Текст книги "Записки рыжей эльфийки"

Автор книги: Лиза Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

   Ну, давай же! Скажи!

   Но Кхашен будто издевался.

   – Хороший Институт будет, – махнул бог рукой в сторону строительных лесов за окнами. – Но ты же хотела ИБД? Что ж передумала?

   – Так интереснее. Институт Лаорэ`эваль – это, конечно, похожее учебное заведение на Университет Магических Искусств, но мой будет другим. Мой будет доступнее для низших слоёв общества.

   – Не пытайся быть лучше, чем ты есть, – назидательно бросил он.

   – Я и не пытаюсь. Уж чего-чего, а стать лучше у меня всё равно не получится.

   Владыка фыркнул.

   – А правда, что ты собрала самых лучших магов и решила устроить...

   – Третий Переворот? – вскинула брови. – Да. Мне нечего терять. Отчего бы не рискнуть?

   – Ты рискуешь многим, моя дорогая. Слишком многим. – Тёмный передёрнул плечами. – Начиная от распрей внутри страны и заканчивая жизнью дорогого тебе человека.

   Ах, вот зачем ты пришёл!

   Поглумиться.

   Станцевать на могиле.

   Показать себя... с лучшей стороны.

   Похоронить Росса за плинтусом.

   Предатель.

   – Боги любят троицу, ага? – в свою очередь растянула губы в язвительной ухмылке я. – Третий договор, мой милый? Не надоело?

   – Что ты, что ты! Чур тебя! – На меня замахали руками, будто на беса какого. – Я зарёкся подписывать такие документы с тобой! Да, я люблю сделки и заключил их бесконечное множество, но с тобой?! В третий раз?! Чтоб ты меня собственными руками в могилу свела?

   – А ты сомневаешься, что я так и поступлю? Нахал.

   Чёрные глаза вмиг зло сверкнули.

   – Уж какой уродился, – буркнул он, но в считанные секунды восстановил хорошее настроение: – Но ты права, пришёл я к тебе не просто так.

   Ах, не просто так...

   – С просьбой.

   Ах, с просьбой...

   – С такой просьбой, от который ты не сможешь отказаться.

   Ах, не смогу отказаться...

   – Меня уже снедает любопытство, – поспешила заверить.

   Тёмный воровато оглянулся, удостоверился, что за нами никто не следит, и доверительно зашептал мне на ухо:

   – В ближайшее время, счастье моё, надо заняться твоей маленькой сестрёнкой-полувампиршей.

   – Джейн? – Удивил, винторогий коз... винторогое существо. – Причём тут она?

   – Её силы вредят не только ей самой, но другим людям и нелюдям. Ты будешь обязана провести Гриффин сначала на Авалон, потом на Олимп. Обязана, слышишь? Хоть умри, но ты сделаешь это.

   По мере выслушивания окончательно свихнувшегося бога я понимала – кто-то откровенно вешает мне лапшу на уши, да так искусно, что я и слова поперёк сказать не могу.

   – Помнится, в начале говорилось о просьбе, – выдавила я. – В том, что ты сказал, не было ни капли смысла слова "пожалуйста".

   Меня смерили недоумённым взглядом. Что?

   – Ты приказал мне, – пояснила. Так понятней, кровосос недоделанный?

   – А, это! – Кхашен стукнул себя по лбу. – Извини, забыл. Пожалуйста, радость моя, помоги сестрёнке, ибо она и только она сможет помочь тебе в борьбе с Магическим войском нашей Конфедерации.

   – Орки, фейри и Тёмные образовали Конфедерацию? – взвизгнула я и едва не заехала богу кулаком в челюсть от переизбытка эмоций. – Почему я узнаю последней? Ты не мог начать с этого наш разговор?

   Кхашен снисходительно улыбнулся и потрепал мне волосы на макушке. Ага, как же, нервы он мне потрепал, вот что он натворил...

   – Конфедераты, ёпрст! Линкольном себя возомнил? Ну-ну, будет тебе война, обожаемый мой, будет.

   Бог рассмеялся, довольный моим негодованием, и растворился в воздухе, телепортировав без слов.

   И только сейчас до сознания достучался один немаловажный вопрос – какой смысл Кхашену, Владыке Тёмных, помогать мне?

   Есть что-то тёмное в этом плане обучить Джи, ох, чует моё сердце... Проблем потом не оберусь...

* * *

   Темнота. Жар. Под ногами плывёт Флегетон. Не чувствую боли. Тартар.

   Уши будто закладывает, и с каждым шагом слышать что-либо даётся всё хуже и хуже.

   Вдруг сквозь толщу тишины прорывается голос.

   Плач. Всхлипы. Обещание.

   Крик.

   Шёпот. Просьба. Приказ.

   И вновь крик переходит в рыдания.

   Дёргаюсь. Останавливаюсь. Быть этого не может!

   Насколько сильно хочет она достучаться до меня, что Тартар слушается её и... начинает медленно сводить меня с ума?

   Бедная, маленькая. Ненормальная. Как ты не поймёшь, что на мне можно поставить крест?

   Усилием воли заставляю себя прекратить жадно вслушиваться в хрипы такого родного голоса и делаю шаг вперёд – невыносимо долгий, притупляющий сознание.

   И огненная вода Флегетона вновь обступает ступни, голос стихает.

   Тартар. Не чувствую боли. Под ногами плывёт Флегетон. Жар. Темнота.

   Теперь уже навсегда.

   Илзиэль Аррен Эллонд.

   Куда идти, когда впереди темнота?

   Куда бежать, когда под ногами пусто?

   Куда плестись, когда цель потеряна?

   Я, в последнее время и так не отличавшаяся хорошим настроением, впала в депрессию окончательно.

   Да, я вернула себе магию.

   С оговоркой – почти.

   Да, я открестилась от трона Алмодрая.

   С поправкой – только на время военного положения.

   Да, я стала Колдуньей.

   Но чего это стоило...

   Я не разрешала родственникам жалеть себя, потому что знала – пожалеют, и Лиза расплачется окончательно. Хоть и позволяла себе такую роскошь, позволяла себе побыть слабой (когда никто не видит).

   На людях продолжала улыбаться, но такие, как Тарье, Клэри, Джейн понимали, что внутри меня сейчас только чёрная дыра.

   Рубцы на душе, сшитой иголкой-"цыганкой" и толстыми, серыми от грязи, нитками.

   Раны, сочащиеся сукровицей и гноем.

   Мерзость.

   Когда-нибудь они заживут, оставив после себя больные шрамы. Из той когорты, что лишь при прикосновении открываются и кровоточат.

   Когда-нибудь.

   Через сколько времени это произойдёт? Спустя десять, двадцать лет? Или же как только стукнет за третью сотню?

   Я никогда не смирюсь с гибелью ден Асмира.

   Потому, что я виновата.

   Кругом.

   Если бы не мои ошибки, он был бы жив.

   Счастлив...

   Спокоен...

   Не тронут...

   К кому податься? Кому продать душу?

   С глади зеркала на меня неожиданно взглянула худая, побелевшая, с глазами цвета морской волны и рыжими волнистыми волосами, девушка. Её очи лихорадочно блестели, нижняя губа оказалась безнадёжно прокушена до крови.

   Она была до жути похожа...

   ...на меня.

   – Мы играем по-крупному, – шепнула она мне, чуть наклоняясь вперёд. – Всегда, Лиза. Этот мир – мрачен. Почти бессмертен. Кровожаден. Он любит чужую боль, чужую тоску. Чужие жертвы. Без них в этом мире – никак. Единственное спасение в этом мире – пожертвовать. Так чем готова пожертвовать ты, молодая Мгла, чтобы спасти его?

   Девушка пытливо рассматривала моё лицо.

   – Ты идёшь на Авалон. Не к Карле. – Девица улыбнулась, немного обнажая острые белые клыки. – ...Ты идёшь ко мне...

   От осознания, кто это, я отшатнулась к противоположной стене. Я часто дышала.

   А девица тем временем рассмеялась.

   Значит, истинное Зло не Кхашен и не Карла.

   Истинное Зло – она...

   – Королева Маб...

   В горле от ужаса перехватило.

   Первая фейри на земле. Мертва. Лежит в дубовом гробу, усыпанная лилиями и охраняемая бдительным Вием, тьфу ты, Всевидящим Оком.

   И её дух всегда похож на того, чью жизнь она хочет.

   "Сплошные короли и королевы вокруг... Боги и богини... Ты никогда не любила полутонов, моя хозяйка".

   Фе...я кивнула, подтвердив.

   – Они всего лишь марионетки, Лиза. – Маб по-детски наивно и безвинно улыбнулась. – Игра началась со времени рождения твоей бабки. Хаоса – Кхашена и меня. Мы – трое первоначал – создали мир, полный идеалов и... ужасов. Кошмаров. Проклятье! – ругнулась она тихо. – Мы хотели получить Творение – Утопию! А в результате? – Сплюнула. – Абсолютно противоположное. Мы, первоначала, Творцы, Демиурги, создали не Рай, а Ад. Потом меня убили, Кхашен трусливо поджал хвост и смылся, Мгла ушла. Теперь она отдала свою сущность Демиурга тебе и тоже изничтожила в ней всё хорошее. Мы никогда не были энерговампирами, понимаешь? Никогда! А ты просто... выродок! Уродка!

   "Утырка!" – вспомнилось из одной книги (прим. авт. – Елена Звёздная "Катриона. Принцесса особого назначения").

   Маб продолжала выплёвывать слова, как грязь:

   – Но ты – бедная, измученная душа, разделённая богами на три части, поданная Тьмы и Света, покорёженная собственной бабкой – можешь вернуть долг. Мне и Хаосу. С Мглой я как-нибудь сама разберусь. Но ты! Карла и Кхашен были счастливы поиграть с тобой, куколка, пусть и с моего позволения, однако сейчас ты моя, Лиза. Моя! И никто не сможет забрать тебя у меня! Все эти договоры, ревности, войны – всё это для того, чтобы ты стала моей! Навечно!

   Отступать некуда, я упёрлась спиной в стену.

   Фея протягивает ко мне свои белые, скрюченные пальцы, она больше не похожа на меня. Скорее, на мою постаревшую версию – морщины на чужом лице, выцветшие глаза, обчекрыженные волосы, впавшие щёки.

   Я спокойно смотрела на Маб и понимала, что права фея, как ни крути ты глобус – права.

   – Если я поступлю так, как ты желаешь... – еле-еле проговорила я, сползая по стеночке на пол, – ты сможешь выполнить мою просьбу?

   – Конечно! Что за разговоры? – притворно разозлилась Маб. – Что пожелаешь!

   Я сглотнула.

   Жертвы... Так много жертв ради... чего? Вернее, кого? Меня?

   Я не стою и десятков тысяч жертв.

   А потому...

   – Отдай мне знание возвращения человека из мира мёртвых, – прохрипела, не переставая смотреть в затягивающую черноту зрачков феи. – Возможность вернуть дракона. Одна попытка. Как только я пойму, что он жив и полностью здоров, я уйду к тебе навсегда, Маб. Ты получишь меня и будешь делать со мной всё, что захочешь. Мстить Мгле. Продолжать любить Кхашена. Умертвлять меня, возвращать к жизни, а затем опять уводить в могилу.

   Фея задумалась. Красота по капле возвращалась к ней.

   – Я согласна, – наконец обронила она. И, почти растаяв в зеркале, удовлетворённо добавила: – И даже дам тебе три дня на прощание. Запомни, моя куколка: три дня!

   Маб исчезла, оставив напоследок лёгкий дурманящий, лавандовый шлейф.

   И, по идее, он должен был окончательно развеять контроль над разумом, подействовать как наркотик (что поделать – на эльфов лаванда всегда так действует...), но меня лишь резко затошнило. Подавив приступ, я поспешила открыть окно, проветрить в комнате и постараться позабыть о появлении феи.

   Кхашен.

   Карла.

   А знаете, мне их жаль.

   Быть марионеткой в умелых руках – всё равно что полностью потерять остов внутри. Стать бесхребетным. Слабовольным. Ничтожным. Отвратительным уродцем-инвалидом, от которого осталась одна оболочка.

   Но быть куклой в руках Актёра?! Лицедея?!... Стать до мозга костей подхалимом без чести и достоинства?!

   Похороните меня за плинтусом, если это не унижение и опущение последней стадии!

   И эти двое опустились.

   Сложили руки.

   Приняли господство мёртвой над живыми.

   И кто они после этого?

   Всего лишь пешки в чужой игре.

   – Илзи, – раздался неуверенный, будто испуганный голос Джейн из-за спины, – тебе пора. Эллонд требует, чтобы ты предстала перед гостями в своём прежнем облике.

   Я, прикрыв глаза, тихонько застонала.

   – ...Им не следует знать...

   Маб, ты всегда будешь преследовать меня?

   В ответ – смех, разбивший тишину на острые осколки.

   Лихостенье, будто поёжившись, покрепче обступило меня. Оно тоже вспомнило этот звук – страх разбиться ещё раз ни Стены, ни Предел не покидал.

   А я не хотела предавать их.

   – Сестрёнка! – Меня потрясли за плечи. – Давай, улыбнись! Всё хорошо, слышишь? Всё хо-ро-шо! И всё будет хо-ро-шо!

   – Признай, Джи, – мой собственный голос звучал как бы издалека, настолько плохо я слышала его, – в такое время нельзя верить в хорошее. Остаётся только надеяться и жертвовать чем-то...

   ...дорогим.

   Я думала, что меня убьют за такие слова.

   Но Гриффин, как и всегда, оказалась непредсказуема.

   – Илзи! – Джейн заставила меня открыть глаза и взглянуть на неё. – Илзи, ты не поверишь, но я тоже редко, когда плачу. – Она немного растянула губы в улыбке. – Плачь, сестрёнка, плачь. Не стесняйся. Слёзы никому никогда не вредили.

   И внутри меня что-то сломалось.

   Долгие полчаса я самозабвенно рыдала на плече Джейн.

   Я позволяла себе такую слабость только наедине с самой собой, а оказалось, что надо было просто позволить кому-нибудь другому пожалеть себя.

   Странные существа, эти люди...

Глава двадцатая. Когда вскрываются старые раны.

Мы ничего не приносим в этот мир и ничего не можем из него унести.

Стивен Кинг.

   Январь, 24. Москва, Россия.

   Что страшного в солнце? Ничего.

   Что плохого в температуре выше нуля градусов? Только время года – зима.

   Джейн тоже так думала. До того дня.

   Началось всё с тяжёлой, будто свинцовой, головы – Гриффин ни разу в жизни не встала по утрам с такой болью, словно обруч одели.

   Потом была ванная, то есть, умывание тёплой водой – та немедленно обожгла руки девушки.

   Затем само зимнее солнце – холодное, низкое, совсем-совсем не согревающее, но в один из последних дней первого месяца подарившее надежду. Кто бы мог подумать, что в конце января у Русской Зимы (да-да, именно с Больших Букв!) случится... передышка? Этакое маленькое разрешение почти наступившей Масленице – мол, давай, попробуй зазвать на землю грешную Весну-Красну да Ярило-батюшку, а я пока отдохну, снежков посолю.

   И вот это солнце, настолько слабое и беззащитное, неожиданно согрело Джейн, да так, что от кожи повалил пар, а руки и лицо резко покраснели.

   Она не знала, что это за явление.

   Не знала, как объяснить его научным ли, мистическим ли подходом.

   Думаете, единственное событие?

   Как бы не так.

   В тот день Гриффин встретила Феникса.

   Илзиэль Аррен Эллонд.

   Кабинет дяди встретил меня...

   ...тишиной.

   Только будто склизкий взгляд Дельвига следил за каждым моим движением – как я открыла дверь, как присела в реверансе, как проигнорировала многозначительное покашливание Тарье, как встала за спиной Анвиэла. Я не спешила. Не улыбалась.

   Зачем?

   Они и так всё знают.

   "Я рядом", – прошелестел голос пространства.

   Спасибо.

   – Что ж, – дядя поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок под подбородком, – раз все в сборе... прошу начать.

   Благословенный фейри откинул за спину тёмный, как шоколад, хвост и заговорил:

   – Как вы знаете, наши страны находят не в самом лучшем положении...

   – Говори проще – в анусе, – перебила его я.

   Дельвиг подавился, Тан не сдержал смешок.

   Анвиэл промолчал.

   – ...и военное положение только усугубляет дело...

   – Я не ослышалась? Ты сказал "усугубляет"? Надо же, какие песни поёт объявляющая войну сторона!

   Тан прожёг меня взглядом, наполовину недовольным, наполовину весёлым.

   А ты прекрасно знал, дракончик, что я терпеть этого фея не стану!

   Фей подскочил, пыхтя, как паровозик Пыхалка, и, едва ли, не выдувая облачка пара.

   – Ты! – взвизгнул он и грозно сдвинул брови. – Заткнись уже наконец!

   Зевнула.

   – Как прозаично! – протянула лениво.

   - ...Враги всегда прозаичны, моя куколка!..

   От неожиданности я вздрогнула, изменилась в лице.

   Мой личный конвоир наконец-таки вышел из тьмы на свет.

   Истинное Зло.

   Опять смех серебряными колокольчиками, и осознание, острое, как край листа осота – принц фейри один из тех, кто попал под влияние мёртвой Маб.

   Он заодно с Карлой и Владыкой Тёмных.

   Или же они всегда отдельно?

   Они вместе?..

   Или они отдельно?..

   Когда я посмотрела в глаза Дельвига – прямо, твёрдо, – даже мускул на его холёном лице не дрогнул.

   Но когда я позволила улыбке скользнуть по губа-а-ам...

   Дельвиг побледнел, как кристально-белое хлопчатобумажное полотно.

   – Илзи, ты чего улыбаешься так плотоядно? – водрузил руку мне на плечи Тан. – Мне даже страшно на тебя смотреть, если честно.

   Я не обратила внимания на вопрос, лишь улыбнулась ещё шире. На задворках сознания Маб рассыпалась в серебристом смехе, становилась бриллиантовой росой, играющей всеми цветами радуги на солнце. Она цвела, как майская роза.

   И меня это раздражало.

   Дёрнув головой и перебросив косу наперёд, я, нисколько не страшась ни мёртвой Королевы, ни чего-либо другого, спросила у белого принца:

   – Ты вместе с мамочкой Королеву поднял из мёртвых, или помогал кто?

   Смех прекратился, перерос во что-то более страшное, пугающее, тёмное.

   – С-с-скотина! – прошипел тем временем Дельвиг, пятясь к выходу. – Бешеная! Психованная!

   – Хотя бы не скрываю сих чёрт характера и одной возможности Дара – я некромантка, но ни разу не воспользовалась силами, – парировала я. – А ты, Благословенный фейри, один из Послов доброй воли Авалона, крещёный не феями, а сильфами, не только благословлён по ошибке, но и пренебрегаешь своими полномочиями, как принц. Ты обязан защищать свою страну от зла, а на самом деле сам поднял его из могилы!

   Карие глаза сощурились, в них вспыхнул адский огонь.

   – А что бы ты сделала ради любви, а, Илзиэль Аррен Эллонд? – вздёрнул он нос.

   Не пори чушь, Благой!

   – Она старше тебя в сотню тысяч раз!

   – Я люблю её, Илзиэль! – заверещал. – Люблю! А ради Маб я готов на всё!

   Пришла моя очередь прищуриваться.

   – И на убийство готов? – Я сложила руки на груди.

   – Да!

   И столько отваги – наивной, глупой, такой... безрассудной и чистой – было в его глазах, что я сдалась.

   Почти.

   – Ты заблуждаешься. – Я гордо вскинула подбородок.

   Я ведь права, а он не верит. Влюблённый идиот.

   Или же зачарованный?

   – Никогда, Илзиэль. Я никогда не заблуждаюсь.

   Ну-ну.

   Я вышла из кабинета, громко хлопнув дверью напоследок. Не заблуждается он, как же!

   Каким наивным надо быть, чтобы поверить одной из древнейших существ в мире? Первой фее? Маб?

   Не знаю.

   Не понимаю.

   Не хочу понимать.

   Это просто... немыслимо! Он же с ума сойдёт!

   Но ни в моих правилах кому-то сочувствовать. Тем более тому, кто сам себе проклял.

   Изничтожил.

   Истоптал.

   Вдавил в грязь и плюнул сверху.

   Глупый...

   Я вынырнула из мыслей на поверхность реальности в музыкальной комнате. Гитары, флейты, скрипки... Оно. Фортепиано из красного дерева, перевезённое из Храма Аматэрасу после смерти мастера Тецуо. Новый Настоятель ни черта не хотел его отдавать, но кто не сломается против (фактически) нового Империуса?

   Бархатные клавиши. Чистые звуки...

   Почему лишь песни Muse играются на нём? Неужели связь с самым первым проигранным произведением?

   Да мне даже легче.

   Эмоции выходят легче.

   "Город Заблуждений". Мелодия, в оригинале похожая на испанские напевы. Но как же тепло в них окунуться порой! Просто начать играть, перебирать гитарные аккорды, перестроенные под мой, "фортепианный", язык. Заменить скрипку чем-то...

   ...идеально-хрустальным...

   Спеть хрипловатым голосом два первых куплета. Понять, что мы все виноваты в своих проблемах. Начать в это верить. Или в любые другие теории... Это уже не так уж важно. Важно другое – заблуждения мы строим сами.

   А как приятно петь на фортиссимо припев, наслаждаясь словами: "Уничтожь этот Город Заблуждений... / Обрушь эти стены вниз / Я отомщу...".

   ...почти плача...

   ...почти сдаваясь...

   ...почти принимая мир таким, какой он есть...

   ...почти перекладывая вину свою на плечи других...

   Затем добить третий куплет – из последних сил допеть его, едва не скатываясь в истерику, – выждать небольшой проигрыш и...

   ...два припева заново.

   Побеждая и сдаваясь.

   Поднимая советский флаг над Рейхстагом и белый флаг над головой.

   Вставая с инвалидной коляски и принимая мысль о невозможности ходить.

   Так почему же мы, раз сами виноваты в своих проблемах и заблуждениях, не хотим их исправлять? Не хотим вставать с колен? Не хотим не сдаваться?

   Затянув покрепче ремень на седле, я переглянулась с Тьмой. Смесь чёрного пегаса и единорожицы имела просто убийственный характер, красивущую чёрную, кудрявую гриву и тёмно-тёмно-фиолетовые глаза.

   – Ну не смотри ты так на меня! Авалон – не Олимп, там лошадей не любят! – взмолилась, едва ли не вставая на колени перед животным. – Мне придётся бросить тебя в Университете! Но там Лихневски, он поможет!

   Коняка фыркнула.

   – Све-ет! Образумь свою подружку! Скажи ей как-нибудь, что всё будет хорошо, и никто никого не съест! – Я погладила по морде ещё одного наполовину пегаса наполовину единорога, настолько молочно-белого, что глаза приходилось щурить. – Карл Лихневски всего лишь проректор, а не Ганнибал Лектер.

   Из конюшни донеслось возмущённое:

   – Лектер был психиатром и хирургом, Илзи!

   – Да-да, а ещё был выдающимся, просто грандиозным человеком, страдающим каннибализмом, и серийным убийцей. – Свет закатил глаза, Тьма ткнула меня в руку рогом. – Вы тоже считаете, что Энтони Хопкинс идеален для такой роли? Джейн, вот видишь, а ты говорила, что он слишком добр на лицо!

   На свет белый вышла сестрёнка в болотного цвета охотничьем костюме, раскручивая над головой лассо и обнажая внушительные клыки.

   – Есть что-то в культовом фильме "Интервью с вампиром" по книге Энн Райс... – успела сказать я, как с громким визгом пришлось удирать от разгневанной полувампирши. – Джи-и-и! Решила потренироваться ловить фейри? Что ж сразу-то не сказала?

   И кинулась в небо.

   Сестра замерла, запрокинув голову и ошарашенно уставившись за мою спину.

   – Ты чего? – вопросила я, только-только вошедшая во вкус.

   – Илзи. – Гриффин громко сглотнула, на высоте трёх метров слышно было (а может у меня слух острый!). – Ты только не волнуйся...

   Я оглянулась и завизжала ещё сильнее.

   Тёмно-синие крылья радостно трепетали и явно рвались полетать подольше.

   – Лихос-с-стенье, – зашипела я, прекрасно догадавшись, кто подсунул столь интересную бяку. – я приняла твой подарок, но не обещала им пользоваться!

   "Поэтому мне пришлось помочь тебе. Вспомни, Лиза, каково летать".

   Взмах – и воздушная яма, из которой я не вышла. Не удержав равновесия, я шмякнулась о землю. Эх, не научилась я держаться на тонких крыльях, не научилась.

   – Нет, прости. Не мои. – Прикрыла глаза. Разочаровалась?

   "Я понимаю. Просто обидно, что тебе те же драконьи крылья родней моих".

   Сознание, словно специально, зацепилось за одно-единственное слово.

   – Чёрт! – выругалась я и поспешно запрыгнула в седло. – Издевательство какое-то!

   – ...А что ты хотела, моя куколка...? Счастья? Ты эгоистка, моя дорогая...

   – Я хотела мира, – одними губами прошептала я. – Но всё испортила.

   – ...Хочешь вернуть всё назад? Я решу проблему...

   – Тогда я слишком много потребую от тебя. Ты и так согласилась дать мне заклинание для Росса.

   Я почувствовала, как фея улыбается и проводит языком по клыкам.

   – ...А ты согласилась прийти ко мне, моя куколка! И поверь, ты заплатила больше, чем могла.

   Джи тронула меня за колено.

   – Что ты говорила, сестрёнка? – Во взгляде второй стихийской принцессы сквозило неприкрытое любопытство. Изредка проглядывала тревога.

   Тронув поводья, я взглянула на небо – тёмно-синее, с фиолетовыми отливами, тяжёлое.

   – Гроза скоро начнётся, – легко соврала я. – Надо поспешить. Если мы хотим беспроблемно попасть на Авалон, стоит найти поле без каких-либо деревьев. Нужна открытая местность.

   Джейн последовала моему примеру и взгромоздилась на Света. М-да, сразу видно – человек, ой, простите, полувампир ни разу в седле не ездила.

   – Ты хочешь, чтобы мы сгорели? – поинтересовалась она. – Молнии – это тебе не хухры-мухры. Нас можно будет прямо там и хоронить.

   – Ты как из деревни приехала, чесслово! – восхитилась я. – Никогда порталов Тёмных не видела? Ой, что это я... Ты реально их не видела. Ну ничего, Алекс и Полька тебе всё-о-о объяснят, правда, ребята?

   Прямо передо нами материализовались Наследники на двух степных азиатах. Выдыхая облачка дыма, кони били передними копытами землю и смотрели на мир красными, как угольки, глазами. Страшно красивы.

   – Где вы таких откопали? – Гриффин пожирала глазами коней. Э, кажется, я знаю, какой подарок готовить на день рождения девчонки.

   – В Седьмом Мире, – отозвалась Полинка, поправляя шоколадную косу, заколотую вокруг головы, как венок. – Фобос и Деймос всегда к вашим услугам, да, ребятки?

   – Да пошла ты! – вдруг рявкнули они.

   Алекс усмехнулся, и я заметила одну странную вещь.

   Джи смущалась и искоса поглядывала на Тёмного.

   Прыснув в кулак, я попыталась замаскировать смешок под кашель, но проницательная подружка мгновенно всё поняла. Ей хватило доли секунды, чтобы взглянуть на брата, на Гриффин, уронить нижнюю челюсть, вернуть её на место и вопросительно уставиться на меня. Я в ответ пожала плечами. Их жизнь, пусть сами решают.

   – Ну что, поехали? – отвлекла всех Полинка, настороженно приглядываясь к моей сестре. – Не будем терять времени.

   И мы ушли в закат.

   Вернее, в то, что умело прикидывалось им – начинавшуюся грозу.

   Где-то Наверху.

   – Они хотят попасть на Авалон? Глупые!

   – Девчонка знает. И всё равно почему-то идёт на верную смерть...

   Тихие шаги...

   – Охота и Природа, Море, приветствую.

   – Мудрость и Война? Он отпустил тебя?

   – Верховный злился, но недолго. Папа вообще отходчив в последнее время.

   – Я согласен с Верховным, Мудрость и Война. Ты зря сделала такое с их нитями.

   – Море, а теперь объясни, что я сделала не так.

   – Ты переплела их. А потом оборвала одну из них. Ты своими руками уничтожила половину девчонки!

   – Я помогла. Ей нужна сила. А где она её возьмёт?

   – Я не удивлюсь, если ирбис вновь перебежит тебе дорогу и сможет восстановить нить парня.

   Мудрость и Война отвернулась от родственников и довольно пропела:

   – Тогда нить оборвётся у неё самой.

   – Афина!

   Но довольная богиня мудрости и справедливой войны только передёрнула плечами. Какая ей разница? Главное, что она выполнила свою работу – Зевс приказал ей починить нить жизни? Афина её починила. А всё остальное... чисто от себя.

   Подарок для любимой родственницы.

   Илзиэль Аррен Эллонд.

   Гроза настигла нас в лесу.

   Несколько неожиданно громыхнув над головами, подарив пару красивых букетов молний, тучи, будто мешки, прохудились. В считанные минуты мы промокли до нитки.

   Боюсь, мы не успеем. Таким темпом, что мы двигаемся сейчас, даже до ближайшего поля не дотянем. А магией пользоваться нельзя – принципиальные фейри заметят и не откроют Врата. Это крайне нежелательно.

   Как поступить? Не знаю. Гнать лошадей во весь опор не получается, Джи попросту не сможет удержаться в седле. Она и так испуганно подпрыгивает при каждом рывке Света, желающему скорости, так что галоп отставим в сторону.

   Превратиться в дракона и перенести всех? Считается использованием магии, да и драконы всегда были чужды мирному и волшебному, чтоб их, народцу. Ещё тоже Врата не откроют, а мы продолжим мокнуть. Не нать нам такого.

   Попросить мёртвую Маб?..

   Подумала и испугалась её ответа, внутренне содрогнулась. Нет, не буду и не хочу. Кто знает, что попросит первая фея на свете в уплату за такую простую просьбу?

   Тучи такие тяжёлые, свинцовые, фиолетово-синие. Кажется, что несколько минут – и они рухнут на тебя, раздавят, сотрут с лица Вселенной. Будто тебя и не было никогда.

   Так...

   ...просто.

   Я закрыла глаза, откинула голову назад, ловя холодные капли. Накинуть невидимость, что ли? Дело пары минут. Р-раз! – и тебя никто не видит, но все знают, что ты рядом, на Тьме, едешь и просто желаешь немного подумать наедине с собой. Чтобы никто не отвлекал. Друзья – они поймут без слов.

   Как чувствует себя человек первое время после потери близкого человека? Честно говоря, плохо представляю. Например, внутри меня образовалась какая-то пустота, каждый звук отдаётся в ней глухо, как будто боясь причинить вред. И, вроде, ну нет человека – и что? Нужно оно... плакать, страдать, беситься, сдаваться?

   Дёрнулась. Всё, хватит пессимизировать! Спасём. И не из такого вытаскивали шкуры. Передо мной сейчас стоит намного более важная задача – обучить Джейн и выпутаться из сетей Маб. Росса вытащим, обязательно вытащим.

   И сама жить останусь!

   Воть!

   Мелькнула молния.

   Забыв про наложенную невидимость, я остановила лошадь, спрыгнула на землю и понеслась вперёд. Меня как подгоняло нечто сзади...

Глава двадцать первая. Судьбы.

События в человеческой жизни развиваются в трёх направлениях: хорошо, плохо и ужасно.

Стивен Кинг.

   ...Перенеслась я одна.

   Что стало с остальными? Не знаю. Их попросту не пустили. Вернее, их не захотели пускать:

   – Итак, Илзиэль, кажется? Идеально. – Блондинистый Благой фей что-то быстро чиркнул в тетрадке и обратил на меня взор синих-синих глаз. – Больше никого с собой не притащили? Великолепно. Пройдёмте, Ваша крёстная желает Вас видеть незамедлительно.

   Ага, вот кто кашу заварил!

   – А больше она ничего не желает? – огрызнулась я немедленно.

   Фей неодобрительно цокнул языком.

   – На данный момент она желает выжить, – буркнул он и подставил локоть. Я вцепилась в него, несколько опешив от слов провожатого.

   – Что не так с крёстной? – поинтересовалась.

   Блондин вздохнул.

   – Её величество отравили медленным ядом. Кто, к сожалению, неизвестно, отравитель уничтожил флёр своей магии.

   Я скользнула взглядом по зелёным полянкам.

   – Или флёра не было.

   – Такого не может случиться, – возразил провожатый. – Для столь невозможного развития событий отравитель должен...

   – Умереть, да.

   Фей испуганно оглянулся и сглотнул слюну. Неужели, все знают?.. О занятиях их принца и королевы?

   Карла действительно была очень плоха – кожа жёлтая, морщинистая, глаза потеряли блеск. В мою голову, каюсь, закралась мысль не об отравлении, а об искусном энергетическом высасывании. Слишком сильно симптомы похожи на лишение мага энергии Демиургом.

   Я присела на кровать болезной и ощутила жалость. Да, она ужасная крёстная, но какая есть. Я тоже не подарок.

   – Здравствуй, Лиза, – еле-еле прокряхтела фейри и зашлась в приступе сильного кашля. – Ты прости меня за всё. За дракона и твой дом в особенности.

   Взяла Карлу за руку – слабую, едва сгибающую пальцы.

   Господи, боги, клянусь, Маб за всё-всё ответит!

   – Разговаривай поменьше, – нахмурилась я и потянулась к графину с водой: – Налить воды? Мне не нравится, как ты кашляешь.

   Слабая улыбка озарила лицо фейри.

   – Ты ведь догадалась, кто это сделал, – против наказа пошла она. – Я, Кхашен, Дельвиг натворили вместе много дел, но Маб – худшее из всех. Нам и в голову не пришло настолько гадкое развитие событий.