Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
Глава 70
За всеми переживаниями и визитами я совсем не отследила завершение приготовлений к свадьбе Жунь Фань и Хэ Ки. Поэтому, когда однажды после обеда меня пригласили в главный дом, совершенно не ожидала увидеть там целую делегацию совсем неаристократического вида: однорукого мужчину в годах, явно супружескую пару, смущенно стоявшую позади него, держащегося с поразительным высокомерием на простом, но неприятном лице, молодого парня лет восемнадцати и юную круглолицую девушку, во все глаза таращившуюся по сторонам и что-то шепчущую изможденной женщине рядом.
Также в зале находился серьезный отец, сидящая с отстраненным видом бабушка, гордая наложница Нин, с пренебрежением посматривающая на женщину в скромном неброском наряде, без украшений в волосах с сединой, не знающего куда деть руки, мужчину средних лет и внешности, молодую пару, а вот с пожилым инвалидом они обменивались довольными взглядами. Завершали композицию несколько слуг и в центре – пытающаяся выглядеть скромной и благовоспитанной – Жунь Фань.
На моё появление гости отреагировали не сразу, но, после произнесенного приветствия родне, уставились с нескрываемым любопытством, Жунь Фань же недовольно фыркнула и задрала подбородок еще выше. «Это её родственники» – мелькнуло в голове.
Следующие полчаса примерно я с трудом сдерживалась, наблюдая за визитерами и слушая беседу отца и его бывшего подчиненного, реплики наложницы, обмен мнениями сестер Нин и беспокоясь о стремительно устающей от шума бабули.
Генерал (опять не к месту!) проявлял благородство, оправдываясь перед не по-крестьянски напористым и наглым Нин Ву, наложница Нин плакалась о своем незавидном положении в доме и малом приданом племянницы, молодая кузина Нин ворчала на сестру, что та не позвала её в столицу раньше, чтобы и ей обломился богатый зять…И только мать Жунь Фань (как я поняла иерархию приезжих) тихо благодарила хозяев за устройство брака дочери. Парень и мужичок молчали.
В какой-то момент чаша моего терпения переполнилась. Подозвав Шень Мяо, я попросила её (на ушко), через управляющего Мо, вызвать,под любым предлогом, отца в кабинет и задержать там, сколько тот сможет, а сама, встав, направилась к еле сидящей бабушке.
– Думаю, старшей госпоже пришло время отдохнуть – громко объявила, сурово глядя на батюшку. Тот, оторвавшись от собеседника, глянул на бледного матриарха и дал знак сжимающей челюсти момо Го, чтобы она увезла матриарха, что верная служанка с энтузиазмом выполнила. Пока мы устраивали бабушку в кресле и отправляли в её покои, примчался управдом Мо, выпалил что-то про срочные донесения из дворца, после чего, с нескрываемым облегчением, собрание покинул и генерал, успев бросить на меня загадочный взгляд.
В зале остались родственники Нин и…я, злая, возмущенная и готовая к…разносу. У Жунь Фань смена диспозиции вызвала некоторое беспокойство – она переглянулась с теткой и выпрямилась в кресле рядом со мной, остальные заерзали на принесенных прислугой табуретах за спиной старшего Нин.
Как только звук шагов батюшки стих вдалеке, я поднялась, закрыла двери зала и повернулась к незваным (мною) гостям. И тут же поймала недовольный взгляд Нин Ву, смерившего меня с ног до головы и заговорившего тоном имеющего на это право человека:
– Ты права, дорогая Тинг-эр, эта девица дерзка, плохо понимает правила, и её существование бросает тень на семью генерала Гу. Тебе стоит заняться её воспитанием немедленно! – гость бросил на меня небрежный взгляд и продолжил с неподражаемой властностью в голосе:
– Такая непочтительность к старшим и гостям благородного генерала Гу, барышня Чень, не делает Вам чести. Вам должно быть стыдно! – притворно-сожалеюще вздохнул спикер из деревни.
– Дочь, проводи нас в наши покои, дорога была долгой, я устал и мне требуется отдых. И прикажи подать плотный ужин, с хорошим вином… С господином Гу я встречусь вечером, у нас еще есть о чем поговорить… – завершил своё выступление высокомерный старик и привстал, однако был отброшен назад моим прямо-таки драконьим ревом:
– Сидеть!!! Никто не выйдет отсюда до тех пор, пока Я не разрешу!
Гости зашебуршились, наложница подорвалась с сиденья, но, разглядев в моих глазах что-то…медленно уселась обратно. С лица главы Нин отхлынула кровь, молодежь вжала головы в плечи, Жунь Фань судорожно задышала, а её мать уставилась на меня нечитаемым взглядом. Добившись нужного мне настроения публики, я заговорила – холодно и бесцеремонно:
– Итак, слушайте меня внимательно (бандерлоги, хихикнула про себя)! Отдыхать и пребывать в поместье до свадьбы вы будете в павильоне наложницы Нин и Жунь Фань. Как вы там разместитесь, решите сами. По внутреннему двору ходить только в сопровождении слуг, после заката вообще не советую шастать по усадьбе – мои собаки патрулируют территорию и чужих на ней предпочитают не находить. Какие они и на что способны, вам расскажет наложница Нин.
– Она – вторая госпожа! Она здесь хозяйка! Ты не имеешь права… – выкрикнула, подскочив, упитанная девица из числа гостей.
– Для особо бестолковых – хозяйка здесь Я! В отсутствие законной жены генерала, ответственность за дом лежит на его матери, старшей госпоже Гу, и по её решению, подтвержденным моим отцом, управляю делами в особняке сейчас я, вторая барышня Гу. Наложница Нин, подтвердите!
Гости недоуменно воззрились на поникшую родственницу. Под их взглядами дамочка театрально всхлипнула и кивнула.
– Идем дальше. Сразу после отбытия невесты в дом жениха вы покинете особняк и более здесь не появитесь. Дорогу вам оплатят. Не советую слишком интересоваться внутренним убранством комнат – вещи там наперечет, не рискуйте. Намек ясен? Отлично. Теперь обо всей ситуации, приведшей вас в мой дом…
– Это неслыханно! Как ты смеешь разговаривать с нами в подобном тоне? Я немедленно иду к генералу! Я ему… – запетушился Нин Ву, грозя мне кулаком.
– Не скажите ни слова о том, что здесь услышали и еще услышите, уважаемый лао Нин. Потому что это не в интересах Вашей замечательной дочери и не менее замечательной внучки. А Вы, как я заметила, очень гордитесь ими обоими, так ведь? Да и своим добрым именем ветерана и героя – тоже?
– Что…ты…На что ты намекаешь? – вспыхнул дядька, сжав в комок край рубахи.
– Мне прямо перед всеми рассказать, как Вы добились того, что мой отец до сих пор считает себя Вашим должником, поэтому и привел в дом Вашу дочь, а теперь еще и носится с устройством брака Вашей внучки? Но это его долг, не мой, если он чувствует вину, и проблемы Вашей семьей – не мои. А вот то, что Ваши наследницы попортили нам тут кровь и бросили тень на репутацию мою и моих близких, я Вам не прощу, как и им, впрочем. Так что давайте договоримся по-хорошему: Вы до свадьбы сидите тихо у наложницы Нин во дворе, общаетесь по-семейному, принимаете как благословение небес все, что получили до этого момента от генерала и моей семьи, посещаете свадебный банкет и исчезаете с горизонта клана Гу раз и навсегда. Понятно?
Старик Нин не желал смиряться:
– Ты несешь чушь! Я – герой, спасший твоего отца, пожертвовавший частью своего тела ради него! Я… – хорохорился дедок-молоток.
– Трус, рискнувший стать инвалидом, только бы сбежать с поля боя, и воспользовавшийся предоставившейся ему возможностью – даже ценой потери нерабочей конечности! А заодно и внушивший совестливому командиру чувство вины перед собой, что дало право получать пожизненную пенсию и иметь в должниках аристократа! Редкий случай геройства, что скажешь…Мне продолжать? – я с каким-то извращенным удовольствием использовала информацию из рассказа дядьки Чжана о давнем случае, которому он был свидетелем и о котором, сплевывая зло, поведал однажды лично.
«Гнилой мужик этот Нин Ву, я еще тогда говорил твоему отцу, чтобы он не верил его стонам и причитаниям. Его рана была не так уж серьезна, но он сознательно затягивал лечение, пользуясь занятостью и усталостью военного лекаря, а когда стало совсем плохо, согласился на…ампутацию в обмен на пенсию и благодарность генерала. Он сам мне об этом сказал перед уходом…Еще и смеялся, что остались мы, наивные дураки, которым самое то – просто сдохнуть в снегах севера. Надо было мне его тогда…Но я же…действительно дурак» – вздохнул шеф стражников и отвернулся.
– Откуда…Откуда ты знаешь? – заблеял испуганно побелевший, как снег, «ветеран», и его слова, фактически подтверждающие мои, были подобны разверзшейся под ногами родственников пропасти: округлившиеся рты и глаза, полузадушенные всхлипы и полыхнувшие щеки молодого парня иллюстрировали их шок.
– Тайное рано или поздно становится явным, прописная истина. А еще: гора с горой не сходится, а человек с человеком – может. И всплывают тогда всякие мелочи… И если заговорит свидетель, очень уважаемый господин, вхожий во дворец…Будет ли платиться пенсия герою-спасителю?
Гости – в ауте, старик скис, но нашлась валькирия – кузина прикидывающейся ветошью Жунь Фань.
– Ты врешь! И даже если нет, то это не касается тети! Она – твоя старшая, ты не смеешь вести себя так! – возмущалась дева. – Она стала наложницей не по своей воле, а потому что…
– Ага, не по своей…воле, а просто опоив моего отца, соврав про беременность и обманув мою мать, доверявшую ей все свои секреты! И готовую тем же подлым образом, обманом, по сговору, опозорить аристократку в её же доме! Случайно жертвой плана наложницы Нин стала ваша родственница, недалеко от неё ушедшая в своем желании взлететь на высокую ветвь! Но позором покрылось не моё имя, а этих милых дамочек, к сожалению, своим неблаговидным проступком ославивших и мою семью…И только благодаря моему отцу вопрос решен миром! А сколько денег это стоит, думаете, я забуду? Наложница заплатит своим обеспечением за каждый вень, что потрачен на приданое «феникса Жунь Фань», я прослежу!
«Мачеха» пронзила меня стрелой гнева, запыхтела, но тут опять затараторила кузина Нин:
– Генерал этого не допустит! Тетя Тинг – мать его дочери!
– Хорошо, что напомнила, милочка. У меня вопрос к Вам, уважаемая госпожа Нин. Как так случилось, что за пять лет в доме Гу Вы ни разу не забеременели, а стоило уехать с батюшкой на Запад, так и ребеночек…родился…Интересно получается…А ведь Вы далеко не юная…кошечка…А тут раз – и как на заказ…Прямо чудеса…
Я говорила и пристально смотрела на наложницу Нин, чтобы не пропустить ни малейшей эмоции на её красивом лице…И она-таки дрогнула: дотронулась невольно до носа и скосила глаза влево! «Волнуется и придумывает правдоподобный ответ…Но мне он уже не нужен».
На помощь сестре пришла смиренная гостья:
– Госпожа Гу…Вы молоды и не знаете…Такое бывает…Но прошу Вас! Мы устали…И всё поняли. Простите мою семью! Тинг-эр, нам лучше уйти….Отец, прошу Вас, пойдемте! Мы сделаем, как Вы сказали, госпожа! – бормотала мать Жунь Фань. – В любом случае, простите и примите нашу…благодарность…
Женщина встала передо мной на колени, хотя остальные либо отворачивались презрительно, либо опустили головы в молчаливом протесте. Жунь Фань терзала платок, обжигая меня ненавистью. «Подумаешь!»
– Не нужно, встаньте! – помогла подняться самой совестливой – или хитрой? – из гостей. Да хрен с ней! – Очень надеюсь, что ваши родственники будут благоразумны.
После чего крикнула слуг и ушла сбрасывать набранный негатив: мыться, мыться, мыться! Потому что противно было до тошноты и от услышанного, и от увиденного, и, честно, от сказанного самой…
«Что-то у меня эмоции гуляют, раз так сметаю „красные линии“ здешней традиционности. Но каковы родственнички из глубинки, а? Не гости в чужом доме, а хозяева положения и сборщики долгов! И ведь ни грамма стыда и капли совести, одно самомнение, непонятно чем обусловленное…Зато понятно, откуда ноги растут у самоуверенности и дерзости тетки с племянницей – такой пример перед глазами! А с ребенком наложницы… есть вопросики…Придется заняться еще и этим…Ох, скорей бы вся эта кутерьма брачная закончилась!» – думала, сокращая расстояние до Бамбукового павильона, незаметно ускоряясь, пока не перешла на бег. Хорошо, что в этой части усадьбы слуг не бывает…
Глава 71
Не знаю, возымели ли мои аргументы действие или гости нашли, о чем поговорить, соскучившись, но сидели они тихо, по двору погуляли чинно-благородно-недолго, к отцу не рвались, всех благодарили и покинули наш дом безропотно, прям по моему сценарию.
Я, правда, похулиганила – устроила показательные выступления: пробежалась ночью с малышами по двору и приказала им подать голос аккурат напротив окон гостей…Эффект был: удалялись мы в ночной тиши под женские визги и мужские проклятья…
* * *
Свадебный кортеж прибыл за трясущейся «The Lady in Red» Жунь Фань в благоприятный (по маркизе Фэй) час, парень-гость донес её до паланкина, одетый в красное Хэ Ки выпил поднесенную матерью Жунь Фань ядрёную смесь из соевого соуса, уксуса, горчицы, перца, соли и сахара, символизирующие то, что у европейцев передается словами «в горе и радости, в болезни и здравии»… Примерно так, потому что пять разных вкусов (кислый, сладкий, острый, соленый и горький) для китайцев означают «прелести повседневности брака» – это моя вольная интерпретация увиденной традиции.
Выделенные слуги немного потретировали жениха шутками-прибаутками, он отбился, раздал красные конверты, поклонился стоявшим на воротах отцу, наложнице Нин, её напыщенной родне и, наконец, свадебный поезд тронулся по улице, заполненной зеваками. Мне хотелось помахать ручкой и крикнуть «Скатертью дорога!», но внимательная маркиза предусмотрительно дернула меня за рукав. И то правда – хватить народу хлеба и зрелищ и без моей игры в бисер!
– Слава богу! – выдохнула я и потянулась к небу: этот тайм мы отыграли!
На банкет в дом Хэ я не пошла – имею право, чай, не родня, а вот гульнуть после всех визитов хотелось. И пока родитель отсутствовал, пожилые дамы расслаблялись за чаем, мы с Шеньками переоделись и сбежали в город привычным способом – через забор! Свободу попугаям, йехууу!
* * *
Как же хорошо порой просто пройтись в толпе, не думая, не сдерживаясь – потеряться и раствориться среди разноликих незнакомцев, шумных и не очень улиц, посидеть на берегу канала, жуя вкусную булочку и глядя на мутную воду и проплывающие мимо лодки, откинуться на спину на берегу величественного озера и созерцать редкие облака в высоком небе, слушая пение птиц…
Голова пустая, тело расслабленное…Релакс! Через какое-то время мысли выползают из подсознания, но текут лениво и их можно рассортировать и проанализировать спокойно и почти бестрепетно…
«Почему я сорвалась в день приезда семейства Нин?» Это был главный, как ни странно, вопрос последних дней.
Да, именно он…Не накатывающее по ночам беспокойство об уехавших парнях и исходе экспедиции, не волнения о результатах огромной работы, что надо бы начинать (ну, по этому мы с девчонками более-менее определились), ни отчет о том, как прошло представлении у императора (было подозрение, что мне не всё сказали), ни волнение о будущей свадьбе и, вообще, нашей с Цзяном жизни (здесь я позорно «сбегала»), а то, как я разошлась в главном доме…
Думала-думала и пришла к выводу, что банально перенапряглась эмоционально. Отвыкла я от такого ритма общения и вала информации, которому подверглась моя тушка с момента возвращения Гу из ссылки, вот и результат.
Я же, в принципе, что в прошлой жизни, что в нынешней больше тяготела к размеренности и изоляции, нежели интенсивному общению и всяким там подковерным играм. Работа с людьми рано или поздно утомляет, приходится дозировать коммуникации, чтобы не выгореть…Хочется побыть наедине с собой, в тишине…По крайней мере, мне. А тут, что ни день, то треволнения и события, еще и гормоны в пляс пошли…
Сожалела ли я, что показала не лучшую сторону характера и отличный от ожидаемого образ барышни из высокого дома? Скорее нет, чем да, во всяком случае, не перед этими…товарищами, которые нам совсем не товарищи. Плюс визиты представителей столичного бомонда, когда приходилось выслушивать…лицемерные речи и отвечать на фальшивые улыбки подогрели «страсти по иномирью». Бррр! А ведь это не конец пьесы…Придется и самой куда-то ходить – маркиза уже намекала…
Хочешь – не хочешь, против правил местного «монастыря» не попрешь особо: как я поняла, до замужества надо «соответствовать»…Это после – норм, а пока придется терпеть и не позволять себе подобные «слабости»… То, что прокатило с плебеями, не прокатит с аристократами, как бы мне здешние условности не претили. Да-с, печалька! Вот не хочу я имидж Гу заново марать – нравятся мне родственники, сама не ожидала, что прикиплю к ним душой за такой короткий срок. Даже к генералу-батюшке.
Вывод: «Бери, дорогая, себя за шкирку и…смирись, насколько сможешь».
Делом надо заняться, вот прямо с головой занырнуть в заботы! А у меня на фоне «психологических штормов» в последние месяцы и вдохновение в отпуск ушло: ну что я там с десяток листиков накарябала – слезы! Даже удивительно, что Ли Вэй молчит по этому поводу…Хоть бы пнул! Кстати…Забежать в Академию? Точно!
А еще переговорить с дядей Чжаном о рождении ребенка в ссылке…В столицу Нин приехала с одной служанкой, не думаю, что от неё будет толк – наверняка, купленная, ничего не скажет…А вот поспрашивать солдатиков…Вдруг кто-то что-то…припомнит эдакое. И в зал предков проникнуть…Проще это сделать во время скорого праздника – тогда его точно откроют, будет менее заметно. Ну захотелось мне помолиться!
И посажу-ка я замечательную нашу на финансовую «диету»: ни новых платьев, ни украшений, пособие урежу…Денег на её племяшку ушло немало, у господина Мо всё на лице написано. Поговорить с ним срочно!
* * *
Город – это большая деревня, потому что, независимо от его размеров, вероятность неожиданно встретиться со знакомыми также велика, как и на одной сельской улочке. Утрирую, конечно, но на этот раз так и произошло.
Мы с Шеньками до Академии не дошли – наткнулись на стенд нашего гортурагенства, где «куковали» парни-гиды Пэй Вень Янь и Ли Ай Лун, самые «продвинутые» и ответственные.
Дело было к вечеру, делать было нечего, как оказалось, и я пригласила коллег поужинать. За едой они поделились новостями.
– Господин Ю Лей, старшего Ли в Академии нет: он с ректором и новыми учителями-иноземцами отправился, по их просьбе, в Ханчжоу, вернутся не раньше праздника середины осени. Просил, при случае, передать Вам, что извиняется и очень ждет от Вас нового подарка, какого – не сказал – сообщил Пэй.
– Хм…А как они так…решились? – я понимала, чего ждет братец Ли, но сам факт внезапного турне принцев удивил.
– А им наши прогулки по городу понравились! – радостно вступил в диалог однофамилец агента. – Мы с ними по очереди почти неделю по жаре таскались! Особенно любопытным оказался этот…суровый нихун…Миямото! А потом Ли-шицзюнь (наставник) в разговоре процитировал поэта Ли Во – его знаменитое «На берегах Сиху я пил вино из Шаосина»…Гости – а где, а что? Тут вылез наш уважаемый Лю Гуан Ли, он родом из Ханчжоу, и давай хвалиться, что у его семьи дом в городе, что он там все и всех знает, а его семья будет счастлива принимать у себя столь важных персон… Послал гонца, получил одобрение родни…и через два дня они и уехали…А мы остались…
– Господин Ю, Вы не подумайте, что мы завидуем! Мы заработаем и сами съездим, если захотим! Ли-гунцзы сказал, что они с ректором постараются посмотреть, может, и там маршрут создать, типа здешнего… – смягчил выступление товарища Вэй Янь.
– А что, тут дела…не очень? Заказов нет? – спрашивала с дрожью в голосе, потому что толпы у стенда не видела, да и держались парни…без энтузиазма. Неужели провал?
Они переглянулись, помялись и все-таки заговорили:
– Не то, чтобы все плохо, господин…Пару дней перед Ци Си и после, пока в городе было много приезжих, мы с ног валились, а лавочник Ву продал несколько десятков самых дорогих путеводителей! А потом поток желающих спал…Наши ребята тоже по домам разъехались – родители настояли…Вот мы вдвоем остались – поведал Ай Лун.
– Ну что ты расстраиваешь господина Ю! Не слушайте его, устали мы просто. Я Вам так скажу: дело новое, необычное, да еще и жара подоспела. Ходить долго тяжело с непривычки, особенно барышням. И еще: не умеют у нас, как оказалось, одновременно слушать и гулять, понимаете? Так и норовят присесть где-нибудь, поесть, по сторонам поглазеть. Вроде и интересно, особенно, если в ресторан заведешь с красивым видом или в лодку посадишь… Тут они уши развешивают! А как ножками – так и вянут, словно срезанные цветочки…
– Ага, особенно барышни…Однако, поначалу хихикают, глазки строят… Видели бы Вы, как Лю с дружком Ляо пыжились… – бурчал Ли. – Им много за комплименты да рожи смазливые перепало…
– Ну вот до чего ты занудный, Линь-гэ! А то мы не заработали? Нас теперь в нескольких ресторанах даром угощают, так что не ной! – прервал приятеля строгий Пэй. – Вы, господин, не переживайте! На праздник опять понаедут, ученики вернуться, ректор сказал, чтобы всех провели везде…Так что, уверен, постепенно все наладится…Нас теперь многие узнают, парни-рикши присылают желающих с пристани…Одну-две экскурсии в день мы с Ли проводим…По шиченю, не больше…Устают быстро…
* * *
Домой я плелась…расстроенная, очень. Шеньки помалкивали, зная меня, но настроение и у них было не ахти.
Уже ночью, перебирая воспоминания, я сама себя отругала за уныние, которое грех: а чего я, собственно, ожидала? Ведь именно этого и опасалась – новизна местных настораживает, им надо привыкнуть, войти во вкус…Вот императора бы завлечь или кого из принцев-принцесс, или кто тут…Тогда и народ потянется!
Вернется Цзян, подобьём баланс, прикинем…Несмотря на пессимизм Ли, Пэй выдал вполне реальную картину, и на оплату не жаловался…Значит, не все так уж и печально! Надо просто подождать и самой выйти в поле для чистоты эксперимента, а потом сравнить результат.
Интересно, что парни очень хорошо отзывались о новых соседях по Академии. Отметили, что все гости столицы довольно доступные, не кичливые и сошлись между собой…на плацу! Нихун так и вовсе оттуда не вылезает, и Торнай с ним: японец учит степняка бою на мечах, а кочевник – владению кнутом. Принцы северные не отстают…И Низами-бэй «слился в экстазе» с ректором: спорят, ругаются, потом распивают чаи в беседке или наблюдают за звездами на башне.
«Вот и слава Богу! Хоть тут все нормально» – выдохнула я.
Надо садиться писать…Тема – коварство и любовь. Ух! Чтоб не думалось о красивых глазах и крепком торсе…жениха. А все же приятно слышать – же-ни-х…
Как же не хватает телефона! Да хотя бы почты нормальной! Ох, неторопливые они тут…Подкинуть идейку об организации почтовой службы? Государственной, за копье, но стабильно? Не дорогими курьерами, случайными караванами, а на регулярной основе специальными маршрутами и станциями обработки корреспонденции? Вернется Цзян – поделюсь…Пусть вернется…
