Текст книги "Записки рыжей эльфийки"

Автор книги: Лиза Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

   Но учитель не ругается. Он просто берёт меня за руку, притягивает к себе и обнимает, как любимую дочь. Гладит успокаивающе по голове.

   И я не замечаю, когда начинаю плакать.

   Слишком много эмоций накопилось во мне за всё время. Слишком много.

   А реветь – что вы, я запрещала себе позориться.

   Лучше беситься, считала я.

   Лучше кричать от безысходности.

   Громить.

   Уничтожать.

   Но не плакать.

   – Пойдём, – шепнул Лихневски и, приподнимав голову за подбородок, стёр слёзы со щёк и ресниц. – Тут неподалёку есть гостиница, я устрою тебя там на пару дней. Сколько ты уже идёшь?

   – Три дня, – хрипло ответила я и пошла вслед за проректором. – Я буквально вчера вечером только вышла из столицы, а до Северных ещё тьма знает, сколько идти.

   Если бы я могла обернуться...

   От усталости подкашивались ноги, а в голове гудело со страшной силой.

   – Не дойдёшь, – подтвердил мои мысли Лихневски и взял меня на руки. – Спи, я всё сделаю сам.

   Благодарно улыбнувшись, я провалилась в такой долгожданный сон.

   Чёрные, обугленные до невозможности стволы деревьев. Сухая, лишённая плодородия земля. Я чувствую, как меня начинает трясти. Мрачный Лес, воистину.

   В тишине, прерываемой лишь криками попавших в сети арахнидов чаек и ласточек (глупые, зачем прилетать сюда?), я различаю два голоса. Королевы фейри и другой, незнакомый, но определённо более приятный, чем писк Карлы.

   Возможно, сама Колдунья пожаловала на переговоры с феей?

   До меня долетают обрывки фраз.

   – ...крестница, в конце-то концов!

   – ...исчадие ада!

   – ...себе, раз она не нужна!

   – Забирай... намучаешься с ней.

   Я преисполняюсь благодарности к Кейт Вебстер. А потом слышу:

   – ...писала ей письма? – говорит Кейт и злится.

   – ...напугать.

   – Дура.

   Постойте! Значит, письма присылала не Колдунья, а Карла?

   Безумная фейри.

   Ненавижу её.

   Конец разговора так и не доносится до моих ушей. Я не знаю, на чём сошлись эти двое.

   Я проснулась от настойчивого солнечного лучика, лезшего прямо под ресницы. Зима, чёрт бы её побрал. А здесь, рядом с Северными, всё наоборот – погоду можно назвать скорее майской, нежели февральской. Или это от того, что Источники и алтарь источают настолько сильную, тёплую магию, что снег просто не успевает оставаться надолго?

   Впрочем, меня устраивает и такое положение в Империи – в эльфийской стране с погодой и климатом всё в порядке.

   Перевернулась на спину и уставилась в деревянный потолок. Комната. Не моя – гостиничная. То есть, Карл сдержал слово и действительно устроил меня на пару суток. Прекрасно.

   Хоть отдохну.

   Сон – или видение, кто его знает? – я обдумывать совершенно не хотела, но мысли помимо воли лезли в голову. Мне было абсолютно плевать на собственную крёстную, я всегда настороженно относилась к ней. Но это...

   Как она могла?

   Ссориться с собственной крестницей (которую крестила абсолютно свободно, без принуждения) из-за... чего? Или, вернее сказать, кого? Мужчины?

   Вполне в духе злокозненных фейри.

   Крёстная прозаична и предсказуема.

   Или мне так только кажется?

   Села на кровати, притянув коленки к груди. Оглядела помещение – ничего необычного, ничего нового. Деревянные стены, потолок, пол. Туалетный столик в углу. Шкаф рядом с ним. Большое окно без штор, лишь тонкая, немного желтоватая от старости органза свешивается с гардин. Большинство гостиниц по всему Содружеству Пяти такие, я лично жила в пятёрке таких.

   На мне была та же одежда, в какой я и ушла из Раластра, следовательно, никто из домовых меня не раздевал. Может быть, Лихневски запретил, а может, и сами испугались. Или постеснялись. Кто их знает, этих домовых?..

   Грустно.

   Скучно.

   Я подошла к окну. Вечереет. Закат такой красивый – оранжево-персиковый, с лёгкими, пушистыми облаками. Вспомнилась картинка из детства, проведённого на Земле – точно такое же мороженое, рядом кусочки того самого фрукта, и взбитые сливки. А ещё самая любимая тётушка на свете, сестра отца, которая, к сожалению, лишилась магии, как и вся её остальная семья.

   Из-за папы.

   Он родился лишенцем – магом, лишённым дара. Его родители, мои бабушка и дедушка, умершие через год после моего рождения, переселились на Землю, а местная инквизиция (прим. авт. – высокородные земные маги. Забирали магию у провинившихся) посчитала это предательством.

   И забрала дар.

   Так мне рассказывала сама Хельга.

   А папа ничегошеньки не помнит.

   Впрочем, я не всегда находила общий с ним язык – слишком уж разные мы с ним.

   Но, наверное, я люблю его, просто не так, как всю остальную семью.

   Внезапно я почувствовала, как кто-то ментально просит меня связаться с ним. Ищет, но никак не найдёт.

   "Такое расстояние, – подумала я, – возможно, и есть преграда".

   Но всё равно потянулась мыслями к тому, кто звал.

   И почувствовала невероятное облегчение, когда в голове – уставшей, нисколько не отдохнувшей – раздался знакомый голос:

   "Идиотка!"

   Я рассмеялась. Да-а, ден Асмир умеет вывести из пессимистичного настроения.

   "Что ты ржёшь? Совсем с ума сошла?" – И столько обиды в тоне, столько злости, что я просто не могла не ответить:

   "Не знаю. Наверное".

   "Эль, где ты сейчас?"

   "В трёх днях от столицы Империи, – ответила я и уселась на пол, поджав под себя ноги. – Не стоит помогать мне, Росс, я сама вполне успешно справляюсь".

   Ага, конечно. Врать я мастак.

   И дракон уловил эти мысли.

   Или просто догадался?

   "Ой ли, – буркнул он. – Что-то мне не верится. В прошлый раз ты тоже успешно справлялась".

   "В какой такой прошлый? – удивилась я. – Когда дело было?"

   "Да хоть взять твоё путешествие за сестрой. Возвращаюсь я, значит, в Раластр, а там мне Кларисса с мстительным огоньком в глазах говорит, что кое-кто смылся раньше времени. Приключений себе на за... кхм, спину заработал".

   Нахмурилась.

   "А где ты был? Неужели, в письмах была правда?" – Он знал о них, я не сомневалась. Клэри бы не упустила возможности наябедничать.

   "Где-где... В Тартаре. В Хельхейме. В Аду. На Полях асфоделей. В Дзигоку. Называй, как хочешь".

   Если бы я уже не сидела, я бы точно упала от изумления.

   "Где-е? – Даже мысленный голос у меня вышел каким-то писклявым и приглушённым, будто меня начали душить. – И это я с ума сошла? Да ты... ты... Как ты мог, зараза желтоглазая? Я места себе не находила, думала, всё – с концами! А ты!.."

   "Да я, – спокойно прервал мои гневные мысли Росс. – И не сомневаюсь, что я действительно желтоглазая зараза, однако я пошёл туда не из праздного любопытства".

   "И зачем же, о великий дракон, ты посетил саму Бездну Аида?" – усмехнулась я.

   Ответ меня поразил:

   "Придёшь обратно – узнаешь".

   Шантаж? Ну, я тебе покажу, как шантажировать маленьких эльфиек!

   – Илзи, ты проснулась? – раздался стук в дверь, и я, не разрывая ментальной связи с ден Асмиром, открыла оною. В комнату зашёл Лихневски, он держал поднос с завтраком. – Кофе, булки с корицей, овсянка. Что будешь?

   – Только не овсянку, – поспешила заверить я и взяла поднос. Учитель забрал тарелку с такой ненавистной мне кашей. – Спасибо, сколько я должна?

   – Нисколько. Я тебя сейчас другие проблемы.

   Взглянув в глаза проректора, я увидела в них только сочувствие.

   "Лиз, позволь спросить, а ты там с кем?"

   Руки сами по себе разжали поднос, он с громким стуком упал на пол. Благо, ничего не разбилось – посуда явно зачарованная, или здесь подают в "люминарке", а она недешёвая в магическом мире.

   И я совсем не обратила внимание на раздражение в голосе друга. Намного сильнее меня удивило обращение.

   За всё время, что мы знакомы, он ни разу не называл меня обычным именем.

   Ни разу.

   Лихневски положил руку мне на плечо, всмотрелся в моё лицо.

   – Ты в порядке?

   Мотнула головой.

   Как только захотела спросить дракона – а, собственно, с чего Лизой-то назвал? Мне привычнее (да и ему удобнее) то самое, по первой букве имени, – он исчез. Я перестала ощущать его присутствие и нисколько не удивилась, когда левиафан и ирбис всколыхнулись в сознании.

   "Не обижайся на него".

   Я не обижена на него.

   Я...

   ...счастлива.

Глава четырнадцатая. Гостиница.

– Чушь, – не согласился я. – Хорошая жизнь никогда не проходит впустую.

Стивен Кинг.

   Проректор не стал выяснять у меня, отчего я так счастливо и одновременно глупо улыбалась. Мало ли. Да и мне не особо хотелось распространяться.

   Но улыбка не сходила с лица.

   Не став докучать мне собой, Лихневски ушёл, предупредив, что его номер находится напротив моего, и он в любую минуту может зайти и проведать.

   Я не пыталась вновь создать связь между мной и Россом – понадоблюсь, сам найдёт. Вдруг ему сейчас не до меня?

   – А мне всё-таки стоит побыстрее добраться до Ледяных Чертогов, да, Лихо? – шепнула я в пустоту.

   Пространство мигом окутало меня, будто бы обретя вес.

   "Не уверено, – немного боязливо ответило оно. – Я бы на твоём месте оставалось на месте".

   – Но ведь мне нельзя!

   "С чего бы? Ты – хозяйка своей Судьбы, зачем приплетать чужеродное?"

   Ладно. Мой выбор, так мой выбор. Я не против.

   Настроение уверенно ползло вверх, мне даже петь и танцевать захотелось. Однако, как назло, ни одной современной песни на ум не пришло. Заныкались, наверное, в долговременную память, а наружу вылезать не хотят.

   Насвистывая под нос "Токкату и фугу ре-минор" Иоганна Себастьяна Баха (уроки классической музыки не прошли бесследно), я вертела в пальцах странную угловатую снежинку, мгновенно материализовавшуюся на руках.

   Странно. А если сменить мелодию?

   "Патетическая соната" Бетховена в трёх частях, и вместо угловатой снежинки – пушистая и колючая, как и аккорды во вступлении.

   Ла-адно. А если "Турецкое рондо" Моцарта?

   "Ёжик" превратился в ровный квадрат.

   "Илзи, – вдруг шепнула Ирма, – я хочу кое-что попробовать. Поможешь?"

   Конечно, что за вопросы?

   "Расслабься".

   Я легла на кровать поверх одеяла и прикрыла глаза. Расслабиться... попробуем.

   Сначала не происходило ровным счётом ничего.

   Пролежав на животе минуты три, я поняла, что разум ускользает из-под контроля человеческой сущности, будто бы его перетягивает на себя кто-то другой.

   Перед глазами качнулась темнота, и я окончательно утратила способность удерживать полотно разума.

   Ни тошноты, ни головной боли, ни звёздочек – ничего не было. Просто раз! – и вместо меня в номере находится большой ирбис. Ирма. У неё получилось. Она смогла уговорить не только меня, но и Адел на некоторое время занять место в мире.

   Умница моя.

   Я оглядела себя. Шерсть – короткая, белая с нежно-голубым отливом и чёрными пятнами – поблёскивала на солнышке. Длинный хвост раздражённо бил по бокам. Жарко. Я дёрнула ушами и спрыгнула с кровати.

   Мягко переступая лапами по покрытому лаком дереву, я запрыгнула на широкий подоконник. Выбить? Не-а, не хочу, чтобы Лихневски потом за мои грехи расплачивался. Когтем подцепить шпингалеты? Тоже не выход, я так всю красоту свою сломаю.

   "Лиз, не тупи. Колдуешь же ты!" – сделав ударение на последнее слово, крикнула нетерпеливо Ирма.

   Ой, правда? А я не знала.

   Магия подхватила ручку нижнего шпингалета и дёрнула ту вверх. Ту же самую операцию она проделала и с верхним.

   Прислушалась. Шагов нет, следовательно, Лихневски не услышал.

   А вот загадочные чихи, ругательства и определённо не моё шебаршение внимание привлекли.

   Я, спрыгнув, заинтересованно приблизилась к шкафу. Это кто там такой копается? Уж не домовенок Кузя, случаем?..

   Представив мультяшного героя, не удержалась и смешливо чихнула.

   Возня прекратилась, и наружу выглянул забавный рыже-чёрный носик, та-ак подозрительно принюхивавшийся, что я от неожиданности села прямо на хвост.

   Лиса?

   Вслед за носиком вылезла рыжая голова, длинные уши с кисточками ну и, собственно, всё остальное.

   Последними показались девять хвостов.

   Кицунэ? В Первом Мире? Как она сюда попала?

   Лисичка огляделась, помахала лапками, призывая меня смотреть на неё, и несчастно попросила:

   – Обе-енись, пожа-алу-уста. – И захныкала.

   Ирма с готовностью отступила, ведь негоже кошке с родственницей собаки общаться. Так что через минуту я, стоя на коленях, гладила несчастную по головке.

   Лисичка-кицунэ плакала и отчего-то пугливо прижимала левую переднюю лапу ближе к телу.

   – Больно? – спросила я и попыталась взять лапку в руки, но животное только вскрикнуло:

   – Не-е! Не-е на-адо-о! Бо-ольно-о!

   "Глупенькая, я же вылечить её хочу!" – так и тянуло меня сказать. Вслух я произнесла совсем другое:

   – Подвернула? Сломала? Наступили? Кто посмел?

   Лисичка ткнулась мордашкой мне в живот.

   – Соба-аки-и. Сво-олочи-и!

   – Ну-ка, давай лапу сюда! – приказала я. – Давай-давай, вылечу.

   Она испуганно прижала уши к голове, а уже через минуту радостно повизгивала и прыгала по комнате.

   – И что мне с тобой делать? – обречённо вопросила я. – Я и так дома зверинец развела – и собака-кай, и фамильяр, и живые молнии. А если вспомнить, что у самой две тотемные сущности...

   Кицунэ замахала всеми своими девятью хвостами. А может... Идея!

   – Точно! – хлопнула в ладоши. – Сдам я тебя в Тёмное царство! Полинке давно пора себе домашнее животное завести! Заодно посмотрим, насколько её йада хватит. Кстати, тебя как зовут?

   – Оми-и.

   Класс. Она ещё и от хозяина старого сбежала.

   – Придётся потом переименовываться, – вздохнула. – Наша Наследница не особо любит называть животных, пусть и не её, чужими именами. Она, порой, и моего Шурика по-другому называла. – От открывшихся перспектив ограждения фамильяра от чересчур буйной подруги я подскочила и заходила по комнате. Внутри бурлила смесь радостных эмоций.

   Лисичка Оми потрусила ко мне и потёрлась носом о ладошку.

   – Спа-аси-ибо-о! – смешно растягивая слоги, поблагодарила она. – А ты-ы ку-уда-а собра-ала-ась?

   – Далеко.

   Оми замерла, фыркая.

   Я вновь осознала, что ментальная связь восстановилась.

   "Росс, я не могу сейчас говорить", – предвосхищая вопрос, протараторила я.

   "Я просто буду рядом на всякий случай".

   Вслед за словами меня накрыла волна тепла. Такого... родного. Почти домашнего.

   Ну и ладненько. Ну и хорошо.

   Меньше волноваться буду.

   Грохот за окном. Ага, как же тут меньше волноваться! И чего там натворили?

   Оми поскакала за мной. Самое интересное, что как только я выглянула на улицу, эта рыжая девятихвостка забралась мне на плечи и улеглась наподобие мехового воротника. Ммм, а она приятней Шурки будет, поменять, что ли?

   Что случилось? Какие-то недалёкие умом уронили новенький диван, заказанный хозяином гостиницы. Диван кожаный, дорогой, отделанный красным деревом – в общем, я тоже такой хочу. Зато теперь ровнёхонько под моим номером очутился великолепный помощник в побеге отсюда. Грех не воспользоваться!

   Но что делать с бедным животным?

   Решение пришло незамедлительно.

   "Назови гостиницу".

   "Э-э-э... Я не знаю".

   Послышался горестный вздох.

   "Постой на месте пару минут, я попытаюсь сохранить в памяти твои координаты. Примерно, конечно, но уже кое-что".

   Я с готовностью застыла. Когда терпение кончилось, спросила:

   "Всё?"

   "Эль, – мне не понравился тон дракона, – а ты уверена, что в этой местности гостиницы вообще есть?"

   Империя Стихий.

   Драконы – от природы – штука очень сложная. Они довольно себялюбивы, своенравны и имеют жуткий, под стать Чёрным Властелинам, характер. Допустим, на их пути встречается эльфийка (а может и эльф, какая разница?) – будьте уверены, эти двое камня на камне не оставят. Ненависть у них просто зашкалит по всем ненавистеметрам, а обе совести, поджав хвосты, смоются на ближайший эшафот, подальше от разъярённых хозяев.

   Но ден Асмиру повезло куда меньше, нежели сто с копейками лет назад его ровесникам. На его пути повстречался "коктейль Молотова" – жуткая смесь ведьминской сущности и эльфийской внешности. Если же добавить к этому несколько чисто энергетически вампирскую сущность Демиурга – этакого низшего божества, нимфы – то можно смело покупать себе белые тапочки и ложиться в могилку.

   Вечно влипающая в какие-то истории, с фанатичным огоньком в глазах при виде нового холодного оружия Илзиэль была "шилом в одном месте". Или, наоборот, приобрела себе несколько таких, ибо удержать на одном месте беснующуюся, безумную порой девушку было невозможно. Естественно, эльфийка так о себе никогда не думала. Идеалом бесшабашности она считала свою двоюродную сестру, но та ей и в подмётки не годилась. Сама Кларисса признавалась, что даже она понятия не имеет, что надумает Илзи. Стихийница всегда твердила, цитата, "в тихом омуте черти водятся. Всегда думала, что эту поговорку русские специально для сестрёнки придумывали". И красноволосый дракон с ней полностью соглашался.

   Пережить путешествие к Ледяным Чертогам и дальнейшее пребывание там эльфийки он мог. Когда он был несколько моложе – и плевать, что ему только на вид лет двадцать-двадцать пять! На самом-то деле всё куда-а серьёзней! – то бывал не только у Прорицательниц, но и где похлеще. Из-за этого "похлеще", к слову, его и допустили в Селрун, к ундинам. Но не об этом речь. Дорогу к горе Надейла Росс прекрасно знал и более-менее был спокоен за подругу.

   Куда сильнее его встревожила непонятная гостиница в трёх днях от Раластрдаргиэванты – ведь ничего такого он не встречал ни пятьдесят три года, ни двадцать восемь лет, ни месяц с небольшим тому назад. А потому ден Асмиру пришлось самолично заявляться в то странное место. И всё было бы ладно и хорошо, если бы все карты вновь не спутала эльфийка.

   Илзиэль Аррен Эллонд.

   Сразу скажу в своё оправдание – не виновата я, он сам пришёл!

   И вообще, пользоваться порталом – нечестно!

   А ещё – пугать и заставлять блудную, бедную кицунэ царапать мои плечи и шею!

   Но, собссно, я не особо разозлилась внезапному появлению мага.

   Узрев трясущуюся за моими ногами Оми, Росс только глаза к потолку возвёл:

   – На минуту нельзя одну оставить!

   – На больше, – возразила я, однако в рукав рубашки друга всё равно вцепилась, как утопающий: – А теперь поясни, во-первых, что значит твоя предыдущая фраза, которая про гостиницы, и во-вторых, какого дьявола ты сюда припёрся?

   – Рассказывать всё от сотворения мира не собираюсь, – с лёгкостью парировал дракон, с интересом осматриваясь.

   Фыркнула.

   – Какой ты древний.

   Оми подняла взгляд чёрных глаз на меня и доверительно шепнула:

   – Ти-иран?

   – Ещё какой, – подтвердила я и взяла на руки рыжее создание. – Не всегда, правда... Но если начнёт!

   Демонстративно вздохнула. Лисичка гневно оглядела тихо ржущего дракона и вынесла вердикт:

   – Бро-аса-ай его-о.

   – Где ты её откопала? – Ден Асмир закусил губу, стараясь сдерживать рвущийся наружу смех.

   – Она сама меня нашла. Так что там с пояснениями?

   Друг мгновенно посерьёзнел, а Оми, наблюдая за изменениями в лице собеседника, ощутимо напряглась. Эх, не было бы у меня и так зверинца – точно себе бы оставила!

   – Не буду говорить, почему, но я на сто процентов уверен – здесь ничего нет. Я сию местность, как свои пять пальцев, знаю. А судя по запахам, – дракон сморщил нос, – отсюда стоит немедленно убраться.

   Драконий нюх не миф? А я-то наивно думала, что только ликаны и ликантропы-волки таким владеют.

   – Постой! Я отлично изучила человека, приведшего меня сюда. – Я обеспокоенно стрельнула глазками в сторону двери. – Он просто не мог обмануть.

   – Его могли обмануть, – мягко поправил ден Асмир. – Кто он, Эль, и я скажу процентную вероятность обмана.

   Интуиция завопила – выдавать Карла Лихневски себе дороже. У дракончика нет девичей памяти, а тот случай на горе Солнца, хоть и Лихневски задействован в нём крайне косвенным способом, прекрасно помнит – он был одним из тех, кто пытался сдержать меня от побега с практики.

   Но видят боги, я хотела помочь бывшему проректору. Его никто не просил заявляться в мою комнату с отдающим фривольностью:

   – Илзи! Ты не умеешь варить приворотные зелья?

   На ум пришла только одна песня, старая, правда, зато по существу:

   Когда наступит срок печали и тревог,

   Ты говори себе тогда – всё к лучшему,

   Когда наступит вдруг тяжёлый час разлук,

   Ты знай, что на земле всегда всё к лучшему.

   Но обернётся радостью когда-нибудь беда,

   Растает снег, отступят холода,

   И пусть тебе опять на этот раз не повезло,

   Но ты тверди судьбе назло:

   Всё к лучшему, всё к лучшему, поверь,

   Никто не обходился без потерь,

   Всё к лучшему, поверь и не грусти,

   Быть может с завтрашнего дня тебе начнёт везти,

   Да, да и с завтрашнего дня уже начнёт везти.

   (прим. авт. – песня из к/ф "В моей смерти прошу винить Клаву К." – "Всё к лучшему")

   Вот только в моём случае с завтрашнего дня везти уж точно не начнёт.

   Фейспалм да и только. Вот и как выкручиваться? Зельеварение я на "три на верёвочке" сдавала у всех преподов, как ты глобус ни крути.

   Ден Асмир, по привычке выгнув бровь, смерил любопытным взглядом сначала учителя, затем меня, и только удостоверившись, что я тут опять крайняя, подтвердил мои мысли:

   – Что ж, такой результат – тоже результат, я с удовольствием взгляну на твои "приворотные" жидкости. Или всё-таки убойные?

   – Я же-е го-аворю-у – бро-аса-ай его-о! – снова подала голос очумевшая от услышанного лиса.

   Пришлось брать ситуацию под свой контроль, ибо ещё чуть-чуть – и я буду рыдать и плакать от смеха. А ситуация с гостиницей такого поворота событий не подразумевает.

   – Приворотные – никогда. Мне вообще такое дело, как варить зелья, доверять нельзя. Хоть ты тресни. Даже из целительных выходят смертельные.

   – Или слабительные, – внёс свою лепту дракон. – А зачем Вам, господин проректор?

   В тёмно-карих глазах блеснули смешинки.

   – А! – И лицо такое... странное. – Росс ден Асмир! – Проректор кивнул своим мыслям. – Первый студент нашего Универа, вылетевший из него за неделю до выпускных экзаменов! И как, призраки в аудиториях и помещениях больше не мерещатся? Желание пробить стенку комнаты не появляется?

   – Что вы, господин проректор, не появляется, и не мерещатся, – приторно ответил друг. – Но нанести кому-нибудь урон иногда хочется. Например, сейчас.

   Нет! Это возмутительно!

   – Прекратите! Оба! – Решительно встала между двумя метавшими молнии. Правда, метали молнии они только глазами – до магии пока градус злости не повысился. Посмотрела в глаза Росса. – Процентная вероятность обмана, говориш-ш-шь?

   Лучше бы я сбежала, чесслово.

   – Меня интересует только одно: что происходит в этой треклятой гостинице? И отчего мы медлим, раз здесь так опасно?

   – Я улавливаю запах магии крови, – повёл плечами отчисленный студент. – И активизировалась она недавно – что-то запустило процесс восстановления заклинания. До сегодняшнего дня оно молчало. – Росс повторно оглядел комнату. – Гостиница призрачная, следовательно, магия крови будет основана на крови призрака... Или второй сущности. Карл! – Янтарные глаза загорелись огнём. – Ты не чувствуешь здесь ликантропа?

   Ой, мам-м-ма! Святая Хелена, роди меня обратно!

   Куда я вляпалась?

   Лихневски прищурился:

   – Не-а.

   – Значит, сущность сильна – раз. Человек оборачивался однажды – два. И заклинание опасно лишь для запустившего заклинание ликантропа – три. – Мою ладошку сжали. – Так что успокойся. Ни тебе, ни нам, ни твоей кицунэ ничего не грозит. А вот убраться отсюда стоит, повторюсь.

   Я сглотнула и постаралась выдать себя с головой.

   – Росс, а выйти отсюда ликантроп сможет? – откашлявшись, полюбопытствовала я. – И как действует магия крови?

   Дракон честно задумался.

   – Наверное, не сможет. – Всё можно смело падать в обморок! А хотя, не надо, потерплю. – Магия? Убьёт, но для начала постарается сделать так, чтобы пролилась хотя бы капля крови этого человека. А там... смотря, что заказывал хозяин.

   Вот теперь точно – обморок! Глубокий и безоговорочный!

   Как назло, меня опять сдали:

   – Ли-из, – запищала Оми, самозабвенно фыркая, – а это-а не про те-ибя-а говоря-ат? Ты-ы же и-ирби-исом бы-ыла-а.

   Краснею. Краснею и стыдюсь. Да-да, именно – стыдюсь!

   – Адептка Стомин! – рыкнул Лихневски, а я вздрогнула. – Поясните!

   – Я больше не Ваша адептка и, тем более, не Стомин, – парировала язвительно я. – Подчиняться не собираюсь!

   Но на дракона глаза предусмотрительно не поднимала. Он, к слову, тоже на меня не смотрел и, видимо, мысленно уже открутил голову и обломал крылышки.

   – Ты... У меня слов нет, – вздохнул он. Я спинным мозгом чуяла – разгневан, сбит с толку, встревожен, готов меня убить и заинтересован в моей попытке обернуться.

   – Да, я в курсе – я невозможна. Но кто знал? Если бы мне пришла в голову хоть одна подобная мысль – хоть одна! – клянусь, никогда бы не позволила Ирме брать контроль над разумом! Ни за что и никогда! – Я выпустила из рук лисичку и, всхлипнув, уткнулась лбом Россу в плечо. – Я не знала.

   Меня обняли, успокаивая.

   Что, ругаться не будут?

   "А зачем? Есть смысл?"

   Смысла нет.

   – Надо искать выход, – раздался сверху голос друга. – Я не стану оставлять её здесь.

   – А никто и не собирается. Илзи, мысли имеются?

   Мысли?.. Мысли... Мысли!

   – Имеются! – Я развернулась лицом к Лихневски. – Только придётся вновь играть с огнём.

Глава пятнадцатая. Все оказалось слишком просто.

Человек острее всего чувствует себя одиноким, когда просыпается и обнаруживает, что в доме никого нет.

Стивен Кинг.

   Хоть Росс и просматривал мои мысли, но от рыка и скрежета белых зубов всё равно не удержался.

   – Что? – "удивилась" я. – Это единственный шанс, а Лихостенье меня никогда не подведёт.

   Каюсь. Я хотела специально порезаться, а когда заработает заклинание, попросить пространство о помощи. И у самого Лиха спрашивать: "А твоё мнение?", не желала. Оно отказать хозяйке не сможет.

   – Мы не знаем, какой эффект произойдёт! – схватив за предплечья, резко повернул он меня. И вдруг попросил: – Посмотри на меня.

   А я не могла! Физически! Морально! Метафизически! Да как хотите! Не могла поднять глаза, и всё тут!

   На всякий случай оборвала ментальную связь.

   В памяти совсем некстати всплыл тот единственный поцелуй в доме Рейв-демоницы. Боги, почему так?

   Он же только друг.

   – Пожалуйста.

   Проректор, наверное, что-то просёк, ибо под предлогом "пойду, найду хозяина" смылся из номера и плотно прикрыл за собой дверь.

   А может и ден Асмир чего ментально ему наговорил...

   – Попытка – не пытка, правда? – прошептала я, так и не поднимая взгляд выше воротника рубашки. – Со мной всё равно ничего не случится. Не должно, вернее. – Я потёрла переносицу. – Девять жизней – это круто.

   – Давай не будем...

   – Вот именно. Зачем зазря себя накручивать?

   – Зазря, не зазря, но делать то, в чём я не уверен до конца – извини, против принципов.

   – Чьих? Твоих? – Усмехнулась. – Где же та искорка безумия в тебе, которая была два с половиной года назад, м? Куда пропала? Кто забрал?

   Не вовремя мы отношения выясняем, не вовремя. Нам бы в спокойной обстановке, без дёрганий... Чтобы было что кинуть, разбить, а потом с выражением вселенской скорби и святой невинности уйти в другую комнату и хлопнуть дверью перед носом другого.

   Но мы же, перекись твою налево, особенные! Оба! И число извилин в черепной коробке явно одинаковое!

   – Я тобой рисковать не хочу.

   – А я хочу! Нет, не тобой, конечно, а собой. А чего мне действительно не хочется, так это оставлять вас двоих здесь рядом с динамитом и порохом.

   Я наконец-то смогла посмотреть в его глаза. Ы-ы-ы, ну что ж я такая дура-а?

   – Я всегда тебе верил и, похоже, начал потакать капризам. Сейчас ты этим пользуешься и едва ли не командуешь мной.

   – "Верил"? В прошедшем времени? – Я сама не поняла, как нижняя челюсть отвисла от изумления. – Хотя, ты знаешь... Правильно делал!

   И произнесла заклинание сна. Дракон рухнул на кровать, вот только он не спал.

   – Офигеть! – поражённо произнесла я, осматривая потерпевшего. – Он в несознанке! Это ж какой резерв надо было вкачать...?

   Проректор вдруг заглянул в комнату:

   – Ну? Что? Получилось? – как-то раздельно спросил он. – Ага, вижу. Действуй, Илзи, как задумывала. И вали отсюда! А я вместе с твоим Россом перекочую обратно в Раластр.

   И, откланявшись, он с кряхтением взвалил ден Асмира на плечо, подозвал лису поближе к себе и телепортировался.

   Я же приготовилась звать Лихостенье, мигом покрывалом накрывшее комнату.

   Хорошо, что клыки остренькие. Клац! – и готова ранка на пальце.

   Как только показалась алая капля крови, номер пошатнулся. Или гостиница пошатнулась. Не знаю. Но пригвоздило меня к месту капитально, я не могла ни шагу ступить – ни вперёд, ни назад, ни в стороны. На минуту я даже запаниковала, серое вещество с упорством, достойным винторогого козла Кавказских гор, стало выдумывать одну вероятность моей кончины за другой.

   Однако, я ждала.

   Ждала долго, минут пятнадцать точно прошло, но по их истечению я начала замечать странные вещи – дом будто состарился на век-другой. Обшарпанные стены, прогнивший пол, опорные балки, опасно свисающие с потолка. И всё это было жутко обгорелым! Создавалось впечатление, будто здесь день, а может, и два бушевал пожар немыслимой силы.

   Кажется, я поняла, почему Росс назвал гостиницу призрачной. Во-первых, и без помощи Лиха я слышала подозрительное заунывное пение давно погибших людей; во-вторых, некоторые из предметов были сизо-белыми, будто дымчатыми; ну, а в-третьих... В-третьих, на противоположной стене висела картина маленькой, очень красивой, златокудрой и голубоглазой девочки. Плачущей. В жёлтом платьице, с букетиком синих-синих незабудок в левой ручке, она выглядела настолько беззащитно и невинно, что воистину настоящие капли крупных, солёных слёз портили всё впечатление.

   Но самое удивительное – картина была нетронута огнём.

   Лишь взглянув в небесно-голубые глаза, я будто вернулась на несколько лет назад.

   Пришла недовольная мысль: "Магия крови, магия крови... Фиг вам на палочке, а не магия крови".

   Дом – не самое опасное для запустившего заклинание ликантропа.

   Куда хуже оказаться в центре своих же кошмаров и страхов, кои и нужны призракам.

   Или той самой девочке с картины? Но рассуждения оставлю на "потом".

   Помните, не так давно я рассказывала о своём первом наставнике? В особенности о том, как он любил наказывать провинившихся? Что ж, я настолько неудачница, что встретиться лицом к лицу с мёртвым наставником для меня оказалось плёвым делом.