Текст книги "Персональное чудовище (СИ)"

Автор книги: Климм Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Тише, тише, сладкая, – просипел Дима ей в губы. Похлопал ее по попе, словно успокаивая непослушное дитя, и Соня захныкала, стискивая пальцами его плечи.

– Пожалуйста-а-а, – простонала она, прижимаясь губами к сильной шее Димы, впиваясь поцелуями, чувствуя устами бешено скачущий пульс под темной кожей.

– Милая, тебе лучше остановится, – усмехнулся Дима. – А не то нас сейчас оштрафует во-о-он тот офицер.

Соня подскочила у него на руках и в боковом зеркале увидела и машину с мигалками, и полицейского, который направлялся прямо к ним. Соня спрыгнула с колен Димы и испуганно вжалась в спинку сиденья. Дима выглядел невозмутимо, если не считать горящих глаз и огромного удлиненного бугра в паху.

– Сержант Вэйнс. Ваши документы, пожалуйста, – представился молодой полицейский в форме. Дима спокойно протянул документы, пока Соня с красным лицом, опухшими губами и взлохмаченными волосами всем своим видом сигналила на милю вокруг, что только что чуть не произошло в салоне. Ей только не хватало транспаранта в руки с надписью: «Меня чуть не поимели в машине»!

– Какие-то проблемы, сержант Вэйнс? – спросил Дима ровным тоном, прищурив глаза.

– Вы не заметили знака, что тут остановка запрещена более, чем на пять минут?

Дима хлопнул себя по лбу и покачал головой.

– Простите, сержант, мою невнимательность. Я только приехал с командировки, и, боюсь, мы с моей… – бросил взгляд на пунцовую Соню, – невестой заболтались. Клятвенно обещаю, что такого больше не повторится.

Что ж, офицеру видимо не нужно было больше доказательств того, как сильно они с Соней заболтались. Потому что он понимающе улыбнулся, коснулся пальцами козырька и сказал:

– В этот раз отделались предупреждением. Но впредь будьте внимательнее.

– Обязательно. Спасибо вам, – улыбнулся Дима.

Соня не смела сказать ни слова, лишь пыталась восстановить дыхание и пульсирующее лоно. Она сидела, скрестив ноги, чтобы хоть как-то унять возбуждение и жар. Приказала себе смотреть только вперёд, но ее предательский взгляд соскальзывал на четкий профиль Димы. И во время этих переглядок Соня увидела кривую улыбку на мужских губах и решительный блеск в горящих глазах, когда Дима поймал ее взгляд.

– Скоро. Совсем скоро, – тихо проговорил он, и от этого обещания волна жара окатила ее тело, а губы пересохли. Соня не могла промолвить ни слова, а могла только покорно и нетрепливо ожидать исполнения приговора.

Уроков с Сережей по расписанию не было, поэтому Соня задержалась на работе, доделывая переводы.

– Софи-и-и, – пропела Линда в конце рабочего дня. – За тобой твой принц приехал. Вот только вместо тыквы, он на бэтмобиле, – хихикнула начальница из своего кабинета, и сердце Сони забилось быстро-быстро, и она осипшим голосом ответила:

– Спасибо, Линда.

– Может у твоего бойфренда есть какой-нибудь друг? Можно организовать двойное свидание, – томно проговорила Линда, и Соня с улыбкой покачала головой. Невозможно было представить Диму на свидании, чинно и благородно восседающим в ресторане, ведя любезные разговоры в ожидании блюд.

– Я спрошу у него, – пообещала Соня и подхватила сумку.

Соня заглянула в кабинет Линды и, как и ожидалось, нашла ее, прилипшую к окну, обдавая стекло горячим дыханием.

– Пока, Линда.

– Муа̀, муа̀, дорогуша, – послала Линда воздушные поцелуйчики, и Соня шутливо поймала их в кулаке и приложила к сердцу. Как же замечательно, когда работа и общение с коллегами приносит только удовольствие.

Но все мысли вылетели из головы, стоило Соне только выйти из офиса и увидеть Диму, который стоял, прислонившись к двери машины и курил. Как обычно, он выглядел собранно и элегантно в темно-синей рубашке и бежевых брюках, с массивными часами на темном запястье и темно-коричневых начищенных туфлях. А когда Дима поднял взгляд и встретился глазами с Соней, у той сердце ушло в пятки от этого голодного, острого, собственнического взгляда.

– Прыгай в машину, – хрипло бросил Дима, и Соня подошла к двери. Дима все таким же привычным жестом усадил ее в машину, но теперь в его движениях и даже в малейших колебаниях ауры Соня чувствовала то, что раньше Дима держал в себе. По твердым обхватам пальцев на талии, которые задержались на ее теле чуть дольше, по горячему дыханию, которым он обдал ее затылок, и быстрому жалящему поцелую в ее плечо, Дима ясно и четко давал понять, каковы его намерения. И Соня не могла им противиться.

Нет, не так. Она не хотела им противиться.

Они ехали без разговоров, но в этот раз тишина в машине была густая и тягучая. Даже не прикасаясь к Соне, Дима одним своим взглядом ласкал ее учащенно поднимающуюся грудь под шифоновой блузкой, словно не было на ней этой тонкой ткани и невесомого кружева белья. Он видел ее на̀сквозь, прожигая голодным взором, а губы его скалывались в предвкушающий оскал, страшный, но дико возбуждающий, от чего ее соски явно и бесстыже проступили сквозь ткань. Соня хотела привычно скрестить руки на чувствительной груди, но Дима твёрдой рукой остановил ее, и Соня замерла на сиденье, выпрямляясь, от чего грудь ее выступила вперед, еще наглее и яснее демонстрируя возбужденно торчащие соски. Дима со свистом выпустил воздух и схватился за сигареты.

Взгляд его полыхал адским пламенем, когда машина остановились на красный свет светофора, и он теперь уже мог, не спеша и внимательно, оглядеть замершую Соню. Хотя она и сидела без движения, Соне казалось, что все ее тело дрожит и вибрирует от желания. Каждая клетка выла и стенала, просила и молила, чтобы они быстрее добрались до… да хоть куда! чтобы одним махом прекратить те игры, что велись на протяжении последних недель! Коленки ее были тесно сведены, и Дима ласкал их жарким взором сквозь бирюзовый шифон юбки. Соня поправила подол, но стоило ей натянуть его ниже на колени, как Дима пальцами, в которых сжимал сигарету, резко дернул ткань, и юбка задралась, обнажая голые ноги Сони почти до середины бедер. Прохладный вечерний воздух коснулся разгоряченной кожи, и Соня мелко вздрогнула от ветерка, что лизнул ее сведенные ноги.

Твердые пальцы Димы, все еще зажимающие тлеющую сигарету, погладили ее бедро, осторожно и едва прикасаясь, вверх-вниз. Соня откинула назад голову, и прикрыла глаза. Дима затянулся крепко и глубоко, стряхнул пепел и вновь прошелся пальцами по ее бедру. Близость тлеющего уголька сигареты так близко к коже будоражила Соню. Одно неосторожное движение, и он может обжечь ее, но Соня была уверена в Диме. Что он, даже находясь на грани возбуждения, ни за что не причинит ей боли. Да и что ей этот уголек, ведь прижми сейчас к ее коже раскаленный прут, он не будет так обжигать, как сильные пальцы Димы, которые слегка проходились по ее бедру, вызывая дрожь и мурашки, и нестерпимое желание в тянущем лоне.

Они завернули на главную улицу на West Hollywood. Этот район был сосредоточением самых разных развлечении – от кафе и ресторанов, клубов и казино, до парков и художественных галерей с картинами стоимостью в несколько миллионов долларов. Также именно на West Hollywood была знаменитая Аллея звёзд, из-за чего эта часть города считалась самой фешенебельной с самыми высокими ценами на жилье.

Соня привычно ждала, когда Дима выйдет из машины, обойдет ее и поможет выйти Соне. Но в этот раз Дима буквально выдернул ее из салона, обхватив за талию. Затем взял за руку и повел к одному из высотных домов.

Соня успела лишь отметить переполненную улицу, взбудораженную приближающейся ночью. Далее огромный холл с пятиметровыми потолками, приветливый консьерж в темно-синей форме. Соня шла на ватных ногах, и лишь уверенный обхват руки Димы поддерживал ее и вел за собой. Сперва по огромному холлу с мраморным полом, дальше в застекленный лифт, размер которого лишь чуток уступал по размеру комнате, что снимала Соня. Они поднялись на последний этаж и прошли по длинному коридору, с картинами на стенах и с застеленным ковровой дорожкой полом, до двери квартиры.

– Вы не запираете дверь? – лишь удивленно спросила Соня, когда Дима распахнул створку, которая оказалась открытой.

– Начиная от лифта – это все общая площадь, – объяснил Дима, и Соне стало неловко за глупый вопрос. Точно чувствуя ее состояние, Дима прижался губами к ее плечу и пообещал:

– Скоро ты привыкнешь.

Они вошли в холл, который… Да тут и не поймешь, где заканчивается коридор и начинается зал, потому что огромная комната, размером больше ста квадратов, была зонирована лаконичной мебелью и арочная проходом. Да и не это было важно, потому что сразу с входа в глаза бросались панорамные окна, за которыми, как на ладони, лежал Лос-Анджелес.

Соня восторженно охнула, глядя на потрясающий вид, который сверкал и переливался всеми огнями и бликами наступающих сумерек, и не смела ступить и шагу. Ей почему-то показалось, что ее простые сабо на толстой подошве оставят несмываемые следы на тонком сером ковре, который выглядел, как огромное серебряное блюдце посреди комнаты.

Дима заметил и восторженность в голубых глазах и нерешительность в напряженном теле, и слегка потянул Соню за собой, к окну.

– Подойди ближе.

– Может, мне разуться?

– Не беспокойся ни о чем. Я сам тебя… разую.

Они подошли ближе к окнам, что шли от высоченных потолков и спускались к полу из красного дерева. Окна видимо были с легкой тонировкой, потому что кипящий за окнами мегаполис казался погруженным в дымчатый серо-голубой туман. Соня осторожно прикоснулась пальцами к стеклу. Ей казалось, что надави она чуть сильней, и на начищенном окне останутся мутные разводы. Сделав еще шаг, Соня уставилась прямо перед собой, охватывая взглядом мегаполис площадью 1302 квадратных километров. Ей казалось, что на самом деле нет никакого стеклянного барьера между ней и Лос-Анджелесом и, только ступив вперед, она тут же окунется в водоворот бурлящей энергией, денег, страстей и соблазна, который поглотит ее с головой и закружит в бешеной спирали.

– Так страшно, – прошептала Соня, подходя к самому краю и глядя на нескончаемый поток машин далеко внизу. – Как будто можно упасть…

Дима подошел к ней сзади и уперся ладонями о стекло, по бокам Сони. Прижался носом к ее макушке.

– Со мной не бойся ничего, Соня. Я тебя поймаю. Будешь ли ты падать…или убегать, я все равно тебя поймаю, – пообещал он таким голосом, что мурашки прошли по напряженному позвоночнику Сони. Дима стоял к ней впритык, и она каждой мышцей и связкой спины ощущала его глубоко поднимающуюся грудь, крепкий торс, и огненное прикосновение восставшего мужского органа, что упирался стальным клином прямо ей в поясницу.

Их шумное дыхание звучало прерывисто и горячо в сумрачной атмосфере комнаты. Они жаждали друг друга, желали и вожделели, ведь как долго они шли друг к другу, и как долго искали, и, когда нашли, уже не смогли, не захотели оттолкнуться. Потому что каждый их такой толчок друг от друга на самом деле сближал их ближе, теснее и сильнее, сплетая нити их судьбы в одно красочное полотно.

Дима убрал одну руку со стекла и спустил сумку с плеча Сони. Все происходящее казалось волшебным жарким алчным сном, одним из тех, которые терзали Соню все ночи после встречи с Димой. Но сейчас, ощущая его горячие губы на своём плече, твердую руку, что обхватила ее за талию, чувствуя запах Димы, который стал ее любимым ароматом, Соня понимала, что эта ее реальность была во сто, тысячи, миллионы крат ярче и сочнее, чем все ее сны вместе взятые.

Дима покрывал легкими поцелуями плечо Сони, отодвигая губами край ее летней блузки, обнажая еще больше чуть золотистой кожи. Рука, обхватывающая талию, стала тверже, когда Дима поднял большой палец и погладил низ чувствительной округлой груди Сони.

Соня тихо застонала, и откинула голову назад, на мужское плечо. Второй рукой Дима обхватил Соню за подбородок и завел голову выше, открывая тонкую шею, чтобы впиться алчными губами в ее бешено скачущий пульс и пить его, слизывать с кожи, чувствовать под языком биение крови в венах и слышать прерывистые тихие стоны Сони.

– Соня, какая же ты сладкая, – прохрипел Дима, втягивая кожу шеи сильнее и оставляя красные отметины. Свои метки. Свое огненное тавро. Чтобы всякий, кто посмотрит на Соню или посмеет опустить взгляд ниже ее подбородка, сразу видел, что она его – Димы. Его женщина. Его собственность. Принадлежит только ему. Просто ЕГО! Вся, от белобрысой макушки до кончиков сладких пальчиков на ногах.

– Ди-и-им, – простонала Соня, и он развернул ее к себе, притеснил к окну, и Соня испуганно охнула, обхватывая пальцами напряженные плечи Димы, и прижалась к нему телом, чтобы не коснуться стекла спиной.

– Боже, – хихикнула Соня. – Такое ощущение, что стекло лопнет. Я испугалась…

– Соня, – Дима посмотрел ей в глаза и проговорил, касаясь ее губ своими: – Я тебя поймаю. Будешь ли ты падать…или убегать.

– Да… – прошептала Соня, и Дима усмехнулся:

– Тем более, стекла бронированные. Мы с Серёгой даже умудрялись тут футбол гонять и голы забивать.

– А где Серёжа?

– Он у Олега, с ночевкой.

– А…это… – начала было Соня, но Дима прерывал ее лепет жалящим поцелуем, заставляя забыть обо всем, что хотела сказать или сделать.

Кем была или хотела стать.

Что хотела и что будет делать потом, когда получит желаемое.

Забыв обо всем, доверившись Диме, Соня откинулась чуть назад, упираясь спиной в холодное стекло, прижатая грудью к горячему телу.

Внезапно запиликал сотовый телефон, и Дима сорвался на мат:

– Блядь! Мне дадут в этой жизни кончить или нет?! – взревел он, вытаскивая трубку из кармана брюк.

Глянул на экран телефона, и Соня успела увидеть имя «Стас» на экране.

– В двух словах! – рявкнул Дима, не выпуская Соню из объятия. – Ясно. Ничего не делай, но держи под контролем. Я перезвоню тебе через… – глянул на Соню, – часа три.

– Что-то важное? – прерывистым голосом спросила Соня.

– Ничего, что может быть важнее тебя, – отрезал Димы. Подхватил ногу Сони и закинул на свое бедро, и вклинился между ее ног, чуть приспустившись и упираясь стояком прямо в ее горячую влажную промежность. Теперь их разделяла лишь одежда Димы и ее трусики, которые уже промокли насквозь. Соня ощущала, как от возбуждения болят соски, груди отяжелели и стали сверхчувствительны, а влажные стенки влагалища непроизвольно сжимались и дрожали, чувствуя так близко горячий ствол Димы.

– Ди-и-им, – простонала Соня в перерывах между поцелуями, ведя бедрами и скользя по удлиненному бугру Димы, стараясь быть еще ближе, еще теснее. Намного ближе чем сейчас, разделённые слоями одежды. Дима обхватил Соню под ягодицы и резко подхватил, а она рефлекторно обвила его талию ногами.

– Уоу! – выдохнула Соня, цепляясь пальцами за плечи Димы. – Вы…

– Еще раз выкнешь, и я выпишу дополнительное очко, Софья, – прохрипел Дима, усаживая ее на широкий полированный стол из красного дерева. – Ты и так серьезно проштрафилась, если помнишь, – и он сорвал с себя рубашку, даже не удосужившись расстегнуть пуговицы, которые с тонким звоном попрыгали по полу, разлетаясь в разные стороны. Следом полетела белая майка.

Дима встал между широко разведенных ног Сони, и точно таким же резким движением сорвал блузку с ее плеч, и отбросил в сторону. Проговорил:

– Это нам не понадобится.

Затем ловкими пальцами расстегнул ее бюстгальтер.

– Это тоже.

Дыхание Сони перехватило от его пожирающего взгляда на своей груди. Соски вмиг собрались в тугие горошины и на ореоле проступили крупные мурашки. Соня попыталась свести руки на груди, но Дима перехватил ее запястья и прижал к столу.

– Ну уж нет, барбариска, – оскалился Дима, поедая ее сочную грудь горящим взором. – Я уже ладони стер, мечтая о них, теперь ты меня не остановишь.

Затем опустил голову и впился в ее сосок горячими жадными губами и громко застонал, втягивая сосок глубже в нутро горячего рта. Соня тоже застонала, громко и высоко, выгибая спину, прижимаясь грудью еще теснее к Диме, пока он обсасывал горошину, обводя языком ореол и запоминая сладкий вкус Сониной кожи, который уже никогда не забудется. Отпустил руки Сони, и она тут же зарылась пальцами в его волосы, откидываясь назад, пока хриплые громкие стоны вырывались из ее горла, прося еще и еще болезненно-долгих втягивающих поцелуев. Лоно ее умоляло о ласках, моля чтобы Дима вошел в нее.

– Мое, мое, мое, – безумным тоном рычал Дима, покрывая ее грудь поцелуями, жаркими и голодными, слизывая золотинку с чувствительной кожи, пока его ладонь обхватила вторую налившуюся упругую грудь, сжимая пальцами мягкую нежную плоть, наслаждаясь их весом в руке, горячей кожей и ощущением трепещущегося сердца Сони под ладонью.

– Дима, я хочу-у-у, пожалуйста-а-а, – взмолилась Соня, скользя по столешнице и прижимаясь ближе к мужчине, вгрызаясь ногтями в его напряженные плечи.

Дима рывком приподнял Соню и одним движением сорвал и легкую юбку, и розовые трусики. Со стуком с ее ног слетели сабо.

– Кстати, это тоже лишнее, – отрывисто вставил он.

Тело Сони сотрясал озноб, но не от холода, а от жара и возбуждения, от того, как горели ягодицы при соприкосновении с гладким деревом, и от жара, который она ощущала под горящим взглядом Димы, пока он обводил ее тело пожирающим взглядом, одновременно расстёгивая ремень, ширинку, и одним махом сбрасывая брюки вместе с боксерами и отбрасывая вещи ногами.

– У…тебя есть защита? – дрожащим шепотом спросила Соня. Хотя невыносимо было ждать еще хоть секунду, она не могла допустить их контакта без презерватива, тем самым подвергая любимого человека риску заражения.

– Чёрт! – прошипел Дима. Вытащил из кармана брюк пакетик, разорвал его, и Соня опустила взгляд ниже. Ее глаза расширились, когда она увидела дрожащий толстый ствол, который от собственного веса чуть подавался вниз.

– Не бойся, милая, я постараюсь осторожнее, – просипел Дима, и Соня облизала пересохшие губы. Он натянул презерватив и подошел вплотную к Соне. Обхватил ее за коленки и закинул ее ноги на свои согнутые руки, тем самым широко и бесстыдно раздвигая бедра и раскрывая блестящий от влаги вход.

– Дима, я… – пролепетала Соня, обхватывая его за шею и притягивая к себе.

– Да, Соня, я тут, – просипел Дима. Подхватил Соню под попу и резко, одним мощным толчком ворвался в нее, срывая голос в хриплый крик.

Такой же крик, но более тонкий и болезненный, сорвался с губ Сони, и Дима замер. Ощущая, как горячие стенки плотно и тесно обхватывают его член в тисках, Дима похрипел:

– Боже, Соня, у тебя был кто-нибудь до меня? Соня, посмотри на меня, пожалуйста. Открой глаза, любимая, – бормотал он, осыпая зажмуренные глаза Сони поцелуями, губами пытаясь сорвать эту боль, что исказила тонкие черты ее лица, стирая поцелуями слезы, что выкатывались из сомкнутых глаз, пока его дрожащие ладони гладили ее по напряженной выгнутой спине.

– Все хорошо, Дима, все хорошо, – проговорила Соня и распахнула глаза.

– Какого черта не сказала? Я бы… Господи… – просипел Дима, гладя пальцами по ее напряженным бедрам и помогая обхватить его за талию.

– Ничего, ничего, мне не больно, – бормотала Соня. Теснее свела ноги и неловко повела бедрами. Дима выпустил воздух сквозь зубы, когда ощутил, как его член скользнул по тесным стенкам.

– Тише, тише, милая, я так могу не сдержаться. Тебе будет больно, – прохрипел он, упираясь руками об столешницу и утыкаясь носом в шею Сони, поцелуями снимая влажный пот с нежной кожи.

– Дим, я хочу… – пробормотала Соня и еще раз качнула бедрами.

Дима громко простонал, чувствуя, как влажные стенки ласкают его раскаленный ствол, сжимая и выбивая дыхание из легких, и до белых костяшек сжал столешницу. Пот градом спускался по лбу и напряженным мышцам спины, пока Дима пытался не вырвать кусок из цельного дерева, если Соня не прекратит двигаться.

– Пожалуйста, Ди-и-им…, – еще она раскачка, которая сбросила цепи с его терпения, и хлестнула зверя огненной плетью, заставляя Диму обхватить каменными пальцами мягкие бедра Сони.

– Соня… Прости… Я больше не могу-у-у, – простонал Дима, приподнимая Соню и чуть выходя их нее. Чтобы только ворваться в нее еще раз, до синяков удерживая ее бедра. Еще раз приподнимая Соню, и еще одним мощным толчком выбивая из ее горла протяжный умоляющий стон. Затем еще, и еще, наращивая темп толчков, выходя из Сони почти полностью, чтобы вновь ворваться и взять то, что принадлежит ему, и только ему. И с каждым резким толчком срывать из ее искусанных губ стоны и мольбы не останавливаться, впиваться поцелуями в мягкие раскрытые губы, и загонять свой член до глубины, до конца, и самому сорваться в низкий рык, убыстряясь настолько, что стол под ними жалобно заскрипел от его мощных и быстрых толчков.

– Да! Да! Да! – кричала Соня, поддаваясь натиску Димы. Она обняла его за плечи, под пальцами ощущая, как каменеют его мышцы, бугрятся и перекатываются от напряжения. Сквозь пелену удовольствия Соня видела, как заострились черты лица Димы, слышала его хриплые стоны сквозь стиснутые зубы, как пот скатывается по его лбу и вискам. Их громкие стоны и крики, что они дарили с каждым толчком друг другу, заполнили комнату. Соня чувствовала, как стол под ней ходит ходуном, и ощущала, как боль внизу живота притупляется и остается лишь одно желание – отдаться Диме полностью! Подарить себя! Всю, без остатка!

Соня перестала принадлежать себе раз и навсегда, теперь и отныне вся и полностью принадлежа Диме. Только ему одному.

Еще чуть-чуть, еще немного, еще один резкий выпад и Димы с протяжным стоном вбился в Соню, сжимая в объятиях ее дрожащее тело и прижимая к себе, зарываясь носом в ее волосы, дрожа от сокрушительного оргазма, не желая выходить из Сони. Изливаясь в ее лоне, пульсируя и дрожа последними волнами яркого оргазма, от которого ноги Димы дрожали, а сбитое дыхание хриплыми вдохами и выдохами выходило из горящих легких.

– Прости, любимая… – смог только прошептать Дима, сжимая в руках Соню, и осторожно вышел из горячего лона. Соня тихонько застонала. – Прости, прости, прости, – бормотал Дима, поднимая ее на руки и неся в спальню.

Соня прижалась в Диме, обхватила за шею, наслаждаясь мерным покачиванием в сильных руках, слыша учащенный стук сердца, и не желая, чтобы он ее отпускал. Ни на секунду.

Потому что Соня боялась, что Дима ее не поймает, если она упадет…или убежит.