Текст книги "Подменная дочь (СИ)"
Автор книги: Лора Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)
Глава 81
Одно из них подходило под афоризм: «Бойтесь своих желаний – они иногда сбываются», второе – про трупы врагов, проплывающих мимо, третье…Наверное, «В жизни всегда есть место подвигу». И чуду – я, попаданка, это подтверждаю.
Приезд госпожи Гу Ян Линь, законной супруги генерала и матери семейства Гу, случившийся после полудня в один из ясных дней конца сентября (я все еще считала месяцы привычным для себя способом), ожидаемый и желанный многими, и неожиданный по факту, оказался не то, чтобы неприятностью, но и сильно радостным я бы его не назвала…
Потому что она не вернулась, она…заявилась! Вошедшая в ворота особняка Гу спустя три года женщина и внешне, и поведением отличалась от той доброй ласковой дамы, которую хранили в сердцах домочадцы Гу. Выглядела супруга главы дома хорошо и для своих лет, и для перенесшей долгую дорогу путешественницы, не отнять, а вот её поведение…было, на мой взгляд, весьма необычным.
Сцена встречи родных с давно отсутствовавшей матерью семейства прошла… протокольно-официально: приветствия, поклоны, улыбки, дежурные фразы о погоде, здоровье…И – повисающие неловкие паузы в разговоре, и неловкость по нарастающей, и заметная отчужденность Гу Ян Линь по отношению к мужу и сыновьям. Нас с Чен Юнь она просто проигнорировала, словно мы мебель…
«Вот и дождались…Забавно, однако. Это спектакль или она настолько охладела ко всем? Тогда зачем вернулась?» – задавалась я вопросом, идя в свою обитель вместе с сестрой.
– Ю-эр, тебе не показалось…странным…отношение матушки…ко всем? Она словно чужая… – осторожно поинтересовалась Чен Юнь, когда мы присели в беседке и заварили чай.
– А ты помнишь ее другой?
– Не знаю…Мне тогда все казалось…прекрасным, сказочным, невероятным…Я и не вникала, искренность это…или… Меня наряжали, учили, обнимали, хвалили… Понимаешь?
– И долго это продолжалось?
– До свадьбы…Потом в деревне когда жили…Но там она больше на тебя злилась и на мою…умершую мать…И на наложницу. Но при бабушке держалась…А как случилось «лошадиное дело» и ссылка дядей, она ни разу не пришла ко мне…О том, что она уехала с младшим братом, я узнала от свекрови – та злорадствовала и пыталась уколоть, что, мол, и родной матери я оказалась не нужна…С того времени она и начала меня…шпынять…
– Чен Юнь, пока я не уверена, надо понаблюдать…Но я…Мне проще – я её плохо помню, а точнее – не помню совсем. Меня она тоже сразу отставила, как ты появилась…Не вини себя только! Возможно, у неё есть на то причины…Возраст у неё…проблемный для женщин. Посмотрим.
Законная жена заняла закрытый до сего времени павильон «Летящая ласточка», принадлежащий ей ранее. Её собственное имя переводилось как «лес ласточки», поэтому, наверное, и название такое дали. Хотя у меня оно ассоциировалось с лекарством для похудения, которым я одно время снабжала школьных подружек. Несло их не по-детски с этой смеси! Худели, да… и страдали от побочек, и опять набирали вес… «Как-то символично в данный момент…Не понос, так золотуха».
Первое, что матушка сделала – начала проверять домовые книги, ходить по двору, строить прислугу…Нестандартный демарш, я бы сказала…
Несколько дней особняк жил в обстановке напряжения и недоумения: вернувшаяся хозяйка предпочитала наводить порядок в своем дворе, осчастливливая семью присутствием на ужинах и невнятными краткими разговорами за ними, отца…не привечала, к бабушке ходила минут на двадцать – чайку попить, с внуками…и нами, детьми, держалась показательно-улыбчиво, но явно тяготилась общением…И ничего толком не рассказывала о жизни в провинции… Я, грешным делом подумала – а не подменили ли бабу?
* * *
Не знаю, как развивались бы отношения дальше, но судьба внесла коррективы: однажды вечером, когда вся семья собралась за ужином, отец, вернувшийся со службы, сообщил о трагической гибели наследника Лян…и его наложницы – о, как! И необходимости посетить дом Лян…
Первой моей реакцией было…облегчение, по виду мужчин Гу – у них тоже, а вот Чен Юнь…застыла, побледнела и сползла в обморок. Гу-фурен в лице чуть поменялась, но к дочери не пошла – я занималась сестрой с момо Го, ругающейся под нос на изменившуюся первую госпожу.
– Не пойму я, барышня, что с ней…Поспрашивала служанок, что приехали…Много не выпытала, но одно есть: третий-то молодой господин женился недавно! На единственной дочери одного тамошнего богатейшего купца…И не поладили они с нашей-то госпожой, смекаете? – шептала старая служанка мне на ухо. – Так я чего думаю – а не потому ли она и вернулась, и злится теперь на всех?
– Может быть, момо Го…А не говорили ли слуги…про её…здоровье? Знаешь, приступы раздражения, плохой сон, потливость внезапная…
– Откуда знаете, барышня? Обмолвилась одна-то! Злая, говорит, хозяйка стала, порой кричит, всем недовольная, по три раза на дню переодевается, а то вдруг плакать начинает, и все про детей да мужа вспоминает…Дорогой-то переживала, видели…И еще, знаете? Я на неё поглядела вблизи – ну, чисто тетива натянутая! А мой-то как расстроился за хозяина…Ждали же все…И что будет?
– Сейчас, момо, не о том думать надо. Похороны зятя не пропустишь, а как их сестра-то перенесет? Смотри, как обмякла…И срок уже такой…И не пойти нельзя…
– Барышня, Вы уж не отходите от неё тама-то…Я со старой госпожой буду, могу и не доглядеть…И это, может, лекарку-то…Приплатить, да и пусть у нас поживет эти-то дни…
– Отправь завтра к ней, момо Го! Береженого боги берегут!
* * *
На похороны мы отправились всей семьей…
Народу – чуть не вся столица отметилась: выражали соболезнования родителям, а на выходе судачили (наши слуги ловили сплетни, а как же!), что младший Лян накануне проигрался вдрызг (его из игорного дома стражи доставили и что-то старшему сказали, отчего тот побледнел и стоял долго молча посреди двора), с отцом ругался – стены дрожали, потом ушел к наложнице, посылал за вином несколько раз… А поутру нашли его на берегу пруда, почему-то голого…и с мечом в руке, наложницу Фан – мертвой в комнате, и тоже…голую, но с открытыми глазами. Страсти какие!
Лян-дарен в траурном зале, затянутом белыми полотнищами и уставленном белыми хризантемами, выглядел… собранным, ни кровинки в лице, но…Вот нет у меня другого слова – собранным, вроде как принявшим случившееся. А Лян-фурен…Накачали ее чем-то, видимо: сидит, в одну точку смотрит, молчит…Гроб зятя закрыт, гроба Лули нет…
Мы подошли, поклонились по очереди, и вдруг эта статуя, свекровь сестры, как проснулась: взревела, на Чен Юнь набросилась и давай за волосы таскать!
– Это все из-за тебя, проклятая девка! Все из-за тебя! Ложись к нему, служи ему на том свете! И детей твоих туда надо отправить…Раз он умер, и вам не жить! Не жить вам, я не позволю… – орала невменяемая тетка, мы оттаскивали от неё сестру, но откуда силы взялись у этой худосочной: вцепилась – не оторвешь!
С трудом оттащили беременную, увели…Но самое странное и страшное, что Лян-старший за время потасовки даже бровью не повел, рукой не двинул – слуги угомонивали сумасшедшую мать покойного, посылающую проклятия нам в спину…И я испугалась не на шутку… «Муж и жена – одна сатана… Кто знает, чего он может дальше выкинуть…»
Дорогой я следила за отрешенной, замкнувшейся сестрой, и росла у меня в душе тревога…Что-то будет…
* * *
Роды начались вечером и шли они…трудно. Дун Сяо, своевременно прибывшая в дом, вначале не проявляла сильного беспокойства, а к рассвету…засуетилась.
– Что? Говори! – с акушеркой и вызванным ею лекарем Сюном общалась я: госпожа Гу…не изволили беспокоиться! Мужики сидели в кабинете, бабушку момо Го отвезла в полночь к ней во двор.
– Барышня… У госпожи слишком слабые схватки…Ребенок…может пострадать… Она… понимаете, она…не хочет! Стараться не хочет! Она как во сне…В сознании, да, но…будто бы далеко где-то…И тело не её…
– Что можно и нужно сделать?
– Я…могу…поставить иглы, чтобы усилить родовую деятельность…Но не уверена, что она…выдержит – Дун Сяо дрожала, но была готова рискнуть…А мне предстояло взять ответственность за непростое решение…Мать-то самоустранилась, про мужиков…Они в данном случае бесполезны.
– Она в сознании, говоришь?
– Мне кажется…она чувствует себя ненужной…Она как приговорила себя…Я такое уже видела…Обычно так женщины…нелюбимые в семье или…изнасилованные…себя ведут… Они перестают…хотеть жить, понимаете? – Дун Сяо расплакалась. – Она могла бы родить нормально, срок…достаточный… Пусть чуть раньше… Я бы справилась! Но она…не хочет…
– Дун Сяо, соберись! Что я могу? – меня трясло, натурально колотило, но я…не могла бросить Чен Юнь!!! Пусть к такому меня жизнь и не готовила, я не могу…допустить…
– С ней надо говорить, барышня Гу! Звать, уговаривать…Матери обычно… – «Матери?!!!Будут тебе матери!»
– Сколько еще можно…тянуть?
– Думаю… пол-шиченя, не больше…
Глава 82
Я неслась в сторону дома матери Чен Юнь на крыльях…не любви, нет! Ярости!
«Если эта сука недотра…нная сейчас в постели – вытащу за волосы на х…! Королева, бл… в изгнании! Обиженка…ху…ва!»
Двери я просто выбила ногой, служанки поркснули в стороны…Ян Линь сидела на кровати, одетая и…грызла кончик носового платка! На меня уставилась как на демона присподней…
– Идем со мной, быстро! – схватила я ошеломленную госпожу Гу за руку и потащила за собой. Она попыталась вырваться, но куда там! Меня хрен остановишь!
– Ты что делаешь, Чень Ю? Отпусти меня сейчас же! – вдруг закричала Ян Линь. – Я никуда не пойду с тобой!
– Пойдешь, дорогая матушка, а не пойдешь – побежишь или я тебя пинками погоню!
– Ты, ты…Что ты себе позволяешь? – вытаращилась, дергается, злится. – Не смей! Ты не моя дочь, чтобы…
– Верно, я не твоя дочь! А вот твоя дочь стоит одной ногой в могиле, пока ты тут обиженку из себя строишь да сопли на кулак наматываешь! Ишь, гляньте на неё! Сбежавшая от проблем хорошая жена, бросившая дочь в беде эгоистичная мать, оставившая больную свекровь сноха – по всем статьям образец для подражания, светоч добродетели! Или тебя больше задело, что новая невестка любименького сыночка тебе не стала жопу лизать, а проводила со двора? Поэтому ты тут страдалицу корчишь и всем в душу плюёшь, да?
Ян Линь от услышанного офигела настолько, что и сказать ничего против не могла. В глазах её плескался ужас…Мелькнула мысль, что она догадалась, кто я… «Да плевать, все одно я тут долго не останусь! По любому…» – неожиданно подумала про себя.
– Идешь или я тебя потащу, госпожа Гу? Считаю до трех! Раз…
Глядя друг на друга в упор, заговорили одновременно:
– Что с…Чен Юнь? Что…с ней? – выдавила из себя госпожа Гу.
– Роды затянулись…Она впала в прострацию…Акушерка боится, что…она не сможет…справиться – пробормотала я, прислонившись к косяку и отпустив «маменьку». – Её надо…уговорить, заставить захотеть…жить. Иначе плохо все кончится…
То ли я даму так напугала, то ли она не совсем очерствела внутри, но Ян Линь вдруг вышла из покоев и решительно зашагала в сторону Бамбукового павильона, постепенно ускоряясь, пока не перешла на рысь…Я не отставала…
* * *
Мы просидели рядом с роженицей до утра, держа ее за руки и уговаривая, подбадривая, умоляя, подхваливая…Никогда раньше я так не переживала и не старалась!
И Чен Юнь услышала! Акупунктура и наши уговоры помогли: схватки пошли, усиливаясь и, наконец, комнату огласил слабый, но такой долгожданный детский плач!
– Девочка! У Вас, госпожа, девочка! – всхлипывая, произнесла измученная не меньше роженицы Дин Сяо. – Маленькая, но…Приложите к груди! Ей сейчас это…поможет…
– Но молока…нет еще! Зачем? – встряла Ян Линь. – Мне не давали…
– Чен Юнь, послушай Сяо! – перебила я мать Гу. – Поверь мне и сделай как она говорит!
Сестра, мокрая от пота, с затуманенным взором, моргнула согласно, и повитуха положила младенца ей на грудь. Я подтащила сестру повыше, и мы устроили ротик крохи у соска матери. Девочка вяло подвигала губками вокруг него, Дин подтолкнула легонечко грудь ей прямо в ротик и сказала просто так подержать, а я вспомнила про пользу молозива…
Дин Сяо и я, пошатываясь от усталости, приняли от слуг горячую воду и чистые пеленки (моя инициатива, тут просто протирают младенцев и матерей), посидели, пока девочка не начала чмокать (недолго, уснула в процессе), и только тогда занялись обмыванием, переодеванием сестры и новорожденной малышки и прочими хлопотами по наведению порядка в комнате.
За работой я не заметила, когда нас покинула Ян Линь, потому что Чен Юнь обращалась только ко мне: сестра то, сестра сё. Не до мамашки было. Зато, уложив заснувших девочек на чистое и оставив Дун Сяо рядом на кушетке отдохнуть, вышла и обнаружила сидящую прямо на ступеньках госпожу Гу, растерявшую аристократичность и спесь: просто усталая женщина в годах.
– Спасибо, Чень Ю… – медленно повернувшись ко мне, промолвила она. – И прости… за всё! Я…действительно…плохая мать…вам обеим…Ты права, во всем права…Я сбежала, я всех бросила…потому что жалела себя… И обижалась…на всех. Мне казалось, что я достойна большего…Это началось давно, еще до…отъезда…Я просто…играла свою роль, а в душе…Я устала ото всех и ото всего…Я…Мне хотелось…
– Не надо…матушка…Я понимаю, даже если Вы не поверите… – я не желала выслушивать ее исповедь. Не место и не время, да и вообще…Я смертельно устала…Упасть бы где и вырубиться, сил нет…
* * *
Я и упала, и проспала до вечера: не слышала ни разговоров служанок о последних событиях в городе и семье, ни суеты вокруг сестры – лекарь Сюн привел на смену Дин Сяо еще одну свою помощницу, ни того, как и меня Шеньки переодели…
Проснувшись, заглянула первым делом к Чен Юнь – та спала, на груди у неё снова лежала крошка, обе выглядели…нормально, на мой взгляд. Дин Сяо, улыбаясь, сказала, что девочка начала слабо, но сосать, ей по капле влили и разбавленное козье молоко (нашли ведь!), молодую мать тоже напоили чем-то нужным.
– Все хорошо, вторая барышня Гу, теперь справимся! Может, медленнее, но Сюн-шифу не видит особых проблем у обеих, да и я…уверена! Спасибо, что поддержали меня – поклонилась мне акушерка. – Вы первая из знати, кто не засомневался в моих…действиях. Спасибо!
– Тебе спасибо, Сяо-цзе…Если бы не ты… – ответила я и сделала знак Мяо наградить девушку дополнительно. Заслужила она.
* * *
Хотела пойти к бабушке, но Шеньки усадили за стол, и пока я ела (нет, жрала, как не в себя!), перебивая друг друга, рассказали, что госпожа Гу прямо отсюда пошла к бабушке, долго плакала у неё в комнате, момо Го даже заваривала успокоительный отвар, потом обе госпожи отправились в родовой зал и до сих пор там.
– Первый молодой господин уехал за женой, испугавшись, что ей в деревне рожать придется.
– Да пора бы, действительно, Айгуль уже вернуться… – заметила я. – А что отец?
– Ой, барышня! Его слуги говорят, сильно мужчины-то перепугались! Утром обрадовались, что все обошлось-то, Вас поминали добрым словом, потом разошлись, кто куда, но на ужин ждут в главном доме… – выпалила Сяо. – Теперь и о свадьбе…
Брякнула и затихла…Ага, благоприятная дата – послезавтра…Время есть, угу…А настроения – нет…
* * *
Несмотря на отдых, на семейное собрание я шла без энтузиазма и каких-либо мыслей – эдаким овощем или солдатом стройбата: сказали копать – копаю, сказали не копать – сижу, курю бамбук.
Поэтому выступление госпожи Гу меня не слишком тронуло, больше поразило: сразу по окончании трапезы она встала из-за стола и опустилась на колени перед отцом и давай каяться…Нет, артистизма «Нинки» у матушки Гу не было: она не заламывала руки, не заботилась о ракурсе, не старалась плакать красиво – просто тусклым голосом перечисляла причины своего поведения, свои проступки, рассказывала о жизни в провинции. Бабушка не остановила ее монолог и не дала это сделать отцу, хотя тот и порывался.
Я слушала, смотрела и в какой-то момент осознала, что, в общем и целом, могу эту тетку, ровесницу свою, понять и…простить: выдали замуж рано, не спрашивая, моталась по гарнизонам, рожала детей и принимала происходящее как должное. А лет в сорок, когда дети выросли, вдруг почувствовала, что жизнь прошла мимо, рутина достала, еще и муж прямо под носом изменяет с ближайшей подругой, а выбора-то нет – глотай. Это, конечно, грубые мазки, но картина её бытия ими рисовалась… Подмена дочерей и волнение за младшего, на которого муж сильно давил, расшатали ее мирок окончательно, и ссылка оказалась возможностью сменить обстановку.
– Я ни о ком тогда не думала, хотела лишь убежать далеко-далеко и стать свободной…Дышать полной грудью, рисовать, путешествовать, никому не прислуживать, ни за что не отвечать, не видеть надоевшие лица… Простите меня за всё, сейчас мне и больно, и стыдно за себя и перед вами всеми…Но не уверена, что сказала бы подобное тогда…или вообще когда-нибудь, не случись то, что случилось… – говорила матушка Гу тихо, но твердо, и ей…верилось.
«Да даже если и есть элемент игры, за то, что вернулась, переживала за Чен Юнь, пошла к бабуле и встала на колени в зале предков…Можно принять…Пусть сами решают, я соглашусь со всем. Сильной антипатии у меня к ней нет, а там видно будет» – подумала я, но вслух ничего не сказала, дослушала исповедь и помогла вместе с отцом подняться опустошенной откровениями и бессонной ночью матери Чен Юнь.
Бабуля знаками показала, чтобы все шли отдыхать, и генерал повел жену в её павильон… Слуги провожали их с надеждой в глазах:…Даст Бог, договорятся…супруги.
Глава 83
Проводив родителей Гу, я отправилась к себе, велела всем отдыхать, достала из заначки кувшин фруктового вина литра на два, уселась под деревом мушмулы у дальней стены в компании мастифов…и отдалась во власть русской меланхолии: прихлебывала из горла вино, любовалась хороводом звезд вокруг наливающейся полнотой луны на фоне бескрайней черноты неба, запевала тихонько по куплету почти забытые песни из прошлой жизни и…растворялась в окружающем времени и пространстве, погружаясь в некое подобие нирваны, где явь и сон смешались – я перестала понимать, где я и кто я…И захотелось выговориться…
– А что? Я – умная, так почему не поговорить с умным человеком? Вооот! – приложилась к кувшинчику, вытрясла последние капли, отбросила пустую тару, вызвав ворчание кого-то из мохнатых соседей. – Простите, ребята! Я потом уберу…
– Так о чем поговорим, Юля? Итоги подведем, промежуточные…От наложницы избавились, мамашку вернули, племянницу родили…Прелесть получилась девочка! Ик…Зять…сам преставился, и просить не пришлось…Молодец, хвалю! То есть, мир праху его… Хихихи! Теперь бы пирком да за свадебку…Так этот козел…мать его… жених… заблудился, что ли? Эй, Цзян Чан Мин, какого…ху…Да и не надо! Найду еще кудряве…ик…Неееет, такого…вряд ли…Печалька…Ох, ну что за жизнь? В кои веки попался…классный…мужик…
– Ты так считаешь? – прошелестело рядом.
– Ага! Вот просто супер…И нафига эта свадьба нужна, тем более, как здесь? Ни поплясать, ни спеть…Тоска зеленая…еще и пожрать не дают невесте…И как на голодный желудок отдавать…супружеский…блин, долг? По принципу полена? Уууу, так скучно!
– А как бы ты хотела? – снова прозвучал вопрос из темноты.
– Я-то? Ну, без всех этих гостей…Тихо, по-семейному…Через седло переступили, над жаровней прошли, три прихлопа, три притопа на все четыре стороны…Или на три? Не важно…А потом сели в…карету…Черт, в коробку…хм, на колесах…и-и-и-и…Но, залетные!
– А верхом не лучше?
– Можно и верхом! Главное – прочь из дома! Чтоб никто под дверями спальни не стоял! Это дело…не требует свидетелей! Если, конечно, у молодых нет обоюдной склонности к…эксгума…Ой, не то…А как же? К экс…ги…биии…ци-а-ни-зму, вот!
– А что это – эксги…?
– Обнажение…публичное…И что ты такой любопытный-то? Я ж о другом! Об интиме, дурья твоя голова, о медовом, понимаешь, месяце, когда только Он и Она! А тут – простыню покажи, к свекровке сходи, поклонись ни свет ни заря, не писамши, ни какамши…А то она чаю сама выпить не может, пффф!
Мастифы…фыркнули?
– Смешно, да? Вот и я так считаю! Как же меня бесят местные правила! Сплошь лицемерие…И женщин…за людей не считают…
– Не все так думают…Твой жених…он…
– Краси-и-ивый…Вроде умный…Но где он, я спрашиваю? До свадьбы один день остался! Фиг с ними, с гостями, с комнатой новобрачных! Наряды пошили и ладно…И здесь обряд провести можно, как по мне…Все равно мы – необычная пара, одной странностью больше, одной меньше…
– Так ты не будешь возражать, если бракосочетание будет скромным и тихим? И многие будут потом обсуждать его…нетрадиционность?
– Нетрадиционность – это не про такой брак, ха-ха-ха! Тьфу…
– Ты не ответила…
– Да что ты пристал-то? Ты кто, вообще?
– Твой внутренний голос?
– Привет, альтер эго! О чем это я? Детали не важны, главное – суть! Я в первый раз решилась на замужество, думала, хоть здесь…А он не приехааааал, сволочь такая-а-а-а… – и так обидно стало, что я…разревелась: некрасиво, с соплями, подвываниями…
– Хорошо, что темно, и я одна тут…В двух лицах…Чёт холодно, бррр! Странный у меня…сон? Голоса мерещатся…Ой, писать хочу…! Винцо дошло, хи! Надо…Не видно ни зги, бл…Уф, хорошо! И нечего фыркать, вы там! Сами будто не… присаживаетесь, где ни попадя, когда приспичит! Ой!
Почувствовала, как меня подхватила и понесла…неведомая сила…От неё пахло…фу! Конским потом? Ну и пусть, зато…тепло и быстро…Да, тепло… Уютно… качает…волна…укачивает…убаюкивает…И пусть весь мир…
* * *
– Госпожа, госпожа-а-а!
«Ой, голова-а-а…Почему…А, я же вчера…релаксировала…под забором…А как я… оказалась – огляделась, с трудом открыв глаза – в комнате?»
– Госпо…Барышня-а-а-а! Как же…? – Сяо? Ну что надо?
– Чего ты…орешь? Ой, башка моя…И чем вы меня накрыли? Тяжело! – я попыталась избавиться от давящей на живот мужской руки…Какой руки⁈
– Доброе утро, невеста! – раздался рядом мурлыкающий голос…Цзяна?
– Что⁈ – я повернула гудящую голову и наткнулась на сонное улыбающееся лицо… Мать его, жениха!
– Барышня-а-а-а… – пропищала служанка…из-за лежащего на боку мужчины…в моей кровати! Пи…ц! – Я…Я…пойду! – и усвистела!
А я…почувствовала, как на глаза набегают слезы! «Опять сейчас расплачусь… Почему…опять? Во сне…Или это…был не сон?».
– Ты что…здесь…делаешь…кхм…Цзян-гунцзы?
– Отдыхаю после долгой дороги? – съязвил… «сопляжник»?
– А почему…в моей…постели? – заикаясь, смущаясь и…радуясь одновременно, прошептала, пожирая открывшимися от удивления глазами действительно усталое, похудевшее, но все еще ослепительно красивое и…желанное лицо.
– Ну, будем считать, не смог вырваться…из твоих крепких объятий… – ухмыльнулся парень и…поцеловал мою ладонь, потом провел рукой по моей щеке. – Ты…просила не уходить…хотя бы во сне…Как я мог отказаться? Тем более, я и, правда, очень устал…И решил остаться. У тебя уютно. И сопишь ты…прелестно…
– Так ты…Как ты попал в сад? Ночью? И собаки…Они? – не дам сбить себя с мысли!
– Узнали, поворчали и не мешали…Через ограду я перелез! Хотел просто заглянуть на минутку, посмотреть, как ты тут… Думал, никто не увидит…А наткнулся на сидящую под деревом, бормочущую всяко-разно, тебя…рядом с пустым кувшином и псами…Искушение было слишком велико…
«Ни капли не сомневаюсь, зараза!»
– Так…это…ты-ы…Ты…задавал…те…вопросы? – у меня засосало под ложечкой…
– Виноват! Прости, прости – этот гад…долгожданный прикинулся невинной овечкой и смотрел на меня так…жалобно. – Я очень скучал! А еще я…любопытный! А ты…такая…интересная! Я теперь…еще больше убежден, что брак с тобой будет самым захватывающим приключением в моей жизни! – лыбясь во весь рот, заявил будущий муж, а меня пронзило воспоминание о том, как я…Боже, срамота-то какая…
– А-Ю, что ты там себе подумала? Я о скромной церемонии! Про все остальное…
Я подорвалась с места, намереваясь сбежать – так опалило стыдом за… откровения…и… Но попытка моя была пресечена на корню!
– Куда? Я еще не получил приветствия! – рявкнул…жених и начал…получать…Я не удержалась, и мы…старательно приветствовали друг друга…минут пять, пока в комнату не влетела Шень Мяо с криком:
– Госпожа! Ой – остановилась, похлопала глазами и начала пятиться…
– Выйди, пожалуйста, Мяо… – посмотрела на Чан Мина. – Что будем делать?
Парень встал, оправил дорожный костюм (мятый, пыльный, но хоть ясно, что не раздевался), поднял меня и быстро вышел, бросив напоследок серьезно:
– Я к твоему отцу! Сам все объясню… И свадьба состоится завтра! Несмотря ни на что!
Цзян ушел, я села на кровать…и поняла, что улыбаюсь – глупо и счастливо…«Он приехал! И я выйду-таки замуж! Завтра, да! Несмотря ни на что и вопреки всему! Йехууу!»
