Текст книги "Подменная дочь (СИ)"

Автор книги: Лора Лей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

Глава 60

Спала я как младенец – вот что баня животворящая делает! Наутро проснулась и решила: будь что будет! От признания стало легче, снова почему-то пришла мысль о том, что все обойдется, правда, не знаю, как…Дабы не накручивать себя заново, взяла мастифов и побежала на пробежку, пока остальные досыпали. Собачья радость и прекрасное утро вкупе с разогнанной движением молодой кровью повысили уровень оптимизма, поэтому на коллективный завтрак пришла с улыбкой.

Удивительно, но особой неловкости за столом не ощущалось, разве что пожилые обитатели предпочли поесть отдельно. За едой выяснила причину приезда Ли Вэя: он явился за Торнаем и Низами-бэем, которых ожидали в Академии, где уже разместились другие иноземные гости, в том числе, и наконец-то прибывший представитель Нихун, Миямото Акихиро.

– Ректор Сун просит вас, уважаемые, присоединиться к коллегам. Всё готово для размещения…И еще… – Ли Вэй замялся.

– Говори открыто, Ли-шаое – подбодрил друга Цзян. – Они должны знать истинную причину.

Библиотекарь вздохнул:

– В программе, составленной Сун-шифу, приём во дворце императора должен был пройти после праздника «двойной семерки», однако левый премьер-министр Лян поднял шум в суде… И император приказал устроить малый приветственный ужин раньше…А еще Лян-дарен выразил…несогласие с тем, что Вы, Бату-гунцзы, живете у генерала Гу, а не вместе с остальными, несмотря на то, что это было повеление государя. Он вообще что-то разошелся…Ректор проговорился, что премьер не очень доволен возвращением семьи Гу в столицу…

Я насторожилась – судя по дорамам, противостояния в кулуарах власти были весьма распространены и чаще всего – опасны. Интриги чиновников друг против друга приводили если не к заговорам, то к нервотрепке – точно.

– Это мнение ректора, но кое-какие слухи по городу бродят…Извините, господа, но про случившееся в Вашем доме…я слышал…

– Семья Лян имеет что-то против нас? – встревожился Чен Ян. – Но ведь мы – родственники, сестра Чен Юнь – сноха министра и мать его внуков…Что не так с этим…человеком?

Цзян Чан Мин взял слово:

– Не все хорошо с мужем вашей сестры, насколько я знаю, хотя особо этим не интересовался…Отец проталкивал его в военное министерство, но парень ленив и дерзок, больше любит погулять и бахвалиться положением отца, чем работать. Сейчас он числится в Департаменте снабжения, отзываются о нем…так себе. Генерал же, заняв должность заместителя военного министра, а в будущем, с высокой долей вероятности, может и вовсе стать министром, поскольку нынешний уже стар и давно ждет возможности уйти на пенсию или стать почетным…советником императора. Так вот, Гу-дарен вместо Ляна взял Хэ Ки…Еще пояснения нужны?

Все притихли, Чен Сян опустил голову, а я поняла – семье нужен эффектный выход, позволяющей затмить конфуз с наложницей и дающий возможность поднять рейтинг генерала в глазах чиновников. И мои ноу-хау…

– Цзян-гунцзы, если отец и братья…выступят перед императором с моими новшествами, это поможет? – сама не ожидала, что скажу такое.

– Думаю, да, Гу-гунян – серьезно ответил красавчик, а старший Гу кивнул согласно, но невесело. – Дядька Джан и мой…отец уже обсудили с некоторыми ветеранами применение Ваших изобретений, и общее мнение очень положительное.

– Да, сестра, отец…еще и поэтому, думаю, проводит время…с вином – нехотя подтвердил Чен Сян. – Вся проблема в том, как подать императору идеи, не затрагивая…тебя…и его, как оказалось – махнул головой в сторону покрасневшего Ли Вэя.

За столом повисло тягостное молчание, а я вдруг почувствовала себя…легко, даже бесстрашно! Обвела взглядом парней, вздохнула и сказала совершенно искренне:

– Не мучайтесь, мальчики! Если надо, если это пойдет на пользу семье – используйте меня по полной! Ну не прикажет же Бися казнить меня? Говорю же, единственное, чего бы я не хотела – это навязанного замужества…Было бы идеально, если бы я вышла замуж уже…вчера! – и рассмеялась, глядя на воззрившихся на меня собеседников.

– Ю-мэймэй – протянул Чен Ян. – Я…

– Я готов! – внезапно выпрямился и громко объявил Торнай, а взгляды присутствующих переместились на юношу. – Я готов жениться на Чень Ю!

– И я! – решительно вздернул подбородок Ли Вэй, получив еще более ошеломленные взгляды.

Братья уронили челюсти, красавчик…. Не изменился в лице, но кажется, скрипнул зубами, а я развеселилась еще больше: жених косяком пошел! Смех смехом, но…

– Так, успокоились! Я благодарна рыцарям за стремление спасти красавицу – чуть потупила глазки и продолжила – однако, увы, это не прокатит, то есть, возможно. Погоди, Торнай, не кипятись, я постараюсь объясниться.

Сделала глубокий вход – непросто отказывать, оказывается!

– Господа…Еще раз благодарю – я ценю вашу искренность и готовность помочь, я польщена и тронута! – встала, поклонилась обоим самовыдвиженцам. – Не совсем я…готова…да и вообще, говорить такое…трудновато… Но я очень вас уважаю, поэтому хочу быть предельно честной! И прошу отнестись к тому, что услышите, внимательно и серьезно, не воспринимайте мои слова как кокетство и женские уловки – я в них не сильна…и я в принципе за равноправный диалог…пусть это и не принято…здесь…

«Ну, Юля, давай!» – подбодрила себя, а ножки-то подрагивали…

– Начну с тебя, Торнай Бату. Брак с тобой – честь для приемной дочери, рожденной крестьянкой, поскольку ты – принц. Не спорь! На тебе лежит огромная ответственность за свой народ, ты – опора и поддержка брата, ты сейчас выполняешь важную миссию, призванную не только поднять уровень твоих знаний, но и престиж твоих соплеменников. Ты их лицо, не забывай! К тому же, ты молод, тебя ждет учеба и долгая жизнь… И вообще, в чем-то мы похожи – ты тоже не принадлежишь себе в полной мере, чтобы заключать брак вот так, в порыве, пусть и благородном! Ты мне нравишься, Торнай, но как младший брат, которым я и хотела бы тебя видеть… – мальчишка расстроенно опустил плечи, но я должна была довести дело до конца. – И еще кое-что…Чен Сян уже женат на куданьской принцессе…Связать нашу семью еще и с уйгарами…Как думаете, император пойдет на это? Тем более, что Лян-дарен мутит воду… Прости, Торнай, и пойми…Повторюсь – ты еще так молод, я от души надеюсь, что ты справишься с поставленной братом задачей, выучишься и обязательно однажды встретишь достойную девушку, в браке с которой будешь счастлив…-снова поклон и прямой взгляд в глаза замечательному человечку. Спасибо!

Не давая себе передыху, повернулась к Ли Вэю:

– Ли-гунцзы, Вэй-сюнчжан, мы знаем друг друга давно, пусть и в несколько… необычной форме, за что еще раз прошу прощения! И не буду…искать изящные формулировки, скажу прямо – я рассматривала когда-то Вас в качестве возможного…супруга. Но быстро поняла, что те отношения, которые у нас сложились, много важнее для меня, нежели брачные. Мы – хорошие партнеры, надеюсь, могу считать Вас другом или братом, но ломать жизнь себе и Вам из-за того, что Вы испытываете вину передо мной и пытаетесь загладить ее таким способом, не хочу! Вы согласны со мной? – Ли Вэй, с пунцовыми щеками, закивал, не поднимая глаз. – Так что благодарю за предложение, но принять его не могу!

Закончила и поймала на себе пристальный и, как мне показалось на мгновенье, подначивающий взгляд Цзян Чан Мина. «Молчишь, зараза? Ну красавчик, погоди…» – меня задело молчание гада-небожителя, следом охватил невероятно-острый, прямо-таки дикий азарт и кураж, бесшабашность взяла верх над привычной рассудительностью, вытесняя из груди стыдливость и осторожность, меня потащило неподвластной силой к неясной пока, но желанной внутренне, цели…

Пока я испытывала непривычное возбуждение, слово взял простодушный Чен Ян:

– Тогда, Ю-эр, может…У нас есть…

Слова вылетели раньше, чем я осознала, что говорю:

– Цзян-гунцзы, Вы женитесь на мне⁈

Глава 61

– Гу-гунян, Вы станете моей женой⁈ – одновременно со мной выкрикнул Чан Мин, вскочивший, как только я открыла рот.

Не знаю, что было написано на моем лице, кроме полного обалдения от собственной смелости и затаенной надежды, но вот у визави глаза горели…смесью радости, облегчения, триумфа, обожания и…острого желания…Последнее было настолько…ощутимым – я услышала в голове его голос: «Моя…».

Меня аж в жар бросило! Показалось, что в мире только мы одни – ни звуков, ни красок, только глаза в глаза и – безмолвное согласие…И четкое понимание, что так и должно быть…А самое невероятное, что наш телепатический диалог продолжился!!!

«А ты…? Мой?»

«Давно…И только твой…»

«И что теперь?»

«Свадьба, думаю…»

«А потом?»

«Счастье, наконец-то…»

Я никогда прежде не испытывала ничего подобного…Но в детстве, в школе, помню, не поверила своей однокласснице, Наденьке, когда она сказала, что иногда слышит, о чем думают люди…Посмеялась, назвала ее фантазеркой… Круглолицая буряточка не обиделась, философски заметив, что в её семье были шаманы, и если я не верю, это не значит, что такое невозможно…

* * *

Реальность обрушилась на меня мгновенно – вот было тихо, только наш диалог где-то в голове, а потом – бац! И покашливание Чен Сяна, и постанывание Чен Яна, и бормотание на уйгарском Торная, поздравления Ли Вэя…И на заднем плане – всхлипывания Шенек…

И осознание – мы нарушили все правила! Так не делается! Я рухнула на стул (а когда я встала-то?), опустила лицо вниз и боролась с двумя порывами: убежать – ноги тряслись, невозможно, и улыбаться до ушей – неудержимо-довольно, но неприлично!

Пока воевала с расползающимися по лицу румянцем смущения и улыбкой радости, заодно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, надо мной велся новый диалог.

– Цзян Чан Мин! Если это шутка… – голос озадаченного Гу Чен Сяна.

– Мин-гэгэ, ты станешь моим затем, ха-ха-ха! – вопль Чен Яна.

– Мин-даге, ты действительно скрытный демон… – восхищенный возглас Ли Вэя.

– Цзян-ага, с тобой я…смирюсь, но только посмей её обидеть… – угрожающий шепот Торная.

– Это не шутка, я давно собирался, и я абсолютно серьезен, и с отцом уже…говорил. Гу-лян, Сян-сюн (дражайший брат, друг) позволь мне… – голос Цзяна чуть дрогнул (волнуется?). – Ты меня знаешь, брат, я не повеса, не болтун, у меня собственное дело…Чень Ю…Я смогу её защитить и…сделать счастливой!

Старший Гу помолчал, глубоко вздохнул и ответил:

– Вы…оба…невозможны! Но вы…подходите друг другу…Цзян, сделай теперь всё как положено! А я…Я согласен!

* * *

Фееричное сватовство закончилось переговорами моего жениха (офигеть, братцы!) с матриархом, повергшее и её, и маркизу (про момо Го и говорить нечего) в кратковременный шок (это им про обстоятельства собственно предложения мы пока не сказали).

Но! То ли тут все немного экстрасенсы, то ли более наблюдательны, чем я думала: бабуля приняла заявление Цзана весьма благосклонно, маркиза же вовсе улыбалась, будто это ей предстояло выйти замуж.

– А-Мин, наконец ты…повзрослел…Я рада за тебя и эту замечательную девочку! Я пойду с тобой к твоему отцу и будущему тестю, если нужно. Дорогая Лу Сы, ты же не будешь против этой пары? – мягким тоном, но с блестящими от слез глазами, обратилась Фэй-фурен к бабуле, которая тоже была…взволнована, смотрела на нас с Мином, стоящих перед ней на коленях (да само как-то получилось), и с трудом, но выговорила:

– Будь…те…счас…тли…вы, де…ти…

А потом встала, прошаркала к нам и положила дрожащую ладонь сначала на голову Цзяна, потом – на мою. Я разревелась! Я бы, наверное, вообще, истерику устроила, но спасибо маркизе – не дала…Распорядилась принести вина, все выпили (ой, ну не в курсах я, как тут отмечают помолвку – это ведь она?), всех отправила по делам – нечего время терять! И даже не дала с женихом пообщаться…

«Эх, Юля, ну кто бы мог подумать: с утра – и невеста…»

* * *

После того, как все гости и родственники отбыли, в поместье наступила непривычная тишина и размеренность, а я впала в состояние, напоминающее прострацию: что воля, что неволя, все равно…Нет, сначала пришлось и высказаться, и выслушать и восторги и слезы Шенек, и поздравления, пожелания, поучения пожилых дам, и недоумение момо Го наряду с причитаниями, что всё неправильно и что подумают люди.

Старая слуга не осуждала факт сговора, её напрягали несоблюдённые формальности. Она гундела и гундела, пока маркиза не прикрикнула на неё:

– Си Ю, ну, сколько можно? Ты так скорее накличешь беду на головы молодых, нежели это случиться из-за нарушения обряда. Вот скажи, неужели всегда строгое следование порядкам приводит к безмятежной семейной жизни и обеспечивает защиту жены в доме мужа? Молчишь? Вот и перестань ныть! Они всего лишь немного переставили последовательность действий!

– Госпожа Фэй, я же не…А вдруг…родители Цзян-гунцзы…откажутся? Или их гороскопы не совпадут? Что тогда? – бормотала Го Си Ю (о как, не знала, что момо так зовут – «думай и говори»).

Бабушка и маркиза переглянулись насмешливо, хмыкнули, и Фэй-фурен заговорила вновь, обращаясь ко мне:

– А-Ю, не беспокойся и не слушай эту…ворону. Цзян-младший – хороший мальчик, дерзкий немного, но сильный и достойный мужчина, а его отец Цзян Чан Шан…любит его и желает счастья. Он, конечно, виноват перед Мином…Но это в прошлом! Я уверена в юноше…А что до совпадения дат…Скажу по секрету, при желании и некотором старании… – и маркиза хитро подмигнула мне, чем вызвала сдавленный смех Шенек, легкий шлепок по руке от бабули и возмущенное сопение момо Го.

* * *

Я была очень благодарна этой замечательной женщине за то, что она была сейчас с нами. Я вообще была благодарна всем своим девочкам – ведь мы, так или иначе, были близки по возрасту со всеми ними: ментально – со старшими, физически – с младшими…

Их поддержка помогала бороться с потоком мыслей, что бушевали в моей бедовой головушке, грозя утопить: я поражалась своему поступку и его результатам, поведению Цзяна, реакции свидетелей демарша, переживала за будущее семьи и свою собственную, тосковала по кровным родным, которые остались в таком далеком прошлом, сбивалась на предвкушения более интимного плана, стыдилась, горела, отмахивалась от фантазий и тряслась от паники, когда думала о докладе императору…

Короче, так накрутилась, что устала уже на вторые сутки и остатками здравомыслия заставила себя просто расслабиться и плыть по течению: садилась с собаками на берегу реки и смотрела на воду, небо, облака, слушала пение птиц и отгоняла любое воспоминание. Медитировала, можно сказать. И не мучала меня совесть за брошенную работу, необходимость готовить свадебный наряд (его взялись вышить Шеньки и маркиза), безразличие к отношению к случившемуся генерала и столичной знати (а об этом тоже гундела момо Го)…

Меня даже отсутствие известий от жениха (невероятно, у меня есть жених…) и братьев не волновало…Поселившаяся где-то глубоко в душе уверенность в благополучном исходе всех авантюр, непонятно на чем основанная, не давала победить себя унынию и затишью. Я сама удивлялась и…зависала в этом состоянии неопределенности и безмятежности.

Единственное, что царапало гладь моей нирваны – это замечание о странном наезде левого министра Ляна на генерала…И не в прямую, а почему-то вызывало в памяти смутный образ красивой Чен Юнь и неясную тревогу, стучащуюся в душу вместе с ним…Неспокойно мне было…Хотя, с чего бы? Но – было…

Водилась за мной странность: если вдруг, ни с того, ни с сего, я начинала вспоминать людей или давно позабытых, или вообще ко мне не имеющих отношения, то вскоре получала сообщения от них или о них…И чаще всего это были далеко не приятные новости…

* * *

Прошло несколько похожих друг на друга медитативных дней, я начала было выходить из уединения, заворочалась внутри досада (нас тут бросили, что ли?), одновременно зазудело творчество (уж сколько я за кисть-то не бралась?), как судьба решила дровишек подбросить в костер реальности…

К нам приехал… Не ревизор, а папенька!

Глава 62

Вечер этот ничем не отличался от предыдущих: солнце село, все обитатели готовились ко сну, чтобы через ночных несколько часов начать новый день с первыми лучами дневного светила. Я решила немного поработать – пришло настроение «потворить», а вот старушки-подружки и оставшиеся в доме слуги разошлись по спальным местам. Шеньки дремали рядом – этих хрен выгонишь, если хозяйка бодрствует.

Основную массу (ну, как массу – пять человек всего) домовых слуг я отпустила в деревню еще днём – свадьбу там справляли, пусть люди повеселятся. Рам выпустил мастифов в сад, а сам сидел и играл на флейте где-то неподалеку. Под его заунывный, но расслабляющий аккомпанемент хорошо писалось.

Шум подняли симхьи: подорвались и рванули к воротам, заливаясь громким лаем. Мы с девчонками переглянулись недоумевающе и поспешили следом, нас обогнали Шан и Шен, эти – молча, но неумолимо. Практически одновременно с нами из темноты появился и Рам с палкой, запыхавшись, подоспела момо Го, за ней – Мо Лань и Мо Линь…со скалкой и метлой соответственно.

Мы заняли круговую оборону, и Рам начал открывать ворота, по которым с той стороны наносились мощные удары и за которыми слышались приглушенные ругательства и…крики «Ма-ма!»???

Симхьи, увидев подмогу, замолкли, но возбужденно повизгивали, подпрыгивая рядом с мастифами. Бабье войско замерло, глядя на ворота: кого это принесло на сон грядущий? А у меня перед глазами почему-то замелькали кадры из «Иронии судьбы»: пьяненький доктор, фамилию не помню, мнется у двери квартиры, приплясывает от нетерпения физиологического характера, издавая вот такие же реплики «Ма-ма!».

Наконец Рам справился с задвижкой, распахнул створки тяжелых ворот, мы подались вперед, чтобы обнаружить в темноте двойника героя комедии вот в той же позе и с тем же выражением на явно нетрезвом лице, щурившегося от света фонарей, которые мы прихватили с собой…

Отличия от виденной мною не раз сцены заключались в личности гостя и его облачении – на пороге мялся одетый в официальный наряд имперского чиновника генерал Гу Чен Вэй собственной персоной!!! В остальном – один в один…А, лошадь еще сзади пофыркивала и мотала головой…Видать, вместо лифта…

Если «дамы с ружьем», собаки и тибетец от неожиданности потеряли дар речи и зависли, то я, наоборот…расхохоталась! Чем внесла еще больше разброда и шатаний в ряды участников представления: они переводили очумелые взгляды с генерала, застывшего в…малоприличной позе и имевшего растерянно-глуповатый вид, на меня, не имеющую сил прекратить заливаться смехом, который, не долго думая, поддержали звонким лаем Бим и Бом.

– Хозяин? – несмело проговорила момо Го, робко двинувшись к покачивающемуся папеньке. – Как Вы тут оказались…так…поздно?

– Мама! Мама! Ик… – генерал сориентировался и, окинув нашу компашку мутным взором, икнув и распрямившись (кое-как), широкими неуверенными, правда, шагами направился в сторону темнеющего неподалеку дома, продолжая оглашать деревенскую ночь громкими выкриками. – Это я, мама, твой Вэй-эр! Я приехал!

– Чень Ю, это ты? – батюшка вдруг обратил свой взор на меня, схватил за руку, дернул и приказал, борясь с икотой. – Где моя мать? Я приехал к ней! Веди!

Не знаю, что там думали остальные, я же…Это…умора! Папенька вцепился в меня крепко, но ему явно было трудно идти прямо: пришлось подхватить высокого мужчину за талию, с другой стороны подсуетился Рам, и мы направились к дому.

Я прикусила губу, чтобы не начать опять ржать, Рам тоже пыхтел (что удивительно для сдержанного тренера), сзади осторожно ступали по песку дорожки момо Го и собаки (молча, кстати).

Мо Лань и Мо Линь, побросав оружие, уже метнулись в дом, где зажегся свет и послышалась возня, негромкие охи-ахи и быстрый разговор, а ворота, скрипнув, затворились, заглушив девичье хихиканье – это Шеньки постарались.

Мы почти дошли, когда гость резко остановился, посмотрел сначала на меня, потом на Рама и шепнул, пьяненько хихикнув:

– Только я… сейчас… – глянул вперед и закончил – обосс…сь! Да! Думал, быстрее доеду…А у ворот… не рискнул…Где? – спросил он тибетца. – Веди!

– Слушаюсь, мой генерал! – послушно ответил Рам, кивнул мне, мол, отпусти, и потащил пыхтящего хозяина…в кусты!

Мы с дамами проводили пару внимательными взглядами…и, зажав рты ладонями, дали волю чувствам! Момо Го была, пожалуй, самой смущенной, но и её пробрало!!!

– Барышня… – давясь смехом, обратилась ко мне служанка. – Вы их…приведете? Я…пойду… к госпожам…И…комнату…братьев…приго…товлю!

Момо Го сложилась пополам и метнулась в дом. Мы с Шеньками дождались мужчин, но, к счастью, помощь Раму не потребовалась – они вполне себе спокойно прошли мимо и повернули в комнату бабули, а я, удостоверившись, что маркиза и бабушка готовы к встрече столичного гостя (Лань на бегу шепнула, что идет на кухню за чаем), завернула к себе, чтобы отсмеяться вволю и чуть погодя присоединиться к старшим. Ни за что не пропущу такое зрелище!

* * *

Однако, когда я, на цыпочках, прошла по коридору и заглянула в комнату бабушки, смеяться уже не хотелось, потому что увиденное вызывало улыбку, но отнюдь не веселую…

В свете нескольких свечей глазам предстала картина, чем-то схожая с «Пиетой» Микеладжело или «Возвращением блудного сына» Рембрандта: матриарх сидит на краю кровати и гладит по голове, опущенной на её колени, сидящего на полу и обнимающего её ноги генерала…По щеке бабушки стекает слеза, а спящий (!) мужчина в официальном наряде блаженно лыбится и причмокивает, как маленький мальчик под лаской матери…Чиновничья шапка футуо (ушамяо, с крылышками такая) валялась на полу рядом…

Момо Го и госпожа Фэй, стоящие неподалеку с прижатыми к груди руками и взволнованные встречей матери и сына, безмолвствовали, в их глазах также блестели непролитые слезы…

«О, как, Михалыч… – подумала и почувствовала, как пропала не только смешливость, но и…злость на генерала. – Видать, прижало его не по-детски… Интересно, что же на него свалилась, что он…вот так…один…и в ночи…Ладно, выясним. Сейчас-то что делать?»

Как говорится, у дураков мысли сходятся, потому что поймала вопросительные взгляды старших женщин, указывающие на композицию «встреча на Эльбе»: мол, куда его теперь?

Вздохнула…и подумала о тюфяках и одеялах: на полу расстелем, завалим мужика в чем есть, если не сможем раздеть…Лето, не заболеет, авось!

Девочки Мо поняли с полувзгляда, что делать, исчезли – за постелью, в комнате засуетились мы с дамами – за генерала взялись. Он, слава Богу, не сопротивлялся особо: бормотал чего-то, звал маму, но дал себя раздеть и уложить. Все равно умаялись и, оставив бабулю и момо Го бдеть, разошлись по своим углам. Мастифы легли на террасе вместе с мелкими. Да и пусть! Сюрприз папеньке будет!

* * *

И он удался, потому что проснулась я от глухих взрыков и лая и шума падающего тяжелого тела! Упс!