Текст книги "Записки рыжей эльфийки"

Автор книги: Лиза Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

   Тёмная ночь, свет фонарей,

   Ветер шумит, гуляя по крышам.

   Добрая ночь, двери скорей

   Ты распахни, в надежде о встрече.

   Тёмная ночь, отблеск звезды

   Нам предвещающий день грядущий.

   Милая ночь, завтра и ты

   Нужной кому-то станешь и лучшей.

   Да, так было всегда,

   С досадой глядя

   На наши потери,

   Мы, надежду храня,

   У жизни, греша,

   Воруем ступени.

   Подстраиваясь по меня, девчонка звонко запела. Но когда пришло время петь припев, уже мне пришлось изменять тональность и быстро-быстро танцевать по клавишам пальцами. Черноволосая хитрюга поблёскивала глазами и строила из себя невинную овечку.

   В ответ я на втором куплете по-тихому стала спускаться в мотив песни "Forever Young". Кларисса погрозила мне кулаком, а я... что я? Добавила пару трелей и перескочила на припев песни Alphaville.

   Эллонд и Ричард, чьей точной копией была Клэри, заливались смехом, едва за животы не держась. Полинка и Лея едва не визжали от восторга, Алекс, Лихневски и Зарвин поперхнулись каким-то спиртным. Ден Асмир просто улыбался, а потом внезапно исчез.

   Тёмная ночь, радость любви

   Нам подарившей, теплом этого лета.

   Лунная ночь, стань же скорей

   Нашей мечтою и наслажденьем.

   Тёмная ночь, волей судьбы

   Мы, пробуждаясь, рвёмся на волю.

   Славная ночь, нам покажи

   Тезисы жизни и дорогу ко Смерти.

   Да, так было всегда,

   С досадой глядя

   На наши потери,

   Мы, надежду храня,

   У жизни, греша,

   Воруем ступени.

Глава двенадцатая. Тучи сгущаются.

В нашей душе есть что-то такое, что непреодолимо влечёт нас к безумию.

Каждый, кто смотрит вниз с края крыши высокого здания, чувствует хотя бы слабое болезненное желание спрыгнуть вниз.

Стивен Кинг.

   Я сижу на трибуне Ледового дворца в Лужниках и пристально смотрю на лёд. То есть, льда там нет – хоккейная коробка полностью устлана землёй и газоном, как на футбольном поле. В середине импровизированного поля находятся странные чёрные тени, их нельзя рассмотреть. Тогда я спускаюсь на поле и пытаюсь пробиться сквозь внезапно появившуюся стену молний. Она не пускает меня, и я бью в неё лучом чистой магии без примесей. Стена разлетается, а я застываю от увиденного перед собой.

   Совсем рядом со мной стоят два человека в чёрных масках, полностью закрывающих их лица. У них в руках длинные, с полтора-два метра, плети, они размахиваются и с силой опускают их концы на спину человека. Я опускаю взгляд чуть ниже и вскрикиваю – на коленях, склонив голову к земле, но не падая и не горбясь, стоит Росс. Его спина уже не похожа на спину – какое-то кровавое месиво, кожа висит клочьями, кровь струится не ручьём – рекой.

   Меня охватывают разные чувства: обида, злость, раздражение, жалость, желание отомстить, бросить, оставить человека в беде – я действительно разрываюсь на тысячи кусков и едва ли не кричу, когда очередная плеть опускается на спину мага-целителя. Я не знаю, что делать. Мой разум полностью отключается, оставляя место только зрительному и слуховому восприятиям.

   «Я помогу», – шепчет Ирма, а я чувствую, как моё сознание затопляют чужие холодные мысли. Я отключаюсь на несколько секунд – не вижу, не слышу, не чувствую. И только в самый последний момент, когда плеть неожиданно опускается на левую руку и обвивает её, сжигая болью дотла, я просыпаюсь. С ужасом смотрю на плеть на собственной руке, но не пытаюсь возразить. Наоборот, вторую плеть я ловлю теперь уже второй рукой. Крик помимо воли вырывается из моих уст.

   Я подскочила на кровати, безнадёжно путаясь в одеяле. Горло саднило – я кричала. Удивлённо проведя руками по щекам, поняла, что плакала. По спине пробегал холодок, то ли от страха, то ли от срыва, то ли ещё от чего-то.

   Попыталась успокоить дыхание, не получилось. Наоборот, стало только хуже – от стоп по ногам пробежало незнакомое чувство, заставляющее неподвижно застыть и придушенно дышать через рот. Страшно. До жути. Я чувствовала, как в висках пульсирует кровь, как она отливает от лица и приливает обратно. Что это со мной? Почему мне так страшно? Почему тело сковывает какая-то странная фобия?

   Я понимала, что все мои видения – это что-то странное, но до такой степени? Достаточно сложно жить и понимать, что, уснув однажды, я могу увидеть либо будущее, либо прошлое, либо настоящее. К слову, я искренне верила, что это моё видение было сном после очень сложного дня. И фамильяр куда-то смылся... За мышами-полёвками, что ли?

   Дверь в мою комнату вдруг открылась.

   – Эль.

   Наверное, я сломалась. Потому что в следующую минуту рыдала на плече у ден Асмира, наплевав на всё, что наговорила ему этим вечером. Меня не успокаивали, просто крепко обнимали. И, чуть успокоившись, я шёпотом пересказала целителю всё, что видела. Чем дальше я заходила, тем сильнее сжимал меня ден Асмир. Наконец я сама вывернулась из объятий, и, трясясь, задала сама важный в этот момент вопрос:

   – Это было, есть или будет?

   Росс упрямо поджал губы, явно не собираясь ничего рассказывать. Даже в лунном свете, попадавшем в комнату через полностью открытые окна, я заметила его недовольство.

   – Что такого я спросила? – Зубы отбили дробь. – Почему я не могу знать того, что видела?

   – Потому, что ты это видела.

   Убийственно логичный ответ. Я сейчас сдохну от того, насколько он логичный.

   – Объясни, – упёрлась я.

   – Зачем?

   Блин, что ж за упрямые козлы мы с ним, а? Чуть что, сразу рожки впереди, хвосты позади и идём на таран.

   Я вскочила с кровати и решительно направилась к зеркалу, попутно доставая из воздуха Книгу Рун. Шурик показал мне руны, требующиеся для создания портала через Предел, так что я знала заклинание перехода.

   – Стоять! – рыкнули сзади оч-ч знакомым тоном. – Куда собралась, Ненормальная?

   – У меня стойкое ощущение дежа вю, – пробормотала я, надевая перчатку на правую руку, чтобы не обжечься при написании заклинания.

   – Я тебе сейчас дам "дежа вю"! Кому сказал – стоять!

   – Не смей мной командовать! Я тебе не собачка Павлова!

   За спиной зарычали.

   – Добилась-таки своего. Садись, я расскажу тебе.

   Помимо воли на моём лице расцвела довольная улыбка. Кто сомневался в правильности моего поступка? Уж не я точно. Я развернулась и нарочито медленно села на стул перед собеседником. Закинув ногу на ногу, застыла в ожидании. Росс недовольно выдохнул, но начать объяснять соизволил:

   – Слушай, вредина, и запоминай, что не ты одна путаешь меня с драконами. – Я открыла рот, возразить, но он оставил, вскинув длань. – Запомни: они давным-давно уничтожены, и я ни разу не наследник их расы. Те, кого ты видела, существуют на самом деле. Ведьмаки вообще существуют.

   Из моих лёгких как-то разом вышел весь воздух.

   – Что?

   – Не "что", Эль, а "кто". Ведьмаки охотятся не только на вас, ведьм Земли, но и на выживших после переворота драконов. Видите ли, они мешают им спокойно жить из-за великолепно спрятанных сокровищ.

   – Тогда почему подумали на тебя? Поняли, что у тебя в заначке есть пара мешков золота? – Я приподняла брови. И он надеется этим меня обдурить?

   – Нет, – просто ответил он, будто не замечая моего насмешливого лица. – Просто я слишком похож на погибшего сына премьер-министра Дрэгэндэра.

   Я вскинула голову. Становится всё чудесатей и чудесатей, а моя рыжая голова до сих пор не собирается принимать и переваривать информацию. А всё почему? Потому что я видела портрет того парня в кабинете третьего наставника. И, действительно, Росс был копией сынишки дракона, только немного повзрослевшей. Эдак на годок. Почему я не вспомнила об этом раньше?

   – Погоди, – я дёрнулась, – то есть всё, что я видела, было в действительности?

   Схватившись за голову, взвыла.

   – Ден Асмир, я прибью тебя! Ты не мог сказать мне раньше?

   – Раньше? – Целитель хмыкнул. – Зачем? Раньше ты сама всё увидела.

   – Убийственная логика.

   Я нервно смяла в руках тетрадку, невесть как взявшуюся у меня. Целителя избивали. Плетьми. На живую. Из-за чего? Из-за поразительного сходства с самым завидным женихом конца девятнадцатого века.

   Ден Асмир протянул руку к тетрадке и обжёгся, лишь коснувшись защитного сферического щита. Две молнии предупреждающе заскользили по поверхности оного и обвили мои запястья смирными змейками. Я скривила губы в гордо-насмешливой ухмылке.

   – Научишь? – В голосе мага-целителя проскользнуло любопытство. – Я такого не встречал никогда.

   Вздёрнула бровь и протянула ему правое запястье с молнией. Та всколыхнулась и переползла на средний палец, свернувшись в клубочек и вытянув один кончик, как у кобры.

   – Научить не могу, магия эта ведьмам принадлежит, а ею только знахарки некоторые да сами высшие могут пользоваться, – на старославянский манер произнесла я. После моих слов знакомый заметно приуныл. – Но передарить – легко... Если ты ей понравишься, потому что мне самой пришлось пять гроз переждать, чтобы поймать нужных.

   И кивнула молнии. Она покачалась, потрещала чуток и перепрыгнула на запястье мага. Росс дёрнулся от первого разряда, – сама помню, как меня с двух сторон током долбануло, – но уже через секунду счастливо улыбнулся. У него скулы не болят, так часто улыбается?

   – Такого подарка мне ещё не делали! – усмехнулся он, но внезапно схватил меня за руки. В комнате включился свет – он произнёс невербальное заклинание. – Что это?

   Я с ужасом смотрела на красные-красные спирали следов от плетей.

   Испуганно сглотнула. Ден Асмир поднял разозлённый взгляд на меня:

   – Итак, ты промолчала о том, что самовольно вмешалась.

   – Не самовольно, – вырвалось у меня, я смутилась. – Ирбис всё решила за меня.

   – Ирбис?

   Его лицо резко переменилось, стало каким-то чужим и недосягаемым. Примерно таким, каким я видела его тогда, два года назад, пребывая в горячке. В первую секунду, когда он ворвался помогать.

   Росс попятился к окну. Он... он был напуган не меньше моего.

   – Росс? – Я не понимала его поведения. Он никогда не выглядел настолько... настолько... беспомощным.

   – Извини, Эль. – Он вышел спиной вперёд на балкон. – От меня у тебя одни неприятности.

   И плавно закрыл двери. А когда я уже выскочила вслед за ним, парня и след простыл.

   Что это с ним? С чего бы он на себя все кары египетские принял? И меня бросил совсем одну. Друг, называется. На фиг, брошу всех и уйду в монастырь. Мужской. Потому что если я после просто откровенного предательства друга такая разбитая – то что будет после первого дня после расставания с любимым человеком? Правильно – ядерная война. Ах, да – косу тоже обрежу, надоела. Болтается за спиной, ненужная. А так парик кому-нибудь сошьют приличный. Рыжий. Кудрявый. А я "под горшок" подстригусь, утопаю куда-нибудь на Лысую гору под Киевом и буду Вия вызывать. О как! Начну изучать старославянские науки и стану наконец-таки чистой Русской ведьмой. Или вообще умотаю куда-нибудь в Чехию и получу диплом по специальности уже там.

   Выдохнула и залезла обратно под одеяло, натянув то по самый нос. Не вовремя пришедшая на ум "Есаул, есаул, что ж ты бросил коня?" нагло мучала ажно до восьми часов утра. Потом она сменилась на давнее предложение из песни: "Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не дождёшься!" Я ворочалась с боку на бок. Всё меня раздражало. То мешали обретённые острые уши, то волосы неприятно кололись, то гордость, противная и не вовремя проснувшаяся, мешалась. Благо, интуиция молчала, а я же её внимательно слушала, я же примерная девочка.

   За завтраком, мило улыбаясь эльфам, гномам, другим расам и магам, приехавшим на три дня праздника, я строила из себя невинную овечку. Ларанель и Эл, изредка посматривая на меня, фыркали в салфетки, Полинка закатывала глаза, Алекс, Лихневски и ещё кто-то переводили заинтересованные взгляды с меня на веселившуюся Клариссу, сидевшую на соседнем от меня стуле. Та, к слову сказать, держалась просто великолепно – заливистый смех заставлял некоторых мужчин судорожно сглатывать, а женщин скрипеть зубами. Но сестрёнка, казалось, не обращала на это никакого внимания. И только я изредка ловила её откровенно хитрые взгляды, направленные чуть ли не на каждого представителя мужского пола.

   Заметила настороженный взгляд Лаврентьева, повернула голову в его сторону, но не смотрела прямо. Мне достался лёгкий кивок, мол, всё хорошо и даже лучше. Я тут же вспыхнула и, удержавшись от желания бабахнуть кружкой с горячим и ароматным кофе по голове брата-близнеца, чинно встала из-за стола. Поля рядом нахмурилась – я ничего не съела. Однако на мимику подруги я не обратила ни малейшего внимания, присела в реверансе, жестом остановила поднявшуюся было Лаврентьеву и покинула собрание. Шорох юбки, которая была непозволительно коротка даже для стимпанковского двадцать первого века, отвлёк меня от созерцания вытянувшихся лиц собравшихся.

   А потом, попросив Алекса о тренировке, я переоделась в зауженные книзу чёрные брюки, белую блузку с широкими руками и завязочками у запястий и чёрный же удлинённый жилет. Из расстёгнутого белого воротничка-стоечки выглядывала гранатовая подвеска-цветок. На голову я позволила себе надеть серебряную ветку арбормагнолиа, в полтора пальца шириной – знак, что я действительно наследная араннэль Аррен Эллонд.

   На мощёную площадку вышла без меча – я привыкла так делать, тренируясь с проректором. Мягкие эльфийские сапожки, подаренные Ираном, приятно облегали ногу. Я впервые в жизни была уверена, что красива. По-настоящему красива. Без всяких там тушей, подводок и теней.

   Поклонилась другу, одетому во всё коричневое. Как же ему идёт этот цвет. Мы начали. Лёгкие, скупые движения – разогревались. И, когда все заметили, что происходит нечто интересное, я нанесла первый выпад: крутанувшись на мыске, каблуком на другой ноге с разворота попыталась ударить Алекса в сонную артерию, но он схватил меня за лодыжку. Дёрнув на себя, он практически повалил меня, если бы не помешала моя приобретённая грация, выработанная на его же уроках. В момент, когда я почувствовала, что мою ногу хотят вырвать из положенного ей места, я встала на руки и без усилия выполнила заднее сальто-мортале. Среди наблюдающих пронёсся единый вздох удивления.

   Мы носились с братом-близнецом по площадке, как угорелые. То тут, то там можно было увидеть тройное заднее сальто в его исполнении, или несколько поочерёдных ударов ноги с разворота в моём. Наконец-таки нам эта беготня надоела.

   Выхватив по два кинжала, мы подступили друг к другу с очень голодными лицами. Этакие два вампира на охоте встретились и перешли друг другу дорогу. Так хотелось выиграть, что дух захватывало. Но два моих выпада, один его – и мы застыли в одинаковой позиции. Один из кинжалов Сашки дрожал у моей сонной артерии. Мой кинжал в точности повторял движения оружия-противника. Вторые оружия мы держали в согнутых в локтях руках почти перпендикулярно плоскости земли, их лезвия застыли у наших губ.

   Алекс рассмеялся, опустил кинжалы, хлопнул меня по спине и сказал на ухо:

   – Быстро учишься. Только у тебя были изредка ошибки – малюсенькие, едва заметные, но были.

   Я кивнула. Не зря же я постоянно занималась рукопашным боем?

   Из стана наблюдающих донеслись хлопки. На меня смотрели, как на ненормальную. Да-да, я знаю – негоже благородной девице с ножами прыгать и мужиков бить, но в наше время по-другому нельзя! Либо мы их, либо они нас.

   Но, махнув рукой и не сказав ни слова, я скрылась во дворце. Одного представления достаточно, я довольна нашумевшим своим успехом.

* * *

   – Илзиэль, – не привыкла я, когда меня официальным именем называют, – садись. У меня есть к тебе одно важное дело.

   – Последнее время у всех ко мне есть важные дела. – Я задумалась, но дядюшку послушалась. – То один, то второй, то третий. Скоро буду петиции чартистов разбирать.

   – Кого? – недоумённый взгляд проследил мои разведённые в стороны руки.

   – Ну... этих... – Я потёрла лоб в тщетной попытке вспомнить объяснение. – Млин, забыла! Короче, что-то связанное с избирательным правом. А, вот, вспомнила! Чартистское движение – движение за изменение избирательного права. Происходило в Англии девятнадцатого века.

   Эллонд повторил моё движение. При этом лицо короля эльфов было настолько задумчивым, что я поневоле задумалась – а в Алмодрае не процветает ли чартизм?

   Ровно через пять минут король отошёл от усиленного мозгового штурма и перестал задумываться не по теме. Плавно перейдя к настоящей теме, по которой меня, собственно, и позвали. Следующие полчаса мне вновь рассказывали легенды о создании мира, Светлого и Тёмного царств. Я со скучающим видом их выслушивала. Ну на кой мне это опять повторять? Нельзя ли как-нибудь ускорить процесс рассказа?

   – "После того, как Адрин заключил сделку, молодой Кхашен выполнил уговор: остановил кровопролитие стихийцев, урезонил кровососов и отогнал разъярённых крылатых. – Я приподняла голову: этого я не слышала. – Однако не все повиновались воле бога – были на небесах и в подземье те, кто собрался вместе и низвергнул Кхашена в бездну Тартара, как и его предшественника, предателя Араса. Первого звали Габриэль – оборотень-волк, ребёнок Луны-Аваны, её правая рука. Второго же – Сатана, Люцифер, дьявол преисподней.

   Кхашен отомстил им, отправив обоих в девятый круг ада гнить и возрождаться в вечном льде..."

   – У, знакомые имена! Габриэль и Люцифер – прямо-таки кино "Ван Хельсинг", а круги ада своровали у "Божественной комедии" Данте.

   Дядя грозно погрозил мне кулаком, чтобы больше не перебивала.

   – Молчу, молчу!

   – "Смута закончилась, но осадок от неё остался. Потерявшие веру в свой народ пять правителей пяти стран заключили ещё одну сделку перед богами – если родится то дитя, о котором говорил Низвергнутый, то они уничтожат его любой ценой, даже если ради этого придётся убить себя. Любой из них прекрасно понимал тяжесть, сваленную на плечи ребёнка, ведь никто до него не мог просто-напросто вместить в себя всю магию. Боги приняли сделку, решив, что это лучшая участь. Быть убитым вампиром или своими – из двух зол всегда выбирают меньшее".

   – Нормально, кого-то ещё и убить собрались! Окей-окей, больше не открываю рот!

   – "Однако существует предание о ребёнке трёх держав – Светлого царства, Империи Стихий и Алмодрая. Будто бы он перебежит дорогу Кхашену, отчего тот сам захочет его убить. И тогда Мгла подпишет с Кхашеном договор, по которому душа её внучки перейдёт к нему в обмен на сущность Демиурга. Больше ничего не известно. Мы можем только догадываться, что документы хранятся в старом храме богини Скотос, богини Мглы".

   – Ни фига там ничего не хранится, я была там!

   Анвиэл усмехнулся:

   – Ты уверена?

   Я скорчила было рожицу в ответ, да застыла. Так ведь обо мне в легенде говорится! Это я внучка богини Мглы, перебежавшая однажды дорогу Кхашену! Ведь меня не должно было быть в природе априори! Ребёнок трёх держав – крылатый эльф, простой эльф и стихиец – такие совпадения бывают раз на десять тысяч!

   Поражённо приподняла голову.

   – Дошло наконец, – констатировал факт любимый дядюшка, всё так же усмехаясь. – Что делать будем?

   В сей момент на подоконник запрыгнул проснувшийся фамильяр. Потянувшись, он мурчащим голосом произнёс:

   – Р-рю-Тецуо звать будем. Этот японский пр-ройдоха навер-рняка чего-то знает.

   За дверью донеслись голоса. Одновременно переглянувшись, мы подскочили к дверному проёму, прижали уши к тёплому дереву и принялись слушать.

   – Дэрек, наконец-таки ты приехал на Маскарад! – Голос этой женщины я знала – это была родная сестра Повелителя Иллины, страны демонов-архонтов, несса Диана. Тот, к кому она обращалась, по всей видимости был Дэреком Минер Рей – сыном Повелителя Алана. – Я скучала.

   – Няня! – взвыл архонт-младший. – Я сколько раз говорил, что уже не маленький и имею право на долгое отсутствие.

   – Надеюсь на этот раз твоё отсутствие имеет понятный всем характер, – насупилась няня. По её голосу можно было понять, что женщина недовольна поведением племянника и подопечного. – Когда ты уже найдёшь себе девушку?

   Послышался громкий вздох.

   – Я не хочу брать в жёны наших девушек, – сказал он. – А с людьми браки запрещены.

   – Какой ты противный! У нас есть довольно интересные экземпляры: например, Лианна, дочь того барона Таразийского, который приезжал к нам на Зимние праздники. Или Шоарра, дочь...

   – Я не хочу слышать про этих... девушек лёгкого поведения, – перебил её подопечный. – Несса Диана, я попрошу тебя больше не упоминать при мне имена из списка, который ты составила на пару с моим отцом.

   Минута молчания, мы, как один, затаили дыхание. А я не знала, что король эльфов любит подслушивать чужие тайны!

   – Несс Дэрек, ты слишком много думаешь о себе. Ты несносный мальчишка, который сам не знает, чего хочет. А на тебе, между прочим, лежит ответственность за всю Иллину.

   – Будет лежать. Пока папа Повелитель...

   – Пока твой отец Повелитель, ты – его личный секретарь и Глава Совета Министров. Архонты не любят, когда их предают.

   – Ты это к чему, несса?

   – К тому, что ты должен уважать традиции своего народа. Без жены тебе не стать Повелителем архонтов, но если ты выберешь человечку... Я не знаю, что с тобой сделаю!

   Рык няни не произвёл на её подопечного никакого эффекта.

   – А если последовать неудачному примеру отца? – безмятежно спросил он. – Выбрать принцессу Ауренты, и дело с концом.

   Аурента – это ещё одна страна чисто для магов.

   Несса Диана пробормотала что-то неразборчивое, но, по-видимому, матерное.

   – Не получится. Аннарита своевольна и своенравна, она не станет рисковать своей репутацией и репутацией семьи. Я больше поверю в согласие Фрей, хоть и они боятся нас.

   – Кто же не боится демонов, няня? Хочешь знать ответ? Аннарита. Ей плевать, кто мы такие, потому что она ненавидит нас. А ещё существует наследная араннэль, которая тоже не лыком шита.

   – Вот как Судьба рассудила. Что ж, твоё счастье, если она согласится. Если нет, то мы посмотрим сами.

   На кого они подумали? На меня? На Аннариту? Странные они, архонты-демоны.

Глава тринадцатая. Две столицы.

Бог – отвратительный собеседник. В этом сомнений быть не может.

Стивен Кинг.

   Я и Шурик мирно сидим у костра и жарим мясо. Ммм... Отмечаем тринадцатое число по полной программе. Кот Учёный вон уже на сопли-слюни весь изводится, что он потом для шашлыка из свининки оставит, я не знаю. Возможно, будет вновь глотать воду, как обычно это делает в нашем мире.

   Кот Учёный прислушивается.

   – Там какой-то звук, Лиза, – говорит он и показывает на лес. – Сходишь?

   – Схожу, чего не сходить.

   Я кидаюсь в лес. Долго бегу, едва ли на деревья не залазаю и в норы не ныряю. Ничего не находится, но мой фамильяр не может ошибаться, у него слишком хороший слух.

   – Кто бы ты ни был, ответь на мой зов. Я, наследная араннэль Алмодрая, зову тебя, ищу тебя. Где ты? – И внезапно я понимаю, что тот, кого я ищу, умирает. Умирает и физически, и метафизически. От чувства безнадёжности я сжимаю зубы и пробую ещё раз позвать с заклинанием, но в ответ опять тишина.

   Сажусь на землю и успокаиваюсь. Всё в порядке, Лиз, всё в порядке. Сейчас ты найдёшь этого человека. Я затихаю и слышу очень слабое ментальное:

   «Лиза...»

   Я вздрагиваю. Это девушка. Я не знаю её, но явно знает меня. Интересно, ей действительно нужна чужая помощь? Судя по голосу, реально нужна. Я вдыхаю в себя запах леса и начинаю искать пострадавшую. Минут через пять слишком волнительных поисков я нахожу её. Маленькая девочка, миленькая, как куколка, блондинистая, уже потеряла сознание, но от увиденного я на некоторое время перестаю дышать – длинный разрез от меча на плече, штук шесть следов от стрел в спине и перелом левой ноги. Я застываю, большими глазами разглядывая девочку. Наконец я прихожу в себя и начинаю оказывать ей первую медицинскую магическую помощь.

   Я задумываюсь, куда попала малышка, жмурюсь и наклоняюсь к е лбу. Лёгким касанием я отдаю ей часть своих сил и сразу начинаю чувствовать, как вновь заработало маленькое сердечко. Малышка тяжело вдыхает воздух и распахивает глаза. Я прикладываю палец к губам, приказывая молчать. Мне едва-едва кивают. Худо, у неё жар. Хотя один плюс есть – она в сознании. Я грозно смотрю на девочку, мысленно шепчу про себя заклинание увеличения физической силы и почти без труда поднимаю её на руки.

   – Шурик! – кричу я во всю Ивановскую. Кот мигом телепортируется к нам. – Освобождай мою комнату, у нас проблема нарисовалась.

   Кот исчезает, а через несколько минут мы с ним вдвоём укладываем маленькую незнакомую девочку на мою, между прочим, постель. Фамильяр догадывается принести и несколько тазов с водой, и полотенца, и травы, и зелья. Я мочу в воде полотенце и, поднося к ране, предупреждаю:

   – Будет больно, потерпишь?

   – Потерплю.

   Я трясущимися руками касаюсь мокрой тряпкой самого большого пореза, и девочка напрягает мышцы. Я вижу, что ей больно, что она терпит только ради того, чтобы я не расстраивалась, но сдержать одинокую слезу не могу. Несколько часов я вожусь с ним беспрерывно. Оттерев кровь с худенького тела, я начинаю капать восстанавливающим и кровеостанавливающим зельем на раны, и те очень медленно затягиваются. Когда малышка на некоторое время теряет сознание, я успеваю за это время заварить чай. Бедная, ей приходится глотать его, пока он был сплошным кипятком.

   С переломом мне приходится намного хуже справляться. Еле-еле восстановив все искалеченные кости, я возвращаю мышцам и венам их нормальное состояние, а затем удаляю все внутренние швы, получившиеся в результате магической операции. Рика, спасибо тебе огроменное! Если б не твои уроки медицины, плакала бы я уже над хладным трупиком неспасенной девочки.

   Несколько раз я вкачиваю в неё магию. Каждый раз я боюсь, что сейчас ещё чуть-чуть и всё, все мои старания насмарку, и я не успею спасти малышку-незнакомку. Глубокой ночью я отдаю магию в последний раз. Почувствовав внутри себя пустой резерв, я без памяти валюсь рядом со спокойно спящей подопечной. Мир стремительно темнеет.

   Но вот, уже через сон, я слышу: «Как жаль, что ты не узнала меня, Илзиэль».

   Мастер показался в этом мире тем же вечером. Я сидела в гостиной на третьем этаже, катала по столу магнитные шарики, а он просто вышел из зеркала напротив меня. Кивнул, мол, я всё знаю, и присел рядом. Я выпрямилась, готовая слушать мудреца-японца и беспрекословно следовать его советам. Что ни говори, а он лучше знать, как поступить в такой ситуации – найти бога Тёмных.

   – Я однажды слышал сказку. Рассказать? – негромко молвил он и дождался моего торопливого кивка. – Шёл послевоенный 1114 год. Девушке Карле, о которой идёт речь, было 14 лет. В день, когда всё произошло, она читала книгу, но внезапно за окном что-то полыхнуло. Она подскочила, испуганная, и бросилась к окну. Небо было гранатово-красным, как при резко ударивших морозах, хотя на улице стояло лето, и было 11 часов вечера. Передо ней появились из ниоткуда два молодых человека. Вернее, первый был молодым человеком, а другой достаточно взрослый мужчина, лет так сорока. "Вы кто?" – спросила Карла, не понимая, отчего оба несколько расстроены. – "Не узнаёшь нас? Странно, по идее, ты должна была вспомнить!" – ответил парень. – "Не знаю я вас. Даже понятия не имею, кто вы, – сказала девушка. Она была до крайности ошарашена. Карла представить не могла, что они заявились к ней, когда она морально и физически не готова к встрече, так ещё и пытаются её заверить, что я их знаю. Нелепость какая! – "Мы ангелы", – сказал мужчина, будто что-то обыденное.

   После таких слов, девушка едва не упала в обморок. Уставившись в потолок, она произнесла охрипшим голосом: "Кто вы, простите? Ангелы? За нос меня водите, да? Их не бывает!" – "Да ничего мы тебя не водим. Сама себя водишь, вот и не веришь! – отрезал парень. – "Не обращай на него внимания. У него просто "тёмное" прошлое – отец демоном был". – "Ты тоже одна из нас". – "Как это? Разве смертный человек может стать ангелом?" – спросила девушка, не веря ни единому их слову. Она искренне считала, что смертный человек не может стать ангелом и при этом остаться в живых. – "Я слышал, что у валькирий Асгарда была одна легенда, где говорилось об одной девочке из мира смертных. Её звали Карла. В легенде говорилось, что девочка была умной, красивой, но несчастной: её постоянно унижали, считали, что она "не от мира сего". Но вот однажды в её день рождения, когда девочке исполнилось 14, девушку забрали к себе представители Светлого царства и рассказали ей всё, а когда крылатый эльф-ангел, сказал ей что-то, девушка вспылила, и в её руке появилось копьё валькирий – воинственных дев света. Копьё было ледяное – по его древку прошла тоненькая строчка инея. Это первая линия валькирий, которая получает своё копьё таким образом – не принимая его из рук Брунгильды, бывшей владелицы этого копья, а напрямую вызывая его из воздуха.

   Девушка обучится, станет великолепной хозяйкой ледяного своенравного копья и перестанет бояться тех, кто смеётся над ней. Карла станет идеалом добра и истовым противником насилия над слабыми. Пройдёт много лет, и её назовут "Амирис", что в переводе с эльфийского означает «Любовь».

   Девушка задумалась. А ведь правда – её всегда унижали. Всем всегда не нравилось, что она не такая, как все. Но она прекрасно понимала, что никакой магии не может быть! Всякие там наследники, Светлые, валькирии, Асгард, Фрейя – этого не существует!? Но в ней уже поселилось недоверие к самой себе – вдруг она глубоко ошибается? И она решилась: "Ну что ж, я вам верю, наверное. Всё, что говорится обо мне в легенде, чистая правда. Но я почему-то не вижу копья". Прибывшие к ней крылатые эльфы улыбнулись и сказали: "Тебе нужно разозлиться. Искренне. И только потом ты получишь его". Они по очереди мягко коснулись лба Карлы и исчезли. А она, как во сне, прошла на балкон и увидела валявшийся на полу горшок с розой. Цветок безнадёжно пропал. Карла, прознав кто это сделал, закричала. И тогда в её руке появилось копьё – то самое, принадлежавшее Брунгильде.

   Я молчала, переваривая сказанное моим наставником. То есть...

   – Это случилось на самом деле. Не так ли? – закончила я мысль уже вслух.

   Мастер Тецуо кивнул.

   – Я не хотел рассказывать тебе тогда. Ты действительно одна из тех самых валькирий, которые ведут преемственность от Карлы Данрай. Именно поэтому я ждал, когда ты разозлишься. Тебе удалось это сделать только на четвёртый раз. – Он скривил губы в подобии улыбки. – Знаешь, что самое интересное? Чем больше валькирий ледяного копья появляется, тем труднее им проявить свою злость. Ты пятая, кто взял его в свои руки на четвёртый раз.