Текст книги "Записки рыжей эльфийки"

Автор книги: Лиза Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

   На ум пришла очень весёлая песенка, услышанная от Шурика, вновь мотавшегося в будущее: "Am I Wrong".

   Примерный перевод этой незатейливой песенки заключается в одном: разве я буду неправым, если буду мыслить не так, говорить не так, делать не так как остальные. Они занимаются своим делом, я – своим. Разве я буду не правым, если буду иметь мечту? Если захочу достичь её и не оглядываться назад, ведь так есть возможность не только потерять цель, но и пойти на поводу у других.

   В общем, песня довольно небольшая, но заставляет задуматься о многом...

   Я вышла в поле и громко крикнула: "Хеймдалль!" Да. Я отправилась к древнегерманским богам. Вмиг меня окутало радужное сияние, перед ногами оказалась лесенка. Я ступила на неё и растворилась в искрах телепортации. Оказавшись на длинном радужном мосту, я материализовала копьё валькирии и рванула вперёд. Пронеслась мимо какого-то бога с рожками – наверное, это и был Хеймдалль, но я даже не остановилась. Где-то на входе в Вальхаллу меня схватила пара охранников, мне навстречу вышел рыжеволосый бог. Так как мне выкрутили запястья, мне пришлось исподлобья глядеть на приближающегося... Локи.

   – Какая встреча! Несравненная Илзиэль Аррен Эллонд прямо передо мной собственной персоной! – Бог огня и обмана притворно радостно хлопнул в ладоши. – О тебе такие легенды ходят в нашем круге, Демиург, даже и не знаю – верить им, нет.

   Я ещё не Демиург, Локи!

   – Лок-ки! – почти раздельно прошипела я. Ох и бесит же он меня! – Мне не хотелось бы ссориться со своим кумиром прямо сейчас. – Вру. Бессовестно вру.

   Локи, кажется, повёлся довольно искренне.

   – Кумиром? Что ты, Илзиэль! Ты мне льстишь! – махнул рукой.

   – Конечно. – Вздохнула. – Так ты отведёшь меня к Одину и валькириям?

   Локи кивнул стражникам, меня тут же отпустили. Галантно поклонившись, бог обмана пригласил меня пройти дальше.

   Главный зал Асгарда. О таком я могла лишь мечтать...

   – Кто это? – пронеслись сотни голосов надо моей головой, лишь я зашла в залу. Локи ухмыльнулся, подскочил к отцу, что-то прошептал ему на ухо. Сидевший рядом Тор (это я поняла по молоту) с интересом подслушивал разговор. Я вспомнила про приличия.

   – Наследная араннэль Алмодрая, Илзиэль Аррен Эллонд, – присела я в глубоком реверансе. – Пока несостоявшийся Демиург, по совместительству.

   Бог огня самодовольно хмыкнул. А ты-то чего радуешься?

   – И зачем же эльфийка пришла к нам? – поднялся со своего трона Один. Его лица было грозным, будто бы не одобряющим моё поведение... Да плевать я на вас хотела, мистер Один! – Почему не пошла к родным сердцу Туата де Дананн?

   Туата, туата... Все вокруг думают только о фейри и их богах, несравненных племенах богини Дану! Я, между прочим, с их принцем поссорилась!

   – К ирландцам? – округлила я глаза. – Э, нет! Они больше авалонцам помогают, не нам. Да и с фейри я не дружу. Они не разбираются в оружии.

   – А мы разбираемся? – ехидно спросила Фригг, подошедшая к мужу со спины. Нет, млин, не разбираетесь! И, конечно, это не вы были заинтересованы в получении копья Карлой Данрай!

   Скрипнула зубами.

   – В копьях валькирий? Естественно!

   Повисла гробовая тишина. Ну, и что я такого сказала, что они все сидят с перекошенными лицами? Первым поднялся Тор. За ним несколько женщин-богатырей, кои, скорее всего, и считаются валькириями Вальхаллы.

   – Покажи копьё! – приказал он мне и тряхнул белыми волосами.

   Пожав плечами, я вновь материализовала оружие и подняла его над головой. Ледяное древко блеснуло в свете сотен тысяч свечей, руны на каменном наконечнике засветились мягким светом. Боги и умершие герои чуть приоткрыли рты. Первой высказалась одна из богатырок:

   – Копьё Брунгильды. Своенравное, как и своя новая хозяйка.

   – Хозяйка? Вы о чём? – "удивилась" я. А я тут ни причём, а я тут ни причём... – Мне всего лишь надо пройти в Лихостенье и, при возможности, уничтожить его прародительницу.

   Бог грома громко рассмеялся.

   – А ты думаешь, бел-горюч камень Алатырь всем Демиургам даётся? Ты хоть знаешь, что до него только берегини и валькирии дотронуться могут? И копья тоже – они все с каплей магии камня созданы, потому и льдом покрыты.

   Я сощурилась. Угу, то бишь моя бабка тоже была одной из...? И Карла изначально была берегиней?

   – А Мгла?

   – Твоя бабка, – знают. Нормально. Я привыкла, что моя родная Тиалас настолько известна, – была берегиней-богом, потому и стала такой сильной. Ты тоже похожа на неё. Не внешне, магически.

   Что-то не нравится мне весь этот разговор, ой не нравится. Опять куда-нибудь отправят, не успею глазом моргнуть. К славянским или индийским богам каким-нибудь. Пора валить отсюда, не хочу уже ничего знать. Всё равно ничего путного мне не скажут.

   Один вопрос я всё-таки задала:

   – Так копьё мне поможет?

   – Поможет, только с чего ты взяла, что мы тебе разрешим выйти за пределы Асгарда?

   Оскалилась. В пленницы хотите взять? Не получится! Всех уничтожу.

   Я выставила перед собой копьё, приняв боевую стойку. Один расхохотался:

   – Ладно-ладно, араннэль, мы поняли! С тобой опасно иметь дело!

   И швырнули в меня мигом раскрывшимся порталом.

   Я недовольно разлепила глаза. Тут же навалилась усталость, затёкшие конечности дали о себе знать. Ноги, согнутые кренделем, разгибаться обратно не хотели, руки еле-еле вышли из состояния "Мы окостенели".

   Аттоне мрачно взирал на точно такую же мрачную меня сверху вниз.

   – Я не спала, – охрипшим после медитации голосом сообщила я. – Ты меня из такого прекрасного видения вырвал.

   Ага, вырвал. Я толком ничего и не запомнила.

   Кроме как свалилась Шону на голову из портала и едва не прибила копьём собственного фамильяра.

   – Обязательно входить в транс именно сейчас? – в меня вперился негодующий взгляд.

   – А чего ты недоволен? Что я такого сделала, что не угодила вашему величеству?

   – Не в этом дело. Просто ты только что сидела нормальная, смеялась, а через секунду – глаза закрыла, ноги под себя подогнула, руки на коленки переложила и стала чем-то покрываться, то ли блёстками, то ли снегом.

   – И сколько я... отсутствовала?

   – Минуты полторы, не больше. Я всего лишь одну бумагу успел просмотреть.

   Вот теперь, Аттоне, ты ещё сильнее меня удивил. Мурлыча под нос, я взяла ту самую бумагу:

   – "Тёмный мрачный коридор, / Я на цыпочках как вор, / Пробираюсь чуть дыша, / Чтобы не спугнуть..." Угу, я поняла, что это... Ух ты, как ты красиво написано!.. А что это за приписка в конце документа? ... Как так, ты не нашёл? Вот, смотри, чёрным по белому написано, что некая Илзиэль Аррен Эллонд, не ставшая женой Алекса Лаврентьева, отходит в личное пользование Наследнику Тёмного Царства Дэонисэлю во избежание конфликтов богов... "И ты попала к настоящему колдуну, / Он загубил таких, как ты, не одну, / Словно куклой, в час ночной / Теперь он может управлять тобой", – присвистнула я в конце. А вот это попахивает хорошей такой аферой. Они что, реально не знают, что я в курсе? Вот кровососы!

   Шон вырвал из моих рук бумагу, пробежал глазами по самым последним сантиметрам документам. Его лицо, и так худое, будто осунулось ещё больше. Бедный, за меня переживает.

   Где-то глубоко в душе я не понимала, что происходит со мной, и когда Аттоне рядом не было, он был не нужен мне, но здесь и сейчас мне хотелось лишь обнимать ранее ненавистного Аттоне. Это было похоже на приворот.

   – Да, не ту ты выбрал, дорогой. Слишком у меня много проблем, – похлопала я его по плечу.

   – Пошли, мне пора кое-что тебе сказать. – Меня бережно взяли за запястье и повели к выходу из кабинета. – Пока тебя не было, мы готовили план твоего посвящения. Мы знали, что когда-то всё равно придётся расплачиваться за твои ошибки, поэтому решили – как только придёт первая бумага с указанием на них, в срочном порядке признаём тебя единственной полноправной араной. У полноправной араны намного больше сил и возможностей защитить себя с помощью преданного ей народа. Это не коронация – просто тебя официально признают единственной наследницей. Неприкосновенной, к тому же.

   Я медленно выпала в осадок. Без меня – меня посвятили.

   И пусть я развела целую полемику на тему необоснованного решения моих родственников, фиг их кто остановил. Вшестером (я, Анвиэл, мама, Кларисса, Ричард и Шон) сотворив немало проблем, мы впопыхах развесили объявления по городам и весям, прыгая из одного портала в другой. Поэтому в данный момент:

   – Спой че-нить весёленькое, – попросила Клэри, стоя у меня за спиной.

   – На заре-е-е-е небеса зову-ут меня-а! На заре-е-е-е! У-у-у-у! У-у-у-у! – завыла я тоненьким голоском, пародируя солиста "Альянса".

   – Весёленькое? Это весёленькое? – Клэр больно ущипнула меня за шею.

   – Хорошо. Goodbye, and it starts to snow / In the streets of Mexico / Goodbye, I am left alone / In the streets of Mexico. – Теперь попыталась изобразить Гленна Морриссона. Кстати, это ещё одна песенка из будущего. Ох, и поважусь же я у Шурика всё расспрашивать!

   – Илзи!

   – Ладно. Because I'm happy / Clap along if you feel like a room without a roof / Because I'm happy / Clap along if you feel like happiness is the truth / Because I'm happy / Clap along if you know what happiness is to you / Because I'm happy / Clap along if you feel like that's what you wanna do. – "Фаррел Уильямс" собственной персоной.

   – Я тебя об этом просила? – Кларисса выжидательно посмотрела на меня.

   – Но я же не могу Мартина Гаррикса пародировать! Особенно его "Волшебника"! – Но сдалась: – Ладно. When you've been fighting for it all your life / You've been struggling to make things right / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power / When you've been fighting for it all your life / You've been working every day and night / That's how a superhero learns to fly / Every day, every hour / Turn the pain into power.

   Любимой песней Клэр были The Script – "Superheroes". И, как упоминалось ранее, Мартин Гаррикс – "Wizard".

   Подпевая, Кларисса принялась за мои волосы. Под её чуткими пальцами на моей рыжей голове появилась большая шишка-бабетта, украшенная маленькими косичками. Сестра взмахнула кистями рук, и тоненькие кудри завились около висков и упали вниз спиралями.

   – Ну как? – самодовольно не то спросила, не то утвердила сестрёнка. Упёрла руки в боки и склонила голову набок. – Переходим к макияжу.

   Взяла яркую красную помаду и поднесла её к моим губам.

   – Клэри! – вскрикнула я, но была остановлена быстрыми движениями сестры.

   – Так намного лучше.

   – Клэр, но она алая!

   – И что? Ах, ты же не видела своё коронационное платье! Тогда раздевайся до нижнего белья и жди меня.

   Ох, страшно покраснев, я дождалась ухода сестры, напевающей песенку, повернулась к зеркалу и приоткрыла рот. Когда старшая Стихийус успела нанести тёмно-коричневые и бежевые тени? Подвести глаза чёрной подводкой? Добавить румян и пудры? На меня из зеркала смотрела не я, а какой-то другой человек с похожими чертами лица и характером. Но это была не я.

   – Насмотрелась? Закрывай глаза.

   Я послушно закрыла глаза и, на всякий случай, стала медитировать.

   Полностью слившись со своим зверем, я мчусь по снежным просторам куда-то вдаль, едва не теряя арбормагнолиевый венок и роняя на снег крупные кошачьи слёзы.

   – Лиза! – раздался голос сестры, и я вынырнула из омута медитации. – Давай-давай, поворачивайся!

   На тело сразу же навалилась тяжесть платья. Шуршание юбки привлекло меня, я перевела взгляд вниз...

   – Бог мой, Клэри, оно восхитительно!

   Алый шёлк платья струился по фигуре, облегая лиф и корсет и медленно увеличиваясь в объёме книзу. Сверху на шёлк была накинута тонкая органза. Судя по отражению в зеркале, у платья не имелось спины. Из дикого выреза сзади были видны мои татуировки – три японских слова.

   Платье было сильно похожим на то зелёное, подаренное мне Рикой. Покрой был тем же самым. Рукава-фонарики были теми же самыми.

   А ещё на мне были чёрные узкие кожаные брюки. А-а-а, я заберу их себе навсегда! Обожаю кожаные вещи!

   – Тебе правда нравится? – Сестра выглядела возбуждённой. – Я его двадцать одну ночь шила.

   – Сама? – В моём голосе проскользнуло сомнение. – Ты ж не умеешь!

   – Пришлось научиться. Погоди. Возьми, пожалуйста, – и протянула мне пару таких же чёрных лаковых лодочек. – Раз ты больше не стихийка, так давай гулять на полную катушку! У эльфов твоих больше такой королевы не будет, ты просто должна быть лучшей. А Шон пусть локти кусает.

   Надела я туфли-лодочки, потянулась. На голове тут же вспыхнули разряды молний, вплетавшихся в косы и шишку. Запястья заискрились, и я вытянула из воздуха свой деревянный посох. Сегодня гранат внутри него был во всеобщей гармонии – ало-красным, как сама кровь. Наконечник копья с обратной стороны древка поблёскивал льдом.

   – Удачи.

   Странно об этом говорить, но Кларисса Стихийус плакала. Пусть тихо, сквозь улыбку, но плакала, пока вела меня.

   Стоять у дверей залы было страшно, церемониймейстер ободряюще уронил челюсть, но сразу поправился. Постучав по полу своим посохом, он принял мой и открыл двери. В ушах стояла медленная мелодия Лунной сонаты, и, отсчитывая её ритм, я медленно ступала по красной дорожке к моему будущему трону. Лет эдак через двести пятьдесят шесть.

   Нет. Не 256. Цифра "триста девяносто четыре" нравится мне намного больше.

   Сильный голос Эллонда разнёсся по комнате:

   – Илзиэль Аррен Эллонд, наследная араннэль Белокаменного Алмодрая, пройди ко мне.

   Я выдохнула. Прошла. Спокойно, Илзи, спокойно.

   – Клянёшься ли ты, араннэль, чтить и хранить традиции своего народа?

   – Клянусь.

   А что мне ещё остаётся делать?

   – Клянёшься ли ты, араннэль, не предавать народа?

   – Клянусь.

   Будто бы у меня есть другой ответ.

   – Клянёшься ли ты, араннэль, нести сию корону с честию?

   – Клянусь.

   Внезапно, я услышала чей-то кроткий вскрик "Нет!", но было поздно. Что, люди мои люди, не хотите бесшабашную королеву? Правильно делаете. Присев в глубоком реверансе с идеально прямой спиной и покерфэйсом, я приняла корону Алмодрая – мой арбормагнолиевый венок на несколько секунд озарился ярким красным светом, потух и обратился в горящий алым металл. Выпрямившись и заглянув в память дяди, я увидела витую корону на своей рыжей голове, от которой исходило сияние самой лавы. Вот так вот – доминирующая стихия Империи во мне обратилась даже в эльфийской натуре.

   Я обратилась к народу:

   – Никогда не брошу вас – ни в Смуту, ни в собственную погибель! Я никогда не обману вас и всегда буду ставить каждого из вас на путь истинный! Клянусь именем своим, родом своим и, – я запнулась, – и магией своей! Я – ваша единственная наследница.

   Каждый в зале сидел как громом поражённый, но неожиданно...

   – А нас поцеловать? – крикнули с самого конца залы, и я послушно уронила челюсть, рассматривая четырёх элементалей.

   – Ребята! – завизжала я не по-королевски и бросилась на шею Ласа.

   По зале вновь прокатилась волна шёпота. На этот раз обсуждали не только меня, но и явление мифических сущностей.

   – Пошли-пошли, – потянула я их за собой, и усадила рядом со своим, кхе-кхе, троном, тупо наколдовав каждому по дубликату моего. – Счас самое интересное начнётся, вы вовремя.

   Касс поджала губки.

   – Говорят, ты принца Дельвига позвала, – сверкнула она глазками.

   – Допустим. – Чегой-то она про него спрашивает? Никогда же не интересовалась!

   Элементаль Воздуха скривилась.

   – А правда, что ты с его придворным магом знакома?

   О-о-о, так вот в чём дело? Я понимающе ухмыльнулась, показав половину из своих тридцати двух.

   – Правда.

   Кассандра вновь скривилась и горестно вздохнула. Лас и Ллина непонимающе переглянулись, Кея так вообще продолжала рассматривать свои идеальные ноготки.

   – Ка-а-асс? – Я выгнула брови, мол, я вся внимание.

   – Не жди от меня объяснений, я здесь невиновна.

   – В чём? – поражённый возглас нас четверых заставил воздушницу невольно вздрогнуть:

   – В твоей запутанной личной жизни.

   Вот, уже почти нормальное объяснение. То есть, наша любимая привереда Касс вновь углядела будущее, что она делает с раздражающей порой неохотой, и случилось оно, несомненно, со мной. Как удивительно складывается моя судьба, однако. Картинки из того, что мне предстоит сделать или узнать, одновременно видим мы с главным элементалем, но ничего из этого (по крайней мере, из моих видений) не происходит. Что же это тогда? Просто подстава? Или намёки? Тогда чьи?

   Двери тронной залы распахнулись, и влетел Он. Бесконечно противный и всё такой же гордый. Зеленоватые прозрачные крылья еле трепыхались у Него за спиной. А каким взглядом Он обвёл весь женский пол, собравшийся во дворце Алмодрая и невольно затаивший дыхание?..

   – И всё-таки он мне не нравится, как ни крути, – шепнула я невидимой Полинке, притаившейся за моим троном.

   – Зато ты ему...

   Договорить она не успела – такой же невидимый Алекс закрыл ей рот ладонью.

   Принц Дельвиг собственной персоной. Не ожидала увидеть Вас ещё раз.

   Мой взгляд сам скосился куда-то вправо и вполне ожидаемо наткнулся на Росса. Невозмутимый, как и прежде, он склонил голову, признавая, что я принцесса, а значит выше его по статусу. По правилам эльфийского этикета он не смел поднимать голову, пока я либо не отошлю его подальше, либо не милостиво махну белым платочком.

   Я дёрнулась было встать, но в голове всплыли глаза ненавистного в данный момент Аттоне. Млин, с такими финтами своей личной жизни я скоро попрусь к гадалке.

   – Какая честь познакомиться с Вами, полноправная арана, – приторно улыбнулся фейри. – Мне Ваше лицо знакомо. Почему?

   Проигнорировала настолько пропитанный ложью вопрос и встала. Четыре главных элементаля не спускали взгляда с моего застывшего лица. А всё почему?.. Да потому что я догадалась, что со мной не так! Аматэрасу, богиня солнца, покровительница моя единственная, она послала мне помощь! Я поняла! Я догадалась! Полина, пронёсшаяся ветерком мимо меня, заинтересованно прислушалась к мыслям своей подруги.

   – Кхм, Илзи, не улыбайся так! – шепнул весело Лас, оглядывая оторопевшую залу и кровожадную меня. – Я, конечно, понимаю, что кое-кто уже смертник, но может ты уберёшь свой вампирский оскал?

   Кто вампир? Я вампир? Вопреки подсказке элементаля раздвинула губы в ещё большей предвкушающей ухмылке. Приворожить меня захотел, мерзавец чокнутый?! Деньги тебе нужны?! Будут тебе деньги, извращенец поганый! А ещё друзья в полосочку и небо в клеточку!

   Я мирно-чинно спустилась к принцу фейри, следившему за мной с неприкрытым интересом, и прошла мимо. Я вновь проигнорировала его, что недозволительно для дружественных стран, и прикоснулась ладошкой к гранатовым волосам его придворного мага.

   – Зачем изобретать колесо? – вопросила я на исконном эльфийском, чувствуя, как противный тугой узел в груди развязывается. – Пошли, удивим толпу ещё раз.

   Ден Асмир вскинул взгляд на меня. Его губы шепнули "Эль", а я вспомнила странный сон. И Архара. И Мёртвую охоту во главе с ведьмаками. Всхлипнула. Мне не хватало друга – он был единственным, кому я бы доверилась. Ни Полинке, ни Шурикам, ни элементалям, ни Лееске – только ему одному. Ибо не фиг было метку на ауру ставить и спасать от арбалетного болта. И уходить на долгих два года тоже не следовало.

   Вновь моя ладошка в его руке, вновь шепотки по залу – негоже аране, наследной принцессе, так прилюдно динами... простите, отвергать принца Дельвига. Он ведь родственник по матушке, а братьев нужно уважать. Плевать на всех и вся. Пусть думают, что хотят. В данный момент я счастлива, и всё остальное мне по барабану.

   И называть целителя "Альтер Ден" я не могу. И не смогу, похоже. Чует моё сердце, благословлённое сегодня японской богиней, что ни к чему мне называть его так. Расстроится. Обидится. Вновь уйдёт. "А вдруг обман?" – приходит ещё одна мысль, потревоженная воспоминаниями. Обман? Мол, я не хотел, чтобы все знали моё истинное лицо? Он на такое способен?

   Способен. Ведь знаю, что способен, но всё равно упрямо не хочу этого замечать. Сейчас у меня другая цель – посадить за решётку Аттоне. Привороты в Алмодрае и Империи Стихий запрещены законом и караются смертной казнью. Я немного смягчу приговор – не люблю я повешение.

   – Эй, Эль, не смей плакать на глазах у пяти сотен людей! – прошипели в самое ухо.

   – Я и не собиралась.

   – Угу, – скосили на меня янтарные глаза. – А кто тут всхлипывает постоянно?

   – Ты просто не знаешь, из-за чего...

   Росс сильнее прижимает к себе, а в следующую секунду я понимаю, ЧТО за танец мы танцуем!

   О, боги, я сверну ему шею за ЭТО!

   Тенезийский вальс.

   – Зачем? – свистящим шёпотом вопрошаю у него, едва ли не пунцовая от стыда. – Зачем ты компрометируешь меня?

   Поворот, он ловко подкидывает меня в воздух и вновь ловит, прижимая к себе. Я ловлю на себе смешливый взгляд Клариссы, кивнувшей мне. Сестрёнка одобряет?

   – Здесь, в зале, находится тот Аттоне, о твоей связи с которым ползут слухи по дворцу. – Я краснею ещё больше и прячу лицо на груди у друга, когда тот в очередной раз просто начинает вести меня в вальсе. – Я хочу, чтобы этих слухов больше не было.

   – Для этого обязательно создавать слухи и сплетни о моей связи с тобой? – Икаю.

   М-да. Одним дураком больше, одним меньше – какая разница?

   Росс улыбнулся уголками губ, а я запрокинула голову и расхохоталась. Злобно.

   – Твой план, конечно, не идеален, но мне нравится. – Я запоздало додумалась, что вальс уже кончился.

   Но упавшие челюсти и большие глаза – остались.

   К нам подошёл хлопавший в ладоши принц фейри. По его лицу гуляла похабная ухмылочка.

   – Какая страсть! – поразился он, великолепно играя. – Какое... жгучее влечение! – Мои уши завяли уже после "страсти", дальше я слушать его просто не хотела. – Никогда в своей жизни я не видел такого искреннего танца двух огненных людей!

   Я отступила на шаг и стервозно заявила:

   – Меня и не такому ундины научили! – И невинно взмахнула ресницами.

   Эм, Росс, ты у нас целитель. Может объяснишь женщинам, упавшим в обморок, что я просто пошутила?

Глава восемнадцатая. Ведьмаки... Они похлеще ведьм.

Горе, как пьяный гость, всегда возвращается для прощальных объятий.

Стивен Кинг.

   Проснулась. Оглянулась. Покои мои, что хоть на йоту радует. А вот появившиеся в комнате фортепиано, скрипка, флейта и гитара насторожили. Какого хрена, извините, мне сюда притащили эту брылу деревянную, инструментом музыкальным именованную? Надорвали себе спину, стражники, похоже. Сейчас прощения просить буду. Только рассола огуречного выпью или сдохну прям тут же. Я, кстати, не упоминала ещё имени моего великолепного начальника стражи? Что же это я так...? Зовут юношу Филипп Тенны. Приставили его ко мне, как только я спустилась с небес на землю – пошла в Университет, короче. Ему и ещё одной девушке, Сирене, строго-настрого запретили спускать с меня глаз и не хранить как зеницу ока. Не уберегли, конечно, это нормально, но я простила и пообещала в следующий раз спуску не давать. Надо мной посмеялись.

   Широко зевнув, я подошла к зеркалу и едва не закричала на весь дворец. Freut yeian, да простят меня боги Стихии!

   – Да ладно? Столько времени прошло... – как громом поражённая прошептала я, уставившись на прямые русые волосы, мятные глаза и значительно посмуглевшую кожу лица. Я отвыкла.

   В общем, "и стояла Фиона перед зеркалом, не зная, плакать или смеяться". Значит, вот так? Кто поразвлечься надо мной решил? Найти и выговор ему. Письменный.

   Вытянув прядь волос вперёд, я уставилась на неё, как на ненормальную. "Ну, давай, обратно-то возвращайся!" – приказала я и вновь едва не закричала. Непослушные волосы послушались – эльфийка вернулась.

   Одевшись, я высунула веснушчатый нос из покоев, поправила съезжавшую со ставшего меньше лба ветку арбормагнолиа и, оглянувшись в коридоре, поспешила убраться из замка пораньше, под шумок. Не получилось.

   От окна в конце коридора послышалось:

   – Арана, куда-то спешите? – Язвительный голос Аттоне говорил сам за себя. Хм, вопрос, он тут давно меня дожидался?

   Сейчас ты у меня попляшешь. Я прикусила язычок и проглотила уже готовое сорваться с него "от тебя подальше". Аттоне продолжил:

   – Арана, у меня к Вам пренеприятный разговор, – что-то уж больно вежливо-холодно заговорил он. – Касаемо Ваших вчерашних танцев и моих раздумий.

   Опаньки, заметил-таки! Росс, я на тебя молиться буду!

   Меня обошли по кругу, окинули презрительным взглядом, не задали ни единого вопроса по поводу моего внешнего облика (ага, значит, полностью восстановилась!) и подставили локоть:

   – Прогуляемся?

   – Конечно. – Я пожала плечами – мол, плёвое дело.

   Уцепившись за руку недруга, я пошла вслед за ним. Я же говорила – получишь ты от меня, адепт Аттоне, по полной прогр-р-рамме! Мысленно ещё раз поблагодарила Аматэрасу за помощь. Если бы не покровительница, так и мучилась бы от непонятных самой ощущений.

   На балконе моего этажа, под цветущими яблонями мы остановились. А я смотрела на Аттоне и смутно понимала – сегодня будут разборки, причём очень крупные. Вплоть до битья тарелок, обзываний и... ещё чего там муж и жена друг другу наговаривают? Короче, плохо у меня трубы от пылесоса с собой нет. Или стула железного. Так захотелось чем-нибудь крепким и тяжеловесным его шандарахнуть.

   – Итак, арана, как бы пафосно это не звучало, я хотел бы поговорить о... нас.

   – Пафосно? Издеваешься? – Я вскинула левую бровь. Никаких "нас" не существует.

   Остатки приворота колыхнулись в груди, едва не бросив меня на шею этого проходимца, но я подавила их.

   – Ваше величество имеет право выражаться так, как ей заблагорассудится. – На меня обиженно посмотрели. Нет, вы посмотрите на него – он ещё и ребёнка тут надутого изображает! Немыслимо! – Вчера именно этим словом Ваш спутник-танцор охарактеризовал моё излишнее внимание к Вам. – Кивнул своим мыслям. – Сейчас...

   – Оставь деловой тон, пожалуйста, и говори начистоту, – перебила я его. "Мне очень интересно посмотреть на твои выкрутасы из данной ситуации", – добавила про себя.

   Чуть прикрыла глаза и мысленно позвала охранников. Филипп и Сирена тут же откликнулись.

   – Хорошо, – почти рыкнул он. – Оставить. Итак, вчера ты очень чётко показала свою позицию – ты больше не намерена продолжать морочить мне голову своими якобы положительными чувствами ко мне, а потому бросаешь меня.

   Начина-а-ается. Если ему так мозги промыл Росс, то я уже не готова молиться на целителя. Я готова ему в ножки кланяться! Как он смог такое провернуть за один вечер? Агитационную работу, что ли, провёл?

   Облокотилась на парапет и по-бабски подпёрла щёки кулаками.

   – Во-первых, я тебя не бросаю. – Допустим, да, я этого не произносила, но и утверждать так твёрдо сейчас я не могу – я ведь думала об этом. – Во-вторых, я вчера вообще не об этом думала.

   – Да что ты говоришь? – передразнил меня Шон, скорчив рожицу. Почему-то, мне стало неприятно, раньше бы рассмеялась. Ах, да, раньше было место магии. – Разберись, пожалуйста, прямо сейчас в себе. И скажи мне прямо. Надоело постоянно думать, что ты не эгоистка с большой буквы, и тебе не наплевать на всех и вся вокруг.

   А смотрела в это лицо ещё вчера казавшееся мне самым красивым на свете. Что произошло между нами тогда? Как он умудрился провернуть настолько опасную аферу, что сейчас мне даже чуточку жаль его?

   Знаешь, Шон, ты никогда мне не нравился по-настоящему. Даже с этим дурацким казусом. Тебе нужны были деньги? Сказал бы, возможно получил бы, но не обманывал бы. Но ты не догадываешься о том, что я знаю про тебя. Ты не задумываешься об этом. Ты уверен, что сейчас я, подумав, брошусь к тебе на грудь и стану вымаливать прощение. Нет. Ты не знаешь меня. И ты не знаешь, насколько я кровожадна. Я мечтаю убить тебя. Теперь, когда узнала. Убить, а потом долго и со вкусом, как настоящий энергетический вампир, пить энергию из раны. Чтобы в тебе не осталось ничего, кроме как пустой оболочки. Чтобы не осталось даже души. Жаль, я не дементор и не ундина, они знают толк в хорошей энергии. Знают, как правильно её вкушать.

   Всего на миг прикрыла глаза и нарисовала в уме картинку: полупрозрачное, эфемерное существо выходит из тёмной глубины тёплого лесного озера. Его волосы длинные, отливают серебром в лунном свете. Его руки тянутся к молодому человеку, стоящему на берегу и вдыхающему лесной запах свободы. Открыв глаза, юноша видит красивую ундину, чувства необъяснимой любви обуревают его, и в момент, когда душа стремится к полёту, прекрасная дева открывает свой красивый рот, и сонную артерию молодого человека прокусывают идеально белые клыки. Кровь вперемешку с чистой энергией струится по его рукам от укуса бриллиантовых зубов.

   Да. Это именно то, чего я хочу. Кровавой мести.

   Всего этого я не сказала ему даже потом, когда всё закончилось.

   – Извини, Аттоне. – Это говорила не я – мои сущности. Потому что до этого я говорила себе, теперь их очередь сократить мою мысленную тираду. – Но, наверное, я была права. Между нами всё кончено. Прости.

   И молчание. Тяжёлое, почти ощутимое. Я чувствовала, как трудно дышит мой бывший парень, как я перестаю ощущать себя под угрозой. Теперь можно не волноваться насчёт чего-нибудь из ряда вон выходящего, я одна. Мама, сестра и все остальные... они простят. Нет больше у меня никого, ради которого хотелось отдать бы жизнь. Опять не так. Ради которого хотелось отдать всё. Когда-то. Под действием заклинания, помрачающего рассудок и разум.

   На меня смотрят потерянно, почти просив о пощаде. А что я могла сделать? Соврать? Я так не могу, прости, милый. Мне хватило того, что я несколько дней мучала себя. Наверное, я по совместительству и мазохистка.

   Я вскинула руку, из тени шагнули стражники. Они скрутили Аттоне, но он не сдавался. Тогда я бросила через плечо:

   – Приворот был обоюдоострым, не так ли?

   Я развернулась и ушла. Забуду Шона. Навсегда. Как очередную чёрную полосу в моей жизни.

   Дошла до своей комнаты с непоколебимым лицом, но, захлопнув дверцу, расстроенно выдохнула. И почему чаще всего не везёт именно мне?

   Я хотела поразмышлять и пожалеть себя ещё чуть-чуть, но меня привлёк голубоватый свет из среднего не задвинутого ящика стола. Достав оттуда Алатырь, я с удивлением обнаружила, что вторая половина камня была полностью покрыта древнескандинавскими рунами – теми же, что находились и на острие копья-посоха. Как жаль, что я учила руны из рук вон плохо, так как всегда считала, что они мне не пригодятся. А сейчас вырисовалась ещё одна проблема – никто из тех, кто знал про Алатырь, не мог ни видеть руны, ни взять в руки камень. И у кого просить помощи?