Текст книги "Я помню детсво, России край заснеженный (СИ)"

Автор книги: Лариса Мамонтова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Однако сложные вещи я продолжала заказывать в ателье. Опять готовила себе обнову – зимнее пальто. Перед пошивом внимательно просмотрела журналы мод, которые находились в ателье. В готовом виде пальто из рельефной ткани темно-желтого цвета выглядело так: прямой силуэт; рукав – реглан, составляющий одно целое с плечом; воротник из коричневой цигейки, который, застегиваясь, превращался в стойку с отворотом. Тем временем мама сшила мне в мастерской пушистую зимнюю шапку из своей лисы-чернобурки. При наших трескучих морозах под такую шапку полагалось надевать хотя бы тонкий шерстяной шарф, чтобы защитить уши, что я и делала. На ногах у меня были новые светлые утепленные полусапожки на каблуках. Увидев мой новый зимний наряд, наши девушки назвали меня модницей. Да, я старалась найти свой стиль, выбрать эффектный фасон, но к числу законодателей мод не относилась. Сверхмодно и небедно одевались в институте единицы. Это на них – на первых – появлялись красивые меховые шапки из песца, модные тогда кофты крупной вязки, болониевые плащи, только, только входившие в обиход. Купить такие вещи в свободной продаже нельзя было. Их, как тогда говорили, доставали по блату.

По-прежнему занималась я музыкой на факультативе. Наш оркестр опять начал свои репетиции. Кто-то уходил, кто-то приходил, но ядро исполнителей оставалось более или менее постоянным. Для сольного номера мы с Г.Г. Рудаковым выбрали мне опять быструю вещь – «Мартовский хоровод», румынский народный танец в обработке Г. Динику и переложении П. Гвоздева. Тональность фа-диез минор с переходом на параллельную ля мажор в заключительной части. Танец почти весь идет шестнадцатыми нотами, то есть в ритме «Очень скоро». Его мелодия украшена трелями, а также мордентами – когда вместо одной написанной ноты исполняется три за счет чередования данной ноты с соседней. Я слышала потом эту мелодию по радио, веселую и зажигательную, как и сам весенний румынский праздник, который проходит в марте.

Солдатских писем я теперь получала мало. Мой двоюродный брат – Гавриловский В., закончив службу, вернулся в свой забайкальский город Балей, где жили его родители и наша бабушка Акулина. Алексей С., с которым мы переписывались три года, уже после армии хотел со мной встретиться, но я написала ему о Валере. Письма от Валеры приходили редко.

106. Мое новое хобби

В это время в институте появилось объявление о том, что начала работать секция туризма. Оно показалось мне заманчивым – физкультуры у нас уже не было, а спортом надо заниматься всегда. Я решила посещать секцию. Вели занятия два инструктора: Владимир Сухинский – преподаватель физкультуры Железнодорожного техникума и Александр Вавренюк, работавший в Геологоуправле-нии. Целью занятий была подготовка к походам, сначала – к зимнему, непродолжительному, затем – к летнему, многодневному, более высокой категории сложности. Небольшая группа добровольцев в определенные дни недели собиралась в аудитории спортивного корпуса института. Изучали правила передвижения по местности с картой и компасом, то есть азы спортивного ориентирования; технику безопасности в походах; как обустроить стоянку, как развести костер и т.д. Премудростей для туристов было много, а в условиях дикой природы все правила необходимо соблюдать неукоснительно. В противном случае бывали и трагические последствия, и мы понимали, что поход – дело нешуточное.

Физически готовились к походам самостоятельно. Ближайшая цель – зимний лыжный поход. Лыжи для тренировок предоставляла спортивная база Факультета физвоспитания и спорта. Рядом с институтом было прекрасное место для тренировок – стадион «Динамо» с хорошей накатанной лыжней, некрутыми горками. Получив лыжи, я придумала после тренировок оставлять их в общежитии, рядом с институтом, в комнате у девушек из нашей группы. Там же переодевалась, оставляла вещи. Как только после лекций появлялось свободное время, брала лыжи и с удовольствием каталась на стадионе. Девушки же – одногрупницы, имея все это под боком, предпочитали отсиживаться в комнате, укоряя себя за инертность.

Приближался Новый 1966 год, во многом для нашей семьи знаменательный. Новогодний праздник в этой квартире мы встречали последний раз.

Успешно сдана зимняя сессия, начались каникулы. В эту зиму с агитбригадой мы не выступали, передав эстафету младшим курсам. Главным событием зимних каникул должен был стать лыжный поход. Недолгий, всего четырех– пятидневный. Идти отважилось человек семь: четверо девушек с разных курсов филологического факультета, я, девушка и парень с физмата – Володя Маркович – веселый добродушный, часто смешивший нашу девичью компанию. Руководил походом В. Сухинский.

И вот поход начался. С лыжами, с рюкзаками тепло одетые встречаемся на вокзале. Долго едем на поезде. Выходим. Незнакомая станция, незнакомый поселок. Но у нашего руководителя все рассчитано и предусмотрено. Первая ночевка – при школе-интернате. Завтра с утра мы пойдем на лыжах по лесовозной дороге, от одного намеченного пункта к другому. Я смотрю на вечернее звездное небо. Снова сугробы, мороз, тишина и заснеженная тайга вокруг. Что манит меня сюда? Вот уже третью зиму будто кто-то за руку ведет в таежную глушь. Зачем нужны мне эти нелегкие испытания?

Утром после завтрака встаем на лыжи. Наш инструктор помогает приладить их, подсказывает, как правильно двигаться. Пустынная, с редко проезжаю-щим транспортом, накатанная, снежная дорога. Вот пройден первый километр пути. Одна девочка пасует, ей с дорогой не справиться. Ее отправляют обратно, пока мы еще не далеко отошли от железнодорожной станции. С этой девочкой мы когда-то учились в одном классе.

А мы продолжаем путь. День выдался пасмурный. Серое, низко висящее небо. Холодная изморозь в воздухе. Встречный ветер покалывает лицо мелкими льдинками. Идти без лыжни многие километры – это не то, что пробежаться на лыжах по стадиону. К тому же одежда на мне не спортивная. Боясь холода, я надела в дорогу старое зимнее пальто. Оно-то было и кстати, но лыжной ходьбе никак не помогало. Кто-то резво умчался вперед. Я – в числе последних. Время от времени ко мне подъезжает инструктор, или Володя М., поравнявшись, какое-то расстояние идет со мной рядом. Желая подбодрить меня, он напевает мне куплет из песни, делая акцент на последней строчке:

Там, где сосны, где дом родной,

Есть озера с живой водой.

Ты не печалься, ты не прощайся –

Все впереди у нас с тобой…

Вот первый привал – в домике у дороги. Радушные хозяева рассаживают у натопленной печи, расспрашивают о чем-то. Посидели, и снова дорога. Засветло мы должны дойти до места ночевки. Дошли. Маленькое зимовье или охотничий домик приютит нас на ночь. Топим печь, расположенную в центре избушки, готовим ужин, сушим одежду, едим – с шутками, разговорами. На ночь размещаемся на дощатых нарах, прибитых вдоль стен избушки.

Но не так просто провести ночь в тайге зимой, даже если есть крыша над головой. Вскоре тепло от натопленной печи стало исчезать. Его выдувал ветер. Наш инструктор, забеспокоившись, обошел спящих, дав команду: «Надеть шапки!». Наутро этот эпизод вызвал всеобщее наше веселье. Завтракаем, придумали себе десерт – кофе со льдом. И все время смеемся, радуемся голубому небу, чистому снегу вокруг, этой суровой таежной красоте и, наверное, своей отваге.

Поход закончился удачно. Он положил начало целой серии походов институтской туристической секции. Их участником стала и я, найдя в этой среде – искателей и романтиков – новых друзей и подруг. Ободренные первым успехом мы стали готовиться к большому летнему походу.

107. Новая музыка, новые танцы

Дома к тому времени у нас опять появилась обнова – большая и красивая магниторадиола. Она сочетала в себе обыкновенный радиоприемник, проигрыватель для воспроизведения записей с грампластинок и магнитофон. С появлением магнитофона наши любимые грамзаписи как-то сразу потеряли свою актуальность, и тяжелая стопка грампластинок теперь скромно лежала в тумбочке, совершенно невостребованная. Еще до последнего времени она так и хранилась в родительской квартире. К магниторадиоле прилагался микрофон, и можно было записывать чей-то живой голос. Поначалу это нас очень забавляло. Слышать свой голос со стороны было так необычно. И все-таки главным достоинством этого агрегата стал магнитофон. Старый отремонтированный магнитофон у нас уже был. Два магнитофона позволяли переписывать музыку с одной кассеты на другую. Этим с удовольствием занялся брат, и вскоре музыкальных записей появилось очень много. Заметно обновился в середине 60-х годов и состав исполнителей эстрадной песни. В нашей квартире звучали теперь песни в исполнении Муслима Магомаева, Эдуарда Хиля, Валерия Ободзинского, Жана Татляна, Майи Кристалинской, Эдиты Пьехи, Аллы Иошпе, Ларисы Мондрус и других популярных в то время певцов. Концерты некоторых из них мы слушали не только по радио и телевидению, но и «в живую», когда они приезжали на гастроли в наш город. Особенно нравился нам Муслим Магомаев. Помню, как с концертами он приехал в Хабаровск, выступал во Дворце спорта, и мы с братом попали на такое шоу. Очень привлекательный внешне, с красивым сильным голосом, мощной энергетикой певец воздействовал на нас магнетически. Когда концерт закончился, большая часть зрителей устремилась не на выход, а к сцене, где все еще находился наш новый кумир. Какая-то неведомая сила повлекла и меня туда же, по поводу чего брат потом иронизировал и смеялся.

В то время наша институтская группа часто по субботам собиралась у кого-то дома. Заранее в складчину покупали что-то к чаю – пирожные, конфеты. Устраивали чаепитие, читали стихи, пели, танцевали. Для танцев нужна была магнитофонная музыка, и я приносила на эти вечера наш старый домашний магнитофон с кассетами. Некоторые девушки приглашали своих кавалеров. Помню, Валя К. привела однажды своего будущего жениха – офицера. Это было незадолго до их свадьбы. Да, свадьбы теперь у моих однокурсниц случались все чаще и чаще. Знакомились с парнями по-разному. Кто-то на танцах – был тогда в ПКО небольшой зимний танцевальный зал, куда по субботам стекалась самая модная молодежь, в том числе и крикливо одетые молодые люди, прозванные нами стилягами. Раза два была и я там, слыша в свой адрес отзывы, смысл которых сводился к тому, что я еще слишком молода. Наверное, выглядела как-то по-детски.

Довольно часто, как я говорила выше, посещали мы студенческие вечера в других ВУЗах города. Хорошо организованные «Голубые огоньки» проходили в то время в Медицинском институте. Вход туда был по пригласительным билетам, достать которые из-за нехватки мест было сложно. Мне всякий раз добывал билет парень с Худграфа. Звали его Богдан Б. Среди выступавших на «Голубом огоньке» я увидела однажды своего одноклассника по музыкальной школе – Сашу Р. Он, учившийся играть на баяне, держал теперь в руках аккордеон и пел в эстрадном ансамбле. Коронным номером была у них импровизация на тему русской народной песни: «Жили у бабуси два веселых гуся…». Талантливая аранжировка в стиле быстрой эстрадной песни и озорное исполнение принимались зрителями «на ура».

Совместный вечер девушек нашей группы и группы ребят из Политехнического института был проведен в их студенческой столовой. Небольшой концерт, застолье, танцы. Я тоже почти весь вечер танцевала с одним интересным человеком, но он был женат.

Была в нашей группе хорошая традиция: приглашать всю группу в ЗАГС, на регистрацию брака – поздравить молодоженов, выпить шампанского за их здоровье. Что-то пели молодым; одна невеста просила в этот торжественный момент чтобы кто-то из гостей прочитал стихи…

После встреч, вечеров кто-нибудь из парней обычно провожал меня домой. Таких кавалеров – провожавших, желавших поближе познакомиться, назначавших свидания, в студенческие годы было немало. Мы подходили к нашему дому и еще какое-то время стояли в подъезде, разговаривая, что-то выясняя напоследок, хотя лично мне уже было ясно, что встреч с этим человеком больше не будет. Был среди них даже работник Райкома комсомола, попросивший своего товарища написать мне о себе «рекомендательное» письмо. Письмо я прочла. А однажды после институтского вечера он «сопровождал» меня до дома на служебной машине, ругал за то, что хожу поздно одна, несколько раз приглашал в машину, но я так и шла до дома пешком. Мне он не нравился.

Я никого не обнадеживала, и старалась быстрее расстаться с незадачливым ухажером. Я ждала какого-то своего героя, непохожего на тех, кто оказывался рядом.

108. « Royal Standart »

Весной 1966 года была приобретена красивая дорогая вещь, этакий эксклюзив, пользовалась которым только я. Ну конечно же, такой вещью мог быть только новый аккордеон, и помог его купить руководитель нашего ансамбля Г.Г Рудаков. В это время в музыкальных магазинах города он подыскивал новые инструменты для институтского ансамбля. В Военторге, находившемся тогда на улице Серышева, напротив Железнодорожного института, он увидел аккордеоны немецкой фабрики «Royal Standart», в продажу поступавшие крайне редко. Геннадий Георгиевич сообщил мне об этом, мы сходили с ним в тот магазин, проверили звучание инструмента, ну а дизайн его был превосходным. Ярко-красно-перламутрового цвета инструмент, с большим количеством регистров, с мягкими широкими плечевыми ремнями, с клавиатурой большего размера чем у моего старого аккордеона. Это было то, что надо!

Я загорелась желанием приобрести новый инструмент. Сказала об этом родителям. Сначала они отговаривали меня – стоил-то он не дешево – 365 рублей. Пианино стоило тогда не намного больше – 500 рублей с чем-то. Сделала вторую попытку упросить родителей, взмолившись напоследок и сказав, что на старом аккордеоне я уже каждый звук много раз отыграла. Согласие на покупку было получено. Часть денег была взята с моего счета, другую часть дали родители.

Я помню тот мартовский день: светило солнце, таял последний оставшийся от зимы снег. Мы снова пришли в Военторг, еще раз попробовала я играть на новом инструменте. Он был просто идеальным, особенно радовал звук. Покупка была сделана, и Геннадий Георгиевич помог мне от автобусной остановки донести его до дома. Для меня это был праздник! Мой готовый сольный номер – «Мартовский хоровод» зазвучал перед смотром еще ярче и звонче. Все музыкальные номера и в этот раз успешно были исполнены на городском смотре, а я была награждена Грамотой Хабаровского Городского Комитета комсомола за хорошую работу и активное участие в общественной жизни. Секретарем Горкома ВЛКСМ, подписавшим Грамоту, был тогда В. Овчинников.

Для института был куплен аналогичный инструмент, но с клавиатурой меньшего размера. Некоторые ребята с нашего факультатива удивлялись тому, как мне – студентке – удалось финансово осилить такую дорогую покупку, на что я отвечала – я ведь живу с родителями. Да, теперь я играла на красивом настоящем аккордеоне, но мои главные высоты в музыке были покорены с помощью первого скромного на вид инструмента российской фабрики «Аккорд».

109. Первая вершина

Наша институтская туристическая секция активно готовилась к летним походам, причем не только теоретически, но и практически, для чего в воскресные и праздничные дни устраивались небольшие тренировочные походы. Эти одно-, двухдневные вылазки на природу проводили уже сами студенты, хорошо освоившие спортивное ориентирование и готовящиеся стать инструкторами по туризму. Одним из таких лидеров стал у нас Володя Кочан, студент техникума, большой энтузиаст походного дела. В двухдневный поход на Хехцир – небольшой горный хребет в окрестностях г. Хаба-ровска – он набирал группу на предстоящие майские праздники. Желающих, однако, было немного, а к назначенной дате их число и вовсе остановилось на четырех. Из девушек – мы с Галей – студенткой филфака, участницей зимнего похода, из парней – Володя Кочан и его однокурсник.

В канун Первомайского праздника с рюкзаками за спиной мы – четверо смелых – по Краснореченскому шоссе доехали на автобусе до остановки, откуда шла лесная дорога в сторону хребта. По ней и отправились мы, бодро шагая за своим командиром. Начался подъем на гору. Под ногами захрустел еще не растаявший в предгорье снежный наст. Исчезла из виду радовавшая глаз свежая зелень первых весенних листьев на деревьях. Слой снега становился все толще, и мы шли за Володей теперь строго след в след.

К вечеру погода начала резко портиться. В сером воздухе замелькали снежинки. Темнело. Лиственный лес сменился темнохвойным. Снежный покров давно уже был выше колена, а лунки-следы от наших ног делались все глубже. Но наш впередиидущий уверенно прокладывал трассу к вершине, без привалов и стоянок. Задерживаться здесь было нельзя – под ногами лишь снежная целина. И, увязая в снегу, мы все-таки поднимались все выше и выше.

Уже затемно добрались мы до вершины. Расчистили от снега место стоянки. Ели и пихты окружали его плотным кольцом, и в этом было наше спасенье: здесь не было ветра, а хвойные лапы, которые мы толстым слоем настелили под днище палатки, хорошо защищали от холода. Запылал костер, и тайга уже не казалось такой угрюмой. Согрелись, посушили одежду, приготовили ужин. После вечерней трапезы улеглись отдыхать в палатке на свое пружинистое ложе, источавшее резкий запах хвои.

Наутро, быстро собравшись, стали спускаться по склону противоположному вчерашнему. Снега здесь было мало, это был южный хорошо прогреваемый склон горы. Вновь светило яркое солнце, вновь играла красками весна! Так, никак не ожидая встречи с зимой, мы побывали у нее в гостях и снова вернулись в свою майскую природу. Та гора была относительно невысокой, не более 700-800 м. над уровнем моря, но и на ее примере мы усвоили тогда, как резко может отличаться склон северный от южного и как меняются погодные условия с высотой.

Сделав небольшой привал и перекусив наскоро, мы продолжали свой путь и вскоре вышли на шоссе к автобусу. Домой я вернулась еще засветло, и родители, чуть не в слезах от радости, встретили меня, обнимая и целуя. Они очень тревожились за меня. Может быть вчера вечером и в городе разыгралась непогода. Увидев меня целой и невредимой, они были несказанно рады.

Летом Володя К. собирался совершить восхождение на знаменитый хребет Баджал или спуститься по реке на лодке, но у нас с Галей уже были другие планы.

110. В преддверии лета 1966-го года

Заканчивались курсы «Кройки и шитья», и, сшив себе напоследок шерстяное платье – синее в чуть заметную желтую клетку, с курсами я рассталась. В будущем все-таки пользовалась услугами ателье или покупала готовые изделия. Сама же осуществляла лишь легкий ремонт или переделку одежды.

Третьего мая 1966-го года нашему папе исполнилось 50 лет. Поздравляли на работе, поздравляли дома. От предприятия ему выделили тогда путевку в санаторий «Уссури». В конце весны – начале лета он отдыхал там, навещая нас по выходным дням. На хозяйстве осталась мама, и в это время случилось непредвиденное с нашими курами. Каждое утро их выпускали во двор, открывая лаз – специальное отверстие в стене сарая, а вечером, когда птицы возвращались в свое укрытие, лаз закрывали. И однажды мама забыла закрыть на ночь это отверстие. Ночью чья-то собака из соседних дворов проникла через лаз в сарай и всех пятерых кур передушила. Они были у нас уже много лет – белые ухоженные, одна к одной курочки-несушки. Это было хорошее подспорье для нас – почти каждое утро мы ели яйца всмятку – и вот они все разом погибли. Мы еще пытались выяснить, чья это была собака, но ничего толком узнать так и не удалось. Папа, приехавший на воскресенье домой, очень сокрушался – такие куры пропали.

Летняя сессия была не из легких. На отлично я сдала госэкзамен по английскому языку, анатомию человека и органическую химию. Последнее обстоятельство заронило в мою голову мысль о том, чтобы на следующий год всерьез заняться органической химией в научном кружке. Физколлоидную химию сдала на четыре и политэкономию – тоже, причем преподаватель Валентина Ефимовна Коковкина сказала, что мои ответы на семинарах нравились ей больше чем ответ на экзамене. Валентина Ефимовна была потом на нашем выпускном вечере и фотографировалась с нами.

Непонятная история со сдачей экзамена по анатомии человека произошла у единственного в нашей группе парня – Саши Г. Старательно изучавший анатомию не только как учебный предмет, но еще и в связи с дополнительными физическими нагрузками – Саша занимался тогда в секции тяжелой атлетики, – он так и не смог сдать экзамена по этому предмету, за что был отчислен с нашего курса. К выпуску, таким образом, на курсе остался лишь один парень – Валера С., но учился он в другой группе.

После третьего курса все студенты Пединститута проходили педагогическую практику – подготовку к работе в качестве пионервожатых в летних пионерских лагерях. А летом нам нужно было отработать одну смену в лагере и к зачету по педагогике предоставить характеристику с места работы. В начале июня наш курс со студентами других факультетов был направлен на такую практику в хорошо знакомый нам с прошлой осени пионерлагерь в районе с. Переясловка. Практика была недолгой, всего дней десять. В течение этого времени мы должны были сами побыть в роли пионеров, соблюдая распорядок дня и все правила жизни детского коллектива. И заодно – подготовить лагерь к новому сезону детского отдыха. В роли пионервожатых были преподаватели кафедры педагогики.

Такая знакомая с детства лагерная жизнь выглядела в этот раз как хорошо разыгранный спектакль: подъем по сигналу горна, зарядка, утренняя линейка, завтрак и так далее. В течение дня – работы по благоустройству лагеря: красили оконные рамы, мыли полы, заносили в палаты кровати, матрасы, убирали территорию. Трудились, одним словом. Потом отрабатывали порядок проведения торжественной линейки в честь открытия лагеря. И наконец это открытие в нашем виртуальном, воображаемом пионерлагере состоялось. Одетые в парадную форму – белый верх, темный низ, с пионерскими галстуками на груди стояли все в строю. Под звуки горна и барабанную дробь было пронесено красное знамя. Здесь я с улыбкой вспоминаю, что в том торжественном марше выполняла роль барабанщицы, конечно предварительно потренировав-шись. Есть фотография, где изображены мы – практиканты: четверо девушек из нашей группы и двое парней с физмата. В то же лето мы решили сфотографироваться группой, но пришли в фотоателье, к сожалению, не все девушки – всего девять человек.

Приближался мой День рождения, 17-ое июня, и в этом году мне захотелось пригласить домой моих одногруппниц, ведь и они приглашали меня. Хотелось красиво накрыть стол. Незадолго до этого у своих новых соседей – Астаховых, недавно приехавших из Германии, где служил глава семейства, я увидела привезенную ими немецкую посуду. Один предмет – плоское стеклянное блюдо с перегородками – мне особенно понравился. Называлось оно менажница или кабаретница. На нем можно было подать несколько видов холодной закуски. Мы с мамой попросили у них на время эту вещь. Вместе с родителями готовились к моему празднику, накрывали на стол. Пришли гости – с цветами, с подарками. Люда Н. Привела своего знакомого парня. Зная о моих походах, она подарила мне складной тройной столовый прибор, состоящий из ложки, вилки и ножа. Все это паковалось в чехол, и я потом долгое время пользовалась этим прибором в походах и экспедициях.

Помню, как после первых поздравлений наши девушки предложили тост за моих родителей, которые также были вместе с нами. Потом мы танцевали, пели под мой новый аккордеон, и с инструментом в руках я даже выходила на улицу, чего обычно никогда не делала. Но то был особенный день – день моего 21-летия, отмечавшийся дома и в кругу друзей.

Брат Володя в этом году заканчивал 10-й класс. К тому времени школа №13, в которой мы с ним учились, уже не была одиннадцатилеткой. Выпускные экзамены Володя сдавал спокойно, уверенно и без лишней суеты. Сдал на хорошо и отлично и стал готовиться к поступлению в институт.

111. Штурмуем горный хребет Сихотэ-Алинь

Подошло время летнего похода. Сложный многодневный поход от Пединститута планировался по учебной программе для студентов Факультета физвоспитания и спорта, которых разделили на две походные группы. Одна из них отправлялась по водному маршруту, другая – по таежному. Нас же – туристов – по желанию распределили между двумя этими группами. В тайгу со студентами-физкультурниками решились идти лишь трое туристов: Володя Маркович, я и Галя Б. – студентка 3-го курса филфака. Горно-таежный маршрут привлекал меня как биолога-ботаника, Гале Б., как филологу, хотелось написать о походе очерк. Нашей группе предстояло пройти по маршруту известного ученого-географа В.К. Арсеньева, экспедиция которого в свое время пересекла горный хребет Сихотэ-Алинь – один из самых крупных на юге Советского Дальнего Востока. Руководил походом инструктор секции туризма, геолог по специальности А.Н. Вавренюк, боевой, компетентный, словоохотливый. С нами отправлялись два работника Хабаровской студии телевидения, которые должны были снять фильм о походе, а также опытный зоолог-орнитолог Всеволод Дмитриевич Яхонтов. Немолодой уже, но отважившийся идти в поход со студентами, он много рассказывал нам о своей нелегкой жизни. Репрессиро-ванный в 30-х годах и отправленный на Колыму, остался в живых только благодаря своей медицинской специальности. В тех лагерях он был фельдшером, а медицинские работники и там были необходимы. Кроме того, занимался орнитологией, написал книгу о пернатом населении Колымского края. Забегая вперед скажу, что и о нашем походе В.Д. Яхонтов написал большой очерк, опубликованный в альманахе «Дальневосточные путешествия и приключения». (1967г., Хабаровск) Подготовил он также небольшую коллекцию птиц Сихотэ-Алиня, для чего пригодилось ему мелкокалиберное ружье, которое он взял с собой.

К походу готовились основательно. Всем нам выдали энцефалитки – костюмы с капюшоном из плотной ткани защитного или темно-синего цвета. Мне пришлось ушивать этот костюм, подгонять до своего размера. Ребятам нравилось, как он сидел на мне. На ногах – туристические ботинки; на голове у меня была легкая вязаная шапочка, красная с белой полосой.

Упаковали походное снаряжение – палатки, накомарники, посуду; продукты – тушенку, крупы, сухари, муку, сахар. Я взяла с собой гербарную папку и сетку, запас старых газет, которые обычно использу-ются для сушки собранных растений. Кинооператоры подготовили свое тяжелое оборудование, рулоны кинопленки.

Наконец поход начался. Из Хабаровска самолетом мы летели в Совгавань, откуда на теплоходе проследовали на юг Приморского края. Причалили к небольшому населенному пункту, где сделали остановку. Пока руководитель договаривался насчет нашей дальнейшей транспортировки на небольших судах по реке Самарге, группа посетила звероводческую ферму, где разводили и выращивали нутрий – ценных пушных зверьков, которых иначе еще называют болотными бобрами. А вечером рыбаки угостили нас свежей красной рыбой.

Утром следующего дня нас переправили к реке Самарге, по которой мы продолжали свой путь на небольших моторных судах, называемых здесь батами. Бат – это лодка, выдолбленная из ствола огромного тополя, который наряду с ильмом, чозенией, ивой произрастает в поймах рек. Лодка, сделанная без единого гвоздя! К одному концу судна крепится мотор. Удлиненный и узкий бат легко маневрирует, обходя стремнины полноводной таежной реки. Мастерами, изготовившими это оригинальное плавучее средство, являются местные жители – удэгейцы, живущие в горных районах Приморского и Хабаровского краев. Ручным способом сделаны у них не только лодки, но и многие другие предметы, необходимые для жизни. Удэгейцы – отличные следопыты, охотники, рыболовы. Почти всю пешеходную часть маршрута по тайге нас будет сопровождать проводник – удэгеец. Иначе нельзя! Наш походный груз и нас самих по четыре-пять человек разместили на нескольких батах, управляли которыми опять же удэгейцы. Бат, в котором сидела я, вели двое – муж и жена. Когда я нечаянно уронила в воду носовой платок, удэгейка ловко подхватила его шестом и вернула мне.

Плыть на легком деревянном судне по быстрой таежной реке одно удовольствие. Это – самые отрадные моменты похода. Нет мошкары, воздух свеж и прозрачен. Извиваясь, река открывает взгляду то ближнее широкое мелководье, обрамленное песчаной косой, то отдаленную панораму холмов, то скалистый береговой выступ с нагромождением сломанных деревьев у его подножья, то кудрявую зеленую долину, идущую вдоль левобережья. Сидевший рядом Всеволод Дмитриевич – знаток орнитофауны – легко определяет пролетающих или проплывающих мимо птиц. На этой реке я увидела тогда целую стайку уток-мандаринок с ярким красочным оперением, кружившую недалеко от берега.

В удэгейском селении, куда мы прибыли, делаем ночевку, последние приготовления, договариваемся с проводником, берем во временное пользование двух лошадей для перевозки походного груза, которых после похода обратно в село приведет проводник. Навещаем живущего здесь старожила-удэгейца, воочию видевшего самого В.К. Арсеньева, слушаем его рассказ.

Увидев, как наши ребята объезжают доверенных нам лошадей, я тоже решила прокатиться по поселку. С новым четвероногим другом мы быстро поладили, и мне разрешили вести коня по таежной тропе в этот первый день пешего пути, пока животные не были еще нагружены, и наши вещи переправляли по реке.

Идем по тайге, впереди – проводник-удэгеец. Хорошо проторенная поначалу, тропа постепенно становится все уже. В некоторых местах оказывается и совсем заросшей. Тогда проводник и парни, шедшие следом, топориками прорубают в ней проходы. Весь день я веду коня, держа его за повод, порой и забывая о его существовании, и, внезапно обернувшись, вижу рядом голову идущего животного, которому аборигены тайги почему-то дали имя «Моряк».

Вот она – настоящая тайга! Обступила вокруг, совсем близко. Ели, пихты, березы, осины… Плотно сомкнутые кроны деревьев пропускают под полог леса мало света, и в пасмурную погоду здесь даже темновато. Мой объект наблюдения – растительность. Древесные и кустарниковые растения мне знакомы, с травами дело обстоит похуже. Все незнакомые виды собираю в гербарную папку. Уложить растения для просушки в гербарную сетку удается лишь во время привалов, стоянок. Главная задача сейчас – идти. Все мысли сбегаются к одной: как бы не отстать. От постоянного напряжения взмокаешь, к тому же – июль сейчас – самый жаркий месяц года. А тут еще эта мелочь кусючая – мокрец. Не отступает ни на шаг, все время досаждает. Ну и комары, конечно, с нескрываемыми намерениями. Еще и клещ энцефалитный, которого на стоянках десятками стряхиваем с одежды, заодно осматривая всего себя с головы до ног. Так положено по технике безопасности.