Текст книги "Записки рыжей эльфийки"

Автор книги: Лиза Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

   Я, налив воды в стакан, аккуратно поднесла его к иссохшим губам крёстной и наклонила. Карла выпила всё до дна.

   – Я могу поделиться своей энергией.

   – Не стоит, Лиз. Правда.

   Светло-голубые глаза блеснули.

   – Не доверяй Маб.

   Я резко выдохнула.

   – Поведала историю о трёх днях, да? – Я смачно выругалась, заставив крёстную от души рассмеяться.

   – О да, она рассказала мне. К слову, даже поругалась – мол, я до такого состояния девочку довела, что прям ай-яй-яй! – Закашлялась. – И я бы на твоём месте в заклинание, данное Королевой, не верила. Она может запросто обмануть, а твоё время начнёт тикать.

   – Это единственная надежда. Магией Хроноса я не владею, повернуть время назад не могу. Так что пусть лучше так...

   – Только руки не опускай. – Крёстная знаком приказала стражам выйти из покоев и, дождавшись, негромкого хлопка последней двери в анфиладе комнат, быстро заговорила: – Если ты выиграешь войну за данные три дня, сможешь вдохнуть спокойно.

   Её идея – чистейшей воды безумство! Но разве не для него я прибыла сюда?

   – За столь маленький срок выиграть войну невозможно! – воскликнула я.

   – Возможно, но при одном условии – ты не будешь драться со всеми.

   – Тогда где же мне быть?

   – Тебе понадобится помощь бабушки...

   Томас Мракс.

   Здесь, в графском замке, не было ни чёрного пруда, ни лилий, но в поместье находилось слишком много мраморных статуй. Некоторые из недоброжелателей семьи Мракс уверяли – они ведут род от самой Медузы Горгоны, не иначе. Но Том решительно уничтожал все слухи – иметь костяной магический посох так полезно...

   Гроза. Блеснула яркая молния. Где-то на третьем этаже послышался звук падающего стекла и рассыпанных по полу осколков. Мраксу до ужаса не везёт – четвёртое окно за последние полтора дня шторма.

   – Мистер Мракс, – обратилась к разозлённому графу служанка, – не желаете ли Вы...

   – Нет, – несколько резковато ответил он. – Единственное, чего бы я желал, так это спокойствия и тишины.

   Ох, и достали его все эти слуги, служанки и их подобострастно-благоговейные речи. Никакой пользы от них нет.

   – Но у нас гость, – растерянно пролепетала служанка.

   – Какой?

   Вот-те на! Тридцать лет никого не было. Ну-ка, ну-ка... И кто там припёрся на ночь глядя?

   Томас тронул рычажок, и под мерное шуршание резиновых шин коляска отвезла его в холл. На полу лежало нечто, не похожее ни на человека, ни на собаку, ни на кого-то ещё.

   – Нищий, ты в курсе, к кому в дом ты пришёл? – постарался сказать Том властно, но ему это слабо удалось – не привык вампир обращаться к Низшим, как к какому-то сброду.

   Груда тряпья поднялась, принимая черты человеческой фигуры. Хриплый голос ответил:

   – О, да, ты сам, Том, не представляешь, насколько я в курсе.

   Голос показался Томасу знакомым. Где-то давным-давно он уже слышал эти залихватские нотки...

   – Кто ты, чёрт возьми? Я уверен, что знал тебя раньше, – подпёр кулаком подбородок граф, ещё на метр приближаясь к нищему.

   – Ай-ай-ай, Том! Не узнать старого друга.

   Вампир принюхался. От нищего несло противным запахом мокрой волчьей шкуры. Оборотень? Его-то ему не хватало для полного счастья! Мало Мраксу своих проблем, так ещё и ребёнок Луны притащился. Однако эта вонь была настолько знакомой, что Томас невольно улыбнулся. Только один человек-оборотень был знаком ему.

   Алиен Нахт. Хотя, графу наивно казалось, что он умер давным-давно из-за передоза. Нет-нет, вы не подумайте про наркотики! Нормальная дозировка у оборотней – это определённое количество времени (5-6 часов), проведённое в волчьей шкуре. Алиен же очень часто проводил по восемь-десять часов в своём волке. Это ненормально и запрещено.

   Нищий пристально следил за вампиром своими невозможно шоколадно-золотистыми глазами из-под длинных, по лопатки, вьющихся волос. Действительно похож на Нахта. У того тоже были такие глаза, только волосы намного короче.

   Но прошло столько времени... Мог и изменится.

   – Что не догадался, Том?

   – Есть у меня одно имя.

   Оборотень заметно подобрался, заинтересовавшись.

   – Называй, что ж ты терпишь?

   – Алиен Нахт, мой старый друг. Оборотень-волк, происхождение неизвестно.

   Нищий расплылся в улыбке.

   – Вот всегда знал, что ты тянешь до последнего. Это действительно я! У меня новости: одна плохая, другая супер-плохая. С какой начать?

   Томас склонил голову на бок, поморщился и приказал служанке:

   – Мира, проведи гостя в ванную. Бедный оборотень насквозь промок. И ещё, приготовь что-нибудь нам на ужин. Только не ту вторую отрицательную – меня от неё потом три дня выворачивало.

   Алиен усмехнулся. Ну, а что сделает сам граф? Девчонка молодая, неопытная. Только-только на работу приняли. Откуда же она могла знать, что Мракса с рождения от второй отрицательной тошнит? А, поверьте, когда тебя двести десять лет подряд мутит от одной и той же группы крови и резус-фактора, приятного мало.

   Познакомились они с дорогим Алиеном ещё тогда, когда вампир был несмышлёным ребёнком. Обращения не было, Том – человек, а значит может общаться и с теми, и с теми. Так вот, как-то раз он подрался с местной группой мальчишек-хулиганов, достававших его, бедного, до чёртиков. Естественно, Том, шестилетний, против их главаря, пятнадцатилетнего Хьюго, один не пошёл. Не успел. Из-за угла выскочил Нахт, обращённый. Тогда от обидчиков только клочки по закоулочкам полетели – так их раскидал разъярённый волк. В принципе, именно после этого случая он и Алиен стали не то чтобы друзьями, но товарищами. И всегда вампиру особо просто, без изощренностей, убить друга – за его нахальство и беспечность.

   Пока Мракс раздумывал – стоит ли подливать мышьяк товарищу или же ограничиться цианистым калием, ровно через сорок минут из ванной вышел чистенький, новенький, в чужой одежде, хм, Нахт. Недовольный этим Том продолжил "миленький" диалог двух давно не видевшихся друзей:

   – Начнём-с. Давай плохую.

   Алиен приподнял бровь, строго взглянул на графа, сел и только когда положил в рот кусочек жареного свиного мяса под смородиново-сливочным соусом, соизволил сказать:

   – У вас в регионе смена начальства. Дигл "уходит", и его заменяет какой-то Лука Валькирий. Кто это, чёрт побери?

   Том покрутил в руках бокал с кровью, отпил. Чертей вспоминать не стоит, всё-таки у Трансильвании с ними не особо хорошие отношения – Наследники Тёмного царства, пусть и косвенные правители кровососов, но вконец рассорили вампиров и архонтов. Чего одна Пелагея стоит!

   – Лука Валькирий? – Томас хмыкнул. – Племянник Дигла. Жалко, кстати, старикана, тысячу лет всего прожил, мог бы и ещё. Убил бы я этого Ван Хельсинга, который посмел воткнуть кол в сердце моему лучшему приятелю.

   – Да-да, не сомневаюсь, – согласно покивал головой старый друг. Почесал затылок, откусил ещё раз от стейка. – А супер-плохая – Мэри Белл убили.

   Граф подавился кровью, расплескав всё по одежде. Упс, вот-те на!

   Мэри Белл в прошлом была его хорошей знакомой и коллегой при Совете. Через тридцать лет после обращения они оба ушли оттуда.

   – Кто? – прохрипел вампир, стирая с теперь условно чистой белой рубашки маленькие пятна красного цвета.

   – Не хнаю, – исковеркал Алиен слово. – Я в курсе, что некий Дж. К. Белл до сих пор числится её мужем, а крестница Кайса Линкольн и сестра Рейчел живут в Лондоне.

   Призадумавшись на мгновение, будто сомневаясь в правильности своих действий, он вытащил из кармана прошлогоднюю газету. На её главной странице красовалось лицо какой-то журналистки. Первым, что Том отметил, был кошачий разрез глаз девушки – такие чаще всего встречались у потомков индийско-кошачьих семей, то есть народа Индии, превращавшихся в какого-то кошака.

   Ткнув в это личико пальцем, Нахт оповестил:

   – Подруга Мэри, Мариса Данрай, вампир, журналист, сто девяноста три года от обращения, двести с копейками от рождения. Имеется какая-то тайна, да только хрен её знает, что это. Живёт в городе Хельсинки, главная подозреваемая.

   – Почему? – Граф поднял взгляд на чистенького и довольного волка.

   – Не догоняешь? Она единственная была в доме Мэри в день убийства.

   Вампир с сомнением посмотрел на фото. И как такой ангел мог убить? Тут что-то не то.

   – Тоже считаешь, что наша полиция совсем с катушек съехала? – понял Алиен друга. – Тогда я тебе помогу – накосячила не полиция, накосячил ТОВ.

   – Как ТОВ? – в который раз за день удивился Мракс.

   Объясняю, ТОВ – это Трансильванский Орден Вампиров, их масоны и тамплиеры. Было время, когда Мракса пытались засунуть в домен Розы, главный домен Ордена, но он как раз смотался из столицы.

   – А вот так! Якобы её видели бежавшей из дома Мэри. – Алиен укоризненно посмотрел на свой стейк. – Кто готовит это уродство? Да я за последние пятнадцать лет такую хрень ни разу не ел.

   Вампир закатил глаза. "Ну-ну, да за последние пятнадцать лет ты явно ничего не ел, раз такой худой. Как спичка". – раздражённо пронеслось в голову у графа.

   – Может, надо поговорить с Лукой? – вслух рассуждал он, уже не притрагиваясь к бокалу – кто знает, чем удивит его оборотень в следующий миг? – Может он поможет?

   – "Может", "может"! Том, вот скажи мне, когда ты последний раз выбирался из этого дома?

   Тот почесал в затылке, прищурился и неуверенно выдал:

   – Последние лет сто точно не выходил. Дальше не помню.

   Алиен посмотрел на него, как на душевнобольного.

   – В смысле "лет сто"? Ты что, затворническую жизнь начал?

   – А к чему ты всё это ведёшь? – спросил граф. – Ты хочешь... Нет, Нахт, я не пойду!

   Однако старый друг улыбнулся так, что всё стало понятно. Мракса и спрашивать не станут – пойдут вместе.

   Пока разговаривали, ему пришло письмо. Странное такое, на чёрной бумаге белыми чернилами. В принципе, Томас знал, от кого оно может быть: в старые времена только начальство и писало такие. Так что, возможно Валькирий и перенял эту привычку.

   – Хм, вызывает? – спросил этот внезапно объявившийся оборотень. – Желаю приятной встречи, ха-ха!

   Приятной встречи не получилось. Обругав Томаса довольно непечатными словами и выражениями, что не совсем подходило к облику обворожительно-надменного Луки, выше названный довольно чётко объяснил графу, что: либо тот остаётся дома и выплачивает налоги в размере трёх человеческих жертв (чего Мракс не делал со времён Совета), либо уматывает куда подальше, чтоб "не видели мои глаза больше тебя". Немного преувеличенно, честно говоря – Том не приходил ни на совещания, ни на мессы в Церкви Ночи, а значит видеть его никто не мог. А, и ещё новое начальство захотело, конечно если только он добровольно уйдёт, забрать в общее использование поместье. Алиен, коему всё рассказали с миной искреннего негодования на лице, назвал это просто – "прибрать к ручкам захотел, значит". А ещё он решил, что возможно в скором времени вместо поместья появятся руины.

   И, довольно потирая ручки, старый друг и товарищ оповестил:

   – Теперь-то ты не отвертишься, Томас. Вместе со мной попрёшься и в Лондон, и в Хельсинки, и в Москву, куда переехал Дж. К. Белл.

   Да-да! В тот день – памятный для нас обоих – Томас как раз приехал в Москву для переговоров с Дж. К. Беллом.

   В своём кабинете Томас расслабленно встал с надоевшей коляски. Спрашивается, зачем ему врать? Будто от этого что-либо изменится.

   Мариса Данрай. И графу и мне знакомо это имя, но лично я не помню, где, когда и при каких обстоятельствах услышала его. Он оказался находчивей и сразу полез в архивы. И потому:

   – Мира! – крикнул Мракс служанке. – Принеси мне старые записи времён Совета!

   – Слушаюсь.

   Звук её шагов быстро стих, а вампир на удачу распахнул ближайшую книгу. Как прозаично – попались стихотворения Гёте, столь любимые и мной, и им.

   Как странно мне читать глазами

   Свой лепет, смолкнувший в былом...

   А тут ещё из дома в дом

   Броди за беглыми листками!

   Что в жизни разделял, бывало,

   Далёкий, долгий переход –

   Идя к читателю, попало

   В один и тот же переплёт...

   Но прекрати пустые речи,

   Сдавай-ка томик свой в печать:

   Наш мир – клубок противоречий,

   Тебе за них не отвечать!

   Усмехнулся. "Самооправдание" было его любимым стихотворением, и как важно получить его в столь интересный момент.

   Ещё раз перелистал книгу и ткнул пальцем в первую строфу "Пляски мертвецов":

   Пред сторожем в полночь рядами могил

   Погост распростёрся в молчанье,

   И месяц на плитах холодных застыл

   В холодном и чистом сиянье.

   Но вот под крестом оживает мертвец...

   Где муж, где жена, где старик, где юнец

   Встают в одеяниях длинных. <...>

   По правде говоря, в этой строфе описывается пробуждение новых вампиров. Не знаю, где уж великий немецкий поэт и мыслитель смог подсмотреть это, но как точно он изобразил всю атмосферу погоста! Прямо... жесть! И, не премину сказать к слову, "Пляска мертвецов" – о да, это именно то, по чему соскучилась моя рваная дрянная душонка Демиурга!

   Мысли Томаса прервала Мира. Постучавшись в косяк двери и уперев взгляд в пол, она неуверенно прошла к столу и уронила толстенную книженцию на него. Книга, размером более трёх тысяч страниц, заманчиво манила открыть первую страницу. Только покрытые золотом литеры "O. V. T." знали, что не будь вампирский граф бывшим членом Совета, давно бы попался на это. А так никакое проклятие "глупых вампиров" ему не грозит.

   Том спешно поблагодарил служанку и провёл над обложкой рукой. Как только литеры признали родную кровь и засеребрились, он открыл первую страницу, всегда чистую. Вообще-то, весь альманах состоял из чистых белых страниц, ни разу не тронутых тленом, но стоит только задать вопрос или приказать что-либо, как нужная информация появлялась и показывалась только вопрошающему. Не знаю, зачем столь странные меры безопасности нужны, раз всё равно её украл хранитель и никому об этом не сказал. Даже проверять поместье оного не пришли – наивные, они решили, что хранитель книги Совета не станет их обводить вокруг пальца.

   – Мне нужна информация о Марисе Данрай: где я её видел, где слышал, все статьи, подписанные её именем.

   Листы согласно зашуршали и перевернулись сами собой. Дата на самом первом проявившимся упоминании стояла памятная – 1848 – год, когда Томас Мракс ушёл.

   *18 мая 1848 года*

   Сегодня в Германии, в соборе Святого Павла во Франкфурте-на-Майне, состоялось первое заседание парламента – Франкфуртского национального собрания. Именно там наши помощники смогли-таки отыскать бежавшую из страны дочку нашего короля. Она присутствовала на заседании в качестве первого сподвижника короля Фридриха-Вильгельма IV и решительно отказывалась от объединения Германии. Член делегации, Томас Мракс, граф Северной долины, договорился с немецкими вампирами о нелегальном перевозе дочери короля на территорию Румынии-Трансильвании. Вечером того же дня немцы похитили первого сподвижника Фридриха и привезли нам.

   *19 мая 1848 года*

   17:41. На момент написания этой записи в кабинете короля проходит внеочередное собрание Высшего Совета. Решается вопрос об изгнании его родной дочери.

   19:03. Высший Совет во главе с королём великодушно решил оставить принцессу в живых, однако отныне она лишается имени, фамилии и всего остального, включая наследие отца. Принцесса безоговорочно приняла это решение, высказав лишь желание взять имя своей матери. Разрешение дано.

   Дальше шла пустота, ни одной записи не показывалось. И вдруг:

   *17 июня 1848 года*

   Граф Северной долины, Томас I Мракс, внезапно отказался от предложенной ему чести – возглавить орденский Дом Розы – и ушёл из Совета. Посчитав такое поведение недопустимым, король румынских вампиров подготовил приказ о казни графа через сжигание, но главный редактор газеты, а по совместительству и хозяйка монополии книгопечатания, решительно воспротивилась такому решению. Она смогла уговорить нашего короля о, цитирую, «сложении приказа в долгий ящик, поскольку сейчас важнее другие вопросы, из-за которых на кону стоит жизнь страны». Как ей это удалось, никто не знает, но, возможно, всему виной происшествие восемнадцатого мая сего года (об этом читайте соответствующую запись).

   Вампир изумлённо приоткрыл рот. Ничего такого он слыхом не слыхивал, быть не может, чтобы без него решали жить ему или погибнуть смертью храбрых. Шутка? Нет, скорее всего графа Северной долины просто не известили, не посчитав нужным.

   Задней мыслью заметил, что ни в одной записи нет упоминания об именах короля и принцессы. Стёрли, наверное. И кто эта хозяйка монополии книгопечатания, так рьяно заступившаяся за Томаса? Дочь короля, которую он не знает лично, но действительно вывозил нелегально? Тогда почему она это сделала, никто не знает?

   Расстроенно подпёр подбородок кулаками, как на вновь перевернувшейся странице отпечаталась статья из лондонского "The House of Rose":

   Ужасное происшествие по Оксфорд-стрит, 36.

   Почётный член Высшего Совета, бывший помощник-секретарь Главы Совета, Томаса Мракса, второй хранитель книги после вышеназванного, миссис Мэри Белл была убита в своём доме 7 октября 20** года серебряной пулей в сердце и несколькими ножевыми ранениями в область живота. Главным подозреваемым является её муж, мистер Джордж Кевин Белл, бывший во время убийства в доме. Расследование по этому делу продолжается, на помощь будут призывать все силы вампиров и полувампиров, включая бывшего Главу Совета Томаса Мракса (о деле его несостоявшейся казни читайте в следующем номере «The House of Rose»).

   Статью подготовила: Мариса Данрай.

   Дата выхода газеты: 9 октября 20** года.

   – Так-так-так, – буркнул вампир, пробегая глазами по вырезке, – значит, ты знаешь о приказе нашего короля. Книга, тысяча триста девяносто седьмой номер этой газетёнки вышел?

   Страницы замерцали. Ну, не будем расстраиваться, раз ещё нет.

   Утром, когда Том уже начал задёргивать шторы и готовиться ко сну, раскрытая на столе книга неожиданно засветилась и появилась новая вырезка:

   Предательство и наказание.

   Мариса Данрай, журналистка, главный редактор и хозяйка «The House of Rose» только что была обвинена по статье 354.87 Кодекса «Order of the Vampire in Transylvania» за убийство почитаемого вампира и сокрытии сего преступления. Также ей добавлена статья 529.07 – «Побег из страны и предательство короля». Наказание в обоих случаях – смерть.

   Статью подготовил: Глава Совета, Лука Валькирий.

   Дата выхода газеты: 11 октября 20** года.

* * *

   – Эй, соня утренняя, просыпайся! На самолёт опоздаем! – невежливо заорал Алиен с вечера пораньше. – Я же знаю, что ты света не боишься!

   С негромким рыком Томас соизволил встать, сесть в коляску и разогнать дежурившего у двери оборотня. Книгу, так и не закрытую с утра, он сунул в сумку прежде, чем любопытная морда Нахта спросит: "А что это?". К ней отправились некоторые важные записи и томик стихотворений Гёте.

   – Мать твою, Томас! – крикнул Алиен, увидев свитки на столе. – Я не потащу это на себе!

   – Да и не надо, – отозвался друг, – сам всё сделаю.

   – Интересно как!

   – А вот так! – и встал с приевшейся инвалидки. Потом отправил пинком в угол комнаты. – Вопрос исчерпан?

   Волк хмыкнул. Что-то мне подсказывает, что оборотень был в курсе обмана... Причём, он давным-давно раскусил собственного друга.

   До аэропорта доехал тандем "оборотень-вампир" без приключений. Подумаешь, волк пару кошек разогнал, купил и съел курицу-гриль, даже не выкидывая кости, и умудрился потерять карту Лондона. Томас даже не удивился.

   Все его мысли занимала вчерашняя статья. О, он прекрасно понимал, кто такая Мариса Данрай – теперь, когда прочитал присуждаемые ей статьи. Нелюбимая дочь короля, постоянно унижаемая прислугами из-за кровосмешения, ярая противница своей страны и, как бы то не было странно, понимаемая лишь своей нянькой. Принцесса имела отрицательную репутацию среди народа, но она ни в чём не была виновна. Разве она женила своего отца на индианке? Разве она создала смуту в первое время правления Ференца Яроша? Нет. Так почему её отцу всё сходит с рук, а она страдает?

   На этих мыслях Мракс себя прервал. Какое ему дело до жизни этой предательницы?

   "Возможно, именно она поможет тебе...", – шепнул голос в голове. Как оказалось, голосом была... никогда не догадаетесь! Полька!

   Граф фыркнул. Пусть он сам сбежавший из-под гильотины уголовно наказуемый, но с убийцей связываться ни за какие коврижки не станет!

   Отвлёк, как и всегда, Алиен:

   – Всё собираюсь спросить: почему ты света не боишься?

   – Наследственность. Бабуля моя была ведьмой Ковена, вот и достались качества.

   – Бабуля, говоришь? – Оборотень насмешливо улыбнулся. – Ну-ну.

   А вампир опять ушёл в свои мысли. Перед глазами встал тот самый день, когда Томас впервые увидел принцессу Анну-Марису Ярош Данрай.

   Она стояла на пьедестале, вся в синем, и только яркие фиолетовые глаза и собранные в хвост на затылке тёмно-русые волосы выделялись на общем фоне. Яростно тряся в воздухе папкой бумаг, девушка выговаривала своим собеседникам особое решение – первый советник Фридриха против затеи объединения Германии и точка. Делегация от её папочки стояла чуть поодаль от немецких вампиров, плотоядно наблюдающих за хорошенькой, должна это признать, дочкой короля. Они уже знали, что делать, а Том понимал, какую глупость совершил. До него долетали сухие, отрывистые фразы на немецком языке, который он так и не доучил до конца, увлёкшись английским.

   Не удержавшись, граф Северной долины улыбнулся краем рта, глядя на раскрасневшееся лицо Анны. Принцесса заметила, что за ней наблюдают, цепко проследила и наткнулась на моего покорного слугу. Тот ожидал чего угодно – ругани, упрёков, битья, – но приветливой, хотя нет, скорее счастливой улыбки он не был готов увидеть. Мариса, такая маленькая, хрупкая, с сияющими глазами стояла и улыбалась. Да кому! Томасу Мраксу! Её неофициальному похитителю! Глупо говорить, что он не смутился и не растерялся.

   И вот она, потихоньку успокаиваясь, твёрдо объявила о закрытии первого собрания. Тогда вампир не обратил внимания на бумажку, вдруг упавшую перед ним. Ах, если бы он умел возвращаться назад во времени, то обязательно посмотрел бы, что написано в ней. Однако, что сделано – то сделано.

   Сейчас, вспоминая личико принцессы, Том вновь не смог сдержать ухмылки. Алиен заметил изменения и философски протянул:

   – Наивность делает женщин слабыми. Этим же свойством нас, мужчин, награждает любовь.

   Собеседник притворно сильно изумился.

   – Нахт? Я не ослышался, или твой волчий рот только что произнёс слово "любовь" без коверканий?

   – В делах сердечных лучше не блистать сарказмом, – опять сказал умную мысль Алиен. – Дела сердечные – дело тонкое.

   – Восток – дело тонкое, – поправил друга, – а сердечные могут подождать.

   – У тебя они не ждали не мгновения.

   Том вспыхнул, как бочка с порохом.

   – Что ты капаешь мне на мозги? – вспылил он за какое-то мгновение. – Тебя ситуация совершенно не касается!

   – Ха, признайся, Мракс, я выиграл раунд.

   Плевать на него, граф накрыл уши наушниками. Лучше слушать классику, Бетховена там, Баха, чем этого волка. (Хотя-а... я бы послушала волка – как-то дружеские отношения с классиками-представителями венской школы и романтиками у меня не сложились.)

   Но потревоженные Нахтом воспоминания древнего вампира всплыли на поверхность. Это случилось семьдесят один год назад. Тогда он без памяти был влюблён в Мэри Белл и даже предлагал той уехать в Америку, штат Невада, где на тот момент у Тома было поместье. Однако Белл отказалась, скинув всё на свою помолвку с Джорджем. О, наш вампирчик был убит, но впоследствии он быстро забыл коллегу.

   Именно на это и намекал наш "тонко настроенный" Алиен Нахт. Со стороны Мракса было бы правильней плюнуть на всё с верхнего этажа семнадцатиэтажки, просто ему с его характером это довольно сложно.

   – Том, – нагнулся к товарищу волк и бесцеремонно снял с его головы наушники, – как только наш самолёт приземлится в Лондоне, нам с тобой надо будет разделиться. Я поговорю с Рейчел, сестрой Мэри, а ты тогда забежишь к Кайсе и вдовцу.

   – Как ты там сказал? "Слабостью нас награждает любовь"? Тебя, Алиен, определённо наградили тупостью и холодной расчётливостью.

   – Эти черты несовместимы.

   – Сказал оборотень, чья бабушка по маминой линии была вампиром.

   Алиен надулся и отвернулся, устав от собеседника. Не оборотень, а ребёнок, честное слово.

   Кайса Линкольн жила на Бейкер-стрит в доме известного художественного персонажа Шерлока Холмса. Уж не знаю, как ей удалось выкупить домик – возможно, помогла тётка.

   Мракс цивилизануто – хм, простите, – цивилизованно постучал в дверь и дёрнул ручку. Оказалось, дом не заперт. Его это сразу насторожило – какой идиот оставит дверь открытой? Уверенный в здравом уме и трезвой памяти Линкольн вампир пару раз позвал её по имени, войдя в коридор. Никто не ответил. Оглянув пространство, он заметил несколько валявшихся на полу вещей, хотя это ещё ни о чём не говорило. Двери в две остальные комнаты были распахнуты настежь, лестница на второй этаж завалена книгами. Подойдя поближе, Том с удивлением прочитал их названия. Нашлись Рей Брэдбэри "Вино из одуванчиков" и "451® по Фаренгейту", Дуглас Адамс "Автостопом по галактике", Дэниел Киз "Цветы для Элджернона" и русские писатели – Стругацкие – с книгой "Обитаемый остров".

   – Она любит фантастику, – для него сие было неприятной новостью, а как по мне, так пусть читает, ей никто не запрещает. – Кто бы подумал?

   Имей Том способности хотя бы Высшего вампира, возможно, у него бы получилось воспроизвести события прошедшего времени. Со способностями Ушедшего ему делать было нечего – Мракса лишили всего.

   А, да, рассказать. Итак, способности Высшего вампира могут приравняться силам магистра магии III степени, то есть магам-стихийникам с двумя Стихиями в арсенале и эльфам-новичкам. Способности Ушедшего – это буквально ничего, кроме возможности туманить людям разум, чтобы потом пить их кровь. Всё.

   Дар есть у всех, но не каждый может получить что-то более весомое.

   Дар Томаса забрали.

   Вдруг за спиной кто-то кашлянул. Очень нарочито кашлянул.

   Развернувшись, граф Северной долины увидел нашу беглянку. Она стояла перед ним, одетая в кроваво-красное платье, и смотрела на него своими невозможно фиолетовыми глазами. На лице улыбка, как и в прошлый раз.

   – Знаменитый Томас Мракс!

   – Знаменитая Мариса Данрай!

   Они произнесли это одновременно. То, что это было несколько странно, их обоих нисколько не удивило. Графу изящно поклонились, заставив вспомнить, что он – мужчина (бедненький, на этом моменте мне особенно его жалко – представьте, сколько лет ему ничего не доставалось!).

   – Как приятно осознавать, что меня ищут, – пропела беглянка тем временем, переступая с ноги на ногу и покачивая бёдрами. – Но, боюсь, этот день единственный, когда я могу сказать хоть кому-то о моей невиновности. Меня подставили.

   – Вот как?

   Данрай сверкнула глазами, на мгновение извинившись в лице до неузнаваемости. Но буквально через секунду она вновь стала обычной.

   – Да, меня подставили. Мой собственный папочка. Мало того, что я отказалась от трона, так он буквально перед убийством Мэри нагрянул ко мне домой и заявил, мол, ему удобней, когда я не мелькаю у них под ногами. Захотел, чтобы я продала акции и место главного редактора "The House of Rose". Чтобы я исчезла с лица Земли, чтоб его! Ненавижу папочку! – Она ощетинилась, её крашеные чёрные волосы взметнулись кверху, как у античной Медузы Горгоны. – Я была невиновна, что оборотни нарушили Договор между нами и встали на сторону моей матери. С одной стороны, кто она такая – простая уроженка смешанной кошачье-вампирской семьи индийского происхождения; с другой – она, как-никак, королева. Но что в результате? Проклятые псы бросили нас, хотя издревна должны были сидеть у нашей ноги и подчиняться только нам. Я осталась виновной – видите ли, я принцесса. Ко всему прочему ты, Том, украл записи Совета... не притворяйся, будто не знаешь, я видела тебя... и отказался возглавить Дом Розы. Ох, я была жутко зла.

   Вампир едва повёл плечом.

   – А ещё ты забыла про ту встречу во Франкфурте-на-Майне, где подосланные мной вампиры забрали тебя. – Он беспечно окинул взглядом беспорядок вокруг себя. – Но зачем всё это? Куда ты дела Кайсу и, возможно, всех остальных? Ведь ты невиновна! Зачем усложнять жизнь самой себе?

   Мариса зашипела.

   – Ты не понимаешь. А, да, ушли они сами, по собственной воле. Жизнь я себе не усложняю, я наоборот хочу поскорее всё разрулить. А доказать у тебя ничего не получится. Все доказательства очень хорошо подчистили. Меня всё равно казнят.

   Она уже развернулась и направилась к выходу из дома, как внезапно бросила через плечо небрежным тоном:

   – Найти меня вы не сможете. Я всё-таки Тёмная и недавно присягнула полноправной аране. Она смогла меня понять и даже в кое-чем благословить и отпустить грехи. Представляешь, – она ухмыльнулась, – эльфийка написала индульгенцию Высшему вампиру. Неслыханно.

   Данрай ушла, Том не стал останавливать её. В его ушах всё бились её слова: "Эльфийка написала индульгенцию".

   – Говоришь, найти тебя не сможем? – Томас ухмыльнулся. – Тогда ты жутко ошиблась, дорогая Мариса. У меня хорошие связи в том мире, связаться с двумя сёстрами Стихийус и договориться с той самой эльфийкой мне не составит труда.

Глава двадцать вторая. Маб.

Прошлое упрямо, Эл. И оно не хочет, чтобы его меняли.

Стивен Кинг.

   – Истомина, очнись! – Меня от души похлопали по щекам. – Истомина, у нас тут форс-мажор!

   Ага, у вас тут форс-мажор, а мне и в обмороке поваляться не дадут! Какие вы гады подколодные, ироды проклятущие!

   – Отдохнуть хочешь? – Полька до слёз рассмеялась. – Не в такое время!

   – Да что случилось, в самом-то деле? – Я рывком поднялась с земли и с некоторым изумлением рассмотрела над собой фигуру того самого блондинистого синеглазого, что проводил меня к Карле. – Ёлки-палки, мне ж приснилось...

   Дэо закатил глаза к небу.

   – Так объясни! – потребовала.

   – Что объяснять? Ты, милочка, давно сознанием за Предел ходила? Давно-о-о. Вот и, поди, забыла, какого это – телом бренным на земле родной оставаться, а сознанием неуёмным по ту сторону отправляться.

   Подруга в своём репертуаре, как же! Кстати, а где Джейн?.. А, во-он, с Тьмой и Светом у кромки леса стоит!