Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)
Глава 41
Особенностью этой зимы было почти полное отсутствие вдохновения в литературной сфере: я лишь завершила начатые летом произведения и лениво набрасывала возможные сюжеты – тезисно, не больше. То ли дела издательские отвлекали, то ли рукоделие, то ли дела домашние – собаки, бабушка…
Впрочем, если по «чесноку», основной причиной, конечно, стало предстоящее возвращение родни и планируемое генералом моё замужество, подготовка к которому набирала обороты и к началу весны вошла, можно сказать, в завершающую фазу.
Управляющий Мо делился со мной своими изысканиями прежде, чем отправлял сообщения отцу Гу. Я до последнего надеялась, что папенька передумает. Ан нет, он продолжал упорствовать, усиливая давление на слугу.
– Госпожа, простите, но я ничего не могу поделать – бормотал расстроенный управдом, передавая мне для прочтения последнюю депешу генерала. – Главными кандидатами выбраны сын заместителя министра кадров и племянник военного министра по третьей ветви, оба – дети наложниц, возраст примерно Ваш. Родители с радостью приняли возможность породниться с кланом Гу, даже на условиях генерала. Ни одному, ни второму в семье ничего не светит, внешность посредственная у обоих, как и способности, но рвения и умения льстить – выше головы. Племяш министра так уже вовсю делится планами на протекцию генерала и жизнь в особняке, поскольку своего дома у него не предвидится. Про Вас в его семье высказываются…
Трудно давалась откровенность мужику: он запнулся, побледнел слегка, но завершил мысль:
– Мол, Вы должны за счастье посчитать такие браки – после Вашей бурной юности и скандала с подменой, вскрывшего…Ваше…(простите, госпожа!) низкое происхождение. То, что про Вас уже три года нет никаких известий, трактуется этими злоязычниками как показатель обретенного Вами смирения в результате воспитательных мер клана, что гарантирует Вашу покорность будущему мужу и его родителям. Один, Ма Шэн Ли, племянник министра который, видимо, уверовал в силу своего имени (успешный) и мечтает о карьерном взлете после женитьбы на Вас, а второй, Хе Ки (невиданный), явно рассчитывает удивить своего отца и подвинуть детей-ди (от первой жены, законные) в его глазах – закончил рассказ эконом и поджал осуждающе губы: не нравились ему «женихи», и упорство хозяина – тоже.
Мои наблюдения за чередой мальчишей-плохишей подтверждали выводы управляющего, развеивая последние крохи оптимизма в отношении планируемого замужества. Мы с Шеньками тоже активно собирали инфу по кандидатам: выискивали сведения и сплетни, подкупая слуг и беспризорников-всезнаек, иногда следили за парнями в общественных местах или тавернах, куда те привыкли ходить. Трясла я и Ли Вэя по мелочи, прикрывая любопытство заботой о сестрах. Картина удручала: таких мне супругов даром не надь, и с доплатой не надь.
Одно радовало: приобрела я по случаю небольшой домик на окраине столицы, но в приличном квартале, и крепкий сельский дом в четырех часах (двух ши) пути от города с земельным участком, садом и куском реки. Я лично осматривала недвижимость, оформляла ее и начала ремонт прежде в селе, чтобы успеть к весенне-полевым работам. В городской домик можно было заселиться сразу – только отмыть хорошенько и нанять прислугу, дабы поддерживали наведенный порядок, чтобы, как говориться, если только, так сразу…
* * *
Провернуть эту авантюру успешно и в короткие сроки мне помогли шеф Чжан и валькирия Му Лань. Я очень привязалась к ним обоим и однажды решила довериться: рассказала в красках о планируемом батюшкой брачном союзе для меня и своем недовольстве и его подходом к данному вопросу, и отобранными кандидатами.
Воительница долго ругалась на генерала Гу и обещала полную поддержку моим контрмерам, а старый вояка сначала пытался отговорить от поспешных решений, уповая на отцовские чувства бывшего соратника. Тогда я и вывалила на Чжан-цзянбея историю наших взаимоотношений с родней и охарактеризовала женихов – не сдерживаясь, но максимально неэмоционально – я ж не истеричка какая!
Дядька выслушал, «почесал репу», похмыкал смущенно, а потом заявил:
– Чень Ю…Ну что сказать? Ты отличаешься от других барышень, я уже понял, да… Трудно тебе будет, но и смиренно принимать уготованную другими…судьбу, как опять же понимаю, не станешь. Необычное это качество для девиц, редкое в наше время…Да и не только в наше…Однако, бойцовый характер мне по душе больше слепого послушания! Поэтому, дочка, я помогу, чем смогу. Генерал Гу был моим боевым товарищем, но и ты давно уже не чужая. Делай, что решила. Му Лань, и ты давай, подключись, чтоб всё, как надо: бумаги там, обустройство…
– Непременно, дружище Чжан! Детей боги не послали ни тебе, ни мне, так хоть этой смелой девчонке пропасть не дадим! – горячо заверила мужчину воительница.
Документы мы оформили на её имя, но законник подготовил дополнительное соглашение, в котором женщина обязалась передать мне имущество по дарственной в любой момент. Свидетельства Чжан Хун Бина и его племянника оказалось достаточно, чтобы узаконить сделку.
В результате всех трат (покупка зданий, земли, рабов, утвари, инвентаря, скотины и прочая, прочая, прочая) у меня на руках осталась едва ли пара сотен лян. Но я была довольна и уверенно смотрела в будущее, потому что имела поддержку воинства Чжан: шеф стражников пообещал, что примет как дочь, если генерал Гу, в стремлении усмирить и настоять на своем, откажет мне в родстве. Осталось найти жениха – на всякий случай.
Пришлось поставить в известность и бабушку. Замечу, что ее реакция была нетипичной для дам ее возраста и положения: она встала на мою сторону. Нянька Го, видимо, проболталась ей раньше, и матриарх успела переварить новости. Она просто покачала головой, вздохнула, поглаживая сидящих у неё на коленях Бима и Бому, и печально улыбнулась.
– Бабушка, ты не сердишься? – спросила я. – Без тебя я отсюда не уйду в любом случае! Драться с отцом я не буду, но продать себя не дам! Место, где жить, у нас есть, денег я заработаю, ты знаешь, так что проживем. Я согласна уйти из рода, если он упрется, я не боюсь ни осуждения, ни бедности! Дядька Чжан, кстати, предложил удочерить меня, так что могу согласиться, и тогда все вообще будет хорошо! Пока терпит, и ты не волнуйся. Вот приедут баре, посмотрим на их поведение, тогда и решим окончательно. Ок?
И как в воду глядела!
Глава 42
Письмо генерала об их скором возвращении (примерно через неделю) пришло с курьером в середине мая. Послание содержало распоряжения управляющему (помимо прочих хозяйственных) – готовиться к смотринам сразу по приезде и моей свадьбе не позднее конца первого летнего месяца. Торопился папенька, почему только?
Когда управляющий Мо сообщал мне эту «потрясающую» новость, лица на нем не было: весь как-то съежился, бледнел-потел и мямлил…Мне было его даже жалко – переживал мужик, видно, и за меня, и вообще…Выслушала, подошла, по плечу по-свойски похлопала: чего уж, родные почти стали, да и эконом принял меня со всеми моими тараканами, к тому же и человек он вполне себе хороший оказался…А что досталась ему роль «гонца из Пизы» – так это…судьбаааа.
Мужик смотрел грустно, вздыхал тяжко, поэтому я нашла силы улыбнуться максимально ярко, подбадривая и себя, и его. Еще не вечер!
– Спасибо, уважаемый лао Мо, что сказали правду. Как говориться, кто предупрежден – тот вооружен. Делайте все, что нужно, а я займусь своими делами.
* * *
И понеслась душа в рай! Пока срочно закупленные новые домашние слуги приводили в порядок павильоны и территорию усадьбы, закупали продукты, рассылались приглашения на торжественный прием по случаю возвращения генерала с сыновьями, на котором я должна предстать пред светлые очи потенциальных супругов, я тоже не сидела сложа руки.
Рам с мастифами и частью вещей был отправлен в деревню, где уже все было готово к возможному переезду. Мы с младшим Чжаном и Му Лань несколько раз были в сельском доме со времени его покупки и каждый раз отвозили туда, по-немногу, разное барахло, что удивительным образом накопилось за годы моего бытия в этом мире: книги, постель, утварь и садовые инструменты, посуду, одежду…
Для собак в деревне был построен вольер, Рам обживался, псы тоже привыкали, хоть и скучали без меня, как и я без них. Местные слуги посадили огород, эконом Хэ строил баню, Фу Хан и пара мужчин Чу начали устанавливать водяное колесо для подачи воды в дом, благо, речка это позволяла, ремонтировали мебель, оставшуюся от прежних хозяев: обнаружились среди рухляди прям-таки раритетные вещички – рука не поднялась выбросить, тем более, мастера заверили, что подлатают-исправят и будет всё в лучшем виде.
Короче, я основательно готовила запасной аэродром. За этими хлопотами времени на рефлексию по поводу встречи с родней не оставалось, что было даже хорошо – нервные клетки восстанавливаются крайне медленно, поэтому их надо беречь.
Но, как ни готовься к неизбежному, оно все равно наступит неожиданно. Я только и успела еще раз переговорить с бабушкой Гу, получила от неё «добро» на отказ от насильственного брака и отъезд в деревню, как вариант, прежде чем ОНИ вернулись. «Они всегда возвращаются» – не к месту припомнилась фраза из прошлого.
* * *
Родственники прибыли в столицу на два дня позже заявленного срока, глубокой ночью, когда все в полупустом Бамбуковом павильоне спали, а я в непонятной тревоге нарезала круги по территории.
Вообще-то, я не слышала шума или какой-то суеты – слишком далеко был расположен мой участок – но управляющий Мо отправил слугу с сообщением.
– Барышня, барышня Чень, приехали! – кричал на бегу мальчишка-поваренок. – Разгружаются! Там больше десятка повозок! И народу тьма!
Хорошо, что комната бабушки была с другой стороны от ворот, и я успела перехватить гонца, пока он не перебудил остальных.
– Тише ты, не ори! – остановила пацана. – Что сказал управляющий Мо?
– Сказал, завтра утром Ваш отец пришлет за Вами и старой госпожой. Был недоволен, что она все еще живет с Вами, и он не может увидеть ее сразу! Помимо Ваших отца и братьев с женами и слугами прибыл какой-то чужак с охраной, генерал велел его поселить в хорошем дворе, вроде как это гость императора и будет жить у нас! Там такой шум устроили эти бабы, ой, простите! Эта, новая… в смысле, вторая госпожа Гу очень недовольна, что Вы ее, то есть, их не встретили у ворот, а чужеземка, ну, жена Вашего старшего брата, как слезла с повозки, так в обморок и хлопнулась, послали за лекарем. Беременная она, что ли? – слова вылетали изо рта возбужденного пацана как горох из стручка и были непочтительны, в общем-то…В другое время, ох, и заработал бы он на орехи от старших слуг! Но я не стала ни ругать, ни останавливать мальчишку, понимая, что это он от переизбытка эмоций и бесстрашия передо мной, слывущей вменяемой госпожой (да, было такое).
«Ну, вот и началось…» – подумала, испытав, как ни странно, облегчение: как говорится, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Первый этап, подготовительный, завершился, впереди собственно бой. Славная будет охота!
Отпустила мальчишку, попросила передать управляющему, что все поняла, вернулась в дом. Хвала богам, тихо! Ага, размечталась: в кабинете меня ожидали две полуночницы Шеньки.
– Вы чего встали? – мордочки заспанные, но вид у обеих настороженный.
– Приехали, да? – спросила Сяо. – И что там?
Рассказала, выпила заваренный Мяо успокоительный отвар (потряхивало) и легла. Будет день – будет пища.
* * *
Мы были готовы задолго до того, как в ворота постучали, и во двор зашли два дюжих молодца.
– Вторая барышня, генерал Гу велел проводить Вас в главный дом и… – замялся один – принести…старую госпожу, – окончательно смутился посланник, а нянька Го аж вспыхнула от возмущения:
– Чего это нести? Мы и сами доедем! Не рассыпались, чай!
Мы с бабушкой улыбнулись, я помогла ей сесть в кресло и взялась за ручки, приготовившись толкать коляску, после чего наша процессия двинулась по дорожкам к месту встречи. Стражи, обалдевшие от вида самоходного средства, замыкали шествие из нас с матриархом, момо Го и моих Шенек. С девчонками мы заранее договорились, что они тихо растворятся при подходе к главному дому и попытаются разведать у знакомых слуг все-все новости (особенно пикантные).
Территория поместья выглядела ухоженной, утренняя прохлада не давала расслабиться, и мы преодолели расстояние от павильона минут за пятнадцать, благо, колеса не буксовали: дорожки были засыпаны мелким галечником, утопленном в песке. Смазанные жиром и обитые толстенной кожей колеса катились довольно легко, поэтому скорость движения была высокой. Ну, относительно принятого здесь неспешного перемещения дам-с, конечно: я-то шагала широко и быстро, даже толкая коляску.
Не доходя немного до главного дома, наклонилась к бабушке и прошептала ей на ухо:
– Все будет хорошо, за меня не переживай! – и получила в ответ одобрительное похлопывание по руке. Ну, с Богом!
* * *
Я не была в этом зале давно, но перемен, кроме чистоты и запаха намытых полов, не нашла. По сделанному заранее пандусу (однозначно, управдом постарался) вкатила кресло в зал и остановилась напротив сидящих на памятных господских местах отца и бывшей наложницы Нин, ныне второй жены генерала.
По одной стороне от них сидели молодой мужчина, очень похожий на Гу Чен Вэя, и смуглая круглолицая девушка в оранжевом(!)платье с большим количеством золотых украшений, недовольно оглядывающая и помещение, и находившихся в нем людей. С другой стороны аналогичное сиденье было занято парнем лет двадцатипяти в военном облачении, с интересом уставившимся на меня.
«Старший брат, Гу Чен Сян и его куданьская жена-принцесска, и второй брат, Гу Чен Ян» – решила я. – А позади новой мачехи, вроде, кормилица с младенцем? Уверенно уселись! Знакомиться бум?'
– Приветствую Вас, отец, первый брат, второй брат, госпожи – ровным тоном произнесла провокационную фразу и присела, сложив руки у левого бока, как подобает младшей. – С возвращением!
Несколько мгновений все рассматривали друг друга, пока до папеньки не дошло, что они с наложницей уселись не по чину.
– Матушка! Я вернулся! – вскричал генерал и подскочил к матриарху. – Я так рад тебя видеть в добром здравии! Прости, что не пришел сам, тут…
Бабушка махнула рукой, и я подкатила кресло к освобожденному отцом стулу. Наложница Нин медленно поднялась и отошла в сторону, ища глазами, где бы присесть. Второй брат понятливо перебежал на сторону первого – там был еще стул. Наложница важно уселась на освободившееся место, а я подумала, что следует прямо сейчас устанавливать границы дозволенного в межличностном общении.
Тем временем бабушка, при поддержке генерала, умостилась в главном кресле, подозвала меня к себе и указала встать за ее спиной, чем повергла в шок всех присутствующих. Момо Го встала рядом. Представление можно начинать. Первый пошел!
* * *
Ну что сказать? Встреча прошла предсказуемо напряженно: родне явно не понравилось мое положение при матриархе, а то, что им приходилось кланяться (фактически) и мне тоже, вообще выбесило, особенно наложницу Нин. Но бабуля была улыбчива, растроганно пустила слезу при взгляде на внуков и правнучку, слушала речь сына со вниманием, одарила невесток захваченными момо Го нефритовыми браслетами и примерно через час дала понять, что устала и пора расходиться.
Генерал сдерживался, как мог (бедолага!), когда я покатила кресло матриарха на улицу, но спросил довольно мягким тоном:
– Матушка, Вы разве не останетесь на завтрак? И куда направилась ты, Чень Ю?
Я спокойно развернулась и, поклонившись, ответствовала – за себя и за того парня, то бишь, бабулю:
– Мы с бабушкой уже позавтракали, теперь ей нужно отдохнуть согласно рекомендациям лекаря, уже давно она предпочитает делать это в беседке Бамбукового павильона. Поэтому я отвезу ее туда как можно скорее. Прошу простить и позволить покинуть вас. Ничто не действует так благотворно на организм, как завтрак в кругу СЕМЬИ. Не смеем вас задерживать. Приятного аппетита!
Я не скрывала сарказм в голосе, но приглушила его кроткой улыбкой и смиренным видом (глазки в пол, головка опущена, плечиками чуть повела – я вся такая…робкая, послушная, тихая…Белый, блин, лотос!).
Бабушка с легкой улыбкой отсалютовала рукой ошеломленным потомкам (чисто королева Елизавета Вторая!), и мы скоренько покинули главный дом. О, чую, через пару часов меня точно вызовут на ковер!
Глава 43
Так и случилось, причем, даже раньше, чем я предположила. Второе пришествие в главный дом я совершила одна, оставив Шенек в павильоне. Точнее, за мной была прислана служанка второй госпожи, как она представилась, гордо приподняв подбородок.
– Вам следует поторопиться, барышня Чень Ю, господин генерал и остальные члены семьи будут недовольны, если Вы заставите их ждать – заявила фифа, исполненная собственной значимости. Шень Мяо фыркнула, остальные просто девчонки закатили глаза.
Я не стала спорить или тянуть резину, молча пошла обратно, но ускорилась так, что служанка, не привыкшая ходить быстро, неизбежно отстала где-то на половине пути, запыхавшись и спотыкаясь, пока не упала, рассадив себе ладони и коленки – судя по звуку удара и обиженному всхлипыванию, донесшемуся сзади. Я не остановилась, чтобы дождаться или помочь – много чести!
В главном павильоне присутствовали те же товарищи, только в воздухе пахло грозой.
– Вы звали, отец? – тихо спросила мрачного папеньку, снова сидящего в хозяйском кресле.
Не успел тот вымолвить слово, как на меня налетела – в прямом смысле – новоявленная мачеха.
– Ты! Вонючая девчонка, неблагодарная дрянь! Как ты посмела встать рядом со старшей госпожой этого дома! Приблуда деревенская! Дорогой, я вынуждена была кланяться этой…нахалке, и принцесса тоже! Не понимаю, как Вы можете терпеть подобное…поведение⁈ И почему старшая госпожа Гу живет в ее павильоне? Что подумает о нас принцесса Айгуль и императорский гость? Это позор для семьи!
Наложница Нин разорялась в подобном стиле еще минут пять, мужчины молчали, кривились, но останавливать мадаму не спешили, а принцесса непонимающе переводила взгляд с одного слушателя на другого: видимо, не хватало ей словарного запаса для понимания речей беснующейся мегеры.
* * *
Пока лился нескончаемый поток брани, я вспоминала часто употребляемое в ранобэ при описании похожих ситуаций понятие «землеройка» и держала лицо: уставилась в никуда над головой генерала и молчала. Возможно, такая психологическая атака и подействовала бы на кого-то типа прежней Чень Ю или Чен Юнь, но я-то – не они, слава богу!
А еще, параллельно (вернее, периферическим зрением) оценивала внешние данные женщины, сумевшей подвинуть мать предшественницы в постели генерала и, похоже, в его сердце – или голове (только…какой? Тьфу, пошлячка ты, Юля!).
Так вот, бывшая наложница Нин Тинг соответствовала своему имени «изящная»: стройная, довольно высокая, с боготворимым китайцами лицом «с ладонь», темными бровями и большими темными глазами, светлой ухоженной кожей и выдающейся грудью (троечка, точно), она определенно была красива… Губы, правда, тонковаты, и в прическе украшений больше, чем надо, на мой взгляд…Да, и наряд из розового атласа больше девочке подходит, чем даме за тридцать. А в целом, могу папеньку понять…Вот только искаженный злобой и расцвеченный ненавистью лик новой госпожи в настоящий момент походил на театральную маску – преувеличенно-гневную, еще и изрыгает такое, фу… Да самозабвенно так, с огоньком, можно сказать, виртуозно, даже не повторилась ни разу в эпитетах и определениях…Опыт, видать, есть… Или просто талант? Надо бы уточнить, что она, вообще, такое, и с чем её едят… Как говорится, с волками жить – по волчьи выть…
* * *
Я немного отключилась, размышляя о своем, о девичьем и позволяя оскорблениям «мачехи» пролетать мимо ушей, поэтому пропустила момент, когда самозаведенная молодуха, не добившись от меня желаемой реакции (я что, должна была пасть ниц или чего?), вдруг замахнулась, намереваясь влепить мне пощечину!
Вот правда, не хотела, но тренировки даром не проходят! Мой ответ был молниеносным: рука взлетела непроизвольно, хлопок – и новоиспеченная вторая госпожа Гу летит через полкомнаты, приземляясь у ног супруга с недоуменным видом и красным следом моей пятерни на левой щеке! «Синяк обеспечен» – констатировала я, не меняясь в лице и не опуская глаз, лишь снова собрав руки перед собой – ладонь поверх ладони.
Генерал вскочил, выпучив глаза и пытаясь что-то сказать, принцесса, наоборот, прикрыла рот ладошками, а братья присвистнули в шоке.
– Прошу простить меня, отец, я не ожидала, что наложница Нин столь экспрессивная особа! Я понимаю, что имевшийся у нее в течение большей части жизни статус не позволил ей обрести манеры истинной леди, что доказывают продемонстрированные ею только что замашки базарной торговки… И всё же, в доме благородного рода устроить столь…хм… эмоциональное выступление перед титулованной иностранной госпожой, перед мужчинами, пусть и родственниками, открыто оскорблять признанную и вписанную в родословную клана барышню и клеветать на матриарха семьи, изъявившую свою волю в отношении заботившейся о ней в течение длительного времени внучки… Немыслимо! Подобный темперамент совершенно не соответствует квалификации второй жены из знатной семьи, даже если положение госпожи дома ею получено в отсутствие первой законной госпожи. Случись такое в другом месте, и о семье Гу пойдут более странные слухи, нежели те, что были вызваны событиями трехлетней давности или лошадиным скандалом. В конце концов, подмена ребенка или служебные ошибки не связаны напрямую с воспитанием, а вот это… – я не стала продолжать выступление, но мимикой и тоном досказала очевидное.
Отец-генерал уже сидел, сжимая зубы и кулаки, гнев (или стыд?) разливался по его лицу бордовой волной, братья безмолвствовали, опустив головы, а дама Нин всхлипывала на полу.
Я решила сместить фокус напряженности и елейным голоском обратилась к папеньке:
– Вы позвали меня, отец, чтобы я выслушала оскорбления Вашей новой жены? Теперь, когда она высказалась, могу я уйти или есть еще желающие проявить ко мне родственные чувства, коих я была лишена в последние три года? Отчет о тратах и делах поместья Вам предоставит эконом Мо, о состоянии бабушки Вы можете справиться у лекаря Гуаня…
Я не успела закончить, как слово взял второй брат:
– А ты изменилась сес…Чень Ю.
– Вы тоже, второй молодой господин Гу – показательно-ласково пролепетала и присела, слегка повернувшись в сторону говорившего. – Смею надеяться, что все изменения случились по воле богов и призваны научить нас необходимому и нужному.
Генерал-таки сумел взять себя в руки, сделал жест в сторону слуг, чтобы подняли супругу, и провозгласил:
– Три года траура по твоей кровной матери завершились. Пришла пора выдать тебя замуж. Ты хорошо справилась с делами в мое отсутствие, – он буквально выдавил из себя эти слова, – и с помощью старейшине – тоже. Завтра будет прием по случаю нашего возвращения, где я представлю тебя нескольким молодым людям, которых выбрал как потенциальных женихов. Будь готова выполнить свой долг перед семьей и выйти замуж за одного из них.
– Мне будет позволено выбрать, отец? – с легкой иронией спросила родителя тела. – Или эти смотрины – пустая формальность?
– Ты… сможешь… высказаться… – главе семьи было явно не по себе, впору обнять и плакать.
– Однако, решение за Вами? Будет ли мнение бабушки иметь значение в этом вопросе? – снова надавила на «больную мозоль».
Генерал аж заерзал на стуле, а браться недоуменно переглянулись: удивились формату общения? Ха!
– Матушка…Ей трудно ясно мыслить… Не думаю, что… – залепетал (не иначе) доблестный вояка.
Я перебила «оратора»:
– Позвольте спросить, отец, на чем основано Ваше заявление об умственной неполноценности Вашей матушки? Вы сделали этот вывод на основании утренней встречи? Или Вас об этом уведомил лекарь? Или кто-то другой? – я посмотрела в сторону наложницы Нин.
Та не подвела:
– Она не может говорить! Она… она похожа на ребенка, как она может принять важное решение? Муж мой, старой госпоже Гу требуется более качественный уход в ее положении, а не общение с этой… – дамочка фыркнула в мой адрес, продолжая демонстративно прикладывать ладонь в поврежденной щеке, не забывая всхлипывать между словами, дуть обиженно губки и хмурить бровки. Артистка погорелого театра! Хотя, думаю, ей действительно больно…Впрочем, сама виновата!
«Юля, не отвлекайся!» – напомнила себе и ответила:
– Умение говорить не свидетельствует о здравом рассудке, госпожа Нин, как и молчание – о недостатке ума и здравомыслия, в чем на Вашем примере могли убедиться все присутствующие буквально несколько минут назад. Бабушка действительно не может говорить, к несчастью, хотя я надеюсь на лучшее…Но ни рассудок, ни память она не потеряла, и в этом Вы сможете убедиться лично, если постараетесь привыкнуть к общению с ней иными способами. Это трудно, но возможно, – отчитала я эту ледь, кинув заодно камень в огород настоящей родни.
Братья тихо перешептывались, поглядывая в мою сторону, а луноликая принцесса устало позевывала. Надо заканчивать дозволенные речи – как бы опять не сомлела статусная невестка.
– Надеюсь, отец, что Вы не будете судить о вещах так же поверхностно, как некоторые… И еще один вопрос. Замужество – единственный вариант моего будущего?
Генерал не ответил и нетерпеливо махнул рукой, мол, иди уже! Я откланялась и покинула высокое собрание. Битва еще впереди, хотя…И так все ясно.
