась спортом, накачивая, прости господи, задницу. Зато светлая кожа и грудь третьего номера компенсировала остальные недостатки (по моему мнению).
Интернациональность семьи помогала в профессии, но мешала в личной жизни. Мне хорошо давались языки: дома все говорили как по-русски, так и по-китайски, в школе и универе я учила английский и японский, потом добавила корейский и тайский.
Параллельно с языками погружалась и в культуру родных: дед с бабкой гоняли нас в детстве не только на огородные работы, но и на занятия каллиграфией, шахматами Го и даже – одно время – бабушка учила меня вышивать и играть на пипе, чудесным образом сохранившейся со времен её юности.
Дед требовал ежедневных упражнений цигун, что дисциплинировало ум и тело, а еще он любил мастерить по дереву, реставрировать старую мебель, плести циновки и корзины и готовить традиционные китайские блюда. Во все эти занятия неизменно увлекались внуки, так что каникулы в деревне под Уссурийском мы любили и ценили, несмотря на строгость предков.
Русские деды тоже были умелыми огородниками, даже устраивали соревнования со сватами, кто больше вырастит на участках, благо, жили через два дома друг от друга. Дед Николай был заядлым рыболовом и охотником, гнал самогон и настаивал его на травах, раз в неделю топил баню, и два пожилых мужчины парились до умопомрачения, а потом пили до такого же состояния и по очереди пели национальные песни. Такие концерты становились бесплатным развлечением для соседей, особенно если к ним присоединялись женщины: бабушка Чжан брала пипу, а бабушка Люся – гармонь. Это было просто улетно!
Так что мое детство было интересным, веселым и познавательным. Юность тоже не подкачала: студенческие спектакли, «картошка», влюбленность…Тогда я впервые осознала свою инаковость.
Дело в том, что для русских парней я была слишком мелкой, узкоглазой, плоскозадой (что уж там) и серьезной, а для азиатов, наоборот, слишком нестандартной, хоть и симпатичной (белокожей) и большегрудой, однако раскрепощенной и самостоятельной, отрицающей превосходство мужчин. Да, такой вот парадокс.
Неудачная влюбленность на последнем курсе разбила мне сердце, но сделала ярым апологетом моногамии: на компромиссы я могла пойти в делах, но не в отношении «внешней комнаты», тем более, что браки обеих семейных ветвей были крепкие и долгие.
Во время учебы мне предложили поработать гидом – знание нескольких языков помогло. Я была рада попрактиковаться, да и деньги лишними не бывают. После окончания универа осталась в турагенстве на постоянной основе, позже получила предложение переехать в Пекин, в филиал международной компании по туризму, охватывающем всю Юго-Восточную Азию. Потом меня перевели в Нанкин, где я и жила до своей…смерти, получается?
Глава 5
Последнее заставило сердце сжаться. «Да, если я сейчас непонятно где и в чужом теле, по законам жанра, я переселилась. Или трансмигрировала? Вот что за бред, а?»
За время КОВИДа, когда спрос на туры упал, и нас, лучших сотрудников агентства, отправили в неоплачиваемые отпуска, я увлеклась чтением сетевых опусов про попаданок, культиваторов и иже с ними после того, как один из бывших шефов попросил перевести популярный роман на несколько языков, чтобы расширить читательскую базу. Мне понравилось, и временное сотрудничество переросло в постоянное.
Помимо переводов я взялась за блог по туризму и истории, и он набирал подписчиков как на дрожжах. Мне предлагали рекламу, приносящую достаточно денег, чтобы не задумываться об оплате счетов и повседневных нужд. Свобода и творчество так увлекли, что на работу в агентство я не вернулась, только изредка брала особо трудных клиентов по просьбе босса.
Однажды ко мне обратился владелец строительной компании с занятным предложением: освещать в блоге его деятельность по ремонту заброшенных домов в сельской местности, которую он начал со студентами строительных вузов. Я видела такие ролики в интернете и читала комментарии недовольных их незавершенностью зрителей.
Дело в том, что эти видео размещали, в основном, дипломники, которые выбирали пустующие запущенные или старые здания, с нуля приводили их и окружающее пространство в более-менее приличный вид, демонстрируя при этом свои навыки каменщиков, маляров, ландшафтных дизайнеров, столяров, плотников и прочее.
Но! Ролики были ограничены по времени, в большинстве случаев за кадром оставалось полное восстановление объекта, если даже оно имело место быть.
Так вот, этот предприимчивый бизнесмен решил использовать студентов к обоюдной пользе: они получали практику и диплом, он – дешевую рабсилу и на половину готовые объекты, которые, при должном вложении, превращал в полноценные дома и участки оригинального дизайна. Оставалось разрекламировать и продать!
На волне экотуризма и угрозы новых эпидемий обзавестись загородным домом в тихом красивом месте для многих городских жителей стало навязчивой идеей. В этом определенно было разумное и практичное зерно. Я согласилась, и жизнь заиграла новыми красками!
За пару лет я объехала десятки стройплощадок в разных концах страны, познакомилась с местной флорой и фауной, национальным колоритом, легендами и культурными ценностями, написала несколько эссе об исторических достопримечательностях и природных особенностях.
Мне так нравилось узнавать и описывать увиденное, что это отразилось на блоге: мне верили, задавали множество вопросов и просили помощи в приобретении домов! Да еще и предлагали посетить их деревни, села, пригороды, где обнаруживались подобные развалины.
Господин Цяо пищал от восторга и увеличивал географию работ, мой счет пополнялся, студенты рвались «в поля», а я читала все больше про прошлое, технологии, навыки и ремесла, смотрела исторические фильмы и сериалы, напитываясь атмосферой разных регионов, чтобы сочинить очередную историю про «дома с приведениями».
Нет, я честно говорила о своих фантазиях в описаниях, но давала ссылки на конкретные источники, если упоминала что-то в рассказе. Я не обманывала, просто будила воображение и раззадоривала интерес. Дома же получались прекрасными, покупатели были довольны!
В подготовке каждого сюжета я перелопачивала десятки книг, статей, знакомилась с людьми и местами. Мои дни были наполнены информацией и поездками, сочинительством и просмотром художественных и документальных материалов, а еще – размышлениями о прошлом и настоящем.
В круговерти творчества я как-то позабыла о личном, перестала сожалеть о своем одиночестве и приняла его. Ну, не вышла замуж, ну, нет детей, зато есть племянники, семья, две родины и работа.
Это лучше, чем оказаться узаконенной рабыней мужа и трястись от страха перед возможной изменой и безденежьем на старости лет. Даже в Китае, при сильном гендерном перекосе в 30 млн мужчин, женщин все еще держат за второй сорт, угнетают морально, подавляют профессионально и социально. И остается бедным дамам мечтать о втором шансе на любовь и уважение где-то «в нигде».
Нет, вот уж точно не хотелось после смерти попасть в дремучую древность, где три жены и четыре наложницы делят одного мужчину и воюют за его внимание между собой! Такие сюжеты вызывали у меня нервную дрожь и тошноту. Поэтому участившиеся варианты попаданства в литературе и кино меня раздражали своей ненормальной оптимистичностью и популярностью у публики.
«Да какая, на хрен, радость в повторной жизни в подобных условиях? Ни канализации, ни гаджетов, ни связи! Здравоохранение ниже плинтуса, уж про чувства и свободу выбора вообще молчи! Брак – союз семей, любви там места нет. В доме мужа жена – пришлая и чужая, даже при наличии детей. Уж лучше я здесь проживу без любви, но и без унижений столько, сколько отмеряно» – думала я после просмотра очередной дорамы о жизни гарема в эпоху императора Канси.
* * *
За такими мыслями я проехала нужный поворот в пригороде Сучжоу, куда направлялась для обследования нового объекта господина Цяо. Вечерело, я порядком устала и мечтала уже приехать и отрубиться на кровати. Студенты, работающие на объекте, отправились на выходные по домам, а мне оставили ключ от бытовки, сообщив об этом в СМС.
Злясь на себя и внезапно испортившуюся погоду я-таки добралась до полуразрушенного здания рядом с каналом, соединяющим с древности Шанхай и Уси, припарковала машину и прошла на территорию строительного участка.
Дом и сад очистили от зарослей, разобрали крышу, немного выровняли площадку перед зданием. Даже в темноте строение привлекало необычностью и загадочностью. У меня разыгралось воображение и возникло желание скорее приступить к сочинительству. Наброски уже имелись, осталось перенести их в комп.
Бытовка была относительно чистой, чайник и микроволновка позволили приготовить немудреный ужин.
Единственное, что расстраивало – отсутствие обогревателя, поскольку усиливающийся снаружи дождь комфорта не добавлял. И меня посетила гениальная мысль использовать банку из-под краски или чего-то подобного для разведения в ней костра. Сказано – сделано! Сбегала в дом, нашла пару поленьев, бумагу, и вот уже занимается огонь внутри жестяной посудины.
Усевшись на кровать, достала ноут и начала творить. Потрескивали поленья, шумел дождь, слова лились потоком…Сама не заметила, как задремала над текстом, потом…
Что же было потом? Запах! Удушливый, едкий, он вползал в нос, заполнял горло…Закашлялась, попыталась открыть дверь, но её заклинило…И, кажется, я потеряла сознание.
Глава 6
«Так вот что случилось! Я угорела, как и эта несчастная девочка! И кто-то наверху решил, что ей стоит уйти, а мне – остаться. Да уж, не думала – не гадала, просто попала ты, Чжан Ю Линь или Чжан Юлия Шеновна, блогер – фрилансер сорока пяти лет. И куда, главное?».
Я открыла глаза, огляделась – все то же, все те же. Только потемнело. Вечер? Так кто мне даст ответ? И тут меня как прострелило! Перед внутренним взором замелькали картинки жизни реципиента (так называется, да?), и спустя, не знаю, сколько минут или мгновений, я поняла, что и как с ней – а теперь, выходит, со мной – произошло.
«А та служанка была права, девочку стоило пожалеть…Нет, по-человечески, как игрушку богов и людей. Личность-то её симпатий не вызывает, уж больно лицемерна и эгоистична…И глупа, при этом. Хотя-а-а-а…»
Как там говорил Мицкевич, кажется: «Желая судить меня, будьте не со мной, а во мне». С её точки зрения, в этом ракурсе, Чен Юнь или теперь – Чень Ю, жертва обстоятельств, упавшая с небес на землю в одночасье. Да, она опасалась такого исхода, но избежать его не смогла, вот и сломалась.
«Прости, девочка, и прощай. Моей вины перед тобой нет, мне и самой это не нравится. Но кто нас спрашивал? Ты ушла, а мне придется разгребать последствия твоей импульсивности. И жить в этой Тансун, непонятно где размещенной и, вообще, не существовавшей в моей реальности!»
Я не сильна, честно, в истории Китая, увы, но кое-что знаю. Так вот – не было такой империи в истории Поднебесной! Была Тан (во многих сериалах упомянутая), была Сун – Северная и Южная, была Юань, Мин, опять же (знаменитый фарфор типа русской гжели оттуда), Цинь еще, а вот Тансун? Не было!!!
Возможно, правы эзотерики, Вселенная многолика и многогранна, и не всё земным исследователям в её познании доступно, а значит, Шекспир не ошибся, вложив в уста Гамлета крылатую фразу: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
«Получается, если современной науке неизвестно о других реальностях, вовсе не значит, что они не существуют, и я теперь в одной такой и нахожусь…А одна ли я? Или все умершие находят пристанище в подобных мирах? Вот только что насчет памяти о прошлом бывшей владелицы тела? У меня-то она есть! Или у высшего разума на каждую душу свои планы?»
От таких дум голова шла кругом. Забавно, но сомнений относительно реальности происходящего у меня не было. Я читала комментарии в сети, что вроде в романах про трансмигрантов, сиречь, попаданцев, к числу которых, наверное, следует отнести и меня, поначалу героини думали, что находятся в коме или летаргическом сне, пытались проснуться, впадали в депрессию из-за гибели самих себя и оставленных родных, истерили.
Я же ничего такого не чувствовала, просто как-то сразу приняла ситуацию со своей смертью на Земле и перерождением тут. Интуиция сработала? Понятия не имею, вот только я хотела жить, и если попадание – мой второй шанс, отказываться глупо, да и бессмысленно: все уже произошло, оставалось смириться и устраиваться, желательно – с комфортом. Что же до прошлого…
Пока этот аспект рассматривать не стала, здесь и так проблем выше крыши: с наследством реципиента бы разобраться, раз уж я его заслужила, сама не знаю, за что. Об остальном я подумаю завтра, как завещала любимая заокеанскими янки Скарлетт О’Хара.
Голова болела, но уже меньше, поэтому можно немного отсортировать инфу. Итак, Чень Ю, шестнадцать лет, приемная – теперь уже – дочь генерала Гу. Облажалась по всем статьям, перспективы не радуют: монастырь, замужество на выселках или – белый шелк (аналог и способ самоубийства)? Мать, вроде, адекватная, да и семья приличная – сор из избы мешками выносить не будут, замять постараются, скорее всего. Ну, я надеюсь…
Это плюс. Грамотна, воспитана, недурна – еще один. Кстати, я смогла немного себя рассмотреть в настоящем антиквариате – бронзовом полированном зеркале.
Пусть и не так красива, как та, другая, зато глаза большие (типа «листья ивы» или как-то так), ноги длинные, талия тонкая, кожа цвета легкого загара и шикарные волосы! Мутноватое отражение напоминало кого-то из молодых актрис… помнится, дорама про певца и его менеджера… она мне понравилась тогда…У Цзянь, кажется. Точно! Хм, неплохо, неплохо, а что до мнения других…да чихать я на него хотела!
Возможен диалог с семейными бонзами? Думаю, да, и лучше мне проявить инициативу. Что тут с положением женщин? Ладно, позже. Изменения в поведении, как заповедано всеми попаданками, спишем на потрясение и амнезию, да и молчать буду как можно дольше.
Теперь вопрос: уйти или остаться? По моему характеру – в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! Чтобы и глаза не мозолить, и от контроля избавиться. Ну, выздоравливать поехала, болезная, в какое-нибудь чжунцзы в провинции. Наверняка есть. Пару слуг возьму и – поминай, как звали! Буду писать письма мелким почерком.
Остаться тоже можно: попросить дворик подальше, дать обет смирения, три года типа траур по родной матери, путь познания и все такое. Отринуть мирское, взять пост и молитвы, а также труд, который облагораживает. Хоть денег немного будут подбрасывать на прокорм! Ну и освоиться проще, как-никак, за забором.
Читала я ранобэ про певицу-попаданку, которая пять лет прожила на подножном корму в забытом дворе, еще и детей чужих подняла на овощах и вышивке, контрабандой продаваемой!
Мои навыки, конечно, здесь ни к месту, но, девочка, вроде, вышивать умела, авось, вспомню – тело поможет…или нет? И что я языки учила, а не… Так, стоп! Я столько всего прочитала и с дедом корзинки плела, и за стройкой следила…надо все записать, а там решим, что пригодиться, а что – нет.
Сейчас главное – определиться с местом жительства. Для этого понять бы, откуда ветер дует в этом особняке. Монастырь – не наш путь, однозначно! Я не настолько набожна! И пусть в романах героини удалялись в такие места, они аборигены были, им проще, а мне надо мир познать! Так что, либо одно, либо другое. Вот придет маменька…
* * *
В комнату вошли служанки (надо спросить, как зовут их, кстати) с коробкой, из которой доносился запах еды. Это хорошо, еще бы в туалет…
– Госпожа, Вы проснулись? Кухня прислала ужин. Вам помочь облегчиться и умыться? – спросила та, сожалеющая.
Я закивала, и девушка помогла подняться. Отвела под руки за обнаружившуюся сбоку ширму (красивая, расшитая), подставила деревянное ведро и удалилась. Пришлось журчать. Огляделась в процессе: о, тут и тазик с кувшином имеется, и полотенчико чистое. Поплескалась, освежилась, вышла к столу.
Девушки стояли рядом, пока я ела странную жидкую кашу вроде пшенки, потом несколько кусочков дыни и пила чай (слава богу!). Все – в тишине. Поев, снова прилегла, и одна из девушек дала мне то же лекарство, что и утром.
Не успела расположиться, как в комнату быстрым шагом вошла утренняя госпожа Гу с красивой, даже очень красивой (Гулинаджа, практически!), девушкой, одетой в легкое светлое платье с поясом над грудью. Такие я видела в дораме про владельца шелкового магазина с Бай Лу в главной роли, «Властелин Цзю Лю», вроде: шея и ключицы открыты, сверху халат с широкими рукавами, на лбу – рисунок красный, как тату. И шарф еще на предплечьях висит. Волосы блестящим каскадом по спине…
«Приятное зрелище, не спорю. И вся такая воздушная, нежная, неземная… Сочувствую бедняжке Ю! Когда при красоте такой и петь ты мастерица…Тьфу, куда понесло тебя, горемычная?» – пронеслось самолетом в голове.
– Ю-эр, как ты себя чувствуешь? – заворковала маменька и села рядом, я даже не успела подняться. А надо бы на колени бухнуться да раскаяние изобразить, очки заработать. – Мы с Юнь-эр пришли тебя проведать.
Я посмотрела на красавицу и кивнула, она присела, приветствуя меня (?). «Надо же, не сердится! Начнем пантомиму? Говорить все равно не могу».
В следующий час я устроила театр одного актера. Руками и мимикой показывала немоту и расстройство сознания, каялась, упав на колени, даже сумела расплакаться, пожалев себя, бедную, вспомнив прошлую жизнь, где мне было хорошо.
Матушка Гу утешала, обещала поговорить со старейшинами относительно будущего, называла дочкой и тоже плакала. Псевдо-сестра сохраняла спокойствие, но агрессии я от неё не почувствовала. «Может, и правда, девка неплохая? Мне враги не нужны».
Устала страшно, и когда дамы, наконец, удалились, упала в кровать, даже не помывшись. Завтра, все завтра, если оно будет!
