Текст книги "Я помню детсво, России край заснеженный (СИ)"

Автор книги: Лариса Мамонтова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

С той горы я взяла с собой на память камень – примерно килограммовый, имевший ровные очертания, и подушковидную латку сизоватого кустистого лишайника рода Cladonia. Возвращались мы в село опять же на машине с рабочими, ехавшими домой.

Пребывание в Софийске подходило к концу, оставалось сделать еще два-три маршрута. Частенько возвращались мы на стоянку с какой-нибудь добычей. На исходе лета нижнеамурские леса изобиловали грибами, ягодой. На одной из фотографий изображены мы пятеро – Толик фотографировал – на лесной дороге. В руке у меня авоська, доверху наполненная грибами. Собрали быстро на обратном пути, причем больше всех грибов нашел Гриша. Был однажды и очень забавный эпизод: на пути нам встретился небольшой отшнурованный водоем, в котором плавало много щук, и довольно крупных. Их можно было ловить руками, и наши мальчики не преминули быстро наполнить рюкзак рыбой. Нажарили потом рыбных котлет, одолжив на время мясорубку в ближайшем к школе доме.

Я помню наши диспуты, разговоры на разные темы. Обычно после обеда или за чашкой чая, если позволяло время или погода была дождливой. Помню, как сама любила что-то доказывать. Но вразумлял нас напоследок все-таки Андрей Петрович, отметив, однако мою способность анализировать события, факты. В свободное время занимались гербарием, перекладывая растения в сухие рубашки и подписывая этикетки. Я составляла для себя конспект флоры Нижнего амура, писала письма родителям и Сергею. Иногда мы пели. Певуньей была Света, по-украински веселая и озорная. Хорошо пели наши мальчики. Особенно задушевно звучала у них песня на стихи С. Есенина:

Отшумело, отзвенело Бабье лето,

Паутинками опутал листья ветер,

А сегодня журавли собрались в стаи

И прощаются со мною, улетая.

Над рекою опустился вечер синий,

Сколько раз тебя ругал я без причины,

Убегал к другой девчонке то и дело,

И, тая в глазах слезинки, ты терпела.

А сегодня ветер гонит злые тучи,

Ты ушла к другому, он наверно лучше.

Так зачем, его лаская у рябины,

Ты грустишь при виде стаи журавлиной.

Следующая большая остановка была в Мариинске. В этом поселке жила моя однокурсница – Таня Ш., с которой мы были в экспедиции в Приморье, и которая тоже продолжала интересоваться ботаникой. Таня пригласила всех нас к себе в гости, познакомила с родителями, с сестрами. Нам даже истопили баню – настоящую русскую, с паром. Я, правда, выдержать пар долго не могла и побыстрей устремилась на выход. Потом нас усадили за большой стол – с угощениями, с традиционными в таких случаях напитками, к которым мы – девушки особого интереса не проявляли.

Поселились мы в доме для приезжих. Тот же походный незамысловатый быт. Таня ходила с нами в маршруты, и была в них нашим проводником.

По мере продвижения на север убывало флористическое богатство, и новых для нас растений становилось все меньше. Однако в одном из пунктов нам предстояло обследовать растительность литоральной полосы, то есть песчаные или же илистые берега водоемов. Андрей Петрович подготовил нас к этому маршруту, сказав, что в данном пункте именно на таких биотопах 100 лет назад, было найдено редкое растение Koleanthus subtilis – маленький и необычный злак. И вот мы у водоема. Глаза устремились вниз, под ноги. Все полны были желания повторить находку. Нашел колеантус все-таки Толик Нечаев, и об этом растении он сделал потом доклад на Конференции НСО, которая прошла весной следующего года в институте, и написал статью.

В районе поселка Сусанино, где мы оказались уже под конец экспедиции, находился курорт «Аннинские воды», известный своими целебными источниками. От поселка мы прошли туда пешком по хорошо накатанной дороге, осмотрев окружающую растительность и заодно отведав чудодейственной воды, а также сладкой сочной малины, росшей у дороги.

Становилось все холоднее, и в своем стареньком доме, где мы устроились на этот раз, нам приходилось топить печь. Растапливали по утрам, готовили завтрак, ели и на весь день уходили в маршрут. Однажды кому-то из нас захотелось сготовить вареной сгущенки и полакомиться ею, вспоминая вкус ирисок «Золотой ключик». К тому же походные запасы продуктов к концу экспедиции надо было сводить на минимум. Утром протопили печь, сготовили, позавтракали и, оставив металлическую банку со сгущенкой в кастрюле с водой на догорающей плите, отправились в маршрут. Вернувшись вечером, в своем и без того неказистом жилище, увидели безобразную картину. В наше отсутствие в комнате случился «фейерверк». В печи еще было достаточно жара и та банка перегревшись, взорвалась, разукрасив коричневыми пятнами пол и стены. И мы лишь посмеялись над собой, особо не жалея лакомство. В той банке сверху полагалось сделать два маленьких отверстия.

Приближалась осень, и в поселок Сусанино, стоявший на берегу Амура, стали съезжаться студенты – в качестве дополнительной рабочей силы на время путины. Массовый ход рыбы на нерест вот-вот мог начаться. Здесь оказались и студенты нашего института, среди которых, конечно же, были неутомимые активисты художественной самодея-тельности, поющие парни с худграфа, например. Они решили устроить концерт для жителей поселка. Наша экспедиционная группа тоже не осталась безучастной. В клубе нашли аккордеон, и мы со Светой М. стали репетировать один номер. То была украинская народная песня «Місяць на небі». Света знала текст песни на языке оригинала, и я его тоже быстро выучила.

Місяць на небі, зіроньки сяють,

Тихо по морю човен пливе.

В човні дівчина пісню співає,

А козак чує, серденько мре.

Пісня та мила, пісня та люба

Все про кохання, все про любов,

Як ми любились та й розійшлися,

Тепер зійшлися навіки знов.

Ой очі, очі, очі дівочі,

Темні, як нічка, ясні, як день.

Ви ж мені, очі, вік вкоротили,

Де ж ви навчились зводить людей?

И вот концерт, наш номер: Света и я с аккордеоном стоим на сцене и на два голоса исполняем эту очень красивую, мелодичную песню. Номер имел невероятный успех, нас вызывали на бис. Как потом оказалось, в этом северном лесном поселке жило много украинцев, возможно, переселенцев еще первой дореволюционной волны. И, наверное, вспомнив о своей далекой Родине, люди аплодировали нам, чуть ли не со слезами на глазах.

Экспедиция подошла к концу. Наше лето тоже отшумело, отзвенело. Разъезжались мы порознь. На быстроходном речном катере «Ракете» вдвоем с Галей П. мы ехали в Хабаровск. Дома из «трофейного» камня я сделала маленькое подобие горы, прикрепив на ее вершину, добытую там же «шапку» из лишайника. Этот сувенир потом долго красовался на верху моего секретера, напоминая мне о горе Шаман и о славных днях той экспедиции.

Экспедиционные фотографии я решила показать Нине Сергеевне, с которой мы продолжали переписываться. Мне очень хотелось, чтобы она знала о моем продвижении в ботанике. И в очередном письме я послала ей во Владивосток несколько фотоснимков – посмотреть и прислать мне обратно, так как дубликатов у меня не было. Фотографии ей понравились.

126. Дожди осенние

Новый учебный год для нас – пятикурсников – начинался большой педагогической практикой в школе, которая длилась около двух месяцев. По свежим следам зимней практики я и на этот раз отправилась работать в уже знакомую школу №46. Началось преподавание: ботаника в шестом классе, химия, анатомия человека – в восьмом. По-прежнему я старалась привлекать больше дополнительного материала при объяснении новой темы. Еще мне нравилось готовить и проводить для школьников политинформации, которые также обычно заканчивались подборкой занимательных фактов. Но тесно быть привязанной к школе я не желала и старалась находиться там лишь положенное время, не более. Шла в институт, где возобновилась работа музыкального отделения Факультета общественных профессий. Да, к нам пришел новый руководитель, тоже баянист – Геннадий Осипов. Начались занятия, разучивание партитур новых оркестровых произведений, одним из которых была довольно популярная «Музыкальная шкатулка» композитора Людмилы Лядовой. Для индивидуального исполнения я выбрала себе и переписала в нотную тетрадь два вальса Ф. Шопена – №6 и №7.

Тем временем в институте появилось объявление о наборе желающих участвовать в Городском молодежном хоре, и я без особых раздумий отправилась на прослушивание. Меня зачислили, и два раза в неделю я стала посещать хор. Руководил им приехавший из Комсомольска-на-Амуре молодой дирижер. Помню, разучивали мы небольшие произведения из вокального хорового цикла, написанного хабаровским композитором Юрием Владимировым к юбилейной дате – 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. Были в нашем репертуаре и другие произведения.

Готовилась к урокам я в читальном зале института. После чтения специальной литературы мне нравилось просматривать и читать журнал «Советский экран», особенно статьи, в которых подробно разбирались образы героев новых фильмов. Это помогало мне лучше разбираться в киноискусстве, в человеческих поступках, в жизненных коллизиях. Еще нравилось листать недавно вышедшую объемистую книгу «В мире мудрых мыслей», в которой афоризмы великих людей были сгруппированы тематически. Я даже начала выписывать эти цитаты себе в отдельную тетрадь. Краткие и лаконичные умозаключения эти, казалось, оспорить уже было нельзя.

Осенью обычно оформлялась подписка на газеты и журналы. Для нашей семьи это делала мама на своем предприятии. Традиционно мы получали газеты: «Тихоокеанская звезда» – ТОЗ; «Комсомоль-ская правда»; журналы: «Наука и жизнь», «Техника молодежи». В журнале «Наука и жизнь» публиковали тогда сложные задачи в рубрике «Психологический практикум», и я с удовольствием и успешно их решала. Еще я выписала себе в институте журнал «Модели сезона», который помогал следить за модой и подбирать новые фасоны одежды.

Итак, новый блок дел и занятий обозначился. Все было расписано по дням и часам. Никаких остановок, никаких передышек. Все закрутилось, как это и бывало обычно в начале каждого учебного года.

И вдруг в нашу налаженную, организованную жизнь ворвалась беда. Как это могло случиться вообще, и почему с нами? – Живя в обществе, нельзя быть свободным от общества, если хорош ты сам, это не значит, что рядом с тобой не окажется однажды последний негодяй, способный навсегда лишить тебя столь ценного чувства личной безопасности. А случилось вот что. Брат Володя в сентябре все еще работал проводником на железной дороге, совершая уже не первую свою дальнюю поездку. И вдруг мы получаем телеграмму о том, что в связи с болезнью он освобожден от работы и находится в больнице одного из населенных пунктов Курганской области. В доме начался переполох. Все подробности выяснял папа, связавшись с институтом. Вскоре пришло письмо от самого Володи, где он писал, что заболел воспалением легких. То была не болезнь, то была душераздирающая трагедия. Как потом выяснилось, в пути, исправно работавшего, ничего не подозревав-шего, нашего Володю вызвал в тамбур вагона один из пассажиров. Он стал вести с братом разговор о том, что едет из мест лишения свободы, и ему ничего не стоит совершить новое преступление. Сказав это, незнакомец выхватил нож и нанес брату в грудь несколько ножевых ранений. Брат стал обороняться тем, что было в тамбуре под рукой. Затем, уже истекая кровью, забежал в вагон и сообщил своим сотрудникам о нападении. Поезд остановили, вызвали скорую помощь и милицию. Преступник был задержан, а брат в тяжелом состоянии попал в больницу.

Эти хищники, они были, есть и будут. Недавно я прочла о преступности статью, в которой говорится, что, отбыв наказание, большинство рецидивистов снова возвращаются на хищническую стезю; обществу они по-прежнему будут обходиться очень дорого, причем ущерб измеряется не только деньгами. Вкусив тюремной жизни, преступник часто становится только более изощренным и осмотрительным, он отнюдь не перестает вести паразитирующий образ жизни и нарушать закон. В статистике рецидивизма – повторного совершения преступления, отражается лишь то, что этот человек оказался достаточно беспечным, чтобы снова попасть в руки правосудия. В действительности же тюрьмы, вопреки своему предназначению, становятся школами, где преступни-ки повышают «квалификацию».

Но что хуже, преступления часто остаются безнаказанными, вследствие чего правонарушители приходят к выводу, что преступный промысел – выгодное дело. Это, в свою очередь, ведет к тому, что они еще больше распоясываются и утверждаются в своих путях. «Приговор за злое дело исполняется не скоро, поэтому сердце человека привыкает делать зло».

Психолог Стэнтон Сэйменоу пишет: «Раньше я думал, что преступление – это почти нормальная или даже оправданная реакция на нищету, нестабильность и безысходность жизни». Однако, проведя обширные исследования, он изменил свою точку зрения и пришел к такому выводу: «Совершить преступление или нет – это вопрос сознательного выбора. К преступлению ведет образ мышления человека, а не среда, в которой он живет. Поведение в большой степени определяется мышлением. Каждый наш поступок предваряется, сопровождается и подытоживается мыслью. Хищники сами выбрали свой путь жизни. Преступления совершают преступ-ники, а не плохое окружение, плохие родители… или безработица. Преступление начинается в сознании человека, а не вызывается социальными условиями».

Каждый испытывается, увлекаясь и соблазняясь собственным желанием. Думая о плохом, человек взращивает в себе неправильные желания, приводящие, в свою очередь, к дурным поступкам.

Автор учения о духовном развитии Лууле Виилма в этой связи пишет: «Когда человек испытывает страх от того, что его не любят, то у него возникает нарушение равновесия между миром чувств и миром мыслей, что влечет за собой необдуманные поступки – ОШИБКИ.

Всякий стресс в итоге перерастает в злобу. Кто испытывает злобу, того злят, и он начинает ненавидеть сам – это уже концентрация злобы и перерастание в недоброжелательность или злонамеренную губительную злобу.

Злонамеренный человек – это тот, чей страх «меня не любят» перерос в злобу. Чем этот страх сильнее, тем острее борьба за свое существование и тем больше злоба. Кстати, эти плохие люди все рождены от матери.

Агрессивней всех становится самый робкий. Поскольку люди не знают, что наибольший страх – это страх, что «мир меня не любит», то в ходе борьбы он перерастает в злобно атакующую самозащиту: «ну и не любите!» Возникает желание отомстить. В момент гнева желание поквитаться может вспыхнуть с такой силой, что лишает всяческого самоконтроля. За этим следует насилие над тем, кто послужил причиной злобы. Тем самым злоба лишь возрастает, и с каждым последующим разом проявляться ей будет все легче. Насилие становится все кровожаднее, подводя человека к умышленному преступлению.

Неуравновешенного человека может обозлить сердитое замечание или мягкий укоряющий взгляд. Ему не нужно даже слов, он и без них распознает обвинение. Поэтому имеет смысл каждому провести ревизию своих мыслей с тем, чтобы не навлекать на свою голову зло.

Кто боится преступника, того преступник должен страшить.

Кто ненавидит преступника, тот должен через него пострадать.

Крайне негативный преступник сам навлекает на себя гибель. Будь-то рука закона или оружие собрата по духу, но конец он находит».

С того времени, о котором я пишу, прошло 40 лет, и преступность все растет. К началу XXI-го века она захлестнула мир. Немаловажный фактор – поощряемый в этом мире эгоизм, тяга к деньгам, удовольствиям и удовлетворению сиюминутных желаний. К сожалению, посредством фильмов, видеоигр, литературы и отрицательных примеров для подражания мир пропагандирует идеалы и стереотипы, которые только способствуют распространению преступности. И все-таки, опыт показывает, что какими бы люди не были, они могут измениться. Только для этого необходимо желание изменить свой настрой, мотивы и мышление, чтобы они согласовывались не с переменчивыми людскими ценностями, а с неизменными нормами жизни человека.

И была та осень дождливой тревожной и безрадостной для нас, непохожей на все предыдущие. Беда, случившаяся с Володей, стала нашей общей бедой. Мама хотела тотчас ехать к сыну, но он сообщил в письме, что скоро приедет, и долечиваться будет в Хабаровске. Все трое мы ходили как потерянные. Вот вернулась уже из рейса та бригада работников поезда, с которой ездил наш Володя. Эти люди приходили к нам домой и, сидя за столом, успокаивали родителей тем, что они спасли их сына, и главная опасность миновала. Мама с папой благодарили их.

И надо же было такому случиться, что именно в те тяжелые дни и меня сильно напугал один бродяга. И где? – Почти рядом с домом. Как-то вечером я возвращалась после своих занятий. От остановки трамвая до нашего дома идти-то – совсем ничего, метров 300. Сначала – напрямик, потом повернуть направо, пройти мимо школы и все. Однако ж! Сойдя с трамвая, я быстро пошла этим привычным путем. Улица была безлюдной, и лишь у поворота, никуда не двигаясь, как бы топчась на месте, стоял какой-то человек. Свернуть мне было некуда, и я, все приближаясь к нему, быстро шла своим путем. То был молодой парень, одетый в телогрейку, какую-то шапку. Горожане так не одевались. Поравнявшись с ним, я шла дальше, и он последовал за мной. Услышав сзади шаги, я оглянулась. Он догонял меня, держа в руке увесистый камень. Душа моя ушла в пятки, и первая мысль была о родителях, которым и так сейчас нелегко. Что делать? На улице – никого. Убежать от него я не смогла бы. Я остановилась – растерянная, беззащитная. Он был уже рядом. Я что-то спросила у него, скорее всего – зачем Вы идете за мной? – Вот иду, несу камень, думаю, кому бы его подарить, – ответил он. – А Вы почему ходите одна так поздно? Сказав, что мой дом уже близко, я возобновила ходьбу. Все шла и шла с дрожащими от страха коленками. И этот тип сопровождал меня, наставительно отчитывая за позднюю прогулку. Когда мы поравнялись с ближайшим к дороге подъездом нашего дома, он отстал.

Я не стала ни в тот вечер, ни после рассказывать родителям об этом, зная, как им сейчас больно. Как будто и для нас с братом – детей, изнеженных родительской заботой, были заготовлены тогда «время и случай», чтобы познать зло, присутствующее в этом мире. Теперь, бывая одна в вечернее время на улице, я внимательно осматриваю окружающее пространство и, заметив что-то подозрительное, меняю маршрут. Потенциально опасных ситуаций лучше избегать.

После приезда Володя еще долго лежал в Железнодорожной больнице, и мы часто навещали его. Желая угостить брата чем-нибудь особенным, я покупала ему в одном из овощных магазинов крупные первосортные яблоки. Эти отборные фрукты помогала мне приобретать моя однокурсница, мама которой, работавшая врачом, имела в этом магазине хорошее знакомство. В обычной продаже такие фрукты бывали редко.

Когда Володя приступил к учебе, догнать свой курс даже ему – хорошо учившемуся – было трудно, и он взял академический отпуск на год, в течение которого работал на папином предприятии. И только через год вернулся к учебе – на II-ом курсе.

Спустя несколько месяцев после этой трагедии, мы получили по почте Решение Суда, приговорившего того рецидивиста к новому большому сроку лишения свободы.

127. И вновь учеба

Успешно закончив педагогическую практику, побыв учителями, мы – пятикурсники – снова вернулись на студенческую скамью. Учиться в институте нам оставалось меньше года. Учебных предметов было не так уж много, и стало возможным познавать их более обстоятельно, тем более, что наши новые науки открывали самые глубокие тайны всего живого.

Таковою была, например, генетика, изучающая законы наследственности и изменчивости организмов. Недавно возродившаяся после гонений, генетика смело прокладывала себе путь, и в нашу бытность уже имелись хорошо и обстоятельно написанные учебники по этому предмету для высшей школы. Мы услышали имена ученых-генетиков: Менделя, Моргана, Вавилова, Тимофеева-Ресовского и других; узнали, что материальным носителем наследственности является ген, что признаки живых организмов бывают доминантными и рецессивными, и последние – более слабые – все-таки не исчезают в потомстве, а сохраняются, только в меньшем количестве по сравнению с признаками доминантными. Мы изучили строение молекулы ДНК и многое другое. А с мелкими плодовыми мушками – дрозофилами – самым удобным живым материалом для опытов по генетике по причине большой скорости размножения этих мушек, мы сами экспериментировали на лабораторных занятиях.

Преподавала нам генетику невысокая очень миловидная женщина. Она не только увлеченно излагала учебный материал, но и рассказала нам однажды о своей недавней туристической поездке в Сингапур, что было для нас в новинку. Сама мысль о возможности побывать когда-нибудь в далеких экзотических странах с тех пор прочно обосновалась в моей голове. Еще запомнилось, что по желанию туриста в Сингапуре делали необычный сувенир – копию цветка орхидеи из тонкого листового золота.

Трудной считалась физиология человека. Интересной была цитология – наука о клетке, ее строении и функциях. Причем, учебников у нас по цитологии не было, имелись лишь конспекты лекций, и, чтобы подготовиться к лабораторному занятию, нужно было каждый раз идти в Краевую научную библиотеку, где имелся единственный экземпляр такого учебника. Библиотека находилась в старинном краснокирпичном здании в конце улицы Карла Маркса, близком к Амуру. И я постоянно ходила туда, занималась и получала похвалу преподавателя.

Откровенно говоря, только на пятом курсе я стала готовиться ко всем занятиям без исключения. И не давала себе поблажки. Если прежде что-то выучить не успевала, то теперь была во всеоружии всегда. Наши девушки заметили, – Мамонтова занимается! Когда мы начнем заниматься? Или еще: «Лариса, ты готовишь себя не к педагогической работе!» – Да, я хотела после института поступить в аспирантуру. И еще считала, что голова у студента постоянно должна работать. Если появляются простои, способность соображать, улавливать ключевые моменты в науках быстро теряется, и успеха в учебе не видать.

Может быть сказывалось и то, что базовые знания по химии и биологии к пятому курсу были уже получены, и остальное усваивалось легче. Так, не вызывал особых трудностей такой предмет как Основы химической технологии, понятны были процессы, лежащие, например, в основе переработки нефтепродуктов, в результате чего получался бензин, разные виды топлива и сырья для химической промышленности. Другое название этих процессов – крекинг нефти, и для более подробного ознакомления с ним нас даже водили на Хабаровский нефтеперерабатывающий завод. В лабораторных же условиях мы практиковались, например, в изготовлении стекла. Что-то плавили, добавляя разные реактивы, красители, и под конец каждый получал свой образец стекла, отличавшийся от других образцов разве что цветом.

Был у нас на пятом курсе и несколько необычный предмет – практикум по таксидермии. Нас учили изготавливать чучела птиц. Исходным материалом к этим работам служили тушки городских голубей, которых каким-то образом добывали и небольшими партиями доставляли к занятиям. Сначала тушку надо было правильно выпотрошить, обильно посыпая внутреннюю часть ее кожного покрова крахмалом, который хорошо впитывал влагу. До следующего занятия заготовка подсыхала на специальных подставках. Делались другие приготовления, и в завершение заготовка набивалась ватой. Необходимо было, как можно точнее воспроизвести внешние формы птицы, сохранив натуральное оперение и прочие атрибуты ее наружности. Тщательно подготовив свои экспонаты к зачету, с таксидермией мы распростились. Приобретенные в изготовлении чучел навыки в дальнейшем мне не пригодились.

В ту осень в Хабаровск из Приморья, окончив школу, приехала учиться в училище одна из моих двоюродных сестер – Зина. Поселилась она в общежитии, а к нам домой часто приходила на выходные. Зина была скромной миловидной девушкой с красивым морковного цвета румянцем на щеках и густой светло-русой косой.

В конце осени от Сергея пришло письмо, в котором он сообщил, что его служба подошла к концу, и, возвращаясь домой – в г. Новосибирск, проездом он будет в Хабаровске. На остановке трамвая «Парк Гагарина» в определенный день и час он назначил мне встречу. Был не уверен, узнает ли он меня. – Но ты, Лариса, должна узнать меня обязательно, – писал он. Случилось так, что это письмо я прочла уже позже назначенного для встречи времени. Телефона у нас тогда не было. Почту, как водилось, забирал из почтового ящика после работы папа. Обычно родители не вскрывали моих писем, но в тот раз, догадываясь, что от Сергея пришло срочное сообщение, они прочли письмо и забили тревогу. К месту встречи я уже опоздала. Оставалось одно: ехать в аэропорт в надежде застать там Сергея перед отлетом в Новосибирск. И я поехала, попросила в Справочном бюро объявить по радио, что я жду его там-то, но никто не подошел к назначенному месту. Наверное, самолет его был уже в воздухе. Мы не встретились, и писем от него не было целых полгода. И когда я, пересилив себя, уже старалась забыть о нем, пришло письмо. Сергей писал, что вечером того дня, когда он был в нашем городе, он подходил к нашему дому, но зайти в квартиру не решился: все окна дома светились огнями, домашним теплом, а он чувствовал себя здесь чужим… Меня же возмутило тогда его долгое молчание. И хотя последним словом в его письме было «Целую», я не ответила на то запоздалое письмо, и переписка наша оборвалась. А он, между тем, собирался поступать в Литературный институт.

128. На землю снова опустилась зима, зима…

Эти строки я пишу в мае 2008-го года, и недавно, в начале апреля я узнала из письма своей подруги – дальневосточницы, что прошедшая зима в Хабаровске была бесснежной и даже пыльной. Видано ли такое? Как часто в данном повествовании я описывала дальневосточную зиму, ее снега и холода, и по прошествии сорока лет – совсем иная картина?! Как пишут в газетах, площадь арктических льдов сократилась в 2007 году до небывало низкой отметки. Вечная мерзлота оттаивает. Вот уже и природа сибирского региона стремительно меняется в результате глобального потепления, и Байкал потеплел… Столь разительные перемены, происшед-шие, можно сказать, на глазах, на памяти одного поколения. Сможет ли человек вмешаться в эти природные катаклизмы? Отрадно уже то, что к этой проблеме привлечено внимание исследователей и широкой общественности. В защиту климата проводятся форумы и конференции в разных городах планеты, она не может не беспокоить человечество.

Да, снег! Один из символов Родины – России!

«…Ах ты, Россия снежная!

Не хватает тебя по-прежнему…»

Те глубокие снега и морозы вспоминаются теперь чуть ли не с ностальгической нотой – живу я сейчас в малоснежной стране. А может быть, все потому, что там, в далеком заснеженном краю прошло мое детство, юность. Снег – частица детства, частица родины.

И так, пришла новая зима, стоял декабрь 1967-го года. Сковало льдом реки, засыпало снегом дорожки нашего парка. На их месте теперь обозначились лишь две линии лыжни, уходившей вдоль сосновых аллей далеко, в другой конец парка. Так и хотелось встать на лыжи и пробежаться по свежему снегу. Территория парка хорошо освещалась, и вечерами, иногда и днем я часто каталась там. Лыжи, взятые во временное пользование в институте, были при мне. К тому же неугомонная туристская братия с наступлением зимы вновь засобиралась в лыжный поход.

Пришелся поход на выходные, и ясным зимним утром большая группа туристов – в зимней амуниции, с лыжами на плечах отправилась на автобусе в район села Некрасовка, расположенного недалеко от Хабаровска. Высадились из автобуса, встали на лыжи, и по тропе длинной цепью вторгаемся в лесную чащу. Местность ровная, местами чуть холмистая. Вокруг притихший зимний лес, лишь слышен скрип снега под ногами и голоса туристов.

Но жизнь в лесу продолжается в любое время года, и обитатели леса хорошо приспособлены к зиме. Деревья и кустарники тем и спасаются от морозов, что расстаются на зиму со своей мягкой, уязвимой зеленью. А семена и подземные органы растений от сильного холода хорошо защищает снег. Снег состоит из кристаллов льда, образующихся непосредственно из водяного пара. Полуметровый снежный покров эквивалентен 50-миллиметровому слою воды. Между его кристаллами много воздуха и такое строение объясняет изоляционные свойства снега. С приходом весны снег тает, питая почву, реки и ручьи живительной влагой.

Не в обиде и пушистые лесные обитатели зимой. В толще снега бывают прорыты целые лабиринты ходов, в которых кипит жизнь. А на поверхности можно увидеть следы разных животных, снующих по снегу в поисках ягод, орехов, семян и мягкой коры молодых деревьев. Надежный покров, быстрый обмен веществ, жировые запасы, постоянные поиски и потребление корма спасают зимой зверей.

Приятно пройти по зимнему лесу на лыжах, что-то разглядывая на ходу, прислушиваясь, любуясь. Вот и стоянка, небольшой дом для туристов. Пообедали, передохнули, засобирались в обратный путь, да задержались со сборами, а времени до отправления автобуса из Некрасовки в Хабаровск оставалось крайне мало. Опоздание исключается. К тому же, выйти из леса надо было засветло. Вновь выстроились на лыжне мы друг за другом, благо, что она уже готовая, накатанная. Спасение наше – в нашей скорости! И наши лидеры – впередибегущие – задали такой темп, что вскоре мы их потеряли из виду. Хотелось не отстать, и то, что вся трасса шла как бы под уклон, было очень кстати. Лихо разогнались, раззадорились, вошли в азарт. Тот поход и запомнился этой летящей обратной дорогой. Спешка сослужила тогда добрую службу, дав почувствовать удовольствие от лыжной гонки. Такого спринтерского бега на лыжах как в тот раз в Некрасовку, к автобусу – я больше за собой не помню. Летела, как на крыльях, ловко орудуя лыжными палками.

Мы успели тогда на свой автобус, и раскрасневшиеся и разгоряченные с удовольствием разместились в нем.

129. Встреча Нового года на Утиной протоке

Столь удачное начало снежной эстафеты ожидало своего продолжения, и приближающийся Новый 1968-й год новообразованная, но уже сплоченная группа туристов решила встретить опять-таки на природе. Когда утром 31-го декабря я в походном обмундировании, с лыжами ехала в автобусе к месту встречи группы, один из пассажиров, недоуменно глядя на меня, спросил, что, дескать, заставляет под Новый год отправляться в поход, на что я ответила, – необычность, подразумевая что-то новое, не похожее, не опробованное.