Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)
Интерлюдия
– Дядя, я пойду за ней, думаю, Чень Ю отправится домой. Пошлю парней проследить. Я быстро.
Джи Хао поспешил за уходящей девушкой, а оставшиеся за столом мужчины расстроенно смотрели ему вслед. Да, что-то они не то сделали…
– Дядя Чжан, сестра не вернется? Может, нам… – начал было Чен Ян, но лао Чжан одернул его.
– Сидите, племяш все сделает. Ей надо побыть одной. Демоны, это твой кумыс виноват! – ткнул он пальцем растерянного степняка. – Да и я, дурак старый, языком мету, что веником! Эхе-хе… Ладно, девушка она добрая, не думаю, что сильно осерчает. Я к вам на днях заеду, с отцом вашим, генералом нашим, поговорю сам: не нравится мне его отношение к Ю-эр, и вообще… – бывший вояка несколько секунд пялился на темнеющий небосвод, поглаживая лысину и вздыхая, после чего заговорил, переведя тяжелый взгляд на тягостно молчащих братьев Гу:
– А вам, господа хорошие, скажу так: берегите сестру, такая жемчужина – редкость! Малая была, глупая, вот и творила невесть что. Сейчас она стала старше, серьезнее…И голова у неё светлая, и много там чего толкового…водится! Вы еще не видели, как она на тренировках парней валяет – любо-дорого смотреть! С этими ее придумками у ребят азарт к занятиям проснулся – на спор полосу проходят. Вот вроде просто, а подишь-ты, не всяк сразу одолеет, да и разнообразие в тренировках-то! А уж собаки как ее слушаются…! – хозяин дома восхищенно закатил глаза.
– Я вот тоже хочу себе таких заиметь, они – охранники получше воинов! Или вот коляска подо мной…Когда конструкцию эту Джи Хао мне притащил, я сначала злился, даже обиделся на него… А теперь-то – красота! Му Лань по дорожкам бегает, я рядом колеса кручу, наперегонки, как вроде…Руки налились силой – теперь даже сидя с копьем справляюсь! К чему это я? Короче, болезнь и страдания на всех по-разному действуют, Ю-эр после неё повзрослела, факт, и относится к ней, как отец ваш, не стоит! Сбежит от вас и будет права! А я помогу, так и знайте! У неё мозги есть, не пропадет, уверен, а вот вы и ее потеряете, и все, что она придумать может! – закончил монолог старый солдат на повышенных тонах, еще и по подлокотнику стукнул пудовым кулаком.
Братья Гу, протрезвевшие после чая и потрясенные поступком сестры и новостями о ней, серьезно слушали уважаемого старейшину и кивали, Цзян как воды в рот набрал, но явно что-то кумекал про себя, а захмелевший и расслабившийся в компании взрослых молодой иноземец снова заговорил, медленно подбирая слова – заплетался у юноши язык:
– Она… меня… спасла два года…назад, из воды вытащила… и в чувство привела… Брат…прислал ей шерсть, она просила… Я теперь ее должник! – он обвел мутноватым взором слушателей и, икнув, закончил, – Я…женюсь на ней! Она мне…нравится, она красивая… – мечтательно вздохнул уйгар и вырубился, уронив голову на стол.
Сентенция Торная породила у присутствующих закономерные вопросы, но задать их возможности уже не было – юный степняк крепко спал, причмокивая и сопя в две дырочки. Старшие мужчины переглянулись и…рассмеялись в кулаки.
– Ой, не могу! – шептал Гу Чен Ян. – Брат, как много мы пропустили, оказывается!
Гу Чен Сян провел рукой по лицу, стирая улыбку, Цзян Чан Мин ухмыльнулся, как обычно, а хозяин дома вернулся к поднятой ранее теме.
– Так что думаете про шапки с носками? Стоит предлагать их вашему отцу и другим армейским? Но! Про девочку я не скажу, не надо, чтобы о ней знали! Устроим меж собой, Цзян возьмется, правда? А платить будем ее мастерицам, вот и на приданое наберет. Сяо Мин, что думаешь?
– Согласен, дядя Чжан. Сырье для изделий вон, Бату организует, уверен, князь будет рад такому бизнесу. И император должен оценить, Сян-сюн, твое мнение?
Старший Гу включился в обсуждение:
– Согласен. И да, дядя Чжан, такие вещи на севере очень пригодятся, ты прав. Если нынешний министр не дурак, заказы будут большие, а я приложу все усилия, чтобы убедить отца заняться этим вопросом, как только мы приступим к службе. Даже раньше!
Он помолчал, потом продолжил:
– О сестре мы позаботимся, не волнуйся, дядя Чжан, мы уже это решили с Ян-эром. Скажи, а рисунки площадки у вас есть, по которым Вы её строили? – спросил он вернувшегося Джи Хао. – Думаю, в северном гарнизоне такая будет кстати. А когда собак поедем смотреть? Любопытно, я о таких зверюшках только слышал.
– Есть, отдам, когда решишь отправить. А про цханг-кхи ты к сестре обращайся! Псы лично её – рассмеялся Джи Хао. – Они в деревне, в паре часов от столицы. И там тоже есть баня, а воду из реки подает водяное колесо, которое тоже построили по рисунку Чень Ю!
– Невероятно! – протянул Чен Ян. – Интересно, что еще мы про неё узнаем, брат?
Чен Сян пожал плечами, а Цзян Чан Мин смотрел на сияющие в ночи звезды и все больше укреплялся в мысли, что идея женитьбы на барышне Гу, посетившая его в эти дни, не так уж и сумасбродна, если не сказать больше. «А то протянешь время, парень, а ее и уведут, вон, сидит еще один потенциальный жених…Нет, надо встретится с Ли Вэем, обсудить дела и поговорить с отцом. Очень интересная девушка, эта Чень Ю, прям со всех сторон…»
Молодой человек вспомнил симпатичное девичье лицо, ладную фигурку с длинными стройными ногами, подчеркнутую мужской одеждой, умные живые глаза, рассудительную речь, оригинальное мышление, прекрасную готовку, манеры и достойное, в большинстве случаев, поведение, отметил отношение к ней членов семьи Чжан, их слуг, того же степняка…
Давно господин Цзян не переживал столь яркие эмоции по отношению к женщине: не просто физическое влечение, возникшее практически с первого взгляда, но и глубокий мужской интерес к представительнице противоположного пола. Дядька Чжан прав: редкая жемчужина, с ней определенно жизнь не будет пресной! И еще тот тренировочный комплекс в Академии, про который жужжал братец Ли…Надо посмотреть…Неужели? Завтра же узнать все! И если его смелая догадка верна…Ты попалась, птичка!
Глава 54
Вести от оставленных мною у Чжана парней пришли только на следующий день: они так расслабились у шефа охраны, что там и заночевали, и вернулись в родные пенаты лишь после полудня. И почти сразу заявились в мой двор на ранний ужин, за которым принялись уговаривать поехать за город смотреть собак! Нет, ну, ты подумай, а? Прям в атаку пошли стройными рядами…
Правда, я и сама к тому времени решила съездить «на дачу», поэтому предложение братьев…приняла, понимая, что тут как в поговорке – лучше дать, чем объяснять, почему не хочешь…
«Всё-таки я пошлячка…Никогда бы не подумала! А может, просто повода не было? Ой, это я так еще до чего довыкаблучиваюсь!» – одернула мыслескакунов и переключилась на беседу, начавшуюся после выдвинутого активными визитерами плана посещения деревни.
Бабуля Гу вместе с госпожой Фэй проявили солидарность с парнями и изъявили желание отдохнуть в пригороде, тем более, что входившая в силу летняя жара давала о себе знать.
– Чень Ю, дорогая, насколько удобно будет мне ехать с вами? Что-то я погорячилась, кажется – застеснялась внезапно бабушкина приятельница. – За приглашение я благодарна, но…
– Никаких «но», госпожа Фэй! Му Лань дала мне полную свободу в использовании дома, так что считайте меня хозяйкой! Я хотела уехать еще раньше, но отец со своими планами… Вон, даже огород не сажала, надеясь провести лето на природе. Езжайте домой, собирайтесь, предупредите своих, а завтра с утреца и отправимся. Хотите взять слуг – пожалуйста, нет – наши девочки всегда помогут. Вам понравится! – сказала и обняла старушек по очереди, подтверждая тем принятое решение.
Маркиза расслабилась, перестала тушеваться, попрощалась и заверила, что будет готова к назначенному времени. После ее ухода договорились с парнями, что они тоже должны собраться, оповестив отца самостоятельно – видеться с генералом я желанием не горела.
Нам же с бабулей и девчонками сборы не грозили, ведь основное добро давно было переправлено куда надо. Осталось прихватить кое-какие мелочи и отоспаться перед дорогой.
Кстати, красавца с братьями не было…Даже обидно.
* * *
Что уж говорили младшие Гу папеньке по поводу отъезда, как объяснялись, я не интересовалась, но утром наш маленький караван выехал из столицы спокойно, без провожатых и скандала. Маркиза присоединилась к нам уже за городскими воротами, и к полудню (учитывая скорость движения повозок с пожилыми пассажирками) мы въехали в мое имение.
Пригородное владение мне нравилось: небольшой, в плане территории, дом с традиционными постройками, огород и сад при нем, прудик, несколько слуг, мои собаки и Рам, переливчатые трели птиц, гуляющий по двору освежающий ветерок, мирное небо и умиротворяющая атмосфера простого сельского быта. Чуть поодаль – невысокие, покрытые лесом, горы, быстрая речка, зеленеющие поля. Красота!
Обедали на улице, благо, деревянных дел мастера по моим эскизам построили и беседку, и качели, и мебель с расчетом на гостей подготовили. Старушки после еды отправились отдыхать, а я повела родню по окрестностям: не терпелось братьям увидеть водяное колесо!
Шан и Шен, соскучившиеся по мне и своим мелким друзьям, составили нам компанию. Удивлению гостей при виде мастифов не было предела! Подросшие щенки представляли собой внушительное зрелище, голоса заставляли с непривычки поджимать плечи, зато симхьи чувствовали себя вольготно, носясь по округе и заливаясь без остановки звонким лаем. Позже я отпустила и цанг-хи побегать, чему пёсели радовались как дети.
– Сестра, первых щенков оставь мне! – категорично заявил Чен Ян. – Они же у тебя пара? И этих, мелких, тоже! Вот ради них куплю дом! Это ж какое чудо!
– Не раньше, чем через пару лет, братец! – осадила просителя. – И тренировки им обеспечить надо, поэтому учись у Рама! Надеюсь, излишним снобизмом ты не страдаешь? Будешь слушать слугу-тибетца? Иначе не отдам щенков, так и знай! Они слишком ценные, чтобы ими пренебрегали.
Брат посмотрел на меня внимательно, потом кивнул. Надеюсь, понял, что я не шучу.
Водяное колесо, установленное плотником Фу, было более совершенным, нежели первое, в генеральском поместье: мастер исправил некоторые недочеты, да и материал здесь имелся лучшего качества, ну и время на строительство – тоже.
В отличие от реки в поместье Гу, местная водная артерия была значительно уже и глубже, что увеличивало производительность колеса раза в два. Да и рельеф располагал к меньшим затратам на размещение механизма, как и на транспортировку влаги на поля и в дом.
Родня смотрела на вертящуюся махину благоговейно, а на меня – с некоторой опаской. Я рассказала, что использовать такое колесо можно и в металлургии, и при осушении болотистых земель, и что можно к чему-нибудь типа станка пристроить там… Про мельницу сами догадались.
– Сестра, ты понимаешь, что такие приспособления следует представить умельцам при императорских мастерских? – вдруг тихо сказал Чен Сян. – Только…
– Только как я, женщина, смогу доказать, что сама придумала и построила, ты это хочешь сказать? – брат кивнул. – Сян-гэгэ, предоставлю это тебе! Неси инфу государю, рисунки отдам, легенду придумаете. Ну, например, сестрица нашла старинный свиток, слуги покумекали и смастерили, а ты, светлый ум и патриот, увидел перспективу. Нормально?
Братья слушали и явно пытались понять, шучу ли я.
– Ты это серьезно? Ты готова отдать нам такое изобретение? – Чен Ян шептал и таращил глаза. – Брат, за такое, думаю, император будет очень благодарен…
Чен Сян молча согласился, а я выдохнула: пусть теперь мужики с этой «горячей картошкой» носятся! Оставив родственников размышлять, кликнула собак и направилась в лес, благо, не так далеко. Хотелось тишины и грибов. А что? Некоторые уже вылезли, жульенчик сварганю, мням!
* * *
Прожили мальчики с нами в поместье три дня, замучили расспросами про колесо, «Архимедов винт» – случайно вырвалось, ей богу! Приняли участие в валянии войлока (шерсть подкинул Торнай, и я захватила тючок с собой), прониклись ручным трудом, наскакались по окрестностям, наигрались с собаками, выработали версию для меморандума государю и отбыли в столицу, наконец-то!
Я же, выждав пару дней, тоже собралась в город – пришла пора встретиться с Ли Вэем. Мои дамы немного пожурили, что, мол, бросаю их одних, но отпустили, наказав быть осторожной. И мы с Шеньками рванули в столицу!
Городской дом встретил тишиной, но чистотой, спасибо нанятым для присмотра слугам. Мяо сразу побежала в ресторан – сообщить агенту о желании встретиться и в вышивальную мастерскую – посмотреть, что готово из наших товаров, потом в магазин, а я решила сходить к семье Чу.
– Ю Лей, давненько ты к нам не заходил! – довольный Чу Ман встретил меня на пороге. – Как живешь, девочка?
Как всегда, за вкусным обедом поговорили о жизни, бизнесе, новостях. Докладывал лао Чу:
– Кстати, вернулся наш компаньон, как ты говоришь. Проверил счета, похвалил, сказал, что скоро наши рикши будут востребованы. Ты что-нибудь понимаешь? Вот, твоя доля за стулья, коляски, комоды и кровати. Берут, берут их, на днях стража городская наведалась, думают сделать заказ для казарм. А что? Место наши кроватки экономят здорово, и удобные они. Еще один ученый приходил за игрушками твоими, ну, башни эти, которые надо собирать по плашечкам. Забрал, что сделали, сказал, позже еще закажет. А главное – Фу прялку смастерил, вот! Гляди, такая?
«Ухватил мыслю Кулибин! И передачу ременную использовал, и скобы, чтобы нить не путалась, воткнул» – отметила, разглядывая изделие и довольно кивая головой.
– Спасибо, мастер Фу! Просто отлично получилось и очень вовремя! – я искренне благодарила Фу Хана, а он млел от похвалы. – Ты в деревню-то не хочешь вернуться?
Мужик аж побелел от моих слов и в ужасе отшатнулся.
– Госпожа Гу, нет-нет-нет! Я еще поработаю, скоплю денег, хочу домик тут снять и семью перевезти! Думаю, жена поругается, но переедет. Вы же поможете со старостой договориться? – затараторил плотник, с надеждой заглядывая мне в глаза
– Хорошо, Фу Хан, если для тебя здесь лучше, решим вопрос и со старостой, и с переездом. Ты мне еще с пяток прялок сделай, вот задаток.
Распрощались с мастерами почти в темноте, один из кликнутых старым Чу рикш довез до дома (довольно быстро), обменялась новостями с Мяо и – спать. Завтра нас ждет Ли Вэй.
Интерлюдия
Цзян Чан Мин лежал в деревянной бадье в своем городском доме и лениво гонял вокруг себя горячую воду с розовыми лепестками – была у него такая слабость. Молодой человек вернулся от старика Чжана, посетил отца, проверил дела в магазине и мастерской Чу, встретился с Ли Вэем.
Друг и брат долго обнимал старшего, рассматривал и тормошил – шутка ли, больше полугода не виделись!
– Ну, хватит, Вэй-ди, садись, расскажи, как тут дела? Что новенького у тебя приключилось? – прервал нежности младшего Чан Мин.
– Мин-гэ, нет бы поведать о своих приключениях, ты про мои толкуешь! Доволен поездкой? Давно приехал? У отца был уже? Я заходил к нему, старик ожил, на стуле с колесами по дому лихо катается! – рассмеялся радостный Ли Вэй. – Лошадей пригнал, как хотел? Да, кстати, младшие Гу вернулись, знаешь? Я не дошел пока к ним, все с полигоном занимался и с ректором по вопросам экспериментальной группы студентов… Набрали пока десяток, все – из аристократов победнее и ученых. Из учителей обещан посланник Нихун, младшие из княжичей кудань и джурджень приехали, вроде из уйгаров кто-то…
– Торнай Бату, я его привез, и ученого-ирани тоже, они у генерала Гу остановились. Парня надо подготовить к учебе в Академии, государь в курсе. На днях вас познакомлю. Был у Чжанов, видел их полигон – интересно, им его те же мастера, что и в Академии комплекс, что ты расписывал, делали? – максимально равнодушно спросил Цзян, но сквозь прикрытые ресницы уловил промелькнувшее в глазах друга смятение. – Дядька и племяш его отказались говорить, кто, представляешь? – тут бедный Ли Вэй облегченно выдохнул.
Цзян Чан Мин рассмеялся, похлопал друга по плечу, успокаивая:
– Да ладно тебе, понял я давно, что своего Ю Лея ты будешь до смерти защищать! Кстати, не появлялся парень? Теперь я готов с ним встретиться по поводу прогулок по городу. Саид Абдул Низами-бэй, ученый из Мараканды, очень заинтересован в знакомстве с нашей столицей, Торнай Бату – тоже. На них можно опробовать идеи твоего протеже. Назначь встречу, обменяемся мнениями и мыслями, хорошо? Есть что-нибудь от него новенькое в литературном плане?
– Да, он молодец, пишет регулярно, а еще он подкинул идею печатного станка с наборным шрифтом! Имперские мастера опробовали метод и уже сделали несколько пробных! Теперь книги печатать намного быстрее и дешевле выходит! – Ли Вэй гордо задрал подбородок, а потом резко сник. – Только ректор представил государю эту идею как мою…Мне было так стыдно! Но Ю Лей не обиделся, сказал, что ему важнее деньги…Знаешь, Мин-гэ, ты не говори никому про это, иначе… – совсем затих бедный ученый.
Цзян Чан Мин мягко улыбнулся другу.
– Не переживай ты так, понятно, что Сун-шифу (учитель) заботится о тебе в первую очередь… Ну, и парню лучше, к чему ему лишнее внимание к своей персоне? Знаешь ведь, как у нас к простолюдинам, пусть и талантливым, власти относятся…Замотают до смерти! Оно ему надо? Ладно, давай выпьем за встречу! И пригласи писателя, обязательно, вот прям завтра можешь позвать!
Приятели засиделись-заговорились, Ли опять напился, и Цзяну пришлось тащить его до кровати в общежитии преподавателей и укладывать приятеля, находящегося в состоянии «нестояния».
* * *
Цзян-гунцзы же, более стойкий к алкоголю, теперь отмокал в ванне и размышлял. Как сказал бы современник Юлии Чжан, «пазл сложился»: Чан Мин был абсолютно уверен в том, что Ю Лей и барышня Гу – одно лицо. Это интриговало и радовало, поэтому он предвкушал встречу с девушкой, представляя ее удивление и возможное поведение, а также те тайны, которые она, несомненно, еще хранит и которые он жаждет разгадать.
Давно (если вообще когда-то) господин Цзян не переживал столь яркие эмоции по отношению к женщине: не просто физическое влечение, возникшее практически с первого взгляда, но и глубокий мужской интерес к представительнице противоположного пола.
Цзян Чан Мин, благодаря происхождению и роду занятий (пусть и вызывающие до сих пор пренебрежительные взгляды отдельных представителей столичной аристократии или их нелестные замечания в его адрес, особенно, когда говорившие либо были уверены, что он не слышит, либо считали себя неуязвимыми или неприкосновенными), был удостоен сомнительной (с его точки зрения) чести посещать разного рода (публичные и не очень) мероприятия, на которых, как бы случайно и в рамках традиционных условностей, могли встретиться и даже (!) переброситься взглядами и редкими фразами знатные молодые люди обоих полов.
То есть, о выгодных невестах и вообще девушках из родовитых семей младший Цзян был осведомлен достаточно, чтобы понять, что никто из них не вызывает у него мало-мальски заслуживающий усилий с его стороны интерес.
Справедливости ради следует сказать, что Чан Мин не испытывал явного негатива к барышням на выданье, пытавшимся привлечь его внимание самостоятельно (загадочными, робкими и не очень, улыбками, прикрытыми веерами, быстрыми взглядами из-под густых ресниц, невзначай упавшими рядом с ним платками или украшениями, падениями при спуске с лестницы или вследствие внезапного подворачивания ног именно тогда, когда он оказывался рядом, умными репликами по поводу новинок литературы и товаров, прямыми вопросами о его делах и планах и тому подобными уловками) либо используя помощь старших членов кланов, напрямую или опосредованно восхваляющих перед ним девичьи красоту и добродетели, коими, как правило, все гунян, о которых шла речь, были наделены сверх всякой меры.
Чан Мин мастерски избегал неловкие ситуации, в которые его старались втянуть активные дамочки и их ходатаи, потому что умел слушать и слышать недосказанное, и смотреть не на смазливые личики и солидные праведные лица, а на картину в целом (сведения обо всех он научился собирать еще на заре становления бизнеса), всегда вел себя вежливо, галантно, уважительно, но одинаково ровно со всеми девушками, чем раздражал последних до зубовного скрежета и желания отомстить за крушение надежд во что бы то ни стало!
Совсем избавиться от попыток поймать себя Цзян все же не мог, поэтому старался свести к минимуму выходы в свет, ссылаясь на занятость, что, в общем-то, было чистой правдой. Однако, кого и когда волновала чья-то правда, если она не совпадала с собственной? Так Чан Мин заслужил в столице прозвища «ледяной демон», «бессердечный дьявол» – ну, помимо «отрезанного рукава», ха-ха!
Первопричиной же внешней холодности молодого человека было тянущееся из детства недоверие в отношении искренности женских чувств и поведения, порожденного конфликтом с мачехой и атмосферой в семье отца.
Он понимал, взрослея и мудрея, что нельзя переносить образ лицемерной, жестокой и коварной жены отца на всех встречных женщин, но получалось откровенно… не очень хорошо. Да и очевидные интриги и прочие ухищрения соискательниц его персоны отбивали желание изменить устоявшуюся точку зрения на вопросы семьи и брака…Про любовь Цзян и не заикался…Но, даже не признаваясь себе, о ней мечтал…
Не то, чтобы девушки – возможные невесты ему не нравились в принципе…Нет, были и умные, и красивые, и достойные, и дерзкие, и довольно смелые, и образцово-правильные барышни, без шуток…Но не было особенной…
Пока он не пришел на прием в дом генерала Гу, где не был много лет…
* * *
– Дааа, бывает же такое… – ухмыльнулся Чан Мин, вспомнив выступление приемной дочери отца друзей детства, свидетелем которого он стал совершенно случайно, и свою реакцию на теоретически знакомую, а по факту – абсолютно незнакомую девушку, поколебавшую в одночасье его уверенность в собственном хладнокровии и неизменности его статуса заматеревшего холостяка…
Цзян-шаое не ожидал, что может так остро чувствовать присутствие женщины неподалеку от себя…Ему показалось, что в кабинете на ней сосредоточился свет всех свечей, что воздух, которым он дышит, исходит из её легких, что звук её голоса ласкает его уши лучше переливчатых мелодий гуциня, а форма и сила высказываний бьют по сердцу, заставляя сопереживать её обидам и страданиям…
Чан Мин разве что шею не свернул, желая запечатлеть образ неординарной барышни Гу, но приходилось сдерживаться и сохранять привычный отстраненный вид… Было, было в её монологе и легкое притворство, и нарочитое смирение, и преувеличенная эмоциональность – она определенно играла, аккуратно подавая завуалированные сигналы заинтересованным слушателям, но…!
Под слоем лицедейства Цзян увидел настоящую боль, скрытое разочарование, горечь несправедливости, печаль одиночества, а главное, гордость, волю, решимость бороться за себя со всем миром и способность победить во что бы то ни стало!
Это-то и поразило молодого человека больше внешних данных Чень Ю (хотя и к ним он не остался равнодушным…совсем, кхм): сила духа – в теле хрупкой девушки, и гибкий ум – в её хорошенькой головке! А еще – созвучность его мировоззрению и жизненному кредо: бороться и искать, найти и не сдаваться (если бы Цзян знал эту фразу – прим. автора)!
Непрямое, но общение с сестрой друзей, наблюдение за ней, анализ поведения, ньюансы, подбрасываемые отношением к ней уважаемыми им людьми, размышления и сопоставления разрозненных деталей её истории, догадки и построенные на них умозаключения занимали все время занятого бизнесмена, но он не жалел ни минуты, потраченной на барышню Гу – так или иначе.
Итог был закономерен: молодой Цзян твердо решил заполучить столь интересную особу себе в жены, даже не сомневаясь, что в будущем его ждут увлекательные сюрпризы с ней в главной роли. Чувство неприятия брака, испытываемое им на протяжении большей части жизни, при мысли о барышне Гу не возникало совсем, скорее наоборот, перспектива союза с ней волновала и приятно возбуждала.
Ни ее происхождение и репутация, ни явная самостоятельность и несколько непривычно-вольное поведение не отпугивали, наоборот, делали девушку особенной и желанной в сравнении с остальными представительницами столичной когорты невест, ранее проявлявших к нему матримональный интерес.
Если и иное влечение добавить…Молодой человек растянул губы в предвкушающей улыбке:
– Милая Чень Ю, ты будешь моей, непременно! Причем, очень скоро, уж я постараюсь! Чжан прав, тебя надо хватать и тащить в пещеру дракона как главное сокровище! Конечно, ты будешь сопротивляться – и мне, и себе… Тем увлекательнее охота и ценнее приз!
Довольный собой, сделанным выбором и радужными перспективами ближайшего будущего, Цзян-гунцзы опустился под воду с головой, вынырнул, отфыркиваясь и стирая воду с лица, рассмеялся от души и принялся мыться, напевая незатейливую песенку и выстраивая стратегию завоевания единственной и неповторимой приемной дочери генерала Гу.
